Я , как всегда чуть ссутулившись, расселся на неприметном местечке на краю поляны, скорее деловито, нежели с любопытством наблюдая за тем, что происходит вокруг. Состояние племени волновало меня да неприятного клокотания где-то в брюшной полости, а клокотало как раз-таки беспокойство, свернувшееся морским узлом и не желающее развязываться. Эпидемия скосила множество воителей, дух болезни и смерти, казалось, витал над лагерем, обвивал каждого слегшего кота, подобно темной ауре, а в моей душе болью отдавался каждый хриплый голос, заходившийся влажным кашлем. Наверное, поэтому я хмурился, и взгляд потускневших от тревоги серо-голубых глаз угнетал и без того осунувшихся соплеменников.

Я устал, мы все устали, но даже сквозь, казалось бы, беспросветную мглу, может пробиться лучик солнца. И для меня этим лучиком долгожданного светила стала задорная девчушка, смущающая Жасмин компроментирующими вопросами. Дочь моего старого друга.

Черты нахмуренной морды мгновенно разглаживаются, и теплая улыбка мягко изгибает мои губы. Лисичка вызывала во мне самые что ни на есть нежные чувства, как и все котята в детской. Не говоря уже о том, что она дочурка Дымчатого, которого я знаю с юности. Качнув головой в жесте шутливого сочувствия Жасмин, я поднялся с насиженного места и приблизился к Лисичке, что отошла к куче с добычей.

- Доброго вечера, красавица, - низко поклонившись, словно падает ниц пред принцессой благородный рыцарь, выпрямляюсь и шутливо щекочу кончиком хвоста за ее ушком, - Ужинаешь? - кивком головы указываю на скворца, ранее выуженного из кучи с добычей, - Позволишь разделить с тобой трапезу?

Выискиваю более-менее презентабельную сороку и укладываюсь наземь перед Лисичкой, одновременно ожидая ответа и общипывая белобокую птицу.

Разноглазый воитель высунул голову из дупла и прищурился от света. Прекрасное зрелище предстало перед Древесным воителем. Что и сказать, а вечерние пейзажи он обожал не меньше осенних и поэтому с удовольствием бы проводил уходящее солнце с высокой ветки, но увы у живота были совсем другие планы. Воин буквально слетел с ветки и плавно приземлился на мягкую влажную траву, от которой приятно веяло влагой. Окидывая взглядом всю поляну, кивая уставшим и измотанным соплеменникам, белогрудый воинственно прошествовал к куче с добычей, чтобы вытянуть для себя мышку другую.
Сколько уже воды утекло с момента посвящения.. десять? Двадцать? Уже и не сосчитать. Когда такой маленький и невзрачный Копыто смог превратиться в гордого, узкоплечего, но высокого воителя со стройной осанкой. Едва-едва Косуля не догонял своего старшего брата Неясытя в росте, но старался как можно больше придвигаться к брату, но тот был словно холодный айсберг после смерти Робкой Лани. Больше всего младший переживал за чувства брата и за племянника, оставшегося без мамы. Расти в таких условиях очень трудно, но он спрашивался и Косуля не мог нарадоваться этому. В каком направлении ушёл Поток - неизвестно, но вместе с другими верными племени воителями чернобрюхий выкрикивал имя нового глашатая Древесного племени - Февраля, и вместе с остальными переживал великую потерю старого глашатая. Но время идёт, а прошлое постепенно тонет в кану.
Подойдя к куче с добычей, разноглазый заметил около него чёрный комочек меха, который беседовал с Февралём. Подойдя поближе, Косуля смог уловить их разговор:
- Доброго вечера, красавица. Позволишь разделить с тобой трапезу?
Косуля подошёл к соплеменникам и дружелюбно кивнул обоим.
- Я, вот, тоже вышел подкрепиться. А в одиночку ужин как-то не укладывается. Посижу в вашей компании, не против? - широко улыбнулся воитель. Эх, хоть расти и расти, а каким неловким и весёлым Копытом был, то таким и остался. - Так ты, красавица... - белогрудый с усмешкой посмотрел в сторону Февраля, который первый дал чернушке это смешное прозвище, - Дочь нашего Дымчатого, да?
У самого Косули были очень плохие отношения с этим суровым воителем. Тот недолюбливал его с самого детства, но сумев доказать свою храбрость, всё равно остался отстойником в глазах этого тёмного воина, - Приятная погода. Я бы не отказался от прогулки, - весело подмигнул котёнку черноухий, но тут же виновато осклабился, посмотрев на сурового Февраля, - Да ладно тебе, не пропадёт она со мной.

Дупло целителя

Лунтик неторопливо вышел на Главную поляну, щуря глаза из-за яркого солнечного света. Если б он знал, что всего за несколько минут до этого точно такое же выражение морды сделал Косуля, его отец… Но малыш и Косулю-то ещё толком не знал, видел лишь иногда издали. А вот кстати и он! Сидит, болтает с Лисичкой и глашатаем. Весело ли им? Лунтику интересно, он уже поспешнее приучает свои лапки уверенно ступать по тёплой земле, и направляется прямо на троицу – без страха, смущения и неуверенности.
– Почему бы нам втроем не прогуляться? Если наша принцесса будет не против сопровождения двух благородных рыцарей.
Чёрно-белый навострил ушки и распахнул зелёно-голубые глаза, а синели они у него с каждым днём: Лисичка покидает лагерь?! Этого нельзя пропустить, нужно обязательно вцепиться в хвосты всем троим и репейником запутаться в шерсти. Так он  сделает.
Лунтик, маленькая копия Косули, остановился прямо перед отцом, соседкой и глашатаем, посмотрел всем троим в глаза и твёрдо заявил:
– Трёх рыцарей.
Внешне он казался спокоен и, возможно, даже нагловат, но внутри котёнка шла самая настоящая борьба: чего стоит только открыть рот в присутствии старших воинов? Как можно вот так нахально требовать взять себя с собой в лес трёхмесячному малышу? Но Лунтик будто бы чувствовал (хотя, конечно же, ни о чём он и не подозревал), что ему уготована судьба целителя, а те должны уметь заткнуть пусть даже самого предводителя, когда потребуется, а потому должны учиться настойчивости с самого детства.
Монохромный глянул на Лисичку, приветственно пошевелил ушами, скользнув лишь взглядом по её перу – как-никак, а признаку её статуса в племени. Затем он втянул запах Февраля, чтобы точнее запомнить, хоть и не до конца был уверен в том, что знает имя глашатая, без ошибки – слишком непривычное для уха слово. И, наконец, стал рассматривать Косулю, сначала обратив внимание на странную подвеску на шее с какой-то небывалой веточкой, а потом зачарованно изучая глаза папы. Что это? Болезнь? Волшебство? Лунтик беспардонно пялился на воина, только рот и не открывая – спасибо, что такой привычки нет, а то и этого бы не заметил. Котёнок знал только, что некоторые сверстники его ещё не обрели свой цвет глаз, как и он сам, но, чтобы взрослому иметь два совершенно разных оттенка!.. Нужно будет спросить у Алоцветик, а пока быть поосторожнее с этим странным котом.
Пока малыш думал об этом, он не переставал запоминать запах Февраля, и вдруг странная мысль стукнула его в самую макушку, будто бы упавшая шишка: запах чем-то схож с запахом Волкодава, как их с Жучком ароматы некоторые королевы ещё, бывает, путают. Но Февраль не был похож на отца внешне, совершенно не похож. Так почему же запах говорит об обратном? Не сильно, кстати, но будто бы что-то подсказывает, на что-то тонко намекает. На одно прошлое? Друзья? Соратники?
– Нет, не может такого быть, что он чем-то связаны, – прищурился Лунтик, но детская его интуиция была совсем уже близка к решению.

