Мерный шелест воды - такой привычный, родной и одновременно тяжелый - невольно подбадривал каждый твой шаг, отзывался вровень глубокому дыханию, преображаясь чистой лазурью во взгляде и бесконечно его завораживая. Река - непредсказуемая и пленительная - необъяснимо занимала собой всю сущность настоящего рыболова, еще с самого котячества оправданно обожествляемая в сознании, преподносимая неожиданным даром и необратимой судьбой для всех Речных воителей. Именно она, та самая Великая река, однажды послужила спасением, необходимым направлением и ориентиром к лучшей и достойной жизни для тех, кто утерял смысл за гранью нынешних земель, в недрах мрачных и горделивых гор. Их предки, легендарные Туманные коты, открыли им новое, сегодняшнее будущее, за что тот самый Львинозвёзд, прямой наследник и внук известных основателей, был им безмерно благодарен. Отяжеленные непосильным бременем утраты, растерянные и обделенные, предки все равно не теряли той самой надежды, того самого проблеска предчувствия, явственно отражающегося за хмурыми нагромождениями каменных сводов Туманной долины. Они смогли покорить и горы, и воду, и страх, несомненно оправдывая теперешний темперамент бойких и невероятно самоуверенных последователей: Речных котов было не сломить, не сдержать порывистого течения их мыслей и поступков, не под силу овладеть их берегами и родной рекой, которая всегда была с ними заодно. Заодно со справедливостью, честью и идеей процветания - их сила в единстве, в единстве с природой и друг другом. Выдерживая трудности лишь сплоченностью, тесными и дружными рядами, они будто напоминали, воссоздавали непреодолимую стену камышового заслона, встречным напором волнующихся помыслов подчиняя врага, и сопротивляясь ему стойкостью и нерушимостью камня. Это были все они - непобедимые и властные Речные коты.
- Сегодня удача не должна в нас усомниться, - вдруг обозначил себя голосом впереди идущий вожак рыболовов, неизменно сохраняя в себе державную стать - лидеру племени надлежало всегда соответствовать заданным идеалам, воспитывая в других эту неотъемлемую часть собственным примером. Как и не усомнилась раньше.
- Бурьян, занимай часть берега за тем небольшим заливов, - после задумчиво распорядился Львинозвёзд, выбирая себе участок посложнее - в более активном течении рыба была тревожной, непостоянной, а несколько молодому, еще не достаточно окрепшему коту, едва было под силу усмирить достойного, допустим, лосося. Не обижаемся, я предупреждала о рекомендуемой комплектации =)
- Северное Сияние может присоединиться, - благослонно продолжил златогривый предводитель, устраиваясь неподалеку, в некоторой зоне слуховой доступности. Как никак, а пообщаться нужно.
- Не за горизонтом полная луна, близится Совет. Ожидаете от него многого? - не настойчивым голосом поинтересовался Львинозвёзд, заметно понижая тон - рыбалка была в самом разгаре.
Осторожно высматривая под гребнями волн сверкающий намек на чешую, амбициозно надеясь на легкую добычу, и вот-вот замечая мелькнувший плавник, бывалый рыболов мгновенно замер. Ни шерстинка, ни усик не дрогнул на морде сосредоточенного кота, с серьезностью пылающих глаз буквально выжигающим плотный слой еще прохладной воды: где-то под камнями, почти на мелководье, вверх по течению стремилась стайная форель, замирающая лишь иногда - на нещадно малую долю секунды, но за это время успевающая оставить немалое количество питательных икринок. Ярких и настолько легких, что они едва цеплялись за низкорослые водоросли и мох, не говоря уже за извечно напряженное внимание охотника - предводитель и вовсе не разглядывал подобную мелочь, отчаянно фокусируясь на особи исключительно видной наружности.
Есть! Молниеносным движением лапы выхватив скользкую рыбу, невероятно буйную и заманчиво переливчатую, Львинозвёзд было победно распрямил шикарный ворот пшеничной шерсти, как ощутил предательскую боль в верхней части той самой лапы, которую златогривый ненароком повредил за очередной рыбалкой с Крик Журавля. Но был ли этот повод оставить племя без ужина? Конечно же нет.
С легкой невнимательностью вслушиваясь в обсуждения патрульных, кот с еще пущей усердностью устремился взглядом в бурный поток воды - второй раз точно получится, и хоть как! Ни минуты не промедлив, Львинозвёзд вновь подцепил когтями очередную форель, неожиданно крупнее прежней. Не сломать бы лап. Но как назло же в точку! Проворная рыба, обозленная и испуганная, резко ранила Львинозвезда в недавно поврежденную конечность, вызывая боль сильную и более продолжительную, но... Какого леща?
- Дыхание? Мое почтение и доброй охоты, - неожиданно для себя приметив охотничий отряд соплеменницы в сопровождении двух оруженосецев, звучно мяукнул Львинозвёзд, отчего остальные рыболовы - Северное Сияние и Бурьян - даже обернулись, - Я смотрю вы еще и воду вперед нас оценили. Годится ли на сома?
Златогривый кот немного суетливо осмотрелся, умещая под камень свеже-пойманный улов - лучшее он сбережет, несомненно, для любимой Ручей и их будущих малышей. Они же вот-вот отправятся в лагерь, верно?

Дыхание отряхнулась, чтобы сбросить с шерсти как можно больше капель. Ветра почти не было, но когда он все-таки начинал дуть, то становилось очень холодно. Кошка съежилась и чихнула. "Только этого не хватало!" - подумала воительница и продолжила вылизываться. Пятнохвостая и Волчонок сидели в другом месте, поэтому не очень-то обращали внимание на наставницу. Наконец, воительница перестала вылизываться и снова отряхнулась. Она пока не стала звать учеников, но принюхалась. Втянув в себя воздух, кошка почувствовала патруль. Она оглянулась и увидела трех соплеменников во главе с предводителем. Львинозвёзд, Северное Сияние и Бурьян сидели неподалеку от воительницы, но были так увлечены рыбалкой, что даже не обратили на них внимания. Вдохнувшая подозвала учеников - пора было возвращаться в лагерь. Но перед этим она решила поздороваться с соплеменниками. Будущие воители уже собирались рвануть в лагерь, но Вдох их остановила и двинулась вперед.
- Доброй охоты, Львинозвёзд, - поприветствовала воительница предводителя, - Привет, Северное Сияние. Привет Бурьян, - повернулась она к оставшейся части патруля.
Кошка была вся мокрая, а сзади стояли два улыбающихся оруженосца. Дыхание заметила еле-промелькнувший огонек какой-то радости в глазах у собственного оруженосца, но решила, что ей показалось. Предводителю тоже стало понятно, что Вдох искупалась.
- Ничего особенного. Поскользнулась на берегу, - улыбнулась воительница, - В самый раз для сома, - почти рассмеялась Вдохнувшая, - Наш патруль уже возвращается в лагерь. Все-таки мне не стоит долго находиться на открытом пространстве. Лишние больные нам в племени не нужны, - проговорила кошка.
Дыхание повернулась к оруженосцам и позволила им идти в лагерь. А сама медленно пошла следом. Бежать уже не хотелось. К тому же, патруль Львинозвёзда вроде бы тоже собирался в лагерь, а значит, они могли бы догнать воительницу.

