Дубравник шел в патруль вместе с Дымолапом, но весь путь, который уже лежал за их плечами, они провели в молчании. Нет, между ними не витала напряженная или неловкая атмосфера - но иногда приятно помолчать с котом, который поймет даже твое молчание.
Дубравник глубоко погрузился в свои мысли. Он думал обо всем, его мысли метались и убегали от него, как напуганные кролики. Воитель думал то о зиме, не оправдавшей ожидания, но легче от этого не было, о Дымолапе, с которым все наладилось, и о посвященном Мускате.
Его первый ученик стал воителем! Невозможно описать гордость, которая переполняла наставника в тот момент, когда он присутствовал на церемонии посвящения. Воистину, из этого юного кота вышел прекрасный воитель.
Но вот мысли уже прыгнули дальше - увидев белку, Дубравник мгновенно переключился на нее, сделав знак оруженосцу не издавать никаких звуков. Кот тихо крался к сидевшему у подножия дерева зверьку, прыгнул - и споткнулся, зацепившись о торчащий из-под земли и льда корень дерева. Конечно же белка убежала, а из горла воителя вырвался звук раздраженного кота. Но взяв себя в лапы, кот пошел дальше, нарочно отправив свои мысли куда-нибудь, где они бы не натыкались на мысль о дичи, и следовательно, об им непойманной дичи, но конечно же о чем бы Дубравник не думал, все сводилось к тому, о чем он думать не хотел. Резко остановившись, кот принюхался. Он решил, что если поймает дичь, то сможет успокоиться. Холодный ветер принес запах лесой полевки. То, что нужно. Кот тихо подкрался к добыче и прыгнул. Коварный лед понес кота несколько не в ту сторону, из-за чего тот едва не упустил добычу, но успел вовремя сориентироваться и не потерять добычу.
Теперь уже Дубравник был спокоен и его мысли устремились на более важное в данный момент дело, так как перед ними появилась граница. Принюхавшись, кот определил, что нарушений не было и пошел обновлять метки.
- Я на охоту. Встретимся в лагере? - спросил наставник, когда дело было выполнено.
Получив ответ, кот скрылся в кустах, где он слышал шуршание дичи. Но что-то выдало его - растерянный воитель так и не понял, что же это было - но дичь убежала. Он спугнул ее в засаде. Раздосадованный кот подхватил свою несчастную мышку и отправился в лагерь с не самым радужным настроением.

Когда твои лапы наконец коснулись неустойчивой галечной почвы резвого ручья, а взгляд меланхолично, будто ощупывая, пробежался по противоположному берегу, по всей длине которого колючий ветер трепал сухие прямые листья водных растений, ты невольно распушила длинную темную шерсть, в тщетной попытке не дать теплу улетучится в никуда. После закрытой местности, под стражей величественных стволов голых деревьев, даже слегка открытая местность приносила некоторые неудобства, в связи с чем ты недовольно наморщила нос и отвела уши слегка назад, чтобы в них не задувал ветер. Зимнее небо, несмотря на малое количество облаков, казалось, низко надвисало над долиной, вызывая легкое сожаление о нескорой ясной синеве летнего небосклона. Слегка поежившись в очередной раз, ты неторопливо оторвала взгляд от окружающей тебя местности, задумчиво поджав серые губы. Сегодняшнее настроение было довольно нелегко описать, оно было ... обычным. Не плохим, не хорошим. В душе царило умиротворение, а мысли, кроме как об охоте, старательно обходили твою голову, при этом мастерски не давая поймать себя за эфимерный хвост. Это единственное, что тебя слегка раздражало, не позволяя полностью уйти в себя. Редкий слой снега яростно обжигал твердые подушечки лап, цеплялся за длинную шерсть. Слава Зведному племени, что Снежный Клен уже благополучно перевалил за середину, обнадеживая древолазов дальним видом приближающегося с каждым днем тепла.
В один резкий прыжок, чувствуя как мышцы приятно перекатываются под кожей, согревая твой поджарый силуэт, ты перемахнула через выкинутую на берег корягу, чтобы через мгновение поравняться со спутником по патрулю. Ястреб шел степенно, горделиво, сверкая по сторонам парой ярких янтарно-алых глаз, которые можно смело сравнить с яростным лесным пожаром. Ты позволила себе короткую улыбку, незаметно прищурив яркие лазурные глаза в сторону своего визави. За последние луны ты и этот здоровяк заметно, даже очень, сблизились, что заставляло тебя в какой-то степени наслаждаться вынужденным променадом. Это было для тебя очень необычно и странно. Хоть какие-то изменения в жизни. Когда голые кусты под деревьями, недалеко от тебя, отдались легким шуршанием, которое нельзя было приписать ветру, ты напряглась, отставая от матерого кота и всматриваясь в лесную подстилку. Буквально через мгновение ты стрелой скользнула в подлесок, уже через пару минут таща в пасти теплую землеройку. Запах свежей дичи отбивал нюх сильнее любой пахучей травы Соцветие, поэтому тебе пришлось закопать добычу под ближайшим кустом.
Пока ты ненадолго отлучалась, то Ястреб тоже успел обжиться парой тушек неплохой дичи, правда, царапина на носу говорила о не совсем ладной охоте.
-Отлично, - недовольно проговорил здоровяк, с которым ты пересеклась через пару шагов, - С такими темпами эти крысы будут нам врагами больше чем рыбомордые, - недовольно проговорил Ястреб, морщась и ощупывая лапой пострадавший нос. Ты невольно усмехнулась, прибавляя шаг.
- Главное, чтобы ими не стали птицы и белки, а там уж как-нибудь переживем. - ответила ты, - Или предлагаешь пойти войной против грызунов? - ты улыбнулась, задавая этот риторический вопрос. Он не носил в себе даже части серьезности, но ответить надо было.
Дальше вы в обычной манере проводили пограничный патруль: проверить берег, оставить свои метки, ничего необычного. Правда еще удалось поймать синицу и дрозда, что не могло тебя не радовать. Однако вскоре пришлось отправиться обратно к видневшемуся вдали Великому Клену.

