Кажется, само Звездное Племя послало Шиповнику испытание в виде нескончаемой жары и духоты нынешнего сезона Цветущего камыша. Не зная, куда деваться, длинношерстный воитель проспал, кажется, целый день, развалившись на камышовой подстилке и раскинув лапы в разные стороны. Даже Львинозвезд и Крик Журавля не отправляли его в патрули, видя, как изнывает от погоды серо-белый исполин. В палатке воинов Шиповник был один, но, тем не менее, духота мешала нормально дышать, поэтому воин дышал ртом, высунув немного кончик языка.
И только когда жара спадала (а она спадает только вечером) Шиповник ненадолго выходил из лагеря на охоту или чтобы попить воды из реки. Выглядел этот кот не ухоженно, его шерсть вся слиплась, глаза потускнели, и казалось, даже мышечной массы в нем стало меньше, чем раньше. Сегодня этот полосатый воин решил выбраться в сторону ивовой заводи, попытать счастья на прибрежных птиц и, даже, может быть, поймать пару рыбешек. Выйдя из лагеря, охотник трусцой направился в сторону ивовой спасительной тени, где было намного прохладнее, чем в любом другом месте на территории Речного племени. Великан двигался, отнюдь не показывая своей немощности ввиду голодовки и «болезни жары», а наоборот, его сальный хвост был высоко поднят вперед и большие уши стояли торчком, словно уши зайца-беляка. Когда речной ветерок подул в сторону широкоплечего воителя, Шиповник ненадолго остановился, втягивая ноздрями этот потрясающий запах свежести. Еще больше ускорив шаг, исполин быстро настиг заводи, окруженной ивами разных пород и величин.
- А вот и первая добыча, - мяукнул воин, увидев поганку, которая так же спасалась от жары, сидя под корнями дерева. Поймать такую птицу будет не сложно, учитывая, что она тоже перегрелась на солнце. Тише гула ветерка, исполин подкрадывался к добыче, облизывая свои белесые усы, словно предвкушая потрясающий вкус свежатины. Когти самопроизвольно выскочили из нежных розовых подушечек лап, норовя впиться в шею хохлатой птице. Напружинив задние лапы, белогрудый приготовился к прыжку. Раз. Два. Три. Охотник выпрыгнул из засады и впился клыками прямо в глотку ни о чем не подозревающей птице, обездвижив её тело. Сомкнув челюсти еще сильнее, Шиповник почувствовал, как тело поганки обмякло, а голова повисла вниз. Припорошив хохлатую птаху песком, серобрюхий пошел в сторону воды. Аккуратно войдя в воду, речной кот тут же нырнул, погрузившись в прохладный омут воды. Раскрыв глаза, Шиповник увидел, как одна некрупная рыба плыла по дну заводи, не замечая длинношерстного воителя. Набрав скорость, вояка быстро настиг чешуйчатого окуня и вонзил в него когти. Рыба тут же забарахталась, окрасив воду около себя в багряный цвет и едва сорвалась с когтей Шиповника, но воин тут же вновь вонзил иx в жабры плавниковой. Не прошло и минуты, как охотник уже вылез на берег, а окунь уже терял свою жизнь, лишь изредка подрагивая плавниками на солнце, словно прощаясь с ним навсегда. Вот, наконец, глаза рыбы остекленели, а жабры замерли на вдохе. Схватив свою добычу, воин пошел в противоположную сторону ивовой заводи, ближе к камышам, он обещал там встретится с Карпозубкой.
Силуэт широкоплечего кота вырисовался из-за елового подлеска, откуда, на протоптанную множеством лап тропинку, ступил Шиповник, держа в пасти окуня и поганку. Карпозубки еще не было, поэтому речной кот решил по быстрому привести в порядок свою шерсть. Вылизывая все еще мокрые участки тела, белобокий поглядывал по сторонам в поисках вороной красавицы. Оставив добычу около валуна, исполин разлегся на свежей зеленой траве подставив уходящим лучам солнца свою бело-полосатую морду.
Вспоминая, сколько моментов прошло у воина именно тут, Шиповник ненадолго задремал, положив свою массивную голову на белоснежные лапки. Ему снился верный наставник – гроза всего племени Кремнезуб. Его тяжелая походка, тембр басистого голоса, сломанная челюсть, так и напоминали Шиповнику о поре его ученичества. Еще будучи совсем крохой, Шиповничка на обучение взял один из пожилых воителей племени, которому ни раз этот проказник подсыпал червей в подстилку или стародубки в добычу. И все-таки между этими двумя закрепилась некая духовная связь. Кремнезуб даже заменил щуплому Шиовничку отца, всегда помогая мальцу советом или делом. Как жаль, что криворотый так и не увидел посвящение своего последнего оруженосца, скончавшись, защищая границу от шайки бродяг. Если бы не этот мужественный поступок защиты племени, Шиповничек погиб бы под натиском вероломных грубиянов. Но пав смертью храбрых, Кремнезуб успел, как следует надрать хвосты этим отщепенцам, а Шиповничек обнаружил наставника лишь тогда, когда бродяг и след простыл. С тех пор исполин так и ищет тех неотесанных одиночек, что так безжалостно растерзали старика на его территории.
Вспоминая те самые ужасны минуты, когда молодой оруженосец увидел павшего от когтей и клыков наставника, Шиповник аж перекосило, словно его только что окатили водой.
И лишь мысленно великан повторял:
- Это сон, это всего лишь сон, - так и не выходя из этого состояния транса и ужаса.

