Молодой воин с досадой взирал на свою неказистую добычу. Несчастная лягушка закончила свою жизнь в смертельных объятиях стальных когтей речного воина. Солнцесвет смешно морщил нос, гадая, как будет возвращаться в лагерь с такой добычей. Было неудобно и стыдно бросать в кучу дичи такое недоразумение. Он мог поклясться клыком, что его тощую лягушку будут избегать до последнего... пока какой-нибудь невезучий ученик не успеет подоспеть на самую сочную рыбку. Золотистый воин испустил раздражительный выдох, прижимая уши. Разве этому его учила Крик Журавля? Ловить малахитовых лягушек? Этих прыгунов и котёнок поймать сможет.

Ведомый такими невеселыми нотами, молодой воин упустил зяблика, вернее спугнул во время засады. Солнцесвет никогда не отличался крепкими нервами и терпением... Молодому воину пришлось пройти дальше от Нагретых камней. Ближе к воде, желая остудить свой пыл.  Там ему улыбнулась удача и он, наконец-то, смог бы вернуться в лагерь с форелью, как трофеем. Это ли не награда за его труды?

Ученица смотрела прямо в глаза Бурана, будто старалась заглянуть в самую душу. Что же она там видела? Борьбу. Да, самую настоящую борьбу. Серые глаза отражали то тепло, то холод, то неуверенность, то грусть, то… любовь. Похоже, что так, что именно ее Стрекозка видела в глазах серебристого кота. Буран прижимал к себе старшую ученицу, будто она была его самым заветным сокровищем. Стрекозка не могла больше видеть глаз друга, он положил свой подбородок на ее макушку. Ученица тихонько заурчала, положив свою маленькую лапку на его, большую и широкую.
Буран заурчал в ответ. Стрекозка обвила своим хвостом его. Перед глазами появились сладкие Сыч и Зимняя Вишня. Они всегда так делали – жались друг к другу, выражая любовь и понимание. А ведь они такие разные.
«Мы тоже разные? Пожалуй, да… Буран такой сдержанный, а я… А я вся в Шиповника» - она подумала о жизнерадостном воителе, в кого пошла и внешностью, и характером.
- Клянусь, чтоб меня вороны растерзали, если я солгу! – горячо пообещала она, отстранившись и серьезно посмотрев в глаза воителя. Пускай знает, пускай верит. Она не лжет. Глупо ей такое обещать, но душа так и кричит в груди – да! Все так и будет! Ни капли сожаления на дне души.
Ну что ж, сегодняшняя сказка закончилась, и пора вернуться домой, в реальность. Стрекозка помогла Бурану дотащить добычу до лагеря. Они шли бок о бок. Ученица выглядела потрепанной из-за топорщившейся во все стороны шерсти. Но вполне довольной. То и дело переглядывалась с котом. Она переживала, но не так, как Буран. Кот был старше и лучше разбирался в своих чувствах. Она не очень. Возможно, разговор с Ручей поможет расставить все на свои места.
Оказавшись на главной поляне, Стрекозка пожелала Бурану спокойной ночи и направилась в палатку оруженосцев. Заснуть ей так и не удалось. Все мысли кружились вокруг серебристого воителя, который мерз один на своей подстилке. Она же устроилась возле Быстролапа. Так хотелось поделиться своим теплом с другом…
«Скоро я смогу исполнить свое обещание» - с улыбкой подумала она и, наконец-то, уснула.

Беседа с Ручей очень помогла Стрекозе разобраться в своих чувствах. Да, у них был короткий разговор, но… Это было с лихвой достаточно. Особенно последняя фраза иссиня-серой красавицы племени. Стрекоза так и видела перед собой ее добрый взгляд синих сапфиров:
- Буран влюблен в тебя, как мальчишка.
В тот день она мокрая, после купания в ручье, вернулась в лагерь в поисках друга… Но не нашла. У Бурана появилось много дел, постоянные тренировки с котенком предводителя. Конечно, кота можно было понять. Стрекоза в тот день высушилась, привела себя в порядок. Так надеялась отправится ночью к нагретым камням, чтоб… Расставить все точки над "и". Но воин настолько устал, что Стрекоза просто улеглась молча рядом, размышляя над тем, как правильно провести этот разговор…
К счастью, в охотничий патруль их поставили вместе.
«Может, Ручей попросила Львинозвезда? Какая же она хорошая!» - про себя думала воительница.
Встав пораньше, она опять-таки привела себя в идеальное состояние. Есть не хотелось – Стрекоза слишком сильно волновалась. Видимо, ее нетерпение перешло и на Бурана. Нетерпеливо помахивая хвостиком, и стараясь не смотреть серебристому воителю в глаза, кошка повела его к выходу, идя впереди. Чувствовать его тяжелый взгляд на своей спине было крайне трудно, но кошка удержалась от того, чтоб не обернуться. Хорошо, что Буран не задавал вопросов. Впервые она была благодарна сдержанному характеру друга.
Стрекоза перешла на рысь, уверенно ведя соплеменника к нагретым камнях, их месту. Кошка часто спотыкалась, один раз чуть не полетела в кусты. Каждый раз вскакивала, отряхивалась, и как ни в чем не бывало бежала дальше.
«Ну, наконец-то» - со вздохом облегчения подумала кошка, увидев родную горку из теплых камней. Однако, облегчение тут же сменил страх. Развернувшись к Бурану, она подняла на него два виноватых изумруда, ограненных в тонкий янтарь. Стрекоза открыла было рот, но слова застряли в горле. Поперхнувшись, она помотала головой и посмотрела в сторону.
- Я… там… поищу… Удачи! – она умчалась быстрее ветра в кусты.
«Мышеголовая, безмозглая жаба!» - ругала она себя, украдкой обернувшись и посмотрев, что стал делать Буран. Похоже, он отправился на охоту. Вздохнув, Стрекоза взялась за дело.
Это было крайне сложно. Все мысли крутились вокруг белоснежного воителя. Стрекоза упустила воробья. Пытаясь переключиться на нужны племя, она немного сосредоточилась и смогла отловить двух пташек – чехоня и зимородка. Правда, обе пташки имели… Как сказать, не товарный вид. Из-за нервов она применила слишком сил и практически разорвала пташек пополам.
С добычей в пасти она первая вернулась к камням, и спрятала добычу под камнем. Стала дожидаться Бурана.
«Идет! Идет-идет-идет!»
Стрекоза мотнула головой на камни, и забралась на самый верх. Дождавшись, пока Буран присоединиться, она села напротив, сделала глубокий вдох, потом выдох.
- Буран… Мы с тобой давно знакомы, и… Ты мой лучший друг! Наши прогулки, твое внимание, твои подарки… - она снова стала теребить лапой амулет, последний подарок друга. – Мне они очень, очень нравятся. И… Знаешь, я много думала…
Серо-белая кошечка захлопала глазами. Обвернув вокруг себя хвост, обняла его лапами и попыталась за ним спрятаться.
- Ты мне нравишься… не как друг, Буран… Очень нравишься…
Стрекоза зажмурила глаза и вжала голову в плечи, нос углубила в свой пушистый хвост. Что же он ответит? Конечно, Ручей сказала, что Буран ее очень любит, и… Наверное, обрадуется такому повороту событий. Однако… Это же она признается в любви. Что если он сам этого не сделал до сегодня потому… что не хотел?
«Что если он хочет отказаться от этих чувств? Великое Звездное племя, что я наделала…» - Стрекоза готова была провалиться под землю со стыда.

