Юный воин приготовился к охоте. Казалось бы, нагретые камни - куда уж легче-то? Но не тут-то было. Во время первой охоты, кот легко запрыгнул на камень, собираясь прихлопнуть и оглушить землеройку, но в итоге слишком сильно царапнул по одному из больших камней ногтем, сломав его. Ну, ничего. Хорошо, что не с корнем сломал, пусть и неприятные ощущения остались. В прочем, энтузиазм котика не потух, и, пусть, во второй раз он тоже упустил дичь, но в третий ей попалась довольно-таки упитанная пищуха.

В лагере, в это время, сейчас было довольно скучно. Коты то и дело слонялись то без дела, то еще с чем. Разговоры заполняли весь воздух, а юный кот был не из их разряда, поэтому предпочел немного прогуляться по лесу, заодно и сделать добро племени, поймав еще добычу. Жаль только, что не все попытки были удачными. Все-таки, стоило выбрать другую местность для отработки маневров охоты, прежде чем ее начать. В последнее время, воин часто задумывался над своей жизнью. Возможно, ему стоило бы стать кем-то большим, чем просто воином. Например, целителем. Хотя, с другой стороны, какой в этом прок? Целителям нельзя любить, постоянно нужно ухаживать за больными. Это огромная ответственность, а если и неверно сделан шаг - проклятие совести на всю жизнь.

Нет, все-таки воином быть куда легче. Бременные занятия, вроде поимки добычи, чем занимался недавно юный воин, или же патрули - совсем другое дело. Безусловно, иногда и стоило жертвовать своей жизнью, в битвах или еще где-либо тяжелых ситуациях, но все-таки, ее не жалко отдать за котят или других своих сородичей. Встряхнув головой, под странные мысли, Зерновка посмотрев на стоящее в зените солнце, кот поспешил поднять с земли пищуху и трусцой побежать в лагерь.

Отредактировано Зерновка (2014-12-26 14:59:59)

Как же быстро летит время. Казалось бы, каких-то шестнадцать лун назад маленький Ветерок ютился около материнского бока, вдыхая сладкий аромат молока и тепла.

Шквал очень сильно переживал в последнее время за свою мать. После пропажи Сыча она выглядела несчастной и просто места себе не находила. Чаще всего Зверобой поддерживал её, а полосатый старался не вмешиваться, понимая, что тем самым лишь только углубит ситуацию, а его брат умел в сто раз лучше успокаивать. Но рыжий сын понимал, что Зимняя Вишня сможет пережить эту потерю, ведь как-никак, а "семейка Уизли" никогда не сломать.

Полосатый остановился неподалёку от крошечной ложбинки в камнях, откуда показался сперва мышиной нос, а затем уже и голова грызуна с причудливыми глазками-бусинками, который всегда смешили Шквала. Пригнувшись, охотник почувствовал животом гладкую поверхность и приятное тепло, разливающиеся по всему телу. Это точно не те камни, что находятся около реки. От них так и веет холодом, отчего становится неприятно передвигаться по ним, а при ловле рыбы никакого терпения, потому что всего-то за каких-то пять минут можно отморозить пятую точку, а как известно, рыбалка - довольно хлопотное дело. Поймать мышь ему удалось за пару минут, прыгнув на неё и зажав в лапах, но юркий зверёк выпрыгнул и кинулся к ложбинке. Шквал оказался быстрее и прихлопнул беглянку прямо около входа.

Причиной сходить на нагретые камни стала рыбалка. Шквал хотел освежить свою и без того пустую голову рыбной ловлей, а после попрактиковаться на практике. Больше тратить времени воитель не стал и уселся на краю камня, застыв в неподвижной позе над водой. Где-то сверкнула красноватая чешуя рыбы, поэтому нетрудно было догадаться, что сегодняшним ужином станет лосось. Вот ещё один блеск и рыба поднимается выше. Ещё немного и... нокаут! Рыба выпрыгнула из воды, ударив охотника по морде хвостом. Отплёвываясь от воды, полосатый подпрыгнул и сбил рыбу лапой в сторону берега, сильно шлёпнувшись об землю. Лосось упал неподалёку от охотника. Можно было сказать, что охота удалась, а старые навыки не были забыты.

Отредактировано Шквал (2014-12-30 15:06:20)

