Кто бы мог подумать, что морозы начнут отступать так быстро. Даже тоскливо стало; как же так, куда стремятся её ветра, её снега, отчего спешат покрыться болезненными трещинами ледяные корки, раздаваясь в ушах пронзительным хрустом? Да, она надеялась на тепло ради блага племени, но сама всегда рвалась подольше кутаться в хрупких массивах снежинок, гоняясь за метелями и вьюгами. Наличие выбора - всегда иллюзия, двух исходов существовать не может, и первое желание осуществилось, оставив в душе такую же пустоту, какой наполнились стаявшие верхушки сугробов. Как-будто и не было ничего. Куда так спешил её Замёрзший Камыш, что даже не пожелал попрощаться? Ради чего-то большего, общего, приходится жертвовать личными предпочтениями, желаниями, но разве не всегда так было? Разве не для этого они живут, взращенные на законах, диктующих заботиться друг о друге, поддерживать, любить и уважать? Впрочем, уже в любом случае поздно. Ветра менялись, Юный Камыш первыми робкими шагами начал облагораживать Светлолесье по своему вкусу, мечтая о зелёных ростках и почках на ветвях, что недавно были покрыты инеем. Надо жить, жить настоящим, не причитая и не терзаясь. Ведь плюсов всё же больше, верно?
Полосатая выбралась из палатки, на ходу потягивая спину и вместе с ней задние лапы, отчего походка махины казалась несколько неуклюжей и манерно-меланхоличной. Сонная дымка уже покинула её привычно строгую, собранную морду. День был в разгаре; кошка, на рассвете отправившаяся понаблюдать за успехами оруженосцев в освоении боевых навыков, чувствовала себя абсолютно разбитой, ибо с охоты вернулась поздней ночью и, разумеется, не выспалась. От того и позволила себе с часок покемарить перед охотничьим патрулём, но теперь настало время выдвигаться, и внутренние часы подсказали актуальность пробуждения. Окинув взглядом полупустую поляну в поисках знакомой чёрной шерсти и обнаружив Ежа сидящим у Реки, глашатая призывно взмахнула хвостом, направившись к тростниковому туннелю, ведущему к выходу из лагеря.
Вопрос о том, куда идти, не стоял. Посвящённые в суровый сезон оруженосцы с приходом оттепели так или иначе должны были познакомиться со змеями, и лучше, если первая встреча произойдёт, когда рядом будет кто-то опытный. Конечно, никто не давал гарантии, что эти скользкие создания явят себя именно сегодня (ещё слишком зябко), но чем чаще попытки, тем выше вероятность. И, в конце концов, пересохшее устье Реки было неплохим местом для охоты, а в крайнем случае до Низин было лапой подать. О том, чтоб сводить мальца полюбоваться хищными птицами, хвостатая тоже думала, но решила всё же обождать с пол-луны - луну. Мало ли, как говорится. Только подходя к краю оврага, полосатая почуяла галку, заметно выделяющуюся чёрным оперением на фоне белого, начавшего таять настила. Припав в стойке, охотница рассчитала расстояние и прыгнула, точно схватив трепыхающуюся птицу за шею, правда, так как всё это происходило на краю, кошка поехала вниз. Выпустив когти, она постаралась сбалансировать, дабы не скатиться кувырком. Это худо-бедно удалось, но нельзя сказать, что даже её огрубевшие подушечки легко перенесли такое испытание, кое-где ободравшись. Наскоро зализав их, дабы кровавыми следами не отпугивать добычу, кошка повела оруженосца по дну оврага.
- Знаешь, чем ловля тушканчиков отличается от ловли обычных полёвок и землероек? Они прыгают, и вовсе не обязательно заскочат в нору, поэтому их, как и кроликов, нужно стараться подрезать.
Резко срываясь с места, заключила кошка, демонстративно устремляясь по широкому кругу к скачущему по снегу, несколько несуразному зверьку: длинные уши, длинный лысый хвост, худые и вытянутые задние лапы против коротких передних... Но какой проворный! Широким прыжком вылетая перед тушканчиком, хищница оглушила его точным ударом лапой, а после добила привычным укусом. Отряхнувшись от снега, она кивком головы позволила Ежу отделиться, а сама продолжила поиски добычи. Конечно, в такую погоду ни о каких змеях ещё нельзя было говорить. Застигнув недалеко от норы вытянувшегося в стойке суслика, Крик Журавля начала было подкрадываться, но лапа провалилась в углубление, характерный шум спугнул чуткого грызуна, и пришлось бросаться за ним в погоню, хотя лапа предательски ныла. Петляя близ норы, кошка старалась отогнать добычу подальше от входов, и в итоге сумела ухватить её за спину, переломив позвоночник и ознаменовав кровью на зубах смерть зверька. Подобрав весь улов, полосатая объединилась с аспидно-чёрным и повела сводного внучатого племянника в лагерь, в общим и целом довольная успехами завершившегося охотничьего патруля.

«Ну что же, давай, ищи трупы, которые давно-о уже сгнили в земле. Дава-ай, ищи свидетелей, сама, я так смотрю, чудно отследила мой маршрут и видела, как всегда, все от начала до самого конца, правда? Ве-ерно, Златая, верно. А теперь, знаешь что? Теперь у меня есть безукоризненный повод, если ты понимаешь о чем я. Нет, я не имею ввиду банальное убийство и "ха-ха", насмешки, нет. Я слишком долго слыл обычным, заурядным, как ты это произнесла мне в лицо. Да, быть может я зауряден, только и думать не смей, что я на той стороне... сама понимаешь. Введи меня в заблуждения, ведь я так люблю сомневаться в себе. Моя воля шатка, поверь мне на слово, родная. Я обещаю оправдать твои ожидания и сделать все по высшему разряду. Дай мне крохотную возможность, прошу. Ах, нет, умол-я-яю, чего уж там»
Какое-то время стоит на месте, упершись взглядом в прелую землю. Снизу вверх, до его органов чувств и выше доносились волны свежести, волны какого-то пара. Земля дышала и отдавала такой трепетной радостью, делилась с ним тем, что вновь, в который раз уже, за всю свою жизнь размером с вечность, вновь сбросила с себя оковы люда и холодов, вновь затевая пляски, хаотично разбрасывая свою, еще слишком молодую, зелень повсюду, кружась вокруг реки и дальше.
