Все птицы разом прекратили свою трель, когда где-то в чаще Ельника хрустнула ветка. Тропа, вытоптанная массивными тушами Речных вояк, вела прямиком к Воинскому порогу. Месту, где плещется лосось и форель. Месту, где без чьих либо надоедливых глаз уединяются при свете луны два сердца, начиная биться в унисон друг другу. Однако, не об этом сейчас. Чтобы юные сердца продолжили расти, плотнее прижимаясь друг к другу, поочередно начиная биться то быстро и стремительно, то медленно и растянуто, нужно доказать, что ты этого достоин, чем собственно я и решил заняться.
Да-а-а, на досуге решил доказать Львиновезду, что я достойный наставник для Зимки и лучше меня ему не найти.
Медленной трусцой преследую златогривого по пятам, изредка оглядываясь по сторонам. Честно? Мои подушечки лап уже чешутся от переизбытка рыбалки, посему, хочу размяться на чем-нибудь ином, не на рыбе. Собственно, где-то совсем неподалеку залилась трелью синица. Кажется, я уже чувствую ее аромат.
Шмыгнув носом, останавливаюсь, бросив предводителю тихий хрип:
- Я скоро вернусь, - и скрываюсь в кусте можжевельника, где по моей версии засела красавица-синичка.
Аккуратно смотрю под лапы, хотя в эту пору почти не бывает сухих листьев, оставшихся с осени, но вместо них в патруль вступают сухие ветки, которые в отличие от листьев есть ВСЕГДА.
Хрусть.
Черт.
Желтая вращает маленькой головой и естественно видит меня, посему мне приходиться переходить с шага на галоп, при этом нагибаясь и всем сердцем надеясь, что пташка не успеет выскользнуть из куста до тех пор, пока я не доберусь до нее. Собственно, я был почти прав. Я клацнул челюстями в дюйме от хвостового оперения крылатой, при этом знатно напугав ее, так, что та потеряла чувство ориентации и побежала в мою сторону. На это я издал громкий смешок защелкивая челюсть на тонкой шее, довольно слушая тихий хрип - последний вздох пташки.
Довольно выскальзываю из зеленой листвы куста, держа в зубах пташку, которая так "усердно" пыталась улизнуть от меня, что ей естественно не удалось, что же, я не удивлен.
Поравнявшись с Львиновездом, приподнимаю бровь в вопросительном жесте, мол, идем к Порогу?
Выждав утвердительного ответа, я ринулся вперед, как осой ужаленный, прыгнув на первый же камень, устойчиво держа равновесие.
Я много раз охотился здесь и вновь поймать лосося мне не составит труда.
Во-первых, Воинский порог знаком мне, как мои пять пальцев на передней лапе.
Во-вторых, у меня неплохое телосложение, которое помогает противостоять мощным потокам ветра, а так же помогает держать равновесие на скользкой поверхности камня, что тоже есть большой плюс.
- Львинозвезд, когда мне ждать ответа на мою просьбу? - я так и не услышал окончательного решения златогривого, а еще я, как кот молодой, был необычаемо нетерпеливым и вспыльчивым ревнивцем, посему если Зимке всучат какого-то левого кота в наставники, я клянусь, что убью его, ночью перегрызя глотку, просто из ревности.
Почему бы и не отдать малышку мне на попечение? Я неплохой воин, в прошлом оруженосец глашатай, отличный охотник, да и просто хороший кот!
Не дожидаясь ответа, я прыгнул на следующий камень, приподнявшись и балансируя на задних лапах, делая змеиный выпад, выгибая шею, чтобы молниеносно, словно гадюка, схватить добычу в свободные челюсти (синичку я оставил на берегу, положив ее в тени замшелого булыжника, чтобы на солнце мясо не протухло.). Через несколько мгновений красноватый лосось бьется в конвульсиях в моей пасти, пока не открывает рот в предсмертном беззвучном крике. Тогда взгляд его стекленеет, а я хитро щуру глаза, топорща усы.
В два прыжка преодолеваю расстояние до берега, уступая место предводителю, при этом склонив голову в кратком кивке. Я всегда хотел глянуть на охоту самого Львинозвезда! Наверняка он прекрасный охотник.
Положив рыбину на камень, присаживаюсь на холодную землю, под конец выкрикивая:
- Удачной охоты, Львиновезд!

Речная воительница  быстро бежала вдоль реки, ища место, где удобнее всего будет подойти поближе к берегу и поохотиться. Сегодня кошка, решив, что все-таки стоит попытать удачу не только в лесу, но и в реке, выбрала рыбалку. Полосатая наконец нашла уже знакомое ей место, где охотилась она на рыбу чаще всего. Здесь, подойдя совсем близко к реке, Сойка все-таки замедлила шаг и задумчиво вздохнула, уставившись на противоположный берег. Интересно, как Древесные коты выживают в такую жару? Они же не могут плескаться в воде, как речные, и остудиться, следовательно, не могут. Серебристая повела плечом, потом решила все-таки сосредоточиться на охоте. Кошка навострила уши и приблизилась к краю, заглядывая в воду, стараясь при этом не нависать над ней, дабы не отбрасывать свою тень. Тень - это самый верный способ устроить себе неудачную  охоту. А дочь Крик Журавля не любила неудачную охоту, ей по нраву была все же удача, поэтому кошка хмыкнула и вновь сосредоточила поток мыслей и чувств на охоте.
Вокруг радостно щебетали птицы, но воительница не думала о них или о причине их радости; сейчас она буквально утонула, погрузившись с головой, в процессе охоты. Слегка занесла лапу.
В следующий миг Сойка увидела серебристый блеск прямо под ней; легкий и быстрый удар лапы выбросил на берег продолговатое тельце рыбки, которая тут же стала биться. Кошка запустила когти под жабры, и волнения тут же прекратились. Положив добытое на видное для себя место так, чтобы никто не пытался стащить (и даже не думал об этом!), кошка снова замерла. Конечно, ее удар лапой вышел звучным и довольно резким, что спугнуло остальных рыб : они засуетились, стали двигаться быстрее, и пришлось подождать несколько дольше, чем в первый раз. Но потом воительница вновь слегка подалась вперед, снова занесла лапу так, как учил ее наставник, и даже задержала дыхание. Зеленые глаза внимательно следили за движением рыбки, и, наконец, всплеск повторился. Частично мокрая, но очень довольная, кошка взяла обе форели и помчалась скорее в лагерь.