Отредактировано Лунтик (2014-10-06 18:55:14)

Постепенно поляна пустела. Уставшие воины принялись возвращаться в свои палатки, попутно желая всем хорошо отдохнуть, но в чернобрюхом воине не было ни искорки усталости. Он раскрыл пасть, высунув язык и зевнув, но быстро потряс головой и бодро взглянул на Февраля. Судя по всему глашатай сейчас тщательно обдумывал предложение и только после пронёсся одобрительный возглас:
- Почему бы нам втроем не прогуляться? Если наша принцесса будет не против сопровождения двух благородных рыцарей.
Косуля ощутил на себе тёплый хвост Феравля и дружелюбно улыбнулся, прикрыв глаза. Если разрешил глашатай, то у же нечего опасаться. Ласково подмигнув Лисичке, разноглазый не заметил ещё одного подошедшего комка шерсти, пока тот не подал голос.
- Трёх рыцарей.
Белогрудый повернулся к малому.
- А ты у нас... Лунтик? - Древесный пошевелил ушами. Это имя его немного рассмешило, но он надеялся, что не обидел этим котёнка. У самого него имя тоже было далеко не идеальным, но если подумать, то они звучат благородно и вызываются интерес и восхищения от такой необычности. Именно поэтому белогрудый не имел ничего против своего навязчивого имени, а даже наоборот, носил его гордо. - Сын Волкодава и... - смольный замолчал, проглотив последнее имя "Соколица". Да, это была именно та кошка, которая раньше заставляла сердце разноглазого колотиться, а сам невольно краснел. Однако узнав, что возлюбленная воителя была уведена Волкодавом и успела окототиться от него, он резко изменил своё мнение об этой красавице и стараясь сохранить гордость и самолюбие, демонстративно проходит мимо всей этой семьи. Но нельзя же оставлять прекрасных чудес природы без внимания. Котята всегда казались белогрудому прекрасными из прекраснейших.
Ещё одна новая личность появляется на поляне. Косуля замолкает, заморозив свой взгляд на одной точке. Неясыть, будучи старший брат сейчас двигался именно к ним. Черно-белый повернулся к нему и улыбнулся. Если честно, то отношениями между двумя братьями стали какими-то отрешёнными, что очень огорчало младшего, но как на это реагировал старший - не знал. Но в любом случае, если Неясыть решил сходить с ними, то это будет только на лапу Косуле. Он уже давно хотел выманить брата, побыть с ним наедине и поговорить. Невольный пейзаж вплывает перед его глазами, что-то вроде временного флешбека, когда Косуля был ещё Копытом и вместе с разговорчивым и дружелюбным братцем прогулялись по лесу. Сколько уже прошло времени с того момента, когда они куда-нибудь уходили вдвоём? Наверное.. много. Очень много.
- я ведь не помешаю?
Древесный воитель впился глазами в старшего брата. От него и впрямь веяло непривычным холодом, но глаза смотрели добро и раскрыто.
- Ну-у-у, конечно! - весело улыбнулся младший, зажмурив глаза, - Чем больше - тем лучше, а то котята уже наверняка устали сидеть в лагере.

Поднявшись на лапы, я даже не заметил, как вокруг меня и Лисички собралось столько народу. Больше всего я, несомненно, был рад видеть Лунтика. Не часто мне удавалось пообщаться с ним, его братом и сестрами, и это, пожалуй, было самым большим минусом моей должности. Порой я ловил себя на мысли, что за всей этой суетой скучаю даже по ненавистным братьям, а потому при каждой встрече пытался выразить желание не собачиться, а просто спокойно поговорить.

Но разве я имею право жаловаться?

- Трёх рыцарей.

На этот раз я не смеялся, всем своим видом высказывая уважение к черно-белому малышу и, по-отечески улыбнувшись, мимолетом погладил племянника хвостом по макушке. Словно специально обращая на себя внимание. Интересно, а Волкодав вообще упоминал о нашем родстве в присутствии детей? Знают ли они, что их дядя - глашатай родного племени?

- Здравствуй, Лунтик, - я удовлетворенно отметил про себя его уверенность и отсутствие смущения или страха в глазах - это хороший знак во всех смыслах. Потуже обвив лапы хвостом, я с интересом наблюдал за возней котят, испустив смешок в ответ на "рыцаренка", после чего почтительно склонил голову перед белоснежным воителем, немного раздосадованный его внешней холодностью, - Доброго вечера, Неясыть. Думаю, никто не будет против, если вы с Лунтиком присоединитесь к нам.

Я облизнулся, все еще ощущая на усах привкус сороки и чувствуя, как в сердце и душу закрадывается долгожданный, пусть и обманчивый, покой. Умиротворенно обвел лагерь глазами, на мгновение отвлекшись, а когда вновь нашел взглядом Лисичку, извалявшуюся в грязи, сконфуженно моргнул, тут же прыснув но поясняющие слова чернобурой:

- Главное - мас-ки-ров-ка! Славные рыцари. а вы научите нас с рыцаренком охотиться? Ну, пожалуйста-а-а-а!

- А вы будете слушаться? - с напускной суровостью спросил я, все же не сдержавшись и разразившись мягким смехом. Надо почаще вот так вот беседовать с котятами. Они ведь такие светлые и невинные, еще толком не знающие жизни, а оттого и вечно смеющиеся, заражающие всех вокруг своим детским счастьем.

- Ну чего же мы стоим, мужчины? Неужели вы позволите даме показывать вам дорогу?

Я одним лишь взглядом похвалил за поддержание осанки, ибо сам, уже не замечая, постоянно сутулюсь. Но не могу держаться прямо, хоть в Ручье топите! Повернувшись ко взрослой части нашей компании, я вопросительно приподнял брови:

- Куда отправимся?

Лунтик и головой-то не успевал вертеть на реплики воителей. Косуля, видимо, откуда-то слышал о нём, да и Февраль чувствовал себя весьма раскрепощённо с его скромной персоной. Конечно же, ребёнку это льстило, ведь он до конца не понимал, что воины, уж тем более, глашатай, должны знать всё о соплеменниках, ведь племя – это одна большая, пусть и не обязательно дружная, семья, где один несёт ответственность за жизнь и безопасность другого. Плюс ко всему, для Лунтика прошла вечность с тех пор, как Соколицу и котят навещало пол племени – он был тогда настолько мал, что даже и не помнит этого, зато все навещавшие, ясно дело, были в осознанном возрасте, и для них-то время пролетело незаметно. Пока монохромный ворон считал, рассматривая поджарые тела древесных охотников, Лисичка не зевала, и сбила соседа по палатке с лап, воздвигнув свою же тушку над поражённым «соперником». Рыцарёнок задумчиво-лениво спихнул непоседу с себя, но так и остался сидеть на земле, почти в том же положении. Чтобы скрыть смущение и досаду, он стал вылизывать свой грязный белый бок, и почувствовал, что Лисичка дружелюбно лизнула его между ушей. Тут же бирюза больших круглых глаз с тёплыми нотками потонула в тягучем янтаре второй пары – так вот легко детям находить общий язык.
– Я уже – вот-вот и оруженосец, – настойчиво шепнул юнице чёрно-белый. Именно в эту минуту воинская жизнь очень даже прельстила его: он соприкасался с мирком закрытым, куда попадают после длительной подготовки, а ведь здесь очень даже ничего – свои шутки, заслуженное право на уважение и восхищение… Но Лисичка не особо и слушала, она уже скакала вокруг своих кумиров, а Лунтику осталось лишь пожать плечами. Он первый повернул свои чёрные ушки в сторону только что пришедшего белого воина… с такими же странным глазами, как у Косули! Но пора бы уже привыкнуть к этой… этому… феномену. Из «радушного» обмена приветствиями Лунтик узнал, что этого холодного и мрачного воина зовут Неясытью.
– Подходящее имечко, – нервно сглотнул малыш, пристально рассматривая незнакомца. Почему-то раньше им не доводилось встречаться. –  Но всё-таки, что за проблемы с их радужкой? –  котёнок перебирал в уме всевозможные болезни зрения, но ничего дельного в голову не приходило – Алоцветик с Соколицей ни о чём таком не рассказывали.
– …равнины идеально подойдут. Солнце клонится к закату. Там будет светло ещё долго, – из реплики разноглазого можно было понять, что он мыслит очень рационально, находит решения быстро, с обоснованием, а не наобум. Вот в Лунтике начало рождаться уважение к Неясыти.
– Что такое равнины? Почему солнце «клонится», если оно падает, не наклоняясь? – вопросы был пущены холостым патроном вникуда, ни к кому не относясь, но в большой мере, скорее всего, Лунтик спрашивал Неясыть, хотя был бы рад больше, если б последний и проигнорировал эти странные задачки для ума. А рядом Лисичка кокетливо манерничала с воинами.
– Выпендрёжница, – по-доброму ухмыльнувшись подумал котёнок.

Отредактировано Лунтик (2014-10-07 20:46:58)

Мою угольную шерсть развивал легкий ветерок, что нес с собой влагу и свежесть, порой которой очень не хватало в жаркие дни. В последнее время подобные ветра являлись чуть-ли не даром Звездного Племени, в которое я, к сожалению, никогда не верил. С самого детства, Звездные коты - сказки для меня. Но благо, сейчас меня перестала мучить тревога о неизвестности и смерти. Может сумел найти ответы на свои вопросы, а может просто повзрослел и перестал обращать свое внимание на подобные мелочи. Всего несколько днями ранее я стал полноправным воителем древесного царства, и сейчас мне совсем не до своих страхов, которые я сам себе внушил. Пора бы научится смотреть на реальность, а не пытаться заглянуть в будущее.
Горизонт только начал окрашиваться в в бардовые и фиолетовые оттенки, облака приобрели привычный для вечера розовато-белый вид, а солнце, что катилось прочь за лес, предпочло взять на себя багряно-красный цвет. Даже поутру, на рассвете, не часто увидишь подобное зрелище. Оно приходит к нам лишь с наступлением сумрака, что прогоняет свет и заменяет его на темно-синюю тьму. И именно в момент "изгнания" можно действительно насладиться картиной.
Тело ломит от усталости, а в сапфировых глазах читается лишь желание поскорее рухнуть на мягкую подстилку. Собственно, туда я и направлялся. Добро улыбнувшись нескольким соплеменникам, что явно не собирались спать, я отправился к палате.