Незаметно для себя сжав крепко челюсти, Шип поймал себя на мысли, что хочет уснуть. Прямо здесь и прямо сейчас. Казалось, что если сейчас он уснет, все то, что случилось когда-то чудным образом сотрет сон, как стирает пыль с раскаленной земли спасительный дождь. Едва ли прищурившись, Репейник сел на задние лапы. Роясь у себя в голове, ища "где так нагрешил", как будто и без того грехов мало, он учуял нечто странное. Казалось, что это что-то было с самого начала, но на этом никто не акцентировал внимания. Постепенно, мгновение за мгновением, становилось ясно, что здесь был кто-то, причем, скорее всего соплеменник, как раз и являлся тем неожиданным подарком, свидетелем, независимым слушателем, которого и обещала найти любимая родственница. От этого коренастого самца не было слышно и вдоха, пока на горизонте не появилась некая особа, чья морда была, конечно же, до боли знакома. Он знал всех воителей и воительниц наперечет, да вот только самку в данный момент как-то не особенно-то хотелось видеть. Не спускал с нее глаз, как будто она вышла сюда по какой-то чудовищной ошибке и сейчас бы поняла свой "прокол" и ускакала бы, в добрых традициях сестринских приятелей, куда подальше со своей "бесценной" информацией. Уголки губ его невольно дрогнули, когда от Камыш прозвучали любезные слова приветствия. Выглядела она внушительнее, чем все остальные. Она была статной, да, именно была в его памяти до этих пор. Сейчас казалось, а может быть, это было действительно так, Камыш поубавила в росте, значительно похудела, осунулась, в общем, смотрелось это все крайне уныло. Кошка. Одно слово "кошка". Заставляло его нутро дрожать, а грудь стискивали цепкие клешни, которые правоцировали издать утробный рев. Томный вздох и какой-то излишне усталый хохот послужили ответом на приветствие ни в чем не повинной воительницы. - Ка-амыш, как же я рад тебя видеть. Нет, ну правда, я не вру-у. - смерив своим морозным взглядом пришедшую, он в своем обыкновении напустил на себя легкости, мягко улыбнувшись. - Вот видишь как забавно бывает, ты чудным образом слышишь все, появившись в нужном месте. Не отрицай, это несказанное везение. И теперь видишь что? - вопросительный взгляд широко распахнутых глаз, - видишь какой я ублюдок, правда? Ну, ну, только не розачаровуй  меня, пафосного детоубийцу, ты же слышала все? - какая-то странная ирония, - мне доставляет удовольствие знать, что моя сестра старалась не зря, да... надеюсь, и ты здесь не напрасно, кошка. А ну-ка, ну-ка... А можешь врезать мне разок, а? Для пущей уверенности, что ты возмущена мной, возмущна моим поведением, возмущена тем, что я позволяю себе говорить с тобой, высокопочтенной и мгноувожаемой воительницей в таком безобразном тоне? Вот, - три шага вперед, - щека, смотри, я подставляю, ну, давай. Я готов, и по-сильней. Я хочу, чтобы такой ублюдок, как я был здорово помечен, оклеймлен. - некоторое время постояв перед кошкой, уныло качает головой, раздраженно хлестнув себя хвостом по боку.

Отредактировано Репейник (2014-09-10 20:24:47)

Полосатая всю первую половину дня провела у реки: изначально она подумывала о рыбалке, но в итоге более чем прочно увлеклась плаванием. Хотя, это нельзя было назвать обычным развлечением; жизнь прибрежных воителей всегда была тесно связана с водой, но повседневные рыбалки не позволяют поддерживать в должной форме навыки ориентации на глубине, задержки дыхания или банального боя, ведь, как известно, его техника отличается от наземной. Посему, наша полосатая туша направила часы на саморазвитие, вернее, поддержание умений в должном тонусе. Как говорится, а вдруг война? А я врагов топить не готов. Что касается накрывшейся медной елью идеи выудить пару-тройку судаков, так это вовсе не стало проблемой: вечером кошка планировала возглавить охотничий патруль, так что, шанс пополнить общую кучу более чем представится. В итоге, наскоро вылизавшись, с наступлением первых сумерек когтистое создание двинулось в сторону лагеря, до которого не так уж и далеко оказалось топать, даже шерсть не успела подсохнуть. Жировая смазка на шубе хорошо защищала подшёрсток, но верхний волос всё равно сырел. Отчасти это обуславливалось и длинной шерсти: в отличии от стандартного большинства любителей рыбной ловли, мэйн-кунша отрастила себе длинный, густой волос. Да, поддерживать его в надлежащем виде было не совсем просто, но, по-сути, ничего сверхъестественного в этом также не наблюдалось.
Ступив на лагерную поляну, Крик Журавля критично осмотрела населяющие её спины, отыскивая среди пёстрого многообразия Цапельника и Солнцелапку. В том, что они именно здесь, хвостатая не сомневалась, правда, объяснить, почему, вряд ли смогла бы даже себе. Что ж, и такое бывает. Удовлетворившись видом подходящей к ней процессии в составе сына и его ученицы, охровоглазая позволила себе мягко, сдержанно улыбнуться и кивком лобастой головы направила со-патрульных за собой. Вот так, не успела прийти - уже долг зовёт назад. В целом, типичная жизнь воителя. Покой нам только снится, верно же?
Кошка привела отряд к пересохшему устью Реки близ Низин, давно уже именующемуся Змеиным оврагом. И не зря, кстати, этих гадов здесь было множество, так что, всегда нужно было ступать в густую траву с опаской. Конечно, если не хочешь распрощаться с жизнью в адских муках.
- Расходимся и помним о ядовитых змеях, мне нужны трупы грызунов и птиц, а не ваши.
С нотками доброжелательного оптимизма напутствовала огромная самка, с решительным видом разворачиваясь и устремляясь по извилистой дорожке ко дну ущелья, где часто гнездились разные мышки до суслики. Искать долго, кстати говоря, не пришлось: самая обыкновенная, серая, но достаточно упитанная мышка копошилась в зарослях, заманчиво шевеля крошечными ушками. Стойка, приближение и прыжок: всё, кажется, идёт просто идеально, но во время приземления хвостатая напарывается лапой на колючку. Добычу-то добивает, но шипя от боли. Благо, глубоко не загнала - вытащить удалось без помощи целительницы. Зализав ранку, Крик Журавля продолжила охоту. Она едва не упустила суслика из-за хромоты, в добавок подвернув вторую переднюю лапу. И смешно, и грустно. Найдя кладку яиц, принадлежащую ящерице, глашатая без зазрения совести разграбила её и, подобрав всю добычу, отправилась на встречу с со-патрульными, вместе с которыми через час вернулась в лагерь.