Отредактировано Рысь (2014-11-23 18:46:15)

Обычно мягкая, даже несколько вальяжная поступь сегодня была на удивление твердой. несколько тяжелой и такой непривычной, в сочетании с холодным и несильно приятным взглядом серо-голубых глаз, направленных только вперед, но ни как не на ученицу, шагавшую рядом. Почему так? Возможно просто по тому, что сегодня все пошло не так как он хотел: ему не удалось поспать ни ночью, ни днем, ибо Февраль тут же поднял его с места, принуждая идти в пограничный патруль. Честно - не хотелось. До такой степени, что Змей вновь нагрубил брату, с "змеиным" шипение" направляясь за ученицей и направляя ее в сторону ручья, до которого он сильно спешил добраться. Он ускорял шаг, ему не было дела даже до охоты. Главная цель - просто обновить метки и вернутся обратно в лагерь.

-Можешь поохотится, если хочешь. Я буду жать тебя у ручья, Зола, - отчеканил пятнистый кротко бросив на бурую сонливый взгляд. Поведя немного бровью, охровый вновь возобновил шаг, держа курс на ручей.

"Да что со мной такое? Не узнаю себя я сам. Такое ощущение, что меня покусал Волкодав, заразив самим собой. Тернозвезд дери все, что попадается мне на глаза! - кот нервно дернул ушами, сжав челюсти и раздраженно покачивая черным концом хвоста. -Надо успокоится... Успокоится..." - глубокий вздох. Выдох. Снова вдох. Сердцебиение выровнилось, а хвост прекратил мелодичную пляску.

Вскоре на глаза попалась и Зола, которая столкнулась с наставником уже у самого Ручья. Кот сидел устремив взгляд на противоположный берег и с отсутствующим взглядом рассматривал тропу, ведущую на ту сторону.

-Да... Бредя по этой тропке в ученичестве, мне удалось столкнутся с патрулем. Забавно было видеть их морды, когда я просто упал, изображая слабость и обморок. Такие они глупые... - без эмоций ухмыляется кот, поднимаясь на лапы. -Тут все чисто, Злоша. - обращение "Злоша" кот употребял только в отношении Золы. Только когда они были вдвоем. И то - очень редко. -Можешь поставить свои метки и идем, - зевнув кот прикрыл на половину глаза, направляясь к тропе ведущей в лагерь. Подождав ученицу, пара двинулась в лагерь.