На половине пути к заветному дуплу, я остановился на месте, с легким недоумением смотря на одно определенное место. Только что из детской, видимо, в тайне от родителей, выскользнул бурый светлоглазый котенок. Кхм-кхм, бурая. Не поздновато ли для вас, мисс, так поздно на прогулки выходить?
- Кому это погулять захотелось? - шепчу я сам себе, наблюдая за котенком.
Что-то внутри меня говорило что мне неплохо бы пойти да поспать, но внезапный интерес одержал вверх надо мной, прогоняя ту усталость. Мне хотелось поскорее подойти к кошечке, да разузнать что она за фрукт и с чем ее едят. Ладно, никто ее есть не собирался, но узнать о ней побольше хотелось до боли. В тот же момент я слегка меняю направление и легкой трусцой направляюсь к детской.

Темная шерсть сливается с полумраком, что уже накрыл Великий Клен, а синие глаза, что светятся холодным светом, пожалуй, единственные меня выдавали. Длинные лапы одна за одной приближают меня к голубоглазой, а я веду ухом.
- Привет, - протягиваю я, внезапно вырастая перед малюткой, - Не поздновато ли, юная леди, для прогулок?
Мордочка расползается в доброй улыбке, и обвив вееровидным хвостом лапы, сажусь перед маленькой незнакомкой.
- Ну и как твое имя, красавица? - интересуюсь я, смотря в глаза бурой кошечки. Не такой уж и частый цвет, хочу заметить. Я бы назвал это цветом зимнего льда. Спорю, когда она вырастет, многие будут тонуть в этих милых глазках.

Отредактировано Иней (2014-10-11 20:07:55)

Игра за 16.09.

Медовая сидела в детской и яростно вылизывала своих детей. Сегодня у них посвящение, и это не могло не греть душу любящей матери. С восторгом, не меньшим, чем у своих детей, она приглаживала волосок к волоску у Верескогляда. Приведённые в порядок Одуванчик, Птаха и Мягенький уже сидели у выхода и нетерпеливо мотали хвостами, выглядывая на поляну и переговариваясь между собой.
— Вы ж мои взрослые… — ласково урчала Медовая, заканчивая вылизывать Верескогляда между ушек. — Скоро станете совсем большими и сильными!
Кошка не успела приподняться, как над поляной пронёсся зычный голос Звездолома. "Пора", — взволнованно мелькнуло у Медовой в голове. Она взглянула на своих детей и поняла, что подумали они об одном и том же. Птаха и Мягенький уже подскочили и были готовы выходить, но оглянулись и вопросительно глянули на мать. Та кивком головы указала в сторону поляны:
— Идите, мои хорошие, я сейчас догоню.
Кошка ласково глянула на Лисичку, приёмного котёнка, и обратилась к ней:
— Хочешь пойти с нами?
Медовая могла оставить дочь своего наставника в Детской на попечение другой королевы, однако она прекрасно понимала, как грустно и скучно бывает здесь. А посему она поманила кошечку за собой, помогая ей спуститься вниз.
Звездолом уже стоял на Ветви, спокойно осматривая собирающихся котов. Власный и непроницаемый, он не терял своего гордого вида даже сейчас, когда эпидемия, гулявшая по Древесному племени в этом сезоне, коснулась его. Слава Звёздному племени, что её котятки и Лисичка остались целы и невредимы!
Кошка поискала взглядом Тополя, но, не найдя белоснежной шёрстки друга, со вздохом отыскала в толпе собравшихся Дымчатого и направилась к нему. Медовая присела рядом со своим бывшим наставником и поприветствовала его лёгким касанием полосатого хвоста.
Первым делом иссиня-серый предводитель объявил об уходе Потока в отставку. Неопределённый ропот пронёсся над поляной. Медовая нахмурилась. Для неё было облегчением, что этот кот теперь не будет занимать должность глашатая, и она догадывалась, почему ей стало спокойней. С самого начала кошка не полюбила Потока. Он был ей неприятен, и мысль о том, что такой кот, возможно, будет предводительствовать её любимым племенем, приводила в ужас, смешанный с отторжением. Медовая не разделяла убеждений Звездолома в том, что Поток - достойный представитель на должность его правой лапы, однако всеми силами старалась уважать мнение её авторитета. В конце концов, Звездолом знает Потока намного ближе, нежели она сама, да и голова у предводителя есть на плечах. "Кто же займёт его место?" - с этими мыслями кошка невольно покосилась на Ястреба. Она чувствовала, что тот жаждет управлять племенем, и не в первый раз замечала этот огонёк в его глазах. Медовой удалось застать смену нескольких глашатаев, и всегда видела в янтарных глазах могучего кота одну и ту же искру, которая со временем всё больше и больше становилась похожа на бущующее пламя.
— Новым глашатаем Древесного племени станет Февраль.
Глаза Медовой округлились, и она с благоговейным трепетом перевела взгляд янтарных очей на белоснежного кота. Радость, смешанная с восторгом, захлестнула кошку. Она не ожидала, что именно это имя прозвучит сегодня над поляной, но, если хорошенько подумать, это действительно самый лучший претендент на роль глашатая. Пёстрая кошечка аж вся распушилась от гордости за друга и наперебой с Сипухой с другого конца поляны заорала:
— Февраль! Ферваль!
Другие коты одобрительно кивали, кто-то громко урчал, но в целом практически все были довольны выбором Звездолома. Исключая Ястреба, взгляд на которого переполз тут же, как Медовая о нём вспомнила. Кажется, его шерсть потрескивала от напряжения и негодования. Ястреб был отличным воином, но с высокими амбициями. Медовая уважала и ценила его, но не могла поспорить с тем, что Февраль больше подходит на роль глашатая. Медовой казалось, что, попади племя в лапы Ястреба, начнутся постоянные воины и распри с Речными. Ей этого не хотелось, учитывая то, что её дети первыми полягут на поле сражения. С дрожью отогнав жуткую картину, Медовая отвернулась и принялась вслушиваться в слова предводителя. Ведь именно сейчас он призвал её деток и брата выйти вперёд.
Да, не так, конечно, она представляла посвящение Колколапа. Сколько лун прошло с тех пор, как они должны были вместе получить воинское имя... Но ужасная история с проклятыми Двуногими помешала этому. Хотя... Медовая, как бы ей ни хотелось верить брату, всё же чувствовала какой-то подвох. Но кошка усиленно гнала такие мысли прочь. Вернулся её брат, тот, кого она уже отчаялась увидеть… Её родная кровь. И несмотря на его местами мерзкий характер, который не давал ей покоя её в детстве, она любила его и верила ему.
Тем временем Звездолом назначил Одуванчик, Птаху, Верескогляда и Мягонького в оруженосцы, и гордость захлеснула Медовую по уши. Еле сдерживаясь, она ждала момента, когда можно будет выкрикнуть имена своих малышей.
— Пернатый! Солнечная! Верескопляс! Мягколап! — перевее всех воскликнула Медовая, преисполненная любви к своим детям. — Пернатый! Солнечная! Верескопляс! Мягколап!
Надо отметить, что Медовая была безмерно рада и за наставников новоиспечённых оруженосцев.
Настала очередь Колколапа. Звездолом сурово глянул на кота, застывшего перед ним, и их взгляды встретились. «Чем-то они похожи», — вдруг мелькнуло в голове Медовой. На мгновение создалось ощущение, будто у котов есть какая-то связь, известная лишь им одним. Что ж, даже если Медовой не показалось, это только их дело. Кошка не привыкла лезть в чужие дела, если её это не касается и её никто не звал.
— Терновый! — радостно заурчала кошка, как только её брат поклялся верой и правдой служить племени. Она знала, что он сейчас из шкуры вон будет лезть, чтобы оправдать своё новое звание. Это вполне в духе Колк… то есть, Тернового. Но Медовая не видела в этом ничего дурного. Напротив, ей это даже нравилось: «Узнаю своего братца!»
На этом собрание было окончено, и все постепенно начали расходиться. Бросив взгляд на уходившего Звездолома, кошка развернулась и торопливо направилась к своим детям, которые сидели рядом с наставниками и были явно довольны прошедшей церемонией.
— Поздравляю вас, — гордо произнесла Медовая, потёршись носом о щёку каждого своего котёнка. — Вы стали ещё ближе к тому, чтобы превратиться в могучих воинов. Слушайтесь своих наставников, чтите Воинский закон и да пребудут с вами звёздные предки! — Напутствовала Медовая, заглядывая в глаза поочерёдно Пернатому, Солнечной, Верескоплясу и Мягколапу. Особенно задержавшись на последнем, помятуя о его вылазках в лагерь Речного племени. Видимо, котик уловил немое предупреждение матери и слегка притих. Затем кошка кивнула Птицелову, Щитоморднику, Огню и Февралю.
— Поздравляю, — искренне произнесла Медовая, лизнув кота в ухо. — Лучшего претендента и быть не могло.
И это было чистой правдой. Февраль заслуживал искреннего уважения и доверия со стороны соплеменников, как казалось Медовой. Он был благородным воином, верным другом и благоразумным котом. из него выйдет Превосходный глащатая, была уверена Медовая.
— Тебе достался непоседа, — обратилась она к другу, чуть понижая голос. — Но я уверена, что ты со всем справишься. — Затем пятнистая королева подняла голову и обратилась к остальным. — Я горжусь, что у моих детей, — она смерила нежным взглядом каждого, — достойные наставники. Желаю всем удачи!
Махнув хвостом, кошечка решила оставить оруженосцев с их учителями. Сегодня они переберутся ночевать уже в палатку оруженосцев, и ей, надо признать, будет не хватать этих четверых комочков меха. Но зато у неё есть Лисичка, за которой тоже нужно приглядывать. Медовая украдкой глянула на беседующего с отцом котёнка и вздохнула. Затем она направилась к брату.
На поляне уже стала пусто, все отправились спать по своим дуплам. И лишь немногие всё ещё лежали или ужинали снаружи.
— Я так рада, что ты снова с нами, — мягко сказала Медовая, подойдя к брату. Она ужасно скучала и теперь не могла не радоваться тому, что этот забияка вернулся. — Поздравляю, Терновый.
Вдруг медовой поздравление показалось неуместным и даже унизительным. Он — её ровесник, и что же? Она — старшая воительница, а его только-только воином признали. Медовая едва заметно мотнула ухом. В конце концов, как иначе? Всё в порядке, Терновый это должен понимать.
Обменявшись ещё парой слов, кошка попрощалась с братом и направилась к Лисичке. Вновь кивнув Дымчатому, она хвостом поманила Лисичку за собой.
— Совсем скоро и ты получишь имя оруженосца, — ласково обратилась к ней Медовая. — А пока пойдём спать, тебе нужно набираться сил. А для этого просто необходим здоровый крепкий сон! Согласна? Ты ведь хочешь стать великой воительницей? То-то же.
Кошка улыбнулась своей спутнице и помогла ей вскарабкаться на дерево. Оказавшись в дупле, Медовая уютно устроилась, прикрыв хвостом Лисичку и вылизала ей шёрстку, поглядывая на небо, которое виднелось через выход. «Моховик, Красная Заря, вы слышите меня? Я так счастлива за своих детей… Я знаю, вы будете гордиться ими».  Медовая зажмурилась от удовольствия и ещё долго смотрела на Серебряный Пояс, раскинувшийся над лесом, пока не услышала мерное сопение Лисички. Убедившись, что котёнок заснул, Медовая позволила и себе окунуться в мир снов. Скоро всё будет иначе. Всё будет хорошо.

