Он заметил. Он заметил, как ее взгляд метнулся от его глаз куда-то назад. И он понял. Она смотрела на его хвост, что отличался по своим размерам от хвостом других котов. И она это заметила, она зацепилась за это. В ее горящих и каких-то неправильно ярких глазах мелькнула какая-то эмоция, которую не совсем понял Подсолнух. Для него это было что-то вроде брезгливости или смешока, из-за которого вислые уши немного отвелись назад, а взгляд переместился с кошки на лапы. Если бы шерсть кошачья могла краснеть и выдавать состояние своего хозяина, то сейчас рыжие щеки ученика налились бы румянцем, что с каждой секундой, задержанной на хвосте становился все ярче и ярче. Хвост всегда был неким изъяном в его внешности, ведь именно на хвост - а еще на уши - все обращали внимания, смущая кота и заставляя его чувствовать себя неловко. Неприятно осознавать, что этот хвост является объектом внимания гораздо больше, чем сам водоплавающий. Даже сейчас, когда он встретился с этой странной кошкой она обратила внимание на его хвост, словно игнорируя его самого. Да еще и эта двусмысленная фраза про хорошо заметные шрамы, с открытым указанием на хвост. "Да что же такое?! Никто мне его не откусывал, я родился с таким!" - хотелось крикнуть уже поднявшему очи с лап на кошку коту, дабы оправдать свой "обрубок", только воот... "Чего она смеется? Я же не говорил ничего смешного. Или она смеется надо мной? Что во мне не так? -малёк пробежался быстро по себя взглядом, словно ища что-то такое, что могло вызвать смех у серошкурой хищницы, но все было идеально. Как и всегда. -Я с утра умывался, шерсть чистая, приглажена, ничего смешного во мне нет. Или она это из-за хвоста?! Или из-за ушей?! Или из-за того и из-за того?!" - эта мысль ввела котенка в ступор, он и не знал, как вести себя рядом с подобной особой. Она была настолько странная, что Песчаная Дюна, имевшая не менее странную славу среди соплеменников, казалась совершенно нормальной и спокойной кошкой. А вот эта особа...
Ее голос понизился, когда она заговорила. В зеленых глазах кота из-за этого мелькнули несколько изумленные нотки, что освятили его спелую зелен, делая взгляд на пол тона светлее. Она говорила про то, что коты не успевают ответить, когда на них нападают со спины. "Зачем нападать со спины? Это же не честно. Только трус, что боится проиграть может напасть со спины." - тут же приготовил ей ответ кот, ожидая пока она закончит начатую мысль, только вот, похоже, что серошкурая решила не просвещать ученика в подобные дела. Она начала принижать племена! Она начала принижать его и его родной дом! Это вызвало волну возмущения в юном ученике, что резко выпрямился, расправив плечи и смело сделав шаг к кошке, в порыве переубедить ее, в порыве защитить свое племя и племена в целом.
-Ты совершенно не права! - быстро проговорил лобастый котяра, широко раскрыв зеленые глазенки, что так и горели тягой к оспорению сказанных слов, - Мы не странные, мы совершенно нормальные. Мы никогда не питаемся за счет других, мы лишь помогаем прокормиться тем, кто не может сам охотиться, например, старейшинам, королевам или котятам. Так же нашим целителям, у которых и без охоты дел полно! Мы всему учимся у наших наставников, что учились этому у своих. И в тренировке каждый из нас ищет что-то новое для себя, что-то, что поможет ему улучшить навык охоты или же боя. Мы никогда не жили за счет других, ведь все друг другу помогают! - утвердительно кивнул зеленоглазый потеряв остатки страха перед этой дамой, ведь сейчас он желал показать ей племя с лучшей стороны, с самой что ни есть благородной и истинной. -Я умею сражаться и пусть я знаю еще не все боевые приемы, но я смогу дать отпор даже тебе! - он едва видно нахмурился, словно прикидывая свои шансы на победу, -И ты совершенно не права, совсем-совсем. Воители - это не те, кто убивают. Воители - это те, кто защищают. Это те, кто может постоять не только за себя, но и за других. В настоящих воителях всегда воспитывают храброе и справедливое сердце, которое не позволит без причины убить невиновного! А те, кто убивают - это просто убийцы, у которых нет сердца и чувства справедливости. Они просто сгнившая мышиная шкура, что не может даже называть себя котом! - кажется, он вновь заводился. Эмоции закипали в нем, превращая из спокойного и дружелюбного кота Подсолнуха, в пылкую и буйную машину. Он начал глубоко дышать, а взгляд его потемнел. приобретая новый оттенок. Но все это длилось мгновение, ведь стоило пройти паре секунд, как Подсолнух вновь обрел контроль над собой и выглядел теперь более спокойно, с горделивым блеском во взоре, что обращен был на странную собеседницу.

Отредактировано Подсолнух (2014-10-27 15:21:47)