- Кто последний, тот древолаз! - крикнула я, быстрой рысью обгоняя сестренку и толкая ее в бок, потом хватаясь лапами за ее плечи, да так, что мы кувырком покатились с маленькой горочки.
Выбравшись первой из мягкого плена полосатой сестры, я весело рассмеялась:
- Я первая, я первая! Не обижайся, древолазом быть не так уж и плохо... о! Смотри, что это?
В своем котячьем возрасте я была настолько шальная, будто меня оса укусила в хвост, что заставляло меня тараторить так быстро, как быстро в мою голову приползали очередные мысли.
Я и не думала, что Пташка пойдет за мной, я думала, что она простачка,  как и большинство обитателей Детской.
Быстро перебирая длинными лапками, которые как ни странно наблюдались только у меня и голубоглазой Пташки, я рысью бросилась к кустику красных ягодок. Матовые, не блестят при свете луны...
Ой, я и совсем забыла, что сейчас ночь, а луна... Ах, она такая красивая, такая... манящая...
- Ух, как, р-р-р... Романтично, вот! - выпалила я, прямо закипая от нетерпения, - слушай, они выглядят так аппетитно, а я есть хочу!
Я спрашивала мнения полосатой, хотя сама по себе была старше. Это нормальное явление, когда старшие повинуются младшим, все нормально, не нужно меня жалеть.
Я махнула одной лапкой, желая достать заветную алую ягодку, напоминающую мне по цвету... эх, забыла, жаль, потом вспомню.
Приподнявшись на задних лапках, боясь потерять равновесие, я покачнулась и задела лапой одну из них, которая несомненно упала прямо к моим лапам. Другой лапкой я сбросила ягодку Пташке, сама же спустившись и подмахнув ягоду языком, тщательно прожевывая и довольно улыбаясь.
Медленно, но достоверно темп пережевывания уменьшался, а вскоре я начала давиться и хватать воздух ртом, судорожно, без капли пользы.
И тут меня осенила. Ягоды... Вернее их окраска, ну, вернее цвет... напоминал мне кровь.
Все перед глазами потекло, ой, кажется я теряю сознание.

<--Поляна-->Река
Лунный свет тихонько падал на землю, освещая протоптанные тропы. Просторы лагеря растягивались на большое расстояние, которые не видны были глазу, полностью. Звёздное поле – небо – усеялось белыми вкраплениями, кои поддавали лунному пучку света силу. Ночная пора степенно наступала лёгкими шажками на лагерь Речного племени… Но почему некоторым не спалось?
Уклейка нежно вылизывала своих детей, водя языком по их шерсти, пропахшей её запахом. Глаза от монотонности степенно закрывались. В конце концов закрывшись. Тихий шорох мха не доставлял особой тревожности, и мать сомкнула очи на долгое время, изредка подрагивая ими ото сна. Тонкие, можно сказать, не до конца окрепшие лапки дочерей тот час понесли тельца к выходу, откуда они удачно спустились к поляне и заспешили куда-то. Тревожный холодок прошёлся где-то в груди серой, но она мало поняла намёка и продолжила вникать в дремоту.
В это время. Двое озорных котят пустились прямиком к речной глади. Шумливая и плескучая вода так и манила их к себе, вовсе не отвечая за последствия. Речная королева, поддавшись чувству колкости на душе, разомкнула веки.
– Проталинка? Пташка? Куда вы спрятались? Сейчас не время для… ДЕТИ! - Нежный, ручьистый голосок сменился на сиплый и сорванный. Куда могли деться котята? Если они разбились? Молниеносно пробежавшись по обители и не найдя своих кровинушек, Уклейка моментально сорвалась с месте. Было ясно – палатка опустела от её дочерей. Многозначительно кивнув Пересмешнице, коя восприняла ситуацию, как должную, иссиняя скрылась в сумраке.
Она точно знала местонахождение кошек – река. Как говорили многие матери, их котята частенько наведывались туда. Верно, инстинкт звал их туда? Инстинкт инстинктом, но больно рано просыпается любопытство, что может обернуться плачевно. Стремительно набирая обороты, чистокровка всё отчетливее слушала звук воды, когда-то запомнившийся ей. Материнское чутьё подсказывало, что двойня находилась не так далеко.
И верно. Два комка возвышались над землё, слегка притушенные светом лунного луча. Но как-то не по правильному находились их тела. Котята, полные энтузиазма, отправившиеся к реке. Не могли выдохнуться и отбросить надежды на успешную рыбалку. Острый шип, как шип в подстилке, только острее, кольнул Уклейке в сердце, давая понять, что беда пришла явно не одна.
Прильнув к детям своим, она приступила к выхаживанию. Язык беспрестанно ходил по шерсти и вздымавшимся бокам. Почему только кошка отвела взгляд в стороны… а там – глядь, и ягоды. Они налились свинцом, все такие алые, округлые, начищенные – только и ждали любопытных детей. Тис! Глупая, тупая, ненадежная мать! Смрад от котят витал по всей территории – запах, самый страшный. Точнее, его предвестник.
– Очнитесь, ради меня… Простите меня!..

Отредактировано Уклейка (2014-03-31 00:17:23)

Ворон неспеша шел к реке, махая своим длинным пушистым хвостом. Погода выдалась хорошая, было довольно тепло и солнечно. Почти весь снег растаял, открывая пожелтевшую прошлогоднюю и свежую новую траву. Вот наконец вдалеке показалась быстрая темная река. Кот подошел к берегу и присел, высматривая рыбу.
Вот промелькнула мимо некрупная рыба. Сойдет - С этой мыслью рыжеухий оруженосец наклонился, наблюдая за рыбой и напрягся всем телом, готовясь к выпаду. Рыба подплыла достаточно близко. Сейчас. Ворон резко выпрыгнул вперед, обеими лапами хватая добычу и впиваясь в нее острыми когтями. Попалась!

