1. Цепочка имен: Пушок → Перышко → Невесомая
«Нам не дано выбирать, как зваться, но это, наверное, даже хорошо
Ведь только другой назовет тебя тем, кем ты являешься»

2. Пол: Кошка
«Я рада, что родилась именно такой. Ведь так я могу помогать рождаться другим»

3. Возраст: 39 лун
«Возраст определяется не прожитыми лунами, но состоянием твоей души»

4. Цепочка должностей: Котенок → Ученица → Воительница
«Кто-то считает упорядоченность рутинной и скучной.
Но для меня это - залог спасения от хаоса»

5. Уровень: 4 уровень
«Опыт не оценить одной хорошей охотой или выигранным боем.
Если у тебя получилось, это значит, что ты должен тренироваться ещё усерднее»

6. Внешность:
«Непросто жить, отличаясь от других. Отличие станет либо способом заводить друзей, либо - единственным другом»
Я никогда не хвасталась, да и не могла бы, своим чистокровным происхождением. Мать моей матери, моя дражайшая бабушка, урожденная Хризантема, а в племени Одуванчик, - бывшая домашняя кошка. Она умудрилась попасть в племя еще во время позднего, более мирного правления Искрозвезда, когда ее хозяева бросили питомицу одну и внезапно пропали из леса. Мама говаривала, что ее отличала от многих такая вещь, которую Двуногие называют мудреным словом - порода. Да, бабушка гордилась своим происхождением и тем, что её предки были чистокровными "турецкими ангорами". Я, правда, не очень понимаю, что эти слова значат по-отдельности, но все вместе - это полудлинная шерсть нежнейшего персиково-розоватого цвета и хвост с пушистой метелкой на конце. Надо сказать, эта внешность передалась мне практически без особых изъянов. Забавное стечение обстоятельств.
Кстати, немного о шерсти. Именно из-за неё я и получила все свои имена. Сначала, когда я только родилась, к моей мокрой шерстке прилипла маленькая пушинка, которыми утепляют гнездышки Древесные коты. Поэтому мама назвала меня Пушок. Затем, перед посвящением в ученики мама не успела выпутать из шерстки за моим ухом перо снегиря, что показалось нашему предводителю весьма забавным. Ну а уж имя Невесомая я получила за то, что, хоть моя шерсть и густая и пушистая, отчего я кажусь больше, она так легко развевается на ветру, стоит мне забраться на дерево или пробежаться, что совсем не веришь, будто эта шубка весит хоть грамм.

«Красота воителя - не столько в чистой гладкой шерсти, сколько в натруженных лапах»
А вообще я считаю себя вполне обыкновенной кошкой. Право же, моя шерсть ничем не отличается от обычных шубок моих длинношерстных соплеменниц. И глупо считать себя другой только из-за того, что Двуногие так думают. Это им хочется все объяснять, а мне и без того неплохо. Отец говорит, что сложена я хорошо, совсем как настоящая Древесная кошка - видимо, сказались гены с его ветви семьи. Такая оценка льстит мне куда больше, чем "породистость". Фигура у меня довольно худенькая, отчего меня порой спрашивают, хорошо ли я питаюсь. Да нет, нормально, просто я совмещаю здоровое питание без обжорства с частыми тренировками, поэтому всё уходит в мышцы, без жира или, напротив, висящей на костях от недоедания шерстки.
Рост мой не выше и не ниже остальных, средний. Как говорится, не задеваю головой ветки деревьев, но и не спотыкаюсь о корни. Отец мой наделил меня длинными и ловкими лапами, а мать - выразительным хвостом, передающим оттенки моего настроения. Благодаря охотничьим тренировкам под моей шубкой прячутся весьма сильные мышцы. Именно они помогают мне хорошо прыгать, что особенно важно для котов моего племени. Если постараться и захотеть, я могу и быстро бегать, и ловко карабкаться на заборы. Мне редко когда свойственна неуклюжесть в движениях.
Что касается прочих, менее заметных первому встречному атрибутов, то могу лишь сказать, что подушечки лап у меня как у чистокровной Древесной воительницы, "рабочие": плотные и темные - сказываются частые прыжки по деревьям. В принципе, я редко бегаю просто так или же плетусь, повесив хвост, всегда стараюсь поддерживать один и тот же темп. Мои когти длинные, острые и аккуратные - я стараюсь следить за ними и периодически подтачивать, чтобы не цеплялись за корни или ветки. Они могут легко разорвать горло кролику или располосовать, если потребуется, кошачью шкуру.

