Охотница выслеживает одинокого бурундука, не замечающего что вокруг: миниатюрный зверек, прячущий у себя черти какого размера пищу за щеками шумел в листве, недалеко от которой и притаилась предвкушенная Лисица. Глаза этой наблюдательной воительницы старательно удерживались на слепом для того уровне, из-за чего морда чуть-ли не лежала на самой земле и не выглядывала того из травяного покрова, но благо Звездное племя даровало ей таки способные уши, что пришли на выручку и облегчили слежку. Однако, быть невидимым не значит быть неуязвимым, чему доказательство тот малец, что, еще бы чуть-чуть, и ускакал бы вовсе. Встревоженная кошка вытянула шею вслед добыче, которая, зараза, только усугубила ситуацию, ведь если она нападет сейчас - то теряет возможность догнать добычу в гонке, во время которой грызун сможет спрятаться в своей же норе неподалеку. Проанализировав десяток вариантов, она делает выбор - догнать. Ей придется рискнуть, ведь она нападет на все, и не важно, сулит это удачей или нет.
В этот раз ее добыча молода и вынослива, но длинные лапы и гибкий позвоночник позволяет ловить самых проворных существ в и за пределами племени. В немалом промежутке времени дистанция наконец-таки сравнялась к успешному прыжку, с итогом которым когти вцепились по бокам добычи. Ничто не сравнится с первым уловом в сезоне.
Стряхнув с себя всю перевозбужденность, Лисица сфокусировалась на щебетание пернатых где-то у края опушки. Вошедшая во вкус кошка не раздумывая направилась к крикам птиц, закопав свою первую добычу в корнях у одного из помеченных деревьев прежде.
-Цып-цып, добыча, поймайся мне прямо в лапы, - шепотом мысля вслух, бурая надеялась на еще одну удачу, ведь кошка она довольно не терпеливая, по крайней мере наедине с собой; припомнив Кола и его не дурные уловы, в ней зажегся огонек соперничества, поэтому прямо здесь и сейчас, у входа в певчий полесадник, Лисица сбавила темп.
Большая часть шума сосредоточена в верхушках деревьев, из-за чего морда ее непрерывно вглядывалась в кроны, а лапы предательски ломали под собой то суки, то еще какую-нибудь мелкую дрянь. Ей даже пришло на ум о бесполезной трате времени, ведь стоит оценить весь путь до цели, как та сразу перебирается на деревце другое со скоростью, неподвластной даже белкам.
- Тернозвезд бы вас подрал, -  шипением распугав почти всю и без этого копошащую стайку, растерянная охотница приглядела их сородича, что в одиночку восседал на кустарнике. Накануне старта ее лапы соскользнули с камня, зарытого прямо под ней, что и спровоцировало некогда ничего не подозревающую пташку взлететь раньше нужного, однако маршрут до цели до сих пор отчетливо казался ей перед глазами, отличающийся от первоначального лишь прыжком в добавок. Обгоняя свои же возможности, Лисица молниеносно настигла птичий обитель и, скользяще притормозив, оттолкнулась прямо вверх по-диагонали. Готово: вторая тоже есть.
Повременив с дорогой, немного вымотавшаяся кошка пригрелась на солнышке для восстановления сил. Ее шкурка отливала точно таким же огоньком, каким всем казалось светило, а глаза напоминали нечто, как густой мёд. Грудь, в которой качался кислород на протяжении гонок, медленно утихает, одновременно успокаивая сердцебиение с топотуном-хвостом. Дождавшись полной нормализации, древесная приметила тот факт, что время близится к вечеру, отчего ее охватил еле заметный, но испуг, ведь еще никогда раньше охота не затягивалась так надолго, тем более с такой мелкотней, как сегодня. Убедив себя в том, что лучше поторопится, она рысцой миновала немалое расстояние до пункта назначения. Нет, назначать она его не назначала, а вот голубь - да. Именно из-за его жирных боков и здорового вида Лисица еще раз тормознулась в лесу.
Ей чуть было не вскружило голову, стоило взглянуть на его местонахождение в не близ растущих ветках, но каким идиотом она себя выставит, если будет до сих пор боятся навернутся? Да и, считай, летальных исходах на ее стаже еще не было. Пока что.
Чтобы максимально выложится на все сто, она использовала две части своего тела: первое - когти, поэтому даже на такой головокружительной высоте, куда уже успела вскарабкаться, она умело скочит поближе по все еще мертвой зоне; второе - хвост, дабы не навернутся за бока и не улететь вниз, и третье - смекалку, чтобы, вдруг что, не отставать от голубя не на шаг. Он же дело такое, дело одного раза. Улетит не долетишь, догнать только, что и пришлось делать после неудачной подкрадки, а именно из-за неправильно выбранной ветки - уж больно она расшатывающаяся, вибрацию от чего и почувствовал голубь.
Но вот только крайне заинтересованная Лисица упускать свою оплошность ни в коем случае не хотела: ее лапы резво вытянули когти для дополнительной страховки и за долю секунд перебежали хрупкую почти до конца, от чего ей даже показалось, что рефлекторно вытянувшаяся лапа задела улетающего, как в тот же самый момент платформа с треском ломается, и у Лисицы не остается иного выбора, кроме как болезненного приземления на ветку ниже.
Режущий уши и наверняка до мозга и костей пугающий вопль пронесся в округе - насколько ей оказалось больно. Прижимая уши, медовоглазая оценочно шевелнула всеми четырьмя конечностями, таки шикнув на на последнюю - заднюю. Промычав вслед капризному выражению морды, лишь на десятый отголос кукушки Лисица поднялась на четвереньки. Кое-как спустившись вниз по стволу, поджимая заднюю, Лисица ухмыляется - ей выпал шанс сравнять очки. Уже позабытый ею виновник в конвульсиях ползает неподалеку, видимо переломав себе все крылья. Ну хоть кому-то повезло больше.
- Прости, дружок, но так будет лучше для нас двоих, - по пути мявкнув о неком сожалении, клыками втиснулась в плодь серой шейки точно такая же побитая. Сощурено дождавшись кончины, хромая охотница возвратилась домой ближе к вечеру с ужином как и для молодняка, так и для себя. Ее хромая лапа оправдала благо ее со-племенников.

