Пост за 11.03.
В последнее время все словно замерло на месте. День сменялся ночью, ночь сменялась днем, солнце вставало на востоке, а скрывалось на западе, воздух звенел от пения птиц и лился через край густой и тягучий запах цветов - мир, превратившийся в циклический бег дней, был предсказуемым и не спешил меняться. Если где-то и был десятый круг ада, то только здесь - море без дна и краев и подземные пещеры без просвета.
И лес, лес без конца.
Звездолом стоял на массивной ветви, такой же тяжелый и крепкий, как и она - порою та вздрагивала и стонала под его лапами, и ему приходилось выпускать когти, цепляясь за кору, и хвост совершал медленные, вальяжные жесты. Недлинная иссиня-серая шерсть лоснилась там, где некогда была затронута следами долгой болезни, морда, как и все остальное, все больше раздавалась вширь, взгляд из сдержанно-ледяного стал тяжелым, пристальным, с тлеющим в его глубине и все чаще вспыхивающим ярым огнем. Он не был похож на избалованную домашнюю падаль и все еще не походил на жиреющих от рыбы Речных, но долгие луны сытой и беззаботной жизни оставили на нем свой отпечаток. Должность изменила его, он изменил должность, и все кругом стремительно поменялось, качаясь и вертясь. Поменялось и замерло на месте, и даже Звездолом чувствовал, что все они остались на стадии, когда все хорошо и нет причин беспокоиться, но завтра, завтра-то должно быть еще лучше! А пока тянулось сегодня, и все затихло в ожидании чего-то большого, грандиозного и грядущего с новым рассветом. Он оглянулся кругом и не увидел ничего, кроме покоя, сытости и предсказуемости. Зима прошла мягко, весна стремительно подходила к концу, а приближающееся лето дышало теплом и ясной солнечной погодой - то, чего в тайне желает каждый кот от мала до велика. Рутина поглотила всех, и, если исключить порою вспыхивающие волнения внутри племени, дни текли размеренно и плавно, и даже главарь казался последователем своих либеральных предшественников. Рутина рождает благополучие. Благополучие - беспечность. Беспечность - уверенность. Уверенность - доверие. Рутина рождает порядок, а из него - дисциплину. То, что снаружи казалось сумасшествием, изнутри выглядело самодостаточной и размеренной жизнью. Без неожиданностей, без внезапных потерь. "От этого можно сойти с ума, но это - единственное, что позволяет оставаться в себе".
Каждый в племени занимал свое место: кто-то трудился, кто-то выращивал потомство, кто-то не делал ничего, но каждый знал, что будет занят этим и завтра, и послезавтра, и спустя еще много дней. Странные изменения внутри племени замедлили движение: то ли потому, что с Древесного племени было достаточно реформ, то ли потому, что незаметно для остальных они стали его неотъемлемой частью. Но жизнь постепенно становилась привычной - это факт. Второй факт - то, что новостей с границ не было. Речное племя не нападало, не делало того и Древо, и противостояние между ними приняло характер традиции.
Злило ли это Звездолома? Его это раздражало. Он вспоминал времена своего ученичества и чувствовал брезгливость и нетерпение одновременно. Порою он сам не знал, зачем все тянется так долго, но понимал, что это было необходимо прежде всего для них всех, и позволил себе поставить внешнюю политику на тормоза. Был ли их временный застой делом его лап? Возможно. А может, это все было случайностью, под которую он подстроился.
Главарь сделал еще несколько шагов вперед, к середине ветви, где пестрели старые, затершиеся и почерневшие от времени зарубки когтей котов, превратившихся в историю. Как давно здесь стоял Янтарозвезд? Казалось, так же давно, как Сломанная Звезда, и их полосатые шкуры теперь, спустя множество десятков утекших лун, было неуместно даже вспоминать в переплетении ветвей Великого Клена. Пепельный главарь задержался на своей должности долго. Гораздо дольше, чем кто-либо мог ожидать, и не было похоже, чтобы в ближайшее время он собирался уходить на покой. Время не брало его: он был тем же, кем являлся в тот самый день, когда скинул с поста своего предшественника.