Отредактировано Шиповник (2014-07-06 21:59:04)

Услышав шорох в кустах смородины, Шиповник резко очнулся из своего омута сна, все еще тяжело дыша, вспоминая ужасные моменты из видения. Шерсть на его загривке моментально опушилась, зрачки были расширены, словно этот широкоплечий воин ждал, что из куста появится кто-нибудь из той банды. Но это оказалась всего лишь Карпозубка.
- Топаешь, как стая барсуков, - подшутил исполин, игриво щелкнув кончиком хвоста прямо над ухом молодой воительницы. С недавних пор, эти двое стали проводить все больше времени вместе, охотясь или просто прогуливаясь по окрестностям их обширной территории. Взглянув в полные смятения глаза вороной кошки, Шиповник сам на секунду замешкался. Он уже давно подозревал о неких чувствах Карпозубки, но не думал, что эта воительница так быстро оттает в его лучах. Шиповник, да он же тебе в дочери годится. Даже не думай портить ей жизнь. Вспомни Ручей, ей Львинозвезд разбил сердце и теперь она страдает. Ты хочешь той же судьбы и для Карпозубки.
Душевная боль пронзала быстро бьющееся сердце белобокого великана, его подушечки лап вспотели, а дыхание еще более участилось. От Карпозубки исходил аромат свежей добычи, видимо, прежде чем прийти на встречу, эта кошка с шерстью темной, как вороново перо, отлично поохотилась. Желая не показать свои истинные чувства к черной, Шиповник ласково мяукнул:
- Что поймала?

Лучистый, вышагивая мягко, со всей своей степенностью, шествовал в сторону Ивовой заводи. Это было невероятно умиротворенно и прекрасное место, доставляющее эстетическое удовольствие. Будущий воин сбился со следа дичи, пытаясь преследовать крохотную трясогузку, но ветер поменял направление, заставляя его удачу изменить ему. Лучистый придирчиво повёл носом, негодующе сверкнув янтарными очами, что пылали ярким пламенем. Молодой лев с достоинством принял поражение, с изящной непринужденностью прикрывая веки.

Следующая охота не отличилась от предыдущей. Разве что золотистый оруженосец наконец-то смог наблюдать за своей дичью. Он притаился в камышах, наблюдая за бурой пташкой. Камышовка суетливо крутилась, перелетая со стебелька на стебелёк. Лучистый облизнулся, лукаво прищурив глаза, но вскоре ветер вновь поменял направление, заставляя речного ученика потерпеть неудачу. Кот с досадой царапнул землю когтями, презрительно фырча. Он с грустью провожал пташку взглядом, пока та не скрылась в гуще листвы.

И вот, когда нервы сдавали, а терпение заканчивалось, юному коту удалось набрести на тёмную пташку оляпку. Лучистый пригнулся к земле, трепетно наблюдая за дичью. Соколиное перо, словно напоминание того, кем он является, тяжелело за ухом. Он был сыном лучшей охотницы всего Речного племени. Его мать, Ручей, изящная кошка, что способна с завидной ловкостью настичь любую дичь. Кот напрягся. Разве мог он осрамить имя славной охотницы? Нет.

Юный охотник терпеливо поддался вперёд, подбираясь всё ближе и ближе к заветной цели. Птичка беззаботно семенила около берега небольшого озера, что-то выискивая в земле. Он понимал - это его шанс. Кот выскочил и вмиг настиг оляпку, пытаясь прижать к земле. Но та вспорхнула, пытаясь избежать смертоносных когтей ученика. Но Лучистый оказался проворней. Он тут же сорвался с места, вновь ловя пичугу. И на этот раз удачно.

Опаляющий потоками спёртого воздуха зной с каждым днем становился умереннее, едва сдавливая дыхание удушливым ощущением сухости и погружая измученное жаром тело в некоторое облегчение: легкий натиск свежести, сопровождаемый привычным полупрозрачным, будто туманным, маревом, вновь проступал под шерстью бодрящим и приятным ознобом.
Спустя жадный глоток прохладной воды опьянённое тяготящей истомой сознание медленно возвращалось в привычную степенность и последовательность, лишая еще пленявшие остатки сна последней возможности в очередной раз завладеть расслабленным станом могучего предводителя Речного племени, утро которого еще только начиналось. В ненавязчивой разминке предавая изнурённые, словно тоже пересохшие мышцы долгожданному, питательному движению, Львинозвёзд вскоре окончательно пробудился, попутно выявляя в памяти повод для сегодняшней вылазки из лагеря. Решение возглавить охотничий патруль было неожиданным, отчего шаг становился заметно ровнее, решительнее, со временем приобретая осмысленную четкость и выдержанность. Но неужели встречать этот денник златогривому одному? Теперь все было гораздо проще и правильнее, когда на душе томилась приятная уверенность в том, что тот, кто действительно любит и дорожит, неизменно рядом.
Встретив сонную синеглазку приветливой нежностью и лаской еще у порога Воинского кустарника, молодой лев до сих пор не мог отнять от неё взгляда: весь будущий путь, отведенный до самого дальнего и тихого уголка племенных владений, Львинозвёзд словно украдкой подсматривал каждое мгновение мягкой поступи, наслаждаясь плавностью знакомых сердцу черт, однако длинная тропинка, обрывающаяся песчаным берегом у кромки безмятежного озера, всё же украла у влюбленных пару неоднозначных мгновений. Вновь смирные ивы, тонкая полоса камышового заслона, и воздух… да-да, тот самый воздух, обволакивающий нутро первозданной легкостью и трепетом. Но златогривый не казался банальным, он скорее хотел вернуть былое значение надолго позабытому месту.
- Помнишь? - тихо промурлыкал предводитель, приблизившись к Ручей теплым касанием бока и невольно обращая пушистый, вееровидный хвост в недвусмысленный танец, обвивающий пластичный силуэт кошки легкой волной будоражащих воспоминаний.
- Кто из нас тогда первый очутился в воде? - в игривом жесте вспыхнувших задором глаз усмехнулся Львинозвёзд, как сейчас наблюдая картину их первого, невинного и даже скорее нелепого единения – тогда летели не только искры, но и ветки. Несмело нащупав лапами мелководье, молодой предводитель интригующе заулыбался, обратив все тот же покоренный взгляд в сторону возможно замешкавшейся кошечки.