Она смотрела на кота, смотрела в глаза и любовалась бликами в них, уже не сильно скрывая этого. Ей хотелось и дальше смотреть в его глаза и казалось, что это может продолжаться до бесконечности.  А ведь, именно глаза зачастую выдают самые настоящие эмоции, те, что сокрыты на самой глубине души. В них была вся искренность, вся правда; в глазах не скроешь лжи, ей там не место. Полночь невольно перевела взгляд ниже и заметила, насколько же переменился в выражении мордашки кот. Этому можно было только дивиться, он улыбался! И почему-то древесной воительнице - захотелось заулыбаться в ответ. И эта улыбка, она была такой нежной... Полночь почти никогда не видела такой, лишь от матери и, если вдруг, случайно замечала со стороны ее соплеменников. До этого момента, кошка, казалось, могла абсолютно спокойно чувствовать себя лишь с Копотью, своей сестрой, но теперь... Теперь взгляды на свое существование, привязанность к кому-то у черной кошки резко переменились. Полночь, конечно, была, пускай и доверчива, но осмотрительна. Она могла доверять всем, но если ей не нравилось то, как с ней обращаются; если в речах и действиях того кота есть то, от чего ей действительно неудобно и неуютно; если все шансы на самом деле исчерпались, то та просто тихо и безмолвно уходит из жизни своего знакомого. К счастью, таких моментов в ее жизни не было, но та знала свой характер, ведь, скандалы, шумные переговоры в плане личных отношений совсем не для нее. Нежная и утонченная натура и с этим ничего не поделаешь. И теперь, она чувствовала странную связь между ней и Усталой Птицей.
Воительница вновь перевела взгляд наверх, на небо. Сквозь желтые огоньки, исходящие от светлячков, кошка видела звезды, такие разные, ясно-белые, светло-голубые; большие, что светили ярче всех и маленькие, что казались уж совсем обычными точечками где-то там, на небесах. И казалось, каждая эта звезда, была одной частью с другой; они все были одним целым, и все вместе они создавали прекрасные созвездия. Каждый сам по себе видел их по своему, кому-то, там казался огромный, злой лев, а кому-то, милый и безобидный кролик. От своих рассуждений, кошку отвлекло то, что она почувствовала рядом с собой что-то теплое, легкое прикосновение своей шерстки к другой. Воительница повернула голову и увидела, как теперь, около нее, так же, как и Полночь лежал Усталая Птица. Это немного смутило ее, ибо прежде, пускай, и спали они в одной палатке, и их подстилки находились рядом, но не настолько же ведь. Но так, признаться честно, было даже теплее и уютнее и Полночи это даже, как-то нравилось, от чего она блаженно, тихо выдохнула. Она слышала, как ту же песню, что ранее кошка мурлыкала себе под нос - напевает Соня, и от мотива, кошка даже в такт, слегка шевелила носочками передних лапок, то сгибая их, то разгибая. Эти строчки песни, были как медом для воспоминаний, сладким и нежным, навевающим прекрасное. Когда кот пропел кусочек песни, кошка хотела было подхватить и петь дальше, но застеснялась. Ей было это свойственно. Она стеснялась не потому, что пела ужасно, на самом деле голос у нее был довольно нежен, просто проявлять что-то подобное перед другими, она немного боялась. Возможно, просто боялась, что над ней посмеются.
- Раньше я думала, что смогу дотянуться до звезд, если заберусь на самое высокое дерево. Но чем выше я забиралась, тем больше понимала, что звезды они не где-то там - они тут. В наших сердцах... - ни с того, ни с сего, тихо мурлыкала кошка. Она не знала, почему это сказала, слова сами вырвались из ее уст. Ей просто, почему-то захотелось поделиться подобной мыслью. Воительница не была глупой и знала многое, училась на ошибках и удивляла результатом даже саму себя. Подобное она не раз обсуждала и прокручивала у себе в голове, прибывая в одиночестве, но ни одна из этих мыслей, прежде, не вырывалась наружу. Понимая всю суть сказанного, кошка немного покраснела, и растерянно улыбнувшись, смущенно прижала ушки, секундно посмотрев на Усталую Птицу. Но потом, начала немного понимать, что вся эта красота начинала ее постепенно убаюкивать и сон, казалось, все ближе и ближе подбирался к ней, да так, что уже и в лагерь возвращаться не хотелось, хотелось уснуть прямо здесь.
- Я так устала...- тихо промолвила воительница, ненадолго глянув куда-то в сторону и немного зевнув. Она была не сильно уверенна в том, что добредет до лагеря и поднимется в палатку, хотя потом промелькнула мысль о том, что сначала нужно зайти в Целительское дупло, хоть, признаться честно, она и для этого была немного измотана, а глаза, казалось, уже закрывались самостоятельно.

Отредактировано Полночь (2015-03-22 18:03:20)

В связи с поступлением к Светлолесью холодного сезона, вечереть стало гораздо раньше. Февраль не успел толком осознать, когда небо успело насытиться темно-фиолетовыми красками, а солнце скрыться за горизонтом, так, чтобы было видно только самую его макушку, увенчанную ореолом последних оранжевых всполохов. Глашатай вполне мог предположить, что воздух похолодел, хотя не был в состоянии этого почувствовать, и с упоением вдохнул поглубже, ощущая пьянящий запах леса, мрачный массив которого окружал лагерь неприступной стеной - это время суток казалось ему идеальным для охоты.

Выискав глазами Копоть (почему-то Февраль даже не сомневался, что пойдет именно с ней), он поймал ее взгляд своими глазами, а после с выразительным прищуром всмотрелся в темноту, что сгущалась среди стволов осыпающихся дубов и кленов.

- Здравствуй, - вложив в голос чуть больше тепла, чем при общении с другими соплеменниками, сказал он ей, - Составишь мне компанию? Грех упускать такой шанс поохотиться, - и, не говоря больше ни слова, двинулся рысцой к выходу из лагеря.

Посеребренный воитель мимоходом размял плечи, движением совершенно для себя привычным и более машинальным, нежели умышленным. Его целью была лесная опушка, объятая приятным полумраком. Для котов темнота не являлась препятствием в охоте, зато здесь можно было поохотиться в тишине и спокойствии - нигде не шуршали листья и кусты, да и сухие ветки под лапами не валялись.

Февраль ощущал себя здесь как никогда умиротворенно. Бывали моменты, когда, появляясь на той или иной территории Древесного племени, он предавался воспоминаниям о том времени, когда он мог не думать ни о чем, кроме обучения под мудрым взором наставника. Он тогда был совсем мальчишкой, а в голове голос Скоросвета звучит так же ясно, как и много лун назад:

"Бездарность! Великое Звездное племя, почему мне всегда достаются такие болваны?.."

Глашатай не сдержал добродушного смешка - в глубине души он очень явственно скучал по тем временам. И порой переживал из-за слишком часто приходящего чувства ностальгии, потому что начинал ощущать себя стариком.

- Удачи на охоте, - в очередной раз посетовав на то, что путь до опушки прошел в полном молчании, - ужас, дяде и племяннице просто не о чем поговорить, - Февраль вышагивал без определенного направления, но все же более чутко и настороженно ловя большими ушами любой, едва различимый шорох.

Прежде, чем припасть к земле брюхом и крадучись подобраться к первой своей жертве, он успел лишь удивиться тому, что видит синицу, птицу, предпочитающую пристанище на ветках, сидящей на примятой кошачьими лапами траве - впрочем, ему это только помогло в решающем выпаде. Птица взмыла в воздух почти молниеносно, и кот едва-едва успел сцапать ее за крыло, лишив возможности вновь взлететь, и добил уже на земле проверенным способом - клыками в шею.

К сожалению, попадалась сегодня одна мелкотня, судя по тому, что второй добычей стал воробей, который, как и его предшественница, почти улизнул - не зря птицы для охоты едва ли не самая сложная цель. Своеобразное сражение длилось всего несколько мгновений, однако Февраль мог бы поклясться, что прошла как минимум минута. Но итог всегда был один и тот же, две дичи в пасти и удовлетворение охотой, хотя, наверное, можно было попытать счастье на чем-нибудь более крупном.

Вновь встретившись с Копотью уже на краю леса, который окружал опушку, Февраль попытался изобразить некое подобие улыбки (слабо дернул уголком губ) и вопросил:

- Как успехи?

Февраль даже растерялся, когда обычно хмурая и холодная Копоть ответила улыбкой на улыбку, потому что, честно говоря, вовсе не ожидал от нее такого. Они не были самыми близкими родственниками, - в смысле, вообще не были, - и доброта вкупе с теплом, что светились в голубых глазах племянницы, привели его в такой восторг, что он почти позволил себе счастливо рассмеяться. Сдержался. Потому что был уверен, что племяннице это покажется странным.

- Все хорошо, а у тебя? - я с явным довольством глянул на пойманные трофеи.

- Как видишь, тоже неплохо. Даже очень, - Февраль замолк, не зная, что говорить дальше. А сказать что-то надо было, иначе они скатились бы в неловкое молчание. Но Копоть решила эту проблему за него.

- А мой дядя глашатай, и я рада этому.

Воителю показалось, что сегодня какой-то вечер откровений. На душе стало радостно и светло, хотя кошка произнесла-то всего пару слов - зато каких слов!.. Таких слов, от которых даже у бесчувственного снаружи кота внутри все мгновенно потеплело. Серо-голубые глаза глашатая воссияли, как у котенка, хорошо еще, что не прослезился -  а он мог, так как на похвалу со стороны близких реагировал очень эмоционально. За Щитомордником станется подколоть, ну да ладно.

Февраль позволил себе щелкнуть Копоть хвостом по ушку, как когда-то ее сестру, и тихо произнес:

- А моя племянница стала прекрасной воительницей. И я тоже этому рад.

После чего подхватил синицу и воробья за хвосты, кивая в сторону лагеря Древесного племени и одним взглядом говоря кошке: "Идем домой".

Вот уже заканчивается первая луна Красного Клёна, а вместе с ними проходят и тёплые деньки и изобилие дичи, которая постепенно начинает готовиться к спячке. Но пока нет смысла расстраиваться, так как впереди целая вторая луна, а вместе с ней и прекрасные осенние пейзажи, которые обязан увидеть каждый, восхититься их красотой. Те самые дни, когда листья на деревьях окрашиваются в оранжевые, красные, жёлтые цвета, медленно опадают и разноцветным ковром расстилаются на тропе, а после взмывая в воздух от малейшего дуновения ветра.