- Да, пожалуй, лучше оставить в живых...- эта фраза была сказана слишком громка, чтоб ее можно было не услышать.
Это вновь вызвало легкую панику внутри тела бело-рыжего ученика, от чего его когти покинули свои "домики", впившись в каменистое покрытие земли, от чего мелкие камушки ударились друг об друга, создавая легкое шуршание, которое Подсолнух не слышал из-за биение собственного сердца. А оно ровными и глухими ударами слишком громко билось в груди, мешая сосредоточится на собственных мыслях. А сейчас было очень и очень необходимо обдумывать свои действия, прежде чем что-то делать. "Как же сложно разговаривать с этими одиночками. Они слишком странные!" - невольно думал вислоухий, сделав все же шаг назад от Гарпии, ведь чувство самосохранение было у кота сильно развито.
-Я... Я просто не думал, что тебе будет интересно узнать мое имя. - в оправдание себе буркнул кот, отведя взгляд себе за спину, в сторону маяка. -Меня зовут Подсолнух. - кротко отчеканил Речной, вновь переводя "изумрудинки" на желтоглазую хищницу.
А когда кошка заговорила дальше. возмущению патриота не было предела! Он хотел перебить кошку, накинувшись на нее и затыкая ей рот своей лапой. При этом ему не терпелось заорать, что она не права! В голове уже сотнями вились мысли, что готовы были вылиться через детский рот, разрушая придуманные стереотипы кошки. Но, перебивать было бы невежливо, от чего ученик лишь распушился, насупившись и с возмущением рассматривая "горящий" взгляд серошкурой Совы - именно с этим хищником ассоциировалась одиночка у ученика племени. Еще и эта презрительная улыбка, исказившая довольно приятную мордочку старшей собеседницы - вот и как тут совладать с собственными эмоциями и мыслями, готовыми растерзать наглую бродяжку?!
- Молчи! Ты... Ты совершенно не права! - рокотал ученик, вновь подходя к серошкурой, с каким-то изяществом растерянного горностая, готового схватить лапами шкуру кошки и трясти ее, выбивая дурь и вбивая нормальные мысли. -Кто запрещает одиночкам жить вместе? Кто запрещает им образовывать собственные группы, занимать какую-то территорию? Это мешает все ваш мозг и желание быть свободными! Все одиночки сами выбирают себе путь голода! Вы сами покидаете свои семьи и в этом мы не виноваты, понимаешь?! - он едва ли не подошел в плотную, пристально глядя в глаза "Совы" и утвердительно кивая головой. -Мы прогоняем одиночек лишь из-за того, что у нас у самих дичь ограничена, у нас большое племя, на которое едва ли хватает дичи осенью и зимой! А что нам делает, если каждый будет ходить и забирать драгоценную для нас добычу? Что нам делать, когда ничего не останется? Нам дорога каждая белка, каждая мышка, которая сможет прокормить королев и котят! Поэтому мы не позволяем никому охотится на наших землях, ведь мы и не охотимся на чужих! - от переизбытка эмоций он топнул лапой, рассыпав под собой в разные стороны несколько мелких камушков. -И мы не бессердечные и эгоистичные коты. Мы помогаем тем, кто нуждается в этом. Мы помогает раненым, можем даже помочь умирающим! Мама сама рассказывала, как Ручей принесла к нам в лагерь раненного от укуса собаки одиночку, которого Течение смогла выходить и теперь он живой и здоровый! И мы спасли раненого котенка, которого приняли в наше племя, чтоб вырастить из него достойного воителя Речного племени! - повышая с каждым словом голос щебетал юнец, от чего его шерсть все больше распушалась, делая его похожим на распушившего перья воробушка. - И как ты можешь говорить о зависти среди нас? Как ты можешь так думать, когда сама ничего не видела? У нас если и есть зависть, то только светлая, которая помогает нам стремится к совершенству! Всем хочется быть похожим на нашего предводителя Львинозвезда и глашатаю Крик Журавля, они настоящие воители, способные прославить наше племя на все земли Светлолесья если захотят! - сейчас он почувствовал себя как бы Рыжелапом, что вел себя почти так же перед Древесными котами, расхваливая свою бабушку Крик Журавля. -У нас так же много известных котов просто среди воителей: Буран, Шиповник, Дубравник, Песчаная Дюна, Репейник, Тинистая... - он глубоко вздохнул, набирая больше воздуха. так как его уже не хватало, чтоб перечислить всех, - Я бы назвал их всех, но их слишком много! - с нескрываемой гордостью и некой угрозой "прорычал" Подсолнух, -И все они являются лучшими в своем роде. А ты... - он сощурил крупные глазенки, пристально глядя на желтоглазую, -Ты бы никогда не стала воительницей. Ты не способна ей быть, - презрительно прошептал короткохвостый, уже едва ли контролируя себя.

А ее прорвал смех. И этот смех заставил мелкого просто сесть на землю, тупо хлопая глазами. Даже его встопорщенная шерсть пригладилась моментально к телу, а вид утратил прежнюю "грозность", вернув Подсолнуха в изначальное состояние удивленного котенка.  Этот смех словно вытолкнул множество эмоций из тела ученика, наполняя все пустое пространство лишь удивлением и неким непониманием с растерянностью, что так неожиданно быстро появились внутри. Но смех быстро оборвался, переходя в некую ухмылку, напоминавшую легкое поощрение. Только вот чему? Или же кому? Странно это было, столь резкая смена эмоций, столь резкое поднятие смеха и быстрое его прекращение. А ведь непонимание и удивление все еще царили у котенка в голове, отражаясь в его глазах, широко распахнутый и сияющих.
-З... Зачем тебе хочется меня убить, Гарпия? Что это тебе даст? Если ты меня убьешь, то кто-нибудь из наших сможет найти тебя и убить в отместку. Или ты действительно потеряла рассудок? Может, в одной из драк ты получила травму и теперь ведешь себя так, словно бешеная лисица укусила тебя за хвост? И кто такие кожаные? - немного отрывисто и медленно проговаривал каждое слово кот, отклоняя от странной кошки корпус, словно она разносила не излечимую болезнь, летавшую в воздухе и способную заразить молодого ученика.
"Почему она ни как не может меня понять?! Почему она так негативно реагирует на племя, не желая открыть глаза на все то, что я пытаюсь ей преподнести? Я же хочу как лучше, я же просто не хочу, чтоб она думала о племени плохо, я не хочу, чтоб хоть кто-то думал так же как и она! Ведь это... это совершенно не правильно, это очень и очень глупо!"
-Ты просто должна меня понять вот и все! - неожиданно заявил кот, кажется, перебивая Гарпию. -Почему ты так плохо думаешь о нас? Мы же не делали никому ничего плохого! Может.. Может ты когда-то сталкивалась с племенами? С другими, не с нами и поэтому ты так думаешь? Я тебя совершенно не понимаю. А ведь хочу... - слегка расстроенно протянул кот, немного утратив былой задор, выбитый из него смехом кошки, что словно удар когтистой лапой протрезвил все его мысли, приводя в порядок. А затем он более угрюмо и серьезно фыркнул, -Или ты просто не хочешь принимать очевидные вещи. - заявил котик. дернув белоснежным концом короткого хвоста.