Перед тем, как покатиться вниз, Рыжелап успел сказать лишь одно слово: “Какого…”; – но по достижении предусмотренной природой и гравитацией точки назначения он принялся отстреливать по сто предложений в секунду, не учитывая междометия и частицы.
- Трижды дятлом в лоб выстуканный матерью брошенный писклявый кроломор! Что происходит?! Да чтоб меня орёл украл и в реку бросил, это беспредел! Беспредел! Крик, ты  жестока, как тысяча кукушек! Тебе бы только у Звездолома глашатой быть! Как ты могла! Да как у тебя лапы не отсохли и зубы не отвалились! Черт подери, да ты понимаешь, что за эти грехи тебя в Звездное племя не пустят?! Я отвечаю! - кричал он, барахтаясь в снегу.
Конечно, Рыжелап был не в обиде на то, что бабушка опять разбудила его не самым приятным способом. Ей-богу, не в обиде. У Рыжа сегодня был день философа, и он решил, что есть два варианта реакции на это событие: он мог отомстить по принципу “око за око”, что никогда не вышло бы, поскольку Крик даже пять оруженосцев за хвост не утянут, не то что один; либо он мог закатить истерику, рассказав бабушке (и всему лагерю, и Звездолому заодно), что он думает об улыбках и работах. Оставалось второе. Конечно, кричал Рыжелап от души, импровизировал, как мог, но тщательно цензурил себя: он уже знал, что будет, если выругаться при наставнице чем-то хуже слов “чёрт” и “мышеголовый”. Знал и не собирался никому рассказывать. Никогда.
Пока Рыжелап, ругая заведенные в племени порядки и проклиная лес на чем свет стоит, отряхивался от снега, Крик успела вылизаться. Рыжелап подобным делом заморачиваться не стал – его и так все устраивало. От пары колтунов на пузе еще никто не умирал, ну а лапы зимой вообще незачем мыть, земля чистая…
- Патруль! Подумаешь, патруль! Да я твои патрули в реке топил! – продолжал ворчать Рыжелап, следуя за Крик Журавля. Впрочем, он мог сколько угодно бузить; если бы наблюдатель отключил звук, он увидел бы покорно следующего за наставницей котика. Рыж любил поскандалить, но если серая глашатая велела патрулить – значит, надо патрулить. Иного пути просто не существовало.
- Да понял я, понял, не в первый раз в патруль иду… если я увижу кого-то из соседей, я паду ниц и буду умолять взять меня в плен. Это невыносимо! Каждый день одно и то же! Я просто не понимаю, Крик, во-сколько ты встаешь? Скажи, ты нарочно поднимаешься так рано, чтобы помучить меня? – Рыжелап не замечал, что время вовсе не раннее.
Так или иначе, они пошли к границе. Рыжелап продолжал уговаривать бабушку раскаяться в преступлениях ровно до того момента, пока они не прошли полпути. Далее Рыж успокоился, воспрянул духом и лишь беззлобно шипел что-то по инерции, так, для души. Оказавшись на краю территории, Рыж уже и вовсе забыл, что Крик Журавля чем-то обидела его поутру. Эта схема каждый раз срабатывала одинаково.
Итак, Рыжелап чувствовал себя хорошо, шёл бодро и радовался своему собственному хорошему настроению. Он резво прошёл метки – ни один патрульный в племени не успевал сделать это так быстро (весь секрет в желании поскорее покончить с нудным заданием!) – и вернулся на место встречи.
Там, однако, никого не было. Рыжелап сел ждать. Сидеть спокойно ему удалось две минуты. После этого он стрелой сорвался с места и побежал охотиться – стало ясно, что бабушка опять нюхает один клочок земли по три часа.
Рыж повернул назад в те места, где только что искал вражеских перебежчиков, и принялся искать кое-что другое, более съедобное. На самом деле, Рыжелапу очень хотелось порадовать Крик Журавля. Он очень редко (с интервалом этак раз в луну) думал о ком-то, кроме себя, но теперь Рыжелап прямо-таки испереживался. С Крик Журавля было что-то не то. Она вела себя как обычно – отрывала ему хвост и уши по пустякам (Рыжелап считал все происшествия типа срыва Совета пустяками), например – но что-то… энтузиазм у неё пропал, что ли? Рыжелап не мог выразить это ни словами, ни жестами, ни даже взглядом, но он чувствовал, будто Крик Журавля угасла. Сдулась. Потеряла идею. Заблудилась в трёх депрессиях – словом, не было пороха в пороховницах у старушки.
Рыжелап решил, что это из-за плохой погоды, и намеревался что-то делать с ужасной напастью. Если честно, к выводу, что бабушка “слегка не такая, как всегда” он пришел только что, и сразу же решил сражаться с невидимым врагом – унынием Крик Журавля.
Рыжелап никогда не делал ничего для других, но и в данном случае из своего правила кот не выбивался: просто, если Крик Журавля было плохо, то и ему становилось как-то нехорошо, так что оруженосец заботился сейчас скорее о себе. Как может кто-то страдать, когда мне хорошо?
Итак, Мёд собирался порадовать Крик большим уловом. Ничто так не приводит в восторг глашатую племени, как богатое подношение в редеющую зимой кучу с добычей. А учитывая еще, что Рыж приходился бабушке не только внуком, но и учеником, её точно должны были порадовать охотничьи успехи будущего воителя.
И, как не странно, у него не все пошло через то самое место! Рыж прямо-таки визжал от счастья, когда прелестная, толстая, сочная лесная полёвка попалась ему в лапы – зимой они, как ни странно, только жирнеют. Припрятав первый улов, Рыж погнался за каким-то голубем, который при ближайшем рассмотрении оказался дикой горлицей. Рыж сделал всё, как надо, как Крик учила: подобрался, прицелился, прыгнул, поймал, придавил к земле – но птица прямо-таки выскользнула из когтей и взмыла вверх. Ругая пернатую тварь самыми грязными выражениями (наставницы-то рядом не было), Рыж уныло склонил голову и увидел… ну да, и так ясно, что он увидел – остатки слегка ощипанной горлицы.
- Ах! – воскликнул Рыж, наклоняясь и приглядываясь к экземплярчикам. – Ну ничего себе! Какая красота! Какие яркие! – Рыж потрогал его, устраивая перьям профессиональную экспертизу. Из них только одно оказалось неоцарапанным, чистым и большим. – Ну, считай, отплатила за свою свободу. Спасибо, птичка. 
Хоть бы все остальные перья было так легко достать! Орёл-то не выскользнет – он сам тебя схватит…
Вдохновленный успехом, Рыж погнался еще за одной птицей, в рифму именовавшейся синицей. Таким образом, сколотив за какие-то пару часов отличное состояние: мышь, птица, перо. Если б каждый такой улов был…
К назначенному месту Рыжелап пришел с большим опозданием. У Крик Журавля, кажется, уже отмерзли усы.
- Ой, - сказал Мёд. “Ой” было идеальной репликой, подходящей к любому моменту. “Рыжелап, иди помоги старейшинам” – “Ой…”, “Рыжелап, это ты увёл своего брата в Темнолесье?” – “Ой…”, “Рыжелап, это ты съел зайца, перепелку, белочку и мышь за один присест?” - “Ой…”
- Извини, ба. Вообще, я тут неплохо поохотился… - Рыж посмотрел на бабушкин куш, который состоял из двух крайне аппетитных трясогузок, и разочарованно опустил уши. – Ты тоже, я смотрю. Мм… пошли в лагерь?
Они погнали домой, не особо общаясь по дороге. Вот это волновало Рыжелапа! Крик Журавля была слишком молчалива! Что ей ни рассказывай – о найденном в реке детеныше кита, о дохлом ежике в подстилке Скворолапа, об упавшем “ПРЯМ ПЕРЕД МОИМ НОСИКОМ!!” огромном толстом суку – она кивнет, скажет что-нибудь, но, как уже было сказано, без энтузиазма. Рыжелап точно угадывал, когда кто-то невнимательно его слушает.
- О чем ты задумалась, Крик? – спросил Мёд прямо. – О нелегкой судьбе нашего племени? Да брось, зима мягкая. Старики говорят, что бывало и хуже. Ну, ты сама знаешь, что бывало хуже.
Рыжелап побрел дальше. Крик Журавля расшатать никак не удавалось.
- А кстати! – взвизгнул он, ошеломленный собственной идеей. – Я все жду, когда ты заметишь, но, кажется, наша глашатая стала подслеповата. Да шучу, не надо подзатыльник!.. Я тебе перо нашел, - сказал Рыж, выдернул перо горлицы из-за собственного ржавого уха и умело вставил его в длинную гриву бабушки. – Я тебя не царапнул, нет?.. Такое вот перо. Прямо под цвет глаз подбирал. Не совсем совпало, но смотрится отлично. Тебе нравится?
Конечно, тут ложь на лжи стояла и ложью подкармливалась, потому что красивое пёрышко Рыжелап планировал оставить себе, и теперь он сделал настоящее пожертвование – можно сказать, от сердца оторвал. И всё ж ему было не жалко.
Главное, что Крик Журавля наконец улыбнулась.

