Статус поста: пограничный патруль за 1 февраля;
Выполняемое действие: обновление меток, охота;
Поймано/собрано: песчанка, крапивник;
Результат дайса (со ссылкой): 10, 5, 9 (первый дайс);
Скворец то и дело дергал лапами, пытаясь избавиться от застрявших между подушечками лап маленьких льдинок. Совсем недавно он так радовался долгожданной зима, а что теперь? Вместо белоснежных сугробов его встречает вездесущая слякоть и промозглая земля. Юнец терпеть не мог такую погоду: снега нет, зато холод собачий продирал до самых костей. Ещё и снова отправили в пограничный патруль. Одно только Звёздное племя знает, как ему осточертело всё это. Он бы целыми сезонами не выдел эти высокие деревья, там, на противоположной стороне. И дело здесь вовсе не в некой ненависти к Древесному племени, а в глубокой тоске о друге, живущем по ту сторону ручья. Каждый раз, когда Скворец обращал на противоположный берег взгляд темно-медовый глаз, в сознании всплывали отрывки из первого знакомства с черно-белым котом.
Прошло столько времени с их последней встречи, и, признаться, Скворец скучал. Он всегда отличался некой сентиментальностью, хоть и пытался скрыть её за тонкой завесой пунктуальности. Любому из нас не хотелось бы выглядеть слабохарактерным, проявлять свои эмоции так, чтобы другие усомнились в выдержке. Бурый просто нутром осознавал, что не хочет, чтобы другие видели в нём «слабую личность», тем более, учитывая постоянный пунктик в голове. Этот самый пунктик не давал ему спокойно жить все эти 20 лун.
А чего вы хотели? Каждый котёнок мечтал в конце концов оправдать ожидания родителей — если, конечно, путь к достижению цели не преграждает ненависть ко всему своему роду, у которой, к слову, всегда есть свои причины. Все дети рано или поздно задумываются над своими поступками, каждый из которых делается для того, чтобы либо привлечь родительское внимание, либо добиться успеха в их глазах. И как это приятно, когда родители гордятся тобой.
Когда ты сын предводителя, то вся жизнь как-то автоматически превращается в гонку за мечтой и оправданиями чужих ожиданий. Плюс ко всему, тебе всегда нужно уметь твёрдо стоять на собственных лапах. Скворец никогда не мечтал быть похожим на отца, даже напротив: ему хотелось некой индивидуальности, чтобы Львинозвёзд и Ручей раскрыли в нём особенный потенциал, видели, как он возмужает и старается изо всех сил, чтобы достичь успеха. Возможно, они это и видят, но лично Скворец совершенно не замечал этого. В янтарных очах Львинозвезда горело лишь отражение Медобока, а мать... Пожалуй, мать и была единственным утешением Скворца. С другой стороны, он очень давно не навещал её. Постоянное патрулирование и тренировки с Шелколапой — которая, к слову, совсем скоро станет воительницей — отнимали все свободное время рыболова, которое, если и появлялось, хотелось потратить на хороший сон.
В белоснежной ученице он видел единственное утешение, настолько она оказалась близка к нему в последнее время. Настолько близка, что Скворец посвятил её в свою тайну. Бурый познакомил Шелколапую с Поллунником, и, как оказалось, они быстро нашли общий язык.
И сейчас, смотря на этот песчаный берег, на засохшие побеги пустырника, он вспоминал монохромное целителя и его потерянные голубые глаза, когда Скворец смотрел на него. Смотрел и улыбался тому, что встретил такого кота.
Мотнув головой, кот побрел вдоль кустарников ежевики, в надежде, что белоснежный наставник не заметил на бело-бурой мордочке отблеск его мыслей. Порой Скворцу хотелось, чтобы кто-то разделил с ним его «переживание», нов то же время возвращаемся к предыдущей проблеме: никому нельзя показывать свою слабость. Ты — сын предводителя, ты — воитель речного племени, ты не должен давать кому-то и малейшей возможности в том, чтобы усомниться в тебе. Эта заповедь — первая и самая важная — должна постоянно находиться в твоей голове. Тобою должны гордиться, иначе нет никакого смысла в том, чтобы существовать.