Кокетливо проскользнув чуть вперёд, синеглазая красавица прояснилась мягкой, восторженной улыбкой, волнительным движением шеи едва содрогнув могучую грудь предводителя: - Зато я знаю, кто уйдет из воды последним, - ласково шепнула Ручей, обращая златогривого влюбленного в легкий и увлекательный трепет нежным дыханием по бархатной шерсти. 
Обратив азартный, заинтригованный взгляд следом, словно попятам стройной кошечки, Львинозвёзд невольно усмехнулся: с задором, пылкостью и страстью. Настигнув мелководье прямо на носочках, серенькая будто вспорхнула над водой, плавно и неторопливо поддавая упругий силуэт скользящим по спине волнам. И как здесь устоишь?
Размеренно и мягко продолжив шаг по илистому дну вниз, пленённый предводитель вскоре обозначил себя хлесткими и ритмичными движениями, едва сравнимыми с ловким и грациозным полетом Ручей. Огрубелые выпады, порой резкое ведение плечами – он, пожалуй, совсем и не танцор, а самый настоящий, мужественный кот, пусть и не всегда лишенный показательной манерности. Но разве стать была упреком главарю?
В очередном рывке наконец приблизившись к синеглазке, златогривый тихонько мурлыкнул и несколько лукаво прищурил глаза: отметив свое появление доверительным касанием плеч под водой, предводитель вдруг непроизвольно расхохотался, шутливо потянув Ручей за ушко и закружив вокруг хрупкой кошечки улыбчивым водоворотом.
- Не поймаешь, - с напускной заносчивостью отозвался Львинозвёзд, то и дело поддразнивая явно заинтересованную подругу легкими, едва ощутимыми толчками, отчего окружавшие влюбленных кувшинки невольно собрались в один сплошной нежно-бежевый «букет».
- И не пытайся! - вновь разразился негромким и хрипловатым смехом молодой лев, нарочно подбадривая первые попытки сопротивления шаловливой насмешкой – златогривый определенно чего-то добивался!
Порой прослеживаясь благосклонной уступчивостью, кот вот-вот подпускал синеглазку ближе, как вдруг вновь устремлялся вплавь, рассекая крепкой фигурой безмятежную гладь тихого и смиренного озера в своеобразном вальсе вокруг заметно счастливой и игривой Ручей, казавшейся в очередной раз котенком, который так упрямо и увлеченно пытается поймать своего солнечного... зайчика?

Незатейливая игра со временем преображалась некоторой азартной осмысленностью в сверкавших солнцем глазах, невольно отражая неподдельный интерес и испытывающую подругу интригу. Постепенно и едва заметно подпуская увлечённую кошечку лишь ближе, златогривый предводитель то и дело вновь пускался в хитрость, настойчиво сокращая расстояние и тем не менее оставаясь все также непойманным.
- Ну ты же меня совсем раздразнишь! - с ноткой детской уязвлённости рассмеялась Ручей, состроив пленительно обаятельную и обидчивую мордашку, вызвавшую у молодого льва проблеск страстной серьезности.
Невольно подкупая возлюбленную умеренной и чувственной улыбкой, Львинозвёзд плавно обогнул бок синеглазки, располагая доверие мерными, ненавязчивыми и спокойными движениями сильного торса. Медленно и безропотно покрывая плечи, лопатки, а затем гибкую, едва проглядывающую спину согревающим дыханием, покорённый предводитель все также неспешно обращал кошечку в новый, более умиротворённый и уместный для столь романтичного места, танец.
- Совсем-совсем, - неоднозначно усмехнулся златогривый, ласково обвивая хвостом тонкие задние лапки Ручей прямо по водой. Плотнее прижимаясь к синеглазке всем телом, возвышаясь крепкой фигурой словно огромное, вновь жаркое солнце, Львинозвёзд вдруг в неожиданном рывке отстранился на одно мгновение, прояснив взгляд с прежним задорным лукавством. Не мешкая подобравшись сосредоточенностью, затейливый лев ловко и бесшумно нырнул под легкую, будто невесомую кошечку, оказавшейся вскоре на широкой и крепкой спине.
- Совсееем, - подначивающе промурлыкал предводитель, обманчиво ускоряясь в сторону берега, где неподалёку, на разумной глубине, расцветали под пристальным вниманием теплых лучей желанные кувшинки: пунцовые, белоснежные, нежно-розовые – эти хрупкие и невероятно красивые растения были словно отражением рассветного неба, сгущающегося над макушками влюбленных множеством разнообразных красок. И с каждым движением эти цветы были все ближе, пропуская вглубь ароматной обители замыкающимся в круг коридором.
Вскоре послабив мышечное напряжение и погрузив синеглазую красавицу прямо в центр собравшегося букета, Львинозвёзд мягко обернулся ей навстречу, окончательно лишившись всякого намека на веселье и задор. Убедительно и неотступно приблизившись к Ручей на несколько твердых и уверенных шагов, которые златогривому обеспечило весьма уместное здесь мелководье, молодой лев намеренно застал подругу в самом недвусмысленном положении: ласковым напором повалив серенькую на спину, кот жадно обхватил её бока под передними лапами, опустившись массивным туловищем прямо ей на живот, а после вытянув короткую шею по хрупкой груди и очутившись улыбчивой мордой чуть ниже Ручей, носом едва касаясь её мокрого подбородка: - Как и обещал, - приятным голосом отозвался Львинозвёзд, не спуская влюбленного взгляда с красивых глаз цвета благородного сапфира.

