Статус поста: Сбор трав (квестовый)
Выполняемое действие: Поиск и сбор целебных трав
Поймано/собрано: Плоды клюквы, листья багульника.

Я, в сопровождении мой подопечной пришла к топи. Мерзкое местечко, хочу сказать, никогда не любила ходить себя. Этот смрад, запах гнили и влажность витали кругом, наполняя легкие тяжестью и цепляясь влажными нитями за шерсть.
- Только осторожней, - вам может показаться, что я сегодня такая вся любезная. Не, это только кажется. – Не хватало мне тебя еще вылавливать. И вообще я тебя взяла только потому, что Янтарозвезд не пускал меня одну. А что я, котенок малолунный, что ли? Зачем мне мелкий и неопытный оруженосец?
Я бормотала себе под нос какие то возмущения, но на самом деле ничего плохого не имела в виду, мне в малой степени было даже приятно, что в этом ужасном месте меня сопровождает кто-то еще.
- Смотри под ноги, - наконец бросила я, даже не обернувшись.
Стараясь выбирать самые сухие места, я пробиралась вперед, внимательно глядя под ноги и рыская внимательным взглядом по зелени. Да, что и говорить, она тут была довольно однотипной, а уж красных ягод вообще было не спутать ни с чем. Пробродив примерно минут пять, я наконец узрила нужные мне круглые листья с алеющими ягодками клюквы.
- Видишь ягоды? Срывай их вместе с веточками, слышишь? – я обернулась, маня хвостом помощницу. – Именно с веточками, -  Объясняя, точно малому котенку, просипела я. Чего это у меня голос такой хриплый? Давно не говорила ни с кем. Срочно нужно исправить.
А как бы мы, по-вашему, еще несли клюкву в лагерь? Во рту? Фу, как негигиенично!
- И не тряси сильно ягодки, просыплешь, оттаскаю. За уши, - с этими благими напутствиями я пустилась в дальнейшие поиски.
Было проще дать собирать ягоду неопытному ученику, чем просить ее искать багульник. Кстати, о нем. По пути сюда, и вообще во время блуждания в этом отвратном месте, я не замечала и намеков на лиловые цветы, обычно пылающие в этом скудном пейзаже. Видать, сейчас был не вполне сезон, но мне ведь нужны не цветы, а листья, продолговатые и вытянутые, забавной формы. А, ну да, я же ищу его.
Я забрела уже далеко от той полянки с клюквой, когда заметила первый  куст искомой мною травы, а потому, особо не медля, подошла и принялась аккуратно срывать целые ветви, где листьев было предостаточно. Но обрывать сами листья я не буду, возможно, только в лагере и то не факт. Мне еще повезло, что я плутала тут не так долго, внимательно глядя под собственные лапы. Ведь никогда не знаешь, какие сюрпризы выкажет тебе погода и судьба, особенно в таком отвратном месте.
Хорошо, что мы пришли сюда сейчас. А то ведь никогда не знаешь, какие капризы выкинет погода завтра.

Отредактировано Хохлатка (2014-01-18 15:35:12)

Статус поста: Квестовый
Выполняемое действие: Выполнение квеста
Поймано/собрано: Травы.

- Этого достаточно? Или мне возвратиться и добить бедное растеньице? – я обернулась, осмысленным взглядом рассматривая Огнехвостую и клюкву, зажатую в пасти. Да, славно поработали. У меня и самой было довольно большая охапка багульника, благоухающего прямо в мой нос. Да, даже немного противные травы действовали на меня успокаивающе, я даже как-то чувствовала себя лучше, что ли. Хах, шизанутая на травах. Ну-ну.
- Да, пожалуй, хватит, - наконец прошепелявила я, разворачиваясь и даже не дожидаясь кошку, бредя в сторону выхода.
Ужасное место. Чувствую, как оно давит на меня, прям-таки паршивое чувство, должна сказать. И ноги бы моей, а точнее лапы, здесь не было, не расти тут ряд особо важных растений, заменить которые, увы, довольно сложно.
Петляя, точно заяц, я скакала с кочки на кочку, благо, мои лапы, да и вообще габариты позволяли быть довольно изящной и манёвренной, не оступаться и не попадать лапами в вязкую и тягучую жижу. Наверное, немало жизней ты утащило за собою, не мало котов за все времена погребены в твоих угодьях, что даже водами-то назвать язык не повернется. И лишь редко какую птицу можно встретить тут, стремительно пролетающую через адское место.
Действительно жутко. Я оборачиваюсь назад, хмуро оглядев помощницу.
- Чего плетешься как улитка? Лапы что ли примерзли? – шикнула я, насколько позволял багульник, забивающий мой рот.
- И смотри, клюкву не растеряй, а то назад сама пойдешь, - на самом деле я лишь пыталась проверить, а жива ли моя спутница, а то что-то тихо слишком. Всякое ведь может быть, а отчитываться перед Жеребцом, мол, не уберегла я вашу Огнехвостую, ой как не хотелось. Шмыгнув носом, я прям испытала облегчение, когда все расстояние было преодолено и лапы вновь почувствовали твердую поверхность земли и щекочущий покров из трав.