Мягко говоря, утро у пернатого началось малость позже, нежели чем у остальных живых существ обитающих в этих землях. "Малость" - это уже после того, как солнце уже как несколько часов ушло из зенита, да начало свое неспешное шествие к горизонту. И только тогда беляк соизволил высунуть голову из-под крыла, чтобы недовольно окинуть взглядом внушающее радость всем созданиям ясное небо. С высоты старой, высоченной сосны, невесть как затесавшейся в это обилие проклятых лохматых и колючих елок, открывался чудный вид на низины, которые были разбиты на две половины старым пересохшим руслом реки. Сейчас, весной, там наверняка можно было отыскать грязный ручеек из талого снега, крадущийся где-то по центру. И, как пить дать, там наверняка уже паслись какие-нибудь насекомоеды вроде грачей, да галок. Рахгол задумчиво провел клювом по перышкам на груди, прихватил одно, задравшееся, кончиком клюва и вытянул из общей толщи уже почти полностью обновившегося покрова. Опустив на ветвь, ставшую ему местом для ночлега и прижав его коготком, белоперый недовольно щелкнул клювом, в немом вопросе, мучившим его каждую линьку: "Доколе?" То тут, то там находились перышки, которые еще жаждали сбежать с тушки Призрака? и это не могло не раздражать.
Переступив с лапы на лапу Рах, позволив перу быть подхваченным легким потоком ветра, определив направление оного, спрыгнул с ветки, расправив крылья, и тут же был подхвачен нежным потоком, перебравшим, наверное, каждое перышко на спинке. Земля местами была холодная, местами уже прогретая солнцем, и все это явно не способствовало установлению постоянной погоды и розы ветров, но было тепло, да. Белые перья, и те, успели прогреться, пока Сказочник нагло дрых на кошачьих территориях. Было преимущество в том, что он - птица. Бродяга преспокойнейшим образом мог перелететь всю их территорию от Темнолесья до Туманных гор, не будучи замеченным, и, уж тем более, пойманным. Особенно, этими котами, что обитали у реки, это древолазы могли сцапать беляка во время передышки или сна, будь они не ладны. К слову, о котах. Если ветер не принес в голову чью-то чужую память, то прошедшей ночью птиц планировал нанести дружеский визит в одно поселение у речного берега.
В общем, воспользоваться своим статусом неуловимого ворюги каркуша как раз и собирался, дабы прибыть с гостинцами, неторопливо планируя в сторону Змеиного оврага, изредка помахивая крыльями и подруливая себе хвостом. Пресмыкающиеся страшны ему не были, максимум, что грозило ведьмарю, ежели какая зубастая дрянь решит атаковать - пара переломанных перьев на крыльях, которыми он наверняка бы и закрылся, как щитом, от угрозы. Солнце успело еще сдвинуться ниже к горизонту, а на одной стороне оврага образовалась тень, да заклубился туман от этих грязных луж талой воды, стекающих к центру. Ветер, чудесным образом проскальзывал над этой длинной ямой посередь чиста поля, изредка поддевая клубы этого негустого тумана, что был идеальным местом для охоты Рахгола.
Бесшумно скользя где-то на границе молочного цвета массы альбинос внимательно выглядывал черные пятна оперения своих крылатых сородичей. Было бы забавно, угостить его новую знакомую, которая, уже наверняка обзавелась выводком котят, чем-то похожим на себя, только в черном оперении. Он еще хорошо помнил ее ошалелые глаза, когда он, птица, поймал птицу, а тут, кажется, вообще на него падут подозрения в каннибализме. И это будет недалеким от истины, поскольку раза два ему доводилось отведывать плоть воронов, посягнувших на сохранность ведьмарских перьев. Поиск был увенчан успехом. Где-то чуть правее и ниже густую, вязкую тишину нарушило частое хлопанье крыльями. Птица, определенно меньшая по размерам и размаху крыльев, кажется, оторвалась от земли. Чуть повернув хвост на сторону, Рах оказался где-то над предположительным местонахождением его будущей добычи. Глаза выхватили темное пятно, приближающееся и становящееся все насыщеннее цветом, пока Призрак не опознал в этом комке перьев грача. Уродливые птицы с наполовину лысей башкой, созданные для ковыряния в земле и трупах. А еще крайне задиристые и наглые. Даже серые вороны не так часто разевали клюв на воронов, как эти подобия. Всего секунда ушла на то, чтобы резко снизиться к спине этого недоразумения птичьего рода, толкнуть его вниз лапами, да клюнуть в основание одного из крыльев, чтобы птица потеряла равновесие в этом воздушном подобии болота. Но опять не слишком опытный в делах охоты ворон что-то сделал не так и будущий кошачий ужин слишком резко ушел вниз, простужено каркнув. Пришлось за ним нырять, впиваться, как обычно когтями в спину, заставляя несчастное создание страдать чуть дольше, чем планировалось, прижимать со всего маху к размякшей земле и убивать точным сильным ударом клювом по темени.
Теперь вот Рахголу пришлось громко, долго и нудно хлопать крыльями, чтобы поднять в воздух себя вместе с добычей. С тушей в лапах не разбежишься. Вылетев из оврага Ворон взял курс на реку, в сторону кошачьего обиталища.

После прогулки на Нагретых камнях я приобрел надежду, но мои мечты увы не станут явью, если судить по тому, как Стрекозка относится к Быстрику... мне плевать на него. Он грязнокровка. Он портит мнение о племени. Я не хочу, чтобы из-за этого рыжего мальца страдало племя, отводил глаза Львинозвезд на Совете, когда Звездолом - холодный, как сталь, с таким же холодным, леденящим душу, взглядом.
Я шел чуть впереди, выпрямив спину и вздернув подбородок в привычном гордом обрамлении. Я устремил взгляд серых глаз вперед, уверенно труся и покачивая хвостом в такт неведомой мелодии. Я пытался украдкой глянуть на Стрекозку, но как только, подбородок опускался, а темп замедлялся, я сразу же мотал головой, возвращая все на круги своя.
Разводя плечи, я молча кивнул Серому Тигру, сигналя на то, что я предпочитаю поохотиться ОДИН. После этого жеста, я тихо, как первый падающий снег, скрываюсь за углом каменистого обрыва, стараясь смотреть под лапы, а не по сторонам. Мало ли.
