Крушигор нашел для себя новую забаву - он вскочил на прочную ветку, с неё перемахнул на другую и так скакал по ветвям  в полутьме, стараясь не свалиться и не свернуть с намеченного пути. Ему это развлечение дико нравилось: в любой момент он мог сорвать коготь или упасть и свернуть себе шею. Безопасные развлечения никогда не бывают по-настоящему интересны, возможно заблуждение, но во всяком случае, прямое мнение Крушигора. Лучше поставить под угрозу всё и проиграть, чем выиграть в легкой и скучной борьбе. Простая победа никого ничему не научит.
Крушигор учуял запах птицы в ветвях близко и решил выпендриться перед сестрой, поймать дичь слёту. Он, кстати, действительно схватил птицу. Но в темноте оступился и упал с дерева, шлепнувшись в кусты. Острый сучок прочертил царапину на его щеке. В зубах у него была крепко сжата за горло сойка.
- Хе, поймал, - выговорил он, закапывая дичь у дерева и медленным шагом направляясь дальше. Отбитые бока болели, но вскоре боль прошла, и Крушигор снова побежал. Он был настолько быстр и невнимателен, что, учуяв след белки, тут же потерял его и практически не обратил на это внимания.
Тем не менее, останавливаться ему не хотелось. Он решил ещё поохотиться, когда перед ним возник сам родник.
"Ого, а мы и впрямь неподалеку были" - подумал Крушигор, замедляя шаг и подходя к воде. Он быстро и жадно напился, после чего скакнул в сторону от родника, казалось, с какой-то целью.
А цель действительно была. Пока Крушигор пил, он учуял запах вьюрка и даже поймал птицу в последний момент, хоть она его и заметила и даже почти успела ускользнуть.
- Эй, Лис, я не планирую останавливаться, - заявил Крушигор, кидаясь прочь от родника. - Догоняй, если сможешь!
Он нагло засмеялся и побежал прочь в темные кусты, а оттуда, по веткам деревьев, ещё дальше.
К БЕРЕЗОВОЙ РОЩЕ