И вновь он улавливает легкое хихиканье, что мягким звоном льется из уст бродяжки. И как же этот перезвон напрягает, как же он неприятно звенит в ушах, заставляя нервно дергать вислыми ушами. Почему она так негативно на него влияет? Почему она кажется ему настолько ненормальной и настолько неправильной, что хочется кричать об этом ей же. кричать прям в морду. А ведь его воспитание не позволяет ему подобного, не позволяет ему вести себя так, как это делает она. Ведь она прямо указывает ему на его ничтожность, на его детскую натуру. Почему это так злит? Почему это так влияет? "Она... Она просто убийца. У нее нет уже разума. у нее нет норма морали! Как, как такие вообще выживают? Почему Звездное Племя вообще позволяет им жить?! Или... - от этой мысль его глаза немного потускнели, -Они уже не живут. Их душа уже давно умерла. оставив тело, лишив рассудка. Они - ходячий труп, с одной лишь целью. И эта цель далеко не благородная. Во что я вляпался? Чем я вообще думал, когда уходил один?! Надо было с собой хотя бы Ветерка с Мускатником взять. если бы тут были они, я бы не выглядел так глупо рядом с ней. Мы бы устроили ей взбучку. И пусть мы еще ученики, но мы не можем просто так, оставить все это!" - и вновь в глазах отразился живой блеск, пробуждающий кота от собственных мыслей и полностью устремляя все его нутро на нее.
Ему нечего было сказать. Нечего было сказать именно сейчас. Все слова куда-то пропали, отказывались появлятся в его мыслях. А язык словно окаменел, не двигался. И даже рот его не слушался. Он сидел молча, без движения. Он тупо слушал ее, в иных моментах считая. что она даже не ведает что говорит. Какие же они разные. Не сколько внешне, сколько внутренне. Разное воспитание, разное понимание вещей. Разные нормы морали (если у Гарпии они есть вообще, а ведь Подсолнух в этом очень и очень сомневался), разное восприятие вещей. А может, во всем виноват и возраст. Они - дети разных поколений. Разного времени. Они - слишком разные.
А затем, он понял, что попал туда. куда не стояло бы. Он сделал то, что делать не стоило. Он, похоже, сболтнул лишнего. Уколол в точку. И за это едва не поплатился. Он не успел отметить, в какой именно момент её серая фигура оказалась так близко. Он не успел понять, в какой именно момент успел так близко разглядеть ее горящий взор, когда она выпустила когти, что сверкнули в дневном блеске. Он зажмурился, уже готовый к удару, рефлекторно отклоняя корпус и отворачивая голову. И скользящий удар прошелся лишь по воздуху, обдав щеку едва ощутимым прикосновением ветра.
"Она... Она только что едва не ударила меня! Дикая, дикая кошка!" - он вскочил на лапы, со злобой и негодованием сверкая глазами. Его шерсть стояла дыбом. а когти теперь уже в нескрываемой угрозе впивались в пространство между камней.
-Что ты о себе возомнила, ворона общипанная?! - прорычал хрипловато кот, напомнив самому себе Мускатника, что обладал грубым басом, -Думаешь, что ты можешь себе позволить все, раз ты одиночка? - Подсолнух говорил, тем временем отклоняясь в бок и заходя к кошке с правой стороны, -Может, я не смогу дать тебе должны отпор, но зато я теперь точно знаю одно: это вы, одиночки, сами задаете себе такую репутацию! Это вы виноваты в том. что многие воители воспринимают вас как обглоданные жабьи кости! - шипел ученик, все еще уподобляясь грубому голосу брата, -Глупая, жалкая кошка, вот ты кто. Просто глупая и жалкая. - словно "гавкнул" ученик.