Собственно, наверное, это было судьбой, так как мой слух потревожило тихое шипение, которое меняло тон и интенсивность, становясь все громче и громче. Среагировал я молниеносно, отскочил в сторону, вздыбив загривок, неистово шипя, будто вторя змее, которая между тем продолжала свой путь в мою сторону. Моя реакция была глупа, так как я перешел в нападение, а уж, поднялся на ловком и гибком теле, куснув меня за переднюю лапу. Однако, не успел впиться глубоко, так как сильным движением лапы я пригвоздил его к камню, на что тот всхлипнул и разжав зубы скрылся в расщелине. Я попытался схватить наглеца зубами за хвост, но больно ловок и увертлив был противник.
А я присел, приподняв лапу, на белоснежном мехе образовалось алое пятно, которое, увы и ах, никак меня на красило.
Я дернул ухом, проводя шершавым языком по небольшой ранке, а потом корчась, когда вес был перенесен на больную лапу. М... Придется похрамать.
Втягивая носом, подпорченный моей собственной кровью, запах, пробираясь сквозь толщи скал, которые, казалось, растут из земли, и камней, когда шуршание справа заставило меня, принять охотничью стойку, однако, слишком поздно, так как, быть может, единственный грызун успел рассмотреть белый мех на сером фоне и вовремя смотать удочки.
Удача, хоть и в скудном количестве, не заставила себя ждать, так как буквально через пять минут у меня в зубах была зажата мышь, которая ныне невинной качала хвостиком в такт моим движениям.
Лапа все еще болела, поэтому я невольно жмурился, когда опирался на нее, либо же просто напросто переносил вес, так как без этого в ходьбе не обойтись, что же говорить о других видах передвижения.
Я бы с удовольствием оставил Стрекозку наедине с Серым Тигром, но что-то меня туркнуло сообщить им о том, что они могут потренироваться, ведь этот кот хороший наставник, особенно для такой кошки... Однако, мое сообщение не имело смысла, так как я обошел Овраг вдоль и поперек, не найдя и следа моей патрульной компании. А передвигаться мне было достаточно неприятно, даже больно. До лагеря бы доползти... А что там будет, в этом-то лагере? Течение оставила после себя двух наследников, могу поспорить, что Звездное племя разгневается на Речных котов. Вот, например, плохим уловом и отсутствием дичи в лесах - так разразится ее гром по всем территориям лесных рыбаловов. Я опять присел, поднося лапу к носу, тщательно ту вылизывая, на минуту отложив такую удачную мышь, которой, наверное и котенка не накормишь. Для лета - это, наверное, самая безуспешная охота за последний год.

Отредактировано Буран (2014-09-26 21:37:53)

Серый степенно шёл к месту охотничьего патруля в компании Стрекозки и Бурана. Сегодня кота терзало множество мыслей, касающихся племени и его ученицы. За эти дни произошло столько всего, поэтому ему сразу понадобилось некоторое время, чтобы всё это осознать и проанализировать. Появление в лагере котёнка одиночки, смерть целителя при родах, появление его котят, которым предводитель явно был не рад, ведь в Детской и так было достаточно голодных ртов. Что об этом думал сам Серый Тигр? Он прекрасно понимал Львинозвёзда, но всё же не мог разделить его позицию. Просто предводитель на то и есть предводитель, чтобы сохранять спокойствие в племени, его устройство и чистокровность, а тут котёнок давних врагов Речного племени. А с другой стороны он не только враг, но а маленькое существо, которое нуждается в защите и опеке, ведь если бы его оставили погибать - это значило бы то, что Речные жестокие и бездушные коты, способные закрыть глаза на смерть котёнка, произошедшую практически у них на глазах. Да, предводителю предстоял сложнейший выбор. А котята Течения? Конечно, никто не знал их отца, Речной ли он. Львинозвёзд отнёсся к ним с холодом и подозрением, а это означало то, что он допускает мысль об их грязном происхождении. Но ведь это не было фактом, значит эти котята могут быть и Речными, хотя уже принадлежать к этому племени, ведь их мать чистокровная. Нет, всё очень сложно и запутанно. И в решении этих проблем нельзя уходить в крайности так же, как и нельзя быть слишком податливым. Вдруг Стрекозка задала вопрос, будто бы читала мысли серого. Впрочем, об этом говорило всё племя. Немного подумав, кот ответил:
- Знаешь, я и сам много об этом думал. В любом случае Звёздное племя не могло допустить нелепой, лишней смерти. Ведь любая смерть - его воля. Значит, эти котята в будущем должны выполнить какою-то свою роль и предназначение, - закончил воитель.
- А ведь правда. Вдруг эти малыши привнесут в наше племя что-то новое?
Наконец, троица достигла Змеиного оврага. Все согласились на том, чтобы разделиться - это было самым удобным способом охоты. Воитель тут же начал искать жертву. Его острый слух уловил чьё-то движение. По запаху он определил, что это ящерица. Кот стал подкрадываться к ней, следуя по следу. Вскоре она была в поле зрения, и охотник, пригнувшись, прыгнул на неё, но ей удалось вырваться прямо у него из-под лапы. Серый сразу же сообразил и погнался за ней. Через несколько секунд ящерица лежа без признаков жизни. Охотник решил не терять времени и снова начал искать жертву. Воитель тут же заметил ещё одну ящерицу и прыгнул на неё, но ей удалось увернуться и удрать. Следующая попытка найти след жертвы не увенчалась успехом, поэтому кот вернулся к своей добыче. Тут же подошла Стрекозка и попросила отнести её мышь в лагерь, что и сделал воитель.

Все возбуждение Стрекозки как рукой сняло. Будто она была бушующем пламенем, а он - спокойным льдом. Ее пламя не могло вывести кота из колеи, как она думала, как чувствовала. А вот он действовал на нее, как бальзам, как холодные примочки на горящие участки тела в палатке целительницы, как прохладный ветерок в жаркий день. Успокаивал, умиротворял. Слезы на глазах высохли вмиг, а на устах появилась такая же легкая улыбка. Стрекозка вторила Бурану. Прижимая уши, она так же нежно смотрела на кота, как он на нее. В них тоже была любовь, немного не такая, как любовь к другу, но и еще не та, на которую так рассчитывал воин, мечтал и надеялся. И страдал. Когда-то Стрекозка больше всего на свете желала уметь читать души котов, понимать их чувства, анализировать. Кажется, она так этому и не научилась...
- Всегда... - повторила она за котом, поведя своими ушками, будто сама проверяя, на месте ли они. Стрекозка стояла спокойно, немного прикрыв глаза. Мир остановился. Вот только...
- Я так рада... Не заставляй меня нервничать, пожалуйста...