Унылые серые тучи сгустились над лагерем Речного Племени. В воздухе пахло свежестью, а дождь, не переставая лил весь день. Кое-где образовывались неглубокие лужицы, где в удовольствием играли вымазанные грязью оруженосцы. Вспоминая пору своего ученичества, Шиповник довольно усмехнулся в усы. Они с Ручеёк возились в лужах и на мелководье так, что обливали водой не только себя, но и часть соплеменников. Вот было время, беззаботное, веселое. Сейчас в воздухе стояло напряжение, казалось, даже ветви ивы поскрипывают от обстановки в лагере. Был уже вечер, когда ты позвал Орла, и вы вместе с ним отправились в вечерний охотничий патруль.
- Я думаю, надо попытать счастье на Нагретых Камнях, - сухо бросил ты, уставившись в промокшую землю. Тебе не нравилась такая погода. Слишком сыро и грязно. Шиповник от природы был настоящим чистоплюем, он никогда не мог позволить себе появится на главное поляне, если его шерстка не приглажена до идеальности, волосок к волоску.
Совсем скоро соплеменники настигли реку, где возвышались огромные валуны, прозванные Нагретыми Камнями. Кстати, а почему именно нагретые? На самом деле ответ прост, эти камни в теплое время года жадно впитывают в себя все солнечное тепло, а когда оно заходит, они остывают только к полуночи. Сюда частенько приходят ворковать молодые парочки, королевы и оруженосцы – лоботрясы. Шиповник, будучи единственным сыном погибшей Чайки, всегда старался вести себя по-взрослому. Пока все его ровесники прыгали и скакали, Шиполап усердно отрабатывал боевые приемы или практиковался в охоте. Сейчас воитель немного жалеет о том прожитом детстве. Наверное, он был слишком занят, чтобы вдоволь наиграться со сверстниками.
Отойдя к кустам чертополоха, ты уловил усами бьющееся сердечко. «Тук-тук-тук, тук-тук-тук»,  – стучало оно очень громко и часто, видимо его обладатель был очень напуган. Быстро прикинув место, откуда раздаются эти «тук-тук-тук», ты приготовился к прыжку. Ловко приземлившись среди высокой травы, ты схватил в пасть землеройку и тут же проломил ее хребет. Его сердце тут же перестало стучать. – «Благодарю вас, Звездное Племя за отданную жизнь», - коротко и в мыслях проговорил Шиповник, забросав добычу мокрым песком. Глупая речная крачка деловито разгуливала по берегу. Ты стал аккуратно следить ее, чтобы не спугнуть и не отпустить из виду. Когда прибрежная птица уютно устроилась подле камней, исполинский охотник медленно пополз к добыче. Его два изумрудных глаза горели азартом, лапы сами вели патрульного к крачке. И вот, момент пойман. Но крачка была не из робкого десятка и попыталась улететь, но Шиповник ловко схватил ее за крыло и почувствовал под зубами скрежет костей. Птица забилась в его пат в предсметной агонии. Не мучая жалкую птицу, ты делаешь укус в горло и чувствуешь, как кровь медленно заполняет свою пасть, одурманивая тебя своим притягательным ароматом. Опомнившись, исполин тут же отплевался и закопал крачку под камнями.
На обратном пути тебе удалось с необычайной проворностью и легкостью поймать береговую ласточку, поэтому в лагерь ты уже шел с полной пастью дичи. Даже сырая погода не смогла испортить славную охоту!

С самого утра Львинозвёзд был крайне задумчив, измеряя каждый свой новый шаг мыслями о том, как не вовремя, в столь нелегкое время, их застигает такая трудность, как внеплеменные нарушители. Своевременные визиты изгоев не хотелось воспринимать обыденностью, ведь это всегда вызов, посыл к противостоянию. Да, всем приходится в преддверии зимы довольно непросто, но делить с чужаками кров было неблагодарным и бесполезным делом – однажды ты получишь лишь когтями в спину, больше ничего. У златогривого оказалось достаточно много и достойных примеров, и измен, но инстинкты не давали ему спускать подобное с лап тем, кто решил, что племена готовы быть рады никчемным ворам и попрошайкам.
Выровняв беспокойное дыхание одним глубоким и тяжелым вздохом, предводитель невольно взлохматился: недавние разборки уже оказались позади, а значит вновь пора возвращаться в привычное настроение, не усложняя себе жизнь лишней паранойей.
- Чуваки! Я рыбу нашел! - громко раздался кто-то впереди, и кот понял, что уже очутился на берегу реки, едва припоминая, с кем вызвался в патруль – мысленное отчуждение его точно до добра не доведет.
С добродушной улыбкой отметив присутствие рыжебокого сына и Крик Журавля, речной король заметно расслабился, обернувшись взглядом в сторону крапчатой глашатаи без тени задумчивости и угрюмости: - Кажется с ним нам не стоит рассчитывать на добрый улов, - шутливо шепнул кошке Львинозвёзд, невольно припоминая их короткий разговор по поводу Медобока в ельнике. Кажется, именно тогда они напали на след злосчастного одиночки, правильно? Ну вот, опять все к этому подводит...
Вновь попытавшись отвлечься на сына, дополняющего его жизненным позитивом, предводитель приноровился с ним неподалёку. Ведь «красной» рыбы, стремящейся вверх по течению, было в этой части реки много, поэтому даже шумливость воителя не помешала льву выловить неплохую сёмгу, с которой тот едва не обнялся на мелководье, пытаясь затащить её на высокий берег. Охота сегодня и впрямь удалась на славу, даже Крик Журавля осталась с ними порыбачить, не уединившись в подлесок, как это обычно бывает. Чтобы не отставать от всеобщей удачливости, воодушевленный кот самоуверенно попытался замахнуться и на сёмгу покрупнее, однако вовремя пресек эту попытку, когда рыба едва ли не потянула его на дно.
- По-моему, классный вышел патруль, - верно подытожил Медобок, суетливо подбирая свою добычу – возможно он и правда куда-то спешил, - Так, ладно, я побегу быстрее в лагерь, соберу братьев на семейный ужин, - объяснился позже рыжик, вызвав у златогривого трогательную ухмылку – надо же, кто-то стал тянутся к семейности. Распрощавшись с сыном на довольно позитивной ноте, Львинозвёзд оставил за собой более размеренный темп, все еще рассчитывая на разговор с Крик Журавля.
- Один я заметил, как он часто начал говорить о котятах? Кажется мой метод работает, - захватив в пасть пойманную рыбу, самодлвольно усмехнулся Львинозвёзд, выдвигаясь в сторону лагеря, - Надо будет попробовать научить его быть тише на охоте. А хотя... Пока сам не прикусит язык – не поймет, - чуть тише продолжил предводитель, невольно задержавшись взглядом на одном из кустарников.
Аккуратно поместив свой улов между двумя холодными камнями, охотник тихо обогнул заросли утесника и вскоре сомнительно зашелестел – пойманная трясогузка почти вырвалась из лап, прежде чем потеснить в пасти внушительную сёмгу.
- Впрочем, ему можно попробовать толкать за щеки камни – с рыбы он потолстеет, - с набитым ртом заключил речной лев, неспешно засеменив домой вместе с глашатай.