Был ли у вас когда-нибудь в жизни такой момент, когда сердце попросту замирало и вовсе не желало продолжать биться? Когда-нибудь у вас наступал такой момент, который хотелось схватить, словно мышь за хвост, и не отпускать? Никогда. Жить только им и только в нем, питаться этим счастьем, этой безграничной эйфорией и вместе с тем страхом. Страхом перед неловкостью, будущим, перед тем, что это все не навсегда. Страх потерять то, что ты только что так внезапно обрел. В такие моменты душа заводит нежную песню, а в груди что-то бьется редко и порывисто, словно уставшая птаха, которую заточили в золотой клетке. Нечто подобное сейчас испытывал Соня, трудно описать это, никто не может выразить и малой толики той лавины чувств, тепла и холода, любви и одновременно ненависти к самому себе. Такому эгоистичному коту, как Усталая Птица было в новинку подобное, поэтому переживаний было больше, чем в любой другой день. Что там, за всю его никчемную жизнь вместе взятую. Такую серую и унылую. Теперь пташка, что билась внутри обрела свободу,выпорхнула наружу, унося душу в облака. Теперь в жизни постепенно начал проступать смысл, а буденная рутинная монохромность приобрела цвета, яркие и сочные летние краски. Она окрасилась в изумрудно-зеленый, цвет глаз той самой, которую Соня в тайне ото всех и от себя самого полюбил.
Усталая Птица до последнего отрицал какие либо чувства. "Любовь для слабых", "любовь не для меня..." Не для него... А что если, она шутит? Что если это все просто проверка его реакции, и ее слова ничего не значат? Что если это ее собственное заблуждение, что если она ошибается, говоря такие теплые слова, что если она... Не любит его? Вопросы один за другим началь роиться в голове, от этого закладывало уши, наворачивались беспричинные слезы. Почему он плачет? Нет, он не должен плакать, только не сейчас, только не сейчас... Соня быстро сморгнул слезы, пока Полночь не увидела, но глаза все равно продолжило предательски щипать. Это так глупо... Сейчас, возможно, самый важный момент за все его существование на этом несправедливом свете,  а он рыдает, как маленький котенок, нет.
Соня сглотнул и приоткрыл пасть, собираясь что-то ответить. Но что? Что, черт возьми, он должен ответить на три заветных слова? Она ждет от него чего-то, ждет согласия, а он не может подобрать слов. Столько всего вертится на языке и ни одна фраза не желает выйти наружу, словно застревая в горле. Теперь он обнаружил, что почти не дышал эти несколько секунд. И теперь он задыхается, потому-что не может свободно вдохнуть даже теперь. Соня сделал тихий, порывистый, дрожащий выдох, но в такой гробовой тишине и он был слышен. Почему родник больше не журчит? Почему птицы не поют? Почему так тихо? Он, Соня, что, оглох?
Усталая Птица испуганно посмотрел в глаза Полночи. Наверное, он боялся увидеть там... презрение? Злость? Но нет, зеленые очи внимательно следили за реакцией котика, в них отражалась такая же неловкость и страх, а главное - искренность. Нет, с такими глазами не врут. Такие глаза не могут ошибаться. Это настоящий, неподдельный взгляд. Соня прямо чувствовал, как две черные щелочки заглядывают ему в душу, в надежде найти там хоть что-то родное и близкое, то, что согреет холодной ночью и приласкает. Соня чувствовал, что все, что сейчас нужно Полночи - это знак. Неважно какой, главное шаг с его стороны. Усталая Птицы прикрыл глаза внезапно отяжелевшими веками и подался вперед, к мордочке Полночи. Нет, это делал вовсе не он, тело само, само шло навстречу любящему сердцу. Вот почему его назвали Усталой Птицей. Теперь Соня чувствовал огромные крылья за спиной, свист ветра в ушах, свободный полет души.
Носы двух воителей нежно соприкоснулись, усы перекрестились. Соня ощущал тепло и волнение кошки, но ему было неважно это. Главное - она рядом, и она наконец-то его. В такие моменты ты наконец обретаешь покой.
Облетали первые пожелтевшие листья,  ветер играл в кронах деревьев. Журчал звонкий родник, разбивалась вода о камни. Щебетали приятную мелодию птицы. Две заблудшие души, под этим солнцем, под этим чистым небом, наконец нашли друг-друга, пересекаясь.

Ночное небо заволокло тучами, а на земле клубился туман, что значительно усложняло охоту. Первая ночная вылазка, после долгой болезни, которую Демонесса провела у целителя. Кошка не смогла дождаться дня, да и не очень она и любила охотиться днём. Всё-таки в чёрной, словно сама ночь, шерсти есть определённая выгода.
Когда ночь обволакивает своей темнотой со всех сторон так, что тебе кажется будто ты одновременно и есть часть этой первобытной темноты, и отдельный кусок чего-то лишнего, словно неподходящий кусок пазла. Когда лёгкие рвет от ночного свежего воздуха. Когда со всех сторон звуки ночных зверей, иных местах так тихо, что становится страшно. Тогда начинаешь любить ночь. Тогда начинаешь жить ночью. Ночь, когда небо без единого облачка, девственно-чистая. Лишь яркие точки - звезды, да яркая седая луна, освещающая все вокруг и не дающая уснуть ночным романтикам и редким ценителями ночи. Именно таким ценителем была Демонесса. Однако сегодняшняя ночь к любованию не предполагала банально потому, что все заволокло туманом.
Видно было чуть дальше вытянутой лапы, а дальше все заволакивало мутной дымкой. Когда Демонесса слышит шорох мыши, она сначала думает, что ей показалось. Кошка низко, почти припадая к земле, начала ползти в сторону звуков и мышиного аппетитного запаха. Почти доползя до мышки, так, что можно было увидеть мутный силуэт зверька, она задела лапой подмерзнувший лист и спугнула мышь. Тихонько ругнувшись, Демонесса продолжила охоту. Вскоре она нашла щура на дереве - маленькую красную птичку и довольно легко убила его, а затем спрятала, пометив место. Потом она долго не могла никого найти. Уже почти отчаявшись найти кого-то, Демонесса почуяла овсянку. Из-за ярких желтых перышек птицу можно было увидеть чуть дальше, чем остальных. Её убийство также никаких проблем не составило. Прихватмв овсянку и забрав щура из захаронки, Демонесса вернулась в лагерь.