Где тот привычный дружеский толчок, смешок и озорные огоньки в глазах. Она не говорила очень серьезно, но и не дурачилась. Голос шел из глубин ее души, даже голос был не такой как обычно. Тихий, и далеко не детский.
Он наклонился к ее уху. Стрекозка вздрогнула, затаила дыхание. Буран очень приятно пахнул, и чувство его носа возле ушка, теплого, но не жаркого дыхания... Кошечка выпустила когти и заурчала. Нет, это определенно не те же чувства, что и к любому другому коту. Но тогда что?
- Я его никогда не сниму. Буран, я давно хотела сказать, я...
Она не договорила. Смущенно улыбнулась, будто хотела подтвердить слова Бурана и влюбить его в свои уста. Она хотела поймать его взгляд, в очередной раз поблагодарить за доброту, за комплимент, за все. Но его взгляд изменился. Буран смотрел на подругу так, будто она его предала.
- Буран? Буран, подожди! Буран!!!
Кот ее не слышал, словно змей, загипнотизировал, приковал к земле. А потом убежал.
- Буран!
Стрекозка кричала что есть силы. Теперь и ей было больно. Неужели кот этого добивался? Что ж, у него получилось. Серо-белая кошечка снова стала плакать.
- Я давно хотела тебе сказать, что нашла перо, как и обещала... - сказала она пустоте, а ответом был легкий порыв ветра.
Стрекозка не знала, что ей делать. Она уважала друга, и если он хочет побыть наедине, то ладно. Но... Разве можно оставлять его в таком состоянии? Ученица помотала головой.
"Я знаю, где тебя искать!"
Она сорвалась с места и помчалась по следам кота. По дороге спугнула кучу разной дичи, но она не интерисовала кошку. Благодаря наставника за все полученные умении в выслеживании, она выискала любимый запах друга, и не ошиблась - он шел к их месту.
К нагретым камням.

Кошка шла по самому краю ущелья, вытягивая след в одну точную линию, наступая на прежние отметки, при этом даже не замечая сей особенности. Она напряжена и насторожена, взгляд буравит точку под кустом, пускающим корни по пологой земляной стене, но удерживающимся при этом на самой грани - ловкий балансёр, жаль, ему не удастся всё же просуществовать долго. Впрочем, судьба растения вовсе не теребит душу хищницы, она погружена в охоту, больше не существует никого и ничего. Ветер бьёт в бок, не принося практически ни одного запаха, лишь на точке старта полосатая краем обоняния смогла определить птичьи нотки, а поскольку местность, как ни странно, не изобиловала пернатыми товарищами, она особо не гадала. Будет рада любой птице, главное - поймать, а точка крайне неудобная. От этого и разливается по телу лишнее напряжение, за которое сама себя ругает, тщетно стараясь расслабиться - инстинкты берут верх. Совсем близко, ещё несколько шагов, но движение под ветвями останавливается, и это вынуждает зверя припасть к земле, распластавшись максимально, насколько это возможно, чтобы сохранить готовность подобраться в прыжке при первой же возможности и необходимости. Мельтешение чёрного оперения ничем не помогает, мэйн-кунша любуется игрой косых лучей солнца на нём, озадаченно хмурясь и в очередной раз отмечая, насколько плоха позиция. Наконец, решает продолжить приближение, слегка отдаляясь от края, дабы не сорваться. Совсем близко, и массивная лапа предательски съезжает, сбрасывая мелкие комья земли. Когти врезаются в почву, глубоко решетя её, мышцы напрягаются грубее, готовясь к сопротивлению, но оно не понадобилось - падения не последовало, конечность благополучно вернулась на горизонтальную поверхность. Жаль только, птица всё же оказалась спугнута. Почуяв неладное, она выпорхнула из-под самого носа, оставив насиженное под кустом место. В удаляющемся силуэте был запоздало опознан ворон - солидная добыча, обидно за столь глупый срыв почти завершённой комбинации, но это только начало охоты, значит, отчаиваться рано.
Полосатая махина встала, критически оценив спуск. Да, падать с него было бы не слишком приятно, и этот факт в очередной раз доказывает, что кидаться на первую попавшуюся нить потенциально съедобного аромата не стоит, по крайней мере, если нет уверенности в зашкаливающем количестве отягощающих факторов. Время потеряно, хотя, в этом и плюс есть, если подумать: вечереет, солнце садиться, и находится на открытой местности в разы приятнее. Откинув лишние размышления, кошка несколько раз проехалась языком по грудке, стряхнула с боков запутавшиеся в густой шерсти травинки да листочки и вернулась к основной цели текущей охотничьей вылазки - поиску пропитания, собственно говоря. Отойдя от края, Крик Журавля продолжила бороздить местность, прислушиваясь к шелесту растительности. Не из романтических побуждений, разумеется, а ради максимального ориентирования в рабочем пространстве. Отдалённый окрик грача, подзывающего, наверное, товарища, послужил тем самым ожидаемым сигналом. Неоднозначно хмыкнув (с одной стороны, хотелось "отомстить" роду птичьему за недавнюю неудачу, с другой, кошка предпочла бы попытать счастья с каким-нибудь грызуном, пусть даже обыкновенной мышью), охровоглазая принюхалась, убеждаясь в относительной близости птицы - красться далеко смысла нет, слишком велик шанс застать лишь пару-тройку пёрышек на мести взлёта. Шаг за шагом, бура мысленно на похрустывание сочной травы, махина подбиралась к новой цели, осторожничая из-за отсутствия деревьев, кустов или хотя бы камней на пути. Слишком открытые действия были ей не по вкусу - маскироваться этой особе было непросто по целому ряду признаков. Так что, самка вовсе не удивилась, когда грач насторожился и принялся активно крутить гладкой головой. Отступать, правда, было уже поздно, не отпускать же, в конце концов, вторую добычу подряд! Ускорив шаг, кошка вытянулась в прыжке, цепляясь когтями за самый конец хвоста и беспощадно его выдирая. По-сути, именно это сбило птице балансировку на взлёте и помогло хищнице повторить атаку, приведшую к смерти обладателя клюва. Что ж, значит, квиты. Несколькими минутами позже хвостатая спрятала тушку, дабы продолжить охоту.
