Вечерело. На западе небо уже окрасилось оранжевым, как шерстка кота цветом. Очередной день подходил к своему концу. Солнце играло своими последними лучами на водах тихого и спокойного озерца, прозрачного как стекло. Снег здесь лежал только под ивами, в темных и недоступных теплу местах. Первые зеленые ростки пробивались сквозь еще не согретую землю, купаясь в первых лучах весеннего солнца. Уток на озере не было видно. Видимо, они еще не вернулись с зимовки.
Парусник пришел сюда в надежде не только отыскать первые росточки бурачника и водной мяты, запасы которых почти закончились в связи с большим количествам королев, но и в поиске места, чтобы подумать над всем произошедшим. Подойдя поближе к берегу, целитель заметил совсем свеженькие листики водной мяты. Кот нагнулся и острыми зубами откусил несколько росточков. Оставалось найти немного бурачника. Его серебристый нашел прямо под ивой.
Несколько минут спустя, травник сидел, устремив задумчивый взгляд на другой берег. Когда-то, они с Кубышкой приходили сюда. Вот точно в такие же вечера. Он до сих пор помнил ее ласковую улыбку и веселые огоньки, пляшущие в зеленых глазах. Парус очень боялся влюбиться, но, увы, это уже произошло. Может, Звездные предки поэтому и забрали кошку к себе, не дав серому целителю нарушить воинский закон. Почему-то не все нежелательные контакты пресекаются Звездными предками. - целитель прикоснулся лапой к холодной глади воды. На секунду ему показалось, что вместо его отражения на него смотрит его рыжая ученица.
Солнце окончательно закатилось за горизонт, и Парус, поднявшись с холодной земли, побрел в лагерь. Нужно хотя бы попытаться поспать. И поужинать.

Отредактировано Парусник (2014-01-04 20:15:16)

Мягкая ясность безмятежного небосвода, избавляя от навязчивой теплоты редкими лоскутами облаков, отражалась игривой лазурностью в прохладных водах горной реки. Освежающий звук волны, разделяясь о камни, невольно воодушевлял сердце Речного воителя. Однако еще отчаянно холодный, но местами прогретый в мелководье поток возможных чувств не предавался глубине, сохраняя в недрах привычное безразличие. И лишь изредка поддаваясь лучезарности игривого солнышка, течение мыслей отмечало подогреваемый интерес, все реже охлаждаемый холодностью рассудка.
- Не отставай, сонная улитка, - пытаясь разбавить нависшее неопределённостью молчание, Львинозвёзд, усмехнувшись, едва сбавил ускоренную поступь - как-никак, а дамам во многом надлежало уступать. Тем более таким молодым и крайне очаровательным.
- Если не ошибаюсь, ты последняя, кто навестил это столь живописное место, - задумчиво пропуская влажный воздух сквозь подсохшие носовые пазухи, мяукнул предводитель, мгновенно сориентировавшись: - Случайно не в ночь Совета?
Стараясь быть не столь резким, нет, скорее даже более легкомысленным, светлошерстный кот помедлил у песчаного основания берега, откуда бодро шелестели молодые ивы, переплетаясь зеленеющими прутьями по ветру.
Предводитель надеялся все разрешить без лишних обид, откровенно и последовательно. Решительно взглянув в глаза синеглазой красавицы, речной лев невольно ослаб мышечным напряжением извечно нахмуренной морды - вид Ручей был настолько мил, пленителен, хрупок... Львинозвёзд едва сдержал наплывшее волнение, и спустя вздох опустился на землю, секундно опущенной растерянностью во взоре пытаясь вернуться в соответствующую наружность.

