Статус поста: Охотничий патруль.
Выполняемое действие: Охота.
Поймано/собрано: Рыба.
Результат дайса (со ссылкой):  6. Добыча была поймана, но с небольшой травмой. тык.

  Очередной день выдался ветреным. К тому же с дождем, который намеревался стать ливнем. Серые тучи закрывали небо. Солнце не было видно. И именно сегодня, мне с Темноушкой надо было идти в охотничий патруль. 
   Но спорить с погодой было бесполезно, и мы отправились в патруль. Дойдя до Ивовой Завязи, Темноушка решила показать, как она охотиться в воде. Ведь вчера, она не смогла поймать свою добычу.
   Расправившись с добычей, она спросила:
-Ну как?
   Я была рада успехам ученицы. Я лизнул ее в ухо.
-Молодец,- я улыбнулась- Но ты знаешь лишь немного, как охотиться на воде. Сейчас я покажу тебе, как охотиться по другому.
   Я забралась на ближний камень. Зацепившись за выступ, я разглядывала воду. Вдруг, я увидела маленькую рыбу. Она тихо плавала, и ничего не подозревала, в то время, как я готовилась к прыжку.
   Я прыгнула, и ухватилась за рыбу. Но увы, тут было слишком мелко, и я ударилась об камни боком. Вытащив рыбу на берег, я размяла больные косточки.
-Ну что,- я посмотрела на кошку - Поняла? Пошли в лагерь. Тебе надо отдохнуть.

Отредактировано Львинозвёзд (2014-02-21 23:00:51)

Ивовая заводь… Вот где для охоты у Тайфун всегда было полное раздолье. Она всегда старалась попытать удачи здесь, если не выходило в других местах, и сегодня решила начать с заводи.
Подступающая зима покорежила красот этого места, деревья были уже голы и плетьми висели над водой. Кошка со вздохом уставилась на подмерзающую, покрытую тонкой коркой льда воду и зареклась охотиться на воде в ближайшее время.
«Только на воинском пороге», - поправила она себя.
Кошка старалась забить тревогу в сердце охотой и трудами. В конце концов, она считала, что древолазы не будут причинять вред Камышовке, но тревога все равно нарастала в сердце по мере приближения времени совета. На счастье, Львинозвёзд позволил ей присутствовать на общем сборе, мотивировав это тем, что наставница и мать должны увидеть пёструю кошку в числе первых.
Вздохнув, Тайфун отбросила лишние мысли и погрузилась в охоту. Замерев, невидимая в своей засаде, она внимательно смотрела вокруг себя, не вертя головой лишь посверкивая глазами. Добыча была редкой, но себя не заставила ждать. Вот зашевелились листья, вот из них выбрался острый носик… Тайфун тенью взметнулась вверх, рухнула на землеройку, которая с визгом рванулась из лап и даже вырвалась, догнала её и добила укусом в шею. Забросав добычу листьями, кошка притихла и перешла чуть дальше по заводи, притаившись там. Кошка уже насквозь промерзла, но не позволяла себе шевелиться, пока не услышала вторую дичь где-то в листьях. Её поймать удалось с большим трудом – кошка опять ударилась об камень лапой, но сумела схватить мышь, придушить её и довольно заурчать.
«Спасибо, Звёздное Племя, за такую добрую охоту в сложный период нашего существования…»
Подхватив мышку, Тайфун побежала к месту, где зарыла землеройку, слегка припадая на ушибленную лапку. Там уже она подхватила за загривок обе дичи и отправилась в лагерь, решив, что не стоит гневить небеса лишней охотой и жадностью.

Отредактировано Тайфун (2014-02-23 10:55:46)

Отредактировано Ручей (2014-02-24 18:32:22)

Отредактировано Ручей (2014-02-25 00:28:54)

Мрачница вышла из лагеря засветло. Высунув голову из палатки, она почувствовала небольшой мороз, немного щипавший носик кошки. Перед входом в палатку Мрачница потянулась, чтобы размять застывшие после крепкого сна косточки, потом тщательно умылась и пригладила шёрстку - она была аккуратной кошечкой. Закончив утреннюю процедуру, Мрачница отправилась на охоту, подумывая, кого бы сегодня поймать. Её мысли в этот день были безмятежны и веселы, ничего не тревожило кошку. Именно такие моменты были для неё особенно дороги, моменты, когда не нужно ни о чём беспокоиться и некуда спешить. Даже погода, будто настроилась на душевный лад Мрачницы. Так она и шла к Ивовой заводи, пребывая в чудесном расположении духа. Казалось, что даже неудача в охоте не сможет её расстроить. Наконец, дойдя до заводи, кошка, не спеша, начала водить носом по воздуху, чтобы учуять еле уловимый аромат дичи. Со стороны зарослей камыша послышался шорох, дошедший до Мрачницы раньше, чем запах. Зрачки кошки расширились, а шерсть встала дыбом, ведь она явно унюхала водяную крысу. Кошка начала медленно подкрадываться, дабы узнать, что делает крыса, увлечена ли она трапезой, ведь, если добыча хоть на миг отвлеклась, её намного легче поймать. Так и было: крыса что-то уплетала, даже не думая об опасности. Мрачница всё ещё медлила, выжидая момент. Она хотела сразу поразить жертву выпущенными когтями. Кошка присела настолько низко, насколько позволяли ей лапы и, распрямив их, стремительно вылетела из кустов. Всё получилось так, как она и хотела. Мрачница убила крысу первым же ударом, правда при приземлении почувствовала острую боль в левой лапе. Что, опять? Она уже третий раз поранилась на охоте. Взяв добычу в зубы, она пошевелила ушибленной лапкой, боль уже утихала и, успокоившись, кошка, с радостью в глазах, побрела домой.

Покинув место приятной, но не столь легкой, как хотелось бы, охоты, я устремилась в ивовую заводь. Поросшие вдоль берега плакучие ивы уже вновь покрывались почками. Только недавно я была здесь и дивилась тому, как они преобразились, скинув жухлые узкие листики. Но вот теперь кое-где вновь проступила зелень, а дерево выглядит еще более моложавым. Будто новую жизнь в него вдохнули и дали шанс. Понюхав воздух и поводив усами, поняла, что грызунов сюда не забегало. Верно были здесь коты не так давно. Уток на гладкой поверхности заводи тоже видно не было. Наверняка одна была и та в заросли уплыла, чтобы поесть. А посему, выбор мой пал на рыбу. Хотя, это так забавно. Иллюзия выбора. Вроде бы он и есть, я могу попытаться унюхать разные виды добычи. Но на самом деле выбора нет совсем. Что в этот раз подсунет тебе госпожа удача, то ты и принесешь в племя на обед.
От мыслей этих стало грустно, а потому я поспешила забыться в рыбалке. Подобравшись поближе к воде, я присела и принялась ждать. Дело это было долгое и кропотливое, да и я никуда не спешила. Наконец, вода пошла кругами и у поверхности показался верхний плавник горбуши. Страшная рыба, скажу я вам, если видеть её впервые. Не заставляя добычу ждать, я сделала резкий выпад лапой и вытащила рыбешку наружу, откинув подальше, к корням ивы. Не спеша её убивать, я всмотрелась в заводь и тут же заметила вторую. Это правило, что объяснила мне Тайфун, я стараюсь соблюдать до сих пор. Достал одну рыбку, не спеши. Быть может тут же, где-то рядышком будет и вторая. Вскоре еще одна горбуша шмякнулась о землю рядом с первой. Не желая пока их убивать, я села чуть поодаль и принялась умываться. Все-таки грязи здесь развелось очень много. Даже в солнечные летние деньки здесь можно так замочить лапы, что и не высушешься, а что уж говорить о весне, самом полноводном времени года.
Доведя свой моцион до конца, я подобрала свою добычу и направилась в лагерь. Я специально оставила нырка здесь, чтобы иметь возможность за ним вернуться и сидеть в ненавистной мне детской чуть меньше.