– Пусть все коты, способные взобраться на верхушку Древа Восхождения, соберутся под Ветвью Воинской Славы на общее собрание племени, – густой и тягучий бас разбил тишину над поляной и обрушился в самый ее центр; силуэты – гибкие, стройные, подтянутые – заскользили по траве, выбираясь из своих убежищ и разминая затекшие лапы. На каждом из них был виден тот же отпечаток, что и на нем: гладкая шерсть, округлые бока и сытость во взглядах. Не сказать, чтобы они были избавлены от случайных бед и несчастий, но мир остановился знаком и привычен. Привычны и знакомы были общие собрания, слова посвящений и традиции всеобщего ликования. Менялись только имена, звучавшие над поляной.
– Взгорье, Куница, Веснянка, Лиса, Янтарик, Камешек, Тихослов, Ледок, выйдите вперед! – имена, шепотком пронесшиеся в рядах Древесных котов, были знакомы всем. Два поколения, взрощенные в тяжелом труде и изнуряющих тренировках, с ранних лун вырванные из-под материнского крыла, но теперь выглядящие не менее внушительно, чем их опытные наставники. Дети Рыси и Ястреба казались совсем взрослыми – их луны, юные и дышащие свободой и свежестью, не возможно было прочесть в горящем решимостью взгляде, и осанка и поступь сделались совсем воинскими. Первые, кого коснулись реформы, были образцами великолепной подготовки. Вторые все еще оставались котятами, но тень ускользнувшего детства отпускала их стремительно и безвозвратно. Отпрыски Жасмин не казались напуганными тем, что ждет их впереди. Косвенно они уже были знакомы со своей новой жизнью. Посвящение было лишь формальностью, и Звездолом позволил себе не затягивать.
– Я даю вам новые имена, и с сегодняшнего дня вы будете зваться Янтарным, Камнелапой, Затишьем и Ледооком. Терпеливо и самозабвенно постигайте закон и не смейте отступаться от пути истинного Древесного воина. Февраль, Копоть и Полночь. Вы будете их наставниками. Воспитывайте своих учеников в духе Древесного воинства и закаляйте их характер и ум. Наставником Камнелапы стану я, – главарь умолк, давая новоиспеченным время на исполнение вековой традиции, взглядом скользя по белоснежному силуэту каждого ученика. Дети Жасмин были особенными – для него особенными. Несмотря на железное обещание ко всем относиться одинаково, Звездолом выделял ее потомство еще с первого мгновения их появления на свет и ничего не собирался с тем делать: их мать была его ученицей, худшей ученицей за всю его жизнь, но это не отменяло его деспотичной, своеобразной заботы. На мгновение взгляд его замер на Камнелапой. Его не удивляло то, как сильно похожи их имена: он уже давно заприметил ее в свои ученицы из-за ее опасного потенциала, и теперь эта схожесть казалась ему забавной, почти ироничной. Впрочем, смотреть на нее в деле он будет потом. Хвост его уже описал плавную полудугу, повелительным жестом вызывая потомство Рыси выступить вперед.
– Я, Звездолом, предводитель Древесного племени, призываю своих предков-воителей взглянуть на этих оруженосцев. Они упорно трудились, постигая завещанный вами Воинский закон, и теперь я с радостью представляю вам новых воителей. Взгорье, Куница, Веснянка, Лиса, властью, данной мне Звездным племенем, я даю вам новые имена. Отныне вы будете зваться Крушигором, Куницей, Весенницей и Лисой. Древесное племя гордится вашей преданностью, трудолюбием и отвагой.
Что-то изменилось. Неуловимые перемены витали над поляной легким, почти незаметным, но навязчивым ощущением смутной тревоги. Неужели кто-то не был посвящен? Неужели кто-то получил дурное, позорное имя? Или в своей речи Звездолом в открытую оклеветал Звездное воинство? Пепельный кот уже спускался с Великого Клена, гулко приземлившись на мягкую траву и тяжелым размашистым шагом направившись к притихшим и вытянувшимся еще не воинам, но уже не ученикам, и взгляд его был спокоен и тверд, без единой тени смутной мысли (на мгновение тот останавливается на Птицелове, и Звездолом молча, но многозначительно прикрывает веки: «Я не должен был в тебе сомневаться. Впрочем, так ли и сомневался?») Он уже обходил каждого новопосвященного по очереди, опуская тяжелый подбородок на подставленные макушки, и последней была Лиса – точная копия своей матери. Он уже чувствовал прикосновение ее мягкой буровато-ржавой шерсти и тепла живого тела, когда всем стало понятно: он изменил традицию, нарочно не задав священный вопрос: «Обещаешь ли ты?..»
Да, обещают.
0
127