Янтарный всегда смотрел на вещи с двух сторон. Хоть и кажется, что осень и зима не приносят с собой ничего, кроме голода, холода и противной погоды, на самом деле и у них есть много плюсов, надо лишь только хорошенько поискать. Зимой, помимо снега и красивых расписных пейзажей, Янтарному очень легко охотиться, что нельзя сказать об охоте летом, весной и осенью. Во все сезоны ему стоит хорошенько стараться, чтобы белая шерсть не сдавала его. Сейчас не зима, и поэтому оруженосцу нужно было всецело окунуться с головой в охоту.

Скворец был пойман моментально, без каких-либо промахов или осечек. После его поимки Янтарный расслабился, и когда его нос уловил запах белки, через пару минут он потерял его. Но и эту белку смогла скомпенсировать землеройка, которая тоже была удачно поймана Древесным учеником.
Сегодня, к большому счастью Янтарного, мама не окатила его холодной водой, так как встал он вовремя и дожидался её прихода около выхода из лагеря. Похоже, предыдущий урок его чему-то научил, но не исключался и факт, что через пару дней белобокий снова начнёт дрыхнуть до обеда, пока кто-нибудь из старших не решит наведаться в палатку к ученикам и разбудить спящего лентяя.

Орлица моментально сообразила, что лучше оставить Полночь в одиночестве. Пора бы уже научиться сдерживать потом гневных эмоций, да и сегодняшний день она не должна была испортить. День без проблем, нытья и ссор. Даже как-то... необычно для Орлицы, которая никогда не упускала возможности хорошенько постебаться над собеседником. Но поблизости никого не было, и ей пришлось лишь только вздохнуть и уставиться серо-голубым взглядом в землю, стараясь не показывать свой интерес к землеройке, которая сидела в паре лисьих хвостов от неё. Но, как известно, любая тактика даёт осечку, если хорошенько не продумать все шаги. Орлица продумала все свои шаги наперёд, но, увы, напрочь исключила тот факт, что нора грызуна может быть где-то поблизости. Если бы она бросилась наутёк, то воительница успела бы перехватить её двумя длинными прыжками, но что делать, если землеройка, как оказалось, всего лишь в паре сантиметров от своего жилища искала еду. И неудивительно, что воительница не заметила её, эта норка скрывалась за двумя пышными кустами, которую она заметила, только слегка нагнув их лапой.

Орлица не стала останавливаться, решив, что теперь будет гораздо тщательнее продумывать план действий, поэтому она стояла около кукушки добрых пять минут, чтобы хорошенько подумать над всеми возможными шагами, которыми могла бы воспользоваться птица. После охотница прыгнула на неё, крепко зажав в лапах длинный хвост кукушки, но та раскрыла крылья и начала ими яростно махать, коим образом пух попал воительнице в нос и пока она чихала, птица попыталась вспорхнуть ввысь, но не успела, так как Орлица пришла в себя и подпрыгнув, сбила беглянку когтистой лапой, убив одним ударом об землю.

С куропаткой воительница долго не церемонилась, применив тот же план действий, что и с кукушкой. И в этот раз он тоже её не подвёл. Оказывается, развитая методичность Орлица в два раза лучше, чем те никакие приёмы наставника, в переносном смысле фразы "взяты из воздуха". Да и на них она никогда не надеялась. Кошачий инстинкт и развитое мышление всё делали за неё.

Выйдя на опушку леса, Крушигор замер. Сначала было очень тихо, только серые тучевые облака плыли по небу и подгоняющий их ветер посвистывал в ушах. Опушка. Начало. С этого места и начинается их лес. А что там, с другой стороны? Впрочем... какая разница?
Крушигор закрыл глаза и стоял так, наслаждаясь тишиной и ветром. Тихо запел соловей. У Крушигора ёкнуло в сердце, и он открыл глаза. Из-за туч пробился луч солнца и осветил поляну.
Он вспомнил, как бегал по опушке, расстроенный и сердитый. У него никак не получалось поймать хитрых, костлявых полевок, которые к Снежному Клёну стали совсем уж наглыми. Тогда его звали Взгорье. И этот нелепый ком шерсти, неуклюжий Взгорье, он бегал по снегу совсем один. Никто не подсказал бы ему, что когда охотишься на полевок, нужно тихо красться и вставать против ветра - ему самому пришлось догадываться об этом и выспрашивать подробности у старших воинов. Оруженосец по имени Взгорье, над которым каждый добродушно посмеивался, отмечая неуклюжесть и схожесть с отцом. Схожесть с Ястребом.
"- У тебя глаза, как у твоего отца, Взгорье"
"- Ты так похож на Ястреба, малой"
"- Мы с твоим отцом не ладим..."
"- Твой отец... просто оставь меня в покое, Взгорье"
Крушигор крепко сжал зубы, рыча сквозь них. Если бы хоть кто-то заметил в нём что-то иное, кроме янтарных глаз.
Даже собственный наставник... и тот не смог.
Крушигор знал, что если поддастся злобе, то уже никогда не сможет быть таким, каким хочет быть. Великим воином Древесного племени. Пусть наставник не верит в него, пусть воины только и делают, что сравнивают его с Ястребом, пусть ради силы ему придется заставлять окружающих показывать свои приемы... Крушигор сделает это. Крушигор, не Взгорье и не Взгорок, не котёнок и не оруженосец, - а воин! Он способен достичь таких вершин, каких хочет сам. Потому что верит в это. И верит в самого себя.
Крушигор улыбнулся и закрыл глаза.
"Вот он, маленький котёнок по имени Взгорок. С дрожащим оскалом он сидит на ветви высокого Древа. Выше всех, со сбитыми до крови подушечками лап, с запавшими глазами. Просто для того, чтобы родителям не было стыдно смотреть на него".
Он всё отдал бы за то, чтобы на секунду вернуться в тот миг и, положив тяжелую лапу на плечо котёнка, сказать ему: "- Ты не одинок. С тобой всегда будет твоя сила, Взгорок. И я".
Облака снова закрыли солнце, и улыбка сошла с морды Крушигора. Он подошел к луже в небольшой ложбинке и посмотрел на себя. Страшный бурый котище, жутко лохматый после большого похода по лесу, в косматом меху запутались колючки и веточки.
Глаза страшные, большие. И зубы тоже большие. И вообще упитанный такой котище.
Крушигор смешливо ударил лапой по луже и отошел от неё. Опушка, открытое место, старые воспоминания. Это всё хорошо, но надо вернуться в лагерь. Узнать последние новости. Немного вздремнуть.
Порешив на том, Крушигор усилием воли заставил себя покинуть опушку и направиться домой.
В ЛАГЕРЬ