Время, проведённое на холме, пролетело как-то слишком незаметно, и полдень перетёк в вечер, отсчитав по крупинкам каждую секундочку, что перешла из одной чаши в другую, приблизив наступление сумерек. Или не она виновата, а лишь закономерность? Та, что заставляет бегать по кругу стрелки часов, изо дня в день повторяя один и тот же, простейший танец, расписанный по мгновениям; что вынуждает ночь сменять день, что пролистывает календари, безжалостно отрывая листья, кружащиеся на ветру в какой-то другой, выдуманной реальности. А в настоящем мелькают сезоны, оставляя воронки событий и эмоций, но для каждого выживающего наступает завтра, умерший же ставит жирную, финальную точку в цепи своей жизни. Даже планета круглая, какая-то странная насмешка. Или же указатель? Ото дня в день бег по ней, след накладывается на собственный след, оставленный день или год назад, а земля прогибается всё больше под тяжестью тела. Выбирать - роскошь, но они счастливы, даже в таких условиях счастливы, выбирая улыбку слезам, чтобы не сойти с ума. Действует, что главное; и покуда есть силы, будут бежать, оставляя потомкам узоры на земле и кустах, следы на воде. Глупости, что она не помнит. Они сумели покорить чужой мир, выжить в нём, а теперь лишь доказывают право на эту победу; каждую секунду, но за триумф надо платить - они знают это.
Крик Журавля, улыбнувшись очередной мысли и подивившись высокому уровню собственного настроения, так как это явление в последнее время давало о себе знать не слишком часто, кошка оставила за спиной и холм, и реку, направившись к зарослям камыша, которые и вывели к ивовой заводи. Место тихое, красивое, в тёплое время года здесь всегда много уток, нырок и прочей вкуснятины, чтобы поймать которую даже маскироваться не всегда приходится - просто прыгай и хватай, изобилие. Правда, никто не гарантирует, что одна из пернатых прелестей не превратит тебе глаз в дырочку, из которой сочится неприятного вида жидкость, так что, осторожность соблюдать всё же следовало. Помня о недавней борьбе с ныркой и страстно желая отомстить роду уже съеденной птицы, охровоглазая пошла вдоль берега, чуть подгибая лапы и выставляя напряжённые лопатки. Она выбирала цель, птиц было две, но ей приглянулась правая, ибо она сидела, засунув голову под крыло. Довольно оскалившись, старшая воительница прыгнула, выставив передние лапы и выпустив когти. Ей успешно удалось вонзить "оружие" в пухлые бока, но перепуганное создание, вскрикнув, ринулось в воду, а едва успевшая приземлиться кошка полетела за ней, подняв кучу брызг и ощутимо приложившись животом о воду. Когти она, однако, не разжала (правда, скорее из-за инстинктивного желания, падая, зацепиться за что-то, нежели из благородных порывов охотника на любой случай); нырка между тем пыталась вырваться и взлететь, посему тянула ошарашенную, выпучившую глаза полосатую за собой по воде. Зрелище, конечно, прекрасное: никогда не забудешь. Однако, взлететь птица так и не смогла, Крик Журавля была слишком шокирована, чтобы понимать что-то и лишь сильнее сжимала когтистые лапы, разрывая бока хозяина аттракциона. Наконец, птица выдохлась и остановилась, судя по всему, она тоже была немного не в себе, но скорее от страха, чем от неожиданности. Едва отдышавшись и отплевавшись от попавшей в пасть и нос воды, охотница дотянулась-таки клыками до шеи птицы, перекусив её. Ещё немного поболтавшись в воде и смиряясь с ситуацией, она кое-как выбралась на берег вместе с добычей. Да уж, охота выдалась запоминающейся, пожалуй, ей это ещё не раз приснится.