Очередной охотничий патруль, выпавший на вечер. Что ж, пожалуй, это было самое удачное время суток для любого дела; даже не смотря на то, что к этому времени в холодные сезоны уже изрядно темнело, и добыча пряталась в укромные места, кошка питала особую страсть к переходным между днём и ночью часам. Посему, настроение держалось на более чем приличном уровне, и даже весьма тощая белка показалась более чем аппетитной. Впрочем, возможно, сказывался голод - погружённая в дела полосатая вынуждена была пропустить обед, ибо в лагере отсутствовала, а возможности для охоты не выкроила. Впрочем, ничего особо смертельного в этом не было, и теперь, как следует подкрепившись, махина вновь почувствовала готовность и прилив сил. Весьма вовремя, ибо пора было выдвигаться. Правда, напарника сегодня она так и не выбрала: изначально планировала вывести на очередную тренировку Зарю, но в итоге отправила её вместе с Лазурницей на отработку боевых навыков. Работать в самостоятельных парах тоже полезно, так что, всё оказалось более чем кстати. За исключением ниши в списке текущего отряд, разумеется.
Взгляд бродил по спинам, отметая кандидатур: кто-то должен был пойти в рассветный, и бродить вечером ему не с лапы; кто-то уже набегался за день, а кто-то и вовсе по ряду причин несколько дней отлёживался. Наконец, среди множества окрасов промелькнула посеребрённая спина белобокого кота. В мозгу тут же пиликнула и загорелась зелёная галочка, Крик Журавля оторвалась от земли, направившись к Шиповнику.
- Пойдём, разомнёмся.
Проскользнув мимо и раздав пару подзатыльников в очередной раз расшумевшимся оруженосцам, махина неодобрительно хмыкнула, качая мордой и выбираясь в Ельник через тростниковый тоннель.
- Надо нагружать их сильнее.
Действительно, а то носятся, как ужаленные котята, словно не в их обязанности на данном отрезке жизни входит усиленное обучение, подготовка к жизни ответственного, умелого воителя. Сначала из детской рвутся, а потом к безмятежной жизни назад рвутся. Впрочем, на это сетовать особо не стоило, сами ведь когда-то были такими же. Может быть, не в столь острой форме, как некоторые, но факт остаётся фактом. Летят луны, приходит мудрость. Это задним умом все богаты и советы раздавать готовы.
- С Карпозубкой также?
Хмурясь пуще прежнего от того, что ответ был заранее известен, озадачилась охровоглазая, в очередной раз прикидывая, каким образом лучше повлиять на аспидно-чёрную дочь, чтобы направить её характер в нужное русло. Она уже пыталась намекать, но, видимо, слишком прозрачно. Крик Журавля вообще не была сторонницей такого рода вмешательств, но когда всё на глазах рушилось, нужно было предпринимать меры. За всеми этими размышлениями мэйн-кунша не заметила, как лапы принесли её к Нагретым Камням. Неплохое, тёплое местечко для вечернего процесса добычи пропитания. Присев на берегу, кошка вытянула уклейку, едва не вырвавшуюся из лап, но добитую-таки. После её судьбу повторил зимородок, и только полёвку спугнул хрустнувший под лапами лист. Впрочем, и эти успехи показались полосатой отчётливым плюсом, посему настроение немного прояснилось, и в лагерь глашатая вернулась с более светлой мордой.

