Ночь уже вовсю буйствовала над землями Светлолесья, накрывая долину черной шалью, отражающей мерное сияние мириад ярчайших звезд, и те словно любопытные зеваки столпились под небесным куполом, в немой и торжественной готовности созерцая своих чад. Мир спал, утомленный продрогшим пасмурным днем, и теперь в его недрах просыпалась совершенно иная, таинственная жизнь, бодрствующая под покровом темноты, облитая расплавленным серебром идеально круглого и чистого диска луны и словно бы неуместно торжественная - это была жизнь, лежащая по ту сторону черты добра и зла, берущая начало у истоков древней и нерушимой традиции и гарантирующая мир там, где его отродясь не могло быть. Да, ночь Совета всегда диктовала свои собственные правила, и редко кто смел нарушить нетленные устои, воздвигнутые еще первыми славными предками и ревностно оберегаемые племенами до нынешнего дня.
Кажется, дикая пустошь хранит молчание, погруженная в глубокую сомнамбулическую дрему, и колкий мороз, неизменно присущий третьему циклу осени, застыл в воздухе, умножая каждый редкий шорох, осмелившийся нарушить тишину. И вдруг появляются они.
Вначале над пустошью проносится нестройный топот множества лап, хрустящих заиндевевшей травой, нещадно обжигающей подушечки - еще день назад здесь прошелся дождь, и теперь сплошной зеленый ковер застыл, тускло поблескивая в серебристом мареве полной луны. Затем первые голоса несмело взлетели над долиной, ударившись в неподвижный звездный купол, и пустошь проснулась. Подобно коту, отряхивающему остатки сна, она встрепенулась, потревоженная шумом, и ее травяной загривок вздыбился, подхваченный порывом набегающего ветра. Она была готова встречать своих чад, явившихся исполнять волю Звездных предков, и спустя мгновение по ее косматому брюху поползли вереницы черных теней, корчившихся в неровном свете луны, порой нет-нет, да прикрывающейся рваными краями редких туч. Это были племенные коты, разношерстные, совершенно отличные друг от друга и сосредоточенно притихшие, но одинаково подтянутые и уверенные в себе, и белесые отблески небесного светила отражались в их широко раскрытых внимательных глазах. Кто-то из них таращился по сторонам с нескрываемым восхищенным любопытством (еще бы, это ведь первый в их жизни Совет!), кто-то с видом бывалого воина глядел вперед, совершенно не тронутый торжественной красотой ночной пустоши, и их лапы синхронно несли сильные поджарые тела навстречу Одинокому Холму, возвысившемуся над головами своих хвостатых гостей. Длинная и стройная вереница настигла места встречи без мешканья и задержек, и по взмаху бурого хвоста первого из шествующих десяток разномастных шкур направился по своим местам, мелькая сероватыми матовыми пятнами. Древесное племя прибыло.
"Где же соседи?" - в привычной нахмуренности позволил себе обронить мысль Камнелом, занимавший второе после предводителя место в веренице. Пока он не мог видеть массивных соседей, однако чувствовал их присутствие где-то совсем неподалеку. Наверняка они явятся с минуты на минуту, и глашатай, решив не терять время даром, вытянул шею, зорким взглядом окинув свой отряд и примечая, что все назначенные были на месте и, самое главное, позади него в окружении еще двух воинов семенила Камышовка. Этот Совет не будет похож ни на один из предыдущих. У них была вражеская пленница, и пусть иссиня-серый не мог знать, что именно заставило ее  пересечь священную черту, а затем сутки играть в молчанку, он предчувствовал, как до предела накалится атмосфера над Холмом, когда прибрежные получат в лоб требования разъяснить сложившуюся ситуацию. И пусть Камнелом никогда не причислял себя к корыстным злодеям, теперь он с внутренним удовлетворением ловил себя на мысли, что сам факт ловли Речных споличным доставляет ему едва ли не алчное наслаждением. О, он-то найдет, в чем их обвинить, и пусть его внешний вид не выдавал ничего, кроме молчаливой и решительной готовности вести дебаты, внутри него тлел затаенный коварный огонек. Однако... однако в любой момент все могло испортиться случайным стечением обстоятельств, которые порой играли уж совсем не на лапу корыстному глашатаю, и тот, отчаянно не желая отпускать из лап бразды выгоды, сделал шаг в сторону Янтарозвезда, еще не успевшего взобраться на Холм, понижая голос и тускло сверкая светло-синим взглядом.
- Мы должны начать первыми. Сразу потребовать у Речных объяснений, пока они первыми не перешли в атаку и не сбили нас с лап какой-нибудь подготовленной речью, - о, да, это было бы вполне в духе Львинозвезда, прославившегося своей выдающейся способностью заговаривать зубы и ослеплять напущенной кичливостью и благородством, за которыми Камнелом, конечно, видел только тщательно отрепетированный образ. Он знал о хитрости прибрежных и совершенно не собирался, чтобы его родное племя выставляли дураками. Не теперь. В нем все еще жили воспоминания о надругательной вести кровной принадлежности Клыкача. И кот, подавив в себе нарастающее зарздражение, резко взмахнул хвостом, направляясь к подножию Холма и занимая свое место. Его тяжелый пристальный взгляд прошелся по каждому из соплеменников и в конце концов замер на притихшей Камышовке, и сам кот весь обратился в слух, внимательно следя за разговорами, воцарившимися над местом Советов. Он должен быть в курсе всего, словно тюремный надзиратель, заступивший на свой пост.