Бежать, беспечно разбрасывая в стороны тяжёлый весенние капли. Природа преисполнена живым дыханием возрождения, снова и снова, взрывается сочным потоком красок и запахов, звуков и песен, чтобы потом затихнуть под мелодию холодного увядания и застыть в ледяной корке смерти. Как странно, но именно в это утро Северное Сияние, несколько умерив свои порывистые движения, остановилась в сени теней позади своей спутницы. Воительнице вдруг больше не хотелось бежать, не хотелось говорить - расчёрчена мягкими синими полосами теней, она стояла с широко раскрытыми глазами и глядела, как пятнистый силуэт неумолимо скрывается в зарослях боярышника. Сердце молодой кошки стало медленно отмерять тугие размеренные удары, один за другим.
- "Я умру," - та самая мысль, что внезапно настигает любое сознательной существо, рано или поздно, посреди сна или в пылу бурной деятельности. - "Умру..." - сухая пустота треснула и взорвалась в пазухах лёгких. Стало тяжело дышать и голова закружилась. Издав странный хриплый стон, Северная, словно подбитая дичь плюхнулась на землю. Камыш не могла видеть странной метаморфозы соплеменницы, ибо уже давно охотилась на другом конце ивовой заводи.
Притихшая Сияние, казалось, не могла двинуться с места, будто подпала под змеиный гипноз собственной смертной природы. Он тупо смотрела на лапы, стараясь справиться с приступом хищного ужаса. Правильно говорила её бабушка: "Молодые не знают смерти, а потому её не боятся. А те, кто уже успел пожить и вкусить сок жизни - боятся." Так неужели вот так резко вчерашняя ученица перестала быть желторотым юнцом и, вдруг, весы её опыта качнулись в ту саму сторону... Забавно было вспомнить бабушку именно сейчас. Звали её Выпь. Предводитель так и оставил старухе её доблестное воинское имя, даже, когда она была вынуждена переехать в палатку старейшин ввиду своего преклонного возраста. Всегда бодрая и уверенная в себе, не смотря на прогрессирующую боль в суставах и пояснице, с смеющими светом солнечной смолы глазами. Выцветшая шкура, некогда напоминающая по своему окрасу тигра и длинные, в старости - сухие, лапы. Выпь рассказывала маленькой Светлячок много увлекательных историй, а том числе о храбрости и смерти. Почему то тогда котёнку казалось, что это с нею никогда не случится, именно поэтому, только став ученицей, она так рьяно кинулась покорять бескрайние просторы жизни. Северное Сияние тряхнула головой и исподлобья оглядела местность, купающуюся в прозрачности нового дня. Вдалеке виднелась заводь, заключённая в объятие плакучего дерева. Наставник рассказывал, что ива - самое грустно древо в лесу: извечно склоняющееся над своим отражением и роняющее в него длинные тонкие ветви... Легенд было много, но воительница давно переросла тот возраст, когда сказки кажутся реальностью. Что действительно заняло её разум сейчас, так это - как долго ива стоит здесь? Как много котов охотились под её раскидистой кроной и копались в крепких, уходящих далеко в недра земли, корнях? Может быть, сотни?
- "Если Выпь рассказывала мне про эту иву, а ей рассказывала её бабушка, а ей..." - внезапно внутреннему взору представилась бесконечная череда горящих в вечности небытия глаз и Северное Сияние невольно вздрогнула. По телу пробежали холодные мурашки, заставляя шерсть вставать дыбом. - "Их всех давно нет в живых... И меня тоже когда-нибудь не станет, а это древо по-прежнему будет склоняться над водой."
Как и большинство своих соплеменников, кошка верила в Звёздных Предков - духов умерших воителей, некогда живших на земле. Сказания гласили, что к млечному пути отправляется каждый, кто прожил жизнь преисполненную чести и храбрости, чтил законы своего клана и соблюдал ритуалы. Наверное, от мысли "я на самом деле не умру" становилось легче, но противный червячок сомнения зашевелился внутри Сияния.
- И что дальше, - тихо рассуждала она, собравшись с мыслями и оторвав пятую точку от холодной земли. - Вот я после смерти  отправляюсь в звёздное поднебесье. Скажем, поднимаюсь по лунному лучу. Что я буду там делать целую вечность? Вечность - как это долго? - под влиянием странных мыслей, идея, успокаивающая ноющую душу прежде, перестала вдруг работать.
Сия представила себя в окружении всех своих предков, в великолепных, пронизанных чистым сиянием, небесных прериях. - "Там всегда тепло, много дичи и нет болезней, нет границ, нет боли... И так - всегда. Что мне там делать?"
Северная ощущала потусторонний холод всё больше и больше, по мере того, как мысль о вечности расширялась в её застывшем сознании. Ни одному существу не ведома вечность, ибо нет наглядного фактического примера, необходимого для интериоризации абстрактного понятия. Всё, что видела кошка в своей жизни, имело начало и имело конец: любое растение или животное, любое явление или чувство. Ничто не длилось вечно. Почувствовав, что подобные размышления могут довести её до сумасшествия, Сия велела себе остановиться. Она просто неподвижно стояла, лелея в себе тишину. Поначалу тревожную, готовую взорваться очередным потоком мыслей, потом - более смиренную. Как волны на поверхности воды. Она уже сейчас знала, что пережитое не покинет молодой души никогда и вопрос время от времени будет терзать её изнутри, но сейчас нужно было сосредоточиться на охоте.
Кошка принюхалась, выискивая следы будущих жертв. Сконцентрироваться на материальном мире было не так уж и просто. Всё вокруг, казалось, потеряло свою плоть и если дотронуться до ближайшего кустарника, Сияние сомневалась, что сможет его почувствовать. Даже боль... Боль... "Так, собраться!" - рявкнула воительница про себя, понимая, что вновь скатывается по скользкой горочке рассудочности в философское болото. Она припала к земле, жадно втягивая её запах, впилась когтями, будто неведомой силы порыв ветра мог унести Сияние с поверхности планеты. Запахи приобретали цвет и вкус, осязаемость. Настоящие охотники могут "трогать" ароматы и видеть их. Опытному ловцу достаточно ощутить в воздухе след и вот он уже видит его обладателя как наяву.
- "Упитанная серая уточка, молодая и глупая. Она плещется возле берега и даже не подозревает о том, что я рядом" - заключила Северная, напав на запах. Охотничий инстинкт включил потайные ресурсы тела - неосознаваемый механизм, работающий безотказно. Натренированные мышцы вздулись под серо-белой шкурой, хвост изогнулся вопросительной дугой, а уши прижались к горячей голове. Зрачки сузились, ловя в цветных пятная будущую жертву, а дыхание стало медленным и глубоким, аккомпанируя стуку сердца в совместном животном рондо. Всё происходящее не контролировалось Сиянием, происходило само собой и впервые кошка ощутила тело как нечто отдельное от себя. Этакий дикий зверь, который не нуждается в глупых правилах и прострации эфемерных рассуждений. Голодный, яростный и дикий, готовый бороться за своё выживание до конца - Сия глядела в разноцветные, лишённые привычного разума глаза, и понимала, что глядит на саму себя: хищницу, жаждущую крови. Пуская даже во имя благих целей. Разве внутреннему зверю есть дело до долга? Сомнительно. Усмехнувшись про себя, воительница с весёлым отчаянием решила полностью отдаться на волю внутреннего зверя. - "И будь, что будет!"
Адреналин вздул вены и сердце стало биться несколько сильнее - никогда прежде Северная не решалась на подобные отважные эксперименты. Они даже не приходили ей в голову! С самого детства маленьких оруженосцев учили, как нужно правильно располагаться и двигаться в пространстве, как нужно красться, рассчитывать скорость и расстояние, следить... Гора разномастных навыков, осваиваемых в процессе долгого обучения. - "Но оно всегда было внутри. Всегда." Наносная невинность и кротость новорождённого существа ничего более, чем самообман. С рождения хищник и добыча именно те, кем назначила их природа. Лапы понесли Сияние в сторону молодой уточки и это была уже не вполне Сияние. Она откинулась в закрома собственного сознания и затаила дыхание, боясь даже шевельнуться. Тело достигло высокой жёсткой травы подле водоёма и замерло, со страстностью прижимаясь вниз, определяя направление ветра, регулируя собственное сердцебиение. Двинувшись по зову ветра чуть в сторону и блеснув сине-зелёными очами, плоть сдвинулась на пару мышиных хвостов в сторону, окончательно схоронившись. Уточка проплывала по мелководью, набирая в горло воду и издавая забавные полощущие звуки. Хищник ждал и Северная с молчаливым преклонением глядела на него. Ветер стих и жертва пришвартовалась на пару лисьих хвостов от небольшого прибрежного камня. Электрическая молния сверкнула в мозгу, доставляя импульсы по аксонам из высшей нервной коры к конечностям. Мощные точные прыжки в секунду приблизили кошку к берегу, ещё удар сердца и когти впились в камень, перед глазами перепуганное живое существо, скачок - убийца и жертва погружаются в мутно-зелёную холодную воду. Сильные лапы безжалостно обхватывают бока птицы, не давая всплыть на поверхность, изо рта с фыркающем звуком исторгаются брызги воды, оседающие на усах. Намокшая, прилипшая шерсть выделяет кости черепа черепа, делая алчущие кошачьи глаза ещё более хищными. Смерть несчастной уточки именно с такими глазами - сине-зелёными, холодными и круглыми. Под водой крики не слышны и гибкое сильное тело не даёт своей жертве  малейшего шанса. Предсмертная агония в форме пустых пузырей воздуха. Задние лапы остервенело рвут прибрежную тину, не позволяя утянуть себя на дно.
"Всё кончено," - осознаёт Сия, когда плоть её направляется к берегу, зажимая меж клыков шею утки, небрежно отряхивает шерсть от влаги. - "Оно сделало... это."
Поразительно! Прежде Северная и подумать не могла о своей истинной природе, не говоря уже о том, чтобы воочию встретиться с ней. Теперь же, увидев всё своими глазами, кошка и боялась и восхищалась обнаруженным в себе зверем.
Отойдя от берега, воительница бросила дичь в прошлогоднюю траву, слегка закидав ей землёй. Не одна она хочет кушать - поблизости могут быть другие хищники, желающие полакомиться бесплатным угощением на дармовщину.
Довольная своими достижениями, Северное Сияние какое-то время глядела на недвижимую тушку животного и мысли о смерти медленно возвращались в её голову. Воители порой убивают друг друга точно так же, как дичь. С честью, но разве так много разницы в том, убили тебя по всем правилам или нет? Вряд ли. Сейчас мысль о бесконечных стычках между Речными и Древесными котами почему-то показалась воительнице глупой, с малым фактическим под собой основанием. Обычно причиной всяческих войн и расправ выступала земля. Да. Для лесных кланов территории всегда имели неоспоримое значение, являясь одновременно гарантией сытой жизни и атрибутом власти и силы. За это и проливалось кровь и разрушалась плоть, из поколение в поколение. Северная, как ни странно, любила сражаться. То непередаваемое чувство, когда твоё мастерство вкупе с эго одерживают бескомпромиссную победу над противником! И каким более насыщенным оно было, если бы игра шла не на жизнь, а на смерть? Сия невольно облизнулась, ощущая на дне живота сладостный азарт. Обычно, приходится отпускать недруга, если он по какой-то причине не может более продолжать свой бой. Отпустить, нельзя убить. Как бы кошке хотелось поставить запятую совсем в другом месте! Игра по-настоящему. Но наставник всегда учил её милосердию. Он говорил, что в целом племена, хотя имеют отличную друг от друга культуру, едины в общей жажде жизни: одинаково любим, страдаем, растим своих детей и пестуем старейшин, боимся потерять родных и готовы всё отдавать во имя служения племени. Если понимание эссенции этой общности разрушиться, но ничто не помешает племенам уничтожить друг друга. Да. В это несомненно была трезвая логика, но сейчас Северное Сияние не хотела ей следовать. Побеждает всегда сильнейший! Сильнейший больше достоин жить, чем его противоположность. Какой смысл в слабости? Готова ли слабость пронести нечто драгоценное в своих генах по природной справедливости?