А она говорила, она продолжала говорить, вновь и вновь отказывая понимать все, что пытался до нее "дошипеть" вислоухий парень, сейчас скользивший сбоку от желтоглазой Гарпии, оправдывающей свое имя. И каждое слово этой серошкурой бестии вызывало клокотание внутри, исходящие громким "рыком", чередующимся с шипением и взмахами хвоста. "Она слишком опасна, она слишком чудна и самовлюбленна. Нужно быть начеку, иначе, я могу уже не вернутся домой. Не хочу расстраивать Зимнюю Вишню, я не хочу, чтоб она потеряла еще одного дорогого кота. Нужно уходить, ну ее к Тернозвезду." - как только эта мысль посетила голову юнца, он хотел было отступить на шаг назад, словно говоря, все, хватит, разговоры законченны. Только вот, не тут-то было.
В какой момент эта серая разбойница успела так сильно сократить расстояние, что старался удерживать Подсолнух, он так и не понял. Но вот уловить, как серая тень метнулась в его сторону, вскидывая перед собой когтистую лапу. "Что за?!" - он попытался увернуться, отдергивая назад голову, только вот, острые, как лезвие бритвы когти, рассекли его плоть, вызвав кроткий вой, наполненный боли и удивления. Жгучая боль пронзила кожу и веко, а запах крови резко прорезал ноздри. Его лапа сама дернулось, намериваясь резко ударить кошку по лапе. Когти были выпущены, глаза прищуренны, а тело уже отскакивало назад, в попытке сохранить полноценность своей идеальной шкурки.
Он открыл лишь один глаз, один целый левый глаз, который с ненавистью и болью смотрел на серошкурую. Он уже почти не чувствовал ноющей боли на правом глазу, она меркла по сравнению с яростью и ненавистью, заполнившей все его нутро, всю его сущность. Левая щека покрылась кровавыми "ручейками", стекающими вниз. Кровь попадала на губы, оставляя солоноватый и противный привкус.
-Ты... Да как ты посмела?! - хрипло выдохнул кот, приоткрывая левый глаз. Веко защипало, от чего он тут же закрылся. Кот сделал пару шагов назад, оставляя на камнях пару капель крови. -Я... Я тебе это припомню... Я запомнил тебя, Гарпия. И будь уверена, мы еще рассчитаемся за то, что ты сделала. Только когда я буду умнее, сильнее и больше. И ты не посмеешь назвать меня котенком, кошка..." - вислоухий не знал, попал он по ее лапе, удалось ли ему ее хоть немного задеть. Ему было все равно, сейчас - все равно. Хоть уголок его сознания жаждал оставить пару царапин, чтоб она помнила о нем. Но это доедет до него позже, а сейчас... Он не совсем помнил, как ему удалось покинуть серошкурую, не совсем осознавал, как он приблизился к своим землям. Но факт оставался фактом - он уже стоял у границы племени, глубоко дыша. Холодный воздух резал его легкие, а из-за долгого бега кружилась голова. И веко, веко ужасно болело, источая лучи боли и на кожу, ведя, кажется, рану чуть ниже глаза. Подсолнух обернулся назад, выдохнув облачко пара в воздух.-Никогда. Никогда тебе этого не прощу... - отозвался кот, вновь поморщившись. Кровь уже не текла из раны, лишь последняя капля соскользнула с щеки, оставив свой кровавый след на земле. А краткохвостый уже более спокойно перешагнул через границу, устремляясь к лагерю.

Маяк всегда наталкивал Мокасина на неприятные мысли – именно здесь его не так давно едва не порезал какой-то маньячный кот… однако возле Маяка всегда было спокойно тихо, особенно зимой. Коты старались избегать этого места зимой – и без того холодно, зачем еще и под морской воздух подставляться?
Однако Мокасу это и было нужно. Кот решил, что раз зимой у маяка никого нет, то там должно быть много дичи. Кот, впервые опробовав охотничьи навыки в лесу, теперь был уверен в своих силах – уж на еле-еле покрытом тонкой белой пленкой песку он что-нибудь, да высмотрит. Мока убедился, что охотиться можно, полагаясь только на зрение и слух. Сложно, но можно.
И его опыт это подтверждал! То ли судьба решила вознаградить Мокасина за все страдания в прошлом, то ли просто какое-нибудь Созвездие Тапка стояло в фазе охотничьего Марса, но всю луну ему несказанно везло. Вряд ли струя удачи окончится именно сегодня. Зимой всё ж хочется чего-нибудь… пожрать.
Мокасин побродил по пристани, сбежал на берег и стал бродить вокруг обложенного камнями маяка, внимательно посматривая наверх, чтобы не словить на попу или голову валун. И кирпич действительно отлетел – прям так и выпал из кладки, словно его кто-то вышиб. Кирпич, к счастью, упал на не Мокасина, а на другой камень – но из-под этого камня выбежала напуганная мышка.
Мокас своего не упустил. Он быстро отогнал мышь от каменной гряды, дабы она не забилась в какую-нибудь другую щель, и, пользуясь излюбленным приемом, прыгнул на нее и придавил животом. Мышь задохнулась, Мокасин достал ее из-под пуза и лёжа съел.
Конечно, взрослого самца такая трапеза не удовлетворит – так, на один зубок… даже если кушать и шкуру, и кости, и желчь. Мокас продолжил охоту и, гуляя по берегу, неожиданно для себя набрел на след какого-то мягколапого воробушка, прыгавшего по снегу. Мока побежал по ровным отпечаткам крохотных лапок и встретил их обладателя – тушканчика. Тушканчик дал дёру, но Мокас нагнал его и поймал. Полчаса потом пытался отдышаться – сердце уже не выдерживало длительных пробежек по мокрому песку.
Мока повременил с уходом и, полакомившись тушканчиком (в принципе, особой разницы между ним и мышью не было – Мока-то вкус не различал), стал высматривать следующую свою жертву. Конечно, он охотился не ради забавы или из жадности – кот и в самом деле мало ел зимой, а силы старику нужны. Вскоре Мока заприметил над морем какую-то чайку (которая впоследствии оказалась прибрежной крачкой), и выследил ее гнездо – недалеко от маяка. Хитромудрый кот спрятался за камнями, выждал, пока птица подлетит к убежищу, и выскочил, как чертик из коробочки. Крачка едва не выклевала ему глаз, но была повержена в честной борьбе.
Очень довольный собой, Мокас поплелся к дому, таща за крыло убитую крачку.