Отредактировано Хохлатка (2014-01-24 17:14:22)

Рыжий воитель поморщился, почувствовав отвратительный запах болота. Ему тут не нравилось. Земля была тут постоянная размякшая и поэтому противно хлюпала под ногами. Охотиться в таких условиях почти не возможно. Только искусные охотники и любители жаб и ящериц хорошо умели выслеживать скользких пресмыкающихся животных, но что касалось самого Огнестрела, то даже мысли про лягушек и вызывали у него отвращение.
Воин прислушался. Из кустов выскочила лягушка и с громким плюхом нырнула в воду. Янтарноглазый воитель фыркнул и понюхал воздух. Ничего, кроме едкого запаха сырости он не учуял. Пришлось в плотную подойти к болоту. Тут же его взору открылся гладкий валун, на котором восседала ящерица. У Огнестрела было довольно больше преимущество. Он знал, что глаза у ящерицы по бокам и поэтому она фактически не может видеть кота, стоявшего позади неё. Пригнувшись к земле и чуть приподняв свой хвост, рыжий пополз к валуну.
Оказавшись около него в одном кошачьем хвосте, воитель с гордостью отметил то, что не ошибся в своих догадках того, что ящерицы слепы. Только когда на них падает тень, они замечают близкую опасность и кидаются наутёк. Что же, при таком раскладе нужно действовать быстро. Вскочив на валун, Огнестрел поднял лапу и с силой ударил ею по ящерице в надежде того, что прихлопнул её. Под лапой было что то чешуйчатое, отчего рыжий кот издал победный клич, но краем глаза он заметил удирающую ящерицу. Подняв лапу, он с удивлением заметил под ней лишь только хвост дичи.
Что за напасть?! Такое ощущение, что само Звёздное племя отвернулось от меня и посылает одни неудачи. Уже проворонил третью дичь подряд! - с горечью подумал Огнестрел. И очередная охота обернулась неудачей. Повесив хвост, воитель побрёл обратно в лагерь.

Отредактировано Огнестрел (2014-02-02 20:38:53)

Главная поляна у Великого Клёна

Птицелов бежал прочь из лагеря, и единственное его спасение – это охота. Только не на птиц. Это любимый вид охоты, и не хочется его портить мрачными думами. Кот бежал к Топи, желая довести ужасное состояние до катастрофичного. Неведомый прежде страх и неизвестность пугали его, гнались по пятам и догоняли, когда запах опасности становился сильнее. Да, именно здесь, в этом отвратительном месте. Топь. Что она из себя представляла? Какая разница, если самый главный её атрибут – это вонь? От неё тошнит, она приторно-сладкая, забирается глубоко в глотку. Но кот стремился именно сюда. Здесь так погано, как и на душе. Под лапами хлюпала вязкая жижа, единственное, что сохраняло тепло в весеннюю прохладу. Порой перед самым носом успевала перебежать молниеносная ящерка или выпрыгнуть ловкая лягушка, но Птицелов будто бы не замечал всего этого. Он вообще ничего не замечал. Остановился он лишь у самого трухлявого пня, который обозначал конец территории Древесного племени. Встав как вкопанный, воитель долго и упрямо глядел на этот странный, уродливый предмет. А тот молчал. Никак не реагировал на незваного гостя. Постепенно волнение спадало. Этот жалкий обрубок, кишащий насекомыми, умел успокоить. Был, так сказать, профессионалом своего дела. Птицелов понял, что от него хотел этот пень, и повернул назад. Сердце билось как всегда тихо. Дыхание было совершенно ровным. Кот побрёл обратно медленно, в противовес тому, как примчался сюда. Он уже брезгливее опускал лапы в болото, особенно когда одна из них застревала там или когда пузырьки воздуха всплывали на поверхность и обдавали несвежестью. Но место было хорошо изучено, главное были известны все невидимые безопасные тропки. Птицелов шёл по одной из них, хотя она и не казалась такой уж безопасной. Охотник находился в грязи по грудь и, чем дальше заходил, тем глубже он оказывался. Но в голове упорно жила мысль: эта дорога безопасна. Хотя с осени полосач здесь не появлялся. Вот пред ним мелькнуло нечто блестящее. Змея. Первая гадина выползла, соблазнённая тёплым весенним солнышком. Кот инстинктивно  прижался к… Вот тут-то он и облажался. Подбородок был испачкан в болотистой тине, воин зашипел от противного ощущения, чем выдал себя и испугал змею. А их пугать не следует. Она тут же повернулась на звук, и охотник лишь почувствовал укол в области плеча. Змейка скрылась. Они быстры, когда нужно им и не нужно их преследователям. Птицелов какое-то время молча жмурился, чувствуя, что кровь приливает к ранке. Он знал, что гадина была ядовитая, но не настолько, чтобы убить. Это был лишь предупреждающий укус, который вызывал лишь лёгкую боль.
– Неудачная охота с лёгкой травмой, – резюмировал кот по привычке, выработанной при обучении Цикады. – Забудь, теперь она как ты…
Цикада – воительница. Обалдеть! Это просто из области фантастики. А то, что день был неудачным, так это – да. Только посвящение ученицы и было единственным положительным моментом.