"Что бы было со всеми слабаками, не будь они частью нашего племени?" - ужаснулась Сияние, вспоминая некоторых соплеменников. Далеко не все отличались замечательными боевыми или охотничьими способностями. Взять, хотя бы, целителей... Оставь их наедине и они и дня бы не прожили. Так зачем защищать слабаков? Очередное откровение, в целом опасное для картины мира рядовой воительницы, озарило мозг яркой вспышкой. Справедливость, справедливость - есть она вообще или нет? - "Если бы я запуталась в тине захлебнулась, это было бы справедливо?" - воительница задумчиво моргнула глазами и побрела вокруг водоёма, высматривая свою напарницу. В конце концов, целью их патруля была н просто охота, но и осмотр земель на предмет таких врагов, как барсуки, лисы, куницы, бобры. Ничто не должно угрожать безопасности племени! Но Камыш нигде не было видно, что не слишком расстраивало Сияние. Сама с собой она ощущала сегодня необыкновенное доселе, сакральное в своей подлинной духовности, единение. - "Было бы справедливо..." - заключила кошка, не без удовольствия представив, как отчаянно бьётся в крепких зелёных путах, с каждым рывком теряя всё больше спасительного кислорода. Весеннее солнце беззаботно бы взирала на предсмертные агонии несчастной сквозь пласт воды. Один лисий хвост до глотка жизни и так глупо умереть. Найдут ли тело беспечной воительнице на дне озера или она станет кормом для рыб? - "Всю жизнь я их ела, а так бы - они меня..."
Новорождённая сущность Северной надменно рассмеялась в лицо собственному ужасу. Её понравилось бравировать собственной смертностью и уязвимостью, приятно было представлять подобную картину, понимая, что рано или поздно нечто подобное случиться, и ржать смерти в лицо. Наверное, в последнее время Сия слишком много времени проводила сама с собой и всё то, что пряталось в глубине души в бурной беседе с другими, вылезало в тиши одинокости. Мысленно лёжа на дне водоёма и выдыхая последние секунды жизни, бредущая по берегу озера Сияние ощутила невыразимое одиночество. Как будто она была совершенно одна на всём белом свете... Сращу вспомнились мгновения, когда мать покидала её, мгновения, когда маленький котёнок осознаёт свою отдельность от королевы. Мгновения, когда ты просыпаешься среди ночи и хочется, подобно волку выть на луну. Мгновение, когда острая боль пронзает тело и никто никогда не разделит испытываемого страдания, никто никогда не увидит мир твоими глазами. - "Каждой луже по своей луне..." - воительница невольно вспомнила слова своей бабушки и только сейчас из значение стало предельно ясным. - "Мы рождаемся в одиночестве, и умираем в одиночестве..."
Почему-то вспомнились слова своего старого друга, наивного и влюблённого в строптивую разноглазку по уши: "Я готов умереть за тебя." Сейчас она знала, что бы тогда ответила коту: "А жить за меня ты не готов?" Нет, ничего Северное не надо - ни чужой смерти, ни аналогичной жизни. А как на счёт смерти за собственное племя? Ведь "умереть за" приравнивается "умереть вместо". Игра слов - банальное провидение случайности, справедливость. - "Как я могу погибнуть вместо своего племени? Я умираю потому, что моя глупость или храбрость подвели меня к этом?"
Размышления молодой охотницы прервал стрекот, похожий на стрекот зяблика. Она усмехнулась и решила вернуться к охоте, а уж потом найти Камыш. Открытие самой себя в одиночестве пришлось вечно ищущей компании Северному Сиянию по душе. Теперь она была уверена, что не будет нарочно искать чужого присутствия. Теперь ей уже не нужно искать собственное отражение в чужих глазах, потому что Сия, наконец, обрела саму себя. Зяблик копошился в камыше, а потом затих, видимо, услышав мягкую пружинистую поступь хищника. Да, он вновь проснулся в глубине существа Сияния и вновь готов был атаковать, ощутить свежее железо чужой кровь на своём смертельном орудии. В этот раз воительница ощутила внутреннее возбуждение и жажду поскорее увидеть в себе зверя. Трепетный страх и кошка вжалась в угол сознания, заполняемого автоматизмом благородных в своём естестве инстинктов. Преисполненная благоговения перед зримым чудом жизни - одушевлённое и неодушевлённое. Что управляет её телом?
Тем временем, зяблик решил удрать и камышовые головы зашевелились дрожью его перепуганных движений. Хищница рванула вдоль травяной волны, оставляя позади огромное расстояние - она должна настичь птицу, прежде чем та успеет спрятаться в своём гнезде. Зяблики, благо, летать не умеют, зато обладают отменным проворством. Последний точный скачок, решающий: да или нет.
- Да! - клыки впиваются в плоть дичи и привычные судороги отдают в самые дёсны. Забавно, что дрожь наслаждения и предсмертная дрожь такие похожие! Какое всё в этом мире похожее одна на другое, словно одни и те же законы вселенной просто меняют маски и формы.
Тонкий писк смолк вместе со стрекотом насекомых. Если окрестность слышит предсмертные крики, она всегда смолкает в мрачной скорбной минуте почтения, словно оплакивая жизнь.
- "Интересно, а есть ли сознание у зябликов?" - Северное Сияние вновь забросала тушку землёй и глядела в закатившееся стеклянные очи птицы. - "Почему нам кажется, что они глупее нас? А лисы? Они такие большие, что не могут быть глупыми..." - общая ошибка каждого вида, считать другой вид не одарённым в интеллектуальном плане. Так, наверное, намного легче убивать и приносить боль, так как когнитивная ущербности в априори предполагает ограниченность чувств и эмоций. - "А рыба? Забавно, если бы у рыб тоже были племена, как и у нас! Скажем, Озёрное и Болотное племя. И они патрулировали границы и сражались за пищу. У каждого племени был бы большой и сильный предводитель. Они бы верили, что когда рыба-воитель умирает, она попадает на поверхность и там плавает в вечном свете блаженства!" - Сия прыснула, такой глупой ей показалась собственная фантазии, но тут же смолкла. А чем они, коты, отличаются от выдуманных ею рыб-воителей? Котов тоже иногда убивают более крупные хищники - барсуки или лисы, а некоторые рыбы, наверняка, умирают от старости, как старейшины в племени.
Северное Сияние плохо представляла, что сейчас происходит с ней, но могла с точной однозначностью сказать, что после сегодняшней охоты она никогда не будет прежней. Может быть, великие предки вдруг решили наградить желторотую воительницу бескрайней мудростью, а, может быть, она сама по себе раскрыла для себя новое знание. - "Надо будет поговорить об этом с кем-нибудь умным. С Львинозвёздом, к примеру!"
Забавно, ведь прежде Сияние даже не могла спокойно дышать в присутствии предводителя. Так воспитывались все воители - в глубоком почтении и страхе перед лидером. В прошлый Сия даже умудрилась зарядить себе я глаз рыбой, во время совместной с Львинозвёздом охоты. В тот день приходилось щуриться до конца дня. А вот сейчас, Северная готова была подойти к златогривому исполину без лишних обиняков и вот так запросто спросить: "А в чём смысл нашей жизни?". Сия достаточно живо вообразила себе подобный диалог и ни единый мускул не дрогнул в теле, ни единая искорка не вспыхнула. Бросив последний ком влажной земли на тушку зяблика, охотница двинулась дальше, улыбаясь своим рассуждениям. Сейчас она ощущала себя такой основательной... Лапы, словно мощные корни уходили в самое сердце земли, а мысли, высокие и ясные, задевали макушками небесную синь. И безмятежное кроткое счастье, отсутствие роя суетливых и мелкий мыслей. Только сейчас Северное Сияние поняла, как долго взяла в праздной и бездумной рутине обывателя. Оказывается, она - намного большее, чем такая-то родившаяся там-то и умеющая то-то. Забавно.
- Камыш! - крикнула воительница, не боясь распугать дичь. Голос отразился от влажного воздуха и повис в пространстве без ответа. - "Видимо, она уже ушла," - равнодушно подумалось Сие. Странно, но стало глубоко плевать. Разве соплеменница сможет понять всю глубину полёта новорождённой мысли? Едва ли. - "Одиночество".
Раз уж напарница решила оставить её, ничто не мешала поохотиться ещё чуть-чуть и тем самым продлить мгновение с самой собой. Если прежде Сияние не могла дождаться, когда ей дадут оруженосца, то сейчас всеми фибрами души не хотела этого. Мелкий комок шерсти будет всюду ходить за нею и не давать подумать. Для воинской жизни воспитание младого поколения является первостепенным приоритетом, не говоря уже о чести, идущей к сим благим деянием. Но даже социальные поощрения и одобрения казались кошке сущей ерундой.
Охотница приблизилась в каменной гряде. Полуденное солнце переместилось по небосклону и теперь роняло свои апельсиновые лучи прямо на груду булыжников. Неимоверное сильно захотелось кошке растянуться в пятне света и немного понежиться. И что, собственно, мешало ей сейчас? Пошевелив усами, Северное Сияние грациозно подобралась к камням, походящим на скалы, и одним лёгким скачком взлетела на гладкую поверхность. Солнце оросило её тело теплом, зарылось в шерсти и заиграло в разноцветных глазах. Воительница улеглась, по-царски вытянув натренированные лапы и  подставляя лучам бока. Вот ради чего стоит жить! Сия заурчала, словно маленький котёнок в ласковых объятиях любящей матери. С каменной гряды по-прежнему было отлично видно иву. Грустное дерево в обновлённом изумрудном наряде ловило солнечные блики, роняя ветви в воду и Сияние молчаливо залюбовалось живописным видом. Она и так неплохо поохотилась и могла позволить себе немного отдохнуть.
Кошка не знала, сколько точно прошло времени, прежде чем она заметила шевеление на соседнем камне. "Что это?" - внимание приковалось к движению, ибо оно всегда так работает в рамках эволюции. Есть смысл реагировать на изменения во внешней среде, нежели на постоянство. - "Ящерица!" - посверкивая причудливой чешуёй, на булыжник из трещины выбралась упитанная рептилия. Из прошлых уроков охотничьего мастерства, Северная знала, что ящерицы очень любят греться на раскалённых поверхностях, и, как большинство жертв, реагируют избирательно на движение. Воительница не шевелилась - появилось стойкое намерение поймать добычу. Подождав, когда существо ощутит себя в полной безопасности и вальяжно расположится на камнях, Сияние сделала попытку подняться и принять охотничью стойку. Ящерица насторожилась и охотнице пришлось застыть на некоторое время. Ничего - внутренний зверь готов ждать! Встав в удобную позицию, Северное Сияние сосредоточила свою внимание на жертве. В запасе, как обычно, всего лишь один единственный прыжок и другого шанса уже не будет. Всё, что обозначается в сознании как "единственное" и "больше никогда", подобно тяжёлому грузу, тянет вниз. Если не перестать мыслить в подобном ключе, то любая попытка провалится. Кошка сфокусировалась на собственном дыхание, мысленно призывая природного хищника вернуться и помочь ей снова. Однако, новонайденный напарник не торопился. То ли он был разморён солнечным теплом и бесстыже спал, то ли хотел показать Сиянию, что он не шошка, готовая бегать по малейшим капризам воительницы. Так и не дождавшись его, Сия решила рискнуть. По привычке рассчитав расстояние и направление вера, охотница прыгнула на соседний камень. Когти царапнули по гладкой поверхность, и зацепили ящерицу за хвост. Та юрко рванула в сторону, оставляя часть своей конечности в лапах обескураженной Северной. Счёт перешёл, как всегда, на секунды и дичь устремлялась к чернеющей трещине между булыжниками - тогда кошка уже не сможет достать её.
- Ну, уж нет! - с мрачной решимостью Северно Сияние из последних сил кинулась вперёд, прибивая тушку лапой к камню. Скользкое существо с мускулистым телом готово было выскользнуть - никому не хочется умирать вот так просто! Но тут оскалил клыки проснувшийся зверь. Он до крови выпустил когти, пронзая плотную шкуру рептилии и с рыком схватил добычи челюстью, мотая из стороны в сторону. Потом он откусил ящерице голову и бросил тело на камень. Хищник был жутко голоден - он не ел с самого утра - а потому, свежая дичь бесцеремонно скрылась в его пасти. Сначала Сия ужаснулась, ведь закон учил прежде всего делить добычу со стариками и котятами, но прежняя пелена невежественного суеверия спала и крики совести замолкли так же внезапно, как и начались. Вволю насладившись мясом ящерицы, охотница спрыгнула с гряды и закопала неподалёку от берега косточки - остатки своей трапезы. Нужно было собрать свой улов и вернуться в лагерь. Бредя по старым следам, Северная размышляла над забавным феноменом сбрасывания хвоста у ящериц. Как здоров было бы, если коты коты смогли делать так же - оттяпали конечность, а на месте выросла новая и свежая.
"Так можно поступать с чувствами. Я тоже хочу быть ящерицей," - подумала Сия, подбирая зяблика. - "Тебе делают больно, сбрось их и забудь."
Потом кошка забрала и утку, оглядываясь по сторонам. Всё таки, Камыш могла бы дождаться её, но Северное Сияние не обижалась. Может быть, проведи она этот патруль с напарницей, и на неё не снизошло бы откровения и жизнь по-прежнему была преисполнена мрака лицемерной глупости и серости?
Воительница молча зашагала обратна в лагерь и её разноцветные глаза сияли не так, как прежде. Она была другой. И никогда не будет прежней, ибо случившего не вернуть - даже если бы события были лишений физической линейности в восприятия, п прежнему существовали бы точки так называемого невозврата, полного обнуления и нового начала.