Удивительно было то, что насколько легко я выскользнул в одиночку из лагеря, дождавшись, пока сегодняшние патрульные вернутся и разбредутся по своим, житейским и не очень делам. Кажется, я постепенно становлюсь бдительнее или мне и вправду это всего лишь показалось. Ну да ладно. Я пожал плечами и перестав скрываться меж голых веток различных кустов шел по протоптанным тропинкам. Я провел глазами по местности леса, но не заметил ничего необычного, лишь иней, что покрыл легкой пленкой ветви хвойных и лиственных деревьев. Засмотревшись, я нечаянно прошелся по опавшим иголкам осин, немного зашипев. Было больно, но не настолько, что начать всхлипывать подобно маленькому и беспомощному котенку.
Это был мой первый поход в одиночку. Пускай я и никого не оповестил, но таково было мое желание. Я, наверное, поступал эгоистично по отношению к другим, но мне всего лишь хотелось отработать ранее полученные навыки. Я был наслышан о том, что лесная опушка подходящее для этого место. Что же, вот и попробуем.
Наконец-таки достигнув той самой опушки, а я это понял, когда лапы сами вынесли меня на небольшую открытую местность меж огромного для меня леса. Даже в такие холодные будни, тут слышался различный писк грызунов и птиц, что не являются перелетными. Мама рассказывала мне, что есть птицы, как мы, которые остаемся там, где живем круглый год. Они так же заводят семью и радуются тому, что у них есть дом. А есть перелетные. Зимой они улетают прочь, в более теплые места, а весной же, возвращаются, словно принося с собой тепло на своих крыльях. Меня это забавило, да и вообще мне нравились птицы. Ясно дело, они мало того, что были для меня хорошим деликатесом,  так еще и красивы. Некоторые из них были подобно радуге. А их трели одно удовольствие. Слыша их пение, я словно уносился из этого мира и сам становился вольным соколом. Ровно так же, как и сейчас. Я вышел на середину и сел, глубоко задумавшись и закрыв свои ярко-карие глаза. Ветер немного ерошил мою светло-бурую шерсть, но я даже не чувствовал его холодного дыхания. Я слушал их, и мне было все равно, что сейчас вокруг могло происходить.
Но тут я отвлекся. Практически рядом со мной пронесся писк землеройки. Я тут резко распахнул глаза и прищурился, высматривая пробежавшую мимо дичь. Припавши к земле, я подкрался к замеченной и теперь ее уже ничто не спасет. Ловко прыгнув я тут же прижал ее к земле и перегрыз позвонки. Дичь умерла и теперь болталась в моей пасти. выдохнув, я закопал ее в укромном месте, попутно запоминая, куда именно. Чуть позже, я приметил лесную полевку. Не рассчитав свои силы, я не успел как следует схватить ее, посему она вырвалась из лап. Но на самом пути в свою норку она не избежала гибели. Нагнав несчастную, я прихлопнул ее и зарыл туда же, куда и землеройку.
Еще недолго я бродил по опушке и постепенно, мне стало скучно. Когда я собрался уходить, то на дерево слева от меня приземлился дрозд. И тут я вспомнил недавнюю охоту на сизоворонку. Может, и теперь мне повезет с поимкой птицы? Была ни была, нужно попробовать. Вскарабкавшись по дереву, чьи ветви будто бы были специально устроенны для лазанья  по ним, я застыл на месте, встав в охотничью стойку. Дрозд не замечал моего присутствия и что-то сладко щебетал, заставляя меня невольно забываться. Но встряхнув головой, отгоняя приятные мысли, я вновь сосредоточился на охоте. Моя шкура хорошо сливалась с корой дерева, так что положительный результат был вполне обеспечен. Еще совсем немного и я таки решился прыгнуть. Добыча сразу же оказалась в моей пасти, но ее прекрасное пение было прервано. « - Прости меня мой пернатый брат, что прервал тебя», - покачав головой в разные стороны, сожалея подумал я, « - нынче племени нужно больше еды.»
Я, вспомнив, что одна из соплеменниц окотилась, спустился вниз и побрел в ту сторону, где была зарыта остальная добыча. А как забрал все это добро, сразу же пошел в лагерь, неся дичь в пасти.

Отредактировано Звонкий (2015-06-04 16:56:12)

После приятного пограничного патруля Крушигор пришел на любимую лесную опушку и сразу почувствовал в округе много аппетитных запахов. Все эти деревья, стоящие границей у дикой поляны, он до сих пор помнит, как сам был юным оруженосцем и пытался прыгать по ним. А теперь, уже взрослый, понимает - ветки деревьев стоят так близко, что прыгать с одной на другую очень просто, любой древесный оруженосец в то время справился бы с этим лучше него. А теперь его мастерство настолько высоко, что он спокойно становится на одну планку с воителями своего племени.
- Здесь всё начиналось, здесь и продолжится, - бодро сказал Крушигор, принюхиваясь к запахам и успешно цепляя свежий дух бурундука. Подкравшись к дереву, под которым бурундук сидел и рылся в земле, Крушигор прыгнул и сцапал его своими лапами. Однако, привыкший к охоте на птиц, он не ожидал от зверька бурного сопротивления и упустил его из лап, когда тот сильно рванулся в сторону. Впрочем, бурый тут же опомнился и поймал бурундука, крепко прижав к земле. Оставалось только умертвить зверька, что он и сделал.
В животе заурчало от вида хорошей добычи, и Крушигор решил перекусить, прежде чем охотиться дальше. Он вскрыл бурундука когтями и сожрал всего, активно помогая себе лапами. Шкурку и косточки безжалостный хищник зарыл под тем же деревом, где поймал бурундука.
"Звездные предки, спасибо за добычу" - мысленно поблагодарил он своих покровителей и уверенно вскочил на ветку, так как не только почуял, но и увидел через несколько деревьев от себя некую птицу. Какую именно - пока не понял, но факт оставался фактом: птица его не заметила, была в прыжковой доступности и казалась крупной на вид.
Подкравшись к птице по веткам, Крушигор понял, что это редкий гость этих мест - рябчик, и сам подивился своей удаче. Оставалось только осторожно подойти на расстояние прыжка, и... рябчик взмахнул крыльями, уворачиваясь от броска Крушигора и взлетая. Молодому воину совершенно не хотелось упускать дичь, и он прыгнул следом, рискуя упасть с дерева на землю. В последний момент Крушигор ухватил рябчика зубами за крыло, а передними лапами вцепился в кору на стволе дерева. Задними также помогал себе удержаться. Рябчик сильно вырывался, рискуя свернуть Крушигору шею и он, размахнувшись, долбанул рябчика о дерево. Потом ещё раз. А потом оторвал лапу от коры и вжал птицу в дерево со всей силы. Рябчик безвольно повис, и Крушигор наконец смог укусить его за горло, умертвив этим последним укусом.
Спрыгнув с дерева с роскошной добычей в зубах, он расслабленно вздохнул и улыбнулся.
Но ведь это не предел того, что может дать ему опушка? Он не распугал местных зверьков и птиц, потому что двигался достаточно тихо и вскоре снова напал на свежий след птицы. На этот раз ему повезло ещё больше: птицей оказался крупный фазан, распустивший великолепный хвост на одной из нижних ветвей дуба. Крушигор действовал осторожнее, чем раньше, и весь процесс охоты произошел без помарок. Он ликовал, когда смог прижать фазана к ветке и быстро, правильно убить, практически не причинив дичи боли.
"Сегодня у меня была прекрасная охота, звездные предки" - мысленно говорил Крушигор, сгибаясь под тяжестью двух крупных птиц, которых он нес в лагерь, чтобы похвастаться перед своими.

Сейчас ты находился на лесной опушке, просто сидел и смотрел в одну точку — перед собой. Ты ничего не собирался делать, ты был погружен в свои тяжкие, и как иногда выражаются воители твоего племени «зимние» раздумья. А знаешь с чего начались твое утро и твоя прогулка? За столь долгий промежуток времени — почти полторы луны — из-за свинцовых туч выглянуло солнце и бросило свой холодный луч в палатку, от чего ты и проснулся, недовольно зажмуривая глаза и шипя. Поднявшись на своей подстилке, ты осмотрелся и понял, что все воители еще спали — ты был единственным таким счастливчиком. Отчистив шерсть от прилипшего за время сна мха, ты потянулся и стал пробираться к выходу из дупла, где остановился и, обернувшись, бросил прищуренный взгляд голубых глаз на пестрые шкуры, ища в них мать, брата и сестру. Они единственные, кто остался у тебя, но даже с ними ты почти не общался, разве что с братом, но и то редко и только по делу. Ты не любил дружеские беседы или что-то в этом роде, ты даже не умеешь просто общаться с другими на разные темы. Из-за этого ты одинок, по крайней мере таким считают тебя соплеменники, но ты-то знаешь, что нет. Вот с этого мы можем и начать твое размышление. Вздохнув, ты все-таки заставил себя покинуть дупло воителей, а выбравшись, ты проследовал по ветке и, усаживаясь, стал осматривать лагерь. Пустой, такой унылый и как будто всеми забытый. Но вскоре проснутся остальные, и главная поляна снова разразится бурной жизнью, не смотря на не погоду. Но жаль, что ты не будешь принимать участие в жизни племени, ведь ты наверняка будешь бродить где-нибудь в лесу, пытаясь закончить начатую мысль или того хуже — начать другу, не докончив эту. Это был второй день зимы, но он ничем не отличался от первого: такой же холодный, до костей пробирающий и тихо шепчущий на ухо: «Вот он я, сегодня ты в моей власти и завтра тоже, и послезавтра и до конца зимы». Ты как всегда усмехнулся этому, слегка прикрывая глаза, чтобы лучше услышать шепот северного ветра и его тихие шаги. И как обычно ты глянул на небо, слегка прищурив глаза. Ветер до такого разыгрался, что тучи уже потихоньку начали загрязнять небесное полотно, лишь время от времени проглядывалось застывшее холодное святило и пыталось помочь уснувшему на три месяца миру. Но разве одних солнечных лучей хватит? Нет, и ты понимал, надо было разгонять скуку и пустоту, засевшие у тебя в душе и сердце, хотя бы попробовать влиться в общество, но ты уже был отвергнут раз, так зачем же тебе второй. Моргнув и втянув в себя свежего утреннего воздуха, ты удовлетворенно шмыгнул носом, как бы говоря всем своим видом: «Плевал я на остальных, справлюсь со всем сам, никто мне не нужен», - и стал осторожно спускать к ветвей Великого Клена на поляну. Навестившие ночью мир заморозки покрыли все вокруг, и ты еле-еле переставлял лапы, чтобы не поскользнуться и не упасть на землю. Наконец спустившись и ступив на мерзлую землю, ты вдруг прислушался и понял, что даже лесные птицы замолкли, которые никогда не улетают в дальние края, подальше от снегов. Тишина окутала тебя толстой пеленой, и ты, чтобы не разрушать творение природы, просто уселся по среди главной поляны и застыл, словно статуя. Тебе нравилась тишина, она единственная, кто дает тебе полную свободу для раздумий и никогда не собьет с верного пути, как это обычно делают соплеменники. Посидев немного и поняв, что это тоже начинает раздражать, ты начинаешь вылизывать лапу, пытаясь припомнить о чем ты думал, когда выходил из палатки воителей. Ты говорил только по делу, а дело у тебя было одно — военное дело. Все всегда говорят, что у тебя нет любви, нет кошки, которая смогла принести в твою жизнь хоть капельку счастья, а ты всегда рычишь в ответ, про себя утверждая, что битвы и сражения и есть твоя любовь. Только лишь это успокаивает мою душу. Они говорят мне, что это опасно и безрассудно, но я то знаю на что иду и что мне надо будет заплатить за такую роскошь. Я никогда не паниковал. Только трусы паникуют в моменты готовности, а я привык делать все четко, как по инструкции.., - и ты вздохнул, направляя свой равнодушный пустой взгляд голубых глаз на самое дальнее дупло — дупло предводителя. - Он меня научил, научил всему, что сам знал... Он научил меня выжидать, а потом резко делать выпад и наносить точнейший удар, решающий исход всей потасовки. Какими же потом и кровью мне это далось...