В том, что патруль будет весёлым, сомневаться не приходилось, поэтому ещё выходя из лагеря, Крик Журавля подумывала о затычках из мха, вернее пыталась прикинуть, насколько осуществима эта идея. Знаете, она казалась очень даже неплохой и практичной, правда оставался ряд нюансов: как затолкать эту штуку в ухо, как её оттуда вытащить и сколько мха придётся перевести, чтобы защитная подушка позволила барабанным перепонкам спастись от вездесущего баса Медобока. Увы и ах, окончательно план провалился на последнем пункте; на самом деле, полосатая уже привыкла к склонности своего бывшего оруженосца болтать без умолку везде и всегда: за едой, на охоте, в ходе активного процесса в поганом месте, во сне, на совете (перекрикивая всех, разумеется), под водой, в воздухе, в виде морского узла, в желудке у медведя - ничего не могло остановить этот рыжий комок шерсти. Более того, охровоглазая научилась под этот фон делать всё, что угодно, даже по весьма деликатным вопросам уединяться с Белым Волком за кустиком. Да какая вообще разница, если Медобок по утрам, когда жаворонок в кошачьей шкуре покидает палатку, вместо неё обнимает во сне мраморного старшего воителя?
- Не поверишь, она услышала тебя и поспешила убраться.
Буркнула махина, прохаживаясь вдоль берега Реки и закатывая глаза. Она всё ещё считала внука теоретически способным, но не слишком профпригодным на практике, поскольку все успехи по его воспитанию колебались от плюса до полного минуса с частотой сто семь раз в секунду, а кошка ценила и любила стабильность всегда и во всём. Правда, охота Медобоку в последнее время удавалась достаточно неплохо, кто знает, возможно, из него всё же выйдет по-настоящему хороший воитель. Конечно, если он научится сдержанности. Хотя бы немного. Может быть, приковать его жилами косули к стене пещеры в воспитательных целях? Усевшись в облюбованном месте, Крик Журавля прижала уши, когда до неё долетели варианты имён, но промолчала, опасаясь обидеть рыжего, поскольку цензурного на ум как-то не приходило.
- Не волнуйся, мы всегда можем попросить его нырнуть.
Рассмеялась на слова Львинозвёзда охровоглазая, вопреки привычке решив остаться среди шумной компании и порыбачить, а не уединиться в каких-нибудь зарослях. Поймавший несколько рыбок Медобок вовсю верещал в предвкушении ужина, пока полосатая мысленно считала до сотни оторванных ушей, улучала момент и, выпустив когти, била по воде. Гладкая чешуя небольшой уклейки блеснула в лучах солнца. Кошка с размаху бросила извивающееся тела на землю и, наклонившись, укусила цель в область жабр, окончательно с ней расправляясь.
- Медобок, чтобы устроит ужин, его нужно поймать, поэтому будь добр вести себя потише.
Шикнула Крик Журавля, пока мальчуган примерялся к плотве. Сама она, облюбовав форель, осторожно погрузилась под воду, чтобы оказаться под островком скопления рыбы и, вынырнув, сразу схватить ту, что первой на зубы попадётся. Манёвр удался чисто, выбравшаяся на берег речная бросила тело к уклейке и, изрядно отряхнувшись, проводила взглядом внука, обернувшись на заговорившего Львинозвёзда.
- Можно капать ему смолой на зубы.
Досадливо отозвалась полосатая. Правда, расстроило её вовсе не поведение Медобока - собственные мысли. Она в очередной раз поймала себя на том, что не хочет рождения котят. Ни этих, ни каких-либо других, ведь если их не будет, умирать тоже станет некому. От этой логики воротило, но кошка слишком устала от постоянных погребальных плотов. Просто даже сильным, независимым, холодным особям нужны чьи-то участие, поддержка, мягкость. Только, как правило, окружение этого не замечает - сложно за созданным давно образом разглядеть что-то ещё. Иногда это даже к лучшему, просто тяжелее. Но ведь на то и нужны испытания, верно? Чтобы сделать ещё сильнее. Крик Журавля встряхнулась и выдохнула, заставив себя отвлечься. Настигнув после повторной атаки едва не удравшую лягушку, она вернулась к златогривому предводителю.
- Но если он назовёт кого-то из котят Котодавчиком или Маленькой Убийцей, я вас прокляну, и на следующее утро вы обрастёте копытами, рогами и мышиными хвостами. Так ему и передай.
Уже веселее пробурчала кошка на обратной дороге, правда, извечно-строгий блеск глаз как-то не располагал к восприятию фразы в качестве шутки.