Долго ждать реакции мне не пришлось... глаза радовались, когда я смотрел на то, как на этой милой мордашке медленно, с пониманием происходящего, расцветает улыбка. Да такая лучезарная, что само солнце может позавидовать ее теплоте и яркости. Сам не замечаю, как кончики губ расползаются в улыбке.
А потом... Потом громкий вскрик "Буран!" и я уже ничего не понимаю. Все вертится перед глазами, а непривычная тяжесть опускается на плечи, придавливая к промерзшей земле. А я ничего умнее не нашел, как положить лапы на хрупкие лопатки, прижимая к могучей груди, упиваясь сладким ароматом и теплом.
Вам нужно было увидеть мое удивление, когда кошка принялась вылизывать мои щеки, переносицу, без чувства стыда и неловкости. Вот она. Интимная обстановка.
А тем временем мои внутренние органы намотали на крюк и потянули... Я тихо мурлыкнул, уткнувшись носом в короткий мех, опаляя эту кожу горячим дыханием. А... может, оно настолько холодное, что заставляет нервы перезагружаться? И чувствовать обжигающее тепло, вместо замораживающего холода? Нет. Дыхание именно горячее. Такое же горячее, как воздух между нами. Кажется, между мной и Стрекозой скоро пройдет разряд электрического тока, но даже это не поможет нам отвязаться друг от друга. Между нами завязывалась страсть. Дикая, животная страсть.
Боюсь подумать пошло, но я не смог бы себя реагировать, дабы не набросится на кошку, как дикий лев, что пришел с гор. Но у Стрекозы, по-моему, мысли текли идентично моим, так как она вскочила, как кипятком ошпаренная, и скрылась в кусте. А мой внутренний зверь подсказал мне следовать за ней. Что и, собственно, и сделал. И сделал, вроде, не зря.
Она меня ждала. А после сорвалась с места поднимая пламя из золота и огня осенней листвы. Почему, я ранее не видел такой красоты?  А я все следовал за ней, нагоняя, а после сбрасывая скорость, дабы не обижать. Девочка же.
А потом... потом я потерял ее из виду. Я тяжело дышал, хаотично оглядываясь, лишь позже приметив в полуголом кусте светленькую шерсть. А она усмехается, так искренне, так светло. Я только подошел к ней вплотную, как она вновь сорвалась с места уже в обратном направлении, к нагретым камням. К тому месту, которое стало святым в наших жизнях.
Она приостанавливается у Нагретых камней, а мои зубы щелкают в дюйме от ее холки, так как кошка ловко извернулась, звонко засмеявшись, а после бросилась в воду.
А я за ней, как зачарованный этим голосом. М... Купидон явно не хилый стрелок.
Набираю в легкие как можно больше воздуха, в воде толкаясь мощными лапами. Плывя против течения, я вижу как светлый хвост исчез в расщелине между камнями. Туда ныне держал я свой путь.
Выныриваю, когда теплый воздух давит на голову, которая недавно пробыла в воде. А эта изящная фигура уже улеглась на подстилку изо мха. Я отряхиваюсь, вздыбив загривок, ловко повернув голову, одним движением языка его пригладив.
- Иди ко мне… - и я пошел.
Горячий язык касался прохладной шерсти, холодные носы бродили по телам. Опять разгоралась та недавняя животная страсть и магнитизм друг к другу. Симфония вздохов и тихого урчания ударялись о стены,распадаясь на такие ноты, которых не существует в природе. Мурчание изредка переходило на низкое, гортанное рычание. Когти проводили параллельные линии на камне, а зубы легко потягивали шерсть на загривке кошки, изредка ласково прикусывали ухо.
Мы остались на ночь там, согреваясь в жаре друг друга, наслаждаясь отголосками того, что между нами произошло. Я сжал ее в объятиях, не позволяя двигаться.
Ночь текла быстро, а на утро меня разбудил ласковый шепот. На который я ответил легким зевком и светом из серых глаз, которые, казалось, в миг посветлели.
Я не мог отвести взгляд от нее, соприкасаясь с ней боком, чувствуя то сердцебиение.
В рае приоткрыли для нас двери.

Похоже, что утром мало кому спится. Похоже, что некоторая часть племени любит вставать с утра по раньше, поднимая и тех, кто желал бы еще поспать, хотя бы пару мгновений. Но вот, увы, такой возможности не предоставляется, особенно, если твой будильник Крик Журавля - глашатая великого и могучего Речного племени, которым так гордился ученик, раскрывший сонные глазенки. Перечет полосатой кошке он не собирался, от чего в неком шатком состоянии поднялся на лапы, уже на ходу приглаженную вскочившую местами шерсть, не подобает же бегать по владениям в неопрятном виде!
И вот парочке уже шагает через территорию, ровным шагом и в полной тишине. Разговаривать кота сейчас не особо тянуло, он еще не совсем проснулся. от чего предпочитал молчать, просто идя рядом с крепкой кошкой. Да и сам Подсолнух уже не был похож на того котенка, что бегал с неуклюжестью по детской. Исчезла куда-то пухлость, свойственная всем котам, откуда не возьмись появились легкие мышцы окутиваемые мягкой шерстью. Да и сам кот уже походил на молодого воителя больше, чем на ученика. Быстро, все же, летит время. Не успеваешь обернутся, как из котенка уже вырастает кот. Мощный, крепкий, с добрым взглядом зеленых глаз.
Кстати, слегка удивило Подсолнуха то, что Крик Журавля повела его далеко не к ручью, к которому он собирался шагать, а к нагретым камням. Но позже в его юную голову влетело, что, видимо, другая группа шла в сторону границы с Древолазами. А им предстояло все проверить именно здесь. Чем они, собственно говоря, и занимались.
- Охоту под водой ещё не практиковал, так? Сейчас самое время, пока ещё в конец не похолодало. В первый раз ныряешь для осмотра местности, потом выныриваешь близ предполагаемой добычи, чтобы она вновь не отдалилась. Затем уже с ней. Если рыба близко и чувствуешь, что кислорода хватит, атакуешь сразу. Попробуй. -  ее голос нарушил тишину, от чего глаза загорелись еще ярче, откинув еще один кусочек сонливости от своего разума. Но спать все равно хотелось. Надо бы взбодрится...
И рядом стаяла матерая воительница, пока он пытался приметиться для ныряния. "Холодно..." - первый нырок не принес успеха, оставив ни с чем молодого кота. Второй нырок, казалось, должен был стать более удачным и вот, как показалось, он видит уже рыбу. Но нет, всего лишь показалось. Может это и была рыба и он просто сбился с ее видимости? Возможно, а может, действительно показалось. В итоге, рыбалка не привела к результату, что, не смотря ни на что, не огорчило бело-рыжего бойца. Тем более, что по пути в лагерь коту удалось поймать пищуху, хоть та и попала своим хвостом ему в глаз. Но ничего серьезного. Все нормально. Главное, что хоть не с пустыми лапами. Пусть и не с рыбой, но зато с грызуном. Пойдет. Какая разница, ведь главное, что поймал, верно?