...И правда чем же ты пожертвовал? Сейчас эта мысль снова прокралась в глубины твоего сознания и давила, давила с такой мощью и силой, что ты просто не мог отказаться от нее. Ты поднял голову. Перед тобой лесная опушка, посеребренная инеем, но пропитанная потом и кровью оруженосцев, которые каждый раз приходят сюда и отрабатывают боевые приемы до позднего вечера и ночи. Твои глаза были затуманены, ты о чем-то думал и это явно тебе не нравилось, ведь гримаса на твоей морде сменялась почти каждую минуту, и выглядело это примерно так: с равнодушия на злость и ярость, с ненависти на гнев, со спокойствия на раздражение, с гнева на боль, а потом и на страх; то ты шипел, рычал, царапал мерзлую землю когтями, прижимал уши к голове, скалился, яростно размахивал хвостом и стороны в сторону и все это в пустоту. Вокруг было тихо и спокойно, и ты словно бешеный зверь чуть ли не метался из стороны в сторону. А в чем же причина? Просто ты вспомнил свои тренировки, не менее ужасные, чем у остальных оруженосцев, можно даже сказать хуже. Да, перед тобою была лесная опушка, на которой ты когда-то упорно тренировался, чтобы угодить своему наставнику, а не главная поляна лагеря, которую ты покинул почти сразу же, как только подумал о тренировках, ты должен был прийти сюда.
- Много ли крови я пролил? - успеваешь задать это, прежде чем снова погружаешься в раздумье, ведь перед глазами встает картина прошлого. Однако, ответ на твой вопрос был очевиден. Ты пролил крови много, и ты это помнишь. Я стоял вон там, когда Звездолом, не дожидаясь, пока я отдышусь, что-то рыкнул в ответ на мои действия, а потом снова рванул вперед, намереваясь сбить с лап и повалить на землю, чтобы в очередной раз меня отчитать. И так каждый день. Я вставал ни свет, ни заря от толчка мощной лапы, а когда выбирался из дупла, то видел своего наставника, стоящего у выхода из лагеря и готового пуститься в поход на осмотр территорий. Я даже не успевал перекусывать перед выходом, не разрешал он мне, говорил «потом, успеешь», мне приходилось стряхивать остатки сна и пускаться вслед за предводителем. А после обхода мы приходили сюда, на опушку, и начиналась моя адская тренировка. Я не знаю, от чего он так часто меня гонял, но мог вполне догадываться и даже чувствовал на себе странные взгляды его бывший ученицы, после которой Звездолом взял себе «отпуск» еще на двадцать лун, а потом взялся за мое обучение. Помню, что с утра тренировался до обеда, потом с наставником мы возвращались в лагерь, где немного ели и снова уходили на тренировку. И я всегда чувствовал ее взгляды. Как будто Жасмин говорила мне: «Я так сочувствую тебе, дружок. Не повезло». А я рычал ей в ответ и злобно сверкал глазами, как бы отвечая ей: «Это ему не повезло с тобой». Да, я защищал его. Я не понимал Жасмин. Что плохого в таком жестком обучении? Оно развивало во мне большую любовь к военному делу. Я с огромнейшим удовольствием слушал наставника и впитывал каждое словно, запоминал его наставления и советы, а когда он говорил мне о том, что я опять совершил какую-то ошибку, то пытался ее тут же исправить и оттачивал этот прием до совершенства. Мы часто проводили тренировочные бои, где не боялись выпускать когтей и спокойно проходили друг другу по бокам и плечам. Я не боялся, не старался часто уклоняться, всегда делал много выпадов, желая как можно глубже ранить наставника, чтобы он наконец сказал: «На сегодня достаточно, ты показал мне то, что я хотел увидеть». А еще я задавал вопросы, вопросы о том, как он провел свое обучение, и как он обучал своих бывших ученик, с одной из которых у него явно были проблемы. И я соглашался с предводителем, когда он говорил, что Жасмин была слишком мягкой кошкой. Никому не пожелаешь такой ученицы, но такова судьба. Помню я возвращался поздним вечером, весь злой, голодный и до смерти разбитый, но в душе довольный боевой тренировкой. Я каждый день бегал к целителю, просил у него обезболивающие травы и семена и снова уходил, а на меня смотрели, смотрела бедная мать, смотрели недовольные братья и чувственная сестра. Они боялись за меня, ну, кроме братьев, конечно. А я старался не обращать на них внимание. Пусть бросают страдальческие взгляды на кого-нибудь другого, но только не на меня.