Полог пепельных туч низко навис над самой землей, едва не касаясь косматым брюхом верхушек самых высоких деревьев - тех, что теперь, казалось, неестественно прямо вытянулись во весь свой рост, почти неприкрытые побуревшими листьями. Где-то там, в вышине, за дымным с сединой свинцом укрылось белое солнце; стоял день, и здесь, на земле, он не был отличим от позднего вечера.
Осень наступила слишком быстро, слишком... внезапно, и теперь отвратительная грязь и смрад лесной сырости казался нелепым и неуместным там, где еще совсем недавно пестрили зеленые листья, а позднее разгорелся алый пожар только начавшегося Красного Клена. Где твоя воспетая красота, золотая середина осени, и почему, куда ни глянь, раскинулось унылое бурое пепелище напоенного солнцем, но отныне уже давно ушедшего тепла?
Ты стоял на массивной ветви Великого Клена, некогда величественного и благородного, но теперь превратившегося в жалкого и поникшего старика, и внутри тебя тлело странное и словно бы неуместное твоему нынешнему состоянию чувство глубокого и сумрачного неудовлетворения. Чем? Ты победил свою болезнь, долгую, мучительную и отнявшую у тебя то, что ты меньше всего хотел терять - твою первую жизнь, и теперь стоял на своем законном пьедестале, выпрямив спину и вздернув подбородок, коршуном сощуренно глядя на поляну, раскинувшуюся под тобою - именно такой, каким и привыкли видеть тебя соплеменники: нахмуренный, приосанившийся и словно бы изготовившийся к прыжку. Ты стоял и молча смотрел на котов, время от времени снующих туда-сюда, словно муравьи, занятые делами своего муравейника; их стало заметно больше, и двигались они куда ловчее и резче, и тела их отпустил давно ставший привычным анабиозный сон. Ты глубоко вдыхал пропитанный влагой и запахом древесной гнили воздух, и ноздри твои не находили кислого аромата Зеленого Кашля. Вы победили болезнь. Каждый из вас - а в сумме все Древесное племя - вы все оказались откинутыми от края бездонной пропасти.
Ты казался неудовлетворенным.
Чем?
Чем?
По твоей спине проходит пятерня промозглого ветра, но ты даже не дрогнул. Ты чувствуешь подушечками еще слабых лап влажное прикосновение древесины, и твои когти мягко и почти не находя сопротивления впиваются в узловатую кору. Ночью была гроза, безусловно, ты слышал, как за стенами уютного целительского дупла беснуются раскаты грома, и тяжелые капли ледяного ливня стучат о исполинское тело Великого Клена, и попеременные вспышки белоснежной молнии ослепляли тебя сквозь щелки сомкнутых глаз.
Ты спал беспокойно, и каждый новый гул заставлял тебя просыпаться, а затем вновь падать в забытие. Ты был совершенно разбит и устал после мучительной потери жизни, но с удивлением обнаружил, что ночная гроза исцелила твое тело, и уже с утра ты оказался в себе ровно настолько, что составил список необходимых посвящений.
Ты был здоров. Абсолютно. Совершенно. И пусть ты и был невообразимо худ (твои ребра можно было сосчитать сквозь облезшую и покрытую колтунами шерсть, и это вызывало у тебя болезненное раздражение) и обезображен долгой болезнью, теперь с куда большей уверенностью можно было узнать в тебе Звездолом, чем тогда, когда ты появлялся здесь в последний раз. Ты определенно поправился. Физически. Но болезнь словно иссушила и выточила твой характер, и ты чувствовал внутри себя неукротимую огненную бурю, твердость остроконечных скал, рокочущее и беснующееся море - все что угодно, но только не холод былого спокойствия.
Чем же ты неудовлетворен, Звездолом?
- Пусть все коты, способные добраться до верхушки Древа Восхождения, соберутся под Ветвью Воинской Славы на общее собрание племени, - ты больше не чувствуешь приступов кашля и можешь позволить себе глубокий вдох. Твой голос все еще хрипло клокочет, впрочем, ты не был уверен, что теперь уже когда-либо уберешь эти рокочущие нотки, и с каждым словом он набирает привычную силу. Ты видишь, как из своих дупел высыпаются все новые и новые коты, и вскоре их оказывается ровно столько, сколько... сколько? Ты больше не назовешь эту толпу снизу бескрайним морем, способным затопить всю поляну так, что лапе ступить будет некуда. Вас осталось не так много, как тебе самому бы хотелось, но... ты не чувствовал глубокого разочарования или скорби и даже осмелился самому себе признаться в том, что эта затянувшаяся эпидемия отчасти тоже была в твоих планах. Неужели в тебе говорит эхо болезненной лихорадки, Звездолом?
Нет.
Теперь, спустя много лун всеобщего ужаса и страданий, ты мог честно сказать самому себе, что Зеленый Кашель сыграл тебе на лапу, быть может потому ты не сделал всего, что мог и что должен был сделать ради его предотвращения. Что же движет тобой? Ты знал ответ на этот вопрос, но не смел называть причины даже мысленно.
- Солнечная, Сладкая, Лунтик, Лисичка, Пепелок, Ночка, Жучок, Колючка, Вербочка, выйдите вперед, - немигающим взглядом проходишься по каждому поочередно, непременно заглядывая в глаза и вслух бесстрастно чеканя имена. Задержал, что и сказать, однако не чувствовал от того былого раскаяния. Ты знал, что на тебе уже в который раз ставят крест, ожидая, что вот-вот Соцветие выйдет из своего дупла и объявит весть о том, что их горячо нелюбимый предводитель благополучно издох в страшных муках, и теперь их всех настигло долгожданное освобождение. Напрасно. Ты стоял перед ними, живой, быть может даже живее их всех вместе взятых, и во взгляде твоем застыло странное выражение. Краем глаза ты видел чужие, обращенные к тебе морды и внимательные цепкие глаза. Что плещется в них сейчас? Удивление? Разочарование? Радость? Ты даже не пытался разгадать их чувства, тебе было решительно на то все равно, и все твое внимание сосредоточилось на котах, выступивших вперед. Запрокинутые головы, выпрямленная спина, решительность вперемешку с сомнением перед неизвестностью будущего. Никто из них не мог знать о том, что ждет их впереди. Мог ли ты, Звездолом? Тебе хотелось бы, чтобы это было так.
Взмахом хвоста и остановившимся взглядом даешь понять, что начнете вы с будущих воителей. Один из них - теперь уже бывшая ученица твоего брата, и на какую-то долю секунды (чуть больше, чем тебе было положено) ты внимательным взглядом прожигаешь подтянутую фигуру Солнечной. Ты не смеешь выделять своих фаворитов, как и не смеешь заранее складывать свое предвзятое мнение, но ты уже заранее знал, что в ней тебе не приходится сомневаться по крайней мере на данный момент: свое дело она делала хорошо. И каким бы несносным не был ее наставник, Птицелов - Тернозвезд бы его побрал, этого Птицелова - еще ни разу не подводил тебя с учениками. Ты чувствуешь его присутствие, но не ищешь его взглядом. Пусть думает, что ты как и всегда недоволен его работой.
- Я, Звездолом, предводитель Древесного племени, призываю своих предков-воителей взглянуть на этих оруженосцев. Они упорно трудились, постигая завещанный вами Воинский закон, и теперь я с радостью представляю вам новых воителей. Солнечная, Сладкая. Обещаете ли вы свято чтить Воинский закон и, не щадя жизни, защищать и оберегать свое племя? - замолкаешь лишь на секунду, даже не собираясь выслушивать ответ. Был бы он отрицательным - ты не думая дал бы сигнал выгнать предателя взашей, это читалось в твоей напряженной позе, и все, что тебя интересовало - взгляд. Да, ты прекрасно угадывал во взгляде мысли и намерения, и то, что ты видел сейчас, устраивало тебя.
- Тогда властью, данной мне Звездным племенем, я даю вам новые имена. Отныне вы будете зваться Полудницей и Жимолостью. Звездное племя гордится вашим упорством и терпеливостью, - успели ли они вообще тебе ответить? Ты не знаешь, ты даже не мог сказать наверняка, не перебил ли ты их, но лапы сами уже несли тебя вниз, к земле, куда ты добрался удивительно быстро для того, кто еще совсем недавно лежал при смерти. Это все не имеет значения. К Тернозвезду формальности, ты бы знал гораздо раньше церемонии, если бы кто-то из них отрекся от воинского пути, и ты быстрым движением головы прикладываешь тяжелый подбородок к макушке каждой, после отстраняясь и в мгновение ока взбираясь на свою ветвь. Очередь за будущими учениками.
- Лисичка, Пепелок, Ночка, Жучок, Колючка, Вербочка! Я даю вам новые имена, и с сегодняшнего дня вы будете зваться Лисицей, Золой, Ночью, Жуколапом, Хвостиком и Вербовой. Терпеливо и самозабвенно постигайте Воинский закон и не смейте отступаться от пути истинного Древесного воина. Неясыть, Щитомордник, Усатый, Февраль, Дымчатый и Огонь! Вы будете их наставниками. Воспитывайте своих учеников в духе Древесного воинства и закаляйте их характеры и умы, - замолкаешь, следя за тем, как ученики, кто тихий и робкий, а кто порывистый и непоседливый, оказываются перед своими наставниками и обоюдно вытягивают шеи в стремлении дотронуться носами. Они еще не знали, что ждет их впереди. Не знали ни они, ни их наставники, и лишь тебе одному было доступно собственное твердое намерение выучить их по тому образцу, который крепко врезался в твой воспаленный на грани с безумным идеей создать твой собственный идеальный механизм четкого послушания и решительного действия. Ты видел свои планы так же ясно, как отныне мог здраво отдавать отчет собственным действиям, и каждое свершение для тебя было взвешенным, отмеренным и продуманным заранее и наперед.
Но было то, что не вписалось в твои планы, и ты краем глаза видел одинокую фигуру, оставшуюся отстраненной от всеобщих волнений и торжества. Пятнистый котенок, о котором ты словно бы забыл, но тем не менее помнил каждое мгновение, и теперь нарочно не спешил, растягивая время, потому что ты мог это делать только, сколько тебе заблагорассудится. Знал ли он о том, что сулит ему будущее? Исключено. Ты просто надеялся, что сейчас он терялся в догадках и предавался волнению в той же мере, в которой ты испытывал внутреннее раздражение при мысли о том, что вновь столь важный пост займет не тот, на кого ты хотел и мог делать ставку. Мог ли ты перечить Звездным предкам? Мог и хотел это делать, но не так открыто, чтобы от тебя отвернулся ныне действующий целитель. Если бы ты только мог отмахнуться от ее послания.
- Недавно Алоцветик наведывалась к Лунному Ущелью и вернулась с благословением предков и новым именем, и отныне ее зовут Соцветием. И поскольку в недавнем бедствии мы потеряли своего целителя, пришло время назначить равноценную замену в лице нового ученика, - роняешь бесстрастно и будничным тоном, не мигая глядя на Лунтика. Он мог стать прекрасным целителем. Ум, спокойствие и любознательность - то, что определяет успех любого врачевателя, но тебе нужен был единомышленник, готовый вершить с тобой чужие судьбы. Хохлатка не была им, и вскоре поплатилась за это. Жаворонок не был им, и ты охотно отпустил его, даже не делая попыток сражаться за его жизнь и лишь сильнее загоняя его в пучины страшной болезни. Соцветие не была им, и ты не упускал возможности обрушить на нее свое густое, словно древесная смола, неудовольствие. Лунтик не был им, но ты должен был попытаться.
- Лунтик, ты будешь учеником Соцветия. Звездные предки указали на тебя, а значит так тому и быть. Я даю тебе новое имя, и с сегодняшнего дня ты будешь зваться Поллунником. Будь вдумчив, терпелив и с самозабвением отдавайся своей должности, помня, что твой целительский долг отныне должен стоять для тебя превыше всего, - понижаешь голос почти до бархатистого рокота, недвусмысленно тускло блеснув прищуренным голубым взором, и на мгновение твой льдистый взгляд встречается с глазами ученика. "Ты нужен мне, Поллунник, и никакие Звездные предки не отвратят меня от моих планов и целей".
- Кроме того, отныне я официально могу объявить, что эпидемия Зеленого кашля подошла к концу, и как бы много котов мы не потеряли, мы выстояли в этой битве, и так будет каждый раз, сколько бы испытаний не выпало на нашу долю, - ты позволяешь своему голосу взлететь над поляной, и в нем звучат нотки торжества - искренне и ликующе для других, но для тебя лишь очередная игра. Игра, которая не сулит твоему племени ничего хорошего, по крайней мере до тех пор, пока ты не получишь сполна то, чем давно грезил.