- Доброе утро, - ласково лизнув предводителя в нос, шепнула предводителю синеглазка, передней лапой аккуратно смахнув с округлого уха несколько капель. Кокетливая улыбка, нежный и соблазняющий взгляд – стоило ли ему медлить?
Блаженно зажмурившись, Львинозвёзд невольно вверил себя приятному наслаждению, все телом и нутром ощущая мерный, мурлычущий трепет серенькой воительницы. Доверяясь своему льву без притязаний и сопротивления, Ручей вновь очутилась полностью поглощенной своим пылким лидером, который все в той же мягкой последовательности обволакивал полосатую плюшевую шерстку золотистым сиянием густой, пусть и несколько вымокшей гривы.
- Доброе, - мужественным эхом раздался молодой лев, едва ускользая взглядом в увлечённом интересе: со страстью, в желании вырисовывая силуэт возлюбленной нежным касанием языка, Львинозвёзд в прерывистом, жарком дыхании вскоре обозначил лаской длинную и изящную шею, обнажившуюся возбужденным напряжением грудь, а после в стремительном, резком и одновременно приятном рывке вновь вернувшись к синеглазке с решительным и успокаивающим мурлыканьем.
- Не бойся... - едва приоткрыв пасть в настигнувшем исступлении, пророкотал златогривый предводитель, в напоре и страсти возвращая возлюбленную будто в прошлое, освежая в памяти верно позабытые ощущения именно здесь, в сводах тихой и пленяющей Ивовой заводи, среди нежного цветения прекрасных кувшинок.
Доверительно упираясь макушкой в трепещущий подбородок Ручей, кот невольно отзывался сбивчивым, опаляющим плечи кошечки, дыханием, в любовном восторге и упоении сжимая обращенные под хрупкие лопатки передние лапы в жадных объятиях.
Львинозвёзд вновь был охвачен этим огнем, выжигающим и превращающим в пепел взбудораженное сознание – с каждой минутой предводитель лишался всякой мысли, отдаваясь ей, единственной и неповторимой синеглазой красавице, также без остатка, с верой, как и она.

Таинство алеющего в закате небосвода медленно ускользало под дымкой наступающего вечера, догорая на земле последними полосами теплого света. Все вокруг в приятной истоме обращалось расслабляющей тенью, погружая скромную пару влюбленных в новую, веющую скрытостью и загадочностью, сказку.
Их день, посвященный лишь искренним чувствам и долгожданному единению, незаметно подходил к концу, однако внутреннее напряжение, тяготившее мыслями об обязанностях, нисколько не тревожило разнеженного, врученного своей синеглазке, льва.
Ласково приобняв Ручей на песчаном берегу бестревожной и умиротворенной заводи, молодой предводитель в пресыщенном полу-прищуре вылизывал ей мягкую шерсть: учтиво, бережно, с наслаждением. Мокрые и разгоряченные, теперь они исходили нежностью и спокойствием, переплетаясь запахами, влажным дыханием и просто предаваясь легкой, сладостной полудрёме.
- Не доберусь до лагере, придется меня за уши оттаскивать, - наполняясь игривым мурлыканьем, усмехнулся Львинозвёзд, устало растянув лобастую морду на аккуратном бочке кошечки: искоса взглянув на неё снизу вверх, словно мгновение назад, златогривый непроизвольно прикрыл в улыбке глаза, едва коснувшись языком предплечья.
Неописуемое чувство удовлетворения и безмятежности захлестывало предводителя будто полностью, отзываясь волной приятной боли, в которую было погружено изнуренное в исступлённом азарте тело. Страстный порыв, трепетавшие в негромких, протяжных стонах, голоса – пылкое лето кажется совсем лишило власти холодную зиму, до сих пор имеющую место в хрупком и доверчивом сердце синеглазой красавицы. Но не стоило терять надежды и в страхе ожидать первых заморозков – солнце, такое же жаркое и пламенное, готово согревать даже в самую безнадёжную стужу.
Зарываясь передними и задними лапами в остывающий песок, расслабленный лев невольно сдавался подступающему сну, в жадной ненасытности тем не менее обнимая Ручей лишь крепче – теперь уж точно она от него никуда не денется. Убаюкивающее урча, Львинозвёзд вскоре окончательно вверил себя искушениям Морфея, сквозь сон изредка отмечая неизменное присутствие обаятельной и уютной спутницы.