Отредактировано Сойка (2014-04-18 16:26:31)

Жарко. Просто жарко. Даже думать в такой духоте не возможно. Хорошо, конечно, короткошерстным котам, им не так жарко. Но взгляните на эту бурую речную воительницу с очень длинной шерстью. Дыхание. Сегодня она противоречит своему имени, ведь дышать ей явно нечем. Слишком душно. В лагере находиться нет сил, но и тренировку с Волчонком она сейчас не осилит. По крайней мере до заката точно. Пока солнце так палит, она не может находиться на открытом пространстве, делать слишком много движений, так как от них становится еще хуже. Просто идет. Точнее, лапы ее куда-то ведут. Воительница даже на дорогу не смотрит. Идет не по натоптанной тропинке, а только там, где есть тень, чтобы можно было укрыться от палящих лучей. Просто невозможно. Хоть бы прошел дождь. Стало бы гораздо легче. Но дождем здесь даже не пахнет. Просто душно. Куда же ведут нашу героиню лапы? Кошка подняла голову, чтобы взглянуть, куда сама идет. Кажется, подул легкий ветерок. Знакомая дорога. Здесь она бывает очень часто. Впереди будет река, а точнее самая бурная ее часть - Воинский Порог. Понятно, зачем она пришла к реке. Непонятно, зачем пришла сюда. Хотя, если подумать... Здесь вода постоянно в движении, ей мало места в русле, хочется выпрыгнуть на берег. Постоянно брызги летят в морду, задерживаются на шерсти речных, освежают. Вот, почему она пришла сюда. Именно поэтому.
Вдохнувшая уселась прямо на берегу и вдохнула свежий речной воздух. Как же здесь хорошо. Она подошла еще ближе к воде, даже не думая о том, что может подскользнуться и упасть, переломав себе все кости на порогах. Ну и что. Главное, что сейчас ей было свежо. Наконец, она смогла нормально дышать. Снова. Вода ударялась о камни, брызги летели в разные стороны, попадая на Дыхание. Скоро ее шерсть стала мокрой. Не такой, конечно, как после купания, но тоже мокрой. Теперь воительница уже могла думать, снова соображала. К ней вернулись все ее мысли, она снова стала собой. Всего лишь нужно было освежиться. И как в такую жару живут древесные коты? Ведь у них на территории нет реки. Дыхание даже пожалела соседей, посочувствовала им. Хотя, возможно, в тени деревьев было не так жарко.
Наконец, полностью освежившись, Вдохнувшая решила немного порыбачить. Не зря же она пришла к Воинскому Порогу. К тому же, пока Вдох сидела на берегу, мимо нее пролетело уже несколько рыбешек, которым не сиделось в воде. На их месте, Дыхание бы никогда не выплывала. В воде было прохладно, не было такого солнца. Под воду. Ей захотелось нырнуть, и она уже чуть не прыгнула в воду, когда поняла, что если сделает еще хоть шаг, но упадет на камни и поток понесет ее вниз по течению, ударяя сопротивляющуюся кошку о пороги. Она резко остановилась и снова села. Тряхнув головой, воительница решила поймать здесь кого-нибудь и спуститься вниз, чтобы поплавать. Ожидание. Слава Звездному племени, ждать пришлось не долго. Иначе бы кошка просто не вытерпела. Слишком душно просто так сидеть. Конечно, капли освежали, но солнце палило. А в голове были лишь мысли о подводном плавании, от чего становилось еще жарче. И вот, подходящий момент. Дыхание вытянула вперед обе лапы и схватила довольно крупную форель. Тут же притянув ее к себе, Вдох укусила добычу, чтобы та перестала двигаться. Смертоносный укус. Все. Мертвая рыбка теперь у нее в лапах. Взяв пойманную добычу в зубы, кошка пошла дальше.
==>Река

Отредактировано Дыхание (2014-04-19 18:59:13)