Побродив ещё некоторое время по верху ущелья и не найдя ни одного следа, абсолютно нейтрально настроенная охровоглазая вернулась к тому самому кусту, под которым сидел подстерегаемый ворон, в надежде, что птица вернулась на прежнее место, но надежда оказалась тщетной. Что ж, по-большому счёту, более чем ожидаемо, какой ей резон? Да и не спят эти существа на земле. По крайней мере, пушистой так казалось. Подумав с минуту, Крик Журавля решила всё же спуститься на дно пересохшего русла реки. Там можно было поискать сусликом или полозов, в особенности первых - хвостатая любила лакомиться мясом сего грызуна. Солнце практически зашло за горизонт, лёгкий ветер сменил напряжённую раскалённость на более ненавязчивую, едва вылавливаемую прохладу, в условиях общей духоты кажущуюся какой-то невероятной и спасительной; находиться на улице стало куда приятнее, что заметно повысило ушастой настроение, а, как известно, от этого тоже много чего зависит. В общем и целом, полосатая надеялась на успех. Правда, вожделенные суслики, судя по всему, уже заныкались в норы на ночлег. Мэйн-кунша собиралась подниматься, когда услышала подозрительное шипение, на которое среагировала скорее инстинктивно, нежели осмысленно. Отскочив в сторону, она на несколько секунд прижала уши к макушке, оскалившись в немом шипении. Взяв себя в лапы, хищница повторно прислушалась, пригладив шерсть. Её мысли оправдались - змея. В общем-то, не удивительно, этих созданий здесь всегда много было. Основным вопросом была степень ядовитости, посему, обогнув предполагаемую точку дислокации рептилии, самка подняла с земли толстую ветку, кою в точку "Х" и бросила. Как ни странно, манёвр удался, и из песчаной насыпи, обрушив всю конструкцию, выползла соответствующего цвета змея. Насколько охотница ориентировалась среди этой безногой живности, яд энной степени силы в пасти противницы вырабатывался, посему лезть в открытую было глупо. Не отрывая от морды песчаной взгляд, Крик Журавля нащупала ещё одну палку и, посетовав на недостаточность её длинны, ткнула в змею, спровоцировав выпад, а после, поддев ощерившуюся изгибом рептилию, подбросила её на камень, оглушив. Ну... или почти оглушив, ибо жирная лента, в конец обнаглев, поскребла своей брюхатой тушкой по направлению к укрытию. Осторожной рысью нагнав ныне определённо добычу - до возможной атакующей ей теперь далеко -, охровоглазая вцепилась ей в шею, удерживая нарастающую хватку до тех пор, пока чешуйчатая не перестала биться. Откусив после голову (на всякий случай) и закопав её, кошка подобрала трофей и поспешила вернуться за грачом, чтобы после объединиться со своим патрульным отрядом. Оба дела много времени не заняли, как ни странно, Львинозвёзд и Солнцесвет даже не постарели в ожидании любительницы затяжных охот и поздних прогулок, так что, до лагеря троица добралась быстро и мирно.

Похоже, что у глашатаи Речного племени на него был особый взгляд. Быстролап знал, что пойдет в пограничный патруль, но в детали не вдавался. Он уже воспринимал все патрули, как сплошную обыденность. Стрекозку вот-вот должны были посвятить, поэтому в скором времени ученик должен был остаться без её компании. В этот раз его вновь кто-то распихал, и Быстролап, открыв один глаз, ничуть не удивился, что это была Крик Журавля. А где паучьи лапки? - усмехнулся про себя рыжик, понимая, что уже не может обойтись без этой чудесной требовательной кошки. Её нрав привлекал ученика, поэтому кот был совсем не против такого подъема.
- Подъём. Сегодня будет интересный день. Хотя... может быть больно.
Быстролап, начавши умываться, чуть не проглотил сухой листик, приставший к его шкуре. Что же ты опять удумала? - коту казалось, что Крик Журавля пытается проверить его на прочность, ставит над ним некий эксперимент. Быстролап проводил её взглядом и не знал, стоит ли ему спешить или уже нет, так как, похоже, патруль обещает быть насыщенным. Выйдя из пещеры, он кивнул кошке и направился за ней. Ученик ожидал, что они направятся в очередной раз в сторону Ручья, но у глашатаи были другие планы.
- Был когда-нибудь в Змеином овраге? То-то же. Сегодня мы это исправим и понадеемся, что твоё знакомство со змеями закончится благополучно.
- А иногда знакомство заканчивается... не очень, да? - кот слегка отшатнулся, услышав про змей. Он еще ни разу не встречал этих ползучих гадюк, но прекрасно знал, что всего лишь один укус ядовитой змеи может отправить его в Звёздное племя.
- ...отгрызай мёртвым змеям голову. Это не обязательно, но знаешь, как-то спокойнее. И с точки зрения умерщвления, и с точки зрения яда.
- А разве их вообще можно есть? - если честно, то Быстролап слабо представлял, чтобы кот начал разгрызать плоть гадюки, чтобы полакомиться. Ну про яйца птиц я еще понимаю. Это деликатес. Но разве можно назвать деликатесом змею? Или Речное племя всегда было таким неповторимым?
Когда они добрались до нужного места, Крик Журавля отстранилась от него и направилась по своим делам. Она проверяет меня, - улыбнулся кот. Под лапами находился песок, поэтому Быстролап блаженно замурлыкал. Он почти всё детство провёл в пещере, где пол был выстлан этим ковром. Мысленное напоминание о детстве не только наводило добрую ностальгию, но и грусть о прошлом доме. Но Быстролап всегда в подобные моменты старался отвлечься от всего плохого охотой.
Он не успел пройти пару шагов, как на своей дороге встретил маленькую змею, которая ловила последние солнечные лучики перед холодной порой. Быстролап вздыбил шерсть, округлил глаза и зашипел то ли от страха, то ли от боевого настроя. Хладнокровное подняло свою голову, высунув язык. Кот решил рискнуть и молниеносно ударил лапой по телу змеи. Та лениво посмотрела на него, сделала резкий выпад, но не попала, так как Быстролап отпрыгнул, подняв хвост трубой. Змея вновь зашипела и решила не тратить своё время на кота. Быстролап хотел поймать её за хвост, но та выскользнула и скрылась за камнями. Ну и ладно, - фыркнул про себя ученик, хотя сердце вот-вот было готово вылететь из груди.
Кот обошел территорию, сделал метки, а затем возле камней наткнулся на гнездо с яйцами ящерицы. Оглядев пространство, словно ожидая увидеть скользкое существо, Быстролап возрадовался своей удаче, аккуратно взял гнездо и понес в место, где должна была его ждать глашатая. По дороге он бережно нёс свою ношу, чтобы случайно не уронить, поэтому не учуял запах птицы, но кот не особо расстроился.
- Цел, мальчик мой? Отлично, тогда возвращаемся в лагерь.