Кому, как не тебе пришла такая мысль в голову? Если бы об этом подумал другой разбойник, то он наверняка обрадовался этому, ведь для этого и существуют одиночки — нарушать границы — это дело всей жизнь, но только не для тебя. Да ты охотишься на племенной территории, и это считается разбоем, но ты то так не думаешь. Ты отличаешься от обычных одиночек и разбойников: то, что они считают правильным, ты отвергаешь. И если задуматься об этом, то можно сказать, что ты живешь наполовину племенной жизнью. Ты не терпишь битвы, не терпишь нарушения со стороны других котов, но в то же время нарушаешь священные границы. И сейчас, когда ты об этом подумал, то слегка удивился этому. Такое тоже бывает.

Ты спокойно продвигался по территории Речного племени, даже не оглядываясь и не прислушиваясь к различным звукам. Ты был уверен в своих действиях, ты не считал себя нарушителем, нет, ни за что! Даже если тебя поймают, ты будешь отрицать, пока не убедишься в правоте племенных(хотя на вряд ли). А может еще и выскажешь свою точку зрения, сказав: «Эта ваша территория только потому, что вы так захотели? Если это так, то я никогда не признаю себя нарушителем». Неплохо верно? Но вспоминая, что ты не конфликтный и не говорливый, лишь пожмешь плечами, заставив себя прикусить язык и оставить эту фразу на другой случай.

Добравшись до Нагретых камней, а именно туда ты хотел попасть, ведь слышал от других разбойников, как прекрасно это место, ты останавливаешься и осматриваешься. Скользя пустым взглядом по земле, ты внимательно оглядываешь каждый уголок, а потом невольно любуешься каменной насыпью. Подходишь, прикасаешься, чувствуешь тепло. Ну разве не здорово? Ты забираешься на самую верхушку и смотришь вниз, на бурлившую реку. Задумываешься, а не поохотиться ли тебе, пока вечерние патрули не начали свой обход, ведь солнце уже почти село. Ты спускаешься к реке и садишься на самом берегу, наблюдая за течением. Пристрастие к рыбе — только лишь из-за этого ты переступаешь границы Речного племени.

Несколько минут ты сидишь без движения, а потом боковым зрением что-то замечаешь в глубине реки. Ты слегка поворачиваешь голову и вглядываешься. Разве рыба это не прекрасно? Ты облизываешься, в глазах загорается огонь, немного отходишь назад, стараясь не создавать тень, а потом, когда рыба подплывает к самой поверхности, молниеносным движением поддеваешь ее, вытаскивая из воды. Чехонь, а это была именно она, падает на песок и начинает стучать хвостом, а ты в свою очередь прихлопываешь лапой, не давая ей вернуться обратно в воду. Но внезапно ты замечаешь, что подушечка лапы окрашена в алый цвет, наверное ты случайно оцарапал ее об камень, когда вытаскивал рыбу из воды. Быстро вылизав ранку, ты с жадностью впиваешься клыками в рыбье тело, желая поскорее проглотить добычу. Ты настолько любил рыбу, что не захотел поделиться хотя бы маленьким кусочком с Тиарой? Похоже, что да. Но ведь она не говорила, что нести ей на ужин, верно? Так что стоит предупредить ее.

Затем ты поднялся по камням обратно и почти сразу учуял землеройку. Но твои действия были не такими слаженными, как обычно, ты не был сосредоточен на охоте, поэтому упустил прекрасный шанс. Если бы ты все делал чуточку быстрей, то легко бы поймал землеройку, но выпустив ее из лап, ты уже не смог нагнать ее. Но ты не расстроился из-за поражения и, лишь пожав плечами и пометив Нагретые камни, ты убрался с территории Речного племени, забрав на границы до этого пойманную сойку.

Как-то слишком незаметно для лишних глаз Ливень вновь показался в пределах Нагретых камней, спиной ощущая, как пытливые вороньи глаза-бусинки наблюдают за ним где-то свысока, где черная птица скрылась среди паутинки оголенных ветвей. Молча поворачивая голову и взбираясь все выше, птица была единственным источником звука, нарушая мертвую тишину зимнего леса глухим хлопаньем собственных крыльев. Ливень обернулся, замер на секунду и, вглядываясь в темно-свинцовую пелену громоздких туч с их безобразными оборванными краями, фыркнул, качнул правым ухом и потрусил дальше. Он слишком давно не выбирался в лес, как охотник, чаще бездумно бродил в пределах лагеря и внутренне ругал себя за столь открытое безделье. Уж лучшим они с Медом вновь пропали где-нибудь далеко-далеко и встряли бы в очередное сумасшедшую авантюру, чтобы об этом опять узнало все Племя, мать, отец, бабуля... Зато какие впечатления. Будет, что рассказать будущему поколению. Улыбнувшись уголками губ, бывший Туч прибавляет ходу, упустив ворону из виду, но слыша за спиной ее громкое, протяжное, неприятно режущее слух "кра-кра". Будто вестник чего-то страшного, неминуемого, мистического. Не зря вороны пользуются дурной славой. Но, разве это не сказки? Возможно. Но внутри всё равно застывает неприятное ощущение тревоги.