Гарпия морщилась. Ей хотелось есть и пить, и если пить в Темнолесье, где она и обитала, хотелось не слишком сильно, то есть хотелось везде и часто. И много. И, желательно, чего-то вкусного, а то без этого неинтересно. Ну, возможно, ещё хотелось подраться, расскасить морду кому-нибудь.
Ха. Как тому самонадеянному котику из Речных, кажется. Сколько там лун прошло?.. И чего это он до сих пор меня не нашёл? Не уж-то испугался?
Гарпия оскалилась. Ей было весело, хоть и голодно, а воспоминания о драке только ещё больше распалили аппетит и донельзя хорошее настроение. Чуть подумав, Гарпия решила не идти искать приключения и драки на свою задницу, а, наконец, поохотится. Это было бы просто отлично. И поест заодно.
Оскалившись, она принюхалась, тут же учуяв мышь. Но, к сожалению, та вырвалась из лап, стоило Гарпии на неё набросится. Как, впрочем, и следующая добыча, которая оказалась птицей. Гарпии хотелось рвать и метать - как это она не смогла чего-то поймать, как это потерпела неудачу?
Хотя яйца, что она нашла, несколько примерили триумвират с горькой действительностью.
Яйца - это, пожалуй, даже лучше самих птиц.
Довольные мысли прерваны никем не были, даже как-то скучно стало. Гарпии. Вздохнув, она поднялась на лапы и неспешно потянулась, острым взглядом осматривая окрестности. Не из-за какой-то нужды, а просто, скорее, по привычке. Привычная паранойя, привычные отрывисто-странные мысли, привычное сумасшествие... да и вообще, в её жизни довольно много всего привычного. Обязанности, смены настроений, убийства, охота...
Не сказать, конечно, что всё идёт по одной накатанной дорожке, но и ощущения новизны нет. Это заставляло губы кривиться в усмешке, а саму Гарпию хмуриться.
Пожалуй, стоит внести новизну.
Решение пришло спонтанно. Просто вспомнились племенные, их границы, и... действительно, что ей мешает? Верно, совершенно ничего не мешает.
Наведаюсь-ка я к племенным, думаю, они оценят. Только вот к кому бы?.. А, всё равно, решу на границе. Хотя... лучше туда, где нет Крик Журавля. А то эта дамочка довольно сильна, приходится признать.
Раздражённо дёрнув ухом, Гарпия направилась в сторону Светлолесья.

Маяк- безусловно одно из самых таинтвенных мест Земноморья. Особенно в сумерках, когда день уже закончился, а ночь ещё не началась. Именно тогда можно увидеть здесь странные вещи, вроде летающих огоньков, о которых рассказывают одиночки. Черри же выбрал это маяк местом своей охоты.
" Птицы уже отправились к гнездам ", - подумал одиночка - "Надо попробовать отыскать хоть одно".
Тут кот заметил силуэт птицы. Гагарка летела к гнезду. Кот погнался за ней так быстро, как только мог. К счастью, долго бежать не пришлось.  Птица сверныла к кусту, внутри которого находилось гнездо. Кот немного подождал, а потом прыгнул в самый центр куста. Но его лапы лишь скользнули по перьям, а птица с криком вылетела наружу. Черри не стал ждать и поспешил следом. Одиночка прижал гагарку к земле и прикончил укусом в шею.
" Удачная охота" - довольно подумал Черри.

Когда я вернулся в логово, малышка уже проснулась. Я положил перед ней добычу и сказал, что она может есть столько, сколько захочет, а сам ушел на еще одну охоту, надо было запастись на вечер.

Я шел в сторону Заброшенного маяка. Эта махина возвышалась по среди скалистого берега. Это место еще не было изведано мною, да и интереса как такового не было. И вообще ни одна из территорий не могла похвастаться безопасностью, но не все в этой жизни кажется простым.

Когда я добрался до маяка, то сразу приступил к делу, не хотелось тянуть.

Первая попытка оказалась провальной. Я упустил гагарку, она вырвалась из лап. Но и следующие попытки оказались не сахар. Я сначала порадовался, когда с легкостью поймал тушканчика, но когда в третий раз мне попался тот же грызун, но вдобавок с подвернутой лапой, я даже немного разозлился, раздраженно изогнув хвост. Но я быстро успокоился и поскорее убрался отсюда.

Солнце уже встало, начиная беспощадно обжигать землю и мою шерсть. Я не знал, когда кончится эта аномальная жара. Осень уже наступила. А что будет, когда наступить зима?

Она знает, что он любит её - кошки всегда чувствуют это, даже будучи совсем юным оруженосцем, она улавливала эти нотки особенного отношения, просто на тот момент не могла понять, какие они на вкус и что под собой подразумевают, оттого и попала в неловко сложившийся треугольник. Только теперь это неважно, ведь всё в прошлом: она обожглась с Сычом, но их роман с Дубравником не похож на тот огонь - он носит в себе аромат раскачивающихся на морских волнах светлячков, ясных огоньков, которые никогда не сожгут тебя, только оросят пикантным солоноватым ощущением, открыв дорогу, которая не смеет покрыться грубым пепелищем чёрных поворотов. Море поёт, и его рокот похож на счастье, потому что в это хочется верить, ему хочется открыться, и нет абсолютно никаких сомнений. Кошка вступает в новую жизнь, не терзаясь тяготами или неуверенностью, ей так легко на душе, как не было давно. Уши легка подрагивают, когда тополиным пухом на их округлых кончиках оседают тихо обранённые самцом слова, пушистая макушка жмётся к его подбородку, хвост интуитивно находит крепкую спину бурого и оглаживает бока нежным, близким и куда более осмысленным, подтекстным, чем ранее, движением. Тихое урчание сотрясает тело мягкими, податливыми волнами, но Зимняя Вишня не была бы собой, если бы продолжила эту нежность дольше, чем десяток секунд - ей типично движение, оно идёт папоротниковоглазой самке.
- Давай останемся здесь на ночь? Там, на скалистом берегу, наверняка есть пещеры. Можно поохотиться на берегу, а потом пойти поискать место. Ты ведь заманишь светлячков туда, правда? Чтобы эта ночь стала только нашей.
Она шепчет ему в тон, совсем осторожно, словно над осколками стекла, на которые так похожи мелкие, забившиеся в песок камушки. Только они гладкие и прохладные, совсем не опасные, как и всё, что должно будет произойти сегодня. Зимняя Вишня знает это, поэтому спокойна и счастлива - ей хорошо, просто хорошо без каких-либо условий, уточнений или пояснений. Дубравник рядом, большего ей не надо.
Где-то вдалеке кричит чайка, и белоснежно-рыжая оборачивается, улавливая истеричные переливы её голоса. Возможно, это сигнал старта? Почему бы не продолжить игру, ведь всего лишь нужно дать ей новую опору, немножко другой привкус, чтобы вернуться в сказку. Как они и хотели, только на двоих. Море сохранит лучшую в жизни этой пары тайну. Зимняя Вишня улыбнулась, папоротниковые очи сверкнули в косом лунном луче, а гибкое тело красавицы-лани уже сорвалось с места, подняв небольшой залп песка. Что-то зашуршало на берегу, именно это привлекло внимание речной охотницы, только вот порыв оказался слишком шумным, настолько, что спугнул добычу. Бывает - она даже не расстроилась, вместо этого налетев на приземлившуюся неподалёку чайку. По-сути, это всё являлось игрой, а не серьёзной охотой, словно расшалившийся котёнок, молодая кошка наслаждалась хаосом, который сама же наворотила. Только последняя попытка оказалась удачной: кошка ушибла плечо во время короткой борьбы, но сцапала и придушила тушканчика.