– Птицелов.
Полосатый посмотрел на брата и на секунду задумался, а как, вообще, он теперь должен себя вести? Он может выдохнуть зажатый вдруг в лёгких воздух и улыбнуться – тогда всё вернётся на круги своя. Он так же вправе высказать всё в лоб предводителю, хотя… Что здесь можно сказать? «Братец, ты всю жизнь к этому стремился, сбылась твоя главная мечта, но мне как-то не понравилось… Давай, обратно». Нет, даже для абсурдоголового Птицелова подобная мысль не показалась подходящим вариантом. Остаётся ещё два пути: просто выплеснуть всю злобу и желчь на Звездолома или проигнорировать его, оставить вопрос открытым до конца жизни. Последнее явно было жестоко, особенно для таких близких братьев.
– Я всё равно люблю его и буду, несмотря ни на что, – вздохнул кот. – Но теперь для него существует только лишь племя… Может, Медносвет…
– Какого Терновезда тебя сюда занесло? – как всегда нельзя было понять, какие эмоции испытывает Звездолом, поэтому Птицелов решил воспринять слова брата, как нападку. На секунду ему захотелось сделать шаг назад и втянуть голову в плечи, как в редкие минуты страха, будучи котёнком, ему случалось делать. Сомнение мелькнуло в зелёных глазах, но колебание длилось недолго.
– Да так, всяких гадин ловлю, – речь насмешлива, голос режет слух дерзкими нотками. – За время правления Янтарозвёзда развелись тут, но может, ты избавишь племя от них… Звездолом.
Воитель подошёл к голубоглазому и с довольной улыбкой отметил, что тот выглядит уставшим и измученным. Он же не спал эту ночь, потому что ходил к Лунному Ущелью. Весьма вероятно, что он и до этого не имел возможности отдохнуть. Полосатый был просто в восторге, поэтому он даже позволил себе сделать утрированный реверанс после того, как назвал предводителя новым именем. Он знал, что ведёт себя глупо и по-детски, но отступать и извиняться не намеревался. Его эгоистичное начало требовало выведать, какие теперь будут отношения между братьями и лучшими друзьями, но заранее было готово к худшему, отчего Птицелов уже и успел обидеться. И если уж рубить крепкие узы, то быстро и сразу, чтобы было поменьше боли. Ах, как сказывалась детская травма! Для полосача повторялась вдруг ситуация, через которую однажды пришлось пройти. Однажды семью бросил Тополиный Пух, не замечая своих детей, а теперь и тот, с кем Птицелов рос, учился, сражался бок о бок, тоже перестанет замечать его. Нужно причинить боль первому, чтобы не оказаться в ущербном положении небом обделённого.
– Ну как тебе в новой должности? Нет, ты не подумай, я тебе только успехов желаю, но если что понадобится, – пауза. – То меня зовут Птицелов. Постарайся уж там не забыть.
Быть у власти означает каждый день наживать новых врагов, причём из тех, кого больше всего любишь. Так однажды сказал один полоумный старейшина теперешнему забияке. Хотя для чего-то они пригождаются.