Тряхнув головой, молодой лев обращает себя к мыслям о семье, отошедшей, со временем, на второй план, но не потерявшей особой значимости для него. Каждый ее член всегда будет занимать определенное место в сердце Ливня. Он слишком давно не проводил время с львиным семейством, даже рыжий братец был слишком увлечен пополнением в его собственной, новой семье. Той, которую он создал сам.
За ухом было бережно прикреплен совсем недавний, но безумно дорогой сердцу материнский подарок - "изрезанное" всеми вообразимыми оттенками коричневого перо коршуна. Ассоциировала ли Ручей своего сына с коршуном? Не могу порадовать добрым словом и Крик Журавля, столь почитаемую им кошку, и ее солнечный амулет, который всегда напоминал Ливню о лете. И блестел среди его грозовой шерсти, как маленькое, его личное солнышко. Греет душу, безумно. И столько воспоминаний.

Но кажется, Туч и позабыл об охоте, когда прямо ему под лапы попался суслик, весьма и весьма удачная добыча, вскоре надежно спрятанная меж расщелин огромных, теплых валунов. Вскоре неподалеку показалась трясогузка, небольшая и юркая птичка, попавшая в зубы воителя без особых усилий. Охота сегодня давалась ему слишком легко. Славно. Удача? Или он наконец-то поднял свои навыки? В конечном итоге, Ливень схватил еще одного суслика, едва ли не улизнувшего прямо из-под его носа.
И дальше - обратно в лагерь. Следовало заняться чем-то стоящим.

Сегодня её давнее желание исполнилось. Назвать его безумно долгим и страстным, конечно же, нельзя, но, зная Зимнюю Вишню, понять всю глубину этого события легко. Загораясь вдруг, она разжигается до определённой точки быстро и пылко, так что действительно может показаться: не добившись, не сможет дальше жить. Чаще всего, правда, ей достаточно лишь немного попробовать на вкус, чтобы также быстро и безвозвратно отвернуться от того, что казалось ранее безумно важным и неподражаемым. Вот он, основной минус нестабильного характера, полностью влияющего на отношение к миру. Благо, к жизни вкус эта особа ещё ни разу не теряла, а то кто знает, чем всё это может закончиться. Сейчас, правда, речь абсолютно не об этом, и параметры мероприятия далеко не так важны и поражающи, как могло показаться. Просто королева, целых две луны холодного Замёрзшего Камыша мечтающая побывать на нагретых камнях, сумела волшебным, великолепным образом добраться и до них. На охоты она в последнее время выходила регулярно, поскольку убедилась, что котята её вполне достойно остаются одни и, находясь под небольшим присмотром остальных матерей в яслях, не попадают в неприятности, умело находя интересные и безопасные моменты для коротания времени в компании друг друга. Конечно, белоснежно-рыжая не переставала волноваться и стремиться возвращаться в лагерь как можно раньше, но она вполне обоснованно полагала, что время на себя тоже должно быть, а растить детвору, которая не может отлипнуть от матери, отвратительно, ведь им потом невероятно тяжело будет справляться в начальными периодами вступления в ученичество, когда резко придётся полностью поменять жизнь. Не лучше ли готовить ко всему заранее? Благо, опыта у самки в этом было достаточно, так что она вполне умело координировала ситуацию. 
Добравшись до нагретых камней, Зимняя Вишня взвизгнула от восторга, приободрённо поднявшись на задние лапы и вытянувшись сусликом, чтобы полной грудью вдохнуть пресный запах влажных валунов. Она с удовольствием бы побесилась здесь, полазала по камням или даже осмелилась поплавать, но на то, чтобы добраться сюда, и так оказалась потрачена целая уйма времени, поэтому такой шикарной возможности не было, молодая кошка сразу переключилась на охоту. К слову, на первый след оказалось совсем не просто напасть, только вот в дальнейшем ситуация сложилась не так радужно: поскользнувшись на обледеневшей тропинке, самка ослабила хватку, и упитанная ондатра только хвостом махнула, как была такова. Весьма досадно, и бело-рыжая даже захныкала от переизбытка резко возникших негативных эмоций. Слёзы,однако, сдержала - она была не совсем эмоционально стабильна, но не глупа, поэтому прекрасно понимала, что рыдать по таким в её статусе уже как-то не солидно и попросту глупо. Вместо этого хвостатая отправилась на поиски нового следа, который в итоге привёл обладательницу папоротниковых очей к песчанке. Грызун попытался вырваться из лап, но укус настиг его раньше. После Зимняя Вишня без проблем сцапала суслика и, подобрав добычу, поспешила в лагерь.

Отредактировано Скворец (2015-02-09 01:04:36)