- Да, именно. Тогда был мой патруль.
- Наш патруль, - вровень возможным соображением Ручей эхом отозвался златогривый предводитель, после искренне озадачившись: - Почему ты меня тогда не дождалась? И передала свое отсутствие через Крик Журавля...
Как сейчас вспомнив минувшее полнолуние, Львинозвёзд, анализируя каждую ситуацию, пытался вернуться к истине тех событий... Совет начался в привычной обыденности - разговоры, знакомства, наблюдения... После следовала речь, собственно, повествующая о последних новостях Речного племени. Констатировав все в общих чертах, с недоверчивой лаконичностью, предводитель говорил по факту. Ах, и конечно же забыл, рыбья голова, упомянуть назначение Ручей в глашатаи! Ему настолько показалось это свойственным, будничным - каждый об этом знал, догадывался, видел, отчего лидер напрочь запамятовал важнейшую деталь прошедшей луны.
- Я чем-то задел тебя в своих словах? - предполагая дальнейший ответ, светлошерстный кот, признаться, уже был готов к заслуженной оплеухе, и, сменив недоуменность на потешливо свернутую в трубочку губу, златогривый нарочито, в шутку, раздул щеки, в приглушенном хохоте приподняв широкие бровные дуги. Явно не нуждаясь в разъяснениях, Львинозвёзд ныне ожидал улыбку, смех и блеск в глазах спутницы, но никак не серьезную уязвленность, упрямство и вредность. Ручей была живая и переменчивая, и предводитель надеялся, что в не ошибся в голубоглазке, доверив в эти минуты ей свою самую скрываемую сторону - искреннею, затейливую и смешливую.
- Я прошу меня простить, - на выдохе усмехнулся гривастый, расслабившись выражением морды и обвив лапы пышным хвостом.

Пуще рассмеявшись, Львинозвёзд, тряхнув крупной головой, еще больше напустил на глаза и без того опущенную Ручей челку, и игриво зарычав, нырнул под грудь синеглазки, резко встав и вильнув хвостом так, что повисшая на шее глашатая едва не утонула в роскошном веере гречишной шерсти.
- Никогда так не делай, яяясно? - подхватив синеглазку за заднюю лапу, предводитель, лишь краем сознания понимая, в каких неприличных позах они сейчас дурачатся, неожиданно оступился - торчащий из-под земли сук огромной ивы словно намеренно сбил светло-шерстного кота с лап, и тот, отчаянно балансируя на выступе берега, безрезультатно обратился в кратковременный полет вместе с Ручей. Сперва оказавшись на спине, пышноусый, забавно скорченной мордой потерпев приземление соплеменницы на его широкую грудь, после мгновенного маневра оказался вновь поверх синеглазки. Подобная борьба за удобное падение продолжалась не так уж долго, и вконец запутавшись в ивовых прутьях, массивная туша, и та, что поменьше, собрав брюхом всю гальку, слетела вниз по склону, в дальнейшем оказавшись неподалеку от небольшого водоема. Гоготавшие у берега нырки взволнованной цепью белоснежных перьев взметнули ввысь, крыльями цепляя шумные камыши, а растерянные и взлохмаченные рыболовы, наоборот, устремились еще ниже, в конечном итоге миновав мелководье и достигнув приличной глубины озера.
Нащупав лапами основание дна, Львинозвёзд оторопело осмотрелся по сторонам - и что сейчас было?

Вода, перекатываясь через широкую спину Львинозвёзда, словно омывала какой-то подводный риф - игриво проникая сквозь пряди длинной шкуры, она сверкала полуденным солнцем. Но в конечном итоге вымокшая шерсть, несколько непривычно облепив крепкое туловище самца, при выходе из воды стала еще тяжелее - струясь потоком вниз, от макушки и до хвоста, влажность лишила предводителя былого величия и «объемной» значимости. Походя ныне на обычного рядового воителя, мокрого, грязного и обвисшего, кот ничуть не смутился - все это было забавой, веселой и незабываемой.
- Чувствую в лагере нас не узнают, - с усмешкой вскинув голову вверх, светло-шерстный, пытаясь избавиться от навязчивой челки, вновь чуть не угодил обратно в водоем, благо в этот раз устояв на всех четырех.
- Нет, нас определенно не пустят губить подстилки! - в очередной раз подхватив нотку смешливости от Ручей, Львинозвёзд нехотя осмотрел себя и показательно вздохнул: - Придется ждать рассвета, чтобы как следует обсохнуть...
Склоняя глашатаю к дружеской ночной посиделке, лидер, попутно анализируя свободный график и отсутствие патрульных заданий у обоих, с вызовом взглянул на синеглазку - проявит ли кошка смелость? Доверит ли свой покой чуткому льву - непосредственному властителю Речных угодий?