Все чаще старшего воителя стали посещать кошмары. Он вновь и вновь просыпался среди ночи, вдыхая тот самый родной запах умершей дочери, а потом снова убеждался, что его встреча с ней - это всего лишь сон. Как это тяжело терять любимых, к которым сильно привязываешься, любишь, опекаешь. Казалось бы, совсем недавно серебристая кошечка была несмышленым котенком, просившим папу-великана покатать на спине, но вот, эта малышка росла, и, наконец, достигла возраста, чтобы стать воительницей. Почему же ее жизнь оборвалась так рано? За что Звездные Предки наслали такую разлуку на убитого горем отца?
Сегодня Шиповник собирался в охотничий патруль вместе с Рыжелапом. Ни говоря, ни слова, а лишь безучастно глянув куда-то сквозь молодого оруженосца, дымчатый воин направился в лес в сторону нагретых камней.
Шагая по истоптанной тропинке, подавленный горем отец что-то тихо бормотал себе под нос, как вдруг, прямо над его головой вспорхнула куропатка. Мгновенно приняв охотничью стойку, старший воин ловко пополз по снегу к бело-рыжей пташке. Его рот мгновенно наполнился слюной, а глаза впервые за половину луны вспорхнули зеленым огнем изумруда. Сильно оттолкнувшись задними лапами, Шиповнику удалось придавить куропатку, которая едва не улетела, увидев в кусте чертополоха немигающий взор охотника. Сейчас, в пору Замерзшего Камыша, такая добыча была особенно ценной в лагере. Такой куропаткой можно было накормить Плакучую Иву и парочку оруженосцев. Припорошив добычу слоем бархатистого снега, исполин поравнялся с Рыжелапом.
- Надеюсь, ты следил, как двигались мои лапы? Запомни, птицы плохо видят, но прекрасно слышат охотника. Теперь давай разойдемся, чтобы обежать большую часть территории, - скомандовал Шиповник, отойдя в сторону высоченных валунов.
Стрекоза так любила эти камни, особенно в пору Цветущего Камыша, когда теплое солнце нагревало их, а они потом отдавали свое тепло нежившимся воинам. Блаженство...
Но сейчас унылые серые глыбы стоят под слоем снега и лишь в некоторых местах были отпечатки лап патрульных Речного Племени. Именно у камней охотник едва не упустил маленькую жилистую мышь, которой даже двухлунный котенок не насытится. Но эта мышь отдала жизнь чтобы прокормить прибрежных воинов, поэтому Шиповник аккуратно закопал ее в снегу, чтобы на обратном пути забрать.
Пройдя чуть дальше, на глаза исполину попались следы какой-то мелкой пташки. Всего через несколько лисьев хвостов, серебристый увидел обладательницу этих следов. Это была белогрудая оляпка, искавшая укрытие в толще снега. Увлеченная своей работой, она даже не обратила внимание на опасного хищника, подкрадывающегося к ней со спины. Сильный самец ловко прижал пташку передними лапами и удушил.
Теперь пора возвращаться в лагерь, уже стемнело...