Отредактировано Демонесса (2015-06-03 13:49:41)

Птичий свист раздался над каменным родником. Свиристель опустился на гладкие, поросшие снизу мхом камни чтобы отведать кристально-чистой родниковой воды, холодной и студёной даже в такой знойный день. Птичка беспечно наслаждалась солнечным теплом и погодой, похоже настроение у неё было лучше некуда. Чёрный клювик коснулся воды, и чем больше свежей живительной влаги вбирал в себя свиристель, тем выше и задорнее поднимался изящный хохолок на пернатой головке. Однако, несмотря на то, что птица вела себя так беззаботно, ничего не говорила о том, что она вне опасности.

Два зелёных глаза пристально наблюдали за прилетевшим напиться пернатым. Яролапая выжидала момент, когда птичка окончательно обмякнет и не сможет вовремя улизнуть от меткого прыжка и острых кошачьих когтей. Свиристель скакал с камня на камень, скрежеща тонкими чёрными лапками по валунам. Такая же чёрная маска на голове украшала ровный и мелодичный, в смысле цветов, окрас свиристеля, который уже достаточно близко подошёл к сидящей в засаде древесной кошке. Яролапая гордилась своим талисманом удачи - пером клеста. Талисман этот на самом деле был самым обычным пером, однако Яролапая считала, что для неё это перо совсем необычное. Шевельнув пушистым рыжим хвостом, она выскочила из засады и прижала свиристеля к земле. С писком птица забилась в когтях древесной кошки. Не успела Яролапая прикончить дичь, как поскользнулась на мокрых камнях и свалилась в воду, оцарапав о камень подушечку задней лапы. Свиристель на последнем дыхании, уже смертельно раненый, пополз к корням ближайшего дерева, но вымокшая охотница быстро его нагнала и перекусила птице сонную артерию.

«Какая я сегодня удачливая! - довольно подумала Яролапая, - три попытки - три тушки в куче с дичью!» По дороге в лагерь кошка забежала в заросли кустарников и подобрала пойманных там ранее дрозда и соню. Что ж, перо клеста принесло удачу своей хозяйке на этот раз!

После топи ты направился к каменному роднику. Тебе показалось, или это место и вправду было самым неприветливым? Ты остановился на краю леса и осмотрелся. Тихое мерное журчание истока и опустевшая местность вокруг. Тоже не самый лучший пейзаж, на твой взгляд, но что поделаешь? Начало зимы всегда жестокое, ну а потом все скроется за снежным покрывалом, деревья оденутся в зимний наряд, а ручейки и родники будут закованы в кристальный лед, под которым будут продолжать свою жизнь.
Холодный ветер снова тревожил твою шерстку, и ты без радости ступил на холодную землю. Дошел до родника, немного попил ледяной воды, «обжегся», так сказать и приступил к охоте. Из птиц ты никого не услышал, а вот из мелких грызунов.. Да! Ты услышал скрежет маленьких лапок, а потом у камней мелькнула лесная полевка. Ты припал к земле и быстро пополз, желая ее поймать. Обойдя пару камней, ты остановился и принюхался. Да, полевка еще здесь. Потом ты выглянул из засады и увидел ее. И вот наконец прыжок. Грызуна убил, но лапу неудачно поставил слегка подвернул. Поморщился и посмотрел на добычу. Костлявая, но что поделаешь? Спрятал ее там, где были закопаны снегирь и коростель. В какую часть леса ты теперь пойдешь?
→ Древо Восхождения