Немного подумав и покосившись на своего тушканчика, кошка, впрочем, решила, что их с Дубравников ужин должен быть куда сытнее. С любимым и рай в шалаше, и худая полёвка - пир, поэтому разделение крошек добычи может стать чем-то символическим, романтическим и приятным, но разве не хочется достигнуть идеала, полного и безоговорочного праздника в этот особенный, ослепительный момент, в одну из первых и главных ночей нового союза? Конечно, нельзя было сомневаться, что и самцу на охоте улыбнётся удача, но это вовсе не повод самой вносить меньший вклад в оформление их банкета. Правда, будет ли время на еду? Загадочно улыбнувшись своей мысли, речная особа двинулась вдоль морского берега, время от времени подходя настолько близко к лижущим песок волнам, что на её короткой шерсти оставался солоноватый привкус. Странно, что обычно такой тошнотворный запах на этот раз не отпугивал, а, напротив, манил. Приятна была обстановка со всеми её моментами, даже если бы сейчас перед носом упал метеорит, самочка визжала от радости так, словно лично его зачала, выносила и родила.
Отчётливый голос поморника вырвал Зимнюю Вишню из максимально безответственного, остранённого настроения. Вздрогнув от неожиданности и испуга, она поспешила инстинктивно припасть к земле. Не от того, конечно же, что почуяла угрозу, просто ей мгновенно, даже до того, как мысль стала окончательно ясна, захотелось поймать пернатого. Что взять с охотницы? У неё в крови прописаны все линии поведения в отношении к потенциальной добыче. Зарываясь в песок, обладательница папоротниковых очей шаг за шагом приближала себя к цели. Мелкие коричневые песчинки облепили сырую шерсть, поэтому маскироваться было намного легче, кроме того на лапу играли сгустившиеся ночные сумерки. Пышные тучи закрыли луну, засияв её подсветкой, только одинокие светлячки струились группками то тут, то там, внося разнообразие в сине-чёрные тона. К сожалению, неуёмная энергия бело-рыжей довела её до того, что даже в столь идеальной обстановке она умудрилась накосячить. Она поторопилась, прыгнула слишком быстро и лишь царапнула когтями по хвосту, а сам поморник, распахнув клюв, развернулся и выкрикнул ей что-то на своём языке прямо в морду, попытался взлететь. Секундой позже кошка с шипением ударила лбом в грудину наглеца, сбив его на землю и добив укусом в открывшуюся, по классике жанра незащищённую шею. Два против четырёх - тоже результат, тоже неплохой. Но останавливаться рано. Постепенно белоснежно-рыжая отходила от берега, огибая маяк и приближая себя к крутым скалам, внушающим опасение одним своим видом и им же манящим. Пищуха была замечена абсолютно случайно - она просто явилась тенью, что проскочила от точки до точки где-то слева, но всё те же инстинкты не обманешь, речной хватило одной-единственной точно отмеренной атаки, чтобы покрыть расстояние и придушить добычу. Крачку поймать оказалось также легко, пусть она и вырвалась из лап по-началу. Возвращаясь за тушканчиком, Зимняя Вишня закинула птиц на спину, а пищуху взяла в пасть. Когда улов был собран воедино, кошка отправилась на поиски Дубравника, который в итоге сам сумел отыскать её и повёл куда-то. Как выяснилось позже, в пещеру, где уже летали несколько светлячков, создающих тонкую, волшебную атмосферу, что так восхитила самку. Сложив добычу в кучу, она повалилась на спину и, смеясь, принялась кататься по земле, выгибаясь всем крепким, грациозным телом и тщетно пытаясь поймать лапами светлячков.
- Дубравник, тут прекрасно! А что ты прячешь там? Покажи, покажи, покажи! Это рыба? Настоящая морская рыба? Дельфин, да? Точно-точно, настоящий дельфин!