- Только не удивляйся, если все племя хватится предводителя и глашатая.
- Я бы не хватился, - непроизвольно зазевался Львинозвёзд, наметив в корнях одной ивы годную корневую развилку - при желании в этом углублении можно было бы устроить целое гнездо. На двоих. При светлячках, с окушами за щеками... Впрочем, не рановато ли? Как порядочный лев предводитель то не очень и спешил - он чувствовал возможную уверенность в том, что занимает в душе кошки особое место, и пусть это даже не горячее ощущение первой влюбленности. В любом положении златогривый окажется ближе к Ручей, ведь отныне их объединяет не только племенная солидарность и один камыш в палатке, но и общая ответственность за многочисленные прибрежные жизни.
Но что может означать эта ночь для них обоих? Собственно, Львинозвёзд и сам до конца не понимал, сейчас он просто устал. Нет, отнюдь не физически измотан, а подавлен и душевно растерян. Бесконечные проблемы, страх осуждения... И он, молодой кот, не познавший в этой жизни ничего, кроме борьбы - за первенство, лидерство, внимание окружающих. Словно златогривый и не любил в собственной действительности никого и ничего, кроме себя, анескончаемые угрозы подрыва его репутации каждый раз злили предводителя, угнетали безысходностью - в самом себе пытаясь найти правильность для решения той или иной задачи, он постоянно сталкивается с дилеммой - «я» или «племя»? Будто никто и ничто не сможет ему помочь как-то в этом разобраться, объединив две важных составляющих в единое целое, единую цель.
- Эх, и как назло клонит в думы... и сон, - поднявшись на лапы, Львинозвёзд, улыбчивым кивком направив Ручей в сторону намеченной ивы, вскоре разместился в развилке что пошире, и, приподняв лобастую морду на ближайший корень, устремил внимательный и тоскливый взгляд на соседнее «гнездышко», где старательно приводила себя в порядок его прекрасная синеглазка.

Редкий рассветный луч, бодрым напором измеряя последние остатки теневой завесы, вскоре настиг ивовую опушку у кромки Речной заводи.
Сонно смакуя заспанные веки, Львинозвёзд, в беспробудном покое миновав остаток прошедшего вечера, полночи и нынешнего утра, впервые в такой гармонии и безмятежности наслаждался глубиной сновидений. Что ж, он даже вопреки своим обещаниям пропустил бдение безопасности синеглазки, которая рискнула остаться во временном львином логове с ним наедине.
- Ручей? - в осиплой дремоте окликнул спутницу златогривый, прищурено озарившись по сторонам. Всюду была цветущая благодать, воспеваемая молодыми и свободными стайками птиц... и посреди всей этой живописности, насупившись, словно хохлатый нырок, сидела огромная туча гречишного меха: неухоженного, грязного и взлохмаченного.
- Пожалуй, и сейчас в лагере во мне не признают предводителя, - мысленно тешился светло-шерстный кот, в явной неохоте потянув языком грубую прядь с помятой груди и лениво зевнув. Прежде чем заявится домой надлежало себя привести в порядок, да и не возвращаться ведь с пустыми лапами?
- Не мешает и поохотится по дороге... к границе! Точно, - сообразив ближайшее удобное местечко, гривастый суетливо приподнялся на онемелые конечности, и, сведя лапы в мгновенной потуге, наконец расслабился, с крайне деловитым видом принявшись за утренний туалет.
И все-таки, где же Ручей? Провела ли этот день она вместе с ним или отправилась в лагерь? Ведь лидер весьма не галантно поступил в отношении своей дамы, засопев точно бурый медведь в столь воодушевляющий и романтичный час их уединения. Собственно, они ведь еще друзья, правда? Без обязательств, лишних истерик и обид...
- Стоооп, явно уже не туда, - одернул себя Львинозвёзд, вновь усмехнувшись, и с пущим усердием продолжил начатое умывание, незатейливо начиная с укладывания челки, а после завершая взъерошенными донельзя боками. Угораздило ведь.