Но в тот момент кот увидел в воде крупную тень, стремительно направляющуюся ко дну. "Великое Звездное Племя, это еще что? Слишком крупное для рыбы.." Через пару секунд янтароглазый осознал, что это никакая не рыба, а тонущий кот.
Кто-то из его соплеменников тонул.
И не просто кто-то: в стремительно приближающейся ко дну и уносимой течением кошке оруженосец узнал Речонку - подругу его лучшего друга Сычика, к которой сам он испытывал весьма теплые чувства. Ворон на секунду ошеломленно замер.
Речка?Какого леща она творит?!

От неожиданности выпустив добычу из лап, полосатый тут же сорвался с места и со всех лап бросился к реке, даже не раздумывая о последствиях - слишком сильно он испугался за соплеменницу. Ворон оттолкнулся сильными задними лапами и всем телом погрузился в тёмную бурную воду реки.
Быстрое холодное течение тут же окружило кота со всех сторон, проникая в нос, уши и рот. Мутная вода значительно затрудняла обзор, намокшая шерсть тянула на дно, но он, стараясь не растеряться, стал пробираться сквозь толщу к обессиленной и, кажется, потерявшей сознание Речке. Лишь бы успеть. Я должен успеть. Я не могу позволить ей просто утонуть!  Иссиня-черная шерсть соплеменницы была достаточно плохо заметна в мутной реке, лишь по белому кончику длинного пушистого хвоста ее можно было различить в мутной толще воды. Лапы отяжелели, течение то и дело норовило унести кота прочь, но тот не мог так просто сдаться и продолжал свой путь к синеглазой.  Наконец рыжеухому удалось подобраться достаточно близко к тонущей кошке. Ворон схватил ученицу зубами за загривок, делая резкий рывок наверх. Холодные потоки реки упорно тянули его вниз, к его собственному весу еще прибавился вес Речки, которую тот пытался вытащить наверх. Гребя только одной передней лапой, другой он придерживал синеглазую, не давая ей снова пойти на дно. И вот ему удалось высунуть морду из воды, жадно хватая ртом воздух. Оруженосец, быстро перебирая лапами, направился к берегу, таща за собой соплеменницу.
Наконец, выбравшись на сушу, он опустил кошку на землю.
-Речка? Речка, очнись! Давай же!
Ворон отчаянно стал трясти ее, пытаясь вернуть ту в сознание. Спустя минуту-две иссиня-черная ученица дернулась и, громко вдохнув, закашлялась, хватая ртом воздух.
-Речка! Ты что творишь?! Ты совсем сдурела?! Ты хоть подумала о Сычике? О своей семье? О племени? Неужели можно быть такой рыбоголовой?!,

Ночь ясна и чиста, как и должна быть в середине третьего цикла сезона Юного Камыша. И мир спокоен, как-то издевательски тих и равнодушен, ему нет дела до тех, кто умирает, не важны живущие, он просто существует с ними бок о бок, терпит суету и шум, но всем своим видом выказывает отсутствие соучастия. Ему надоели драмы и трагедии, слёзы горя и радости, ссоры и примирения. Это стало настолько обычным и банальным делом, что превратилось в пустой звук. Жизнь течёт, а после обрывается, потому что так положено, и никто не хочет вдаваться, пока это не коснётся тебя напрямую. Наверное, иначе не выжить, нельзя пропускать через себя всё, что происходит вокруг, но кажется несправедливым ход событий: кто-то исчезает, а ничто не скорбит. Луна холодна, звёзды далеки, а ветер весел, и трава такая же, и ели те же. И вода по-прежнему прозрачная, прохладная. Что-то существенно меняется для тебя лично, а окружающая обстановка никак не затрагивается, от этого тошно. Уйдут они, уйдёшь ты, и ничто не шелохнётся. Минус один, тысяча, десяток тысяч - дело лишь в нулях, но всё это - пешки, пыль и мусор, если ценишь, береги и храни один, никто более не защитит. Твоя память - твой храм, запертый на твой замок. Береги, однажды и она растает, как лёд под солнечными лучами, как снежинка, упавшая на нос и обожённая теплом дыхания. За ней и сам ты; вот так просто, негаданно, не отроешь глаз, и сердце не отзвонит ритм колокольным  переливом, и тепло уйдёт, чтобы хоть немного согреть тех, кто оледенел, потеряв. Будут ли такие? Хочется верить. Но то, что случилось сегодня, не должно было произойти. По крайней мере, не сейчас, не сегодня. Это не укладывалось в голове, и тело словно жило само по себе, кошка же не осознавала, где находится и зачем двигается, всё ещё кутаясь мыслями в страшную атмосферу детской, откуда только вышла. Молодая, полная сил, отчего? Она была здорова, она растила котят и казалась счастливой, а несколько минут назад упала и больше не встала. Всё разрешилось за какие-то десять секунд, но как жизнь может испариться так быстро? Просто не открыла глаз... И договорить не успела того, что хотела. Это было страшно, по-настоящему страшно. Никто не ждёт бессмертия, но ведь и не так. Они говорили, не выдержало сердце. Как так? Она же сильная, стойкая... Была. Или нет? Не выдержала, не перенесла, наверное, просто слишком сильно устала, но это неправильно. И мысли мечутся, не имея возможности найти ответ и покой, и воют, и стонут. С каждым разом всё хуже и хуже, а иначе уже не будет. Запах полёвки бьёт в нос, но кошка испытывала странное равнодушие. Как-то на автомате, приоткрыв пасть, идёт на него, по-прежнему отказываясь понимать, в чём дело. Реальность утратила краски, тусклая и пустая, она что-то шепчет, но вникать не хочется. Спрятаться, забыться. Но нельзя, всё нутро против, не даёт. Больно, нужно выплеснуть. Организм сам понимает, сам побуждает. И полосатая прислушивается к нему где-то на подсознательном уровне. Встаёт в стойку, крадётся, уныло волоча лапы, подбирается и прыгает, но не накрывает лапой, ибо поспешила и не собралась, не отмерила расстояние. Когти махнули серую спину, покрывшись алой пеленой, запах ударил в нос, заставив шерсть на загривке приподняться. Мышцы вновь напряжены, следует новый прыжок, он более выверен, и грызун лишается жизни. Обмякшее тело, оборванный писк. Так просто... Раз и нету. А они - как полёвки. Умирают также. Странно, глупо. А бег продолжается, всё такой же пустой. Совсем рядом шумит вода, но сейчас даже её голос не успокаивает, не поддерживает. Эта стабильность - пустой звук, внутри всё пошатнулось, там вновь беспорядок, она устала разгребать его, вновь расставлять всё по полочкам. Должна, но это сложно. Надоело. Долг выше этого, выше всего, и вновь усилия, вновь вскинутая морда и прямая осанка, гордый вид, пышущий силой, а в душе - противоречия. И пустыня борется с грозой, и не будет покоя, покуда стихии не придёт к гармонии. Только не случится этого. Никогда, смирись и дыши, не думай, просто делай. Ты ведь не хочешь сойти с ума, верно? Краем глаза Крик Журавля заметила трясогузку. Мелкая птица, сложная охота, но ей не важно. Двигаясь вдоль берега, примечает камень, с которого можно провести атаку. Не особо сосредотачиваясь, огибает его, запрыгивает и застывает, а птичка уже насторожилась, времени нет. И Речная прыгает, стараясь прижать к земле это небольшое существо, гадая, зачем вообще ей было нужно это. Лапа подворачивается, боль простреливает, но клыки успевают сомкнуться на хрупкой шее, и кровь щекочет язык. А на глазах слёзы. От боли, но не физической - моральной. Она ушла, ушла из жизни, из этого мира. Пересмешница, живой и яркий огонёк, её младшая подруга. Новая потеря, и душа сжимается. Новая боль, очередная, сдержаться невозможно. И слёзы бегут по пушистым щекам в такт плеску реки, а старшая воительница подходит к берегу и садиться, застывает. Она возвращается, постепенно возвращается в реальность. Здесь пусто и холодно, но это привычно. Лапа бьёт по воде, в свете луны сверкает подброшенное в воздух тело краснопёрки, обвитое чешуёй. А охровоглазая стряхивает слёзы, встаёт и уходит, возвращается в лагерь, подобрав добычу. Скорбеть, но отпустить, так всегда. Было, есть, будет, покуда бьётся сердце. И помнить, не давая угаснуть, повторная смерть - самое страшное. Её память - её Храм, и он нерушим, ибо слишком много хранит. Ничто не вечно, не вечна и фигура исполинши на берегу, что поглотила ночь. Остались лишь следы на земле, но вспомни вновь: ничто не вечно под луной. И их не станет.