В очередной раз все коты и кошки Древесного племени собрались у Великого Клена по зову Звездолома. Предводитель хочет посвятить старших оруженосцев в воители, а старших котят в учеников. Может быть и рыжему кто в ученики достанется, кто знает. Все те, кто должен будет учавствовать в посвящении, чувствовали себя гордо. Конечно, ведь сейчас они получат для себя новое звание! Кот невольно вспомнил собственные посвящения и улыбнулся.
Вскоре, все коты уже были на поляне и подняли свой взор на предводителя. Пускай он и со своими странностями, но Древесному племени повезло в какой-то степени. Пока он у власти, коты могут не сомневаться в своем будущем, потому что каким бы он ни был на самом деле, он заботится о своих воителях и племени. Болезнь, которая так долго терзала его наконец-то начала отходить и савсем скоро исчезнет совсем.
- Солнечная, Сладкая, Лунтик, Лисичка, Пепелок, Ночка, Жучок, Колючка, Вербочка, выйдите вперед, - Огонь тут же обратил внимание на всех тех, кого назвали. В их взглядах читалась все та же гордость за себя. Интересно, какие же имена получат новоиспеченные?
- Я, Звездолом, предводитель Древесного племени, призываю своих предков-воителей взглянуть на этих оруженосца. Они упорно трудились, постигая завещанный вами Воинский закон, и теперь я с радостью представляю вам новых воителей. Солнечная, Сладкая. Обещаете ли вы свято чтить Воинский закон и, не щадя жизни, защищать и оберегать свое племя? - рыжий вспомнил свою клятву, которую давал вот точно так же. Он не помнил, какие чувства в нем овладевали тогда, но он точно знал, что никто не посмеет усомниться в искренности этих слов. И сейчас будущие воители дали свой ответ твердо и четко.
- Лисичка, Пепелок, Ночка, Жучок, Колючка, Вербочка! Я даю вам новые имена, и с сегодняшнего дня вы будешь зваться Лисицей, Золой, Ночью, Жуколапом, Хвостиком и Вербовой. Терпеливо и самозабвенно постигайте Воинский закон и не смейте отступаться от пути истинного Древесного воина. Неясыть, Щитомордник, Усатый, Февраль, Дымчатый и Огонь! Вы будете их наставниками. Воспитывайте своих учеников в духе Древесного воинства и закаляйте их характеры и умы, - удивительно, но это так. Рыжий получил себе новую ученицу. Такую маленькую и беспомощную Вербовую, которую так и хотелось защитить от всего и от всех.
Огонь подошел к своей новой подопечной, чтобы по традиции коснуться носом ее носа и тихо проговорил:
- Я научу тебя всему, что знаю сам, можешь не сомневаться. Надеюсь, что у нас будут хорошие отношения. - кот улыбнулся и подмигнул малышке.
Казалось бы, собрание закончено, но это не так! Оказывается, у Древесного племени наконец-то появилась настоящая целительница, имя которой отныне - Соцветие. И сразу же появился ее ученик - Полулунник. Что же, это хорошо. Тут рыжий вспомнил своего погибшего брата Жаворонка, и тут же радость ушла с морды. Он остался один, все родные его покинули. Но Огонь выстоит, потому что он силен.
Огонь вместе со всеми кричал, когда Звездолом сказал финальную фразу. И все-таки они - племя. Они едины. Они храбры.