Грань между ночью и утром тонка, и обозначается она далеко не розовато-оранжевой птицей рассвета, это даже не секунды, нечто неуловимое и подсознательное. Коты не носят часов, пусть и обладают способностью чётко ориентироваться в пространстве, по ветру и небу, по зависшим в воздухе запахам и уровню нагрева земли под лапами, по длине тени определяя, что есть полдень, что - полвторого. Коты не ждут, пока секундная стрелка застынет на цифре двенадцать, сливаясь там с двумя другими, не могут прикинуть с точностью, во сколько начинает проясняться скованное чёрно-синим небо. Им это не нужно, они просто каким-то шестым чувством ловко угадывают: вот-вот начнётся яркое зрелище преображения. Большая часть хвостатых в это время ещё спит, имеющая в запасе кто полчаса, кто час для блаженного плавания по туманам долины Морфия, но полосатая давно уже не радовала себя плюшками такого рода. И, надо заметить, не чувствовала себя от этого хуже. Организм умеет приспосабливаться к изматывающему режиму, принимая его как норму - нечто обычное. Умеет приспосабливаться к наиболее скудному рациону в сезон Замёрзшего Камыша, пересматривая затраты энергии. И точно также он учится довольствоваться теми часами, что отводятся для отдыха, более не ищет других путей. А полосатая уже более чем полгода создавала себе такой режим, теперь он стал естественным. Дел слишком много, чтобы позволять рассветным часам ускользать, не будучи занятыми. Кроме того, сны всегда предсказуемы, Крик Журавля научилась слушать свой организм и своё подсознание, она точно знает, что в тот или иной момент тревожит. Посему моменты, когда короткий глубокий сон, не сохраняющийся в памяти, сменяется более динамичным и поверхностным, полосатая может примерно предсказать, какая картина раскинется перед внутренним взором. Не всегда она желанна, от того ещё меньше желания залёживаться и дремать впустую. К чему? Лучше выкроить полчаса и прикорнуть в обед, если не возникнет чрезвычайных ситуаций, в остальном график дел, не смотря на его размер, вполне можно разделить на до и после. Веки распахнулись, позволяя зрачку впитать рассеивающийся полумрак. Почти всегда в одно и тоже время, за несколько минут до начала рассвета. Тонкую и короткую улыбку прервал широкий зевок, соединяясь, глухо щёлкнула челюсть. Взгляд хмурой полосой прошёлся по палатке, выискивая серую полосатую фигуру одной из старших дочерей, что спала через две подстилки. Их разделяли Волногрив и Колючница, заместитель глашатаи с неудовлетворением заметила, что у последней сегодня пограничный патруль, так что ей следовало бы проснуться пораньше. Добравшись, наконец, до подстилки Сойки, махина несколькими толчками растрясла её, фыркнув в ухо.
- Вставай, рассвет свой проспишь. Ладно уж, иди смотри, заодно низины - твоя охотничья территория, разделимся. Я, если что, буду у порога.
Зная, что даже в полусонном состоянии дочь услышит её, Крик Журавля выбралась из палатки, с удовольствием вытягивая попеременно передние и задние лапы. Хрустнув в заключении позвонками, кошка оценивающе оглядела кучу с добычей и, решив, что на пустой желудок стараний больше, рысью пересекла поляну, выбравшись в ельник, который обогнула по самой его окраине. Открытое пространство осталось за спиной довольно быстро, и по ушам ударил шум воинского порога. Остановившись у самого берега, кошка с удовольствием ощущала, как оседают на шерсти прохладные капли воды, словно заряжающие энергией и свежестью перед очередным знойным днём. Плеск успокаивал, закрыв глаза, полосатая несколько минут простояла, просто улыбаясь и наслаждаясь. Время, однако, не заставляло ждать себя, так что, пришлось перескочить на камень, оставляя надёжную почву за спиной. Усевшись на скользкую, гладкую поверхность, старшая застыла, ожидая. Авось, выскочит на встречу розовому небу лосось? Но он не спешил, зато блеснула в воде чешуя форели. Распластавшись на камне, усатая запустила лапу в воду и, поддев рыбу, ловко вышвырнула её на камень, добив точным укусом в голову. Довольная успехом, Крик Журавля с добычей в пасти спрыгнула на берег и отправилась в лагерь, решив навестить дочерей в палатке целителя и подругу в детской, а уж затем продолжить охоты, если не появится срочных дел, способных оттеснить добычу пропитания на второй план.

Лазурное небесное полотно покрывалось белой пеленой облаков, сменяя цвет на некое подобие серого. Где-то вдалеке небосвод был совсем тёмным, но ближе к западу расцветал яркими красками солнца. Дневное светило уплывало далеко за линию горизонта, желая сокрыться от посторонних глаз, до лучших времён. Прохладный поток трепал загривок Щуки, который расторопным шагом двигался к Воинскому Потоку. Где-то рядом слышались шаги вислоухого Сыча. Двухцветный прямоух испытывал чувство неприязни к этому слащавому коту, ввиду происшествия с Течение. Ах, если бы не инцидент с этой глупой любовью, она бы не стала калекой… Эмоции переполняли двухцветного совместно с ответственностью за сестру, которая сейчас с увечьем лежит на подстилке в палатке Метели. Кто знает, что она думает сама по случаю того момента? С камнем, с Сычом и Вранокрылом… Глупые бабочки в животе, кружащаяся под действием чувства лёгкости. Янтарноглазый сам никогда не испытывал и не испытает это чувство. Или всё же испытал и испытает? Невеличка… Невольная мысль о младшей самке заставила содрогнуться, когда где-то внизу послышался рокот срывающейся воды. Скачущие лососи и прочая мелкая рыбёшка равнодушно действовала на котика, и тот лишь воротил нос, супротив себя пытаясь всё же подойти ближе. Поймать рыбу, хотя бы во благо соплеменником и… сестры. В любом случае и в любом состоянии, Речная не могла, чисто инстинктивно, отказаться от свежего лакомства. А семейство лососёвых – самое лучшее, что бы подошло на данный момент. Стегнув себя плёткообразным хвостом по бокам, воитель прильнул к кромке. Прохладная вода обрушалась тяжёлым грузом вниз – точно диагноз Метели на душу брата. Искрящиеся брызги летели в сторону, слегка остужая пыл, хотя бы на время охоты, которая требовала сосредоточения.
Розовошкурая рыба скакала с волны на волну, твёрдо держась на плаву. Чистокровный Речной тяжко вздохнул, приступая к делу. Изначально было решено словить добычу во время полёта, но это было глупо, если просматривать последствия: сильная тварь могла повлечь за собой хлипкого кота, который сегодня был в крайней степени расслабленности. Не плюхнуться бы на пустом месте в воду, не то чтобы насесть на крупное существо… Что касается срыва в воду, то… Как было бы здоров поддаться течению, которое знает своё дело: унесёт куда-то далеко, от невзгод и забот. Но разве это мысли бравого воина реки? Ведь недаром название племени так намекало на мать-реку: такую же отважную и упёртую, и порой благодаря упорству вода и добивалась того, что казалось лучшим.
Свободой выдохнув, Щука приступил к изучению повадок громадины, когда на это уходило считаные секунды. Косяки лососей, один за другим, ныряли и взмывали вверх, под действием приливов и отливов. Одна из экземпляров взлетела птицей в небеса, лишь завлекая за собой тучу брызг. Это было не так далеко от берега, что даже и в воду не приходилось зайти. Когда тень туши была тех самых размеров, что можно было «подсекать», охотник так и поступил, со всего маху одаряя чешуйчатое контузией. Когтистая лапа слегка пробурила нежный покров, что слегка приостановило время для более чёткого удара, когда дитяти воды готово было повернуть в сторону, подальше от извилистого котика. Двумя молниеносными рывками: лапой, а после, когда громадина очутилась на земле, укус в шею – потерпевший превратился в потенциальную, необратимую жертву. Проводя языком по лапе и губам, белогрудый многозначно взглянул в сторону соплеменника, оный восседал в стороне, выжидая клёв. Бесполезно, «рыболов». С ноткой насмешки думал Щука, обращая всё внимание на водную гладь, которая была не спокойна, в ожидании новой атаки.
Следующий удар не был рассчитан так, как прошлый, что стало чреватым неудачей. Скользкая чешуя лишь сгладила подушечку и, совместно с хозяином, ушла восвояси. Заведя от досады уши назад «бантиком», белолапый прикусил ус, чтобы не произвести вслух разочарование.
– Сыч, – внезапно заговорил сухощепый, решив положить начало разговору о сестре. – ты же наверняка знает, что произошло с Течение. И причину. – Надавливая на последнее слово, рокотал сын Крик Журавля. Неизбежный конфликт метался молнией между напряжёнными комками безразумности и рыбоголовости.