Что-что? Повторите, я плохо слышу. Нет, вы это серьёзно? Сходите к целителю и проверьтесь, мадам, у вас с мозгами не всё в порядке, если вы решили, что можете назначить мне очередной пограничный патруль! Ладно, я готова признать, что погорячилась, но только после того, как ваша серая туша соизволит рассмеяться и сказать что-то о том, что заявление было самой обычной и не очень удачной шуткой. Этого не происходит, что не удивительно: если наша глашатая и позволяет себе шутки, они носят весьма специфический характер и абсолютно никоим образом не затрагивают области, связанные с работой. Во всём, что касается этой нудной штуки, охровоглазая кошка на удивление скрупулёзна, надоедлива, серьёзна и обязательна, так что я просто ума не приложу, как она дожила до этого возраста, не издохнув от скуки. Поистине, это просто невозможно, и я, будучи натурой открытой, пусть и любящей играть другие роли, не стремлюсь скрывать возмущения. Кривлюсь, вместо того, чтобы кивнуть или нахмуриться обиженно дую губы, готовая даже расплакаться, лишь бы не навещать границы. Меня от одной мысли от них вот-вот съеденным утром завтраком на изнанку вывернет. Трагедия всея Светлолесья не прокатывает, собеседница называет ещё два имени и, одарив меня строгим взглядом, разворачивается и уходит, убивая самым жестоким образом последнюю надежду.
Я оглядываюсь, чтобы лишний раз убедиться, что палатка воителей давно опустела. Мне немного горько, но деваться некуда, тем более, что позволить себе появиться на поляне с кислой миной не могу - детей распугаю, а их люблю. Уже на улице замедляю шаг, с убивающим простодушием понимая, что, кажется, забыла имена со-патрульных, но меня это никаким образом не тревожит. Дёргаю усами, припоминая, пока результат не даст о себе знать положительным взмахом хвоста. Стараясь перекрыть общий шум, верещу на всю поляну (а уж что-что, голосить отлично умею).
- Зверобой, Ветрогон, у нас граница пять минут назад!
И вновь морщусь, словно произнесённая фраза отдаёт горечью. Не хочу, честно, н-е х-о-ч-у, а что делать? С Крик Журавля спорить абсолютно бесполезно. В нос что-то попадает, и я звонко чихаю перед тем, как развернуться и выйти из лагеря. Иду бодро и быстро, но это у меня в привычке: всегда несусь, словно на пожар опаздываю. Хорошо ещё, что компания собралась приятная: мой дорогой, возмужавший сынок и Ветрогон, которому я, в общем-то, вполне симпатизирую. У границы разделяемся, на этот раз остаюсь в одиночестве; разумеется, по доброй воле. Закончив с формальностями вроде проверки и обновления меток, перехожу к охоте. Голубь оказывается безнадёжно спугнут уже во время засады, зато снегирь и лесная мышь попались-таки в мои когтистые лапы, правда, со второй попытки: птиц попыталась взлететь и была сбита на лету, к счастью, удалось за крыло зубами зацепиться; а грызуна просто за хвост вытянутой конечностью подцепила, ибо нечего наглеть да от меня удирать. Отряхиваюсь от снега, проклиная холодную весну, подбираю добычу и иду к месту встречи с со-патрульными, после чего мы возвращаемся в лагерь.