Когда чего-то очень ждёшь, время медленно плетётся, едва переставляя ноги-стрелки, словно издеваясь, раздражая слух тихим тиканьем, испытывая. Но если боишься, с лёгкими тревогой и ужасом отсчитываешь мгновения, оставшиеся до неизбежного, оно несётся вперёд, наполняя мир хитрым звоном, скользит так быстро, что не успеваешь отслеживать слуг цифр, лишь смотришь, замерев, на круглый циферблат, тщетно стараясь подготовиться. А как бывает, когда не знаешь сам, хочешь ли скорее прыгнуть в бездну, отдавшись в лапы судьбы, аль предпочтёшь попятиться назад и выкроить ещё немного, ещё несколько глотков свежего воздуха перед тем, как встречные ветра начнут душить, завладевая телом, разумом - всем? Никто не знает, для каждого случая свой ритм, для каждой личности он также различен. В этот раз, словно подтрунивая, время прыгало от одной крайности к другой, вырывалось вперёд, а затем, передумав, замедлялось так резко, что приходилось, отлетая, падать, больно ударяясь спиной о землю. Утро, сладко убеждающее, что времени ещё много, оказалось обманчивым и растворилось, не успев попасть на язык. В страхе за прошлую ошибку, болезненно и долго переживался день; вечер же прокрался, уступив время ночи, в полусонной дымке, оказался так и не пойман, а посему и не оценен. А луна начала, кряхтя, взбираться всё выше и выше, бросая тусклый свет на размытую тропинку. Звёзды в эту ночь, особенную для племенных котов, свято хранящих традиции, горели особенно ярко, словно благословляя в пути и лишний раз напоминая, предостерегая о необходимости хранить мир. Но это будет так сложно сделать в свете последних событий. А мир вокруг казался таким спокойным, словно дремлющим под шёковыми тёмно-синими одеялами, щедро разбросанными по всему Светлолесью. Дул морозный, колкий ветер, раскачивая верхушки деревьев, шелестящим мурлыканьем напевающих что-то. Облетели уже все листья, лишь хвойные красавцы, привычные Речным, стояли, как раньше, важно козыряя сочными нарядами, успевшие примерить пару раз белоснежные шали. Холода подступали стремительно и бесцеремонно, лес покидали птицы, замерзала вода, осложняя ситуацию для охотников. Но ведь им не привыкать, верно? Не будет более угнетать пожухлостью медноватая трава, скроются под толстым хрустящим слоем гниющие листья, прекратятся дожди, уступив место метелям, вместо грязно-коричневой жижи под лпами начнут перекатываться тающие клубочки снежинок. Всё вокруг вновь переменится, создав на три сезона царство Льдов, безусловно, принеся новые беды, болезни, возможно, даже голод... Но два предыдущих сезона, обязанные давать передышку, выдались непривычно трудными, так что, ничего больше не пугало, напротив, хотелось трудностей какого-то более привычного рода, тех, что повторяются от раза к разу, заставляя ворчать, но лишний раз подтверждая: мир ещё не сошёл с ума, всё идёт верным чередом. А отряд, собранный Речным предводителем для посещения совета, стремительно прорывался вперёд, ровным, сплочённым шагом, словно одно целое, приближая желаемую цель. Крапчатая ли была слишком погружена в себя, аль действительно даже филин не вскрикнул ни разу, оповещая лес о своём успехе на охоте? Кошка встрепенулась и подняла тяжёлую морду, оторвав взгляд от земли и позволив себе оглядеться. Почти пришли, а она так и не поняла, готова ли. Ни одной мысли, лишь вязкая каша переживаний и страхов, опасений; безудержным огнём распространяющееся желание рвать и метать за попавшее в передрягу дитя, смутное понимание необходимости, смирившись, ждать, горько-острое нежелание подчиняться этому. Сладковатый аромат скорой встречи и согревающая надежда на то, что она произойдёт. Жгучее желание убедиться в том, что всё в порядке; солоноватый вкус нетерпения на усах, вызывающий взрыв контраста при столкновении с искристой отрешённостью от происходящего, от погружённого в странное, замедленное состояние разума. Вокруг всё бурлило, кипело, а охровоглазая, опустошённная слезами и горестями, волнениями и чередой не устающих пинать событий, тщетно пыталась собраться и "вернуться", собирая воедино осколки сил. Все дни, от столкновения с лисой и до этого, на который, по обыкновению, назначен был совет, хвостатая боролась с собой, не имея права показывать смятение подрастающим в яслях котятам, поддерживая привычный, спокойно-уверенный облик и сама же от этого страдая, не имея возможности высказаться, тысячи раз мусоля мысли в голове, стремительно изматывала себя. Но племени и без того хватает проблем. Даже вечно позитивная, лучистая Ручей сникла под гнётом недавних событий. Пересмешница дорвалась до выполнения воинских обязанностей, опытный Барсук был по уши загружен проблемами подготовки к сезону Замёрзшего Камыша. Как обычно, не с кем оказалось посовещаться. Крапчатая привыкла к этому, но давно её жизнь не заволакивала такая беспроглядная тьма проблем с самыми близкими, как в этот год. Всё в основном касалось общеплеменных масштабов и заставляло волноваться не на таком уровне, как сейчас. Тот же ад, что строился сейчас, отказывался заканчиваться, а переносить всё стойко... Рано или поздно, если это не прекратится, кошка сломается. Она ведь тоже не железная - живая. Пока королева плыла в общем потоке, закрыв глаза и двигаясь на ощуп, зная, что не оступится, ибо в центре, концентрируясь и собираясь духом, они пришли. Львинозвёзд остановился и заговорил с Ручей, а крапчатая, вздрогнув, шепнула, распахнув глаза и застыв с привычно вскинутой мордой, в приосаненой позе. Это будет стоить ей затраты огромных, последний усилий, но она не сдастся сейчас, останется собой и сможет завершить войну. С судьбой, с собой, с миром. А потом... А потом будет отлёживаться. Всё как обычно. Она неисправима. Зато действенна и надёжна. Едва приоткрыв пасть, тихо шепнула, выгибая хвост.
- Львинозвёзд, умоляю, верни её...
А после, когда предводитель и глашатая поднялись, непривычно рано, что только радовало, начав совет, Крик Журавля принялась бродить, вытягивая шею, в поисках знакомой пёстрой шерсти, не желая успокаиваться и садиться, желая убедиться, но не находя за спинами, продолжала суетливо шептать, с отчаянием вслушиваясь в слова проводящих совет, усаживаясь на свободное место и крепко обвивая хвостом лапы, всё ещё вытягивая шею, с дрожью в теле дожидаясь торжественной секунды, когда сможет прижать к себе отраду. Свою отряду. Свою дочь.
- Неужели её нет? Быть не может, они должны были привести её. Но где же тогда?