Резкость шлепков лапами о склизкую чешую затуманилась глухоманью падающей воды. Но, казалось, на долю мгновений этот рокочущий гул был завуалирован чеканкой каждого слова. Слова е его сестре. О Течении. О той, по чьей вине, якобы, Сыч очутился с разбитым сердцем. Расплывшись в оскале от лживости слов названного собрата. Как мерзко и подло, лгать, а может и не лгать, а просто раздувать из уклейки сома? Да, возможно, даже твёрдо-ясно.
– Ты бы сам слышал свои речи. Сердце у него. Я смотрю, у тебя все органы на месте. Хотя, приходится ли говорить о сердце, о том самом, о коем ты поёшь дифирамбы? Осколок тухлого льда. Я не удивлюсь, если ты начнёшь махать лапами – ведь только так ты показываешь свою трусливость, сочтя, что это доблесть. Тфу! – Спокойный, ровный тон лился из уст надменного Щуки. Он корыстным взглядом поглядывал на драгоценный лососёвый улов. Его лосось крупней. Да какой к собакам лосось!
– Ты подумал о ком-то ещё, помимо своей душёнки? То-то, что нет. Так подумай, ты же это умеешь. Только и знаешь, что наносить раны кому-то, а о своей меховушке и не думаешь – не дай Звёздное племя волосок отвалится. – Фыркнув напоследок, двухцветный со злости маханул по гальке, через которую сигала уклейка. Одним махом двух зайцев словил: рану и рыбу. Но рыба-то есть.
После разговора по-душам, Щука развернулся и поволок свою ношу в лагерь, не обращая внимание на вислоухого.

Сегодня, конечно, не моя очередь вести патрулирование, во имя процветания огромных животов соплеменчан, однако я не могу просто напросто упустить возможность посетить Воинский порог, когда дует легкий ветерок и погода предвещает неплохой ливень.
Тихо ступаю на вялую, от солнечного света траву, слегка поморщившись, когда наступил на острый камень, с дикой быстротой отдернув лапу.
Бросаю испепеляющий взгляд на "виновника" своих страданий, но после делаю гордый орлиный взгляд, высоко вздернув голову, продолжаю свой путь.
Совсем скоро я миную заросли колючих кустов, которые как верные стражи ограждают святое воистину место от окружающего напряжения и жестокости, которого здесь и так по горло. Сегодня, честно говоря, то ли на меня так погода влияет, то ли настроение не выдалось, я решаю поохотиться на берегу и не мочить шкуру в прохладном потоке воды.
Аккуратно прыгаю на скалистый выступ, смотря себе под лапы, выворачиваясь буквой "С". Я не настолько маневренный, чтобы долго удерживать собственный вес на таком крохотном куске камня, посему забрасываю передние лапы на более крупный выступ, с трудом подтягивая свою тушу туда.
Выдыхаю горячий воздух из легких, выгнув спину дугой, когда мое внимание привлекает тихий свист, насильно заставляющий меня поднять голову при одышке.
Можете себе представить? Примерно в одном заячьем прыжке от меня сидит оляпка. Маленькая бурая пташка, которая с сочувствием смотрит на меня своими черными глазками-бусинками. Изгибаю бровь в вопросительном знаке и тут же срываюсь с места. Инстинкты всегда брали верх над душой, посему лапы сами меня несут в сторону птицы, а челюсти сами защелкиваются на ее горле.
Так как я еще не отдышался , посему мое дыхание переходит на сдавленный хрип, в течение которого я могу лишь выдавить:
- Прости...
Мне так жаль... Никогда еще во время охоты мне не было жаль добычу. Я понимал, что без убийств убьют тебя. Я был настолько эгоистичным... Не видел внутренней красоты, всего того сочувствия, которое дает мне окружающая среда.
Наконец, мое дыхание приобрело прежний темп.
Все. Хватит вести себя как нюня. То самое сострадание, так недавно зародившееся во мне, быстро улетучилось и теперь модно видеть прежнего злостного Сыча, который любит на многих прикрикнуть и окружить в своих бедах окружающих.
Одним движением спрыгиваю на твердую землю, при этом немного ушибя лапы, но не суть.
Суть в том, что я приземлился на крохотную полевку, которая издала дикий писк, после чего неожиданно замолкла. Приподнимаю лапу и к своему удивлению понимаю, что я ее задавил. САМ задавил. Своим весом, морской еж!
Оглядываюсь, но после беру в свои зубы еще и полевку.
Я бы так и ушел в лагерь, если бы мое внимание не привлек горьковатый запах, который, собственно, принадлежал морской крысе.
А лично я просто до умапотери люблю вкус мяса морских крыс и абсолютно уверен, что часть племени меня поддержит. Надеюсь. вы поймете меня в том, что я отложил двух жертв своей охоты и отправился ниже по течению.
Я был уже совсем близко, когда вдруг услышал громкий всплеск и испуганный крик-писк крысы. Ну, да, поймал-поймал. Мо-ло-дец.
Ладно, значит не судьба.
Быстрой легкой трусцой возвращаюсь к Воинскому порогу, немного помедлив перед тем, как забрать свои трофеи, но после дергаю правым ухом, подбирая манящее ароматом мясо.