Глубоко вдохнув морозный воздух, кот медленно и неторопливо выбрался из дупла, где почти никого не осталось. От этого там было не так тепло, ведь никто не выдыхал из себя теплый воздух, погружающий дупло в теплоту и согревабщий в морозные ночи. Возможно из-за этого пятнистый и проснулся, когда осенний ветерок играючи проник внутрь убежища, лаская золотистую шкурку с темными пятнами и собирая полчище мурашек, что ровным строем прошлись по спине кота, окончательно вытягивая остатки сна из стройного тела. Так что, когда заостренная мордашка показалась из воинского логова, можно было не сильно удивляться, наблюдая на ней чересчур спокойную улыбку, что предвещала пробуждение змеиного разума ото сна.
А жизнь все шла своим чередом, не обращая внимания на то, что уже прошло и не особо задумываясь о будущем. Никто и ничто не отвлекало трудящихся воителей от их обязанностей, набирая оживленный темп жизни внутри царствования Древесных хищников. Коты и кошки, что только оправились от болезни, спешили влиться в жизнь, уходя в патрули и охоты, помогая работягам в делах. И пусть их отощавшие силуэты все еще выделялись среди крепких тел воителей, сказать, что совсем недавно вот тем, кто это видел и кто это запомнил, смотреть на них без тени улыбки было сложно. Но все это не особо волновало Щитомордника, что плавным жестом спустился на поляну, вытягиваясь в плавную волну с выпущенными когтями и хрустящим позвоночником. Сладкое потягивание сопровождалось не менее сладкой улыбкой и легким мурчанием, исходившим откуда-то из глубины воина. И всю эту сладость и приятность вечернего пробуждения прервал холодный, подобно зимнему снегу, голос, исходивший откуда-то сверху и вынудивший Змея поднять голову, обращая взор серо-голубых глаз на знакомую фигуру кота, с которым он провел едва ли не все детство в детской. Звездолом выглядел немного болезненно, ведь его серая шерсть утратила былой блеск, потускнев, а ребра выпирали, так что их счет можно было вести на расстоянии и точно знать, что ни одно из ребер ты не пропустишь.
- Пусть все коты, способные добраться до верхушки Древа Восхождения, соберутся под Ветвью Воинской Славы на общее собрание племени - "Ммм, собрание, как раз то, что выведет меня из полного царства Сна, пробудив для ночных прогулок и пробежек. Возможно, сегодня я даже с Ней встречусь. Было бы не плохо, очень не плохо." - он прячет ухмылку, разворачивая корпус и устремляя тело вперед, в сторону, где коты уже начали образовывать небольшую кучку. Но ему, конечно, не хотелось сидеть рядом с ними. Он предпочитает более "царское" общество, так что начинает выискивать среди толпы Февраля, рядом с которым, конечно же, оказывается Сипуха. Змей знает, что сейчас туда подойдет и Волкодав, ведь с Соколицей его широкоплечий братец уже не ладит и все связи оборвал, пустив их по ветру. Так что, решая собрать во круг себя все семейство, длиннолапый устремляется в сторону серебристой тушки, вырисовывавшейся четким пятном на общем плане.
-Вечер добрый, дама, - Щитомордник отвешивает Сипухе легкий поклон, касаясь носом ее плеча, в качестве приветствия. -Выглядишь, как всегда прекрасно. - вновь ласково рокочет кот, не тая лукавого взгляда в глубине серо-голубых кристаллов. Затем его морда плавно поворачивается и в сторону глашатая, как-то пренебрежительно окидывая его взглядом. -О, Февушка, да и ты тут. Прости, не заметил, - мягко произносит пятнистый, натягивая на морду ласковую и снисходительную улыбку. -А вот ты выглядишь не очень, - он цокает языком, усаживаясь между братом и его подругой. -Заболел опять? А, нет, прости, просто у тебя тут что-то грязное. - черный кончик длинного хвоста не очень приятно начинает "бить" по щеке, как бы пытаясь убрать "грязь". Естественно, там ничего не было, но упустить возможно понервировать братца Щитомордник просто не мог. Но далее его игру прервал голос Звездолома, так что лишь усмехнувшись, воитель обратил взгляд на предводителя, более не обращая на "игрушку" внимания.
- Я, Звездолом, предводитель Древесного племени, призываю своих предков-воителей взглянуть на этих оруженосцев. Они упорно трудились, постигая завещанный вами Воинский закон, и теперь я с радостью представляю вам новых воителей. Солнечная, Сладкая. Обещаете ли вы свято чтить Воинский закон и, не щадя жизни, защищать и оберегать свое племя? -"И вот очередная партия юных красавиц готовится вступить в наши ряды, открывая мне свои прекрасные мордочки и не пряча их за широкими спинами своих наставников. Интересно, с какой стороны мои юные цветы откроют себя? Розы то будут или же ромашки? Ммм, дальше все обещает быть интересным..." -- Тогда властью, данной мне Звездным племенем, я даю вам новые имена. Отныне вы будете зваться Полудницей и Жимолостью. Звездное племя гордится вашим упорством и терпеливостью, - он улыбается, с наигранно радостными нотками в голосе поздравляя молодых воительниц с посвящением. Почему же наигранных? Просто для него это уже обыденность, преследующая воителя на протяжении многих десятков лун. Они молодцы, конечно, что прошли испытание и теперь воители, но радоваться должны сами. Тем более, что это лишь формальность, не требующая особых норм морали. - Лисичка, Пепелок, Ночка, Жучок, Колючка, Вербочка! Я даю вам новые имена, и с сегодняшнего дня вы будете зваться Лисицей, Золой, Ночью, Жуколапом, Хвостиком и Вербовой. Терпеливо и самозабвенно постигайте Воинский закон и не смейте отступаться от пути истинного Древесного воина. Неясыть, Щитомордник, Усатый, Февраль, Дымчатый и Огонь! Вы будете их наставниками. Воспитывайте своих учеников в духе Древесного воинства и закаляйте их характеры и умы, и его взгляд отражает удивление, поражаясь тому, что ему нужно будет воспитывать дочурку брата. Краем сознания он жалеет, что это не Ночка, точнее Ночь, к коек воитель уже успел привязаться, но не смотря на это он понимает, что Зола является отличным материалом, из которого можно слепить прекрасное создание, наполненное экстерера Древесного племени.
-С посвящением, лесная краса, - ласково шепчет кот, наклоняясь к ее ухо и дружелюбно улыбаясь. Все же - это твоя ученица и ты можешь ей действительно гордится. Учитывая, что в голове уже есть пару планов по воспитательному процессу. -Думаю, сегодня ты не будешь спать, ведь уверен, ты жаждешь увидеть всю нашу территорию и попробовать себя в охоте. - произносит, выпрямляясь, златоспиный и делает пару шагов назад, маня за собой племянницу, а теперь еще и ученицу.
- Лунтик, ты будешь учеником Соцветия. Звездные предки указали на тебя, а значит так тому и быть. Я даю тебе новое имя, и с сегодняшнего дня ты будешь зваться Поллунником. Будь вдумчив, терпелив и с самозабвением отдавайся своей должности, помня, что твой целительский долг отныне должен стоять для тебя превыше всего, - "Неплохая кандидатура, действительно не плохая. Жаль мальца, теперь он не будет понимать, что такое охота, что такое бой. Эх, а с его телом, да его умом можно было стать неплохим тактиком или стратегом. Он мог бы быть направляющей силой. Но, если наш Великий Кот решил, что тот будет учеником Соцветия, значит так тому и быть. Ведь это решил именно Звездолом. а не какие-то вымышленные Звездные Предки. Идиотизм верить, что это они." - - Кроме того, отныне я официально могу объявить, что эпидемия Зеленого кашля подошла к концу, и как бы много котов мы не потеряли, мы выстояли в этой битве, и так будет каждый раз, сколько бы испытаний не выпало на нашу долю, -"Ммм, не плохая речь, очень не плохая мой дорогой друг. Думаю, что ты не зря выбран на пост нашего Лидера, ведь в твоих словах чувствуется стремление к величию, стремление к тому, чтоб возвышать нас и наш дом в глазах других. И приятно осознавать, что ты заставляешь племя не унывать, пробуждая в этих наивных и детских сердцах веру в то, что мы непобедимы. И пусть твой силуэт сейчас подобен подыхающему барсуку, стоишь ты все так же гордо, прямо и с величием, взирая на простых смертных с высоты Ветви Воинской Славы. Забавный ты, Звездолом, ой, забавный. Хотел бы я узнать, что за рой пчел поселился в твоей голове. Но, боюсь, если попытаюсь влезть в твою головушку, то меня ужалят, отправив на покой, к этим вымышленным котам, что все зовут Звездными Воителями." - и вновь усмешка, расплывающаяся по всех ширине твой узкой морды.
-Надеюсь, у тебя есть силы, чтоб отправится со мной на прогулку? Ну, если нет, то я поохочусь один, Зола. - протягивает кот, теперь уже в привычном лукавом жесте. Его хвост скользит по мордочке ученицы, оставляя на ней едва видную дорожку из пробора шерсти.