- Угу, но это было довольно опасно, - усмехнулся весело Быстролап. Его глаза искрились.
Тут кошка ловко заправила за его левое ухо смоляное перо. Ученик смутился и кивнул благодарно наставнице. Кажется, что она ко мне привязалась также, как и я к ней, - Быстролап по дороге смотрел на Крик Журавля.
- Вот-вот Стрекозку посвятят, да и твоя церемония не за горами. Надо будет сводить тебя на Порог, познакомить с азами прохождения испытания.
- Посвящение? - ученик округлил глаза. Он стал оруженосцем несколько лун назад. Неужели я освоил всё что нужно за столь короткий срок? Хотя Крик Журавля и Львинозвёзд старались над этим. Я стал сильнее, ловчее, но что-то тревожит меня.
- Я не уверен, что освоил все азы настоящего охотника и воина, - лишь скромно ответил Быстролап, сомневаясь в самом себе.
Да. Стрекозка подросла. Она станет ночевать в палатке воином рядом с этим... Бураном, - кот нахмурился. А что если она свою подстилку перенесет к нему? Мне он не нравится, мне не нравится, как он смотрит на неё. Этот хищный взгляд словно на добычу.
Но мысли о скором испытании перебивали все остальные. Быстролап стал заметно нервничать.

Сырость довольно таки сказывалась на добыче, которой с общей куче с каждым днем становилось все меньше и меньше. Зато обилие влаги никак не сказывалось на моих эмоциях. которых, казалось, и вовсе на морде не было. Да, в душе, я искренне радовался такому повороту событий,не смотря на косые взгляды со стороны рыжего грязнокровки, благословляющие со стороны Ручей... Ай, не сейчас об этом.
Просыпаясь в компании зеленоглазой красавицы, каждый день, даже холодный и мокрый, становился самым солнечным в моей жизни. Это ли любовь?
Легко трусцой, размеренно покачивая хвостом, миную торчащие, словно иглы Обливиона, сквозь землю валуны и камни, в щелях которых могут обживаться змеи и ящерицы. Сегодня моя цель - мелкая добыча.
Знаете, захотелось поговорить о моем оруженосце. Способный малый, этот Скворолап. Не глупый, молчаливый. Его нужно научить некоторым премудростям, покуда земля не продрогла и не дала "отбой" многим действиям до весны.
Люблю весну...И осень люблю...
Я сегодня летал в своих мыслях, просто физически не мог нормально поохотиться.
Вот она! Кажется, добыча уже танцует танго перед твоим носом, трясет хвостом, стараясь привлечь, потом ты сосредотачиваешься и... добычи как не бывало. Два раза меня обводили вокруг своего же носа две полевки, которые, кажется, уже и языки показывали, и хвостами виляли, а одна даже за лапу укусила! Вот это дерзость.
В общем, не заладилась у меня охота.
Ну, не повезло в охоте, повезет в любви. Однако в пустых лапах ничего не прибавится, племя все еще кормить нечем.

Муск последний раз обернулся, провожая взглядом то место, где скрылся его наставник. Дубравник решил разделиться - и рыжий не имел ничего против. Он, наоборот, готов был первым скакать вдаль, избавляясь от надзора.
Нет, не сказать, что Мускатник очень уж не любил учителя. Отнюдь, их отношения были скорее дружескими и духовными, чем банальное " оруженосец - наставник", но, как бы все это не отрицали, Муск взрослел и ему отчаянно хотелось вырваться из-под чьей-либо опеки, как бы он не любил своих учителей. Поэтому за счастье почиталось поохотиться одному, без наблюдения и надзора. К слову, о взрослении - рыжий благополучно догнал Дубравника и готовился его перерасти. В последнее время местный "богатырь" стал еще мощнее, выше и лохматей, так что вид он теперь имел очень даже бандитский.
Рыжий, задирая лапы чуть выше обычного и подозрительно оглядываясь на наличие ползающих гадов, принюхался. Да уж, несмотря на то, что Змеиный Овраг - место опасное, дичи в нем хоть отбавляй. Видимо, именно потому, что сюда отваживаются ходить лишь некоторые, ведь нередки случаи, когда молодые коты приходили на охоту и оставались в этом месте... хм, жить.
Но Муск, возможно, именно поэтому выбрал столь рисковое место. Эта глупая, глупая привычка подставлять свою лохматую шкуру под удар, только чтобы показать: "Смотрите, вы боитесь, а мне плевать! Я могу все!".
Возможно, все. Кроме как нормально охотиться. Наверное, ему мешали собственные габариты или собственная дурь. Хм. Нет, все таки дурь.
После нескольких попыток в зубах у рыжего оказалась лишь галка, слишком ленивая, чтобы сопротивляться судьбе. Но хотя бы упитанная. В остальных двух случаях оруженосец либо поскальзывался и пропахивал подбородком замерзшую землю, либо ругался и распугивал добычу. Что-то не везет ему в последнее время.
Может, надо больше времени уделять тренировкам?
— Да ну не, бред какой-то,
И паренек, насвистывая что-то и стараясь не оглядываться, пошел к Дубравнику, который уже ждал его.

Овраг встретил серого кота тёмным, нависшим над самыми ушами хмурым небом. Земля с расщелинами в ней казалась очень неприветливой. Оно и понятно, здесь никто не ждал юных охотников. Опасность медленым и тяжёлым дыханием шуршала в низине, прохладный зимний ветер заставлял жмурить льдистые глаза оруженосца при каждом дуновении.
- Прелестная погодка, - фыркнул молодой кот, пошевелив усами.
Хорошо хоть снега не было. Он не любил Снежный Камыш именно за этот отвратительный холод, от которого больше не скроешься под пушистым боком матери. Единственный выход избавиться от неприятных ощущений - это разогнать кровь в жилах, отвлечься на что-то, испытать адреналин. Именно это и стало причиной, почему братья выбрали Змеиный овраг. Местечко не из дружелюбных, но на то есть свои плюсы: принцы скучать точно не будут.
Итак, Дымолап, махнув своим полосатым хвостом, стал приближаться к одной из расщелин, где только что послышался шорох. Насторожившись, кот медленно подкрался к интересующему его месту и убедился в своих догадках: это действительно оказалась землеройка. Выждав нужный момент, Дымолап резко махнул лапой с выпущенными когтями и подцепил мышку в воздух. Та подлетела, легче пёрышка, и с глухим стуком упала рядом. Только Дымолап собрался прибить её лапой, как испуганная жертва кинулась наутёк. Благо, реакция отличного охотника позволила Дымолапу ухватить беглянку до того, как она скрылась за серым камнем. Надавив на шейку землеройки, Дымолап дождался, пока хрустнут суставы грызуна, и подобрал обмякшее тело пастью. Спрятав пойманную дичь под одним из камней, кот продолжил охоту.