- Наш сын уже стал воителем - Солнцесветом, а его родители, будто сами едва завершили ночное бдение, шалят на Ивовой заводи безо всякого стыда, - сквозь добродушную усмешку мурлыкнула возлюбленная, массируя шерсть усыпительными движениями влажного языка: легкая усталость, с каждый минутой застигающая предводителя врасплох, не могла ему позволить и двух фраз.
- Еще немного, и внуков заимеем, - не без усилий проворчал расслабленный кот с очевидной шутливостью, вновь тяжелея веками и долгожданно ощущая подступающее спокойствие.   
Объятый приятной безмятежностью Львинозвёзд едва мог что-то слышать сквозь сладкую, затягивающую сознание, полудрёму, однако негромкий и нежный голос синеглазки – впрочем, от этого не менее настойчивый – вскоре мгновенно нашел отклик в медленно прояснявшемся взгляде молодого льва. Мир Светлолесья заволакивала темнота разлучающей ночи, все вокруг окончательно преображалось тусклым лунным светом, непроизвольно навеивая неопределённую грусть. Неужели пора?
В сонной улыбчивости пропустив неловкий потуг мышц, златогривый ласково и миловидно коснулся щекой мордочки Ручей, после не сдержавшись и раскрыв пасть в хищном и гортанном зевании – вот теперь пора. 
- Нам нужно идти, - аккуратно приподнявшись и совсем ненадолго отлучившись из крепких объятий предводителя, с некоторой тоскливостью напомнила полосатая кошечка, отчего Львинозвёзд с неохотой поежился.
Не став предводителем и не познав суеты племенной жизни, кот бы вечность коротал здесь все свои вечера в присутствии синеглазки, вверяясь лишь единственно верному и стоящему чувству – любви, однако не познать её было без страданий и расставаний, какой бы призрачная виртуальность не казалась совершенной и обманчиво досягаемой.
- Я так счастлива с тобой... - прервав размышления мягкой улыбкой и теплым касанием, выдохнула Ручей, на что златогривый ответил влюбленным и благодарным взглядом: все счастье, всю радость и любовь он не в силах был передать словами, в чем ему неизменно помогали лишь веющие отражением взаимности глаза.
- Идём, - ласкающе приобняв изящную спинку вееровидным хвостом, мурлыкнул Львинозвёзд, отчаянно ровняя шаг с прыткой поступью маленькой воительницы и по прежнему оставаясь солнечным боком рядом с ней – шутка ли, но златогривому ни на секунду не хотелось отпускать от себя возлюбленную даже на мышиный хвостик.

Ивовая Заводь по праву считается самым красивым местом на территории Речного племени, и даже осень не в силах это изменить. Песчаная Дюна семенила туда, будто на крыльях по одной простой причине - рядом с ней, бок о бок, шагал Цапельник, и именно от этого осознания трепетало в груди и непривычно кружило голову. Но вместе с тем ее одолевало беспокойство о том, что история может повториться, как это было с Львинозвездом - он просто не дошел до конца.

Но палевая красавица себя осадила - Цапельник не Львинозвезд. Ключевое слово - не. Этот кот будет идти до конца. Ее даже немного пугала эта самая уверенность в трехцветном воителе, но она настойчиво гнала подобные мысли прочь, так что те и не думали возвращаться.

Осенний вечер встретил их дуэт холодными ветрами, пробегающими по спинам, и Песчаная Дюна распушила роскошь полосатой шерсти, что бы сохранить остатки тепла, и частенько жалась к боку Цапельника, уже привычным, отработанным движением. Ивовая Заводь отражала в себе серость висящего над ними небосвода, но этот унылый цвет отнюдь не портил собою момент.

Сидя напротив Цапельника и томно заглядывая в его светло-зеленые глаза своими карамельными, песочная кошка с замиранием поющего сердца ждала, что он ей скажет. За это время множество мыслей пролетело в ее голове, как неутешительных, так и вознесенных к Райским Садам.

- Я... Люблю тебя и хочу провести с тобой остаток жизни. Мне кажется, что я еще никого так не любил и если ты не ответишь мне взаимностью - я пойму.

Она ответила почти мгновенно. Потому что она не привыкла ждать никого и никогда, не привыкла мучить ожиданиями, к тому же каждое слово, покинувшее ее уста в следующее мгновение, были одними из самых искренних, что она когда либо произносила. Единственное, о чем она успела подумать в тот момент - это о том, что все правильно, что так и должно быть.

- Даже мысли не смей допускать, что я могла ответить отказом, - лучезарная улыбка, столь привычная, вновь вернулась на мордочку Песчаной Дюны, смягчая ожесточившиеся за последние дни черты, - Потому что, предки свидетели, я говорю тебе да.

Плавный рывок вперед - и вот ее подбородок уже лежит на сильном плече Цапельника, а два карамельных глаза умиротворенно прикрыты, и лишь нежный, мягкий шепот разрушил благоговейную тишину Ивовой Заводи:

- Я тоже люблю тебя.