завтра без охота с:

Хрустящие шаги - все, на что могли среагировать уши. До неузнаваемости тихо. Не верующая им морда норовила сощурится и выглядеть хоть что-то, что должно было дать звук и оживить это глухое место, но бестолку, и именно поэтому ее попытки сосредоточиться на охоте были тщетны, насколько неузнаваемость сих мест путала совсем к другому привыкшую. Не будем врать, что растерянна она и от того, что целый день сопит носом, как правило служащим довольно необходимо в случаях, как сейчас, вот только не именно сейчас, будто отобрав одну лапу, без которой охота не состоится. Спрашивается, чего вообще Лис высунулась из лагеря? Долг перед племенем? Уж очень не похоже на ставившую превыше всего здоровье кошку, видимо наслушавшуюся о последствиях якобы безобидного насморка в зимний сезон. И все-таки что-то переклинилось, раз уж она пошла на охоту. И собственным голодом это не назовешь.

Смирившись с новой обстановкой как с таковой, Лис предприимчиво огляделась, в последний раз проверив, а не занюхает ли коем волшебным образом ее нос, и малоприятной заложенностью поняв, что нет, сгорбленно потрусила к валунам, смиряя меж ними и собою расстояние, полное провалов в буквальном смысле этого слова. Помимо носа, неудобно ощущался и снег, который, казалось, поедал ее, а не доблестно принимал лапы, если бы по нему шел более могучий и приспособленный кот. Худощавая плоскость, чья масштабность больше удлинялась, чем ширилась, брезгливо дохаживала последнии метры промерзлости и каковым было ее облегчение, когда она ступила на камни, хоть и такие же промерзлые, но все же. Зато устойчиво, и это гораздо улучшило время наблюдения.

Лис далось выследить зяблика, и окоченевшие ходуны дали хоть и малую, но дёру, ведь желания - с ума сойти, - красться в таких угодьях казалось немыслимым и ах, видел бы ее Февраль… Уж он то точно вмазал по первое число такой недотроге, кем, надеюсь временно, показалась Лис, но чему бы он не предрекнул, так это выигрышной быстроте, что спасла в начале неудавшуюся погоню. Награжденная за муки кошка ощутила прилив крови и тепла вместе с ней. Хоть и маленький, зяблик был удаленький, мимолетно согрев так жаждущую этого. Да и, оказалось, увы, что согрел, тем самым вконец обленив поджарую - ей не удалось нагнать следующего и послеследующего. И так, снисканная поврежденным суставом, воительница Древесного племени поковыляла по все тому же, чтоб его, снегу, в обратку - домой.

Отредактировано Лис (2015-06-12 20:17:48)

Несомненно, компания Огнежара и бывшего наставника не могла не радовать. Первый вызывал в Разломе хоть какие-то чувства, сравнимые с уважением; ответ на такой всплеск скудных по добродетели эмоций, очень прост: всё познаётся в сравнении. Тот же самый Кол, чей язык неплохо бы вырвать с корнем, несмотря на благородное происхождение и связь с ныне мёртвым  предводителем древесных, являлся огромной занозой в заднице любого, кто хоть на секунду усомнится в его способности мыслить аналитически и на минутку представит степень его гипертрофированного эго.  Все эти черты куда более гармоничнее сплетались в Ломе. А на всех моральных уродов, и просто «прекрасных» парней одного Светлолесья не хватает. А помня старшего воителя по другим вылазкам, серый сделал весьма простой вывод: с ним комфортно и даже безопасно, лишь бы рот не разевал со своими наставлениями. Большего разноглазому и не нужно. Эту роль взял уже давно Вольновой – ненаглядный сын Медовой неплохо так испытывал терпение ученика, заставляя всё племя просто втягивать уши к макушке как можно плотнее, когда эти двое устраивали разборки. Таких было не много, зато те редкие случаи происходили действительно с грандиозным размахом. Просто невиданный пир героев и рёвом самого Беовульфа. Но где-то глубоко, если пробить лапами дно сознания и пуститься по душевной реке Стикс, можно наткнуться на островок, названный в его честь. Белоухий надолго запомнит этого несносного кота и, чем старше он становится, тем чаще начинает осознавать, что не так уж и плохо тогда было. Тяжело, но интересно. Скоро подойдёт к лапам стадия принятия и благородного уважения; хотя лучше просто уважения. На какие-то благородные потуги древесный способен пойти, скрипя сердцем.