Что и говорить, но ты однозначно была рада скорому наступлению весны: было ясно видно, как снежные массы становились меньше под действием солнечного пекла. Кое-где появлялись проталины, но это не было точным предвестником быстрого прихода весеннего сезона. Каждому известно, как кротко и неторопливо приходит то или иное время года – прошлый не торопится уступать место новому, день, ото дня появляясь вновь, показывая, что так просто он не отдаст свои владения в руки чуждому. Но сегодня день был на редкость тёплым и погожим. Вскинув голову кверху, ты отмечаешь чистоту и красоту утреннего неба: оно было укрыто бережным облачным одеяльцем, а где-то в самом кратере, говоря об обеденном времени, возвышалось ярила. Забавно вертя ушами-локаторами, ты вслушивалась в гармоничные звуки окружающей тебя воды. Близ и напротив тебя виднеются плоскодонные валуны, на коих танцуют солнечные лучи, так и маня тебя отдохнуть на их просторах. Долго упрашивать не пришлось, ведь ты надеялась немного погреться, после изнурительных походов под обдувом холодных ветров.
Припустив несколькими шагами в сторону камней, ты с блаженным видом распласталась на самом крупном камне, и с особым изумлением почувствовала, как к лету подступает теплота. Среднего размера шерсть роскошно улеглась и смешалась с серыми оттенками вереницы «островков», а хвост феерично спустился вниз, слегка касаясь воды. Воды была не такой быстротечной, как раньше, но всё же живой, и в ней, почуяв опасность, засуетилась пробудившаяся на долю секунды рыба. Ты решила воспользоваться этой ситуацией, замолотила лапами по воде, и, возможно, именно это спугнуло всю удачную охоту. Раздосадовано фыркая, ты получаешь пару водных брызг прямо в мордочку. Ты попыталась отыскать знакомый блеск чешую, но тщетно – потеря следа. Привставая с каменного насеста, ты пару раз провела шершавым языком по мягкой шерсти на груди, и, довольная результатами, одним прыжком оказалась на берегу, так как в мгновение, после тревожного осмотра, ты замечаешь пепельную мышку, деловито перебирающую шерсть на впалом боку. Удивительно, как эти существа ещё смеют выходить наружу в предвесенние морозцы. Посчитав разглагольство неважным делом, ты спешишь покончить с этими бегами кошки-мышки, но со всей скорости врезаешься в землю, что оставило тебе пару синяков на боку, благодаря подскальзыванию. И в один миг, невзирая на ноющую боль, отправляешь грызуна на тот свет, пока зубы и когти вонзаются в горловину.
Расплываясь в улыбке, несмотря на малый улов, ты подхватываешь удобнее единственный трофей, оглядываешься, словно обдумывая следующие действия, и удаляешься в сторону лагеря, где предстоит, может, отобедать после тягомотины с охотой той же мышью.

И всё же, время летит быстро. В этом можно убеждаться каждое утро, и постоянно привкус пришедшего озарения будет разный. Возможно, это зависит от настроения, возможно, от положения, которое готовится для текущего дня в мире; впрочем, никто не исключает возможность наличия ещё десятка причин, среди которых вполне может затесаться истинная, просто над всем этим вовсе не хочется ломать голову. Как и ностальгировать по факту открытия столь свежей (ну, или не совсем таковой) идеи; просто потому, что это бесполезно и сбивает с толку. Да, рационального зерна тоже мало, но куда полезнее будет запастись стимулом, чтобы удержать родных как можно ближе, сказать им что-то простое и важное, позволив нескольким секундам пролететь, не отдаваясь делу. Они ведь тоже не будут пройдены напрасно, их цену невозможно переоценить. Наверное, возможность вовремя осознать исключительность и короткость общения с близкими - самое большое, драгоценное счастье. Весомее него только избавление от страха новой потери, не позволяющее сближаться с теми, кто так скоро уйдёт, оставив фактом своего отдаления ещё большую боль. Только всё познаётся в сравнении, постигается задним умом, которым активен не будешь, к великому сожалению. Сколько иначе ошибок можно было бы исправить! Аж дух завораживает.
Крик Журавля поднялась, тряхнула мордой, сбрасывая с уха приливший к кисточке кусочек мха. На самом деле, куда проще было б сбить его лапой, но как-то не хотелось. Да, вот так просто - зачем наворачивать очевидное? За ушами покачнулись перья зяблика и горлицы, что подарены были Тучелапом и Рыжелапом; за вторым красовались дубонос и белая полярная сова - частички Шиповника и Стрекозы. Казалось, они всё ещё хранили запах тех, кем были преподнесены, и тонкий аромат от белоснежного украшения являлся и успокоением, и символом надежды. Он мог просто казаться, но позволял не забывать - это очень, очень многое значит.
Между тем, пришло время собираться в патруль, и громадина, в последний раз лизнув шёрстку на грудке, кивнула Мускату, который, очевидно, уже проснулся, перед тем, как растолкать ещё не до конца вернувшегося в реальность Зверобоя. Впрочем, не это было основной целью. Кошка растрясла бело-рыжего, наклонившись после к его уху и шепнув негромко, предупредительно.
- О срыве Бурана в детской не говори никому. По крайней мере, пока это не повторилось - эти слухи никому не нужны.
После же, выпрямившись, уже громко объявила, что пора выдвигаться, а в скором времени покинула не только пещеру воителей, но и главную поляну. Сегодня охровоглазая решила отправиться к нагретым камням, надеясь поймать рыбу. Большая часть ушла на дно, сделав сей продукт несколько редким в рационе племени, которое привыкло к этому продукту и считало его важным, так что, удача не помешала бы. Правда, она - удача - так и не пришла. Шустрая чехонь вырвалась из лап, сорвавшись с когтей, а новая рыба никак не появлялась на горизонте, так что, кошка переключилась на снующих туда-сюда мышей. Первая была поймана без проблем, во время прыжка за второй мэйн-кунша расцарапала об острый край камня шею, благо, поверхностно. Не совсем удовлетворённая охотой, однако придерживающаяся бодрого настроения полосатая вместе с со-патрульными вернулась в лагерь, не забыв подобрать добычу.