Глубокая ночь вступала в свое право, истощая последние остатки ранее присутствующего в лесе солнечного света. Луна, неизменная спутница, властительница ночи, давно взошла на темный небосвод; её жемчужные блики вели свою таинственную, переливчатую игру на безмятежной поверхности тихой речной заводи, а длинные камыши, под натиском прохладного ветерка, сникли тонкими бархатными зонтиковидными верхушками к глинистому основанию берега.
Почему так пленяет своей неизвестностью поздняя ночь? Укрывая секреты и тайны, она всегда остается надежным и нередко нужным товарищем. В толщах сумрачной тишины хранилось не только множество недомолвок, неясных и преступных деяний, но и масса поистине чудесных и романтичных моментов.
С легкой ухмылкой вспоминая недавнюю весеннюю забаву, напоминающую о себе свежестью воздуха и искренностью улыбок, Львинозвёзд невольно расчувствовался - и ведь не зря тихий Ивовый берег вновь манил двух неоднозначно привязанных друг другу котов?
- В этот раз не будем мешать уткам, хорошо? - добродушно хохотнул массивный златогривый кот, незатейливо чередуя подскок с легкой поступью, - Я только кое-что тебе покажу, - обратив плутоватый полу-прищур в упор любопытным, большим и круглым синим огонькам, Львинозвёзд, пустив из-под клыкастой улыбки задиристый язык, прибавил ритм, передразнивающим жестом вееровидного хвоста словно упрекая свою сегодняшнюю спутницу - Ручей, в непозволительной медлительности.
- На днях я застал здесь гнездо одной чудной птички - такую и впрямь редко увидишь, - неожиданно мякнул молодой предводитель, в задумчивой осмотрительности выгибая плотную шею и будто намеренно привлекая внимание к шикарному гречишному вороту - раскинувшись на широких плечах пышной возвышенностью, грива выявляя благородной позолотой каждый мышечный потуг кота мягким и плавным движением шерсти. Но, спустя мгновение, массивное туловище, обрамленное грудой роскошного меха, секндно застыло, предостерегающе распушив кисточку длинного хвоста: - Тише-тише, спугнешь еще!

Аккуратная ветвистая ива, изящностью прутьев переплетающаяся у основания, вскоре приоткрылась по мановению слабого ветерка невообразимой красотой - желанная и редкая птичка, миловидно вычищая перышки в своем укромном гнездышке, понятия не имела о две паре глаз, столь завороженно за ней наблюдающих.
Голубая сойка, хохлатая синекрылая красавица, была прекрасной неожиданностью в краях влажной реки и темного ельника. Сизый перелив её перьев, гармонируя с бело-черными ровными очертаниями окраса, напоминал Львинозвёзду глубокий и чувственный взгляд юной и красивой Ручей. Стоило златогривому коту задержаться в бездне её темно-голубого очарования, отливающего белизной живых бликов и игривых черных зрачков, как он уже не помнил себя - поглощенный, восхищенный, влюбленный и одушевленный, предводитель каждый раз охотно придавался теплым и ласковым водам замечательных глаз.
- Никогда не видел здесь подобного, - шепчуще ахнул Львинозвёзд, улыбчиво повернувшись в сторону опрятной и невероятно привлекательной мордочки серо-полосатой глашатаи - загадочно поведя надбровными дугами, лидер неоднозначно вильнул хвостом, едва сдержав в себе страстный порыв хоть на мгновение приблизится к кошке: - Я сейчас...
Пусть он еще совсем неопытный джентльмен, но отчаянно покоренный и целеустремленный, златогривый ни в коем случае не смел смущать подругу напористостью и требовательностью. Он уверенно понимал, что минувшая ситуация с отвергнутой влюбленностью и предательством Клыкача еще долгое время будет терзать хрупкую душу Ручей, но Львинозвёзд был решительно намерен согреть её сердце собственным вниманием и защитой.
- Ну же, птичка, не скупись, - мысленно подбадривал себя взволнованный Речной лидер, в привычной охотничьей позиции тихо перебирая лапы.
Неужто он беспощадно погубит чудесное детище природы на глаза возлюбленной? Неприятно её поразит, отторгнет и обидит? Скорее обрадует. Правда удастся ли?
- Есть! - победно мяукнул златогривый кот, предумышленно спугнувший крохотную пернатую с гнезда и в забавном положении пытаясь выловить передними лапами парящее в воздухе красивое перышко. Подхваченный ночной свежестью неожиданный трофей в курьезном пируэте миновал когтистые конечности, спикировав пухом прямо на широкую мочку носа молодого льва. Тихо засмеявшись, и тут же бережно выхватив милое перышко в пасть, Львинозвёзд обратился в сторону серо-полосатой глашатаи - оценит ли подарок?
- Это тебе, - с нежной робкостью уместив презент за ушком кошечки, гривастый, по неосторожности задев лоб полосатки массивным подбородком, вздрогнул лапами - и надо же было нарушить трепетность момента, дуралей!