Желая выбраться в патруль ближе к середине дня, когда станет более или же менее теплее для осени, Пыль бессовестно шаталась по Главной Поляне почти все утро, однако только завидев своего напарника по охоте, распахнула глаза и смылась с места своего выдуманного преступления с довольным видом и высоко задранным хвостом. Дождавшись, пока ее собственные лапы приведут ее к уже знакомой Ивовой Заводи, бледноглазая медленно походила туда-сюда вдоль одного из берегов озера, раздумывая над чем-то и изредка принюхиваясь, пока в голове что-то не щелкнуло, оповещая Пыль о готовности к охоте. Умиротворенно вздохнув, воительница, тихо ступая, направлялась к иве, почему-то уверенная в том, что отыщет там кого-то, кто найдет себе место в общей куче дичи.
Вскоре пятнистая вернулась обратно, опустив голову и, сжимая в зубах утиную шею, попутно пытаясь выцарапать застрявшее меж когтей кривое перо. Все еще хмурая от сосредоточенности, Пыль в какой-то момент остановилась на месте и положила свою первую за сегодня добычу на траву, выдохнув и медленно присев рядом, решив устроить себе короткий перерыв. И даже не смотря на то, что она не устала. Время для очередных раздумий. Рассматривая тонкий багровый след на утином крыле, кошка слабо улыбнулась, испытывая за себя вид некой гордости, а после резко поднялась и засеменила к другому берегу, огибая озеро. Дойдя до него, юная замешкалась, ничего не найдя интересного для себя и так и не поняв цель своего прихода сюда, пока не услышала непривычное и ранее никогда не слышимое ею шипение, на которое белесая отреагировала приподнятыми бровями и оборотом через плечо. Побегав взглядом по земле, та все же нашла причину своего недоумения, которой оказался большой длинный червяк. Тихо охнув, воительница спотыкнулась на ровном месте, удачно подвернув лапу и, воодушевленная тихим гневом на червяка, решила отколотить его как следует в качестве мести. Еще никогда ранее не видевшая змееподобных существ, бледноглазая находилась в состоянии тихого восторга, недоумения и удивления, однако все эти чувства не повлияли на действия Пыли, потому легкое тело вскоре покачивалось над землей в ее зубах.
Вернувшись к утке, к счастью нетронутой, речная подхватила с травы и ту, после рысцой направившись к лагерю.

Уф, непогода-непогода. Все увереннее надвигалось то, чего так опасались все жители Светлолесья. Нет, действительно: сезон Замерзшего Камыша никому не сулил ничего доброго, и самое безобидное, что ожидалось - это отмерзшие конечности. Ручей, все больше и больше обеспокоенная тем, что палатки недостаточно утеплены (что ни говори, а мысли глашатая не пропьешь), задумчиво хмурилась всю дорогу, забивая голову мыслями о будущем сезоне Замерзшего камыша - может, у неё поэтому охота не ладилась?
Вернее сказать, рыбалка. Безсознательно последовав примеру крапчатой соплеменницы, Ручей уселась у воды, на небольшом расстоянии от глашатой. Синие глаза уставились в воду, и лишь спустя несколько минут иссиня-серая красавица смогла-таки заставить себя выйти из полусна и заняться теми обязанностями, что были на неё возложены.
Например, вот этот линь. Неужели так трудно подцепить эту жирненькую рыбину? Однако Ручей, ввиду своей невнимательности, подцепила скользкую добычу несколькими когтями - те, как правило было раньше, не зацепились за выступающую чешую, и рыбка успела рухнуть обратно в воду, прежде чем уже более сильным ударом лапы кошечка смогла выбить её на пожухлую осеннюю траву.
Беззвучно выругавшись и снова задумавшись, Ручей отошла на пару лисьих хвостов от того места, где уже наверняка распугала всю рыбину, и снова уселась на выступающем в воду бревне, аккуратно поджав хвост, чтобы ненароком не спугнуть всю рыбу. Однако как ни вглядывалась Ручей, а рыбы все не видать и не видать. Наверное, та щучка, что поймала Крик Журавля, распугала хищным взором всю живность, вот и сидит теперь синеглазка как над лужей. Однако пробившийся сквозь тучи лучик света на пару мгновений просветлил мутные воды заводи, и серая с благоговейной дрожью увидела спину небольшого сома, похожего на внушительную пиявку. Решив, что в этот раз она зацепит его как следует, старшая воительница ка-а-ак замахнулась...
- Прости, Крик Журавля, я ведь не попала, да? - поджав уши, едва не расхохоталась кошка, шустро перепрыгивая камыши и бросаясь на черную рыбу, что едва не допрыгала до своей родной обители. Надкусив той горло, серая облизалась от слизи, которая осталась на губах.
- Вот вы фырчишь на Песчаную Дюну, а у них с Цапельником скоро котята родятся, - выдала заметно осчастливившаяся Крик Журавля, на что Ручей лишь плечами пожала, продолжая вылизывать лапу. Хочу и фырчу.
- А котята Карпозубки крепнут день ото дня. Ещё немного, и впервые отгрызут кому-нибудь хвост на поляне, - продолжала радоваться вот уже почти дважды бабуля, на что серая усмехнулась уже теплее: котята строптивой Карпозубки и её лучшего друга вызывали лишь теплые чувства и мурлыканье.
- Да, котята чудесные. И никто на тебя не похож, - шутливо поддела подругу синеглазка, чуть пихнув бедром, отчего массивная кошка едва не влетела в воду. Решив, что она уже достаточно позлила крапчатую, серая ретировалась... И спугнула водяную крысу, с писком бросившуюся наутек.
Растяпа!
Развернувшись, Ручей бросилась следом за грызуном и настигла, но, увы, не сразу. Несколько секунд гонки - и вот уже воительница, запыхавшись, тащит крысу обратно.
Однако кое-что зацепило её внимание, заставив ненадолго задержаться...
... Крик Журавля наверняка почуяла щекотание за ухом. Ручей, задумчиво созерцая находку за ухом глашатой, довольно хмыкнула.
- Неудивительно, что оно напомнило мне о тебе, да? Наверное, ушастой совы или сипухи... Но, в любом случае, оно тебе идет. Поздравляю... дважды бабушка, - тепло боднув в плечо крапчатую кошку, серенькая еще на мгновение взглянула на перышко и развернулась к своим трофеям. Знает же, что Крик Журавля не особо жалует нежности.