Я приятно удивилась, когда глашатай нашего племени сказал, что я иду в патруль со своим отцом. Честно, думала, что сегодня пройдет все, как обычно, но оказывается я ошибалась. Настроение сразу изменилось — с плохого, на хорошее. Мы вышли из лагеря и пошли по тропинке, ведущей к пограничному ручью. Было непривычно идти путем, по которому ходят все воители племени, но идя по этой тропинке, я хотя бы не зацеплялась шерстью о голые ветки кустов. Мы вышли к пограничному ручью, и я сразу сказала отцу, что пойду немного поохочусь. Надо же было как-то отличиться перед отцом, а вдруг еще сегодня повезет.

Бросившись в противоположную сторону, пробегая вдоль границы, я на ходу принюхивалась. Свежий запах Речного племени заставил меня остановиться. Похоже недавно здесь проходил их патруль и оставил свежие метки. Я поморщилась. Фу, какая гадость. Запах рыбы забивался в ноздри, и поэтому я решила, что сначала обновлю метки, а потом приступлю к охоте. Расставив их, там где это нужно, я, довольно улыбнувшись, скрылась за ближайшими деревьями и принюхалась.

Свежий запах белки сразу же защекотал мне ноздри. Потом послышался шорох. Он доносился откуда-то сверху, поэтому я поднялась голову и стала осматривать ветки деревьев. Заметив зверька, я бросилась к тому дереву, на котором он сидел и стала забираться по стволу. Я делала все осторожно, следила, чтобы хвост держался на нужном расстоянии от ствола и не задевал коры дерева, а то это было моей главной ошибкой. Хотелось показать отцу, что я охочусь не хуже, чем любой другой воитель племени. Забравшись на ветку, я сделала несколько шагов в сторону белки, а потом прыгнула. Я приземлилась на землю, прижав зверька передними лапами. От сильного удара белка скончалась. Мое настроение сразу приподнялось.

Закопав свою белку, я стала охотиться дальше, но похоже удача отвернулась от меня, посчитав, что с меня хватит одной пойманной добычи. Я попыталась поймать мышь, но та скрылась в корнях дерева, не дав даже дотронуться до себя. В третий раз я напала на след землеройки, но в тот же момент он куда-то пропал. И сколько бы я не пыталась, учуять зверька я так и не смогла.

Откопав свою добычу, я вернулась к отцу. Надеюсь он не видел моих провальных попыток. Но неудачи не испортили мне настроение, ведь меня поставили в патруль вместе с отцом — самым дорогим мне существом во всем мире. И этого мне было достаточно, чтобы не обращать внимания на позор. Я кивнула отцу в знак того, что обновила метки и поохотилась, а потом мы направились в лагерь.

- Твою ж налево!

Процедив сквозь сжатые на птичьей тушке зубы парочку ругательств, за которые отец… в смысле, Галечник, самолично бы меня утопил, я вытащил лапу из небольшой ямы, что была коварно скрыта ветками и припорошена тающим весенним снежком. Неодобрительно хлестнув себя хвостом по бокам, я откашлялся, покосившись на Вдохновителя, пожал плечами и продолжил бодро, вприпрыжку вышагивать к границе, изредка перепрыгивая с проталины на проталину, как в детстве. Отличное начало трудового дня, ничего не скажешь. Еще неподалеку от лагеря мною в неравной борьбе была побеждена иволга, которую я в данный момент гордо нес в пасти. Яркие, желтые перья наверняка щекочут нос, но я не могу сказать точно – не чувствую. Зато запах ощущаю прекрасно, он дразнит, а я молча захлебываюсь слюной, ибо утром не хватило ума позавтракать.

Пограничный Ручей и весь мир будто ожили ото сна, дождавшись возлюбленной весны, а у меня с ее приходом закономерно все пошло наперекосяк. Порой охватывало детское желание убежать в горы и кликать там Снежный Клен, умоляя вернуться, но это было бы глупо и эгоистично по отношению к племени. Черт. Я опять думаю только о себе. К тому же, увы и ах, криками морозы не вернешь. Но мне бы очень хотелось, чтобы это было возможно – на мои вопли мгновенно бы сбежались с северных просторов вьюги.

Вдыхая жадно все еще холодный воздух, пропитанный непривычным для древесного воителя духом реки, я поторопился поскорее обновить метки и вернуться в лагерь, так как есть хотелось неимоверно, и, кстати, я сделал пометку в уме больше никогда так не лажаться, иначе не будет у меня качественной работы. Желудок призывно взвыл, информируя о том, что я итак знал, еще больше нервируя, а я, несмотря на то, что никогда не отличался привычкой болтать с частями собственного тела, огрызнулся непонятно зачем:

- О, заткнись!

Прокусив горлышко попавшемуся в лапы скворцу, я мимолетом взглянул на противоположный берег Ручья, натыкаясь опаловыми глазами на пики елей. После чего кивнул сам себе, убедившись, что нарушений не было, и торопливо, почти бегом направился к месту встречи с Вдохновителем.

Ох, после этих патрулей так есть хочется… Или я себя в очередной раз накрутил?