Вот сверкнул золотистый хвост Солнцесвета, и Дымолап посочувствовал брату. Не очень-то хорошую роль играет сейчас рыжеватая шёрстка брата, когда кругом белёсый снежок да тёмные стволы лысых деревьев. Зато в разгар Цветущего Камыша Солнцесвету удобно прятаться в сочной траве. Его вообще можно перепутать с зарослями цветущего одуванчика.
Дымолап хихикнул на свои мысли и продолжил держать нос по ветру. Но ледяной символ свободы оказался не таким благосклонным, как этого хотелось бы оруженосцу. Он сумел учуять лишь запах Скворолапа, а посему тихо решил удалиться, повернув назад, чтобы не мешать брату охотиться.
Сейчас здесь было не так опасно, как в летние деньки. Змеи уже давно спали в своих норах, но держать бдительность всё равно стоило. Вдруг одна из гадов решит выбраться на охоту? Кто вообще знает этих змей...
Тем временем шорох где-то слева заставил Дымолапа замереть. Он медленно повернул голову в сторону звука. Чёрно-серая тушка вороны озабоченно выклёвывала что-то из-под камня. "Неужели змейку поймала?" - удивился Дымолап, но решил, что сейчас не врем поражаться охотничьему навыку вороны. Сейчас нужно самому этим навыком воспользоваться. Медленно и тихо ступая, серый кот направлялся к увлечённой добыче. прыжок - и встревоженный крик вороны разлетелся по оврагу. птица успела выскользнуть из лап охотника, но и тот оказался не промах, и в итоге Дымолапу всё-таки удалось пригвоздить пернатую к земле. Один небольшой, но смертельный укус - и добыча в лапе. Когда с вороной было покончено, Дымолап украткой глянул под камень, где-только что возилась птица. Неужели и впрямь ей удалось вытащить змею?..
И тут Дымолап почувствовал прилив стыда к самому себе. Ну как можно быть столь невнимательным и не заметить знакомого места? Да, это был тот самый камень, где он припрятал свою перву добычу, землеройку. Мышь оказалась почти нетронутой, не хватало лишь лапки, вырванной предприимчивой вороной.
- Мда, - низким басом выразил своё негодование Дымолап.
Хотя, нужно признать, вышло довольно иронично.
Ветер вновь стал пронизывать полосатую шёрстку оруженосца, и тот решил, что задерживаться здесь более нет смысла. Подобрав свою добычу - охотника и его пищу, - кот направился туда, где они с братьями разошлись. Чуть позже подошёл Солнцесвет, а затем к ним присоединился и Скворолап, что-то ворчащий себе под нос.
- Что ж, похоже, племя сегодня останется сыто, - довольно заключил Дымолап, оглядывая добычу братьев.
Теперь самое время возвращаться в лагерь. Уже начинало темнеть, а вместе с тем и значительней холодать, поэтому Дымолапу не терпелось уже свернуться клубочком в тёплой пещере оруженосцев.

В типичной для себя, решительной манере охровоглазая вырвалась из объятий сна, едва первые лучи осмелившегося на восход солнца коснулись порога палатки. Сегодня кошка легла ближе к середине, хотя обычно спокойно устраивалась ближе к выходу - она спокойно переносила холода и не стремилась забиться в дальний угол, кроме того, обычно поздно ложилась и, напротив, рано вставала, а будить уставших соплеменников по два раза хотелось не слишком. В конце концов, думать нужно и о других, а не только собственные интересы блюсти. Просто в этот раз вышло так, что простывшая слегка особа, во-первых, опасалась раскочегарить болезнь на ветру и слечь окончательно, чего не могла себе позволить ни с какой точки зрения, во-вторых, из-за дурного самочувствия решила отложить часть дел и улеглась ранним вечером, дабы восстановить силы. Естественно, перегораживать всем проход, становясь ковриком для лап, не слишком хотелось, так что, вариантов попросту не осталось. Надо сказать, на простуде отдых сказался исключительно положительно: полосатая чувствовала себя бодрячком, готовым нагнать и перегнать оставшийся со вчерашнего дня план. До этого, правда, нужно было перешагнуть три спины, не задев по две подстилки с каждых боков. Для махины, мягко говоря не отличающейся манёвренностью, это оказалось не слишком просто, она несколько раз начинала было выбираться и сразу же резко сдавала назад, понимая, что текущий путь - тупиковый. Так что, когда свежий воздух, наконец, ударил по бокам, Крик Журавля облегчённо выдохнула, убив желание забираться вглубь палатки оруженосцев, дабы растолкать Дымолапа, с которым собиралась в патруль. Кошка просто остановилась на пороге и, решив, что просыпаться пора всем доблестным ученикам, на всю площадь обозначила, кого и через сколько минут ждёт у выхода из лагеря, после чего спустилась на поляну и, усевшись близ общей кучи, принялась умываться - длинная шерсть плоха тем, что собирает на себя всё, что хорошо и плохо лежит или даже висит. Разобравшись с марафетом, речная осмотрела кучу с добычей, убедившись, что на охоте сегодняшней придётся как следует постараться. Так что, как только Дымолап появился на поляне, мэйн-кунша объявила патруль начатым и выбралась из тростникового тоннеля в Ельник, маня внука хвостом за собой.
Тем не менее, охотиться в заснеженном царстве хвои не было ни настроения, ни намерения, посему Крик Журавля пересекла его по прямой, выйдя к Низинам и, обойдя их по куску боковой стороны, остановилась у Змеиного оврага. В его трещинах всегда мыло много грызунов, даже птицы некоторые прятались, поэтому утром, когда жизнь просыпалась, овраг мог стать выгодным местом для охоты. И тактика в итоге дала свои плоды. Надменная ворона прогуливалась по дну, явно считая, что ей ничего не угрожает; правда, переменилась во мнении после первого нападения и попыталась улететь, что так и не смогла сделать. Похожая судьба оказалась уготована чёрной галке, затихшей в зубах охотницы. С мышью дело обстояло сложнее, но даже поскользнувшись и приложившись грудью, полосатая сумела дотянуться до юркого грызуна, на котором законила серию охот. Дождавшись Дымолапа, кошка вместе с ним вернулась в лагерь.