От Птицелова не ускользнуло, что брат какое-то время не понимал причину нападок в свою сторону, но теперь до него дошло. Голубые глаза превратились в щёлочки, а взгляд стал пристальным и оценивающим. Полосатый не растерялся и с ещё большей дерзостью и уверенностью в своей правоте посмотрел на предводителя.
– Извини, что не спросил у тебя разрешения, о великий. Если бы я знал - сразу же отправился бы к Звездным предкам, чтобы они в мгновение ока вернули нам Янтарозвезда здоровым и полным сил и, самое главное, способным вести племя за собой.
Да, Птицелов и не ожидал от брата ничего другого. Но в данной ситуации ярость Звездолома казалась не привычным способом выяснения отношения родственников, а именно что честолюбивое королевское величие, пытающееся самоутвердиться через слова. Серому было больно и обидно, как никогда. Бывало, что в него плевались ядом и похуже, но не родной ведь брат. А когда древесному воину хочется развернуться и уйти, то он напористо рвётся в самый бой, пересиливая свою трусость и робость. Поэтому-то Птицелов и имеет репутацию авантюриста, экстримала.
– Но, разумеется, у нас полно других котов, готовых занять это место, а мы с тобой можем прямо сейчас отправиться обратно к Лунному Ущелью и вернуть все девять жизней…
Зеленоглазого аж передёрнуло. Он с отвращением, скрытым в насмешке, посмотрел на говорившего. Птицелов никогда не верил в этот бред о живых трупах, он с трудом мерился с теми, кто искренне считал, что там, на небе, эти светящиеся точки – это души предков. Хвостатому приходилось мериться и с верой брата. Но сейчас была такая ситуация, что как-то не игр, не глупостей.
– Что?! – он изобразил на морде гримасу саркастического удивления. – Ты думаешь, я здесь шутку с тобой шучу? Давай, скажи ещё, что там, в Ущелье, и в самом деле кто-то есть… Хватит обманывать самого себя и не пытайся даже обмануть меня!
Для Птицелова эта штука со святилищем и девятью жизнями была лишь для отвода глаз, какой-то фокуснический трюк, эффектное представление, легенда, которую нужно было подпитывать, но не более того. Девять жизней – это символ силы и законности правления, но на самом деле их нет. Может, целители дают главарям какие-то снадобья, которые позволяют не умирать даже в самых критических ситуациях, но нет… Это не дар с выше. Звездолом-то уж должен об этом знать, но поиграли – и хватит, незачем сюда ещё это приплетать.
– А Древесное племя обойдется и без законного предводителя, Птицелову же не нравится! Прекрати вести себя как безответственный и эгоистичный ребенок, у которого отняли мышку, – иссиня-серый уже нависал над своим подданным, а маленький бунтовщик смотрел на голубоглазую грозовую тучу снизу и невольно признался себе в том, что у него похолодело в животе, а лапы ещё чуть-чуть и затрясутся. Но решительный взгляд исподлобья красноречиво говорил о волевом характере того, кого сейчас назвали ребёнком, и в то же время в облике взъерошенного и извернувшегося словно змея, приготовившаяся к прыжку, проглядывалось что-то подростковое: невозможность смирения, ненависть к более мудрому и опытному, убеждённость в своей правоте.
– Полностью согласен! Я делаю именно то, что мне нравится, – здесь ещё голос кота звучал… весьма внушительно, в привычном тембре. – И ничего я прекращать по твоей волюшке не буду. Может ты забыл, но это ты у нас удачным получился, а я и брат плохой, и сын, и воин недостойный… – интонация постепенно изменялась с ехидно-дерзкой на страшно-отчаянную. Голос стал просто неотличим от голоса юнца, у которого только-только начали огрубевать связки, а он ещё и привык громко говорить. – Иди, приказывай своим марионеткам в лагере, они-то посмышлёней меня будут да и смиреннее, безропотнее. Они шёлковые, совсем ручные… Может, твои с Медносвет отпрыски будут такими же безвольными рабами одного-единственного кота, верящего во всякую белиберду, может, они будут рады, высунув язык, бегать по его поручениям.
Птицелов выдал себя с потрохами. В речи слышался отчаянный крик обледённого и обиженного несправедливостью жизни. В цепочке мыслей, содержащих оскорбления, звенела ревность, как только когти брата затрагивали эти туго-натянутые струны.