У Рыжа и Туча всё было отлично: братья доверяли друг другу, близко общались, всегда весело проводили время вдвоем. Помнилось, когда-то давным-давно, лун этак сто назад, они вечно дрались и пытались купировать друг другу уши и хвосты – теперь это было далеко позади. Ну, на тренировках взбучки время от времени случались – надо же отрабатывать приёмы и все такое прочее – но Рыж как-то охладел к дракам. Ему, если честно, было лень трудиться и испытывать какую-никакую, но боль от ударов.   
И вот, вечерком, после очередной недолгой тренировки, инициатором которой выступил наставник Туча, два оруженосца – рыжий и непоймикакой – отдыхали в своей палате, где Рыж доверительно рассказал Тучелапу про милую “Пруди-Пруди”, которая явно симпатизировала герою. Почему-то история привязанности Рыжелапа к воительнице вовлекла серо-пёстрого брата в сон; Рыж не мог не присоединиться к Тучелапу – ничего лучше дрёмы лесные боги еще не изобрели.
Однако сегодня Туч удивительным образом прикорнул подольше Рыжа. Мёд, очнувшись после изумительного сна про всё ту же Пруди, немедля растолкал брата – Рыжу в голову пришла очередная “очумительная идея”, которую никто, кроме Туча, и слушать не захочет.
Рыжелап решил рассказать о своем коварном замысле за пределами лагеря – Рыж знал, как много лишних ушей поразвешано на поляне, он сам любил подслушать чужие секретики. 
- Короче, смотри. Я встану на стрёме. Ты пойдешь и скажешь Мрачнице, что у Ивы повторные роды. Они с Рахголом побегут – ну, Рах полетит - в ясли, а ты хватаешь эти ягоды и… РАК СИНЮЧИЙ! – завизжал Рыжелап на весь лагерь. Откуда-то со стороны палаты воителей донёсся стон. - Откуда ты взялась?! – возмутился Рыжелап, увидев перед собой – ну конечно же! - бабушку. Глаза Крик Журавля слегка поблескивали в темноте, подобно прищуру пантеры. Рыжелап почувствовал себя диким кабанёнком, которого сейчас сожрёт высший хищник. 
Оставалось надеяться, что она не подслушала предложение Рыжа грабануть из палаты целителей несколько интересных ингредиентов типа ядовитых корешочков и целебных травок... Ягоды остролиста Рыж хотел попробовать, потому что Ветрогон сказал, что ему сказала Мрачи, что ей сказал Рахгол, что от этих ягод-де дыхание перекрывается; а хитрый ученик помнил еще с самого первого дня своей племенной службы, что перекрытое дыхание по истечении некоторого времени приносит несравненно новые ощущения кайфа и эйфории. Он узнал об этом, когда упал в реку.
Итак, к сожалению или к счастью, Крик Журавля перекрыла их ход и начала допрос.
- Ну, это, крысы нас молочком поили, разве не ясно? Ты ведь слышала про крысиное молоко? А пробовала? А хочешь? А почему нет? Погоди, я знаю, что это ты здесь задаешь вопросы, но почему ты не веришь в крысиное молоко?! А что мы делали? А мы ничего не делали, мы, значит, это… шум услышали. Мне кажется, Звездолом пробрался в лагерь. Ты мне не веришь? Ну, когда увидишь тощего синего кота, уносящего в пасти дюжину Ивиных котят – вспомнишь меня. Ей-богу, вспомнишь.
Последние слова он договаривал уже на пути к Ручью. Легко отделались, - подумал Рыжелап. – Могла бы и докопаться… Уж после того самого побега на окраину Темнолесья глашатая с них глаз не спускала, как будто думала, что одним из братьев овладел бес. Правда, когда Рыжелап решил притвориться, что это в самом деле так, она назвала себя экзорцистом и скептично отшлепала его, как маленького, изгоняя злого духа… Ну, это давняя история.
Отпатрулил Рыж так себе. Уже упомянутого предвода деревяшек не видно – и сойдёт… Вдобавок, ему почему-то дали участок побольше. На скорую заднюю лапу обновив метки, Рыжик рванул искать брата – и, разумеется, нашел его, да не одного, а с…
- ХВОСТ МНЕ В НОЗДРИ! ЭТО ЯЙЦА?! – восторженно завопил Рыжелап, большой фанат этого угощенья. – Обалдеть! Вот это да! Где ты их нашел, Туч?! Да ты волшебник! Ё-маё! Тебе только в целители идти! Признайся, заманивал духов, чтоб помогли? Ну заманивал?
Рыжелап завидовал страшно. Тут, впрочем, все остальные птицы в радиусе сотни лисьих прыжков покинули свои гнезда, испугавшись криков оруженосца – можно было сколько угодно яиц собрать.
- Дай, дай попробовать… Ну дай!.. – всю дорогу до лагеря упрашивал брата Рыж, но так своего и не добился.

Сложно поверить, что перед его взором сейчас открылась весна. Причем его первая, самая первая весна, которая, казалось бы, должна была воодушевить юного лесного воина. Но, смотря на то, как буйный и неугомонный ветер гуляет по поляне. едва ли не сбивая с лап учеников, совсем не хочется по ближе познакомится с так называемой весной - парой любви, цветения и легкости. Кот лишь с безнадежным вздохом прикрыл веки, словно его отправляли на верную смерть, в столь неприятную погоду. Хотелось просто сидеть в своем уютном гнездышке и никуда не выходить. Ну, если только в детскую, чтоб навестить Иву и Метельку, но все равно - хотелось сидеть в тепле.