Сегодняшний совет напоминал синеглазой речной воительнице свой самый первый совет. Нет, не в качестве глашатая - в бытность оруженосцем юная Ручеёк очень волновалась, едва стоило ей подумать о том, как она встретит незнакомых древесных воителей, единственное представление о которых составляли запах на границе да байки старейшин. Сейчас ситуация обстояло разительно иначе: серьезная, уверенная, непоколебимая кошка удивлялась той мягкости и испуганности, окружавших маленькую любопытную пройдоху. Возможно, это собрание Речного и Древесного племени запечатлится в памяти молодой глашатой как одно из самых трудных и самых непредсказуемых.
Впрочем, почему это - непредсказуемых?
Ручей была настроена весьма решительно. Возможно, поспособствовал этому изможденный, болезненный вид воинственной королевы, приходящейся ей дорогой сердцу подругой. Племя лишилось оруженосца - Крик Журавля же, в свою очередь, потеряла на несколько дней дочь, тем самым утратив душевный и телесный покой. Синеглазка своими собственными глазами видела, как пытается удержать в себе внутренние порывы её крапчатая подруга, а в силу своего характера Ручей могла легко ощутить себя на месте любого кота. Стоит ли говорить о том, как кошечке легко удавалось чувствовать настрой пылкой подруги?
Отряд речных котов был внушительным - оставалось надеяться, что древесные воители не воспримут их многочисленность как неясный или же открытый знак враждебности или - не приведи Звездное племя! - войны. Впрочем, хоть иссиня-серая глашатая и была по складу характера настроена решить все эти проблемы по-деловому, без когтей, она бы с легкостью эти самые когти да показала бы, стоит лишь заикнуться Янтарозвезду или его соплеменникам о малейшей угрозе в сторону юной Камышовки.
Похоже, даже гнев Звездного племени в эту ночь не смог бы остановить Ручей от намеченного. Долг перед предками, конечно, велит быть милосердным и терпеливым в ночь Совета, но... как же долг перед племенем? Перед матерью пропавшей ученицы? Как можно отказать матери, которая всем своим существом молила вернуть родную кровь домой?
В эту ночь серенькая готова была забыть об их с Львинозвездом разрыве. И если союз их мышления, их намерений и целей даст свои плоды и вернет Камышовку на родные берега, Ручей готова была переступить через собственную гордость в эту ночь. Есть в жизни вещи и поважнее разбитого сердца. Кому, как не ей, это знать?
- Ты мне нужна Ручей, сейчас. И прямо на Холме, - мяукнул златогривый предводитель, оборачиваясь к следовавшим за ним соплеменникам и останавливая свои горячие, жгучие глаза на глашатой, - Они не будут улыбаться и шутить, скорее вынудят смешить других, - продолжил кот, заставив гордую, непокорную воительницу вздернуть подбородок и сощурить горящие азартом глаза.
- Пусть попробуют. Особенно Камнелом. Тот еще весельчак, - с язвительным хмыком мяукнула серая красавица, пускаясь более скорой рысью и едва ли не опережая Львинозвезда: всем своим существом Ручей показывала готовность к действиям, готовность поддержать Львинозвезда несмотря на всю ту боль и обиду, которую нанес хрупкой кошечке властитель Речных земель. Потому что преданность и долг перед племенем стояли для Ручей выше, нежели личные обиды. С ними она уж как-нибудь сама справится.
Ночь была ясной на удивление всем присутствующим. Было понятно, что сегодняшний совет пройдет на ножах - подобная атмосфера тяжестью витала в воздухе, хоть когтем режь. К приходу Речного племени древолазы уже собрались на полянке, Янтарозвезд и Камнелом - на холме, и все пары глаз были напряженно и колко направлены на приближающихся соседей. Вскинув голову и вздернув хвост, речная красавица уверенным шагом следовала рядом с Львинозвездом, невозмутимо и гордо глядя на высших представителей Древесного племени.
- Добрый вечер. Камнелом, Янтарозвезд, - мяукнула кошка после златогривого кота, намеренно поздоровавшись первой именно с глашатаем Древесного племени, отмечая их равное положение в иерархии собственных племен.
- Ночь ясна и невыразимо прекрасна. Как поживаете? - как можно более вежливо, нежно, мягко, но не без легкой усмешки, поинтересовалась синеглазая воительница, беседуя с равным себе Камнеломом. Серая кошка твердо была уверена в том, что Речные коты примут пальму первенства в этом щекотливом моменте. Ну а она в этом, конечно же, поможет.

Холод пронизывал кошку, несмотря на то, что шерсть её была теплой. Возможно, Тайфун ощущала слишком большое напряжение, но со стороны могло показаться, что она спокойна. И только со стороны. Полосатая хранила молчание на протяжении всей дороги до места сбора, потому что ощущала неопредолимую вину, хотя и виноватой себя не считала. Никто не был виноват в том, что они с Камышовкой случайно разминулись. Никто не был виноват в том, что она, спасаясь, бежала через границу и была поймана. Всё это случайность, в которой вины обеих кошек было ровно столько же, сколько виновно дерево в том, что оно выросло. Но Тайфун казалось, что всё племя осуждает её – непутёвую наставницу, которая потеряла свою ученицу. И хуже всего было то, что зеленоглазая кошка до безумия боялась этого, потерять Камышовку по-настоящему и никогда больше не увидеть её…
Они взбирались на холм, переглядывались, слушали речь Львинозвёзда и вот наконец-то в глухой тишине оказались на холме. Коты и кошки Древесного племени уже находились там и Тайфун метнулась взглядом по их рядам. Ей повезло увидеть ученицу, окруженную двумя котами вражеского племени.
«Камышовка!» - всё тело кошки напряглось, но она силой заставила себя расслабить лапы и чинно выждать время, пока обменяются словами предводители. Нельзя вызывать на себя гнев племен, нельзя идти к сидящей там пушистой пёстрогривой и печальной кошке.
Зато можно и нужно подойти к Крику Журавля, чтобы сказать ей то, что Камышовка здесь и что с ней наверняка всё будет в порядке.
У Тайфун словно лапы приросли к земле от стыда, который она испытывала. Как подойти к матери, дочь которой сейчас находится не в безопасной тени Речного племени, а в опасности, которую может потерять любая из них. Тайфун выдохнула, ощущая, как щемит сердце. Ей было жаль Крик Журавля, ведь у кошки было столько бед в последнее время, которые не с кем разделить; и полосатая боялась, как бы эта беда, последняя, не подкосила её здоровье.
И Тайфун решилась. Собравшись с духом она подошла к Крику Журавля и тихо, но отчетливо произнесла.
- Я вижу её, Крик Журавля, - Тайфун хвостом указала в сторону, где видела пёструю шкурку Камышовки. Правда, сейчас вид снова перегородил какой-то древолаз. – Я уверена, что Львинозвёзд убедит Янтарозвёзда отдать нам Камышовку…
Сглотнув, Тайфун вскинула на Крик Журавля отчаянный, полный боли взгляд.
- Да что там уверена… Я безумно хочу, чтобы она оказалась в безопасности с нами! - Зеленые глаза были полны странного сопереживания и сочувствия, Тайфун впервые ощущала такую привязанность к какому-либо существу, такую материнскую. – Всё будет хорошо, скоро мы уже сможем поговорить с ней… - и в глухом, сдавленном урчании кошка попыталась передать Крику Журавля всё свое сочувствие, пытаясь успокоить её.