Голос Звездолома был знаком того, что ещё чуть-чуть и цунами ненависти обрушатся на Птицелова, но он мог стерпеть, более того, он хотел испытать нечто подобное – лишь бы разбудить этот спокойный вулкан. Его самого выводило из себя, что пока он здесь страдает, то его брат со счастливой рожей берёт в лапы бразды правления, отказываясь от полосатого. Да, серый был эгоистичной тварью и требовал к себе внимания, понимал этого, но вырастать не хотел. Такие вот семейные скандалы его лишь раззадоривали и заставляли кровь в жилах вскипать. Аж хорошо становилось. Птицелов открыл было рот, чтобы сострить предводителю, но из пасти вырвалось грозное шипение – признак потери контроля над речевым аппаратом.
– Самовлюбленный идиот с мышиными мозгами, хоть раз подумай не о собственной шкуре!
Звездолома аж трясло, и в глазах его брата горел огонь торжества. Он умел достать, он был горд этим, но за оскорблением тут же последовала оплеуха, причём такая сильная, что Птицелов невольно повернул морду. Он потрясённым взглядом смотрел в пустоту, а на щеке, под слоем меха, красовался след от удара. Полосач тяжело дышал и не мог поверить в то, что это произошло – Звездолом ударил его. Он серьёзно, в порыве гнева причинил зеленоглазому боль. Птицелов боялся и не мог повернуться к предводителю, характера не хватало на то, чтобы встретиться взглядами. Хотелось и вовсе отвернуться и убежать куда-нибудь далеко, а там дать волю эмоциям. Поэтому-то он и поймал глазами отдалившийся иссиня-серый силуэт – не искал лёгких путей. Плечи Звездолома вздымались и опадали, дыхание было тяжёлым. Воитель моргнул, не отводя взора от этой необычной, но завораживающей картины, и стыдливо посмотрел на своё мутное отражение в грязной воде. Выражение морды говорило о пережитых волнении, бешенстве, а вскоре и успокоении, успокоении в одну секунду. Птицелов горько усмехнулся самому себе, но в глазах так и появились родные искорки.
– Не будет никаких отпрысков с Медносвет.
Серый мрачно принял убийственный взгляд в свою честь, не пошевелившись, ничего не сказав. Он крепко сжал челюсти, потому что ему было больно. Больно за брата. Хотелось и самому врезать. Себе. Сильнее, чем это сделал Звездолом. Вся ненависть, всё разочарование – всё это восстало против самого себя. Птицелов в упор глядел на голубоглазого, не замечая ничего вокруг, но видя вокруг главы племени ореол незримой в обыденной жизни силы. Он слышал, как в груди предводителя бьётся огненное сердце. Не каменное.
– Ничего с Медносвет уже не будет.
Птицелов думал, что эти слова принесут ему облегчение. По крайней мере, думал так в последние сутки. До этого, Медносвет была мила ему в качестве подруги брата. Но данная новость была так же горька на вкус, как и всё после откровения Звездолома, который, оказывается, не забыл ещё, каково это – чувствовать. Древесный открыл было рот, от чего в щеке отдалась боль, но ни звука не донеслось до слуха предводителя.
– Но у тебя всегда буду я, – подумал полосач, а сам тяжело вздохнул, не смея прервать тягостное молчание. Вообще, не хотелось теперь напоминать о себе своим громким голосом, хотелось, чтобы можно было повернуть время вспять и не выставлять себя таким дураком перед тем, кто сам через страдания прошёл. – Но неужели это конец?
Неужели трио распалось? Каждый вырос и теперь сам по себе? Нет! Зеленоглазый навсегда останется ребёнком, лишь бы быть с единственным котом, который по-настоящему дорог ему. С братом. В тишине раздался плеск воды и хлюпанье грязи, и Птицелов оказался рядом со Звездоломом. Он наклонил голову и потёрся лбом о подбородок того, кому ещё недавно так хотелось выбить эту самую челюсть. Он зажмурился чувствуя покалывания около глаз и уткнулся носом в крепкое плечо, вдыхая родной запах, который лишь для него со времён Детской не изменился. Птицелов не знал, что сказать, поэтому отпрянул от предводителя и медленно побрёл в сторону лагеря. На какое-то время он остановился, обернулся и потухшим взглядом пригласил следовать за собой. Пора возвращаться домой. В родное племя. В их мир. Звездолом там нужен. Может племя и постарается захватить своего предводителя и не позволит Птицелову вернуть старые времена, но никто не отберёт у него того, кто прячется за каменной маской.