«Голова нужна на плечах не только для того, чтобы уши носить»
Вообще я никогда не задумывалась о размерах своей головы, но если уж на то пошло, то она, скорее всего, среднего размера. Черты правильные и мягкие, отсутствуют какие-либо резкие линии, разве что аккуратная мордочка немного заострена. Довольно широкий лоб постепенно переходит в прямую переносицу, а она в свою очередь - в маленький "кожаный" холодный и мокрый розовый носик. Небольшой рот с острыми желтовато-белыми зубами, однако я не стремлюсь их всем показывать - такое может увидеть либо моя добыча, либо злейший враг. Однако особо я горжусь моими большими, яркими, выразительными желтовато-янтарными глазами. Кому-то они иногда кажутся безжизненными, но это только на первый взгляд. На самом деле я всегда смотрю на других с теплотой и добротой. Частенько молодые коты говорят мне, что у меня робкий, словно у трепетной лани, взгляд, но я не воспринимаю эти комплименты всерьез, ведь это просто полет воображения влюбленных. Самой себе я порой смотрюсь несколько доверчивой. Голову мою венчает пара крупных чутких бархатных ушек, мягких и пушистых внутри и гладких снаружи. Поверьте мне на слово: они очень чувствительные и способны уловить звук дичи далеко вперёд. По бокам от мордочки торчат в стороны длинные усы и вибриссы. Голос свой я бы скорее отнесла к мягкому, возможно, даже с толикой нежности и любви. Повышаю его я крайне редко, и на то должна быть очень веская причина.

7. Характер:
«Доброта - это не качество, а образ жизни»
С самого детства меня учили, что я должна вырасти хорошей кошкой. Мама повторяла мне это постоянно: в моховом гнездышке, на охоте, в патруле... Отец тоже не забывал упоминать об этом, когда я заходила к нему в палатку старейшин. Однако объяснить мне, что именно значит "быть хорошей", ни один из них толком, к сожалению, не успел - Вольная умерла рано, а Лазурный почти отгородился после её потери от мира сего. Посему, как бы ни было непросто, пришлось разбираться самой. Поначалу поиски ответа выводили меня из себя, и я, вероятно, поступала глупо, но встреча с Барсучонком многое изменила в моей жизни. Этот комочек меха показал мне, что поиски доброты заведут тебя в тупик, если не ты примешь во внимание тот факт, что это не просто черта характера, но целая совокупность отдельно взятых качеств.