Смотри профиль :3

- Надеюсь тебе понравится, - сменяя заставшую врасплох оробелость на более уверенную последовательность действий, Львинозвёзд с некоторой досадливостью отметил скоропостижность столь девственно романтичного и трепетного момента, искрой чувств пробежавшего между двумя воодушевленными Речными котами.
Под сенью молодых ив, в неизменном окружении родной стихии они просто внимали друг другу, одним лишь взглядом, пристальным, заинтересованным и мечтательно восторженным. Каждое несуетливое движение усами, ощущающееся легким и несколько напряженным дыханием, взмах ресницами, утаивающих смущенность - все это отслеживалось немигающей взаимностью, и словно вокруг все замерло на мгновение их встречи.
Усмирили свой гомон хлопотливые утки, стих ветер, исчезли сверчки - природа, будто она свела их сегодняшней ночью, будто она направляла их к желанному неназойливыми и атмосферным толчками.
- Ааа, эм, ну... в лагерь, - вовремя, а может быть и нет, одернув секундное молчание, подогревавшее момент таинственностью, златогривый кот, привычно улыбнувшись, вскинул над макушкой длинный вееровидный хвост, игриво мигнув глазом и расправив плечи - уже изрядно стемнело, а повторять прежнюю глупость с ночлегом вне лагеря лидеру вовсе не хотелось. Впрочем, может и не хватает ему этого? Больше котячьей необдуманности, пылкого безрассудства... Или остановится на зрелой обдуманности? Ведь подобный неразумый опыт уже был пройден Ручей, совсем не увенчанный счастливым концом.
- Теперь все будет иначе, - горячо заверив прежде всего самого себя, гривастый кот в немом обращении взглянул в зеницы глашатаи: а что думает она? Понимает ли то, что осознает и он?
Эх, чувствовал предводитель, нет, даже предвидел очередную бессонную ночь размышлений... благо, наверное, более приятных и теплых, что разительно противоречило недавним думам Львинозвёзда - тяжелым и угнетающим. С ней, Ручей, он ощущал в себе жизнерадостность, он был искренним и настоящим, и совсем безоружным: не прикрытый прочным доспехом кичливости, манерности и показной холодности. Львинозвёзд был теплым, но только с ней, с её голубыми и прекрасными глазами, пробуждающими в нем утерянные желание и цель.