Ненастный день ничуть не волновал того, кому такая погодка была по душе. Тучи степенно и величаво проплывали над Светлолесьем, не давая солнцу никакого шанса.  Многие коты и кошки сновали какие-то понурые, хотя были и исключения. Вот и Щитомордник высунул свою довольную рожу из дупла. Птицелов с ухмылкой наблюдал за потягиваниями этого пятнистого воина, думая, что некоторые вещи остаются неизменными, сколько бы лун не прошло. Серый давно уже убедился, что все, кому положено обедать первыми, сыты, поэтому не засовестился выбрать себе из кучи достойного вида скворца, по запаху – от Жасмин. Оголодавший охотник оттащил не совсем заслуженную дичь в сторонку. Почему «не заслуженную»? Всю эту луну он просидел в кустах, буквально, чуть поодаль от Великого Клёна, почти не вылезая, потому что подхватил какую-то заразу, и в связи с недавними событиями, ему не позволялось соседничать с товарищами, а от жилья у Алоцветик он отказался добровольно; тут-то на него и махнули лапой, сказали: «Не маленький уже, живи, как знаешь». На самом деле, усы полосатого повисли именно после этих слов. То есть как это «не маленький»?! Да ему всё ещё персональная нянька нужна, а его чуть ли не со старейшинами равняют! Нет, нехорошо; нужно было поупрашивать, поуговаривать маленького… Только посмотрите в эти зелёные глазки, только потрогайте эти очаровательные ушки…
– Совсем совесть потеряли, – думал кот, смачно жуя дичь. – Ладно, в любом случае, теперь я вновь обрёл силушку богатырскую и готов встать на защиту Родины, готов отвоевать свою мягкую подстилочку между Терновым и Рысью, а то посягнули ироды на святое…
Птицелов облизался, собрал перышки в кучку и собрался было выложить ими свою мховую постель, как услышал родной голос брата. Наверное, зеленоглазый воитель был единственным, кого лидерский призыв не мог не радовать в любое время дня и ночи, при любых обстоятельствах. С получением высшего титула Звездолом стал слишком уж занятым, чтобы вертеться в тех кругах, где обитал его брат, и слишком устало выглядел, чтобы полосачу было вкайф доставать вожака. Но голос Кама был слаще мёда для ушей прохвоста, поэтому он, не раздумывая, припрятал пёрышки и пух подальше от чужой лапы, и припрыгал поближе к Клёну, чтобы видеть всё, чтобы оказаться поближе к голубоглазому.
– Солнечная, Сладкая, Лунтик, Лисичка, Пепелок, Ночка, Жучок, Колючка, Вербочка, выйдите вперед, – Птицелов знал брата достаточно хорошо, он пережил множество собраний, где руководствовал Звездолом, поэтому отчётливо, как никогда, видел, что Кам – умелый манипулятор, и вот своим голосом он притягивал нужных ему марионеток за невидимые ниточки. Были ли полосатый такой же марионеткой? Он отбросил свои догадки, когда Солнечная вышла на условную площадку перед корнями великого древа.
– Она сама, как солнце, – заметил её наставник. – Одно только её появление, здесь, перед всеми, греет мне душу.
Вся эта скучная процедура нисколько не интересовала старшего воителя; он мог любоваться лишь творением своих лап, хотя, если по совести, то Сол как-то самостоятельно и прошла всю подготовку – здесь почти и не было заслуги полосатого. Он и сам не ожидал от этой рыжей малышки, что она окажется такой ответственной и целеустремлённой. Юница сознательно делала всё, чтобы момент посвящения был полностью заслужен.
– Потом и кровью, – довольно кивнул Птицелов, когда его бывшая ученица давала клятву верности своему племени. – Вот, и никакого звёздного неба не надо...
– Тогда властью, данной мне Звездным племенем, я даю вам новые имена, – предводительский голос, рокоча, разносился над поляной. – Отныне вы будете зваться Полудницей и Жимолостью. Звездное племя гордится вашим упорством и терпеливостью.
– Е! Полудница! Жимолость! – серый кричал громче всех и даже пихнул рядом сидящего воина. – Это моя девочка.
Не вытерпев, зеленоглазый вырвался из однообразных рядом сидящих и подбежал к имениннице. Он радостно лизнул её в макушку.
– Ну что, подруга, – промурчал кот и с шутливым сожалением вздохнул. – Теперь начнётся у тебя весёленькая жизнь…
Старший почувствовал, что за его ухом появилось ещё одно перо, перо синицы. Он ухмыльнулся и поспешил отойти от Полудницы, подбадривающе похлопал полосатым хвостом по её боку. Остальная часть церемонии была такой же привычной для старожила Птицелова, что он слушал вполуха, но поздравлял новоиспечённых оруженосцев и помощника целительницы вместе со всеми. Отдельное его внимание заслужила Соцветие, которая давно уже должна была получить своё имя.
– Мои поздравления, целительница, – древесный вырос перед бывшей Алоцветик. – Вот и у тебя появился свой собственный дармоед. Уж поверь, этот малец вопьётся в тебя, как пиявка, – серый проводил взглядом сына Соколицы и Волкодава; тот как-то рассеянно брёл в ясли. – Между нами говоря, он тебя просто боготворит, – молодой хулиган и сплетник заговорчески наклонился поближе к врачевательнице, но стоило ему закончить фразу, как он тут же отпрыгнул в сторону и скрылся в толпе соплеменников, позволив остальным желающим пообщаться с Соцветием. Просто боковым зрением кот увидел, как Полудница скрылась в воинской палатке.
– Сол! – произнёс бывший наставник, выискивая кошечку в темноте дупла. Здесь хоть и было просторно, но чаще всего, в ненастье – темно. – Ты не забыла, что сегодня тебе нести молчаливый караул на ветви перед нашей казармой? Не завидую тебе… – но вылезая обратно наружу, воин подумал, что, скорее всего, завидует. Даже очень.

Отредактировано Птицелов (2014-10-29 20:41:28)

Да, Птицелов давно уже находился в лагере, почти не появляясь за его пределами. Его странная хворь, не инфекционная, не вирусная – никакая из всех известных, стала хорошей отмазкой от патрулей, но в то же время коту уже наскучило постоянно торчать в пределах видимости старейшин, ему глаза намозолило это треклятое древо, вокруг которого всё приходилось вертеться.
А сегодня был Совет племён, и выздоровевшего полосача всё равно оставили охранять тех, кто не пошёл на собрание. Кот видел лишь две причины для этого небывалого решения: его решили проучить за отлынивание от работы, что весьма в духе Кама, или брату не нужно было, чтобы такой общительный симпатяга Птицелов радушно беседовал с товарищами из Речного племени. Вторая версия казалась более правдоподобной хотя бы потому, что в последнее время голубоглазый был будто бы на иголках, но при этом притихший до неузнаваемости.
– Я давно знаю этого хитреца, – усмехнулся серый, когда ему сообщили его планы на вечер. – Он что-то задумал, и от меня это не скрыть.
Но Птицелов даже не стал возражать, на удивление многим. Он лишь спросил, кто будет нести вахту, вместе с ним, и когда ему указали на Силок, то воин расплылся в довольной немногозначительной улыбке.
И вот маленькая армия Звездолома выстроилась в вереницу и покинула лагерь. Оруженосцы возбуждённо прыгали рядом или торжественно молчали, стараясь казаться как можно взрослее, не отходя ни на шаг от своих наставников. Древесный охотник изрядно насмеялся, глядя на этих сорванцов, и когда лагерь окутала тишина, то всё ещё не мог избавиться от тихой улыбки. Сначала ему было скучно. Ничего особенного и не происходило, разве что лишь раз в дупле целительницы показалась задумчивая мордочка Поллунника, но зеленоглазый знал, что молодой травник просто лунатит – с ним такое как-то случалось. Потом и тот исчез во тьме палатки. В отсутствие Звездолома полосач забирался на его знаменитую ветку, глядел оттуда на маленькое королевство брата, но не найдя занятие интересным, спустился бегом по отвесному стволу. Актёрам сложно бывает в одиночестве, когда некому оценить мастерскую игру то ли шута, то ли высмеивателя.   Птицелов не нуждался в публике, но быть прикольным для кого-то получалось как-то лучше, чем для прикольного себя. Воин полакал из какой-то лужицы на земле, облизался и увидел неясный силуэт Силок, которая охраняла лагерь, находясь в тени деревцев.
– Что притихла так, красавица моя? – с насмешкой спросил усач, подойдя к будущей жертве издёвок. – Не устала ещё на страже стоять, а то детское время давно закончилось, а ты ещё не в постельке?
Зеленоглазый немного недолюбливал сварливую Силок, отчасти потому что она слишком уж зациклилась на себе любимой, отчасти потому что носила то же имя, что и он в ученичестве. Над кошкой было интересно подшучивать, потому что она легко поддавалась на провокации, чего только и ждал серый, а потому поступал не самым лучшим образом: давил на самые больные места. Но как-то не со зла, а по старой привычке. Птицелов сел на хвост воительнице, но будто бы и не заметил этого, а стал с интересом разглядывать ночное небо.