Огнелап решил отправиться на свою очередную охоту. Собственно, а почему бы и нет? Он не был ничем занят, да и погодка выдалась прекрасная. Река так и манила к себе. Она была стремительной и быстрой. Шумная как всегда, не стоящая ни минуты на месте. Она неслась всё дальше и дальше, укрывая в своих бурных водах добычу, которая так была нужна оруженосцу.
Первое, что кинулось в глаза кота, так это большая и толстая водяная крыса. Она ползала по самому берегу, словно говоря, чтобы её поймали. И ведь действительно не маленькая. И по неизвестным причинам, на радостях Огнелап решил забыть о том, как действительно следует ловить добычу. Возможно, это просто не вошло в его привычку, но кот не приседал и не крался к крысе, а просто спокойно пошёл к ней, своей яркой шёрсткой выделяясь на общем фоне. Заметить зверьку этого горе-охотника ничего не стоило, но грызун был слишком занят поеданием каких-то мелких травинок, что даже не заметило надвигающуюся опасность. А эта «опасность» уже успела окончательно расслабиться и теперь совершенно ничего не боялась. Оруженосец был уверен, что поймает зверушку без особых усилий, ведь прошлая охота послужила ему дельным уроком, который он запомнит надолго. И благодаря своему уникальному везению, Огнелап умудрился наткнуться на веточку, которая отлетела на кота, когда тот нечаянно по привычке пихнул её лапой в сторонку, чтобы она не преграждала путь. Здесь крыса и была вспугнута. Она на всей своей скорости рванула обратно в ручей и унеслась вместе с течением. Огнелап только недовольно потянул воздух, чтобы не зашипеть от злости, и прижав уши, пошёл дальше. Что же, ему предстоит многому научиться.
Впрочем, шёл он недолго. Точнее, кот уже вздумал возвращаться, как на пути ему попалась мышка. Маленькая мышка, как и тогда. Видимо, мышей ему удаётся ловить намного лучше, чем водяных крыс и уток. Возможно, он этим прославится, если, кончено же, мышки, пойманные им, будут упитанные, которыми можно насытиться. А там, если повезёт, то и крыс научится ловить. Не важно каких, главное, что научится.
И это несчастное маленькое животное сидело прямо посреди дороги, боязно поглядывая на кота. Наскок, писк и всё. Маленькая жизнь не менее маленького существа прервана в один удар. Даже особой силы прилаживать не надо было. Животное просто не ожидало такого и не успело убежать. И взяв свою добычу в зубы, оруженосец пошёл дальше, в надежде поймать что-нибудь.
Как и вчера, он услышал тот самый запах. Запах, с которого он сбился. Он шёл по этому запаху, нервно виляя хвостом из стороны в сторону. Присутствовало даже небольшое волнение. И запах почему-то заводил кота сначала в камышовые заросли, затем на то же место, откуда он и начал охоту, но нигде не было зверя. Это уже начинало покрываться толстым слоем тайны и непонятного. Огнелапа ужасно мучил вопрос на тему того, кто же всё таки это мог быть и почему кот какой раз сбивается со следа добычи?
Вот с такими размышлениями оруженосец и  отправился обратно в лагерь. Кажется, ночка у него будет неспокойная, ведь рассуждений будет уйма…