Середина третьего цикла Замёрзшего камыша подкралась быстро, но ещё шустрее и незаметнее увеличился световой день. Крик Журавля просто выбралась однажды из детской и палатки старейшин, в которой решила лично заделать несколько особенно крупных трещин, из которых стремительно сыпался мелкий гравий, когда обнаружила вдруг, что ещё не стемнело, хотя время близилось к шести вечера, посему час "Х" не то что должен был наступить, а уже давно прошёл. Но нет, лишь туманная сумерка начала сгущаться над землёй, лёгкими парами опадая к лапам. Не то одобрительно, не то раздражённо дёрнув ухом и не сменив каменно-спокойного выражения, полосатая подняла взгляд к небу, чтобы простоять несколько секунд, отстранённо наблюдая за стремительным движением заходящего солнца, сейчас похожего на большой огненно-рыжий мячик. Благо, морозная погода пока что не думала отступать, поэтому настроение не упало: вовсе неплохо, что времени для освещённой ярилом работы увеличилось, если при этом не наступит ранняя оттепель, всё будет просто замечательно.
Кошка фыркнула, переключаясь на реальные события, оценила внешний вид своих лап, белые носочки которых покрылись комками глины, местами склеились шерстинками от капель смолы и приобрели слабый зеленоватый оттенок от сока растительности. Для полноты картины не хватало посыпать всё это рваной паутиной - просто новый взгляд на искусство. Убедившись, что простое умывание здесь не поможет, великанша отправилась через поляну к берегу Реки, кусок которого практически прилегал к лагерю. Смочив конечности, она как следует потёрла их, после вновь поставила в студённую воду и некоторое время подержала там. Встав, она поводила лапами по жёсткой снежной корке одного из сугробов, только после этого вылизав шерсть и удовлетворившись её состоянием. Окончательно разобравшись со всеми последствиями ремонта и вышвырнув из детской остатки паутины и мха, Крик Журавля уделила время короткому перекусу, заморив червячка фазаном. Когда в животе осела приятная тяжесть, вновь настало время для работы - на самом деле, странно, как этот деятель умудрился жевать, не переплетая ограду или занимаясь чем-то в этом роде. Приближалась пора вечернего охотничьего патруля, который речная собиралась провести лично, оставалось лишь подобрать компанию. Взгляд упал на Зверобоя, который на свою беду или удачу ничем не был занят, поэтому стал тем самым вторым звеном отряда. Хвостатая уже приблизилась к выходу из лагеря, когда услышала душераздирающий крик; будучи погражённой в свои мысли и сосредоточенной совсем на другом, она не поняла поначалу, кто и что от неё вообще хочет, поэтому просто обернулась на звук, едва не заехав грудью по лбу Листопаду. Судя по всему, голосил, удирая от котят, именно он. Спрятав добродушную усмешку, мэйн-кунша отозвалась.
- Хорошо. Загонишь за пять минут малышню спать - можешь идти с нами.
А вы думали, всё легко и просто? Шиш вам с кедровым маслом, это на рассвете, когда ты хочешь спать, тебя за усы, хвост или то, что под ним, вышвырнут на главную поляну и отправят в патруль, а вечернюю прогулку нужно заслужить потом, кровью и правой почкой после прохождения двух десятков сложных квестов. Как ни странно, молодой воитель сумел выполнить условие, так что вскоре новоиспечённое трио достигло Нагретых камней. Охота прекрасно спорилась: Крик Журавля решила порыбачить и, заняв один из валунов в центре, без каких-либо проблем выудила форель и судака. После, уже на берегу, она покусилась на неплохую нутрию, которая вырвалась из лап, но умудрилась вновь напороться на клыки хищницы, так что в лагерь охровоглазая возвращалась обвешанная добычей, как шерстью.

С Ветрогоном в патруль? Ха, вот радость-то. Просто одни сплошные свистопляски. Ты свел брови на переносице, не отвечая на кивок Ветрогона. Изменения в характере не действуют на грязнокровок. Да, малец научился пропускать твои слова мимо ушей, однако это никогда не сделает его Речным Воителем. И ни одна кошка не выберет его, боясь запятнать честь ее детей. И ты лишь рассек хвостом воздух, отслоившись от кота в сторону Нагретых Камней. Ты любил это место с рождения, но сейчас... сейчас оно будто проклято. Создано не для тебя. Ты скупо рыкнул, когда мимо тебя пробежала полевка. А ты ее спугнул своими громкими шагами. Э-э-эх, ты, Буран! Кто же так топает-то?

Ты потерся боком об обледеневшую кору дерева, царапая и повреждая кожу. Больно и неприятно, но нужно. А когда границы отпатрулированы, а пищуха, что так не вовремя выползла из норки, съедена, ты отправляешь обратно, по заметенной снегом тропке. По дороге тебе на глаза попалась оляпка. Она активно била крыльями, стараясь жестами показать все свое недовольство. А ты схватил ее за крылышко, присекая попытку побега на корню. Недовольно хмыкнул, отряхнулся от назойливых снежных хлопьев, что уже начали подтаивать на загривке. А после, схватив оляпку за шейку, потрусил в лагерь.

Отредактировано Буран (2015-02-16 18:23:40)

Наступил новый день, а вместе с ним и новые события; к несчастью Скворца, «сегодня» началось не самым лучшим образом, а именно — с охотничьего патруля; и всё бы ничего, если этот патруль не с Бураном.

Почему отец поставил сына с бывшим наставником, одним предкам известно, однако сделанного не воротишь, а потому Скворец шёл по холодной промёрзшей земле, стараясь не смотреть всё время куда угодно, но только бы не встречаться глазами с Бураном. Со стороны это выглядело так, будто бурый выискивает среди деревьев третьего участника патруля, который «где-то запропастился»; только никакого третьего участника не было. Они с Бураном одни отправились на охоту, и Скворец мысленно проклинал этот день. Не потому, что его поставили с белоснежным исполином, а скорее по причине отсутствия поводов для разговора.