Отредактировано Птицелов (2014-10-30 19:25:57)

Всё. Раз Силок подала голос, значит, поддалась на провокацию, а это значит, что серому вновь удалось задеть самолюбие подруги. Зеленоглаз никогда не претендовал на роль искусного высмеивателя чужих пороков и недостатков. То есть, у него, конечно же, был определённый стаж и глаз намётан на взрывоопасных кошек, но в целом он никогда не старался сумничать в своём приставании. Порой его шуточки были весьма прямолинейны, если даже не пошлы, но Птицелову просто нравился сам процесс. Хоть что-то же он мог делать просто в своё удовольствие, а не ради рангов, репутации или статуса. Поэтому кот сам решал: из шкуры вон лезть, чтобы сострить профессионально или же произнести самые колкие, но очень ожидаемые фразы. Просто шут древесный как-то раз уяснил для себя, что больнее всего воспринимается правда или то, что повторялась котам уже миллион тысяч четырнадцать пять с третью раз. Может и не больнее, но как-то терпения на глупенькие шуточки долго не хватает. Видимо, потому что никто не хочет, чтобы им уделялись какие-то жалкие ошмётки чёрного юмора; всем подавай только выстраданные часами остроты да колкости, к каждому индивидуальные и не дай бог где-нибудь повториться. Но вообще-то Птицелову и сейчас было лень.
– Не суетись, малыш, – зевнул воитель. – Прости за то, что чуть не раздавил. Просто очень уж ты крошечная, сама, как жучок. Не заметил в темноте. Бывает…
Кот смотрел куда-то перед собой, но не в пространство, а будто выглядывал в темноте что-то определённое. Просто ему хотелось показать, насколько ему нет дела до этой жалкой мелочи, что шипела тут рядом. Зачем он устраивал этот балаган и был главным действующим лицом комедии? Полосач никогда бы не нашёл ответа, да он и не пытался. Просто ему нравилось поедать эмоции его жертв, а более высоких целей за всем этим водевилем не стояло.
Силок была жертва особенная. Силок была жертва излюбленная. Её обижали, если не все, то многие, и если ни с рождения, то с детства. Птиц-то уже воителем был, когда малышка появилась на свет, но это не стало преградой для того, чтобы третировать её. Хотя, конечно же, ему следовало помочь девочке нормально социализироваться, избавиться от комплексов. Кажется, с этого невинного желания всё и началось. Кот просто не утерпел и в самый неподходящий момент ляпнул что-то про скверный характер кошки. Про характер, а не рост, заметьте! Но потом и габариты приплёл.
– Хотя Силок не маленькая, – поправил себя охотник. – Просто непропорциональная.
На самом деле, все знали, что некоторые кошки рождаются с короткими лапами, но длинным телом. Вообще-то даже такая порода существует, да и для беспородных дело весьма обычное. Что к воительнице все прицепились? Птицелов тоже не был красавчиком. Хотя… В нём, скорее, не было красоты, но симпатичность и обаяние восполняли этот неважный недостаток. Что могло отталкивать в полосатом, так это его подростковая нескладность, некошачья ломаная походка, хвост, который всегда находился в положении ни к месту и редко шевелился в свободном полёте. Но Птиц же смог превратить все свои недостатки в достоинства, в его отличительные черты, которые так полюбились его соплеменникам. Как он это сделал? О, никаким подвигом тут и не пахнет! Кот просто смирился со своей внешностью, забыл про то, что он может как-то отличаться и никогда не давал повода смеяться над собой. А если находились те, кому и повод был не нужен, то зеленоглазый спокойно смеялся вместе с ними, хотя потом мог и на чужие нюансы указать да ещё с приторно медовой интонацией, но в таких выражениях…
Здесь нужна непосредственность, нужна раскрепощённость, нужно чувство юмора и самоирония. Отчасти помогают уверенность в себе и смелость.
– Силок могла бы быть симпатягой, – прищурился хулиган, даже не глядя на кошку, но отлично рисуя её образ в голове. – Просто её же самовнушение и даёт мне право издеваться над ней. Зато стоит за себя, как и следует бойцу – никаких соплей и слёз.
– Дурёна ты, коротколапая моя, – с насмешкой выдохнул Птицелов, давая соседке средней силы оплеуху-по-уху.

Птицелову наконец-то стало комфортно, хорошо, привычно. Рядом была раздражённая соратница, а значит, всё встало на круги своя. Теперь коту и думать стало чуть легче. Слишком уж долго он пребывал в одиночестве, пока пропускал патрули и не ходил на охоту, но вот так вот он болел. Чем? Кто бы знал. Впрочем, у самого воителя была одна гипотеза, но слишком уж она мистическая.
Сейчас же серый искоса поглядывал на Силок, а сам гадал, что же сейчас происходит на Совете. Вот по-любому же не то, что обычно: дружеские пихания, межплеменные сплетни, приевшееся хвастовство… Нет, не зря Звездолом решил оставить брата в лагере, и не потому он покинул лагерь в престрайнешем настроении. Может, этого и не замечали остальные, но зеленоглазый брат видел всё… Он чувствовал.
А впрочем пора возвращаться в реальность. Вот Силок изогнулась вся и шипит… Или Птицелов опять видит то, что хочет? По крайней мере, кошка высказала своё мнение насчёт его любящего удара языком тела, и рефлексы воителя как-то сами понесли его в ту же оперу. Кот осклабился в полуулыбке, повернулся к соратнице боком и приподнял лапу, как бы занося для удара, но явно не желая использовать по предназначению… Странные традиционные жесты, живущие в крови кошачьих тысячелетиями и проявляющиеся непроизвольно. Кот видел, что с губ Силок вот-вот соскочит весьма заслуженное оскорбление, и он чувствовал, что за очень уж едкие слова может и покусать… несильно. Хоть сам и начал, да будет неприятно слышать какие-нибудь гадости про себя любимого. Никакой логики у этого бессовестного шута!
– Будь добр, предупреждай о своих внезапных выплесках нежности, ладно? – показалось ли воину, что кошку всю трясёт от злости? Если так, то он останется доволен своей работой, но в темноте не так уж просто разглядеть, что там происходит с напарницей по охране лагеря.
– Буду просто ангелом, – с издёвкой прошипел серый, сгибая конечности с локтях и коленях и, прижимаясь рёбрами к земле, обходя древесную полукругом. – Я всегда к тебе нежен и почтителен, коротышечка моя.
Полосач оказался по другую сторону от кошки и, всё ещё не спуская глаз с её темного силуэта, попятился задом к Клёну.
– Знаешь, а ведь ты… права, – протянул воин, когда осознал, что Силок уже нападать не станет, и осмелев до того, чтобы медленно подняться в полный рост. – Пожалуй, я заслужил свою порцию сна, – удивительно наглая и открытая ложь! Сколько дней кот просто так провалялся в лагере, приставая ко всем, казалось бы, сразу, мешаясь под лапами. – Поэтому пойду получу свою награду в тёплом гнёздышке, – Птицелов уже совсем было повернулся, лишь морда его была обращена к Силок. – Если возвратятся наши (и Звездолом!) – в срочном порядке буди, – обворожительно улыбнувшись, наглец совсем уж направился в палатку воителей, но что-то заставило его остановится и на ходу добавить. – А если нападут враги, то можешь и не будить; сама как-нибудь там с ними разберись.
Теперь с чистой совестью можно устроиться поудобнее среди оставшихся воителей и предаться прекрасным сновидениям! Сладкой ночи, Силок.