Звёзды высыпали на небе, когда Речное племя двинулось в сторону Одинокого Холма. Величественной вереницей, которую вёл предводитель - Львинозвёзд, коты племени приближались к месту назначения. Каждый чувствовал напряжение, чувствовала его и Темноушка. Похоже, что этот Совет она запомнит надолго, ведь сегодня не простое собрание. На этом Совете решается судьба одной из её соплеменниц - Вечерницы. Но это была не просто соседка по племени. Кошка знала её, они общались, можно сказать, были подругами. Темноушка переживала всегда за каждого соплеменника. Она на миг представила, что сейчас чувствует Крик Журавля. Почему на эту кошку сваливаются все беды? Совсем недавно Темноушка утешала её, когда у неё погибли Пёрышко и Плутовка, а сейчас уже с Камышовкой случилась беда. Что может чувствовать мать, у которой пропала дочка?.. Сегодня Темноушка чувствовала нарастающую враждебность между племенами. Она даже не могла представить исход Совета. Отпустят ли Камышовку? Тем временем племя уже размещалось на своих местах. Все шныряли туда-сюда, и в этом хаосе трудно было разобраться кто из Речного, а кто из Древесного племени. Кошка ужасно волновалась. Она попыталась рассмотреть Камышовку среди Древесных - вот она сидит рядом с котом из этого племени. Но просто увидеть подругу ей было мало, Темноушка хотела прижаться к ней, успокоить. Кошка заметила, как наставница Камышовки подошла к Крик Журавля. Видимо, она утешала её. Темноушка тоже хотела сказать пару поддерживающих слов королеве, но ужасно стеснялась. Да и будет ли это уместно в этот момент? Сейчас крапчатой не до разговоров. Кошка ясно видела, что королева сама не своя. Но всё же она решилась подойти к ней. Пробившись сквозь плотное сборище котов, она тихо подошла к крапчатой:
- Здравствуй, Крик Журавля. - от застенчивости кошка на миг замолчала. - Не беспокойтесь. Я уверенна, скоро Камышовка будет с нами и ничего плохого с ней больше не случится. - немного посидев рядом, Темноушка решила оставить королеву, чтобы не беспокоить её лишний раз.
Всё будет хорошо. Камышовку отпустят. Кошка успокаивала сама себя.

Древесные коты шествовали на совет очень гордо. Целой вереницей они шагали по своим территориям, направляясь к Одинокому холму. Они оглядывали окрестности, подмечали красоту природы, любовались концом Бурого камыша во всем его великолепии. А я и думать ни о чем не могла, кроме как о маме.
Утром в дупло оруженосцев заглянул молодой кот и позвал меня. Я безропотно поднялась и последовала за ним. На поляне меня ожидал иссиня-серый кот с тяжелым и суровым взглядом. Рядом с ним был кот, что привел меня с границ. Веселый и явно напряженный меньше всех, он вселял уверенность. А еще там был другой кот. Статный, гордый. Янтарозвезд. Предводителя Древесных я просто не могла не узнать. Он не был ко мне особо дружелюбен, но и агрессии не проявил. Я молча склонила голову и после команды, последовала за ними. Два воителя шли по обе стороны от меня. Я не уверена была для чего именно они приставлены ко мне, но сбежать попыток не делала.
Как только мы вышли к поляне, я замерла и прикрыла глаза. Запах родного племени вскружил мне голову. Шерсть на загривке поднялась дыбом, зрачки расширились, а я еле еле удержала себя от того, чтобы не сорваться с места и не рвануть навстречу суровому Львинозвезду, любимой Тайфун и волнующейся маме. Тихо взмуркнув, я сделала шаг вперед, напряженно выискивая взглядом любимые и родные морды. Но в этот же момент колкий мяук от древесного заставил меня сесть на место.
- Ладно, ладно, не рыпаюсь,- я вздохнула и отвернулась. В этот момент моего плеча коснулся чей-то хвост. Вздрогнув, я подняла взгляд медовых глаз на молодого кота, оруженосца.
- Откуда он знает мое имя?- я настороженно поводила ушами, нахмурилась и тихонько фыркнула в усы. Но белоснежный котенок был добр ко мне, а голос его был успокаивающе нежным. Я выдавила улыбку и виновато посмотрела на него. Я просто не могла  сейчас сосредоточиться. Волнение было в моих лапах, в моей голове, в моей душе. Мне уже хотелось поскорее оказаться по ту сторону холма и зарыться в теплую мамину шерсть.
Наконец, до моего слуха донеслись слова огненного предводителя. Я затрепетала, поднялась на лапы и сделала круг вокруг своей оси. Усидеть не было больше никакой возможности. Прыгнув вперед, я тут же поймала на себе взгляд Тайфун. Она стояла поодаль, но явно рассматривала меня. Я поймала её взгляд и улыбнулась, поднимая хвост трубой и показывая, что со мной все в порядке. Выглядела я конечно явно взрослее, чем три дня назад. В глазах появилась тревога, на мордочке появился отпечаток грусти, что оставил плен, а на шее теперь висело новое украшение. Размягченная лоза, на которой было закреплено перышко малиновки. Это то, что всегда будет напоминать мне о плену. Я сделала это в ту ночь, перед советом, когда волнение зашкаливало и уснуть просто не было сил. Маленькое перышко птички, что когда то кормила древесных оруженосцев, лоза, мягкая после долгого лежания во влажном мху. Простенько, но как памятно.
Зажмурившись, я выдохнула, перетаптываясь с лапы и на лапу и прислушиваясь к словам старших. Дальше идти я боялась, ведь мой древесный конвоир уже посматривал на меня очень неодобрительно.