Отредактировано Северное Сияние (2014-04-03 13:27:44)

Невеличка следовала за наставницей, ощущая себя немного не в своей тарелке, и даже предвкушение предстоящей охоты не позволяло ей с обычной живостью посматривать вокруг и принюхиваться к интересным запахам. Смерть любого речного кота неизбежно затрагивает все племя, и ученица порой с тревогой посматривала на наставницу, которая, наверное, переживала куда больше. Или не переживала. По ней не поймешь.  Сама Невеличка, хотя и вела себя в последние дня два довольно тихо, но особой печали не испытывала, потому как почти не знала Пересмешницу. Похоже, юной ученице, не терявшей еще никого из близких, пока что было не понять чужого горя. И тем не менее, даже эта смерть поселила некоторый холодок и неуверенность в сердце Невелички, не оставив равнодушным и этот сгусток беспечности и легкомысленности.
Но вот Крик Журавля заговорила, и Невеличка едва сдержала вздох облегчения. Все-таки, тишина угнетала ее.
- Что? Кто будет есть лягушек? – с некоторым отвращением скривилась ученица, но тут же замолчала,  внимательно слушая наставницу. Впрочем, смотрела она довольно недоверчиво, не понимая, как можно хотя бы дотронуться до такой пакости. Впрочем, может, все не так и страшно – до сегодняшнего дня Невеличка наблюдала несколько раз за лягушками лишь издали, даже и не думая, что они могут являться объектом охоты, и на вкус их уж точно не пробовала. Лягушки вызывали любопытство, но никак не желание их съесть. 
Когда Крик Журавля удалилась, оставив ученицу в одиночестве, Невеличка растерянно огляделась, дергая хвостом и не зная, с чего начать. Потом она прошлась вдоль берега, принюхиваясь к траве и стараясь заметить среди нее... что-то неведомое.
- И как выглядят эти улитки? – задумчиво протянула Невеличка, ни к кому особо не обращаясь. Кажется, кто-то притаскивал этот деликатес однажды в ясли, но достался он точно не ей. Кошечка даже не помнила толком, как это пахло.
В поисках улиток Невеличка совершенно неожиданно для себя наткнулась на лягушку и так и застыла в удивлении, не зная, что предпринять. А лягушка смотрела на кошку своими выпуклыми глазами и, изредка раздувая горло, даже не думала удирать, словно насмехаясь над охотницей. Такое поведение потенциальной добычи привело Невеличку в еще больший ступор.
- Ах вот ты как!
Подавив незнамо откуда взявшуюся брезгливость, кошка прижала лапой лягушку к земле, даже забыв выпустить когти. Земноводное внезапно с пугающей легкостью выскользнуло и сделало большой скачок, заставив незадачливую охотницу отшатнуться и вздыбить загривок. Спохватившись, Невеличка кинулась за лягушкой, которая большими уверенными прыжками приближалась к заводи. Вот уже скользкое существо юркнуло в воду, но кошечка, не раздумывая, плюхнулась следом, стараясь дотянуться до лягушки. В какой-то момент ее лапа все же зацепила земноводное, и Невеличка тотчас подбросила ее вверх, словно рыбу, выбрасывая обратно на берег. В тот же миг охотница быстро снова прижала лягушку к земле и вонзила в нее свои клыки.
"Да кто это будет есть?!"
Ученица подхватила добычу и тут же с радостью избавилась от нее, прикопав у корней ивы. Что ж, задание наставницы она исполнила, теперь можно поохотиться и на что-нибудь менее скользкое. А может сбегать в низины? Хотя, перспектива возиться с блохами старейшин не столь привлекательна, как могло бы показаться на первый взгляд... Встряхнувшись, Невеличка чуть ли не вприпрыжку побежала в ельник.