Сегодня полосатая сама решила выбраться в охотничий патруль, выбрав в напарницы молодую, подающую надежды Северное Сияние, однако у самого выхода было принято решение разделиться, ибо это позволяло обойти в поисках добычи больший радиус, а значит. существенно увеличивало возможность благоприятного исхода, от которого напрямую зависела жизнь племени. Кроме того, обе усатые не выглядели теми, кто готов был хотя бы изредка обмениваться парой слов, а работа в полном молчании скорее действовала бы на нервы, нежели приносила толк, будь даже действия сгруппированы для поиски крупного зверя. Так что, стратегически решение было вполне выгодным, и уже у самого выхода из лагеря, едва лапы успели коснуться земли под сводами ельника, хвостатые повернули в разные стороны, и охровоглазая взяла курс на Воинский порог. По большому счёту, она не то что была чем-то огорчена или просто омрачена, скорее просто хмура. В общем-то, всё шло относительно хорошо, в каком-то плане налаживалась её жизнь, жизнь племени бурлила и кипела в полную, гордую силу. Вот только от одиннадцати осталось три. Её котята, её кровинушки уходили из жизни один за другим, совершенно не заслуживая этого. Все с разными характерами, но унаследовавшие сильные гены, они могли бы добиться больших успехов, не подкоси их радикальная и неизлечимая болезнь - смерть. Для неё не были помехами возраст и случай, просто всё наваливалось одно на другое, создавая баррикады, сквозь которые нельзя было увидеть ни единого пятнышка света, нельзя было даже вздохнуть нормально. Это казалось тупиком, но полосатая была слишком упряма, чтобы сдаваться, покорно принимая удары судьбы, и лезла по завалам, ломая когти и срываясь, набивая шишки, не оставляла попыток, желая вырваться из грубого, порочного круга, чтобы просто радоваться. Она отпустила, старалась изо всех сил, просто их было одиннадцать, а осталось трое. Три надежды, три светлячка в тёмном лесу, но они росли, причём невероятно стремительно, несколько дней назад младшая, приёмная Крылолапка стала воительницей и получила новое имя. Связь с ней так и не наладилась, связь со слишком самостоятельным Щукой была натянутой, а Течение всё больше времени проводила в своих травах, замыкаясь. Просто она опять одна, уже устала от этого, но по-прежнему одна, и подобно когтям, ломались надежды. Странно, вроде бы, есть друзья, есть племя, но даже в нём у каждого своя жизнь, а эта сварливая особа не вписывается. Даже с Невеличкой тренировки сошли на нет, и вроде бы на морде улыбка, да на языке горчит. Ударивший по ушам шум воды помог выбраться из пучины мыслей, вернуться в реальность, где бушевал воинский порог, и давно ждала, спрятавшись за камнем, охота. Выдохнув, Крик Журавля потянулась, растягивая разогретые зноем мышцы, и прыгнула на камень, дабы попытаться выбросить на берег лосося. И ей повезло, рыба выпрыгнула из воды, за что поплатилась, получив удар по боку и рваные раны от когтей, которые и помешали ей в дальнейшем вернуться в воду, ибо охотница, не сумев удержать равновесие, повалилась в воду, наделав, безусловно, много шума. Да и не он был бы бедой, не взвой от боли спина. Вода - гладкая, податливая, вот только поверхность её груба, и падать на неё не слишком приятно. Что же касается шума, то рядом проплывала ещё одна рыба, о поиске которой ранее помышляла старшая, но теперь она уплыла, и это было бесполезно. Проглотив огорчённый вздох, усатая выплыла на берег, осторожно поводя плечами и морщась от ноющей боли. Вздохнув, Крик Журавля добила и подобрала лосося, после чего отправилась в лагерь. Сегодня явно был не её день.

- Зимушка, не спи!
Я был вынужден поднять ее рано, так как сегодня ее ждал ее первый охотничий патруль. Я научил ее ловить рыбу, пускай же докажет, что я в ее способностях не ошибся.
С утра я ее поднял только ради того, чтобы эта тушка не заспалась до полудня.
Я планировал сегодня отправиться на Воинский порог, посему, представьте мое удивление, когда Зимушка самолично попросила отправиться в это место. Я добро усмехнулся, потрепав ее шерстку на хохолке пушистым хвостом, одобрительно кивая.
Вообще, по сути с нами должны были отправиться Волногрив и Дрзод, однако, когда я бросил испепеляющий взгляд на ученика их желание отправиться в другое место превысило долг.
Я фыркнул, так неприятно, когда твоя любимая общается с каким-то другим котом. С кошками? Сколько влезет! А вот с котами нельзя, дева моя.
- Ох, девочка ты моя, не подходи близко к огню, не подходи, - эти слова слетели с моих уст на выдохе.
Я высматриваю мелькающую в тростниковом лазе огненно-рыжую шерсть, и облегченно вздыхая, осозная то, что на первом патруле, только выйдя из лагеря, я умудрился не потерять ученицу.
Я легко смеюсь, нагоняя рыжуху быстрой рысью, аккуратно, игриво хватая ее за ухо.
- Куда полетела, стрекозка моя?
Я тону в  ее папоротниковых глазах, ловлю искры в них, оттягивая уголок губ в выразительной усмешке.
Мне тепло на душе от того, что кошечка счастлива и более мне ничего не надо. Пока камни на Воинском пороге заняты прекрасной фигурой, я прячу огненно-рыжий, словно осенние листья, мех в кустах, дабы попытать удачу в поимке пернатых сородичей.
Я слышу шуршание сухих листьев и тихий свист совсем рядом с собой. Выгибаю спину и выдыхаю тихое шипение от колющей боли в боку. Острый сук оставил след на моем боку за то, что я когда-то ломал его ветки.
- Ох, каюсь, родной, каюсь, - я жмурю изумрудные глаза, потирая их лапой, показывая на своей морде гримасу мимолетной боли.
В следующий миг, я со свистом, который вырывается из моих губ ( что являлось одним из тех даров, которых достались мне в наследство от тетушки), вырываюсь из колючих зарослей, тут же бросив тушку синицы на землю, выкручиваясь в форме буквы " С" чтобы зализать рану.
Я рычу, чертыхаюсь, не хочу поворачиваться лицом к порогу, ловить взгляд зеленых глаз. Мало того, что я итак еле еле выбрался из этих зарослей (чтоб их!), так там я еще и умудрился выпустить из лап синицу! Нет, ну вы понимаете? Я. Упустил. Птицу.
Однако, когда рядом с моим носом хлюпается две довольно таки большие рыбины, я спохватываюсь и, выгнув спину в королевской осанке, обхожу ученицу по кругу, вытянув тело в гордой походке.
- Неплохо, - одно слово, а эмоций просто куча.
Я грациозным движением преодолеваю маленький порожек между камнями, приподняв голову навстречу солнечным лучам, которые обрамляли грубые черты морды, придавая некий шарм.
Я приподнимаюсь на задних лапах, делаю рывок шеей, а мои челюсти, будто по своему приказу, захлопываются на шее у форели.
После я в краткий миг возвращаюсь на место и тихо шепчу прямо в ухо Зимушка:
- Но тебе до меня еще далеко, стрекоза моя.