Хей, ты бобёр или крыса? Порой действительно хочется спросить, когда взгляд скользит от коротковатой, округлой морды к крошечным, медвежьим ушкам, постепенно переходя не то к шее, не то сразу к плечам, настолько небольшая по своей продолговатости эта крепкая часть тела. А потом - одно сплошное, формой похожее на скользкий валун тело, заканчивающиеся сужающимся к концу, абсолютно нелогичным своей лысостью хвостом. И лапы задние приделаны будто бы ни к месту, скорее уж хвостом гармонируют, но никак не сливаются с цельным образом этого упитанного шара. Шерсть короткая, тоже жировой смазкой покрыта, оттенков какого-то бурого, возможно, с сероватыми мотивами. Единственное, что в этом не совсем доразумении может выглядеть хоть чуточку устрашающе - зубы, плохо скрываемые губами. Как и у всех грызунов, резцов четыре, по паре с верхней и нижней десны, но цвет-то... Оранжево-коричневый, такой яркий и насыщенный, будто бы вовсе не инструмент для разгрызания, а скорее морковка. Такое создание, определённо, очень трудно воспринимать всерьёз.
Кстати, кто-нибудь понял, что речь о нутрии? Да-да, именно к этому зверю подкрадывалась крапчатая кошка, твёрдостью и ловкостью в движении плеча откидывая в сторону свисающую не к месту ветку ив и продолжая монотонно-напряжённое перемещение. Могучее, завидно-крепкое тело в единстве комплекса мускул работало, как умело выточенное движение. Шаг лишён напряжённой, медлительной вдумчивости, но он определённо взят не от нечего делать. Ещё ни одна ветка не издала предательского хруста, пожалуй, есть, чем быть довольной, правда? Хотя, прежде всего следовало довести дело до конца, и вооружённая опытом охровоглазая не спешила попусту удовлетворяться одним лишь зрелищем, что с каждой секундой становилось всё отчётливее. Правда, того, что случилось дальше, не мог ожидать никто. Откуда и зачем? Дурацкая провокация судьбы, но поддаваться - не в стиле этой самки. В чём же дело? Проще, чем казалось изначально: из-за куста показалась ещё одна нутрия, упорно начавшая крутиться возле первой, что могло быть чревато неудачей на охоте и вовсе не добавляло оптимизма. С другой стороны, с каких пор трудности - нечто непосильное?
Крик Журавля любила ранние подъёмы, поэтому рассветные патрули не представляли для неё такой трагедии, как для многих других, и зачастую на ранние вылазки она ставила себя вполне осознанно: лучше так, чем смазанный пеленой полудрёмы результат. Но так как патруль редко состоял всего лишь из одной морды, какой-то другой всё-таки не везло,и сегодня случайный жребий пал на Тинистую. В привычной для себя манере, лишённой каких-либо обиняков, крапчатая растолкала воительницу, коротко сообщив ей о том, что предстоит уже через десять минут, а заодно сообщив имя, посему вскоре отряд выдвинулся. Можно было бы навестить низины или побродить по ельнику, но охровоглазая предпочла для этой процедуры Ивовую Заводь. Её, лишившуюся доброй половины птиц, мало кто хотел воспринимать в сезон Замёрзшего Камыша всерьёз, что являлось большой ошибкой. 
И две нутрии, которые были пойманы даже на смотря на первоначальное желание бежать и удавшиеся у каждой первые попытки к спасению собственной шкуры служили лишним тому доказательством. Ещё один подмеченный зверёк был весьма похож на нутрий, но являлся-таки созданием более миловидным и носил гордое имя ондатры. Глашатая решила закончить серию охот именно попыткой поимки этой тушки, потому, подкравшись, она уверенно прыгнула, оцарапав слегка, правда, плечо о кору, что показалось сущей мелочью по сравнению с лично составленным и выполненным планом. Наскоро зализав мелкие ссадины, Крик Журавля взвалила удачный улов на спину, обронив в железной решимости перед тем, как отправиться обратно в лагерь.
- Пора наполнять кучу тем, что есть. Уходим.