Вздохнул, поднялся и встряхнулся. Тебе было больно вспоминать об адских, на твой взгляд, но все же очень полезных для тебя тренировках. Сегодня был явно очень важный для тебя день. День, когда ты должен все как следует обдумать и наконец решить, что ты хочешь и чего не хочешь. Но разве можно о чем-то думать, когда в голове настоящий ураган из мыслей? Тебе надо было немного расслабится и, например, поохотиться. Что ты и сделал. Но ты не станешь охотиться на опушке, считая это чем-то не правильным. Лучше уж поискать дичь на деревьях, растущих вокруг опушки, может там тебе повезет. Ты живенько осмотрелся и взобрался на ближайшее дерево, почти на самую верхушку, где ветки под тобой сразу прогнулись, а холодный ветер быстро пробрал до костей, от чего ты поежился и распушил шерстку. Вцепившись когтями в кору дерева, ты находился в довольно неудобном положении довольно долгое время, но потом все-таки услышал хлопанье крыльев и на ветки чуть ниже приземлилась овсянка. Ты стал медленно спускать с верхних веток, следя за тем, чтобы по случайности не сорваться вниз. Когда ты оказался на достаточном расстоянии, а если быть точнее — на ветке выше, ты напружинил задние лапы и как следует оттолкнулся. Ты полетел вниз, а когда оказался на одной ветке с жертвой, то схватил овсянку за шею и снова напружинился, но уже для того, чтобы спрыгнуть на землю. В прыжке ты перекусил овсянке шейные позвонки и легко приземлился. И заметь, ты не был сосредоточен на птице, ты думал о другом — как бы не упасть с веток. Ты бросил овсянку под корни застывшего дерева и слегка закопал, ведь никого поблизости не было, никто не посмеет забрать у тебя добычу. А ты все продолжал. Следующей твоей целью стал клест, который вряд ли подозревал о том, что на него готовят покушение. Цвет твоей шерсти не давал тебе прятаться на земле, зато на фоне свинцового неба это выглядело довольно не плохо. Ты снова начал взбираться по стволу деревья, огибая тоненькие ветки и время от времени останавливаясь на толстых и крепких, чтобы убедиться не улетела ли птица. Забравшись на широкую и, как тебе показалось, надежную ветку. Но вскоре эта ветка разделялась на две более тонкие, но такие же крепки. На одной-то из них и сидел клест. И проследовал по другой, а потом присел, готовясь к прыжку. И вот настал момент, ты выдохнул и спрыгнул, прямо на птицу, но та, как будто учуяв опасность, вовремя взлетела, от чего ты только вцепился когтями в кору.
- Беличий помет! - выругался ты и тут же подпрыгнул, разъяренно рыча и скалясь, выставляя лапы вперед, чтобы поскорее сцапать клеста. И у тебя это получалась, все-таки не зря ты родился в племени, иначе будь ты одиночкой, точно бы не смог поймать. Ты приземлился на землю и бросил клеста туда же, куда и положил овсянку. Гнев все еще клокотал в груди, не любил ты ошибаться. Или как обычно говорил брату: «Одна из трех попыток всегда неудачная». Но сегодня был не тот день, чтобы упускать дичь. Затем ты снова взобрался на дерево, на этот раз за воробьем, который прыгал по ветке и громко-громко чирикал. У тебя и так было явно подпорченное настроение, а противный голосок пичужки бесил тебя еще сильнее. Ты, как только оказался на одной ветке с воробьем, специально шикнул, заставив воробья на секунду замолкнуть, а потом, не оглядываясь взлететь. Ты же резко сорвался с ветки и впился клыками в крыло птицы, повалив ее на землю, ты прикончил и закопал. Хватит с тебя, надоело тебе.

И ты снова сел на землю, обвив лапы хвостом и уставившись на пустую лесную опушку. Никого кроме тебя и... твоих воспоминаний. Ничто не вечно, а вот ты думаешь по другому. Вокруг тишина, но ты слышишь звуки былых тренировок. Он учил меня всему. Он хотел загладить свой промах с прошлой ученицей, поэтому он так сильно давил на меня, а я терпел... и правильно делал. Он научил меня не паниковать в критических ситуациях, он заставлял меня оставаться всегда спокойным, всегда твердил о том, что нужен холодный расчет, нужно бесить врага своим холодом в глазах и пофигизмом, тогда враг будет сломлен и слишком горяч, чтобы здраво размышлять. А потом точный удар и враг повержен, ранен или того хуже — мертв. Он научил меня превосходно реагировать на удары и отражать их мне не составляло труда. А потом я вырос, и он наконец сказал, что доволен. Я был хорошим учеником, это значит, что не зря я терпел столько боли, не зря пролил столько крови и пота. Он мне как отца заменил, но я то знаю, что этого никогда не случится. Да, может быть я охладел к отцу к семи лунам, но если бы не Тополь, я бы никогда не смог полюбить военное дело.
- Спасибо тебе, отец, - тихо, если слышно произнес ты, наклоняя голову и закрывая глаза, пытаясь представить белого воителя, погибшего по неизвестно каким причинам. Этот кот не приносил в твое сердце счастья с тех пор, как тебе исполнилось шесть лун, и это многих разочаровывало, например, мать. А что ты? Ты просто не хотел общаться с ним, в мыслях убеждая себя, что сделал правильно и тут нет ничего страшного. Я помню, как отец когда-то сказал мне: «И ты захочешь стать предводителем, сынок». А я отвечу вам по секрету, что никогда этого не хотел. Я был рожден не для того чтобы отправлять котов в патрули и следить за порядком внутри племени и за его пределами, а для того, чтобы сражаться.
- Я расту только в битвах! - Я не стану врать, я всегда скажу правду. Крикнул ты, соскочив с места и бросив злобный взгляд на серое небо, готовое вот-вот «проплакаться» снегом. Что сделали тебе те, кто живет на небесах, раз уж ты так сорвался. Ничего, просто этот срыв все равно бы случился. - В битвах, слышите? Только в битвах! Отец! - В остальных случаях я регрессирую. Даже мои охотничьи навыки пошли на спад. Таков вот я и этого уже не изменить. Просто смириться. И пусть же смирятся соплеменники. Им никогда меня не понять, моей натуры и тем более характера. Мне не нужна их глупая похвала и восхищение в глазах, когда я делаю доброе дело для них. Они привыкли видеть меня злого ободранного и голодного, кота живущего только за счет сражений и битв. Без них мое сердце изнывает и сохнет, а потом и погибает. У меня душа воина, воина не знающего боли и страданий. Я это пережил, еще в детстве. Да и вообще, зачем мне жить в племени, если я только и думаю, что о сражениях и потасовках? Хорошо, что хотя бы соплеменники не задают мне этого вопроса, иначе бы драки случались каждый день и очень-очень часто. Ведь они используют меня, как воина, он использует меня. Зачем мне подчиняться дурацким сводам Воинского Закона, если можно жить без забот за пределами племен, где царят хаос и разбой, которые я так люблю? Потому что я так решил, я захотел, чтобы они использовали меня, как машину для «убийств», так что тут не должно быть никаких вопросов. Ты остыл и сел. Тебя обдало холодом, и ты снова распушился. Скоро зима почувствует себя увереннее и загонит всех жителей Светлолесье в ледяную клетку до начала весны. В характере нет равных мне, и я это знаю. Наверное мои родственники в шоке над тем, что я таким уродился, но что же поделать, мы не властны над природой. Особенно над ней. Как бы они не старались меня исправить, я не поддамся, никогда. А вот другие коты даже не думают об этом. Как же я им благодарен, но быть отчужденным тоже не очень приятно. Почему нет котов, которые бы поддерживали меня? Неужели в нашем племени нет никого, кто бы любил военное дело? Нет никого, кто бы меня поддержал, а все из-за того, что я не такой как они. Я открытый, я уверенный в себе воитель, не боящийся битв, а наоборот, поощряющий войну..