После вчерашнего Совета я спала долго и практически без снов. Никакие мысли не тревожили мое больное сознание, а потому я спала спокойно и умиротворенно. Проснулась же, когда лучи солнца уже во всю грели поляну и, проникая сквозь ветви куста, ласкали мою крапчатую спину. Сладко потягиваясь и зевая, я выползла из палатки и осмотрелась. Тихо, спокойно. кто-то из котов еще спал, а кто-то уже отправился на охоту и в патрули. Обычный конец луны, только более теплый, чем предыдущие шесть. Я знала, что сегодня в патруль должна идти с Огнелапом, однако котика этого я практически не знала. Он был довольно скрытным и потому, я не захотела тревожить его. Для воспитания у него есть собственный наставник, а я лишь и буду делать, что мешаться. Недолго думая, я отправилась вдоль реки. Сегодня меня неумолимо тянуло к своей родной стихии. Бушующая и клокочущая, она была похожа на состояние, что владело мною последнюю луну.
- Это все весна и её прихоти,- успокаивала себя я, присматриваясь. Поднявшись до бурного течения, я заметила, что в воде плещется очень много рыбы. Лосось выскакивал прямо из воды, изгибая свое упругое тело, хватая жабрами воздух и вновь падая вниз, разрезая поток и продолжая движение вместе с ним. Недолго думая, я бросилась прямо в воду. Мне стоило сбросить напряжение, что было на моей шерсти из-за постоянно жары, а что может быть лучше, чем искупаться. Выделив взглядом одну рыбешку, я кинулась за ней, пытаясь поймать в лапы. Юркая лупоглазая попыталась ускользнуть и спастись, но пастью я в последний момент поймала её за хвост и вытащила на берег. Вода струилась по моей шерсти и капала на землю. Пропитывала густую шубу до самых кончиков и приносила долгожданное облегчение. Я вздохнула от удовольствия полной грудью, подхватила добычу и направилась обратно в лагерь. Стоило занести удачный улов в кучу еды, а уж затем отправляться дальше.
Недолго задерживаясь на главной поляне, я вновь отправилась к реке, на этот раз к более спокойному её течению. Здесь меня уже не ждал такой пир, как в бурлящем потоке, но зато здесь можно было насладиться настоящим спокойствием и тишиной.
Лучи солнца серебрили гладь воды и пускали блики прямо в глаза. Я едва зажмурилась от удовольствия и подвигала усами, поднимая хвост трубой и медленно шагая вдоль берега. Камушки приятно покалывали подушечки лап, а шерсть неумолимо высыхала под ярким небесным светилом.
Запрыгнув на камень, я нависла над водой и принялась выглядывать добычу. Вот, вода пошла кругами, а лучик вырвал в глубине яркую чешуйку. Судак, ничего обычного, но все же очень приятно. Занеся лапу, я склонилась и тут же сделала выпад, цепляя когтями чешую и выкидывая рыбку на берег. Не отходя от удачного места, вновь пригляделась и в тот же миг выловила еще одну. Оба тела, покрытых жесткой чешуёй бились о прибрежные камни и жадно хватали ртом воздух. Я подошла и села поближе, принимаясь умываться и наслаждаясь прекрасной погодой. Легкая сонливость вновь овладела мною, но возвращаться в душную палатку не хотелось. Поудобнее устроившись в корнях дерева, я задремала, оставив рыбку умирать самостоятельно.
Легкая, незначительная дрема подернула мое сознание. Мне привиделись низины с их высокой травой и луговыми цветами, что усыпали все видимое пространство вокруг. А этот аромат. Он дурманил и кружил голову.
Очнувшись, я поняла, что голову мне затуманил запах свежей рыбы, а живот мой давно уж просит подкрепиться. Взяв одну из рыбешек я приятно и плотно пообедала, а уж вторую отнесла в лагерь, в общую кучу.

Неужели уже начался сезон Цветущего Камыша? Время летит слишком быстро. Час за часом, день за днем, неделя за неделей, луна за луной, так проходит сезон, а потом и целый год. Как вообще можно жить в таком быстром ритме? Нет, жить можно. Тем более в племени. Коты-воители всегда чем-то заняты, поэтому у них нет времени, чтобы следить за временем (вот такая тавтология, но лучше не скажешь – так яснее всего выражается моя мысль). Воители то в пограничных патрулях, то на охоте, но на тренировках со своими оруженосцами, то на Совете. Когда же у них появляется свободное время, то они просто общаются друг с другом или сразу же идут отдыхать в палатку, заворачиваясь в клубок на своей подстилке. И опять же время незаметно. Вообще, зачем котам за ним следить? У них нет важных деловых сделок, ограниченных определенными датами. Они живут сегодняшним днем, а мысли о будущем у них только такие: "Будет ли завтра война?", "Будет ли моя охота удачной?" и "А что станет с котятами?". Нет, конечно же, у нас гораздо больше вопросов, но это основные. Воителя не сильно волнует, какая завтра будет погода и вообще, когда наступит завтра. Главное – успеть наловить побольше дичи, чтобы обеспечить все племя, и вовремя и правильно проставить пограничные метки, чтобы не случилось лишней стычки, в которой только зря пострадают коты. Жизнь племен гораздо легче жизни человеческой. Это – по мнению людей. Ну, а мнение котов и рассматривать не нужно. Думаю, здесь все и так понятно.
Сегодня Дыхание вместе со своим оруженосцем Волчонком и молодым воителем Сычом отправлялась на охоту. Кошка решила отвести патруль к реке, чтобы немного порыбачить. Воительница отвела их чуть дальше от Воинского Порога – сегодня Дыхание была не в настроении, чтобы посещать место испытаний. Но все-таки здесь река тоже была не самой спокойной. В этом месте все еще осталось несколько больших камней, как возле Воинского Порога, но вот водопада тут уже не было. Форель по-прежнему периодически выпрыгивала из воды, а значит, рыбалка здесь немного отличалась от той, что происходила в тихом течении, а Вдохнувшая хотела посмотреть, чему же научился ее оруженосец за последние луны. Компания довольно быстро добралась до реки. Дыхание почти не следила за Сычом, предоставив воителя (ведь он уже не был учеником) самому себе. Вдох подошла к Волчонку и сказала ему, где ему следует сесть, а сама подобрала себе место чуть дальше, но так, чтобы оруженосец был хорошо ей виден. Кошка хотела понаблюдать за его действиями. Но в то же время, воительница следила за движениями в реке. Ее взгляд мелькал то на оруженосца, то на рыбу, выпрыгивающую из воды. Наконец, кошка не удержалась, отвлеклась от Волчонка и полностью отдалась рыбалке. Она внимательно следила за рыбешками и, когда одна из них выпрыгнула из воды, воительница резко вытянула лапы вперед и схватила свою добычу. Она все сделала так быстро, что рыбе даже не хватило времени, чтобы попытать вырваться и вернуться в свою стихию. Воительница крепко сжала форель когтями, и та перестала вырываться и вообще двигаться. Мертва. Отличный улов! Положив свою добычу под небольшой камень, Вдохнувшая вновь стала наблюдать за действиями оруженосца.