Первый день лета, как первый день новой жизни. Только вчера все было ужасно, мир горел вокруг меня, а серый пепел летел с неба и покрывал мою спину. Рана, что была проделана острой глыбой одиночества в моем сердце, кровоточила и болела. А душа гнила и начинала источать зловонии ярости и беспричинной злости.
И вот, казалось бы, одна ночь прошла, а будто бы целый год. Вся та боль, что почти целую весну копилась во мне, растворилась и сошла на нет, покинув землю с последним снегом, что кое-где еще завалялся под кустами. Лучистая радость, лившаяся ото всех вокруг заполняла меня и делала как будто бы сильнее. Пожалуй, за такую метаморфозу я должна была поблагодарить Мрачницу. Моя близкая подруга оказалась той самой спасительной веточкой, что вытянула меня из болота депрессии, в которое я сама себя умело загнала. Крапчатая голубоглазая пролила свет на всю ту красоту, что была сейчас вокруг меня.
Да и как я вообще могла думать о каких-то своих проблемах, когда она осталась с котятами в брюхе на последнем сроке, а её возлюбленный Раколов пропал без следа и привета. Я не могла бросить её. Мне просто не позволяла совесть.
- Хм, а что если... Что если я для этих котят стану папой?- странная мысль озарила меня. Я дернула ухом, призадумалась и тут же отвлеклась на шум в кустах. Совершенно не заметив, как покинула лагерь я уже дошла до самой ивовой заводи. Удивленно оглядевшись, я будто бы увидела это место по другому.
- Ладно уж, рыбачить пора,- одернула сама себя и спустилась поближе к воде, выглядывая рыбу. Серое, скользкое тело мелькнуло где-то совсем рядом. Сузив зрачки до тоненьких щелок, я подалась вперед, занесла лапу и сделала удар по воде. Зацепила когтями чешую горбуши и рванула назад. Но рыбка оказалась не так проста, вывернувшись, она крепко цапнула меня за лапу и шмякнулась о землю. Я взвыла от боли, ведь зубки рыба имела не плохие. Вцепившись собственными клыками в горбушу, я попыталась поскорее умертвить её и освободиться из жесткой хватки. Постепенно челюсти разжались и я отпустила чешуйчатое, ошалело смотря перед собой. Подушечки неприятно саднило. Я присела и тщательно вылизала лапу. Нельзя было занести какую-либо заразу в себя.
Вернувшись к заводи, я вновь заняла выжидательную позицию. Во второй раз рыбалка оказалась удачнее и переливчатый, черно-желтый линь попался на крючок моего когтя очень быстро. Так же быстро он оказался лежащим на берегу и хватающим жабрами воздух.
- Так то лучше,- подумалось мне. Я присела у корней ивы и вдохнула утренний, летний воздух. Зной и жара еще не пришли сюда, так как было еще слишком рано. Но солнечные лучи уже принялись рисовать узоры на облаках нежными розовыми и голубыми красками.
- Я должна обязательно покормить Мрачницу,- необычайной доброты мысли закрались ко мне в голову. Подскочив на лапы, я схватила добычу и помчалась в лагерь.