«Слово - серебро, молчание - золото»
Для начала, внимание к окружающим. Я стараюсь чаще смотреть по сторонам и прислушиваться к тому, что творится вокруг, чтобы узнать, что думают и чем живут мои соплеменники. У каждого свой характер, свои взгляды, чувства, мысли, потребности. Если хочешь ладить с ними, нужно научиться принимать эти чужие особенности и ценить их, как свои. Хочешь, чтобы тебе доверяли - доверяй сам. Хочешь, чтобы тебя слушали - научись слушать сам. Причем это касается и споров - тут для меня важно понять настрой оппонента, взвесить все "за" и "против" его теории, поставить себя на его место. Но не подумайте, я никогда не стану просто раболепно потакать другим. Просто в любом вопросе для меня ценнейшим является компромисс.
Кстати, внимание для меня - это и умение слушать, особенно тех, кто хочет выговориться. Многие коты изливали мне душу, и я охотно разделяла их тревоги, печали, горести, их сомнения и переживания. Я стараюсь ненавязчиво успокаивать и подбадривать своих соплеменников, а в особенности тех, кто мне ближе всего. Я знаю, каково это - чувствовать, когда ты никому не нужен, словно ты ничего не значишь для мира, словно тебе нет в нем места, сама была такая. А видеть, как страдают другие для меня неприемлемо. А посему я делаю все возможное, чтобы помочь, утешить и посочувствовать, поделиться советом или просто дружески похлопать по плечу - порой даже такая малость помогает.
Кстати, делиться - тоже правильно, и не только советами и мыслями. Еды я для своих соплеменников тоже не пожалею и с готовностью разделю последний кусочек с кем угодно. А лучше, оставлю дичь целиком на нужды котов, а сама пойду и поймаю себе ужин. Я считаю своим долгом следить за тем, чтобы были накормлены королевы и котята, к старейшинам по понятным причинам захаживаю лично. Мне много не надо, а другим это может быть необходимо. Руководствуясь этим принципом, я смогу порой помочь обессилевшему одиночке, памятуя о встрече с крошкой Барсучонком. Но кормить чужих нахлебников не стану, равно как и позволять вольно распоряжаться охотничьими угодьями своего племени.

«Доверяй, но проверяй, не будь слепым и не давай водить себя за нос»
Быть верным - это тоже часть доброты, а также и часть бытия кота-воителя. Разумеется, каждому необходимо помнить, кому он принадлежит, к чему лежит его сердце и душа, где то самое место под названием "дом", куда он в любой момент может вернуться. Если вокруг тебя преданные коты, ты не имеешь права подводить их своей нечестностью и неискренностью, иначе оскорбишь их доверие. Я стараюсь говорить правду, по крайней мере, всегда, когда от этого зависит что-то важное. Конечно, признаюсь, я могу скрыть безобидные шалости некоторых котят от их родителей, однако я никогда не поставлю под удар свои отношения или же свое племя большей ложью. Для меня не существует понятия "ложь во спасение", любая ложь - это предательство.
Что касается же верности воительской... Никто никогда не сможет обвинить меня в том, что я предаю интересы своего племени, уж поверьте! Я никогда не опорочу себя попранием Воинского Закона или любых других норм или кодексов. Слишком долго я шла к судьбе воителя, чтобы просто так от неё отказаться из-за ерунды. Правда, я иногда могу беседовать с котами из Речного племени, особенно с более знакомыми и проверенными, но никогда дружба с ними не станет выше моей преданности племени. Однако, при этом я никогда не стану слепо повиноваться приказам предводителя, если считаю их абсурдными, рискованными или если они покажутся мне чересчур радикальными. Я не буду шпионить, красть, убивать, не перейду в состояние войны без доказательств, и постараюсь не допустить того, чтобы мои близкие пострадали от глупых решений. Разумеется, такое случается весьма редко, однако если случится - я молчать не стану!