Отредактировано Сыч (2014-05-04 20:28:11)

Я не знаю, как такое могло случиться. С кем угодно, только не со мной, просто в голове не укладывается. Как, ну вот как? Я ведь уже не котёнок, чтобы допускать подобные промашки, после первой самостоятельной охоты, когда не повезло целых два раза, взяла за основу строгое соблюдение правил, познав их до мельчайших подробностей, причём вовсе не для того, чтобы теперь почувствовать себя самой окунеголовой кошкой всего Светлолесья! Сторона подветренная, или всё напрасно. Лапы не волочить, не поднимать слишком высоко, всегда смотреть, куда наступаешь. Чем ближе, тем тише и незаметнее. А ещё, уметь сливаться с местностью и слушать, воображая себя тем, кого хочешь поймать. Стараясь уловить дыхание и ритм, понять, что делать ни в коем случае нельзя. Но для начала нужно подобраться. Подобраться, а не потерять след! Поверить не могу, что это не сон. И знаю я, что вы меня не понимаете, только мне теперь всё равно, я обижена, слышите меня? Обижена, потому что это страшно несправедливо. Ех, впрочем, ладно. Объясню, так и быть. На охоту вышла вполне сознательно, даже не от скуки, что само по себе редкость, сколько от желания развить навык и просто добыть для племени пропитание. Решила пойти, как обычно, к реке, только не по прямой, пользуясь переправой, а через ельник. Прогулка - раз, шанс сцапать лесную живность - два. Сказано (вернее, продумано) - сделано. И по началу всё шло просто замечательно: ветер ласкает щёки, насвистывая что-то на уши, вечно всклоченная шерсть покачивается, а я незаметно для себя расслабляюсь и напрягаюсь вновь лишь тогда, когда чую запах воробья. Не могу сказать, что он рядом, но можно успеть добраться, покуда он не решит взлететь, а, раз так, спешу привести план в действие. Ничего не отвлекает, даже лишние мысли в голову не лезут, что само по себе чудо. А потом всё прекращается, а одну секунду. Не знаю, возможно, воробей просто улетел, но это странно, шла на него упорно, должна была бы заметить. Только вот абсолютно не представляю, куда теперь идти. Воробей упущен окончательно и бесповоротно, причём без боя. Будь помладше, явно разрыдалась бы, но теперь такой нежности себе не позволяю, действую твёрже. Только губы всё равно сводит судорога, а в носу жжёт. Морщусь, старательно убеждаю себя, что всему причиной попавшая в нос пыль, которая вызвала желание чихнуть, а после направляюсь к воинскому порогу. Не хочу больше к реке, там, конечно, неплохо, но не настолько, чтобы пара окуней успокоила воющее от обиды сознание. Вместе с этим стараюсь заранее продумать тактику проведения охоты, ибо хочется чего-то нового, не зря ведь решила развиваться. Бурлящая вода уже омывала лапы, а я всё стояла, продолжая витать в облаках. Почему в них? А, да просто отвлеклась опять: вместо того, чтобы вспоминать, как правильно бить лапой по воде, прикидывала, где у рыбы заканчивается хвост, а где начинаются плечи. И тут одна из этих же самых рыб, втемяшившись мне в лапу, осознаёт ошибку да старается удрать, в то время как я клацаю челюстями в воздухе, надеясь ухватиться за хвостовой плавник. Тщетно, забегаю поглубже и прижимаю ко дну лапой, только лосось сильнее, он извивается и, наконец, добирается до глубины, которая мне по подбородок. Не знаю, как нырять, поэтому просто задерживаю дыхание, погружаю морду и, шаря в темноте, каким-то чудом хватаю рыбу, кажется, даже ту самую. Кислород стремительно заканчивается, я выныриваю, кашляя и жадно глотая воздух, но оно того стоило, ведь первая рыба поймана. Решив попытать счастье ещё раз, выбираюсь на берег, отряхиваюсь и принимаюсь вылизывать бёдра, ибо становится холодно. Завалившись на бок и вытянув одну из задних конечностей, как раз собираюсь пройтись языком снизу вверх, когда замечаю круги на воде. Разумеется, тут же подскакиваю и прыгаю к кромке воды, ударив по ней, выбрасываю форель на берег, только она прыткая, крутится и ёрзает, так что выскальзывает из когтей и вновь устремляется к спасительной глубине. Честное окунёвое, чудом схватила и добила. Устала страшно, даже холод перестал заботить, посему, подобрав улов, семеню в лагерь. Обсыхать, отыхать да кушать. М-м-м-м!