Кошка была настолько сосредоточена, что не заметила, как ней подошла Тайфун, и когда над ухом звонким шёпотом раздались первые слова, заставившие увенчанный полукисточкой локатор слабо дёрнуться и непроизвольно повернуться в сторону, откуда доносился звук, также отреагировала не сразу. Хмурясь и нервно покачивая пушистым кончиком хвоста, она пыталась различить небольшой силуэтик за широкими спинами. Они находилась не так уж и далеко от пика холма, но толкучка была страшная, так как совет начался, едва златогривый предводитель подошёл к Янтарозвёзду, отчего не все успели занять позиции и теперь судорожно пытались отыскать наиболее удобный клочок земли. Оставалось только ждать, когда кучка увальней сумеет, наконец-то, пригвоздить к сырой траве свои хвостатые пятые точки, да взволнованно шевелить усами, надеясь на лучшее. По-логике, причин сомневаться в благополучном исходе не было, но речь шла о слишком дорогом, чтобы испытывать ветреное равнодушие. От царившего напряжения покалывало шерсть, казалось, все готовы были забыть о перемирии и начать шипеть друг на друга. Подобные настроения удобнее всего было игнорировать, сосредотчиваясь лишь на том, что важно сейчас конкретно для себя. Поэтому, проигнорировав надменно-насмешливый, словно намекающий, что все карты сегодня у них в лапах, взгляд одного из опилкоголовых и всё менее любимых в массе своей соседей,  охровоглазая обернулась к Тайфун, столкнувшись с её лаймовым взором. Крик Журавля не винила наставницу дочери в случившемся, лишь лиса, который, впрочем, уже начал платить за грехи, да немного Камышовку, которая, зная о чрезвычайном режиме, введёном в племени, решила прогуляться одна, в результате чего и навлекла беду на собственный пушистый хвост. С какой-то стороны, младшая сестра Камнесказа, конечно, должна была тщательнее следить за доверенной ей юной особой, но это не всегда так легко, как хотелось бы. Ошибки, увы, совершают все, и зачастую последствия их тяжелы и драматичны. Срываться же на всех подряд, налетая с упрёками, значило лишь сильнее расшатывать и без того встревоженное племя, что явно было лишним. С какой-то стороны королева даже себя корила за то, что не дообъясняла и не смогла вбить в крошечные головки потомства необходимость соблюдать осторожность, даже если это идёт в противоречие с зовом исследователя. Хотелось верить, что в этот раз всё обойдётся. Когда слова Тайфун окончательно утрамбовались в сознании, крапчатая облегчённо выдохнула. То, что Камышовку привели на совет, служило добрым знаком, оставалось надеяться, что эти древолазы не начнут слишком яростно качать права. Повернув морду в сторону, в которую указывала собеседница, речная с сожалением поняла, что ничего не увидит из-за возникшей новой морды. Появилось жгучее желание выпрыгнуть вперёд и, примяв преграду носом к земле, собственными глазами увидеть дочь, но его, к счастью, удалось сдержать. Не хватало ещё устроить какое-то столкновение. Ситуация и так накалённая, одна маленькая искорка - и всё взлетит на воздух. А ведь это могло повлиять на судьбу черепаховой. Нет уж, придётся держать себя в когтях, по крайней мере, пока. С сожалением оставив пустые попытки, Крик Журавля мяукнула, покачав мордой.
- Я тоже этого хочу. Как выглядела Камышовка? Лисица не успела её подрать? Или соседи что-то сотворить... Но знаешь, я не уверена, что с ней нужно будет сразу говорить на эту тему. Если, конечно, сама того не захочет. Ох, только бы всё прошло хорошо. Мне кажется, Янтарозвёзд не будет чинить особых преград, но меня волнует Камнелом, уж больно он корыстен, и вряд ли захочет упускать шанс.
Взгляд кошки словно говорил о том, что она чувствует и разделяет тревоги и надежды Тайфун, которая также волновалась, но как-то успокоить её в ответ сил не было. Подошла Темноушка, также сказавшая несколько приободряющих слов, заставивших лёгкую улыбку выступить на напряжённой морде. Очаровательная малышка, Вечернице повезло с воспитанницей.
- Доброй ночи, Темноушка. Надеюсь, Звёздное племя услышит твои надежды и поможет нам воплотить их в жизнь.
Потрепав девчушку хвостом по уху, кивнула она, а затем вновь повернулась к Тайфун, явно желая сказать ей что-то, но вдруг подскочила, словно на иголках. Этот совет должен был стать первым не только для Камышовки, которая наверняка запомнит этот день на всю жизнь, но и для Кленолапки, ещё одной дочери королевы из первого помёта. Об одном переживаешь, а второе из головы упустила, окунеголовая. Когда ты, наконец, соберёшься и перестанешь собственными лапами провоцировать беды? Следить лучше надо! Корила себя Крик Журавля, поднимаясь с места и оглядываясь. Наконец, она приметила её, а заодно и Птицелова, который вполне мог рассказать что-то интересное. Поманив Тайфун хвостом, кошка решительно направилась к парочке.
- Кленолапка, если потеряла Барсука из виду, хотя бы от меня далеко не отходи, ещё не хватало, чтобы и с тобой беда приключилась.
Отпихивая в сторону какого-то щуплого котика, крапчатая уселась, обратившись уже к приятелю-шутнику. Она постаралась придать морде как можно более спокойное и уверенное выражение, дабы не провоцировать порцию шуток, которая вряд ли могла быть воспринята спокойно и адекватно.
- Доброй ночи, Птицелов. Уже нашёл компанию?
Выждав секундную паузу, она продолжила, переходя ближе к волнующему её делу. А между тем, сходство между тремя кошками становилось всё очевиднее. Но кто же из соседей мог знать, сколько на самом деле котят у старшей воительницы?
- Как дела в племени, лис никакой не тревожил? Ммм... Надеюсь... Нашу Камышовку не слишком обижали?
На самом деле, хвостатая не очень понимала причин накала, что было видно по голосу. Молодой оруженосец - не шпион-воин, чтобы захватывать его в плен. Почему бы не привести нашкодившую девчушку в лагерь её племени и не потребовать объяснений на месте? Её дочь - не преступница. Это волновало и возмущало. К лапам королевы, врезавшись в них, прикатился какой-то белый шар. Усмехнувшись и ткнув его лапой, охровоглазая прохладно фыркнула, дёрнув ушами.
- А ты у нас кем будешь?

Совушка почувствовал, как его ткнули лапой, что могло оскорбить молодого кота, если бы тот не углубился в свои мысли. Он переживал смятение вместе со всеми, разделял тоску речных котов по их соплеменнице, и чувствовал напряжение своих соплеменников. Все эти противоречивые чувства можно было сравнить с морем. С морем во время шторма. Исполинские зеленовато-синие волны, накатывающие на окрестные скалы, разбиваются шипя и рыча. Они жадно вгрызаются в песчаные бока суши, впрыскивая в них солёную слюну. Разъедают берега, унося с собой трофеи. И вновь накатывают на обломки камней, затапливая их, утаскивая в таинственную и опасную пучину вод. А над бушующим морем зловеще воет упругий ветер, нагоняя чёрные, словно уголь, тучи. Они клубятся в сером небе, затягивают небосвод своими огромными тушами, укутывают яркое святило в свой мрачный плен. И лишь робкому лучику удаться стремительно разорвать путы, как новая армия грозовых туч скрывают его от чужих глаз. Тучи прогибаются не в силах сдержать огромную массу воды, их чрева рвутся, извергая плотную стену дождя. Мириады хрустальных капель устремляются вниз, врезаясь в преграду бушующих вод. Заблудшие в шторме морские птицы исторгают панический крик, они в ужасе мечутся в воздухе, сбиваемые мощными потоками ветра, разбиваются об острые пики скал...
Совушка зажмурился не в силах сдержать волнение. Сколько противоречивых чувств метались в его груди. Он верен своему племени, но всё же до потери пульса хотел, чтобы справедливость восторжествовала. Он готов был горячо отстаивать невиновность их пленницы, даже не зная истинной причины её нарушения границ. Это можно расценивать, как предательство, но ведь как он может поступить иначе? Ведь, несомненно, на месте этой пёстрой кошечки мог оказаться сам Совушка. Он также мог случайно пересечь черту, установленную много-много лун назад их предками. И возможно, он бы сейчас также бросал тоскливые взгляды в сторону своих соплеменников, окруженный ненавистными пленителями, не в силах сдержать гнев и печаль. Каждый совершает ошибки. Ну, кто тут без греха, давайте, доставайте ваши камни!
Ученик поднял голову, впившись взглядом цветных глаз в речную кошку. Зрачки сузились. Пожалуй, только её внушительный вид заставил бы любого прикусить язык, не в силах бросить что-то нелестное в её адрес. Серебряные свет струился по её шерсти. Мощное телосложение. Казалось, что её мышцы проступают через шерсть даже когда та расслаблена. Большая, массивная голова на которой светятся два круглых жёлтых глаза. Совушка был готов поклясться, что они искрятся, словно мерцающие звёзды. Но сейчас эти глаза кажутся ещё более отстраненными и холодными, чем небесные святила. Белоснежный ученик, аккуратно отступил назад, плавно опускаясь на землю. Туго стянув пушистым хвостом тонкие длинные лапы, котик вздохнул.
- А ты у нас кем будешь? достаточно грубо, как заметил Совушка, поприветствовала его речная воительница. Если поприветствовала вообще. На мгновение у оруженосца возникла такая мысль, что эти слова были брошены в некуда, и ему даже не стоило задумываться над ними, а тем более отвечать, но всё же:
- Я Совушка, - деликатно и чрезмерно вежливо представился оруженосец, слегка кивнув в знак приветствия. Ему показалось, что даже при разговоре с этой кошкой он сделал голос мягче, как бы пытаясь казаться более милее и симпатичнее. Обычно он всегда так поступал, если провинился, дабы смягчить своё наказание. И обычно это работало без сбоя. Совушка знал, что его проступок можно за оплошность и не считать. Мало ли что могло случится. Любой из учеников мог столкнуться с этой речной воительницей. Но что-то ему подсказывало, что лучше вести себя более лицемерно, чем обычно. Возможно, Совушка подсознательно чувствовал, что сейчас любой речной кот вряд ли будет дружелюбно настроен на разговор с древесным учеником лишь потому, что в плену вражеского племени находится их горячо любимая соплеменница или может была иная причина. - Рад познакомиться, - лишь из уважение добавил он.