«Силен тот кот, кто может жить по своим принципам.
Которые, при этом, не противоречат законам»
У каждого есть свое жизненное кредо. Не существует двух котов, которые бы жили с одинаковыми взглядами на жизнь, думали бы одно и то же об одних и тех же вещах. Каждый видит мир по-разному, и поступает согласно своему видению. Каждый знает, что он делать будет, а чего его совершить просто не заставишь. Это и называется принципом. У меня таких несколько, и каждый из них стал руководящим в моей жизни.
Во-первых, я всеми фибрами своей души ненавижу войну и сражения в принципе. Ещё в ученичестве я поняла, что мой путь воина строго делится на две дорожки - охотничья идет параллельно, а вот боевая круто заворачивает куда-то далеко. Я не создана для боя, меня просто воротить от вида взъерошенной шерсти, от душераздирающего мява, от шипения и сверкающих когтей. Можно даже сказать, что я боюсь вида крови в больших количествах, правда, с возрастом я смогла несколько успокоить этот страх. Все в племени знают, что на передовую меня лучше не брать - смысла не будет никакого, я буду делать что угодно, лишь бы не вступать в битву. Что хотите делайте, но не заставите! Сражаться я буду тогда и только тогда, когда враг будет уже у самого входа в лагерь, я стану последним рубежом обороны, готовая сражаться за немощных и беспомощных до последней капли крови. Именно для этого я день ото дня упорно тренируюсь, отрабатывая боевые навыки - чтобы не сплоховать, когда придет судный час.
Во-вторых, я намеренно и с полным осознанием последствий не верю в Звездное племя. Точнее, не совсем так. Я убеждена, что умершие коты отнюдь не растворяются в воздухе, но их души остаются с нами, возможно, даже и правда находятся в Светлолесье, как гласят предания. Я точно знаю, что моя мама там, ибо папа порой говорит, что общается с ней, а он вряд ли станет мне врать. Однако я никогда не признаю того факта, что после смерти духи котов-воителей живут одним племенем. Я никогда не смирюсь с такой трактовкой. Зачем же мы тогда сейчас, на земле, при жизни, существует в двух племенах? Зачем сражаемся за территорию, калечим и убиваем друг друга? Чтобы потом жить вместе и просто забыть обо всем? Увольте, для меня это чушь.
И в-третьих, я никогда не трону котят. Возможно, этот принцип ближе всех пересекается с племенными законами, однако для меня этот пункт важен. В этом вопросе мне передалась наследственная любовь к детям от матери. Причем не только и не столько к своим, хотя своих у меня ещё не было, посему не могу судить. Но малышей я люблю, и с этим ничего не поделаешь. Я никогда не смогу повысить на них голос или поднять лапу, при виде сражающегося в бою юного ученика моё сердце обливается кровью, и я спешу вытащить его из схватки, будь он из моего племени или нет.

«Скажи мне, что ты любишь, и я скажу, кто ты»
Любовь оказалась для меня столь же растяжимым понятием, как и доброта. Любить можно разные вещи и по-разному. Я, например, люблю охотиться, и это та часть любви, что называют увлечением. Ещё одним увлечением является гулять поздними вечерами и смотреть на звезды. Наверное, я просто пытаюсь увидеть на небе свою мать, а может, мне просто нравится прохладный воздух, я не знаю. В такие минуты хочется быть одной и бежать, бежать, бежать... Чувствовать свободу, ветер в шерсти, едва касаться лапами земли. Если забраться на самые высокое дерево в лесу, то можно всю ночь наблюдать за спящим лесом и слушать его ночную музыку. Романтика, что говорить. Я вообще люблю подобные милые чудачества.
Что касается любви в более возвышенном плане, то я никогда ещё не испытывала её по-настоящему. Я видела, как отец любил мать, и всегда хотела найти такое же чувство, такого кота, который стал бы для меня всем миром. Который не был бы лучше или хуже, с кем я бы чувствовала себя на равных хотя бы в плане отношений. Кому бы я готова была отдать всю себя, все тело и всю душу и получить то же самое взамен. О, это была бы восхитительная любовь, это точно. Возможно, всё ещё впереди.
А в целом я люблю свое племя, соплеменников, родных и близких, друзей. Однако вместе с любовью бок о бок идет и страх. Страх потери. Чем больше ты привязываешься, тем больше боишься любви лишиться. Смерть, болезнь, расставание - вот то, что несет с собой любовь. Любовь - это слабость, и моя в особенности. Ведь я привыкла отдавать другим частичку себя, и когда эта частичка бьется о стену непонимания или убивается новым владельцем посредством предательства, мне становится больно и обидно. И эта слабость куда сложнее и проблематичнее, чем простое неумение показывать когти или боязнь крови.