Я медленной трусцой преодолевал расстояние. Рыжая шерсть была озарена ярким солнечным светом, источник которого медленно клонился к верхушкам великих елей, на чьем фоне лес древолазов выглядел просто кустарником.
Тихо усмехнулся в усы, краем глаза посматривая, как Дыхание - большая рыже-бурая кошка - ловко поймала форель. Что же, похоже, что удача сегодня на ее стороне.
Прямо за желтоглазой тащился ее оруженосец, коего я считал слишком наглым и вообще непутевым. В его годы я был куда более ответственен и не нарывался неприятности. Естественно, я же был оруженосцем глашатая и просто-напросто не имел прав на личную жизнь. Тренировки-тренировки-тренировки.
Я отделился от охотничьего патруля быстрым шагом пересекая расстояние на песчаном берегу в поисках места, где можно удачно половить рыбу.
Интересно, как там Зимка? Вчера в моей отношении к ней произошел кульминационный момент, кой я пытался поскорее забыть и отложить на потом в своей голове. Это у меня получалось не очень хорошо. Когда я забывал о папоротниковых глазах, мне становилось как-то не по себе, будто тебе отрезали лапу и ты чувствуешь себя неполноценно. Кхм, именно поэтому мои мысли в очень короткий срок возвращались в прежнее русло.
Краткое движение привлекло мое внимание и мне все таки пришлось прервать размышления о рутинной жизни. Сизоворнка? Очешуеть. Зимка наверняка понравится такое перышко... Стоп, первоначально ее нужно поймать.
Я резким движением сбивая пташку с лап, откинув ее к камню. Она поднимается на лапки, но я быстрее ее. Быстрым рывком соскакиваю с места и... я ошибся, когда думал, что я быстрее. Естественно, пташка сделала меня здесь. Ну, как сделала. Она вырвалась, порхая по воздуху, но я запрыгнул на камень и сомкнул челюсти на ее шее, а потом упал в воду и бурный поток воды понес меня, прошвырнув пару раз по дне. По острой гальке. Старая царапина открылась.
Я тихо простонал сквозь замкнутые зубы, выныривая на поверхность и медленными, ритмичными ( ну, насколько они могли быть возможными) движениями доплыл до берега, свалившись там на здоровый бок. Я наглотался воды, но сберег добычу. Кратко улыбаюсь и выдергиваю из крыла пташки перо... оставляю птицу под камнем, а само перо ложу на замшелый булыжник, дабы оно высохло.
Прихрамывая достигаю реки, зайдя по колено в воду, заглядывая в самые глубины, разглядывая водоросли и крохотных мальков.
Дальше все пошло как по маслу. Ладно-ладно. Два раза я чуть не лажанулся.  Первоначально окунь чуть не выскользнул из лап( но не выскользнул же), а потом и пескарь! Нужно больше рыбачить. Навык теряю.
На моей морде растянулась широкая улыбка, слегка подрагивающая в уголках губ. Тяжелым шагом я направился к булыжнику возле которого оставил перышко и пташку. Перо высохло, чего нельзя было сказать о птице. Ну, что же? Соплеменникам придется давиться мокрым оперением.

Дыхание медленно бежала по лесной тропинке, которая образовалась за такое огромное количество лун, за которое по ней прошло еще большее количество котов. Эта дорожка ведет почти от самого лагеря Речного племени до берега реки, так сказать, главного пропитания рыболовов. Вот и сейчас Дыхание направлялась именно к реке. Она еще не решила, будет ли она рыбачить или поохотиться на земле. А может и то, и то - смотря где больше повезет. Воительница хоть и бежала, но это скорее был медленный бег. А куда собственно торопиться? Некуда. Но все-таки кошке хотелось поскорее поохотиться, размять затекшие лапы.
Река. Там уже сидела Крылолапка. Кажется, она была не очень-то довольна своей рыбалкой. Дыхание решила не беспокоить будущую воительницу, прошла немного вдоль реки и уселась подальше, скрытая камышом. Лето началось совсем недавно, но все-таки наступило. И это ощущалось. Разогретый воздух, теплая вода в реке, даже почва теплая. Вот когда рыбачить действительно приятно. Хотя почему именно рыбачить? В сезон Цветущего Камыша все делать приятно. Хотя, говоря о Дыхании, воительница ненавидела в такую погоду сидеть в лагере. Всегда хотела куда-нибудь уйти поскорее. Охотничий патруль - лучшая отговорка, поэтому кошечка была всегда в восторге, когда Львинозвёзд или Ручей отправляли ее на охоту в компании соплеменников, как сейчас, например.
Вдохнувшая решила начать с рыбалки. Она надеялась на удачу. Усевшись на берегу, обвив лапы хвостом, как она всегда это делала, бурая воительница стала следить за поверхностью воды. Ближе ко дну плавали небольшие серебристые рыбешки, но они были слишком глубоко, чтобы вытащить их лапой. Поэтому Вдох ждала. И вот, небольшой пескарь подплыл ближе к поверхности. Дыхание резко опустила лапу в воду, подцепила рыбку и вытянула из реки. Оставалось только ударить ее о поверхность земли и готово - можно возвращаться в лагерь с добычей. Но, не судьба. Пескарь каким-то образов сорвался с "крючка", а точнее коготка и, запрыгнув обратно в воду, быстро уплыл, лишь вильнув на прощание хвостом. "Мышиный помет!" - молча выругалась кошка.
Рыбалка не удалась. Придется пробовать на земле. Воительница огляделась. Ближе к камышам, прямо возле воды бродила небольшая красноголовая птичка с такого же цвета крыльями. Чечевица. Отлично! Ее упустить нельзя! - подумала речная и двинулась вперед. Но, видимо, ветер дул не так, или кошка сама наступила на какой-то камушек, но добыча вспорхнула с земли, прямо когда лапы охотницы оказались возле ее хвоста. Но Вдохнувшая не собиралась так просто сдаваться. Она подпрыгнула и схватила чечевицу уже в прыжке передними лапами и, потянув к себе, мягко приземлилась вместе с дичью. Птица уже не могла лететь, так как Дыхание во время поимки, кажется, сломала ей одно крыло. А затем, чтобы чечевица не мучилась, укусила ту в шею, дав ей спокойно умереть.
Хотя бы какая-то удача. Патруль удался. Дыхание подошла к Крылолапке и мягко положила ей свой хвост на спину.
- Охота не всегда бывает удачной, но это никогда не будет значить, что ты плохая охотница. Так что и расстраиваться не нужно. Давай вернемся в лагерь, - нежно проговорила воительница, взяла в зубы свою птичку и пошла обратно к дому, не оборачиваясь на черную ученицу.