Всё-таки старая знакомая взяла себя в лапы и вновь стала самой собой. Птицелов чуть не издал довольное мурчание; на уровне эмоций он ощущал свою победу, хотя, пораскинув мозгами, понимал, что никаких его заслуг здесь не было – остался безучастен к приятельнице. Кот никогда не лез в чужие проблемы, отчасти потому что его это совершенно не трогало, отчасти потому что не терпел слабых и небом обделённых. Крик Журавля была его породы, как он сам для себя решил, ведь поэтому они и сблизились.
- С компаниями сегодня тухло, - весело заметил кот, пытаясь раскрепостить Камнелапку, привлечь ещё кого-нибудь в свой маленький кружок интересов и. вообще, оживить неуклюжую, как походка барсука, беседу.  Со стороны именно так и могло показаться. Только серый кот знал, что за своим громким и беззаботным голосом он пытался скрыть лёгкое смущение. Ведь это он напал на след Камышовки, столкнул нарушительницу с дерева на землю, чего Крик Журавля была вправе ему не прощать и даже кровно мстить, что в принципе могло быть в её стиле. Но самое главное, что именно Птицелов привёл ученицу в свой лагерь, о чём сейчас он жалел, а тогда лишь немного колебался в правильности своих действий, но выбрал впервые поступить правильно, по совести. А правильно ли он поступил? Теперь эта ситуация рассматривалась под другим углом, не самым выгодным для непутёвого воина. Всегда так. Почему, что он не делает, всё неправильно и ведёт к… межплеменной вражде? Ой-ёй. Щекотливенько. Надо выбираться из этого… положения. – Лис? Впервые слышу, честно говоря, - задумчиво протянул полосатый, не показывая виду. Он привык отнекиваться, отшучиваться, выкручиваться, играть… Он даже не считал это обманом, а, в крайнем случае, умалчиванием лишней информации. В такие моменты мозг любит немного оправдать своего владельца или даже забыть подробности бытовой жизни. – А Камышовку вашу я бы переименовал в Рыбку, будь у меня подобные полномочия. Ни слова из неё не вытащили, хотя кое-кто тут уже напрашивается ей в друзья.
Птицелов многозначительно посмотрел на Совушку, который вежливо представился. И не стеснялся же, оболтус маленький, при своём же соплеменнике разыгрывать из себя святошу. Воин-то знал, какой этот комок шерсти в душе пофигист и проныра. Он усмехнулся, отмечая свою схожесть с оруженосцем… Схожесть лишь  некоторых чертах, но в целом – нет. Птицелов был уникальным котом. Он считал себя таким и желал, чтобы никто иной не смел сравнивать его с обыденной толпой. Вообще, сейчас он позволил себе окончательно расслабиться. Инициатива Крик Журавля, успокоила его мысли насчёт неё и её возможных родственничков. То, что кошка сделала первые шаги ему навстречу, даже польстило его самолюбию и заставило ещё больше привязаться к этой невероятной речной охотнице. Древесный хотел уже было пошутить о том, что Камышовка дрожала, как осиновый лист, чем лично его смешила, но подумал, что это будет не совсем уместно при нынешних обстоятельствах. Поэтому он решил, что лучше будет похвалить её стойкость, но тогда бы он точно польстил кошечке да и не сохранил верность своему прозорливому, сложному характеру. Чёртовы дипломатические навыки, которые так трепетно развивал в брате Камнелом, чтобы тот не опозорил своё племя!
- Ну ка, моя пушистая краса, - обратился Птицелов к приятельнице. – Что там за новости про лису? Надеюсь, в племени на этот счёт всё спокойно?
Кот даже не думал намекать на то, что речные столкнулись с какой-то проблемой, ведь ни один кот обоих племён никогда не признается в слабости своей большой семьи. Полосатый искренне переживал за соседей. То есть, может не всей душой; всей он даже за своих-то не волновался, но о Крик Журавля и её соратниках он думал чуть ли не в равной мере.