8. Биография:
«Для большинства существ жизнь начинается с рождения.
Для меня она началась с родителей»
Моя мать, песочно-палевая воительница по имени Вольная, была одной из первых красавиц Древесного племени. Она унаследовала всю стать своей матери и её лоснящуюся шубку, а также красивый мягкий окрас отца и его яркие глаза. Она была искренней и доброй, однако несколько отстраненной от племени из-за своей нечистокровности. Поэтому встреча с отцом сделала её самой счастливой кошкой на свете. Отец мой был черен, как уголь, и носил при этом прекрасное имя - Лазурный. Столь необычно его нарекла его мама. Слепая от рождения кошка, она каким-то немыслимым образом смогла назвать единственного сына в честь цвета его ясных глаз - сине-зеленых, такими иногда кажутся небеса после дождя. Она умерла почти сразу после того, как малыш открыл глаза, и после её переселения к предкам котёнок попросил не слишком сильно изменять ему имя, ведь оно было единственной вещью, которую он получил от матери, помимо, разумеется, жизни. Так в детстве кот был Лазуренком, а в ученическую пору - Лазурником.
Вольная и Лазурный были, должно быть, самой счастливой парой во всем лесу. Отец говорил, что влюбился в маму с первого взгляда, едва только увидел взрослой воительницей, и с тех пор тайно опекал: помог получить первого ученика, подружиться с окружающими котами, понять, что племенная жизнь не так плоха, как она полагала, будучи одиночкой в собственном племени. Первое и единственное случайное свидание скрепило их навек сильнее, чем они могли бы представить. И хотя мама долго не отвечала на папины чувства, потому что не верила, что он может заинтересоваться ею, он сумел доказать ей свою искреннюю преданность, после чего они стали неразлучны. Само собой, не пришлось долго ждать: Вольная довольно скоро поняла, что ждёт от любимого кота потомство.

«Быть взрослым - это наука всегда знать, что и когда нужно делать.
Быть ребёнком - это искусство развлекать себя в пределах ограниченных возможностей»
Родилась я единственным котенком в помете, однако мне никогда не было одиноко в детской. Со мной почти всегда была моя любящая мать, готовая при всем своем пристрастии к охоте и деятельности терпеливо высидеть все шесть необходимых лун в яслях. К тому же, папа частенько навещал нас: приносил угощения, новости, рассказывал о случившихся с ним событиях. Когда мама уставала или ложилась подремать, я бегала к старейшинам и слушала их истории, в особенности о предводителе Искрозвезде, который когда-то принял в племя мою бабушку. Посему отсутствие сверстников нисколько не повлияло на моё развитие. Разве что я никогда не предпринимала попыток сбежать из лагеря, да и мама, понимая моё нежелание сидеть на месте без дела, старалась выводить меня на опушку леса и показывать все вокруг: птиц, деревья, цветы, траву, листья, даже снег, пусть его и было уже так мало. Показывала она мне и других котов - мы заходили в палатку целителя, подглядывали за тренирующимися учениками, разок-два я даже видела нашего предводителя, стоящего на ветке перед своей палаткой.
В пять лун мама принесла мне на завтрак живую мышь, ещё теплую. Насытившись, я попросила её показать мне, где она поймала такое чудо. Она поманила меня хвостом за собой и увела в лес, где рассказала, как выслеживать дичь, как находить норки, как подкрасться против ветра и как совершить необходимый прыжок для удачного захвата. В тот день, после долгого и томительного ожидания, я поймала свою первую добычу. Не буду особо хвастать - мать сама направила зверька на меня, однако я все равно горжусь собой. Помню каждое своё движение, каждый вздох, напряжение каждого мускула в теле. Помню гордый взгляд отца, когда я принесла ему свою маленькую мышку, и его теплый голос, полный любви и радости.