Отредактировано Дыхание (2014-04-10 19:16:48)

Статус поста: Охота.
Выполняемое действие: Охота
Поймано/собрано: х1 форель.
Результат дайса (со ссылкой): 10; 1; 1

- Вчера была неудача, но ведь никто не гарантирует её именно сегодня? - повторяла на протяжении всего времени Крылолапка, идя вдоль реки. Проста так сдаваться она не собиралась и в этот раз вновь попытается словить что -нибудь. Как никак, а Речная кошка обязана уметь рыбачить, или  это уже не в какие ворота не лезет.
Крылолапка села около края и вытянула лапу. Может, я вчера чего-то не так делала? Ладно, в любом случае нужно перестать постоянно загружать голову всякой ерундой и сосредоточиться на охоте. Иначе я так и останусь обузой для всего своего племени, приходя каждый день в лагерь с пустыми лапами. Да на меня уже соплеменники косо смотрят!
Однако свои мысли пришлось прервать, потому что на поверхности реки показалась серебристая чешуя дичи, которая вот-вот окажется в лапах юной охотницы. Крылолапка быстрой молнией окунула лапу в воду и когтями подцепила рыбу, а после чего выдернула лапу и выкинула её на берег. Ученица нагнулась и обнюхала её. Форель, - мысленно догадалась она и кивком головы подхватила свежепойманную рыбу. Отойдя подальше от берега, Крылолапка раскрыла пасть и опустив рыбу, оценила её:
- Мелкая она конечно, но ничего. Сойдёт, - и важно кивнув, черноухая вновь подобрала её.
В планы входила не только рыбалка, но и возможность словить наземную дичь, но по пути в лагерь Крылолапке не удалось учуять даже самой жалкой мышки.
Сегодня я хотя бы эту рыбину поймала,- успокоила себя черногривая. Охоты на сегодня было достаточно и пора было было возвращаться в лагерь. Хмф.. интересно, а куда подевался Громопят?
В последнее время Крылолапка практически не встречала этого рыжего кота или же он старался избегать встречи с ней. Почему - неизвестно, но вот сама черноухая идеально справлялась и без него. Она практически усвоила рыбалку и охоту, а помимо этого ещё и большинство боевых стычек с товарищами давали ей хороший опыт, но... вот рассказать о своих успехах было некому. Крылолапка потрясла головой, отгоняя свои грустные мысли. Нечего в канун посвящения вешать хвост, когда она должна во всю работать не покладая лап.

Как осталась позади ивовая заводь, так и тихие песни камышовых зарослей перестали тревожить слух робкими переливами, зато по барабанным перепонкам резко ударила река. В этом месте она вновь набирала скорость, слетая с небольшого склона, посему в мощи явления сомневаться не приходилось. Не доходя до берега, хвостатая огляделась, отыскивая кусты, где можно было бы припрятать на время более ранний улов, но ничего надёжного в глаза так и не бросилось. Ничего, кроме камня, плоского и низкого, на самом деле, тоже не идеально подходящего для этой цели, но, когда выбирать не приходится, остаётся довольствоваться малым. Посему, уже через полминуты полосатая стояла у камня, деловито выковыривая из-под него разряхлённую крепкими, закруглёнными когтями землю, дабы создать подобие ниши. С улиткой проблем не возникло бы в любом случае, а вот увесистая утка - совсем другое дело; вскоре исполинша была вынуждена распластаться на траве, дабы просовывать лапу было удобнее, и разрывать яму таким способом, фырча на чём свет стоит; её можно было понять, не самое приятное дело. Если бы рядом был хоть небольшой кустик, его листва без каких-либо ям скрыла и птицу, и обладательницу треснутой раковины, а одной разоздённой усатой на свете было бы меньше. Мало того, что ушибленная грудь ныла, а расцарапанный подбородок продолжал саднить, так приходится изображать какого-то полоумного ежа, распластавшись на траве и извиваясь, словно желая запихнуть собственное массивное тело в небольшое углубление. Лишь минут через пятнадцать более-менее подходящий результат был достигнут, и в получившееся хранилище была отправлена добыча. Чисто символически присыпав её сверху, старшая воительница уселась на задние лапы и принялась приводить в порядок покрытую грязью шерсть на животе, боках да лапах. К моменту, когда она закончила, полдень давно остался позади и пришло время обеда, однако поводом возвращаться в лагерь сие не стало. Утруждать себя сидением в засаде на берегу Крик Журавля также не стала, поэтому как можно тише вошла в воду и, набрав в лёгкие побольше воздуха, нырнула. На глубине искать рыбу было гораздо проще, можно было двинуться ей на встречу, а не сидеть на земле, замерев и боясь чихнуть часы напролёт; единственным минусом была необходимость всплывать для вдоха, однако прелесть такого способа рыбалки это испортить не могло. Проныряв минут двадцать, хвостатая обнаружила, наконец, заманчивого окуня, к которому направилась. Не давая рыбе возможности очухаться, она налетела и схватила её за голову, поспешив вынырнуть, ибо нахваталась воды. Благо, берег был рядом, и полосатая, оперевшись на него лапами и бросив уже убитую рыбу в траву, сумела откашляться, а так как охота на сим была закончена, охровоглазая, выбравшись из воды и отряхнувшись, собрала весь улов и отправилась в лагерь, в общем-то, довольная итогами.