Время для патруля увенчано благодатью со стороны природы, когда лиственный вальс окружил воздух, когда ветряная взбучка обеспечила ласковый полёт. Рокочущее звучание бушующих волн было слышно далеко от лагеря, когда двое патрульных, отправившиеся не так давно, шествовали к этому прекрасному месту, именуемый воинским порогом. Срывающиеся вниз воды гулко ударялись о землю, камни, и, паря, разлетались в стороны, как стайка птиц, державшая курс в неизвестность. Клёкот запоздавших птиц, и аромат прохладной воды, рядом с которой уже находились воитель и его ученик, были затмевающим ощущением для приободряющей охоты. Щука, ведущий за собой Ушастую, был наделён отменным энтузиазмом, который сейчас была готов использовать в нужное русло. Опомнившись, что белая юница не в состоянии поймать самый важный деликатес в жизни Речных котов, наставник дал взмахом хвоста понять, что наступает привал с пользой, останавливается на мгновение, чтобы самолично, и на примерах показать, как совершается то или иное действие в этой незамысловатой науке. Повернувшись изначально к кошке спиной с убеждением, что ветер дует по нужному течению, он сам вывернул шею в три четверти, обращая внушительный взор на белокурого оруженосца.
– Сейчас ты находишь у кромки Воинского Порога, где вода с воинственным рёвом срывается вниз. Это живописное место скрывает в себе не только красоту, но и щепотку опасности – будь бдительна, –  изящно изгибаясь в подготовленной позе, двухцветный всматривается в водную гладь, выискивая понадобившуюся рябь, тонко намекающую на происхождение здесь рыбы. – Здесь можно поймать рыбу. Я и научу сегодня тебя этому. Ведь я и ты, да мы с тобой – Речные коты. А ты уже чётко знаешь, чем питаются коренные водоплавающие? Именно – рыбой. Той самой. О которой я поведу речь.
Прижмись к земле и жди, ведь чтобы поймать даже самую мелкую рыбёшку, потребуется много сил и выдержки. Попытайся скрыть своё отображение от глаз юркой живности, ведь если она тебя обнаружит, пиши, пропало. Как только увидишь чешуйчатую – не медли и ровным, молниеносным ударом лапы ударяй по воде. Старайся ударить точно, ведь это может зависеть и от дальнейшей успешности. Распугаешь всех, и жди потом. Я попробую тебе показать.
Сосредоточенный взгляд воителя упал прямиком в воду, где безнадёжно копошился косяк рыб. Юркие мальки и состоявшиеся взрослые не подозревали, что поджидает их из земных недр. Хищник, готовый пойти супротив мольбам, схватить добычу в свои объятья. И верно: когда рыбёшка, средних размеров, приблизилась к берегу слишком близко, то подготовленный кот рассекающей молнией-лапой вдарил в гладкую поверхность, нащупывая потерпевшего по хребту, а потом грубо, без какой-либо толерантности, подсёк бедолагу. Разодрав верхний слой чешуи, и уже тогда лишив жизни растерянную жительницу вод, котик вцепился зубами в горло. Победным укусом в глотку омертвив живую душу, охотник повернулся на ошеломлённого котёнка.
– Когда ты поймаешь добычу, просто перекуси горло, дождись, когда она будет обездвижена; тогда можно считать, что ты успешно справилась с заданием. Пробуй. – Уступая место белянке, учитель орлиной зоркостью наблюдал, контролируя каждое действие. Безупречность и тонкость в этом ремесле – самое важное и отрадное, и лишь в таком случае ты получишь то, чего с таким трепетом ждал.

- Что-то мне не везет в последнее время,- как бы невзначай произнесла Масленица.
Гусенок понимающе взмахнул хвостом. Он и сам в последнее время не особо удачно охотился, вспомнить хотя бы то унижение в Низинах. Осень принесла за собой череду неудачных охот для оруженосцев - то ли это было связано с холодом, то ли со слякотью, то ли с плохой видимостью в следствие тумана...
- Думаю, будет лучше, если ты поохотишься.
Где-то на задворках подсознания мелькнула мысль, что подруга пытается увильнуть от рыбалки в ледяной воде, но, решив, что он и так измотал ее, когда чуть ли не силком выволок из лагеря, Гусенок не стал возражать. Масленица присела у кромки воды, зацепилась взглядом оливковых глаз за его собственные, и многозначительно посмотрела на реку, стремящуюся к Воинскому порогу бурным течением.
- Ну хорошо, но учти, - он глянул на свою золотистую львицу исподлобья насыщенными медными глазами, в глубине которых горело немое обещание. Губы котика тронула усмешка, и он коснулся носом носа соплеменницы, - В следующий раз ты так просто не отвертишься.
Полосатый оруженосец оценил скорость воды и пришел к выводу, что если не заходить далеко и в любой момент иметь возможность достать лапами до дна, то его не унесет к Воинскому порогу, чего не особо хотелось. Над рекой клубился туман - Гусенок зябко повел плечами от перспективы лезть в холодную воду. Но раз он это начал, он это и закончит.
Предварительно понюхав воздух и убедившись, что на берегу ловить нечего, котик уверенно скользнул в серебристую воду реки, и лапы тут же свело от неожиданного перепада температуры. Гусенок зашел в воду до основания шеи и принялся вглядываться в волнующуюся гладь, выискивая признаки жизни.
Мимо явственно пронеслась тень чего-то крупного, - чехонь, как минимум, - затем еще одна, к подплыву которой Гусенок уже был более готов. Сгрупировавшись, он нырнул с головой в вакуум ледяной воды, от которой в голове словно зазвонили колокола, и наугад сомкнул клыки на чьей-то скользкой тушке. Не ожидая удара, он получил хвостовым плавником по щеке и выпустил свою жертву, после чего торопливо вынырнул, вдыхая спасительный воздух. Правую переднюю лапу свело судорогой. Гусенок поспешил вернуться на берег, к Масленице. Сцепив зубы, он припал к теплому боку золотистой подруги, стараясь расшевелить ноющую лапу.
- Ты была права, - покорно кивнул он, потираясь щекой о шерсть на ее шее, - Не самая лучшая была затея.