Скворец потупил взгляд, отводя его от Бурана. Недавняя история с Медобоком всплыла в памяти, больно затрагивая душу. Ему совершенно не хотелось говорить об этом, однако, другой случай вряд ли представится, а потому бурый надеялся на благоприятный исход беседы.
Прислушиваясь к звукам прибрежной рощи, молодой воитель сумел поймать крапивника и небольшую песчанку, однако третья добыча в виде жирненького крота, мгновенно выскользнувшего из лап, скрылась в норе. Сказать, что Скворцу была обидно — ничего не сказать. Его маленькая мечта заключалась в том, чтобы из всех возможных попыток охоты принести в лагерь максимальное количество дичи. Это что-то вроде планки, которую бурый поставил для себя и теперь стремился перепрыгнуть.
При взгляде на Бурана он вспомнил выражение морды Медобока: растерянные, полные испуга глаза, прижатые в голове уши... Всё это всплывало четкими образами в голове Скворца, морда его скривилась, будто от перенесённой боли, будто это он сам испытал всё то, что выпало на плечи его брата.
Бурый отлично знал, какие истории умеет придумывать Медобок, как он с легкой руки рассказывает всевозможные небылицы, но никогда эти истории не были такими. Он всегда отличался привычкой «приукрашивать» правду, но старший явно не способен на то, чтобы врать. Наглая, грязная ложь никогда не капала мерзким ядом с его губ, не касалось ни одного воителя в племени, ни одного речного кота он не после обидеть, тогда почему такая участь выпала на его шкуру?
— Нам нужно поговорить! — быстро выпалил Скворец; он нахмурил брови, а губы растянулись в оскале.
Он тут же пожалел, что все-таки начал эту тему, но ведь назад уже не повернешь? Потому Скворец подошёл к наставнику, однако не так близко, как хотелось бы: кто знает, что взбредет этому коту в голову?
— Буран, — начало было неуверенным, что греха таить? — Ты наверняка догадываешься, о чём я поговорю с тобой.
Отлично, и как теперь правильно подобрать слова? Он стоял молча, устремляя взгляд медовых глаз на наставника. Бывшего наставника. И именно тот факт, что белоснежный исполин является тем, кто научил его всему, что сейчас знал этот бурый молодой воитель. Он помог ему в его начинаниях, поддерживая, когда того требовала ситуация. А первый их урок, когда он учил котёнка плавать? Как он ласково отзывался о нём, стараясь найти правильный подход к душе Скворца, тогда ещё Скворолапа. То были прекрасные дни.
Шелколапая была дочерью Бурана, а Скворец являлся её наставником. Те чувства, которые он испытывал по отношению к этой кошке совершенно не походили на обычную симпатию воителя к своему оруженосцу.
Однако, почему Скворец считает, что он — особенный? Что Буран как-то иначе относится к нему, нежели к кому-либо ещё? Ведь наставник даже не пришел на его посвящение в воители! Он не поздравил его, когда в жизни наступил самый ответственный период! А ведь Скворец искал го белоснежную шерсть среди других речных котов, искренне надеялся заметить в толпе того, кто помог ему подняться на новую ступень жизни.
А посвящение Шелколапой? Исполин даже не подошёл к нему, чтобы поздравить с первым учеником, тем более, когда этот ученик — его собственная дочь. Никаких слов напутствия, ни единого взгляда в его сторону. Если кого поздравлял Буран, то только своих дочерей.
Что уж говорить: старший кот даже не пришел к своей сестре со слов Медобока, не навестил речную красавицу после рождения малышей. Не утешил горе своей сестры, родившей трёх мертвых котят. Да, Скворец и сам не поздравил Зерновку с рождением котят, но ведь это совершенно другое! Зерновка, в конце концов, кот! А Гроза — мать, потерявшая малышей, что может быть больнее?
Почему же тогда Скворец думает, что он — другой? Чем он отличается от той ученицы, на которую так неистово кричал Буран? С чего молодой воитель решил, что Буран считает его своей «гордостью», когда вполне вероятно, что он — обычный оруженосец, воспитанный белоснежным котом.