----> Лес
Преследуя беглянку по следу, Дымчатый все думал куда же она направилась. И чем южнее он отходил, тем чаще замирало его сердце и пропускало удары. Осознание того, что дорогая сердцу сестра направилась именно к топи не отпускало его.
- Куда же ты, глупая! Что ты там забыла? Совсем с ума сошла?!- он волновался, не находил себе места и от этого прыжки его становились все более рваными, а проклятое солнце еще больше жарило спину, не позволяя перейти на бег, ведь риск пасть от обезвоживания был велик.
В конечном итоге, серый не выдержал и сорвался с места, высоко поднимая хвост и следуя за ниточкой запаха. Он уже почти покинул лес, как из-под его лап шмыгнула в кусты ящерица. Кот в прямом смысле подскользнулся на ней и завалился на бок. Зрачки в одно мгновение сузились, воитель резко бросился за беглянкой и настиг её прежде, чем она скрылась под молодым кустом шиповника. Недолго думая, он проглотил ящерку, считая это небольшим перекусом, а затем вновь бросился на поиски сестры.
Топь встретила его запахом сырости и гиблой атмосферой. От жары, зловония болота поднялась уже и тут. Неприятная жижа кипела под лапами, пузырилась и лопалась. Дымчатый чуть отступил в сторону и заложил уши. Как же не любил он это место. Оглядевшись, серый попытался принюхаться, но тщетно. Колом стоял воздух, пропитанный гнилью и запахом смерти. Наклонять голову вообще было опасно, иначе рискуешь задохнуться парами от испарений вязкой жижи. Подняв голову повыше, кот медленно пошел вперед, каждый раз выбирая кочку, на которую встать.
Когда до слуха его донесся протяжный крик о помощи, произнесенным таким знакомым голосом, Дымчатый похолодел. Его пробила дрожь, несмотря на то, что на улице стоял жаркий полдень. Кот вцепился когтями в землю и пригляделся.
- Вон она! Моя хорошая!- сломя голову он кинулся вперед, не разбирая дороги и более не думая о себе вовсе. Лебединая Шейка была в опасности и он обязан был её спасти. Конечно же, позже, он надает этой мелкий по ушам, но пока. Пока он должен её вытащить.
Оказавшись на кочке, в небольшом отдалении, серый остановился. Шерсть его была вздыблена, а глаза горели огнем. Он был сосредоточен и серьезен. Приметив насколько все серьезно, Дымчатый огляделся. Огромный рог сохатого лежал не так далеко. Это могло помочь. Развернувшись, воитель подскочил к рогу, уцепился за него зубами и потянул. Десны тут же заболели, острые края оцарапали нежную кожу. Дымчатый перехватил спасительный "ковш" поудобнее и оттащил туда, где была сестра. Кинув, как лодку, свою находку, он прыгнул в неё, уперся лапами в верхний край и оказался на добрых пол туловища выше Лебединой Шейки.
- Только не двигайся. Я все сделаю сам,- склонившись, серый схватил кошку за шкирку и потащил наверх и в бок. Топь сопротивлялась и не хотела отпускать лапы пленницы. Но кот был не преклонен. Вытащив бурую из опасной ситуации, он огляделся. Рог лося уже начал утопать под весом двух кошек.
- Пошли скорее. Наступай только туда, куда до этого наступал я,- шикнул кот, развернулся и пошел прочь. Он тщательно выбирал кочки и прыгал только на них.
Как только оба кота оказались в безопасности, серый сел и строго, осуждающе посмотрел на Лебединую Шейку.
- Ты понимаешь, что могла погибнуть?- тяжелая лапа с когтями опустилась прямо на мохнатую пятую точку сестры, а после и острые зубы слегка потрепали за ухо. Но постепенно треп этот перешел в нежное вылизывание маленькой головы.
- Моя дуреха,- Дымчатый вылизал лоб и затылок сестры и отступил. Им пора было отправляться домой, а потому, долго ничего не ожидая, воитель повернулся и направился к дереву.

Полдень. Я так и не смогла отвязаться от своей этой привычки вставать ближе к обеду, а потому я дна сейчас шла по этому солнцепеку в поисках чертового багульника. Да еще где? Ха-ха на болоте, в простонародье называющемся «топь»
Еще шаг и я замираю, не в силах двинутся с места. Я ожидала привычной, жилистой и суховатой полевки, но передо мной, развернув сребристые крылья, курлычет голубь, чистя свои перья. Счастье ли? Определенно, ведь, сколько я ни пыталась, не выходило мне поймать столько совершенное существо. Да, я считала птиц именно что совершенными – рассекающие воздушные просторы, они летели куда-то к своей мечте, постоянно покидая насиженные места. Они были свободны, вольны идти за своим сердцем. Их не держала земля, их не обременяли оковы. И я завидовала именно этой вольности, часто представляя. Как улетела бы куда-то далеко-далеко навстречу рассвету. Моментально прижимаюсь животом к ветви, смотря полными азарта глазами на ничего не примечающего пернатого создания. Невольная улыбка на устах и чуть дрогнувший кончик хвоста – я не должна отвлекаться! Мне, черт побери, сорок лун, а тут мечтаю, как буду летать! Мышеголовая! Тихо выдыхаю, отворачиваясь. Я не охотники, мне губить прекрасную дичь ни к чему. Пусть живет себе животинка.
В этом ужасном сыром месте я, наконец, заметила лиловые побеги багульника. Сложно не заметить пышущий цветом куст, даже с ослабленным зрением. Поворачиваю головой в одну, а затем в другую сторону и принимаюсь откусывать нежные веточки вместе с листьями и цветами. Да-да, знаю: мне нужны только листья, но… цветочки такие красивые! С ними уж точно ничегошеньки не случиться, если я сорву и положу для цвета и общей красоты в своем дупле.
Наконец с этим делом было покончено. Пора назад? Киваю собственным мыслям, пускаясь в обратный путь. Извилистый, с огибанием кочек и особо сомнительных моментов, но все же выученный мною наизусть.
Вот она – очередная маленькая победа. Лишь только от меня будет зависеть, запомнится мне или отшлифуется, точно камень у брега ручья. Лишь только мне подвластно выбрать, а жить ли мне таким крохотными, но до жути приятными моментами, или же удариться в рутину, созерцая привычный бег серых будней. Только мне.