Фу-фу-фу.
Этими междометиями можно было вкратце описать все, что испытывал в данный момент Мускат. В основной мере это относилось к погоде - природа Речного племени, в обычное время разнообразная и привлекательная, была склизкой, сырой и как-будто полусгнившей. Вот, взять, к примеру, землю. У земли должен быть насыщенный темно-коричневый цвет, с камушками, сама почва в обычное время просо обязана быть мягкой  и пружинистой, такой, чтобы ходить по ней было сплошным удовольствием. А это что? Ну вот ответьте, что это такое? Размокшая, водянистая и противная на ощупь масса, в некоторых местах прерываемая  неподтаявшим снегом и лужами. Давайте, скажите мне, что это не "фу-фу-фу". Я посмотрю.
Но погода - не самое неприятное для юного воина в это пасмурное утро. Самое противное - это секреты. Крик журавля, которая, собственно говоря, и назначила их с братом в патруль, еще рано утром недалеко отослала Муска и о чем-то переговорила со Зверобоем, который учтиво и понимающе кивал. И как бы Мускат не старался услышать , уловить суть разговора, до него донеслось только тихое "хорошо" и оба члена племени уже вели себя так, будто ничего и не было.
А Мускат, вдруг почувствовав себя вновь котенком в тени старшего брата, которому не доверяют взрослые тайны. Неужто Зверобой лучше рыжего? Тем более в том, что касается хранения тайн. Но противный голосок внутри писклявил, забивая голову ненужными придумками: "Ты же знаешь, что его любят больше. Знаешь"
Но рахз они не хотят выкладывать все карты, он тоже сделает вид, что ничего не заметил. Пускай там строят из себя шпионов. Он сам все узнает, если захочет.
-Пора бы тебе уже научиться приглаживать шерсть, Артист. Выглядишь так, будто всю ночь спал на ежах... - бело-рыжий воин шутливо провел лапой по лбу Муската, приглаживая торчащий хохол на макушке. Правда, хохол, полежав секунду ровно, вновь встопорщился не без помощи рыжего, подувшего на свой "причесон".
Забавно, но каждый раз, когда они со Зверобоем встречались, братец наивно пытался его причесать. С завидным упорством, надо признаться.
- Соооолнышкаа, - протянул Муск, манерно растягивая слова и говоря высоким тоненьким голосом, будто это не громадный лохматый воин, а маленькая капризная девчонка, - Пора бы тебе уже научиться быть не таким педантичным. А то так и проходишь всю жизнь прилизанный и ску-учный.
- И уважаемый, - добавил внутренний голосок.
Но пора было выполнять то, за чем они, собственно говоря, и пришли - охотиться. В лапы Мускату этим мокрым утром попалась лишь землеройка (ценой нелепо прищемленного хвоста) и речная чайка. Не шибко много, но хоть что-то. Обидно было еще и то, что у Зверобоя оказалось больше. Зараза, и тут обскакал.
- Мало того , что родился первым, так ты еще и охотишься лучше, - пробурчал себе под нос парень и направился за со-патрульными в лагерь.

- А НУ ИДИ СЮДА, БУРУНДУЧИНА!
Однако звонкий вопль взрослого оруженосца не приманил белку, а лишь заставил ее с писком рвануть от Рыжелапа еще быстрее. Когда Рыжелап, задыхаясь, подбежал к дереву, белка уже была на самой его вершине и взирала на кота с высоты сосны, как на жалкого падальщика. До Рыжелапа доносился её возмущенный писк. Кажется, если бы полуседая-полурыжая белка могла, она бы плюнула на Мёда сверху. Рыж постоял, подождал - может, спустится - и даже начал уговаривать пушистую, словно лиса ворону, однако белка презрительно фыркнула (у Рыжелапа была очень бурная фантазия) и скрылась в ветвях соседнего дерева.
Рыжелап вздохнул и понурил голову. Нет, он не был настолько честолюбив, чтобы убиваться из-за неудачной охоты. Просто он прогнал эту тупую белку по всем Нагретым камням, он уже держал её в лапах!.. Если бы только у Мёда не было в подушечках лап дыр окружностью с валун, он бы не упустил белочку и уже дрых бы спокойно в палате оруженосцев, отмахнувшись от претензий Крик Журавля своим уловом.
- Э-эх, беда...
Рыж побрел к Камням, забрался на ближний и свернулся клубком - он порядком устал, побегав целых десять минут за белкой; жир растрясся, как-никак. Если Крик придет сюда и увидит, что он спит вместо охоты - она дунет на каменный дом, как волк, чтобы Рыжелапа завалило обломками (очень бурная!), но... она может и не прийти...
Прежде, чем Рыжелап сам это заметил, он храпел на теплом, необычайно приятном в стужу камешке. Котик чувствовал себя, как в сауне. Правда, он не знал, что это такое.
Рыжик сладко продремал где-то час и проснулся лишь оттого, что задул морозный ветер. Грело его только снизу, к сожалению.
Зевая и потягиваясь, Рыж спрыгнул с камня и огляделся. Было бы круто, если б он, проснувшись, увидел перед носом уже убитую дичь, однако... не сегодня.
- Зачем вы нужны, Звёздные предки? Почему вы не помогаете-то? - наивно крикнул в небо Рыжелап и, не дождавшись ответа, продолжил охоту. Ему все еще нужна была какая-нибудь отмаза для наставницы, чтобы не быть вздернутым на травянистой виселице или избитым розгами. Хоть бы кто за меня охотился... - подумал Рыжелап, однако в последний раз, когда он попытался попросить родителей отпатрулить за него охоту, те, мягко скажем, отказались, а Туч и Сквор сами были по уши в заданиях от своих наставников.
Рыжелап глубоко втянул носом ледяной воздух. Да, погодка отвратительная, а ветер не приносит ничего, кроме снега. Вскоре, впрочем, Рыжу посчастливилось учуять утку - не иначе как Серую шейку - однако то ли это была галлюцинация, то ли утка хорошо спряталась, то ли Рыжелап просто был чрезвычайно ленив - не нашел он ее, и все.
Рыж уже побрел в лагерь, на ходу придумывая трагичную историю в стиле: "Да я учуял утку, говорю тебе! Я с лап сбился, пытаясь ее найти, подушечки в кровь стер! Что значит зимой утки улетают?! Но я учуял!" - как вдруг ему в ноздри ударил другой, не менее интересный запах.
Рыжелап был настолько плохим охотником, что с трудом отличал белку от бурундука, но виды птиц он распознавал на отлично: сказывалась любовь к перьям. Черная голова, светло-серое градиентное оперение, перья выдергиваются тяжело, смазаны жирно. - промелькнуло у него в голове. Поистине Мёд был ходячая энциклопедия перьев.
Распластавшись по снегу, словно снайпер, Рыжелап медленно пополз в сторону запаха. Вскоре он увидел крачку - она стояла, дурочка, гуздкой к нему, прыгая на ледяной лужице неподалеку от Нагретых камней.
Рыжелап напряг мышцы зада, собрал волю в когти и прыгнул - сугроб перед ним словно взорвался, разлетевшись сотнями снежных кусочков. Рыжелап тяжело плюхнулся на лёд. Как ни странно, твердую поверхность его жирное тельце пробить не смогло - напротив, только лапа подвернулась, неловко подогнувшись на льду. Рыжелап упал, придавив боком крыло крачки.
Возникла суматоха, состоявшая из стенания льда, крика крачки и ругательств Рыжелапа, но вскоре все утихло: Рыж поймал птицу, свернул ей шею и, прихрамывая, пошел домой.