Ивовая заводь – одно из самых красивых и таинственных мест во владениях Речного племени.  Здесь всегда красивые пейзажи и изобилие дичи. Самая распространенная добыча – утки. Так как заводь представляет собой озерцо, вокруг которого неисчислимое множество камышей, то для пернатых это отличное место. Правда, птицы несколько недооценивают Речных хищников.
Огнелап вышел из лагеря, чтобы отправиться на охоту. Об этом месте он слышал немало раз, но не решался идти сюда. Речные охоты никогда не давались ему с особым успехом и сейчас котик надеялся исключительно на удачу. И даже сейчас, прогуливаясь по дорожке, что вела в это место, была не столь вытоптанной, как остальные. Конечно, особо выбора у кота не было, кроме как пробраться в камыши и посмотреть, что за вид ему открывается.
Увиденное порадовало Огнелапа: посреди заводи плавало пару уток, некоторые свили гнёзда в камышах и сейчас птенцы находились там без присмотра матери. Видимо, старшее поколение отправилось добывать себе пропитание, оставив птенцов на волю судьбы. Что же, для оруженосца это был прекрасный шанс испытать удачу. Сфокусировав внимание на своей будущей добыче, котик направился прямо по направлению к утятам. И чем ближе он оказывался, тем незаметнее он пытался казаться. Его цель была совершенно близко, оставалось чуть-чуть, как впереди нарисовалась большая и взрослая утка. А за ней следом и вторая. Такой патруль и отпор коту дать может. Оруженосец хотя и был относительно большим, он ещё не был физически готов к такой схватке. Но как бы там не было, отступать было поздно. Оруженосец гордо шёл вперёд, уже выпрямившись во весь свой рост. Прятаться он посчитал бесполезным, всё равно с одного удара не положит такое создание. И, кажется, его заметили. Утки издали свойственный звук и направились на кота. Чувствуется, это будет эпичный бой. Кот против уток.
И вот, пернатые начали наступление. Первая из них побежала на оруженосца. Хвала, птичка не настолько быстрая, чтобы попасть в шустрого Речного котика. Правда, вторая помощница не отставала и также понеслась в бой. Отстаивать позиции с двух сторон было задачей не из лёгких. То и дело попадали по бокам. Больновато и неприятно, но ничего не поделать. Однако одна из уток подставилась под атаку, промахнувшись по коту и оставшись у него за спиной немного растерянной от быстрого уклонения. Ну что же, один удар лапой со стороны оруженосца немногое изменил, но всё же чуть-чуть подранил пернатую. Тоже самое случилось и со второй. В итоге, спустя минут десять такой борьбы одна из птиц всё же легла. Это было достижение для поклёванного и защипанного оруженосца. Ярость шла через край. Хотелось просто взять и со всей силы замахнуться по утке, чтобы та отлетела на пару метров. Жаль, что подобное было не в кошачьих силах, да ещё и таких, какие есть у Огнелапа. Кому рассказать – не поверят, что оруженосец на подобии его больше десяти минут воевал с одной уткой, а ведь у него на пути стояла и вторая. С ней дело обстояло тяжелее. Это была куда более боевая особа, которая ещё и за пятку умудрилась клюнуть. Неправильные ныне пернатые пошли, но ничего не поделаешь. Пришлось стоять до победного конца, который, кстати, наступил достаточно быстро. Животное угораздило споткнуться и полететь клювом в заводь, получив от котика удар по хвосту, да так, что только перья полетели. От хвоста после этого осталось мало что. А финальный удар закончил начатое. Теперь Огнелап мог с радостью наблюдать свои достижения, одно из которых уже было наполовину втоптано в грязь из-за догонялок со второй уткой, а другое достижение осталось почти без хвоста. Ну что же, дело оставалось за мелочью. Необходимо было подойди к гнезду и выбрать себе добычу. Как всегда, оруженосцу везло напороться на всякую мелочь и потому пожалев остальное потомство, из всех птенцов он выбрал самого слабенького и дохлого. Что уж тут. И птичка мучиться недолго будет и племя сытым будет.
Вот с такими успехами и достижениями рыжий отправился обратно. Только, переваливать с лапы на лапу было больновато, в конце концов, даже на его относительно толстом слое кожи окажутся синяки от таких приключений. Ну, по крайней мере, надолго запомнится.