Возможно несколько тоскливый и разочарованный внутри Львинозвёзд вдруг спешно одернулся, когда его ушей коснулся трогательный и ласковый голос синеглазки - она говорила мягко, шепотом, но будто с трудностью, попутно что-то осознавая и пересиливая неизвестное.
- Я не хочу уходить.
Неопределенно парировала глашатая, вынуждая лидера к многословным оговоркам: ведь в лагере их ожидали соплеменники, вели учетность дозорные и волновался Парусник - обремененный тяжестью бесконечных дум и забот, уже однажды оставленный без руководителей минувшим прошлым целитель весьма скрупулезно и отчаянно пыталась уберечь Львинозвёзда от возможных неприятностей.
- Ах, Ручей, но... - но серо-полосатая кошка, преисполненная чувством и желанием, не допустила златогривому проронить хоть слово, противоречащее её душевному порыву. Она выглядела одновременно решительной и слабой, оказывая двойственное влияние на несколько оторопевшего гривастого кота: теряясь в выборе отнюдь не легком, ему предстояло, наверное, раз и навсегда для самого себя определить ценность собственного звания и ближайшего будущего - забота о племени или о себе? Задача, угнетающая с самого начала правления, никак не сопоставлялась воедино - никто, и, казалось, ничто не сможет собрать из двух неотъемлемых составляющих единую и благую цель.
- Как скажешь, - тихо заурчал молодой предводитель, в блаженном полу-прищуре прижимая к груди вот-вот разрыдающуюся глашатаю - ему было понятно, что, а вернее кто побудил Ручей к терзаниям, и лидер мысленно ненавидел подлеца за разбитое сердце его кошки. Он, вопреки прежнему покорителю, ныне понял лишь одно - выбрав её, ты получаешь все: стабильность, надежду, а главное - будущее, сулившее радостью не только для Львинозвёзда, но и для всех Речных воителей. Благодаря именно Ручей и её влюбленной беззаветности златогривый в этот раз не потеряет ничего, он будет счастлив, пусть пока всего на одну ночь.
- Мы останемся здесь до рассвета, - нежно взъерошив макушку полосатки языком, длинношерстный кот, бережливо поправив забавное перышко за ушком молодой кошки, солнечно улыбнулся, на холодный миг едва отстранившись от подруги на половину дрожащего шага, - Все будет хорошо...
Лосненные живительным серебром молодой луны, двое котов, мечтательно поглощенные друг другом, вскоре вверились в этот звёздный и безветренный вечер, теплотой трогательных соприкосновений согревая недавний мучительный трепет души.

- Ручей, - тихой бархатистостью собственного шепота цепляя слух молодой воительницы, Львинозвёзд, засквозив узнаваемой грубостью низкого голоса, повторно мяукнул ненавязчивым призывом, мягким движением плеч пытаясь вывести подругу к пробуждению.
Они провели в окружении умиротворенности чуть больше суток, убаюканные запахом спелых цветущих кустарников, внимающие переливчатую трель редкой оляпки - душевно спокойные и влюбленные совсем не замечали часов..
- Уже вечер, - с легкой усмешкой отметил златогривый кот, в секундной потуге сводя в мышечном напряжении передние лапы и послабляя тянущую временным спазмом боль в широком и звучном зевке.
Небосклон, веющий к закатному краю последними краскам, казалось, не менял свой цвет на протяжении всего дня и везде был одинаков; легкие и бледно-лиловые облака вскоре сменялись последними из них, черноватыми и неопределенными - они были как дым, выстелаясь подсвеченными розовыми клубами напротив заходящего солнца. А окружные хвойные деревья, сомкнувшись угрюмыми рядами, едва вылавливали последний свет, образованными прорехами, словно глазами, подсматривая за уютной Ивовой заводью.
- Впрочем, думаю, нас уже вряд ли кто-то ждет, - подхватил неоднозначность момента забавной шуткой молодой предводитель, обратив сияющий пылающим янтарем взгляд в сторону серо-полосатой спутницы - после сна она казалась еще очаровательнее и милее, словно маленький котенок, западающий в душу своей непосредственностью и такой приятной естественностью.