Слякоть наступила быстро. Снег растаял еще не весь, но уже повсюду было море ненавистной грязи. Густая и пушистая шерсть от холода почти не спасала: все лапы быстро намокли, полностью чистым и сухим оставался только хвост, стоявший трубой. «Все равно испачкался весь, пойду к болоту», – подумал кот, ощущавший неимоверный прилив сил.
Хлюпая грязью, Орлан выбрел к болоту. Старший воитель заглядывал сюда редко: это место для него опасно, кот слишком тяжелый. Медленно обходя трясину, он начал выслеживать любое движение, любой звук.
Что-то очень тихое... уши с трудом смогли определить направление звука. Когда Орлан понял, что услышал, шерсть у него едва не встала дыбом. Змея! Находит ее: в грязи, возле дерева, едва заметна... Вздох облегчения, это всего лишь уж. Торопиться нельзя, действовать надо аккуратно. Крадется тихо, стараясь не хлюпать грязью и не наступать на хрустящий снег. Пора! Орлан наскакивает на ужа, тот ускользает из под лап. Кот снова придавливает хвост змеи к скользкой земле и, не медля, впивается ей клыками в голову. Змеюка готова.
Пошел дальше.
Взмах крыльев, оборачивается: относительно небольшая птица, различить ее на фоне корней дерева трудно с такого расстояния. Медленно подбирается ближе к цели, все идя за деревьями, чтобы не быть замеченным . Ужа аккуратно кладет на землю...
И рысью бежит на птицу. О, удача! И никакая склизкая земля не помешала. Осмотрел добычу: вальдшнеп. Подхватив за шейку птицу добежал до дерева, где оставил ужа...
Через полчаса коту тот еще сюрприз подвернулся. Нечто светлое лежало на земле под кустом. Орлан подошел ближе, глаза немного расширились от удивления: яйца змеи! Осмотрелся, хозяйки гнезда не видать. Перебрасывает ужа через шею. Набирает в пасть столько яиц, сколько вместилось, еще умудряется захватить клыками крыло вальдшнепа. Уносит лапы, не желая нарваться на большие неприятности...
Все, змеиное гнездо далеко, опасность миновала... можно неспешно идти в лагерь.

Начало игры.

Рыжее пятно путешествовало уже довольно долго по округам и слышало много историй о лесных котах, которые жили в племенах, а то есть и заботились друг о друге, как большая семья. Келуотль имела достаточно свободного времени для размышления об этих странных котах. Им принадлежал весь лес, у них был дом, своя территория, а, главное, друзья. Да, Келуотли жутко хотелось иметь друзей, делиться с кем-нибудь мыслями и переживаниями, но их не было, была только соседка по голове, которая, к слову, как раз решила напомнить о своём существовании.
-Келуотль, нам надо идти в лес и надрать задницу одному из лесных котов, - тихо сказала сама себе кошка. - Нет, я не буду драть никому задницу, я хочу подружиться. Келуотль замотала головой, как же надоедает эта гадина! -Ой, да брось, давай привлечём к себе кучу внимания.
Кошка начала громко хрустеть ветками, посмотрела в лужицу и громко мяукнула:
-Ну-ка, хватит. Погостила и ладно, собирай вещички, жду тебя через год. Келуотль засмеялась собственному отражению и уселась. Аккуратно поведя ушами, животное поняло, что приступ кончился, а она оказалась на территории племени, так как вокруг было много запахов. Кошачьих запахов. За ней могли наблюдать, а это было страшно. Келуотль замерла и стала ждать: если её заметили, мы это скоро узнаем.