-Иду, - отзывается молодой воитель на крик матери, что звала его и Ветрогона в вылазку в пограничный патруль.

Да, вероятность пропустить его была, достаточно лишь прикинутся, что не важно себя чувствуешь, что тебя тошнит или еще чего. Да, тогда тебя отправили бы на осмотр к Мрачнице и Рахголу, но это только в том случае, если вы Мускат и отлично умеете играть свою роль. Но в случае вислоуха это не прокатит. Его тут же выдаст поведение, глаза и вообще его сущность, что все еще учится хотя бы не врать, а лукавить. Но ведь это сложно. Почему же сложно именно ему врать? Хотя бы не говорить правду, а просто молчать? Видимо, это придет со временем. Но явно не сейчас, совсем не сейчас...

Вот троица шагает в сторону границы племен, где раскинулся ручей, такой "жалкий" и, казалось бы, неприятный и неброский, но несколько важный, несущий в себе невидимую грань двух историй, соединяющихся и разделяющихся именно здесь. По пути удалось даже поохотится, причем очень и очень удачно. Первой дичью для кота стала чечевица из-за которой кота хлестнуло неприятно по щеке. Затем в лапы ему попался дрозд, что неприятно проехался крылом по носу, заставив тот немного пульсировать и щипать. Но боли быстро уступили, так как он оставил тушки пойманных птиц и принялся за обновление меток. Граница была чиста, а метки стали свежи. Все прошло идеально гладко, даже поганая погода не влияла на настрой. Плюс, его подняла и последняя находка Зверобоя, что едва ли не заставила кота подпрыгнуть. Яйца ящерицы стали ключевым моментом в этом дне, поставив планку с настроением на отметку "прекрасное". Именно с таким настроем воитель вернулся в лагерь.

/

Приближался конец зимы. Словно на зло всем жителям леса, старуха пыталась доказать всем свое превосходство перед юной красавицей Весной. Морозило так, что казалось, вот-вот отбросишь коньки. Так и не обросши за всю зиму, Демонесса проклинала себя за такое опрометчивое решение пойти на охоту в такую стужу. В животе неприятно урчало из-за того, что она с самого утра отправилась на охоту так и не позавтракав. Сегодня определенно был не ее день: с самого начала Демонесса успела потерять след добычи и спугнуть мышку во время неудачной засады. Тихо ругаясь и проклиная себя за свою неловкость, воительница тщательно принюхивалась к каждому новому запаху и присматривалась к каждом шороху. Побродив так некоторое время, кошка заметила свежий запах и следы мыши. Пойдя по следам, охотница увидела ту самую мышь за которой охотилась. К счастью, отощавший зверек ее не заметил, будучи слишком занятым выкапыванием семян, которые он спрятал еще осенью. Прижав уши к голове, кошка приняла охотничью стойку. Тихо подкрадываясь к дичи, воительница надеялась на то, что рев голодного желудка не выдаст ее в самый неподходящий для этого момент. Прыгнув, кошка приземлилась прямо на мышь. Все бы ничего, если бы зверек не вырвался из лап незадачливой охотницы. Угрожающе прошипев что-то про отдельный котел для мышей в Аду, сердитая кошка побрела к лагерю.

Кусака определенно обиделся на наставника, когда тот вообще перестал обращать на него хоть какое-либо внимание. Ну и пусть, если он хочет, то пусть не тренирует его, в племени есть полно опытных воителей, которые смогут помочь старшему оруженосцу, ведь они не такие, как Буран! Они ответственные, а также следят за своими словами, так как не разбрасываются ими налево и направо.
Сегодняшний день был солнечным, что не могло не радовать, но его точно омрачал патруль с наставником, в которых их поставила глашатая, наверное, надеясь или намереваясь примирить ученика и учителя, хотя это была не ссора. Буран очень сильно обидел своими словами ученика, заставив того работать каждый день в лагере, но в итоге не получать знания в боевом искусстве. Кусака был сильно расстроен, что в отличии от своих соседей по палатке, он так и остается внизу, не получая должного обучения. Кусака прижал уши к голове, понимая, насколько он сейчас сломлен и беспомощен. Хотя, если потребуется, то он и без особо больших знаний сможет прижать вражеского Древесного к земле.
Оруженосец зевнул, выбираясь из палатки. Он заметил, что теперь у него получается вставать намного раньше, нежели при начале обучения. Ну что же, ему это только на лапу, так как Кусака проснулся раньше остальных членов Речного племени, а поэтому ему будет легко сейчас уйти к Ручью, чтобы проверить границы, а Буран с Дымолапом может в вечерний пойдут.
У границ все было спокойно, Кусака все проверил, а после обновил. Давненько он не выходил в пограничные, но вот глашатая его поставила, наконец-то. Также, чтобы подольше не возвращаться в суматоху лагеря, Кусака решил поохотиться, что в последнее время стало получаться у него куда лучше. Коту повезло и на этот раз - ему удалось словить почти сразу же лесную полевку, которая вырвалась из лап, но ученик смог ее прижать увесистой лапой, после чего прокусив ее шею. Потом на глаза оруженосцу попался соловей, а прыгнув на него, тот вырвался, но не улетел, так как Кусака смог повредить ему крылья с двух сторон, после чего ученику не составило труда добить птицу. Вот королеве радость будет, да и котятам можно потихоньку знакомиться с дичью, которую они будут в будущем и сами ловить. Следующая попытка поймать еще одну полевку была неудачной, так как мышь скрылась у себя в норе, а котик сильно стукнулся носом о землю, что аж глаза заслезились, но да ладно, главное, что он смог словить птицу и мышь. Отправился в лагерь, чтобы отнести добычу в детскую и угостить Плакучую Иву.