Последняя их «перепалка» не принесла Скворцу ничего хорошего; к слову, он до сих пор оправлялся от той эмоциональной волны, накрывшей с головой. Сейчас он лишь молил всё, что видел вокруг себя,  о том, чтобы не испытывать такой боли в сердце, когда Буран смотрит на него, когда говорит с ним так, будто Скворец — единственное существо, которое осталось близко ему, которое может понять и простить. Возможно, была бы воля Бурана, он кинулся на шею своему оруженосцу в тот день, чтобы бурый утешил его; и Скворец был бы не против. Однако его наставник всегда славился своим железным спокойствием, и лишь в тот день юнец увидел его слёзы, предательски блеснувшие на глазах, скользящие по щеке.

Перо, подаренное Бураном, Скворец не носил, и вовсе не из презрения; воитель не мог позволить себе надеть перо, подаренное некогда коту его возлюбленной, ушедшей так внезапно на небеса, оставив после себя двух прекрасных дочерей. Это перо покоилось под мягкой подстилкой из болотного мха и, наверное, навсегда останется там; он не сможет присвоить его себе.

Скворец безумно обрадовался, когда коты достигли цели — нагретых камней. Не говоря ни слова, он, будто бы это само собой разумеется, побежал рысцой к расщелинам с целью разогреть лапы перед охотой. Размяв конечности и сладко потянувшись, Речной направился к трещине между камнями, скрывшись за буро-серыми развалами; спустя некоторое количество времени он снова «вынырнул» из-под груды с пищухой в зубах. Грызуна он поймал сразу же, однако потом упустил ещё одного, застряв лапой в расщелине. Из-за этой небольшой травмы кот спугнул присевшую отдохнуть после полета пташку. В общем, улов за сегодня был небольшой, однако лучше, чем ничего. Скворец научился отворачиваться от неприятностей, так легче.

С опаской оглянувшись по сторонам, дабы не дай случай встретится с Бураном взглядами, бурый убедился, что бывшего наставника поблизости нет, следовательно, тот ещё не закончил свою охоту. Скворец мог бы уйти в лагерь один, но это был бы не только вверх неуважения, но и трусости. Показывать Бурану, что он окончательно отвернулся от него было бы неправильно и крайне глупо — ведь это не так.

Опустив добычу перед собой, воитель устроился на камнях и принялся вылизывать поврежденную лапу, изредка разминая её и чувствуя слабую боль. Наверное, просто подвернул, ничего серьезного. Так он и просидел в ожидании белоснежного, а после они отправились в лагерь; Скворец так и не обронил ни слова в адрес кота, и как бы не было стыдно признать — он боялся что-то говорить, хотя искренне надеялся, что хотя бы наставник обратится к нему. Быть может тогда ему — Скворцу — стало бы легче.

Ведь это его слова всё разрушили.

Ведь это он оборвал нити.

Отредактировано Скворец (2015-02-23 19:40:53)

     После патруля с Листопадом Шептунья вернулась в лагерь с сомнениями касательно того, готова ли она вообще стать воительницей. Так глупо упустить мышь - это было просто феерическим крахом. Мог ли взрослый воин так поступить? Сложно сказать. Бывают воины, которым на каждой охоте везет, для них поймать даже сложную дичь было делом легким и пустяковым. Они возвращались в лагерь, таща в зубах то упитанного кролика, то целую куропатку, то такую редкость, как утка... Но самое главное: даже если у них когда-то и случался черный день, и они приносили в лагерь лишь тощую мышь, то делали это с таким неизменным достоинством, что ни один кот не мог бы упрекнуть их в столь скудной добыче.
     Но для Шептуньи все было по-другому. Она не могла стать наставницей и обучать молодых котят, чтобы выращивать из них хороших воинов. Она не была хороша в бою - ни сил, ни размеров для этого она не имела, да и желания поднимать на кого бы то ни было лапу не находилось. Максимум, чем она могла заслужить себе место в племени - это кормить всех его котов, да отрабатывать свой "хлеб". И все эти шесть лун кошка упорно старалась доказать, что предводитель Речного племени не ошибся, когда согласился посвятить её в ученицы, а не отправить восвояси просиживать дни в палатке старейшин. И теперь, когда она так глупо и позорно не оправдывала возложенных на неё ожиданий, становилось как-то не по себе.
     Может, это просто неудачный день? - спрашивала себя кошка. Надеюсь на это...
     В лагере её уже ждал Зерновка, который тут же решил взять свою ученицу на, возможно, последнюю их совместную тренировку как наставника и ученицы. Ощущение того, что такой важный период в жизни кошки вот-вот завершится, тяготило её, и всю дорогу до Нагретых камней она казалась грустной и шла, опустив хвост. Она искренне любила своего наставника, и мысль о том, что скоро они станут меньше связаны друг с другом, заставляла ученицу ещё меньше ждать своего посвящения. и всё же, оно неуклонно приближалось, и серой приходилось с этим мириться.
     Если бы я могла поговорить с ним сейчас... - подумала Шепт. - Сказать ему, как для меня важны были все тренировки, сколь многим я ему обязана... И как я сейчас боюсь плыть через Воинский Порог...
     Когда они добрались до места, Шептунья села напротив наставника, как обычно бывало, и не смогла сдержать тяжелого вдоха. Ветер хлестнул её по морде, отбив запахи. Ничто, казалось, не отвлекало их от последней лекции кота. Он решил посвятить её основам основ, и серая с радостью углубилась в слух, про себя повторяя все слова, словно магическое заклинание. Особенно задумалась она над словами о законности слова предводителя и его неоспоримости. Когда-то давно маленький котенок посмела пойти против слова своего предводителя, и теперь она сидит здесь. Неужели это было нельзя? Конечно, никто не знает о случившемся, но, возможно, звездные предки теперь говорят ей, чтобы она и не думала о жизни воителя, раз совершила такую глупость? Неужели такое может быть...
     Когда Зерновка закончил свою речь, Шептунья не удержалась и подошла к нему, на мгновение прижавшись боком к его боку. Присутствие этого кота успокаивало её и придавало хоть немного сил. Она еще раз принюхалась и, не обнаружив добычи, решила посмотреть, как справляется наставник. Она тихо наблюдала за тем, как он упустил двух мышей, и эти неудачи отнюдь не вызывали у кошки ничего, кроме осознания. Понимания того, что и у взрослых воинов бывают промахи. Но они не переживают об этом. Звездное племя дало - Звездное племя взяло. Сегодня ты дичь упустил - завтра ты обязательно её поймаешь. Даже мелкая неудача со спугнутой рыбкой, последовавшая за этим, не смогла разубедить Шепт в том, что все будет хорошо.