Келуотль в напряжении ждала, когда некто, увидевший её( а может и не увидевший, что было бы очень большой удачей) даст понять о своём существовании. Ждать пришлось немало, кошка уж совсем было решила, что она одна, и ей сказочно повезло, что она не начала знакомство с племенным котом без приступа "веселья". Ан нет. Раздался чей-то голос, и у Келуотль сердце ушло в хвост. "Приготовься к драке!"-быстро подумала кошка.
- Ты чего тут делаешь? Здесь наши территории, знаешь это?
Келуотль решила не начинать свои так называемые отношения с лесными племенами с драки, а посему кошка решила ответить честно, понадеявшись на адекватность жутких племенных котов. Страннющие ребята.
-Я? Я гуляю. Ну, вернее, не гуляю, хехе, я путешествую давно по лесу... Я как странник, но не странная совсем ха-ха-ха, - начала свою великолепную речь кошка. "что ты несёшь, дура?"Келуотль поняла, что от таких высказываний, кот решит, что она совсем "того" и прогонит ненормальную особу подальше от семьи. - В общем, я путешествую и пришла сюда завести новые знакомства и друзей, я ищу лучшую жизнь.
Ну, хоть закончила с толком. Келуотль села, потупив глазки, но наготове к драке, вдруг кот не из сговорчивых и сразу начнёт наступление без лишних слов. "А он ловкий," - подумалось кошке. - "Я так и не заметила его, пока он не подал голос." Келуотль вдруг подумалось, что, если все лесные коты такие, то они очень опасны. И круты.

Келуотль очень нервничала, ещё бы, вместо того, чтобы по-человечески всё объяснить, она начала плести какую-то невероятную хрень, в итоге чего кот окончательно утвердился в том, что кошка совсем не ладах с головой.
- Х... путешествуешь? Вроде... новенькая в лесу, что ли?
Ладно, по-крайней мере, он хотя бы не начал махать когтями, а решил продолжить разговор, однако, по нему было видно, что кот явно не доверял Келуотль( а чего она хотела вообще?), да ещё и осматривал её с видом врача, будто подбирая ей лекарства для быстрого упокоения души. Затем кот встал и начал обходить рыжую:
-Могу даже проводить..
Сначала Келуотль обрадовалась, что она, возможно, смогла найти добрую душу в этот незнакомом лесу, но после радость сменилась брезгливостью, так как пришло осознание того, что это предложение проводить было не просто элементарной вежливостью, оно было  попыткой спровадить незнакомку подальше от родных территорий. Кошке стало очень обидно, хотя это и было необоснованно: этот кот повёл себя правильно, не стал почём зря разводить драку, а решил вежливо указать кошке на то, что пора и честь знать, негоже находиться на занятой территории. Келуотль чуть наклонила голову, посмотрела на кота исподлобья и робко протянула:
- Проводи.. Но, может, мы ещё когда-нибудь увидимся? - Келуотль моргнула и подняла голову, вздёрнув нос, немного повышая тон. - Я не напрашиваюсь тебе в друзья и в твою семью, не думай. Но, я вижу, ты славный кот, мы могли бы общаться и иногда гулять вместе. Ты мне расскажешь про лес.
Келуотль, конечно, не знала ни капли про законы племён, в которых было явно указано, что кот должен быть верен племени и дому, а, значит, не имел права заводить знакомства и, тем более, друзей вне племени.

Келуотль встала на лапы и повернулась в сторону, куда кивнул лесной кот, видимо, там была граница.
- Да, да, да, возможно, - бросил кот и подтолкнул кошку в сторону границы. Келуотль поняла, что на самом деле она очень сильно подставляет этого пятнистого, она начала осознавать, что ему( да и ей, если найдут) может очень непоздоровиться, ведь она-то чужак, а он болтает с чужаком на своей территории. Поэтому кошечка быстренько потрусила в сторону границы.
- Если тебе вдруг взбредёт в голову снова путешествовать по нашим землям, то тебе лучше увидеться со мной, чем со Звездоломом лично. Он разговаривать не станет, уж поверь.
Келуотль на хожу тихонько бросила:
- Звездолом этот ваш, большая шишка, я гляжу. Ну, если что - дома у меня нет, я пока ещё погуляю, но на твою территорию не зайду, так уж и быть, хехе, не буду подставлять. Да и шкуру свою жалко. Кошка улыбнулась. Добежав до границы, Келуотль махнула рыжим полосатым хвостом на прощание и мяукнула:
-Ну, до свиданьица, полосатый стражник. Надеюсь на дальнейшую встречу и твою доброту.