Совушка медленно перевёл взгляд цветных глаз, при лунном свете напоминающих жидкое серебро, на кота, сидящего рядом с речной воительницей. Он, словно мраморная статуэтка расположился возле кошки, сверкая светло-зелеными глазами. Белоснежный ученик насторожился, нахмурившись. Он будто вглядывался в густую темноту, разгоняемую лишь тусклым лунным светом, пытаясь понять, кто перед ним находится.
– А Камышовку вашу я бы переименовал в Рыбку, будь у меня подобные полномочия. Ни слова из неё не вытащили.. – Совушка навострил ушки, ловя до боли знакомый голос. «Птицелов!» догадался он, смущенно отведя взгляд. Что за наваждение? Как он мог принять своего за чужого? Ученик усмехнулся своим же мыслям. Глупо. Знал бы этот харизматичный воин, что этот белый комок шерсти перепутал его с соседями. Вряд ли, оруженосец сумел быстро сориентироваться, делая вид, что знал о присутствии серого кота заранее, -  хотя кое-кто тут уже напрашивается ей в друзья. – Совушка почувствовал на себе выразительный взгляд Птицелова, не зная, как реагировать. – Не вижу ничего в этом плохого! Я уверен, что она замечательная кошка, – важно фыркнул Совушка, опустив взгляд в землю. Теперь ему казалось, будто соплеменник его осуждает. Белоснежный котик почувствовал, как мурашки побежали по спине, словно зябкий холодок. Не стоило ему вести себя так невежливо.
Белый ученик почувствовал, как лёгкие порывы ветерка принесли с собой мелкие капельки-бусинки дождя. Они серебряной росой покрывали снежную шерстку Совушки.
Оруженосец почувствовал, как взгляд речной кошки потеплел, что льстило молодому коту. Совушка беглым взглядом изучал столпившихся вокруг котов, жадно ловящих слова своих лидеров, но он, Совушка, не был заинтересован их дискуссией. Ему более была любопытная, возможно, новая знакомая.
- Совушка, Совушка… - будто пробуя имя на вкус. -  Ах, да, ученик Рыси? Полагаю, на следующий совет ты придёшь уже в статусе воителя, конечно, если пройдёшь испытание. – белоснежной уловил в словах речной некий вызов, что разожгло в нём искры азарта: - Несомненно, – ухмыльнулся кот, сверкнув цветными глазами. – Вы знаете Рысь? – не без доли удивления. Хотя, только после того, как он задал вопрос, ученик понял, насколько глупо это звучало. Конечно знает, ведь его наставница уже давно не котёнок и они наверняка встречались раньше на советах. На миловидной мордашке заиграла улыбка: - А что ты можешь о ней сказать? Какой кошкой ты её видишь?
Оруженосцу хотелось узнать Рысь, как можно лучше. Ведь она была его уже второй наставницей. Но об этом он никогда не хотел вспоминать, а лучше и вовсе забыть. Утрата первой наставницы Забвения ныла в груди при одном лишь воспоминании. А воскрешать её строгий, холодный, но не без некого шарма и обаяние, образ давалось ещё тяжелее. Скулы дрогнули. Совушка вмиг стал более серьезным, нахмурился. Сейчас он больше напоминал того, кто пережил не одну битву и сейчас прокручивает кадры кровавых сцен. Больше всего в своей жизни кот, наверное, любил и ненавидел одновременно именно эту кошку.
- Не обращай внимания, она просто беспокоится за сестру. Обычно наша Кленолапка не устаёт раздавать шутки, чем уже утомила Барсука... – выудил из разговора Совушка. И правда, около полосатой речной кошки сидела бежевая кошечка, явно чем-то обеспокоенная. «Хм.. так значит они сёстры..» понял он, «а следовательно, она – мать.»
Совушка мягко улыбнулся Кленолапке, дружески наклонив голову набок: - Эй, привет, - мяукнул он, пытаясь привлечь внимание молчаливой особы.

Отредактировано Совушка (2014-02-23 22:13:09)

Осенний период со стремительной силой охватил территории двух племён, украшая владения тех в багровые, янтарные краски опавших листьев, и трав. Но сезон чернотропья быстро был закрыт наступающим Замёрзшим Камышом, который отличался от предыдущего: серыми буднями, опустевшей природой и прочим негативом. В один из таких трудовых дней, Речное и Древесное, племена выбрали свободное время для очередной сходки в таком священном месте, как Одинокий Холм. Он: такой гордый, единственный в своём роде, ни с чем не сравнимый - всегда был здесь, испокон веков показывая, что именно в этом месте когда-то будут собирать такие авторитетные народы. Разве это не знак чего-то особенного?

Уклейка, гордая за своё месторождение, восседала со стороны Речных соратников, обвив хвостом выдающуюся часть тела так, чтобы казаться слегка стройнее истинных форм. Не секрет, молодая кошка была в курсе всего сбора, исключая ежемесячное собрание по обмену новостями. Союзники держали в заточении соплеменницу рыболовов, и пепельная не могла равнодушно относится к этому, но её воспитание по высшему баллу не позволяло растерзать нахальные морды сидящих напротив. Удильщица пристально уставилась на верхушку соседнего племени, что сейчас, удивительно, были спокойны как никогда. Уклейка невозмутимо повела ухом в сторону, продолжая не сводить холодного взгляда с единомышленников. Невозможно быть такими хладнокровными, чтобы, найдя Речную кошку в неестественном месте, не отвести ту обратно домой. Или на то были какие-то иные причины, которые оглашать Древесные не собирались? Кто знает, ведь у каждого свои блохи в голове, не правда ли?

Оглядываясь вокруг, обладательница мутных глаз приметила приличное количество котов, находящихся на здешних территориях, чтобы послушать новости каждого племени. Любительница рек, например, с любопытством навострила локаторы в сторону Янтарнозвёзда, чей ответ, несомненно, ожидали многие.
— Интересно, какой аргумент придумает этот задавака? А Камнелом? — Хмыкнула носительница короткой шерсти в сторону Хорька-соплеменника, вовсе не смущаясь того, что соратники с лёгкостью могут расслышать её слова. Но это было лично мнение кошки, чего она не стеснялась. У каждого свои мысли, и если каждый будет держать их в себе, то, кто знает, что может произойти?

Продолжая наблюдать за действиями воителей и оруженосцев, Уклейка одним глазом отметила задушевную сцену между Птицеловом и Крик Журавля. Но вдаваться в подробности наблюдательница не решалась, сочтя это за простой разговор между воителями. Они вправе также обмениваться новостями, как и предводители на публику, не поспоришь.

Отредактировано Уклейка (2014-02-23 20:39:32)

Лимонничек заняла место недалеко от Сычика. Атмосфера на поляне была гнетущая. Интересно, а что они ожидали, когда забрали к себе Камышовку?! - фыркнула про себя маленькая кошка. Все это время она безумно волновалась за сестру. Она вытягивала шею, пытаясь увидеть Камышовку, но все было тщетно. Стоп... Что это там?! Камышовка! - Лимонничек заметила сестру, сидевшую в окружении воителей Древесного племени. Она вскочила на лапы, но сразу же поймала на себе кучу осуждающих взглядов. Она присела и постаралась взять себя в лапы. Правда самообладание давалось ей очень тяжело. Лимонничек начала искать глазами мать. Вот она заметила Крик Журавля. Кошка разговаривала с котом, которого малышка не знала. Она видела, что мать тоже напряжена, правда старшая воительница сдергивала себя намного увереннее, чем желтая кошечка. Тут она посмотрела на Сычика:
- Как думаешь, они не обижали ее? - спросила Лимонничек дрожащим голос. Хвост кошки нервно поддергивался из стороны в сторону.