Затянутое снежными тучами небо со временем больше напоминало неровную поверхность льда, неловко распускающуюся трещинами в солнечных, едва заметных просветах. День вновь был хмурым, неприветливым и серым, навеивая угрюмое равнодушие, однако все это меркло в ярких красках оживающих даже в стужу чувств. Томная непосредственность, улыбчивый, проясняющийся нежностью взгляд – казалось, что Львинозвёзду всегда будет мало своей синеглазки. Ему не хватало ночей, проведенных с ней вместе, редких, порой неуловимых встреч в лагере, поэтому оставив позади себя несколько незначительных дел, молодой предводитель отправился с возлюбленной в патруль, изредка, с интересом, выглядывая рядом её ученика – недавнего котёнка Ежонка и нынешнего оруженосца Ежа. Темно-шерстный юнец еще с детства прослыл смышленым малым, выделяясь среди таких же желторотых товарищей по палатке не только необычным происхождением, но и более значимыми качествами, поражая всех напористостью и завидной целеустремленностью. Очевидно, из него выйдет отличный воитель, но... но где же он сам?
- ...да-да, поэтому не советую ловить раков на хвост, - с легкой усмешкой хмыкнул златогривый, невольно прерывая очередной свой рассказ о добыче в недоуменном развороте головы – ведь главный его слушатель, незаметно затерявшись позади, вскоре окончательно и словно бесследно исчез.
- Мр, Ручей, кажется... кажется мы потеряли твоего ученика, - сперва удивленно округлив глаза, с ироничной обеспокоенностью мяукнул плечистый кот, едва отстранившись от теплого бока подруги и задумчиво переплетая с Ручей хвосты. Несомненно, шутка оказалась к месту, однако с каждой минутой улыбка все стремительнее скрывалась ощутимым напряжением – котик был еще достаточно молод, чтобы изучать владения собственного племени без сопровождения старших.
- Еж? Ееееж? - повысив голос и драматично переглянувшись с синеглазкой, послышался златогривый предводитель, медленно, с мнимой внимательностью осматриваясь по сторонам: среди неглубоких сугробов, не сразу затягивающих короткие лапы, все виделось с особой четкостью, но ни гибкие ивы, ни склонившейся камыш, ни даже ближайшие кустарники – ничто не могло выдать присутствие хитроумного оруженосца.
Растерянно выдохнув и расправив спину, Львинозвёзд невольно принюхался, задумчиво ускорив шаг к побережью, скрытое густыми зарослями тростника – в том, что Ручей пойдет следом, кот не сомневался, поэтому тщательно прощупывал путь, намеренно осторожничая. Ведь это весной, летом или осенью они могли прийти сюда, в свое самое излюбленное место, совершенно ничего не опасаясь, но вот зимой... Зимой все казалось чужим и неузнаваемым, оживая теплом лишь в воспоминаниях.
Постепенно замедляя шаг и внимательно приподнимая морду, янтароглазый вскоре остановился, предостерегающе припустив хвост: там, за густым заслоном сухих стеблей, тропинка возможно обрывалась вниз, но внутреннее предчувствие настойчиво продвигало вперед, навстречу плутоватому Ежу. Шаг, второй, третий и...
- Вот же рыбья голова! Ручееей? Ты там? - с шумом соскользнув вниз, мгновенно послышался златогривый, нелепо распластавшись на льду. Довольно крепком, чистом, внушающем доверие... льду? Не самый приятный, но сюрприз.
С трудом попытавшись выровняться и свести хотя бы передние лапы вместе, Львинозвёзд вновь потерпел фиаско, в чудаковатой улыбке обратившись к возлюбленной в момент очередного скольжения: - Не хочу показаться навязчивым, но может присоединишься?

Голубая вновь вышла в лес: они с Дубравником разделились, решив, что охотиться в одиночку легче, так что кошка, можно сказать, была на обычной охоте. Белка которую голубоглазая поела в лагере, хоть и тощая, хорошо накормила рыжую, и теперь она вновь стала довольная. Заметив неподалеку предводителя и Ручей с Ежом, охотница хотела подойти, но решила не мешать сладкой парочке. Фу... Как все-таки достало видеть Львинозвезда с Ручей сидеть и мило мурлыкать. Внезапно рыжая увидела землеройку. Вмиг приняв нужную позу, она стала медленно подбираться к дичи. Один прыжок, и добыча уже лежит, оглушенная, под лапой охотницы. В тот же момент голубоглазая сделала смертельный удар и вуаля - дичь валяется на снегу мертвой. Впрочем, землеройка пискнула прежде чем умереть, так что победа была не полной. Рыжая победоносно огляделась по сторонам - землеройка оказалась довольно-таки жирной, для сезона Замерзшего Камыша. Голубая подобрала дичь, прошла несколько шагов и положила землеройку на землю, решив закопать ее. Впрочем, ничего не получилось, ведь земли не было. Был только холодный, белый и глубокий снег. Кошка вздохнула и взяла землеройку в зубы: она не любила закапывать дичь под снег потому, что он слишком холодный и сложно откопать дичь после. Охотница направилась в Камышовые заросли, поняв, что писк землеройки распугал всю оставшуюся дичь. По пути она услышала, что Львинозвезд зовет Ежа, но ее это не очень взволновало, ведь предводитель все-таки не маленький, сам справится.

Отредактировано Голубая (2014-08-19 20:03:46)