Легкий ветерок треплет мой рыжий шелковистый мех, разбрасывая его в разные стороны, обдувая морду прохладным потоком, заставляя прижать уши к затылку и слегка сощурить глаза, в жесте защиты. Это завывание ветра заставляет меня задуматься, а что я могу поймать в спокойном озере? Вода здесь стоячая, вряд ли много рыбы будет, что естественно является печальным фактом, перед которые меня поставила судьба.
Ладно, стоит показать себя, как никак не каждый день тебя берут на охоту с предводителем и старшей воительницей, да и плюс у меня в голове завалялась просьба для огромного золотого льва - царя зверей.
Все еще прихрамываю на правую заднюю лапу, вспоминая, как вчера бурный поток жизни протащил меня по дну, заметно потрепав ухоженную шкуру.
Посылаю лапы вперед, мягко останавливаясь на крохотной опушке между камышами, позволяя себе оглядеться и определить по запаху нахождение озера, куда я, собственно, и держал свой путь.
Пробираясь сквозь заросли молодого камыша, с треском ломая некоторых представителей, замечаю верхушки ив, на что тихо усмехаюсь. На мгновение останавливаюсь, упершись лапой в замшелый булыжник, но не много задерживаясь, продолжаю путь.
По пути мне попадается  молодая утка, которая отчаянно орет, завидев меня и бросается в атаку прежде, чем я могу разработать план действий. Она сильно клюет меня в нос и единственное, что мне остается, так это улепетывать к озеру по-быстрее. Логично предположить, что у нее недалеко здесь гнездо, хм.
Тихо выругавшись про себя, дергаю правым ухом и быстрой рысью влетаю в стоячую воду озера, ощущая между подушечками лап липкий ил и скользкие водоросли.
Продолжаю скованные водяным давлением движение до тех пор, пока не ощущаю приятную прохладу у себя на брюхе. Блаженно мурлычу, закатывая изумрудные глаза, которые отбрасывали блики, когда солнце игриво ласкало их.
Тряхнув головой, набираю в легкие побольше воздуха погружаясь в прохладу, обволакивающую меня со всех сторон. Распахиваю глаза, с интересом всматриваюсь в дно, замечаю краткое движение и блестящую чешую на преломленном свете. Отталкиваюсь от дна, подбросив одну лапу, собрав всю свою грацию и мощь в одном рывке, распахиваю челюсть и смыкаю ее на шее рыбы, победоносно вскидывая голову из воды, щурясь от яркого солнца. Оставляю рыбу на мели, всем сердцем надеясь, что вода в озере не заберет ее обратно, а потом вновь набираю кислороду в грудь и ныряю, проделывая тот же ритуал над другой рыбой. Неплохой улов, да.
Неловкими движениями забираюсь на мель, схватив карасей в зубы и тщательно отряхиваясь, не желая, чтобы всяческие зеленые водоросли искали себе место на моей спине и голове.
Осматриваюсь, в поиске остальной части охотничьего патруля и с душевной радостью трушу к ним, останавливаясь около златогривого, кишащего величием, предводителя, тихо откашливаясь и положив рыбу у своих лап.
- Львинозвезд? Можно на минутку? - лапы мои трясутся не столько от холода, сколько от волнения, как никак я хочу попросить льва о том, что вряд ли кто либо уже просил.
- Я... я понимаю, что еще слишком молод, но могу ли я попросить об одолжении? Я очень хочу, - я понимаю, что мое желание не повлияет на решение предводителя, но все таки, - чтобы Зимка получила в наставники меня, - предложение я заканчиваю очень тихо, отводя взгляд и  слушая собственную пульсацию крови в ушах.

Иссиня-черную разбудил голос Вранокрыла, который ласково пророкотал что сегодня они идут в охотничий патруль. Главным в патруле оказался пепельный кот, который не теряя времени, сообщил что отправятся они уже ближе к вечеру. Течение же на это лишь хмыкнула и слегка улыбнулась.

Сейчас же синеглазая воительница нетороплива шла около полосатого Вранокрыла, который только и делала, что поглядывал на нее. Ей нравилось вот так проводить время, вместе с ним. Ей нравилась эта близость с рыжеухим котом, нравился он сам, от кончика носа до кончика хвоста. Она могла-бы вечно любоваться желтоглазым воителем, вот только, это было бы неприлично с ее стороны.
Ласково дотронувшись кончиком хвоста до кота, иссиня-черная, слегка улыбнувшись, проворковала:
- Совсем скоро закат... Думаю, нам надо поторопиться, если м хотим успеть вернуться в лагерь до темноты, - спокойно сообщила она, наблюдая за реакцией кота. На мордочке рассудительного Вранокрыла отразилась странная эмоция, будто он хотел возразить, но, промолчал. Ну что же, тогда скажет попозже.
Бросив что-то на подобии "я сейчас вернусь", черная шерсть Течение скрылась средь зеленых кустов, в которые она юркнула, в надежде попытать удачу. Пройдя приличное расстояние, чтобы хоть как-то отвлечься от влюб... Стоп. Влюбленности?
Тяжело тряхнув головой, пытаясь вытрясти подобные мысли и забыть о них, синеглазая продолжила свой путь, слегка приоткрыв рот и принюхиваясь. Буквально через пару мгновений,чуткий нос юной воительницы уловил слабый, но свежий запах утки. Оглянувшись по сторонам в надежде заметить знакомые перышки, Течение вытянула голову и пригляделась. Буквально в паре мышиных хвостиках от нее лежали несколько маленьких утиных перышек, больше напоминавшие пух и негодные для украшений. Но, зато, ого-го как помогли в охоте.
Бросившись вперед, тихо, словно черная тень, кошечка обогнула заветные доказательства присутствия жертвы, и бросилась на поиски. Как ни странно, искать долго не пришлось. Только Течение отошла от пуха, как впереди послышалось знакомое кряканье и коричневое тельце птицы. Крадется, прыжок!.. Промах!
Утка уже хотела подняться в небо и улететь, но не тут-то было! Конечно, даст она ей улететь! Повторный прыжок, укус в шею, удача.
Хмыкнув и подобрав дичь, синеглазая направилась обратно, к Вранокрылу. Идти долго не пришлось, совсем скоро она обнаружила полосатого воителя, который уже успел поймать дичь.
Взгляд синих очей невольно отправился на небо. Закат... Так красиво и уютно, что хочется остаться тут навсегда, вместе... Как бы не было трудно преодолевать собственные принципы, вместе с рыжеухим котом. Прошло уже несколько лун после ее расставания с Сычом, и где-то одна луна после ее попытки покончить жизнь самоубийством. Ох, а сколько слез она пролила. Никто ей не помогал, никто не подставлял плеча, за исключением желтоглазого кота, который всегда был готов прийти на помощь, поддержать. Их дружба перелилась в нечто большее, в нечто большее чем "я привязана к тебе". Это перелилось в так давно забытое чувство любви и безопасности, в истинное счастье. Такой счастливой, такой влюбленной она не ощущала себя даже рядом с Сычом, который так безжалостно добил и без того треснувшее сердце. К рыжему воителю не осталось никаких чувств, кроме холода, злобы и ненависти. При одном взгляде на зеленоглазого кота, внутри все скручивало, а шерсть на загривке невольно поднималась дыбом.
Я жалею, что мы с тобой соплеменники...
Боль снова нахлынул безжалостной волной, пытаясь затащить на дно, утопить. Предатель... Чертов предатель...
По черным щекам покатились сверкающие слезы, окрашивая шерсть еще в более темный цвет. Ненавижу тебя, ненавижу...
Сердце сжалось, хотелось закричать, вновь прыгнуть со скалы, разбиться, да так, чтобы о тебе не вспомнили.
Плача, как маленький котенок к матери, иссиня-черная бросилась к Вранокрылу, зарывшись носом в его шерсть, вдыхая его запах. О Великое Звездное племя, не дай ей пасть духом! Ласковый голос рыжеухого только-только залатал истерзанную душу синеглазой, не дай ей снова порезаться об бесчисленные осколки разбитого сердца.