За этой мышью кошка наблюдала уже, кажется, больше двух десятков минут к ряду. Опытная охотница всё тянула, не видя удачной позиции для проведения атаки и не желая теперь уже спугнуть особь, на которую потратила столько времени. Не являясь любительницей долгих ожиданий, она с трудом глотала недовольное фырканье, но держала себя в лапах жёстко и уверенно, отгоняя навязчивые мысли. Она не испытывала ни капли волнения или смятения, боевое настроение диктовало необходимость собраться и сосредоточиться по максимуму. Неудача привела бы к неудаче и ничему более, просто полосатая привыкла доводить дела до конца и не отступать вне зависимости от обстоятельств. Даже вьющаяся над ушами мошкара словно кружила вне досягаемости её сознания; вот, грызун подвинулся правее, проворно отдаляясь от норы, и массивная хищница осторожно поползла, с благодарностью отзываясь - разумеется, мысленно - о погоде, которая даровала густую жижу из земли и снега, по которой можно было двигаться абсолютно бесшумно, если скользить, не отрывая лап. Постепенно пушистый бок перекрыл проход к убежищу, и Крик Журавля уже занесла было лапу для атаки, когда землеройка обернулась, почуяв неладное, и тут же бросилась на утёк к месту, которое нагрела в засаде и недавно покинула её губительница, сорвавшаяся в прыжке за грызуном и точно накрывшая его ударом широкой лапы. Оглушённое животное было задушено и припрятано, а довольная итогом речная двинулась дальше, в очередной раз отмечая, что терпение - штука важная.
Правда, одна удача ещё не гарантирует, что будет вести с остальными попытками, поэтому расслабляться рано. В сей охотничий патруль охровоглазая вышла с Мускатом, направившись к Нагретым Камням, поскольку понимала, что ближе к вечеру грызуны и птицы, желающие собрать остатки тепла, подтянутся именно сюда, и поиски добычи не составят особого труда. Наличие - может быть, не полдела, но тоже очень важно. Сидящий на одном из валунов зимородок привлёк внимание ярким оперением, мигом выбросив из головы лишние мысли. Вернув движениям осторожность и максимальную тишину, мэйн-кунша принялась петлять по тропинке меж камней, подбираясь всё ближе и стараясь держаться со спины, чтобы остаться максимально незамеченной. Впрочем, в этом неплохо помогал и окрас. Остановившись на позиции, обеспечивающей на взгляд хороший прыжок, Крик Журавля припала в стойке, когда птица вспорхнула, вынудив охотницу нагонять, но пернатую не спасло даже это - два ноль. Последней добычей глашатаи стала речная крачка, также вырвавшаяся из лап, но не успевшая уйти далеко.
Вечерело, но возвращаться в лагерь отчего-то не хотелось. Припрятав добычу, кошка забралась на самую высокую точку камней и улеглась, наслаждаясь отголосками далёкого тепла, бьющегося где-то под землёй. Хотелось встретить закат именно здесь, где огненный солнечный диск опускался за горизонт, отражаясь в воде, кажется, прямо подле твоих лап. Незатейливый ветерок бил в морду, принося покой и хорошее настроение. Лишь когда окончательно стемнело, полосатая подобрала добычу и вернулась в лагерь, удовлетворённая и счастливая.