Едва получив согласие на путешествие к маяку, Мокас быстро развернулся и трусцой погнал к серой игле, уводя Крик Журавля кривыми путями от шумного и суетного порта. Ему уж, по правде, давно хотелось отсюда уйти – живое и многолюдное место нисколько не привлекало его, такого замкнутого и скрытного интроверта. Менее суеверной и тревожной Крик Журавля вряд ли было чересчур некомфортно в порту, и все же Мок предположил, что уход отсюда был их совместным желанным решением.
- Лес похож на слишком спокойное место, что б там какие-то интрижки затевать, или я, э-э, не прав? На самом деле, я ни разу не натыкался на лагерь воителей или на какое-нибудь другое место, где было бы много котов… но мне показалось, что лес дико одинок. Если бродить там всю луну, то только под новолуние кого-нибудь встретишь. Патруль какой… а, неважно. Ту кошку, которая пыталась меня замочить, звали Горгона. У нас все хорошо закончилось, но больше я ее не видел – уплыла, может. А заказали… без понятия. Понимаешь, ко мне никто не подходил и не пищал в морду: “А я пытался тебя заказать!”. А косые взгляды на меня даже чайки бросают. Так что я не знаю. Я немало врагов нажил за свой век… кстати, а у тебя есть враги? Такие, что б прям “убью, как только найду”? Лисы и прочие твари не в счет.
Мокас остановился и широко зевнул, клацнув зубами. С годами ему становилось тяжелее дышать. А уж говорить на ходу - тем более.
- Злюсь? Нет, я не злюсь… я просто не понимаю – зачем трогать спящего?
Что правда, то правда – о злости Мокас знал меньше, чем о сексе. Такой вот он был дурак.
Кстати, о последнем…
- Интим? – Моке даже тяжело было выговорить это слово – оно было какое-то помятое, слишком мягкое и тягучее. – Э-э-э… Погоди, в какой еще позе? Я что-то вообще ничего не понял!
Без шуток. Эта внезапная информация о каких-то позах так испугала Мокасина, что он принялся хаотично вспоминать, в каких позах он уединялся с кошками. Так, с мамой Ветрогона он лежал, свернувшись клубком… рядом с Хвоей лежал, подмяв лапы под себя… нет, тут вряд ли могла случиться какая-то магия. А вот многочисленные позы, которые он сменил, находясь близко к Крик Журавля – вот это повод для тревоги!
Мокас спал, вставал, потягивался, подпрыгивал, валялся, лежал, сидел, бросался, охотился, зевал… о, нет!
Мока на всякий случай отошел подальше от Крик Журавля, продолжая идти к маяку параллельно ей.
- Слушай, Крик Журавля, может, это у вас, лесных котов, такие заморочки? Это наверняка какой-то обряд. Я точно знаю, что котят находят в капусте, так что давай без шуток. И что это за место такое у кошки, через которое может вылезти котенок?! У нее что, во лбу дыра какая-то или она пасть открывает? А как тогда котенок не царапается о клыки? Да ну, глупости.
Мокас фыркнул и пошёл дальше.
И что это за позы все-таки?
- Ну… ты можешь мне обстоятельнее объяснить? Пожалуйста. Я, может, глупее других котов, но я правда не понимаю… или мне мама не рассказала… неужто дело не в грядках?
Коты приближались к маяку, который постепенно становился больше и нависал над ними большой хмурой грядой.
- Не знаю, я давно там не был. Я теперь больше по лесу гуляю… в любом случае, нам лучше туда не ходить – мы же тяжелые. И, знаешь, я боюсь с тобой уединяться, вдруг встану не в ту позу?.. Давай лучше… э-э… где-нибудь в песочке полежим, или на камушках. Устраивайся, словом.
Мока подвел Крик Журавля к маяку и сел, ожидая её предложений. Если на рынке и в порту кот был настоящим экскурсоводом, то здесь он просто молча отдыхал – что интересного можно сказать про пляж, камни и серое дерево?

Пока они шли к маяку, Мокасин всерьез задумался над словами Крик Журавля о “котенке под каждым кустом”. Его это сильно испугало; кот любил уходить в лес (чаще всего в его часть, принадлежавшую Древесному племени), чтобы побыть одному; а тут, оказывается, вокруг тебя целая толпа народа тусит! Ладно там, поохотиться на глазах у публики или поспать под деревцем, это пустяки – но ведь у кота есть и другие нужды, которые он нередко справляет под кустиком. Тем самым, где сидит котенок!!!

Ух-х. Поистине эти лесные коты – непонятные ребята. Может, они какие-то цветочки едят особые? Типа хиппи?

Крик Журавля и впрямь могла запрячь информацией и рассказать много интересного. Это было одно из качеств, за которое Мокас её безмерно любил, и одна из причин, по которой он всегда жаждал встречи с племенной кошкой.
Ещё ему нравилось, как по-философски она порой выражалась.

Если мудрость – вода, то она хлестала из Крик Журавля через край; если рассудительность – воздух, то им так и веяло от неё; и, наконец, если опыт – камень, то… э-э… на этот случай фразеологизм не вспоминается. Ну, в любом случае, Крик Журавля – умная кошка.

- Без врагов было бы скучно, - попытался ответить на одной волне с подругой Мокасин. – Они, э-э-э, как червяк в рыбе. Серьезно, рыба – не рыба, если из нее не надо вытаскивать червей. Вот так.
Хорошо, что они уже поели.

Впрочем, надвигалась более серьезная и, наверное, столь же отвратительная тема – отношения между полами. Те самые отношения. Отношения, когда хватаешь свою кошку за шкирку в порыве страсти и относишь её на сеновал, а она потом относит своих котят. Куда-нибудь.

Да, конечно, Крик Журавля было непривычно слышать про кота, который ничего не знает о любви. И не умеет заниматься любовью. Она выросла в лесу, полном здоровых (иногда чересчур здоровых), развитых, гармонично сложенных котов – иные в дикой природе не выживут. И если время от времени в племени рождался котенок с различными дефектами (что-то там с большим названием в мозгу у Февраля или инородное тело в попе Медобока), то он редко доживал до юбилейных лун.

Мокасину же повезло – по каким-то причудам судьбы (есть подозрение на инцест) он родился не только переростком-тугодумом а-ля великаны Толкина, но еще и асексуалом. Не хотелось ему, и всё. Будто евнух. Душевный.
И, поскольку Моке не довелось много общаться с представителями как своего, так и противоположного пола (проще говоря – до Крик Журавля он ни с кем не встречался более двух раз и не разговаривал дольше пары часов, т.е. у Мо не было друзей), никто не объяснил ему, что и как. И он думал, что все собратья вокруг не испытывают нечто иное, чем он сам, а именно – полное отсутствие интереса к деланью котят.