И всё же, в ельнике было жарче, чем она надеялась, поэтому выбраться оттуда было приятно. Вернее, было бы, не окажись полосатая на открытой, ничем не защищённой местности. Разница в температурах сразу дала о себе знать, захотелось развернуться и нырнуть обратно, под защиту хвои, но желание было настолько котяческим, что кошка щёлкнула себя хвостом по боку, приказывая собраться. Иногда её первое я становилось похоже на строптивую лошадку, которой не хотелось делать то, что следовало бы. Она мечтала о зелёных лугах и ветре, о долгом беге под ночным небом, когда тело обвивает прохлада, а лапы горят от жара скорости. Когда луна прочерчивает дорогу в густой и длинной осоке, из которой вылетают растревоженные насекомые, а покачивающиеся на тонких стебельках ночные цветы осыпают шерсть пыльцой. Сразу хочется чихнуть, а потом рассмеяться и погнаться за мотыльком. В ночи его крылья прозрачны и словно светятся, отражая звёзды, сам он кажется таким призрачным и хрупким, заманчивым... Образы детства, вернее, того, что не осуществилось даже там. Будучи оруженосцем, охровоглазая не позволяла себе придаваться веселью, полностью сосредотачиваясь на учёбе, уже тогда зная, чего хочет достичь и сколько ради этого придётся сделать. И второе я, грозных жокей с кнутом, понукал и стегал за малейшее неповиновение, строго пресекая малейшие попытки отклониться от заданного курса. Её детство сломала зима, то явление, ради которого повзрослевшая хвостатая была готова сделать всё, настолько любила. Любит. Странно, правда? Её детство и юность сломали смерти, предательство и непонимание, но разрушить жизнь не смогли, а всё благодаря тому же самому кнуту. Он не позволял поддаваться внешним факторам и даже душевным болям, не давал складывать лапы и сдаваться, вынуждая бороться. Это помогло не только тогда, наука действует и сейчас, ведь борьба - вся жизнь, и ничто не закончилось на той капле несчастья, выпавшей на долю старшей воительницы многие луны назад. Большая часть - горечь лечебных трав, разбавленная каплей сладкого мёда. Так всегда бывает, на одну смерть одна жизнь, но умирают родные, умирают тут. А рождаются чужие. Где-то там... И не только в этом дело, общая картина, встречи и расставания, разочарования и радости. Очень хочется помнить хорошее, но отчего-то плохое стабильнее, всплывает чаще. Наверное, его и вправду тяжелее отпускать. А мысли текли и текли, кошка не заметила не только момент, за который успела пересечь открытую местность, но и получасовые посиделки у кромки реки. Из задумчивости вывел плеск, что вызвал удар рыбьего хвоста о воду совсем рядом. Привычное движение лапы, бьющийся на земле судак и смертоносный укус. Кончено. Теперь - к порогу.

День стремительно уходил на убыль, сменяясь тихим вечером. Лёгкие тени продвигались вглубь Речных угодий, накрадываясь на различные выступы зловещими тёмными красками. Тени, как казалось, всегда держали в себе нечто зловещее, и доверять им не хотелось никак. Тьма, мрак… редко когда встретишь нечто положительное с такой гаммой. Ровным строем где-то позади держались ели, от которых исходили более могущественные и более охватывающие очертания, в которых поглощалась вся поляна племени водяных. В макушках гулял резвый ветер, подламывая хрупкие хвоинки, которые с неслышным шумом обрушались на землю, к своим собратьям, кои образовали некую углистый участок. Великие стволы не смели шелохнуть на лёгком ветру, когда их цепкие корни верно держали «тела». Безукоризненный, прямой стан возвышался высоко под облака, где-то почёсывая ватные брюшки барашков, действуя личным гребнем. Живое дыхание лета сменялось сонным, сумеречным, надвигая звёздные вкрапления и символизирующий ночь – серп. Солнце стремительно уходило на покой, пуская багровые оттенки на речную гладь, отражённые с небосвода. Облака розовели, но не спешили остановиться на ночлег, желая сделать ночь ясную и сказочную для бессонного времени суток. Прохлада пробила рябью воду на ту сторону берега, не задумываясь о привале. Поток слегка вихрастыми движениями сгруппировался над лагерем Речного племени, образовав воронку, несущую за собой спираль пыли. Плавными движениями, муть опадала и взмывала, не оставляя себя в покое.
Стоит перебраться на то место, где только что шествовали два молодых кота, недавно удостоившиеся звания воителей. Решительность Сыча на удачный улов не могла стать незамеченной Щукой, который шёл несколько сбоку, но лидируя среди их двоих. Степенной поступью, двухцветный котик сближался с матерью-рекой, которая вдавалась в сушу некоторые разы, несмотря на спокойность ночного бриза. Окруающая спокойность слегка напрягала янтарноглазого, но он не решался придавать значения своей нерешимости, а продолжил идти, пока вдалеке не показалась ровность «зеркала», где плескалась рыбёшка. Девственная наивность и игривость станет, казалось, на лапу внимательным котам. И точно. Сухопарый наблюдал за вислоухим собратом, как тот ловко подхватывает трёх карпов, в совершенстве владея своими лапами. Ловкость и быстрота движений удивляла Щуку, даже восхищала, и в тоже время смущала. То-то ясно, ведь не секрет, кем являлась наставница этого кота – сама Ручей, коя отошла сейчас от должности своей по уважительной причине, естественно.
После удачной попытки словить карпа, такого крепкого и приятного на вид, Сыч обернулся к короткошёрстному с вопросом о готовности. Щука лишь полу-согласно кивнул, рассчитывая на благополучный аналог.
Подтянувшись к берегу, Речной чистокровец спустил взор чуть ниже, заметив оживление в той самой степи. Плескучие рыбы, рассекая одним хвостовым шлепком водную спокойную гладь, довольствовались полученными результатами. Но всё до поры-до времени, пока ещё юный охотник не приступил к «отборочному туру». То тут, то там сновали полные наивностью мальки, доверчиво подплывая к самой кромке, когда их моментально славливал истинный рыболов. Так случилось с мелким крепышом, с которым было покончено лишь вспарыванием жабр. Смерть произошла в захлёбе собственной кровью, но разве хищника интересовала смерть, когда, в любом случае, добыча скоропостижно переварится в желудках? Не в его, так в другом. Выбросив на берег первый трофей подле своих лап, чуть позади, кот приступил в очередной попытке. Скрывая своё отражение от бдительности рыб, водоплавающий приготовился к поспешному подходу распуганной дичи. Однако, она была на столько глупа, что возвратилась назад, думая, что Щука отделался лишь одной добычей. Троекратное «ха!» заставляло залиться в неумолимом гоготе, но стоило отстоять своё гордое звание. Прильнув зачарованным взглядом к водной глади, клиномордый пытался этим подозвать удачу. И это, либо сила свыше, помогла. Довольно крупная чешуйчатая, игристо виляя плавниками, докралась до брега. Оставалось желать лучшего. Молниеносным ударом лапы, слегка пропоров об каменное остриё подушечку, обладатель внушительных янтарей вцепился в склизкую чешую коготками, стараясь воспользоваться всей силой, чтобы не отцепить желанную добычу из лап.
Та же участь настигла ещё одну рыбёшку, несколько меньшую, и не похожую на того карпа, два экземпляра которых возлежали возле двухцветного.. Однако, пришлось потрудиться не менее, чем при поимки крупного «скота». Ударная волна отшибла пару капель прямо в глаз, что заставило слегка запнуться, а ведь это могло посулить быть необратимой неудачей. Но, благо, обошлось. Выдохнув накипевшее, гладкошёрстный поворотил головой в сторону соплеменника, который был готов обратиться в обратный поход.
Едиными и синхронными кивками, двое потрусили в лагерь, нагруженные до отвала рыбой.