Чувство отвращение овладели юным рыболовом, в его глазах отражались боль и унижение, от мыслей, только что посетивших голову, стало совсем мерзко. Теперь его голос звучал увереннее, не было больше неловкости и робости, все эмоции теперь оказались как на ладони: было трудно не заметить его разочарования.
— Ты сильно изменился, и совсем не к лучшему.
«Кто я такой чтобы отчитывать его?»
Скворцу не понять боли Бурана, то, что он испытал, не пожелаешь даже заклятому врагу. Возможно, Медобок как-то задел Бурана, сказал что-то не то, но топить его в ручье...
Каким бы стал он — Скворец — стань что-то с кем-то из близких?
— Я бы не поверил во все это, зная Медобока и его «интересные истории», но мне ничего не приходится. Я помню твоё поведение на поляне, когда Золотинку назначили целительницей.
Скворца как-то передернуло при воспоминании о реакции на кошку, бывшую ученицу Бурана. Возможно, он был расстроен, но, черт побери, племя сейчас находится в критическом положении, после смерти Мрачницы никто не мог занять пост целителя. Скворцу совершенно не нравилась идея того, что в племени на таких важных должностях будут сидеть самоучки, но что поделать? Разве это повод, чтобы грозить юно кошке в смерти? Разве это правильно, не уважать её выбор? Она спасала племя, как никак.
— Я не хочу выяснять, кто прав, а кто виноват. Я прекрасно знаю о твоих отношениях с Медобоком, о его длинном языке и привычке не держать язык за зубами тогда, когда это требуется. Теперь я знаю и о том, что ты не можешь совладать со своей злостью. Твоё горе затмило рассудок.
Слова четко вылетали из его уст, иглами рассекая воздух. Небывалая ранее злость овладела Скворцом, но он держал себя в лапах, понимая, что ему драка с Бураном точно не нужна. Не хотелось бы оказаться на месте недавнего «утопающего».
— Я всегда доверял тебе, как себе самому, твои наставления помогали мне; однако это не станет поводом для того, чтобы я закрыл глаза на содеянное. Я никогда бы не подумал, что ты позволишь себе поднять лапу на соплеменника. На моего брата. Я считал, что ты мудрее и выше всего этого. Выше того, чтобы проучить «сопляка» таким способом... И сейчас не могу отрицать того, что я для тебя — такой же сопляк.
Злость сменилась отчаянием: что он вообще делает? Разве он «старший брат», чтобы разбираться в проблемах Медобока? Конечно нет, но одно в этом словосочетании верно, а именно то, что Скворец — его брат.
— Я не хочу кого-то защищать или обвинять, но я знал совершенно другого Бурана, который был ласковым и заботливым. Мне никогда не понять, что это такое — потерять любимого, но зато сегодня я понял другое: что такое потерять своего наставника. Наверное, я должен был понять ещё тогда, когда ты не пришёл на моё посвящение.
Запас слов иссяк. Бурому казалось, что он так и не донёс то, что хотел, а ведь столько несказанного было в его голове! Но не хватило ни времени, ни желания. Он медленно отвернулся, отходя к добыче. Боль снова отчетливо выражалась на его морде, рыболов склонил голову, уставившись в землю.
— Если ты ещё раз сделаешь больно кому-то из моих близких, тебе не поздоровится. Запомни эти слова «сопляка», который, возможно, в будущем станет ещё одним твоим позором.
На этом он замолчал, впиваясь зубами в уже остывшие тушки жертв, и собрался скрыться за зарослями ежевики, уходя всё дальше, в сторону лагеря, но что-то заставило молодого воителя на мгновение остановиться. Глаза его были влажными, прищурены из-за сильно ветра. Сердце разрывалось между двумя котами, один из которых только что занял место другого. Лапы, словно свинцовые, приросли к земле, не давали ему идти дальше. Ему казалось, что он слишком жесток к Бурану, что он должен помочь ему, но и Медобока он не мог оставить. Как между двух огней стоял он на перепутье, не зная, что его ждет.
Ему хотелось, чтобы всё это поскорее закончилось, а ещё лучше - чтобы всего этого не было.
7
14470