------------> Куст боярышника: палатка целителя
Я легко поддалась на шутку наставницы и бросив деликатес недоеденным рванула вперед. Особо нервная сегодня, я воспринимала все шутки и подколки особенно остро, а потому, всю дорогу до заводи не разговаривала с Тайфун. Конечно, она не была виновата в моем плохом настроении, но я почему то готова была винить всех вокруг, кроме себя самой. Вздернув нос и совершенно несмотря под лапки, я легкой трусцой приближалась к ивовой заводи.
- Мыши говоришь... Ну ладно. Пусть будут мыши,- спрятав коготки, я убавила ход и пошла медленнее, принюхиваясь и шевеля усищами. Следовало выследить добычу и доказать самой себе, что сегодняшний день ещё можно спасти. Стоило всего лишь удачно поохотиться и принести упитанную мышку в детскую, где сегодня мама попробует кормить Крылышко твердой пищей.
- Надеюсь её не вырвет,- я мельком вспомнила, как приучали к мясу одного из котят, пока сама я обитала в иве. Это было забавно, но малыша было конечно жаль.
Вот, в траве раздался тихий писк. Я тут же среагировала, замерев и навострив уши. В высокой осоке копошилась мышь. Присев пониже, я начала медленно красться туда, слегка раскачиваясь и зорко смотря на добычу. В последний момент в заводи крякнула утка и полетала. Грызун тут же испуганно обернулся и увидел лицо своей смерти. Еще молодую и неопытную, но смертельно опасную мордочку. Мышь кинулась в норку, я прыгнула за ней, но не успела поймать, больно стукнувшись носом. Изнутри поднялась волна обиды и разочарования в самой себе.
- Да, что же я неуклюжая такая!- в сердцах саданула лапой по песку и мявкнула от недовольства. Выйдя из травы, я села и насупилась, нахохлив шерсть, прикусив кончик языка и сильно сузив зрачки. Как же я была зла на себя и свою неумелость. Конечно, мне было всего шесть лун, но я уже хотела большего. Хотела никогда не ошибаться и всегда ловить много рыбы и грызунов, чтобы прокормить всю свою большую семью. Раздосадовано мяукнув, я подняла расстроенный взгляд на Тайфун.
- Прости. У тебя ученица - ужасная неумёха.

Я тяжело выдохнула, ожидая услышать от наставницы упреки в свой адрес. И все же, я ошиблась в этот раз и в который раз порадовалась тому, что не ошиблась с выбором наставницы. Тайфун не только не отругала меня, но ещё и подбодрила и показала место, где обитала дичь. Я благодарно ей улыбнулась, приподнимая поникшие ушки, и поднялась на лапы, взметнув хвост. В этот момент, сама воительница тоже решила не сидеть без дела и направилась в противоположную сторону от той, что указала мне. Пару мгновений я наблюдала за хищным и тихим ходом своего идола и покровителя. Кошка двигалась быстро, будто бы стелилась над землей, при этом абсолютно бесшумно и сосредоточенно. Я восторженно вздохнула, наблюдая, как полосатая схватила мышь и прикончила её. Конечно же, заметила я и первую неудачу зеленоглазой. Ее пример заставил меня немного взбодриться. И у опытных воинов не всегда получается все гладко. Я облизнула усы и направилась в сторону, где по мнению наставницы тоже водились полевки. Писк и шебуршание я заслышала сразу, а вот заметить юркого грызуна не удалось. Став бесшумной настолько, насколько это было возможно, я медленно пошла к зарослям. Вот, цепкому взгляду попалась дичь. Полевка сидела на задних лапках и умывалась. Навострив уши, я начала раскачивать зад, примеряясь. Зрачки расширились почти на всю радужку глаза, качки стали все более мощными, а затем резкий рывок, недолгий полет и в моих когтистых лапах оказывается еда. Я тут же хватаю её зубами, но мышь успевает острыми коготками оцарапать мой нос. Но я непреклонна. Сжимаю челюсти, давлю до тех пор пока не слышится тихий хруст позвонков. Победа. Мое настроение вспугнутой сойкой взметнулось в небо. Я тут же заулыбалась и даже замурчала. Подняв добычу, обернулась и вышла к Тайфун. Та тоже была с трофеем. Улыбнувшись и довольно махнув хвостом, я побежала вслед за наставницей.
- Охотничий патруль... Вот это да... Хм, может быть завтра мы займемся ещё чем-нибудь интересным,- я семенила след в след за воительницей, пожевывая мышь и точно зная, что съем я её сразу же, как только мы вернемся в лагерь. Мое настроение было слишком долго ужасным и с первой же победой нужно было себя хоть чем-то порадовать.
--------------->Палатка оруженосцев. Сон.