В итоге, коротко кивнув на задание Огнежара, Разлом поспешил в серверную сторону от родника, намереваясь запустить свои когти в мягкое пернатое «платье» зяблика, на которого он угробил большую часть своего времени, когда старший по званию отдавал команды. Как несчастный, измученный голодом и холодом бродячий певец, птица издавала звуки, на секунду коту даже показалось, что отдавалось это немалой долей хрипоты, но перенаправляя работу ушей в другое, нужное для охоты русло, древесный через пару минут всё же смог в последний момент ухватиться за хребет жертвы, когда та уже собиралась слететь с ветки. Напрягая мышцы и стараясь не упасть с дерева, воитель сжимал челюсти пока не услышал знакомый хруст; тогда он уже спустился вниз и побрёл дальше, ловя носом воздух. Улов так себе, а учитывая запущенную стадию гордыни, серый не мог просто так вернуться на место с птицей в зубах. И на удивление, удача вновь ему улыбнулось: хотя он просто ненавидел водяных крыс (уж часто они казались ему уродливыми и несоразмерными), и старался даже в рот их не брать, сейчас соплеменникам всё равно, чем почивать себя на ужин. Прибавив темп, Лом помчался вперёд, резко делая развороты, и один раз, чуть не сломав себе к чертям все когти о кривой камень. В конечном счёте, на обговорённое заранее место, он пришёл с довольно таки неплохим уловом. Конечно, упорхнувшая голубка – досадное упущение, но находиться в засаде с двумя тушами тоже не гениальная идея дня.

- Хороший улов, Разлом, - послышался голос справа. Надо же: обычно охотничьи патрули с разноглазым заканчивались в тишине. Мало кто предпочтёт разговаривать с ним. И на то есть причины, да и умственные способности участников «похода» показывает. Но для старших негласный закон не писан.
- Да…- задумчиво протянул он, глядя на два лежащих рядом трупа; прикрыв глаза и повернув голову вбок, он продолжил, - но ведь не настолько, чтобы погладить меня по головке? Тс, - открыв на этот раз разномастные озёра, кот оглядел белое полотно природы, - ненавижу этот сезон. Если бы этот снег был серым, мне было бы куда легче проводить засады. Кстати, а вы мастак пялится, Огнежар. Теперь понятно, почему остальные предпочитают быстро затыкаться.

Ветер неприятно обдавал шерсть, а заинтересованность теперь также прожигала собеседника. Но можно сказать одно: патруль окончен.

Утро выдалось на редкость скучное, и когда тебе сказали, что ты заступаешь в патруль, то настроение сразу поднялось, и ты даже хитро улыбнулся, но радость твоя была не долгой. Зато с кем тебя поставили в патруль. С оруженосцем, со здоровым оруженосцем. Ну где же твой ученик? Ну почему не везет с учениками?
Ты повел ушами и поманил Долгоуха за собой. Вы вышли в лес, и ты сразу свернул на тропинку, которая вела к каменному роднику. Давно же ты там не охотился.
Вы быстро пересекли лес и очутились на открытом пространстве. Приближающийся звук родника, из которого чистая вода била ключом, ты слушал с равнодушным выражением морды. Хоть и лес встретил вас приветливо: теплыми лучами солнца, свежим ветерком — ты все равно был не рад.
Кивнув головой Долглоуху в знак того, что тот может охотиться, ты сам припал к земле и нырнул в траву, стал пробираться к самому сердцу родника.
Как только ты подошел, то увидел оляпку, прыгающую по камням. Эта маленькая пичуга прилетала сюда крайне редко, поэтому ты решил не упускать шанс. Вскоре птичка уже находила у тебя в пасти.
Следующая добыча это белка, которая прибежала к роднику утолить жажду, но стала твоей жертвой. Она чуть не вырвалась из лап, ты вовремя прибил ее лапой к земле.
Последней же добычей стал свиристель. Он только успел приземлиться на камень, как ты прыгнул и прикончил его.
Собрав всю добычу, ты нашел Долгоуха, и вы направились в лагерь.