- Мышки размножаются?
Извините, а вы сами часто видите спаривающихся мышей?! С каких пор Мокасин должен был ходить по лесу и подглядывать за грызунами? Такой порнушкой он не увлекался. И вообще никакой не увлекался.
- Сесть?
Мок сел.
- А, э-эм, ладно, двигаюсь… чего ты хочешь? Ай, да, смотрю.
Мокасин вперил внимательный взгляд в песок, ожидая узнать тайны мироздания.
- Они дерутся?.. Нет, нет, не перебиваю. Так, здесь держит, там задние лапы… Да это ж боевой прием, ну! Нет? Погоди, какие место?..
Вполне логичным движением Мокас наклонил голову, пытаясь разглядеть за жировыми складками (зима еще не ушла!) какое-то таинственное место.
- Ну, этим я писаю… - честно ответил Мок. – Да смотрю, смотрю.
Когда Крик Журавля сказала про кошачье место, Мок вновь наклонился и… Ну, к счастью, Крик Журавля сидела. И вставать не стала. Даже по просьбе.
- П-погоди, какой период готовности? – Мокас начал отставать. – Это по лунам, или на восходе солнца, или что? Может, надо что-то съесть? Да ты что-то такое мелешь, сестренка, я тебя вообще не понимаю сейчас…
А это было сложно. Правда сложно. Сложнее, чем теория относительности, теория струн и квантовая теория поля вместе взятые. И непонятнее, чем горизонт событий, эффект Унру и гиперповерхность одновременно.
Мокасин впал в ступор.
- Стой, кот что, писает в неё?.. И из мочи рождаются котята?..
Если бы Мок был девицей, он бы непременно грохнулся в обморок. Взрыв мозга произошел конкретный.
Кот тяжело вздохнул и плюхнулся на песок, уткнув морду в своеобразный рисунок (интересно, что бы сказали Двуногие, увидев его рядом с отпечатками кошачьих лап?). Застонав от головной боли, он закрыл глаза лапами одновременно с Крик Журавля. Они оба застыли в смущении и непонимании.
- Рожать? Нет, рожать-то я видел… Ну… как бы… голубка садится, а потом встает, и в гнезде яйки лежат. Но при чем тут какое-то отверстие? И эта готовность? Как так вообще? О, звёзды, я с ума сойду… а готовность по капусте определяют или нет?
Вопрос серьезный. Очень серьезный.
Тут Мокасина озарило; он посмотрел на Крик Журавля с таким выражением, которое вообще редко возникало на его морде – испугом – и недалеко отполз, словно боясь, что кошка заставит кусать ее за загривок:
- А ты сейчас готова?

=>Скалистый берег
Филин шёл по берегу, вновь обходя десятой дорогой посёлок, свалку, Банду и всё прочее. лапы как-то сами принесли его в сторону безобразно накренившегося печального памятника минувшим дням - к заброшенному Маяку. Камни вызывали угнетающие чувства, но полный желудок не давал ему перерасти в панику или страх. Ветер одним своим порывом принёс запах мыши.
Была не была! Сейчас я сыт, зато потом буду зверски голоден, так что можно позволить себе эту охоту! Да и лапа уже совершенно не болит, так что поймаю я эту жалкую мышь. Нос по ветру, хвост вниз нюх на максимум и перед вами супер-охотник по имени Филин!Его лапы напряжены, а зрение еще более острое, чем его когти.
подкрадываясь к мышиному убежищу кот еще на секунд задумался, не упадёт ли он с таких камней, но вспомнил, что он собственно не абы кто, а Горный Дух и начал гонку с преследованием. Мышка была отброшена от камней, в коих была куча трещин, в первый же миг, так что бежать ей было некуда. Погонявшись за мышью еще с четверть сотни ударов сердца Филин прихлопнул ее лапой. Противная мышь выскользнула из все еще влажных лап Филина, и тот в последний момент сцапал ее у камней. Подбросил когтями серую острозубую мерзость на высоту кошачьего хвоста и поймав ее зубами Фили выдохнул. Напоследок кот перекусил позвоночник серой грызунье и поплёлся в сторону дома.
=>Локация, которой нет, ибо Гор нет<=

Отредактировано Филин (2015-03-24 17:48:07)

Обследовав рынок, котик пришел к огромному возведению, название которого - маяк. Огромный фонарь отбрасывал свет во все стороны, давая видеть морякам и летчикам путь к берегу. Злая штука этот туман... Для котов плох тем, что добычи не видно, но и она тебя не увидит. А для Двуногих туман плох тем, что выйдя в открытое море или в воздух ты может и вовсе потеряться в пелене тумана. Как - то я помню,Зимняя Вишня рассказывала мне, что туман это облако, что спустилась на землю с небес. Ему понравилось на земле, но на небе у него был дом. Теперь это облако каждое утро спускается на землю, дабы побродить по нашим землям. Его воспоминания прервал шорох, который доносился впереди него.Около стенки маяка копошился поморник. Крапивник припал к земле и стал медленно приближаться к своей цели. Вот, через пару мгновений птичка мертвая болталась в пасти воина. Но кот приземлился неудачно и поцарапал лапу об осколок. Вылизав ранку охотник побрел дальше. Теперь на его пути красовалась мышка. Ее же Крапи поймал на отлично, без происшествий и помарок.
Раздался голосок еще одной птицы, а позже Речной увидел и еще одну птичку - пищуху. Сосредоточься Крапивник. Прыжок опять получился неудачным - кот ударился об камень лапой, но не сильно. Зато пищуха так же была мертва.