- Бедный, бедный я, несчастный.
Уровень жалости к самому себе превышал все дозволенные нормы.
- Никто с тобой, Артистушка, болтать не хочет. Никто тебя, такого несчастненького, не замечает.
Ну, надо признать, с Мускатом действительно давно никто не разговаривал. Точнее, разговаривали, но всем было каким-то образом не до него. Вот и сейчас так же - мало того, что вытащили чем свет, так еще и ни слова ведь не сказали, не поинтересовались, хорошо ли спалось. В принципе, глупо было ожидать этого от занятой глашатой, но хот разговор-то поддержать надо,а?
Рыжий уныло шагал за Крик Журавля, всерьез недоумевая, почему именно он? Сегодня ему как никогда хотелось поваляться подольше, поболтать с братьями, навестить маму (как она там, кстати, поживает?) но нет, с утра все планы полетели в Тартары от одного "Подъем! В патруль!".
Ну и пожалуйста. Он гордый он справиться. И назло всем сегодня весь день проведет на ногах, в беготне и делах. Правда, Муск?
- Эмм, нет, нет, пожалуй что нет. Я приду и немножечко посплю, - вот вечно этот рыжий рушит все наполеоновские планы.
  Когда Крик Журавля удалилась за дичью, Мускат, простояв немного в ступоре и размышляя о жизни, наконец вспомнил, для чего создан патруль и скорее побег на поиски мелкого зверья, опасаясь получить от глашатой люлей за бездельничество.
Признаться, ему достаточно повезло, если учесть, что охотился он "на отвали".Землеройка попыталась было ускользнуть, но Муск с криком "Врешь!" догнал и добил ее. А вот зимородок почти не сопротивлялся, только успел повернуться и клюнуть рыжего в лапу. Хитрая перьевая подушка.
  Была еще одна попытка охоты, но та совсем не удалась - голубь просто улетел, внезапно расслышав шаги Муска. Вполне довольный своим уловом, парень пошел к месту их с Крик Журавля встречи.

- И с каждым днем все радостнее жить! – запищал Медобок, вылетая из лагеря навстречу теплому солнышку, и поющим птичкам, и пархающим бабочкам. – Как же хорошо!
Наверное, сегодня был первый день в его жизни, когда не пришлось вставать в предрассветную рань на охоту. Как ни странно, Медобок проснулся сам – не совсем поздно, далеко от полудня, но все ж не на заре с петухами. И это было… хорошо.
А еще лучше было то, что с ним в патруль шла она. Та, чье имя можно писать лишь курсивом.
- Пруди-пруди-пруд-пруд, - мурчал Медобок, сопровождая трехцветную леди – он прилепился к ней сразу же, как Крик Журавля (Мёд впервые готов был благодарить ее за патруль) назначила их вдвоем. Может, по незнанию, может, Ручей попросила… – Как дела, о свет моих очей? Как ты спала сегодня? Выспалась?
Едва они вышли из лагеря, как Медобок прижался к ней боком и доверительно потерся щекой о щеку пушистой красавицы.
- Какая у тебя гладкая шерстка! Какая красивая! Блин, да если б я свою шкуру каждый час вылизывал – она б и то так не блестела!
Медобок мурчал с такой громкостью, что казалось, будто волк рычит. Стая волков. Ему виделось, что так он выражает свою симпатию к Запруде.
Конечно, его милая влюбленость была всем очевидна – тут и прикрытости-то никакой не было – но всё же Мёд пока не лез на рожон, не приглашал её прямым текстом на свиданку, а просто… отвешивал трехтонные комплименты. Смазывал мёдом, что называется.
- Ты – первая красотка в племени. Я отвечаю. Я тоже не квазимодо, так что, наверное, мы созданы друг для друга? – со стороны кажется: флирт, шутка, но Мёд вполне прямо выражал свои мысли. Ему же не оторвут язык за пару ласковых слов? – Я вообще не понимаю, чего вы, кошки, строите из себя таких недоступных дам… разбиваете нам, честным труженикам, сердца… сначала растапливаете, потом завоевываете, а после разбиваете – жестоко! Очень!
Бред бредом, но ведь Рыж до того еще ни с кем не… э-эм… какой глагол-то подобрать? Встречался? Общался? Тра…
Традиции обсуждал?
- А твои глаза достойны сотни эпитетов, - мурлыкал Мёд, щекоча кошечку завитыми коричневыми усами и улыбаясь – он весь светился, как ясно солнышко. – я даже не буду пытаться подобрать слова, которые могли бы выразить их красоту, ведь таких глаз, как у тебя, нет во всем белом свете, и такой жалкий бард, как я, не сможет их описать… А твоя походка! Эта градия, эта пластика, это изящество!..
Вообще, Речные коты лучше плавают, чем ходят, и та же Копоть могла бы перебить Запруду модельным шагом, но – Копоти рядом не было. Да и вообще она была бяка. А Запруда – супер.
Всё просто в голове у молодого кота; всё разложено по полочкам.
Но, к сожалению, клеить кошечку и охотиться одновременно нельзя, и Мёду пришлось на некоторое время с ней разлучиться – просто чтобы сходить на охоту и... набрать в лагерь немного хавчика преимущественно для себя. Ну и, конечно, он хотел выпендриться перед Запрудой - смотри, мол, какой я крутой и лапастый - и потому сильно старался. Припоминая, что чехонь - любимая рыба трехцветной кошки (откуда он взял этот факт - непонятно), Медобок битый час сидел над рекой, пропустив мимо себя кучу плотвы и стерляди, и выуживая только чехонь - ловкую, изворотливую, которая то почти из лап выскальзывала, то хвостом по морде давала.
Долго ли, коротко ли (три часа, точнее говоря) - он выудил три экземпляра чешуйчатого деликатеса и отправился восвояси в лагерь - продумывать новые стратегии по захвату сердца очаровательной воительницы.

Отредактировано Медобок (2014-12-22 07:52:25)