Водица в роднике всегда прохладнее и вкуснее, чем в пограничном Ручье. Мысль эта не возымела никакой логической связи со следующей, что возникла в голове Февраля минутой позже, пока он утолял жажду, склонившись над бойким, девственно прозрачным ручейком. Причиной его нахождения здесь вместе с молодым воителем Айсбергом был охотничий патруль, в который глашатай выдернул спутника очередным ранним утром - настолько ранним, что солнце едва-едва успело показаться из-за горизонта, когда они отправились в путь. Причиной столь раннего подъема стало то, что организм серого решил начать бодрствование еще до того, как погасла в небе последняя звезда. В объятом сонным шлейфом лагере сидеть без дела было, откровенно говоря, скучно, впереди было полно дел, а Февраль предпочитал приступать к обязанностям без промедлений - таким образом к концу дня у него находилось время, чтобы безучастно посидеть у кучи с добычей и попугать своей угрюмой мордой проходящих мимо оруженосцев.

Еще один обычный день, в общем-то.

Взлетев на гладкий валун, плавно огибаемый узким водным потоком, Февраль повел носом и огляделся, после чего, не сговариваясь с Айсбергом, двинулся своей дорогой. Очевидно было, что им следует разделиться, поэтому он не стал тратить время на то, чтобы произносить это вслух. Настрой был нейтральный, даже несколько апатичный - сегодня все делалось как-то на автомате, даже сойка, ставшая первой добычей за этот день, была поймана древесным чисто машинально. Инстинкт, черт бы его побрал, не подводил.

Неудача со спугнутой полевкой быстро забылась, перекрытая вьюрком, который, замешкайся Февраль хоть на секунду, летал бы сейчас живой и здоровый на свободе. Отфыркнувшись от перьев, глашатай подхватил обеих пташек (сойку - по дороге к месту встречи с Айсбергом) и, вполне довольный результатом продовольственной вылазки, уселся на валун, дабы дождаться напарника, а потом вместе отправиться в лагерь.