Круглолицая луна поднялась над Одиноким Холмом и заняла свое почетное место в самом центре неба, в окружении тускло сияющих звезд. Темным-темно, и только она освещает путь котам-воителям, ладно шествующим бок о бок к вершине. Осыпающиеся под лапами камни ничуть не мешали, стройная вереница с ловкостью одолевала эту тропу не один и не два раза, за много лун отточив мастерство подъема и спуска по обрывистым склонам.
И едва они оказались на Одиноком Холме, два племени смешалось, став одной большой массой. Выделялся в этом хаосе только один кот - златогривый лев, степенно шествующий к Янтарозвезду. На фоне этого увальня он казался тонким и гибким, хотя ни тем ни другим в своей обычной жизни не мог похвастаться.
- Львинозвезд, - теплое и светлое имя Речного вожака слетело с языка холодной интонацией. - Замечательно. Великолепно. Начать Совет? Да, обязательно. И если ты позволишь, - здесь отказа конечно же и быть не может, - То я хотел бы начать и о кое-чем со всеми здешними потолковать.
Взмахивая хвостом, полосатый остановился, оглядывая сидящих в низовье котов. Ничем не отличающиеся, они сейчас ожидали его слов. А он только и делал что молчал и глядел, выискивая в постоянно находящейся в движении массе один клок маленьких Речных бед. Камышовка, именно. Нет, она вовсе не несет опасность их бытию, она не сделала что-то дикое и вопиющее. Но все же и на ней было темное пятно. Пятно несоблюдения Воинского Закон.
- Начинем Совет. И сегодня он начнется не с новостей, - останавливая взгляд на таящейся за кошачьими спинами кошечке, начал он. - Лисы всегда являлись для нас опасностью, и они часто наведываются к Ручью. Они сильные хищники, и могут заставить кого угодно бежать без оглядки, - весь вид нахохленного Янтарозвезда сообщал о том, что это относится ко всем, но только не к его племени, - Но если так случилось, то искать спасения стоит не на сосновой ветки соседей. Это я сейчас о том, что в дальнейшем, если кто-то из Речного племени окажется на наших землях, то его встретят не полевкой да белкой, а когтями и зубами. Границы следует чтить в любом случае, ибо опасности ваша ученица подвергала не только вас, но и нас, грозя увести лисицу на территории Древесного племени , - от сказанного в глотке сохло. А что если хищница все-таки бы оказалась в их охотничьих угодьях? Им, лисам, как известно, не сладко живется в Темнолесье, где за каждый клочок земли и дичь надо сражаться. А здесь, где полно свободного места и легко стать тенью-невидимкой можно лакомиться не только тем что под лапу попадется, но и.. котами. Все это кажется невозможным, но бывало и такое, что даже сильные подготовленные воители становились обедом для плутовок. И от всех этих мыслей становилось холодно и дико. Во всем лесу они не главные охотники. Они также могут стать и дичью.
- Вашу ученицу мы вам отдадим, несомненно. Но все же скажите спасибо нашим патрульным, которые не отдали ее на съедение лисе, - а ведь они могли!

Пока ответы зрели на языке собеседника, крапчатая вновь начала вертеть мордой, но на этот раз не старалась разглядеть Камышовку, её волновала другая кошечка. Взгляд блуждал с одной спины на другую, проклиная рослых воителей, рассыпавшихся вокруг, будто не коты вовсе, а какие-то сорняки. Заметив, наконец-то, желтоватую шёрстку Лимонничек, похожую чем-то на цвет маски королевы, если бы она вдруг выцвела, хвостатая облегчённо фыркнула. Её третья старшая дочь сидела недалеко от Сычика, луну назад посвящённого в оруженосцы сына Первоцветик, что впервые посетил это радостное мероприятие (попав, правда, по воле случая, в совсем противопожную обстановку) и пока не сумел найти себе другую компанию; да и знакомствами новыми, очевидно, также не обзавёлся. Всё впереди. А Крик Журавля же, неопределённо шевеля усами, отметила, что сегодня пришло необычайно много учеников от обоих племён, а также что следующий сбор под светом полной луны смогут посетить ещё и четы... Три её средних котёнка, которые также вот-вот должны будут покинуть ясли. Представив, какую заварушку отряд из шести ушастых сможет в таком случае учинить на холме и невольно улыбнувшись, кошка обернулась на Птицелова, так как он вновь заговорил. Но если первая часть успокоила (Тайфун, конечно, уже сказала, что Камышовка выглядит вполне здоровой, но услышать подтверждение от того, кто последние три дня находился с ней в одном лагере, было всё равно ценно и важно), то вторая словно током прошибла. Как-то на автомате, даже не осознав этого, охровоглазая попыталась было вскочить на лапы, но вовремя опомнилась и, сдержав себя, вновь крепко обвила конечности хвостом. Шерсть на боках распушилась от электрическим разрядом прошедшейся по шерсти тревоги, но королева даже не попыталась пригладить её, мысленно решив, что это можно списать на слишком сильный ветер, который, кстати говоря, и вправду пробирал до костей, ибо направление было северное, да и сама красавица-зима уже стояла на пороге, вовсю колотя в тяжёлые, дубовые двери. Несколько раз лизнув грудку и окончательно успокоившись, кошка с прежней уверенностью во взгляде.
- У нас в лагере осталось достаточно воителей. Судя по всему, большая часть наших оруженосцев пришла без наставников. Очевидно, решил остаться Барсук. Ясноглазка, наставляющая Лимонничек, тоже присматривает за детской вместе с Камнесказом. Пересмешница, Первоцветик, Вечерница тоже не пошли. Даже Парусник и Видящий остались на случай, если кому-то потребуется помощь. А не прийти мы, как ты сам понимаешь, не могли.
Договорив, Крик Журавля обернулась на Совушку, только сейчас вспомнив о его вопросе. Задумчиво покачав мордой и пытаясь составить какую-то единую характеристику о Рыси, она ответила наконец, поправив лапой висящий за ухом белый ловец снов, из-за тряски съехавший на глаз и теперь мешающий.
- Не могу сказать, что знаю её очень хорошо. Мы видимся иногда на границах и советах, но всего лишь перекидываемся парой слов. Она молода, но явно станет умелой воительницей. Старательная, в меру строгая и серьёзная, очень ответственно подходящая к делам племени. Ты ведь её первый ученик?
Старшая воительница услышала голос Янтарозвёзда, что удосужился, наконец-то, ответить речному предводителю, и застыла, навострим уши. Сердце забилось чаще, хвост яростно заходил по земле, в остальном же кошка не переменилась. Та же непроницаемая морда и тот же серьёзно-леденящий взгляд. Речь, показавшаяся вечной, оборвалась на ноте, в которую счастливая крапчатая даже поверить сразу не смогла. Несколько раз моргнув, она едва не рассмеялась от облегчения, поднимаясь на лапы. Наконец, толпа немного расступилась и она смогла увидеть дочь, которая вот-вот должна была освободиться от Древесных конвойных. Довольно зафыркав, охровоглазая неожиданно боднула Птицелова в плечо, а после притянула к себе Тайфун, обвив её хвостом за шею (и потянув, соответственно; уверяю вас, без задних мыслей).
- Слава Звёздному племени, всё разрешилось! Я ведь не ослышалась, а, вредители мои?
Уделив внимание и Кленолапке, что получила мягкий тычок розового носа по уху, поинтересовалась она, заранее зная ответ на свой вопрос. Ей хотелось броситься на встречу Камышовке, но она не стала делать этого, дабы не провоцировать соседей на смену решения: пусть медовоглазая сначала сойдёт с верхушки холма, а там уж и произойдёт радостная встреча. Казалось бы, всего три дня разлуки и переживаний... А ощущение, что годы...