Я был зол. Необычайно зол на этот кусок вонючей шерсти. Его даже клоком назвать нельзя. Будет слишком вежливо.
Я сжимаю челюсти на невинном уже, который дохлой нитью болтается между  челюстями-силками.
Решаю увести Зимушку подальше, при этом отойдя и нервно вильнув хвостом,  приостанавливаюсь.
- Может быть, огонь это не предмет? Подумай на этот счет. Ах, да. Я поймал ужа, который собственно станет нашим завтраком, - я хитро щурю глаза и бодаю её головой в бок. Мне больно, так как раны на глазу ещё не до конца зажили, а нахальный Дубок задел шрам на задней лапе.
Ммм... Я был настолько взбешён, что мог бы пришибить оруженосца, если бы не Зимушка.
Мы продолжали свой путь в хорошо знакомом направлении... До появления Дубка в её жизни, мы часто проводили место в ложбинке между кустами, наслаждаясь золотыми нитями, изрезающими небо... Но я, будучи глупцом, замкнулся в себе после инцидента с собаками, выступив в нем, как глупый герой Иван Дурак, при этом жертвуя собой ради удовольствия родной. Но, друзья, это того стоило. 
Я останавливаюсь и киваю, слегка прикрыв глаза, расплываясь в лёгкой искренней улыбке.
Я жду, пока она пройдёт сама, а после опускают хвост и ветви колючих кустов с треском закрываются.
Это место воистину святое... По крайней мере для меня.
Мы стоим настолько рядом, что чуть ли не касается носами. Я пячусь немного назад... Я боюсь напугать её своим образом... Я виню во всем пса, а виноват-то сам.
- Извини, - опять извиняюсь не весть за что...
Замечаю, что становлюсь другим, когда она рядом. Этот момент, которого я долго ждал, когда здесь, в месте, где рождаются легенды, где я постоянно тону в её глазах, а ныне боюсь напугать своим видом.
Я опускаю взгляд, а вереницы лент птиц взмывают в небо, как по команде, которую они так долго ждали.
Честно? Я чуть не подпрыгнул, а моё сердце явно наровило выскочить из груди. Мало того, что при присутствии бело-рыжей кошечки, оно ускоряло свой пляс с белого танца до танго...
Я чувствую, чувствую её дыхание совсем близко. Мне настолько приятно, что не могу сдержать гортанного урчанья.
Я все ещё пячусь назад и в миг замираю.
Я всегда боялся за неё во сне. Её так мучали кошмары, а я как избранный эфиром, вечный слуга и влюбленный по уши, не мог так просто все оставить.
- Спать нужно спокойно, - давно я сделал себе ловец снов, потому что во снах я видел её...
Нет, это, конечно, здорово, видеть любимую во сне, тихо шептать её имя, но только не в таких снах.
Я не хотел видеть того, что видел. Как она кричала моё имя, а мне не было рядом. Я не мог вынести её слез, даже в иллюзии своих мыслей. Почему сны заставляют нас плакать?..
Мой хвост-метелка, так его очень любила называть Зимушка, удавом обрывается вокруг ивового прута, приподнимая его в воздух. На лёгком предрассветном ветерка перья легко колыхаются, неся вечный покой в своём танце.
- Но если кошмары прорвутся, сквозь зановесь любви, что была туманов шелками воссоздана, то я буду ждать.
Я знал, что она поймёт. Однажды, она приходила ко мне с кошмарами и тогда я остался с нею. На одну ночь? А может на одну жизнь? Нет, одной ночи мне будет определённо мало, как собственно и одной жизни. Я хочу быть с ней всегда, но... Но сомневаюсь в её желании.

Тут будет пост

« Одинокий Холм

Приближающийся буйный ритм воды полностью захлестывал слух, заволакивая взгляд туманной влажностью и несколько сбивая нюх привычным запахом пресной воды и сырых камней. Но тонкий шлейф преследуемого зловония нельзя было спутать ни с чем, ведь за последний час порой неуловимый след нарушителя словно проник в самое нутро, волнуя сознание слепым гневом и множеством вопросов.
Постепенно шаг становился ровнее, упорнее, настойчивее: Львинозвёзд чувствовал, знал и уже видел предел дозволенного – дальше враг не пройдет. И его остановит не только Великая река, осложняя путь неумолимым свирепством горных вод, но и те, кто навеки предан течению её беспокойной жизни. Ведь патрульные упрямо шествовали с самой границы, перемахнув через Одинокий Холм и вот-вот настигая край Воинского Порога. 
- На той стороне нас будет ждать подкрепление – думаю Зимушка справилась. Страх и сомнения сегодня твои главные противники, Гусенок. Мы справимся, - преобразившись вдумчивой речью, златогривый предводитель глубоко вздохнул и сосредоточился: озлобленность, ненависть, ярость – это всегда для него первый этап, обуздать и миновать который помогает время и неизменная мудрость. Пришедшая на смену расчетливость и хитрость мгновенно обернули поток мыслей в нужное русло, невольно вынуждая лидера к осторожности и дальновидности.
- Впереди иду я, а ты следом, - в краткой нахмуренности переглянулся Львинозвёзд с молодым оруженосцем, не без мысленной улыбки отметив исключительную смелость юнца перед лицом опасности: таким поколение оставалось только гордиться, с уверенностью вверяя им будущее могучего и великого Речного племени.
Напряженная поступь становился размереннее и тише, взгляд лишь усиливался категоричностью и пытливым ожиданием – было уже совсем близко. Дыхание прерывисто ощущалось на усах, в ушах застыл бешеный такт сердца, и вдруг массивная тень предводителя остановилась в резком, требовательном и оглушающем выкрике: - Еще хоть шаг – и пощады не жди!
Темная фигура неизвестного кота (что был обнаружен напротив) не вызвала и доли облегчения, лишь вводя старшего рыболова в сложнейшее замешательство: ловушка, подстава, облава – коварный мир Темнолесья был во многом не глуп, поэтому счесть подобную выходку за невинную проделку оказалось бы раковой ошибкой. Нарушитель сник в густом тумане сомнительным отчаяньем, устремляясь вниманием вперёд и будто в упор пытаясь разглядеть их противоположный берег реки – шутка ли?
- На владениях Речного племени хозяева отнюдь не вы, - понизив голос до четкого и агрессивного рычания, вскоре недвусмысленно представился Львинозвёзд, выправив царскую осанку и со всей показательностью представив возможному сопернику всю собственную силу и могущество – не удивительно, манер предводителю было не занимать. В готовности вновь чередуя несколько взволнованный, но тем не менее уверенный взгляд с Гусенком, златогривый незаметно кивнул ему и взмахнул хвостом, предлагая ученику как можно внимательнее высматривать не только подкрепление со стороны лагеря, но и возможное появление других котов.

Очередность:
• Львинозвёзд (✔) → Гусенок (✗) → Слепой (✔) → Зимушка (✔) → Щука (✔) → Дубок (✔) → Карась (✗)
• Львинозвёзд (✔) → Слепой (✔) (реакция на подкрепление, развязка и уход последнего)
• Свободная последовательность.