Раннее утро. Солнце не успело взойти - лишь обагрило небо своими яркими лучами. Легкий Утренний ветерок пробежался по каждому листочку, будто высчитывая их. Птицы пролетают над макушками деревьев, находящихся рядом с родником, который поит их корни. Красивый пейзаж, не правда ли? Не каждый воитель сможет встать так рано, это время можно было назвать даже ночью. Но все же, охотник решил встать с рассветом. Вот уже хлынули лучи чуть-чуть вылезшего из-за полосы горизонта солнца. Мыши шуршат среди корней деревьев, белки прыгают с ветки на ветку. Возникает чувство, будто вся жизнь находится лишь на деревьях, внизу же все медленно двигается и даже не имеет признаков жизни, разве что родничок играющийся с землей и плещущийся об нее. Лёгкокрыл брел по зарослям к роднику, чтобы напиться после долгого сна без воды. Подойдя совсем близко к потоку воды, он наклонился над ним и начал медленно лакать чистейшую, не отравленную людьми воду. Рядом с водой всегда рос мох - вот он и дела на сегодняшнее утро наполовину сделаны. Вдруг, над головой воина послышалось громкое пение сойки, Лёгкокрыл был уверен, что это была пересмешница - чтобы проверить, он громко мяукнул, достаточно громко, чтобы она услышала. В ответ он услышал импровизацию мяуканья. Серый решил попробовать поймать эту проворную птичку, которая в любом случае попробует его обдурить. Голубоглазый полез наверх. Оказавшись прямо над птицей, он хотел спрыгнуть на нее, ведь, судя по основанию ветки - она была упругой и выдержала бы вес воина. Древесный взглянул в глаза птице, что не должно было произойти, ведь она была повернута к нему спиной, изначально. Сойка вспорхнула и оказалась далеко от сына Медовой, но достаточно близко для прыжка. Кот оттолкнулся от ветки и сойка оказалась у него в пасти, но нет. Он даже не зажал зубы, чтобы перекусить шею. Сойка начала упорно размахивать крыльями, чтобы удрать, что у нее получилось. Серый прошептал:
- Лучше пусть тебя твои сородичи заклюют... из-за тебя теперь к Соцветию пойду, зубы проверять...
Опечаленный болью в зубе, он поплелся дальше. Теперь он собирался поймать кого-нибудь поменьше. Забравшись на дерево, он стал выжидать какую-нибудь добычу. Просидев так в течении пяти минут, не имея терпения, кот слез с березы и снова подошел к роднику, чтобы как-то забить боль холодной водой. Как только холод прошелся по больному зубу, мучения лишь усилились. Воин сплюнул и взглянул на камень среди потока воды. На нем сидел маленький вьюрок. Он покачивался из стороны в сторону от усиливающегося ветра. Охотник встал перед ним, но тот даже не обратил внимание. Оттолкнувшись от маленьких "бережков", длиннохвостый остался на месте птицы, а сама добыча упорхала куда-то в лес. Что-то охота у него сегодня не пошла. Осталась надежда на одну пташку, сидевшую на молодом дубке - свиристель. Их Лёгкокрыл наловился за жизнь, потому будет легко. Он использовал свой прием - черноухий подкрался сзади и вспугнул птицу. Она не летела высоко, потому он с легкостью смог порвать ее крылышко серой лапой. Белобрюхий и свиристель оказались на земле, птица пыталась взлететь, к тому же теперь у нее была повреждена спина от удара о землю, серый же приземлился на лапы. Догнав кареглазую, воин добил ее, чтобы та не мучилась. Длиннолапый поплелся со свиристелью в пасти к роднику, он подобрал сорванный им же мох и понес все домой - в лагерь.

В зубах водяная крыса, а в мыслях вновь зарождается презрение к миру. Кажется, я полностью оправился после той истерики, раз уж снова начинаю ненавидеть других и любить себя. Значит, все хорошо и я могу дышать спокойно, да и охотиться, значит, тоже. Окей, кто там будет следующей моей добычей? А, ладно, потом выберу, сначала запах нужно поймать. Бросив на землю крыску, пойманную в топи, я начал искать чей-либо еще запах, правда, не знаю, зачем. А, наверно, чтобы поесть и одновременно с этим не идти в лагерь с пустыми лапами. Ну окей, поймать я кого-нибудь поймаю, это легко будет.

И, тут же, едва подумав об этом, я почуял запах сойки. Птица сидела на земле и что-то клевала. Что же, мне же лучше, не придется по деревьям лазить. Я прыгнул, однако, судя по всему, птица услышала прыжок и попыталась вырваться из лап, и даже практически вырвалась, но в последний момент я прикончил её точным укусом в шею. Так, одна готова, и я бросил птицу к крысе. Дальше я стал искать какой-либо еще запах, однако, едва найдя запах полевки, тут же его потерял. А затем... Затем я не поверил своему носу. Я почуял запах чечевицы, которая птица, а поймать её считалось большой удачей. Вздохнув, я попытался сделать все идеально, подкрался, прыгнул... Однако птица чуть было не вырвалась из лап, к счастью, в последний момент я её убил. Так, все, больше охотиться я не буду. Удовлетворенно взмахнув хвостом и пошел в сторону лагеря, надеясь в него все таки попасть.