И тут сразу возникает вопрос, который, наверняка, застанет тебя врасплох: «А есть ли у тебя вообще друзья?» Если бы сейчас перед тобой стоял какой-нибудь кот, ты бы ответил ему правдой: «Да у меня нет друзей. Да и зачем они мне? Я все равно не умею общаться. Так что мне они не нужны». Но где-то внутри что-то кричит: «Посмотри вокруг, Вольновой. Разве твои соплеменники тебе не друзья? Разве твои брат и сестра с матерью не относятся к их числу?» У меня никогда не было друзей. Ну может и были, в далеком детстве, когда я еще упрашивал своего отца рассказывать мне сказки о великих боях. Зато у меня есть знакомые. Например Разлом. Мой бывший ученик. Я помню тебя, скверный мальчишка. Ты думаешь, что если будешь доводить меня до истерик, то это приведет к чему-нибудь хорошему? Не тот наставник попался. Чем больше ты меня донимал, тем больше ты получал. И теперь я выступаю в роли злого и недовольного наставника, в роли великого Звездолома и великолепного бойца. Зато я знаю твой маленький секрет, и твои угрозы я совсем не боюсь. Ты можешь меня запугивать хоть целую вечность, ты можешь пугать меня своими духами Темнолесья, но ты никогда от меня ничего не добьешься. Если же ты будешь подкладывать мне свинок дальше, я скажу предводителю о твоем врожденном дефекте и тогда тебе перестанут доверять. А ты наверное этого не хочешь? Или все-таки хочешь? Чего же ты добиваешься, маленький охотник? Я столько времени убил на тебя. Целых шесть лун я силком вытаскивал тебя из дупла оруженосцев и скидывал с ветки на землю, рычал на тебя, как взбесившийся пес, а ты гадко смеялся, прямо мне в лицо, и я ненавидел тебя за это. Ты ужасен, но с моим характером тебе не тягаться, я хуже, я открытый. Я заставлял тебя оттачиваться боевые приемы, заставлял тебя делать все быстро и точно, чтобы ты владел приемами также хорошо, как я. А ты за это мне платил свиньей, и мне в свою очередь приходилось платить тебе тем же. Я гонял тебе без передышки, не так, как делал это со мной Звездолом. Ты падал, словно мертвый после тренировок, ты в два раза чаще ходил к целителю, что мне доставляло радость. Видишь да? Зуд за зуб.
- Вот так мы и живем. - А сейчас какие у нас с тобой отношения? Заметь, прошло довольно много времени, и мы наконец образумились. Спустя двадцать лун мы поняли, что можем сотрудничать и перестали подкладывать друг другу свинок. Неплохо, верное? Тебе лишь надо было немного подумать своей головешкой и понять, что я могу быть полезным тебе. Я дал тебе шанс, который ты не упустил, и теперь мы можем спокойно вздохнуть, не думая каждый раз о том, что сейчас из-за угла что-то покажется и это будет означать — свинка. Искорка взаимопонимания... И теперь, когда все так сложилось, могу ли я считать тебя своим другом? Или все-таки знакомым? - Очередное испытание, посланное Звездным племенем, - это уже прозвучало вслух, чего ты даже не заметил. Ну нельзя тебе погружаться в мысли. Дурацкое испытание, которое мы оба провалили. Я помню, как встретили решение предводителя соплеменники. Никто не хотел, чтобы ты стал моим оруженосцем, потому что все боялись, что я сделаю из тебя второго себя, но они ошиблись, снова. Мне аж жалко становится. Я не смог тебя исправить, а ведь если бы ты был вторым мною, все было бы куда проще. Жаль, что этого не поняли наши с тобой соплеменники. И ты глубоко вздыхаешь, словно сожалеешь о случившемся. Хотя на самом деле тебе казалось это смешным, даже очень. Ты растянул ухмылку.  И правильно ты в мыслях отметил, что не смог достойно воспитать молодого воина. Звездолом возлагал на тебя такие надежды, а ты считай разрушил их, но сейчас это было уже не важно. В с Разломом разошлись, что не могло тебя не радовать. Вы начали понимать друг другу — это тоже приносило тебе радость. Но все равно задаешься вопросом: «А можно ли вздохнуть с облегчением?» Это не жизнь, а ад. И снова усмешку. Замечаешь да? У тебя мысли иногда бывают очень смешными и бредовыми, и если бы ты озвучил их Разлому, он бы обязательно посмеялся над тобой. И...

...ты кажется слишком долго думал о своем бывшем ученике. Почему бы не заняться твоим нынешним оруженосцем? Я вложу в тебя куда больше, чем в бывшего. Тот был неукротимым, а вот ты самое то. Я слеплю из тебя то, что мне нужно и мне никто не помешает. Никакой Разлом, никакой Звездолом. Хотя первый не подойдет к тебе, это я обеспечу, а второй проверит твою прочность. Мне снова доверили оруженосца, значит хоть кто-то питает ко мне уважение. Да только другие воители опять не были рады. Как же вы меня все бесите. Как же мне тяжко с вами жить. Лучше бы выпал снег...
- Черт, о чем это я вообще говорю?
Ты снова горел огнем гнева. Вот внезапно, неизвестно от чего, просто взял и вспыхнул, а эмоции все напоказ, как же хорошо, что вокруг никого нет, иначе тебя опять бы обозвали психом или что-то в этом роде. Ты царапал землю когтями и скалился. Кажется я догадываюсь, что могло тебя спровоцировать. Тебе уже надоело размышлять. А ведь сколько еще всего осталось, сколько всего надо обдумать! Неужели ты бросишь все на пол пути и, так и не закончив мысль, начнешь другую, уверив себя, что с этой справишься потом? Так нельзя. И ты это должен был понимать. Глубоко вдохнув в себя холодного морозного воздуха, который обжог тебе легкие, ты поднял голову и посмотрел на застланное тучами небо. И вправду, когда пойдет снег? От этого на душе у тебя стало так тоскливо, что ты испугался последствий и поскорее захотел избавиться этого странного чувства. Зима на дворе, а тебе дали оруженосца, чтобы раскачать тебя за этот холодный сезон. И ты не понимал. Зачем? Да, ты пообещал себе, да и не только, но еще и Звездолому, что хорошо воспитаешь Звонкого, лучше, чем в прошлый раз. Но разве ты сможешь. Это ведь зима, в это время, ты не очень активен и особенно не сговорчив, даже частенько пропускаешь патрули. В это время года ты больше похож на медведя, долгое время ходишь сонный, но все же держишься. А тут еще и оруженосец на шее сидеть будет. Призрено сплюнув, ты снова завелся. Где-то к концу второй луны весны ты закончишь обучение Звонкого, как раз то время, когда тебе стоило бы дать нового оруженосца, но тут пропасть. Но тебе придется вложить все силы в этого малыша и показать всем, что ты еще живой и всегда готов к неожиданностям. Ты будешь сильнее Разлома, я тебе обещаю. Но я буду обучать тебя по другому. Я не могу гонять тебя до полу смерти. Развлекайся, да меня развлекай, малец. Ты будешь постигать Воинский Закон также, как мои братья и сестра, спокойно и медленно, я обучу тебя и достойной охоте и хорошим боевым приемам. Ты станешь лучше Разлома, во много раз лучше, после чего он придет ко мне и попросит прощения. Ведь он даже охотиться толком не умеет, а вот в драках я его почти не видел. Нет, он даже не дерется. Он заключает сделки с духами Темнолесья, а потом наблюдает за тем, как те убивают его невинных жертв. Трус, подлый трус. И после всего этого между нами загорелась искорка взаимопонимания. Чудесно. Только сейчас это понял, как же долго иногда до меня доходит вроде бы такая простая мысль.
- А Медовая еще хочет, чтобы я исправился, - сказал ты вслух и внезапно понял,  что одна очень интересная вещь убежала прямо из-под самого носа. Твоя мать теперь с предводителем. Двоякое чувство и мнение преследует тебя теперь, и ты не можешь от него отделаться. Зачем? Хотелось подойти к матери и спросить, но ты не мог вмешиваться. Тебе не нужны были ссоры, особенно с предводителем. Да к тому же ты недавно говорил насчет этого с Вереском. Тогда брат пригрозил убить тебя, если ты кому-нибудь расскажешь, что он скучает по отцу, которому наверное сейчас неприятно наблюдать с небес на то, как Медовая бегает за Звездоломом и наоборот. А ведь тебе в этом плане было наплевать на отца. Ты отдалился от него еще в детстве, а значит и его проблемы никаким боком тебя не касались. Тогда брат предложил рассорить их, на что ты категорически отказался, так как не хотел портить отношения с предводителем, к тому же он твой бывший наставник, да и с матерью ты тоже не хотел ссорить. Ты был таков, что Вереску очень не понравилось. Но ты помнишь, как равнодушно отнесся к его реакции. Но все-таки в чем-то ты был с ним прав. Тебе неприятно смотреть на этих двоих, из-за этого-то у тебя и появилось двоякое чувство. Ты всегда думаешь, что Звездолом использует твою мать, но а как иначе-то? Особенно когда такое в племени твориться? Чем больше на свою сторону котов переманишь, тем лучше. Неужели твоя мать была против новой политики предводителя, из-за чего тот захотел ее переманить другим способом? Эта мысль никак не укладывалась у тебя в голове, на что ты фыркнул и прищурился. Нет, все должно быть по другому. Или все куда проще чем тебе кажется? Наверное так оно и есть, а ты этого просто не видишь? Это выглядело бы глупо. Но что ж поделать. Может еще раз поговорить с Вереском? Ну а если появятся котята, которые будут к тебе ближе, чем того хотелось? Столько разных мыслей и целый рой вопросов, зато ответов единицы.. Ты поднялся и встряхнулся. Так, хватит с тебя размышлений. К тому же ты довольно долго просидел на опушке, почти весь день, если быть точнее. Забрав свою добычу, ты вернулся в лагерь, где тебя уже ждали.