Карканье вороны действительно надоедало. Сильно. Очень-очень сильно надоедало, нервировало, раздражало. Оно было таким протяжным, громким и несколько пронзительным, вынуждая Ястреба покачивать из стороны в сторону хвостом, да и прижимать к голове уцелевшее ухо. "Да чего она каркает?! - презрительно думает кот, резко замирая на месте и принюхиваясь. -Убью..."

Недобрые мысли часто посещают голову одноухого воителя, двигая им и направляя его тело прямиком в центр событий, вызывающих это самое раздражение. Его действия направлены почти всего на устранение проблем, которые могут помешать или уже мешают его нормальному и адекватному времяпровождению, от чего часто можно увидеть как кот "крушит" свою неприятную "занозу" или просто стирает ее с лица земли. Так же произошло и с этой вороной, что настырно досаждала патрульному во время выполнения "важно" миссии с проверкой границ. Дабы прекратить это карканье ему пришлось ее просто убить, пусть для этого и взабраться на дерево нужно, но все ради эффекта и комфорта. Хотя, он упустил землеройку, когда достигал своей жертвы, но не важно, так как далее его дичь пополнилась и сизоворонкой, так удачно и неудачно подвернувшейся до лапу кота, что угодила в жидкую и неприятную массу, из-за который кот немного ушиб лапу, проехавшись по "жиже". Но в целом, нервирующий объект был устранен, что очень и очень много значило для круглоглазого, продолжавшего свое патрулирование.

На удивление, ручья достиг одноухий довольно быстро, скупо и скованно окидывая его взглядом. Он уже надоедал коту, так же как и патрулирование. На протяжении уже многих, очень многих лун кот шествует туда-сюда, от лагеря до ручья только с одной целью: поймать нарушителя. И ведь сама поимка случается так редко....

-Надоедает... - фыркает матёрый, быстро обновляя метки и, подобрав дичь, быстро отправляется обратно в лагерь.

Дымолап проснулся от несильного толчка бок и низкого "В патруль пора". Сложно было не узнать голос Бурана. Огромный светлый кот, весь покрытый шрамами, только скрылся из пещеры оруженосцев. О, совсем скоро состоится посвящение в воители! Наконец он, Дымолап, станет полноценным членом Речного племени и не будет ни от кого зависеть! Проводив пушистый хвост мощного воителя взглядом голубых глаз, Дымолап медленно поднялся и потянулся, хрустя всем телом. Наскоро умывшись, оруженосец вышел наружу и присоединился к нахмуренному воителю. Буран, похоже, был сегодня не в духе. Что ж, его дело; Дымолапа, если быть честным, это мало волновало.
Серый кот следовал за молчаливым и угрюмым Бураном, в то время как услышал шорох в кустах. Указав хвостом, что он скоро вернётся, серый кот ещё раз прислушался. Снова скрежет. Ещё пара мгновений - и Дым замечает белку. Проворная добыча оказалась в опасной близости к сизому хищнику, но успела заметить неосторожное движение Дымолапа. Белка бросилась наутёк и ещё долго петляля меж деревьев, пока Дымолап не плюнул на неё.
- Ну и катись себе, чертовка.
Кот всегда довольно болезненно воспринимал такие мелкие неудачи как упущенная добыча. Царапнув мёрзлую землю, он направился в сторону реки. Бурана уже не было, хотя запах стоял чёткий. Обновив границу, он развернулся и решил попытать удачу у леса рядом с рекой. Но, как бы оруженосец не пытался уловить запах дичи, всё было тщетно. Тогда Дым прошёл чуть глубже и насторожился сразу же, как заслышал копошение. Зоркий глаз охотника вмиг углядел белоснежного грызуна, такого аппетитного, сочного... Заяц увлечённо копался в корнях ясеня, чем-то хрумча и и что-то перебирая под лапами. Дымолап припал к земле, окунув подбородок в снег и, не сводя ледяных глаз с добычи, принялся сокращать расстояние между ним и дичью. Заяц не замечал полосатого охотника вплоть до тех пор, пока этот самый охотник на него не напал. Заяц попытался отскочить в сторону, но Дымолап оказался проворнее. Придавив белого грызуна своим телом, он не заметил растущих рядом зарослей терновника, и по его носу хорошенько прошлась колючая ветвь. Зажмурившись от неприятного ощущения, Дымолап быстро прокусил шею вырывающемуся зверьку и потёр лапой нос. Крови не было, но щипало неплохо.
Наконец серый кот поднялся, подобрал знатную добычу, с наслаждением вдыхая её аромат, и направился в лагерь вместе с нагнанным Бураном.