<--- Заросли кустарника

Добравшись до родника, я первым делом подольше отошла от воды. Хоть ее количество и было совсем мизерное, но, как всем известно, до чертиков не переношу воду, а причины говорить не буду, слишком много раз уже повторяли. Я перепрыгнула с камня на камень и засела где-то между кустов. Совершенно ничего не делая, просто сидела и смотрела в одну точку. Прикидывала, куда дальше идти, сколько туда идти, и какой промежуток времени займет обратный путь. Выйдет достаточно много, наверное, даже чуть больше, чем сейчас.

От этой мысли стало не по себе, но я сама решила пойти сюда, а обратно возвращаться - слишком не интересно, не повидав всю родную землю. Пока я была в своем мире мышлений, даже не заметила, что здесь появился еще одни объект. Причем, не просто живой кот, а мертвый, тоже дух, и излучал далеко не добрую ауру. Не открывая глаз, я смогла по голосу понять, кто это. Тот, кого я видела один раз всего, и то, не в самой приятной обстановке. Сейчас, скажу по правде, всех моментов и не вспомнить, но было точно отвратительно. Я хотела его убить вторично.

- Люцифер...

Срывается с моих губ и я, открыв глаза, высунула морду из куста. И правда: метров в пяти от меня сидел кот и напряженно ожидал выхода. Делать было нечего, да еще и его слова меня в самом деле заинтересовали. Грех было хотя-бы не послушать, ведь, никто не заставляет так сразу идти на поводу у этого парниши.

- Предложение, говоришь? Молви.

---> Древо Восхождения

Теньковке не понравилась зима. Нет, совсем, совсем не понравилась. Или это первые деньки зимы были такими серыми, что кошечка лишь морщилась при взгляде на окрестности? Как бы то ни было, неприязнь ко времени года не отменяла таких обязанностей племенных котов, как охота и патруль. Так что ученицы приходилось выходить за территорию лагеря, вылезать из уютной палатки... А ведь старейшины так описывали зиму! Видимо, всё это было мифом. Или, действительно, даже зима казалась теплее и уютнее во времена их молодости.
Ученица уже целых два раза совершала попытки поймать полёвки. Два раза! Маленькая крошка, эта хвостатая обитательница леса с довольно тощеньким тельцем, ускальзывала от Теньковки так же легко, как капли дождя, стекающие с листьев в осеннюю пору.
– Пх, – вырвалось у Теньковки. Трудно сказать, что именно означал этот звук. В нём смешалось множество чувств из-за того, что в душе у кошечки творилось что-то неясное. Нелюбовь к зиме раскалывалась на части, а из получившихся трещин сочились какие-то светлые чувства грусти. Зима – это время года, когда в лесу трудно поймать что-либо. Но коты лезут из лап вон для того, чтобы накормить своих старейшин, королев и котят. И именно это чувство единения, эта взаимопомощь, вызванная трудными временами, была приятна Теньковке. В тот день она ясно поняла, что всё не всегда может быть легко и просто. Трудные времена необходимы для того, чтобы коты могли научиться ценить жизнь, её блага и своих друзей. Истинные ценности скрываются за красками жизни тогда, когда всего вдоволь.
Перед глазами кошечки куда-то шмыгнула полёвка. Древесная ученица даже и не предприняла особых попыток её поймать, погрузившись в свои мысли. Однако лесная полёвка была поймана.
"Ничего не бывает просто так, в самом деле, – подумала Теньковка, возвращаясь в лагерь, – всё даётся нам с какой-то целью. Нужно научиться подмечать важное во всём, а не смотреть сквозь истину".
Она прихрамывала на одну лапку, потому что каждый раз, когда кошечка пыталась словить дичь, она как-то подворачивалась.
Правда ли, что Теньковке не понравилась зима? В тот странный день кошка решила, что такое мнение у неё возникло лишь из-за того, что она не понимала зиму. Часто такое бывает, что мы испытываем неприязнь к тому, чего не понимаем.

Отредактировано Теньковка (2015-09-05 22:39:19)