Отредактировано Вольновой (2015-06-09 14:33:30)

Долгоух решил начать с опушки. Выйдя на середину поляны, кот принюхался. Учуяв землеройку, кот мгновенно припал к земле и, едва касаясь земли лапами, пополз по направлению к добыче. Когда оруженосец остановился, увидев перед собой грызуна, он напружинил лапки и прыгнул на землеройку. Прикончив ее одним ударом лапы, Долгоух довольно закопал беднягу в землю и пошел дальше. "Обожаю охотится! Это так интересно, плюс с вознаграждением!" На самом деле, Долгоух любил больше бои, чем охоту, но это занятие тоже было хорошим. Оруженосец радостно покачал головой и решил словить еще чего-нибудь. Все-таки, возвращатся в лагерь с одной землеройкой и не попытатся поймать еще хоть что-то - просто неуважение к племени. Кот поблагодарил Звездное племя ща пойманную добычу и пошел искать еду. Наконец, он учуял мышь. Кот припал к земле и, облизнувшись, пополз к добыче. Прыгнув, он поймал-было грызуна, но она вырвалась и удрала в кусты. Оруженосец разочарованно вздохнул и встал.
- Отлично! Если так пойдет и дальше, то я в лагерь совсем ничего не принесу! - процедил сам себе Долгоух. Оруженосец решил еще немного поискать здесь добычу. Котик принюхался, но запахов не учуял. "Наверное, эта проклятая мышь предупредила всех обо мне!" Ученик еще раз разочарованно вздохнул и пошел по направлению к Березовой Роще.
→ Березовая Роща →

Отредактировано Долгоух (2015-07-02 09:40:56)

---------------- Березовая роща
Ломака благодарно улыбнулся Жасмин, которая поздравила оруженосца с успешным "покорением" берёзы, явно довольная результатом Ломаки. Да и сам Ломака был доволен собой, чего уж скрывать. Он хотел произвести хорошее впечатление на наставницу и у него это получилось. Без лишних слов и действий он выполнил задание, которое дала наставница. Безмолвный и внимательный, оруженосец впитывал в себя новую информацию, запоминал и имел ввиду.

Также коротко, как и Жасмин, Ломака кивнул, когда услышал об обходе территорий и о охоте. Он даже не замечал, что не произнес ни слова за всё время их тренировки. Да и говорить пока не требовалось, сейчас надо слушать. Слушать и запоминать.
Короткая пробежка - и Жасмин остановилась, выбирая направление. А Ломака раздул ноздри, впитывая в себя все запахи, пытаясь догадаться, какое направление выберет наставница. Он почуял запах травы, сухих листьев, оставшихся с прошлого сезона, и дичь. Какую именно, Ломака не знал, но подумал, что раз уж охота, то... Но Жасмин выбрала другое направление и Ломака дернул усами, пускаясь следом за исчезнувшей в кустах наставницей.
Опушка оказалась довольно близко от рощи. Это была довольно маленькая полянка, утоптанная, гладкая, с мягкой землёй. Редко просачивались редкие кустики травы. Это место Ломаке понравилось. Хорошее место для охоты. Оруженосец оглянулся. Полянка была, несмотря на миниатюрность, просторной. Солнечный свет заливал её полностью, придавая траве салатовый оттенок.
Рядом гаркнула какая-то птица и оруженосец слегка дёрнулся от неожиданности. В ожидании нового урока Ломака уставился на Жасмин.

Хм, здесь я, кажется, бывал довольно редко. Что же, можно теперь будет попытаться здесь поохотиться, раз до сих пор не пробовал. Сейчас как раз ночь, то, что нужно. Ночь, дождь и охота - отлично сочетаемые вещи, я прям буду удивлен, если кого-либо поймаю. Однако попытаться стоит, не правда ли? Иначе зачем нужно все это, кроме как не для охоты? Куча места, все такое, грязь, дождь, ночь, темнота: рай охотника, если, конечно, этот охотник был безумцем. Вздохнув, я попытался найти хоть какое-нибудь чистое и относительно сухое место и, о чудо, нашел его. Положив пойманную, как я понимаю, уже вчера добычу, я стал принюхиваться, ожидая обнаружить чей-либо еще запах, кроме как уже убитой добычи. И, о чудо, почуял.

И даже не просто почуял, а довольно хорошо почуял. Это, судя по всему, был рябчик, спящий на земле в такую погоду. Рябчики странные, судя по всему, раз терпят такой дождь, хотя... Я же его тоже терплю. Вздохнув, я стал подкрадываться к птице, очень-очень аккуратно, затем прыгнул, и прямо перед тем, как умереть, рябчик проснулся и клюнул меня в щеку, и в следующий момент я его прикончил. Очередная супер-удача, мне на этой неделе относительно везет. Что же, пойдем дальше, ловить кого-либо еще.

В этот раз я почти поймал полевку, однако, по неосторожности наступив в лужу, спугнул её во время засады. Хотя, думаю, рябчик компенсирует упущенную полевку. И практически сразу я поймал запах воробья, однако и того едва не упустил, к счастью, успев в последний момент сбить его на лету и прокусить ему шею. Улыбнувшись, я подобрал сегодняшнюю и вчерашнюю добычу и поспешил в лагерь.

Раннее зимнее утро. Кажется, Предвестница, любившая поспать, ни разу не просыпалась так рано, не считая походов в патрули. Зимой особенно сильно хочется валяться в дупле оруженосцев, не думая ни о чём. Но именно этим утром кошечка проснулась ни свет ни заря. На улице, как ни странно, шёл лёгкий снежок, а не мела метель. Это оруженосца обрадовало, ведь можно было спокойно поохотиться, не боясь заблудиться в этой холодной и непонятной вьюге, сбивающей с лап и мешающей концентрироваться на жертве. Одним словом, кошечка решила, что сегодня она просто обязана куда-нибудь прогуляться. Как только такая идея мелькнула в её голове, Предвестница тут же поднялась на лапы, отряхнулась и, подойдя к выходу из дупла, стала умываться. Все ещё спали крепким сном - и в дупле оруженосцев, и в логове воителей, находящимся уровнем выше. Поэтому оруженосец вела себя предельно тихо, чтобы никого не потревожить. За эти пять лун обучения она познала настоящую цену сну. Раньше кошка могла абсолютно без всяких угрызений совести разбудить мирно спящего друга или мать, чтобы спросить о какой-нибудь безделице. Теперь же Предвестница, всё же не утратив свою жажду к знаниям, вела себя наиболее разумно. Тем временем кошечка закончила с умыванием и вышла наружу. Вся главная поляна была завалена снегом. Из-за этого казалось, будто это не снег, а ковёр. Потянувшись, оруженосец ловко спрыгнула прямо в кучу с снегом, чтобы быстрее избавиться от сонливости. И правда холодный покров сразу же привёл юницу в себя. Отряхнувшись от налипшего снега, Предвестница тут же отправилась к выходу из лагеря. Она прекрасно понимала, что если её, сбегающую, кто-то заметит, ей точно несдобровать. А получить наказание перед посвящением Предвестница не хотела. Юркнув в отверстие ограды, ученица облегчённо вздохнула. Она наверняка успеет поохотиться до того, как Копоть начнёт её искать.
Сколько хватало взгляда - везде лежал снежный покров. Отыскать норку какого-то зверька было предельно трудно, ведь все входы были укрыты снегом. С наступлением зимы охотники могли только рассчитывать на птиц или каких-нибудь крупных зверей, выходящих наружу. Рацион воителей заметно оскудел, они стали намного худее, чем летом. Предвестница никогда не знала голода. Ей казалось диким, что истинные лесные коты вынуждены голодать, искать пищу, отдавая на охоту последние силы. В общей куче с дичью выбора уже не было. Конечно, все старались охотиться, но пройди хоть на километры вперёд - везде снег, нет ему ни конца, ни края. Предвестница только к середине зимы смогла свыкнуться с мыслью, что племя не доедает. Чувствуя голод на своей шкуре, начинаешь понимать и других. Но выход из этой ситуации был только один - охота. Иначе никак не помочь племени. Подумав об этом, ученица отправилась на поиски своей жертвы. Она сразу же полезла на дерево, даже не пытаясь найти что-то здесь, внизу. И правда, вскоре ей на глаза попалась какая-то пичуга. Правда, поймать жертву кошечке не удалось - она невольно оступилась и полетела с ветки кубарем вниз. Ошибка, конечно, детская, а обидно Предвестнице было не по-детски. Фыркнув от ноющей боли в лапе, кошечка не оставила надежду поймать здесь кого-то. Уловив чей-то запах, она поспешно пошла навстречу ему. Но и здесь её ждала неудача, вскоре запах исчез, и оруженосец осталась ни с чем. Ученица пробовала ещё раз пойти по другому следу, но всё повторилось. Окончательно отчаявшись, она решила оставить это дело. Видимо, сегодня был не её день.