C сезоном Юного Камыша здесь стало ещё уютнее — земля вокруг насыпей, прогретая солнцем и подземными источниками, покрывалась молодой травкой, сквозь растаявший снег пробивался первоцвет, и всё вокруг пахло новой жизнью. Пар от камней распространялся вокруг, тонкий запах серы насыщал воздух, щекотал нос.

Скворцу всё больше нравилось это место; здесь как-то по-особенному чувствовалась природа: вода настолько сильна, что может буравить землю, протекать под ней. Что находится там, под землей, коли вода может пробраться в эти глубины. Река — это жизнь, а раз она может протекать под землей, следовательно, жизнь есть и там? Но какая она? Похожа ли на ту, что на поверхности; а самое главное, можно ли узнать об этом?

Отложив философию в сторону, бурый осмотрелся по сторонам в поисках дичи. На глаза попалась оляпка, прыгающая рядом с ручейком. Облизнувшись, Скворец начал медленно красться к добыче, аккуратно переставляя мощные лапы и бесшумно передвигаясь  меж камней. Он остановился около небольшой впадины и присел, когда оляпка начала прыгать вдоль берега, дабы остаться незамеченным. Скворец также предполагал, что птица в итоге сама допрыгнет на нужное расстояние; так и получилось. Бурый приподнялся, напряг задние лапы и прыгнув прямо на пташку, пригвоздив добычу к земле. Таким же образом ему удалось поймать трясогузку, а потому охота сегодня была добрая.

Речной хотел было отправится домой, но чувствовал, что есть силы ещё поохотится, а потому сменил курс и отправился на Воинский Порог.

Отредактировано Скворец (2015-03-04 23:48:09)

Снег похрустывал под лапами, когда двое молодых котов вышли к Нагретым камням. Один из них повёл носом, выискивая среди запахов аромат дичи. Затем он глянул на брата и, увидев блаженное выражение мордочки, усмехнулся:

- Да, пожалуй, стоит начать. А не то мы хвосты себе отморозим.

Дым никогда не любил зиму. Холод, лёд, негде укрыться от этого промозглого ветра! Бр-р-р! Поскорее бы уже весенние деньки. Он уже совсем заскучал по теплу солнечных лучшей. Ему порой ревниво казалось, будто солнце в зимнюю пору нарочно предаёт их и не посылает тепло на землю. Будучи котёнком, Дым даже обижался на светило. Чего таить, он и сейчас недоволен этим расположением дел, но тут уже ничего не поделаешь. Коротко и бесшумно вздохнув, он проводил брата взглядом и принялся выглядывать шевеление среди камней. В воздухе стоял запах полёвок. Облизнувшись, Дым пошёл по ниточке аромата. Крадучись, он приблизился к камню, за которым находилась заветная мышка, как вдруг над ним пролетела ворона и громко каркнула прямо над его головй, предупреждая опасность. Чертыхнувшись, кот побрёл с полянки на другой участок: здесь было ловить нечео, вся дичь уже знала о его присутствии. Но ничего, его серая шёрстка выгодно сливается с камнями, ему сегодня ещё повезёт.

Но вторая попытка так же не увенчалась успехом: Дым наступил на какую-то колючку и, не удержавшись, зашипел, тем самым спугнув ещё одну полёвку. Кот почти упал духом, как вдруг учуял новый запах, довольно редко ему попадающийся... суслик. Нетерпеливо помотав хвостом, воитель попытался определить, с какой стороны находится зверёк. И - бинго! - мелькнула шёрстка грызуна. Дым быстрее молнии накинулся на жертву, умело прокусывая шейку зверю. Добыча поймана без провалов, можно гордиться.

Дым вернулся на прежнее место, чтобы дожидаться Скворца, но брат уже си с довольным видом, а у его лап аккуратно лежали две мыши.

- Буду надеяться, что это те самые наглецы, которые умудрились ускользнуть от меня, - подмигнув, ответил Дым. - Добрая охота. И мне есть, чем похвастать, - с этими словами он кивнул на свою добычу.

Довольные собой, коты направились в лагерь, по пути переговариваясь между собой о делах насущных. И Дым был в этот момент счастлив, потому что нет ничего прекрасней хорошей охоты и беседы с братом.