«Учение - свет, потому что на тренировку выбираешься рано.
Не учение - тьма, потому что возвращаешься с тренировки уже в сумерках»
Посвящение в ученики показалось мне особенно торжественным событием отчасти потому, что посвящали меня в тот день одну. Помню, как мама вылизывала мою и без того чистую шерстку, папа тихо шептался с ней, приобняв меня хвостом, а я сидела и думала, кого же Звездолом определит мне в учителя. Я не могла рассчитывать, что получу в наставники отца - гены взяли верх, и кот стал понимать, что слепнет раньше, чем ему бы того хотелось, он готовился переселиться в палатку старейшин спустя луну или две. Я была бы рада стать ученицей своей матери, но судьба в лице предводителя определила мне другую участь - я стала оруженосцем другого кота и в принципе осталась этим вполне довольна. К тому же, я переселилась в новую палатку, где была тепло встречена старшими оруженосцами и даже смогла завести с некоторыми из них близкие отношения.
Мой наставник Летучий никогда не был со мной слишком строг, да и не нуждался в этом. Он был рад получить в обучение способную кошечку, в глазах которой загорались живые искорки при одном упоминании слова "охота". Он давал мне основы всего, что необходимо знать воителю, и мы тренировали навыки выслеживания дичи, иногда подолгу не спускаясь с деревьев. В свободное же от тренировок время со мной иногда занималась мама. Не так часто, как мне бы, возможно, хотелось, но всё же порой она помогала личным советом. Иногда я заглядывала и к отцу, который, несмотря на досаду из-за вынужденного бессилия, охотно делился своим опытом. Так что, обладая к тому же и таким полезным качеством как трудолюбие, к восьми лунам я уже очень прилично охотилась и могла поймать самую основную дичь.
А потом случилось то, что подкосило мой "путь к успеху" - Летучий решил начать серьезно обучать меня боевым приемам. И здесь я впервые засомневалась, смогу ли стать настоящей воительницей. Мне претила любая форма насилия, занесенная (даже со втянутыми когтями) лапа наставника воспринималась как реальная угроза здоровью. Тогда я как нельзя более отчетливо поняла, что удел воителя - это не просто кормить свое племя, но и защищать его, сражаться с соседями и одиночками, охранять территорию. И с этим пониманием пришло осознание того, что я не создана для такой работы. По словам Летучего, мои движения были неуклюжими, замахи - слабыми, ни следа какого-то азарта битвы или хотя бы интереса к ней, ничего. Кот удивлялся, сравнивая мои успехи в охоте с полными неудачами "на поле брани". Он делился своими мыслями с Вольной и Лазурным, но те и сами понимали, что их дочери придется свыкнуться с этой стороной бытия воина, если она хочет помогать племени.

«Когда я пришла к отцу и сказала ему, что мама умерла, он ответил: "Да. Я знаю. Она говорила мне об этом"»
Самый печальный эпизод в моей жизни случился на двенадцатой луне моего ученичества, когда обычные оруженосцы проходят свои испытания и становятся полноправными воителями. Для меня такой роскоши не было - я и без Летучего отлично понимала, что боевые навыки мои практически на нуле, а посему посвящение мне вряд ли светит. Кот изо всех сил старался придумать какие-то особые приемы, уловки, обманные маневры, что-нибудь, чтобы помочь мне научиться сражаться, преодолеть свои страхи. Но к панике при виде занесенной когтистой лапы добавилась теперь ещё и внезапная боязнь кошачьей крови, отчего мой будущее становилось ещё более расплывчатым. Я знала, что не смогу пройти финальное испытание, и потому страшилась, что меня отправят "зимовать к старейшинам". Кто же знал, что страшиться мне вскоре предстоит куда более важного.
Та зима выдалась особенно холодной. Снег и ветер настолько укрыли землю, что даже воители по колено увязали в сугробах. Дичи было мало, и все коты сбивались с лап, чтобы прокормить племя. Одной из первых на утренней охоте и последних на вечерней была моя мать, Вольная. Она часто выбиралась в лес, когда мороз пробирал до костей. Во время одной из охот она буквально провалилась в сугроб с пойманной птицей в лапах, но нашла в себе силы подняться и добраться до лагеря. Однако на следующий день мама слегла с Белым кашлем, очень быстро развившимся в Зеленый. Я из шкуры вон лезла: дергала Жаворонка, пыталась узнать у него, что могу сделать для матери, как вылечить её, но кот отвечал лишь, что делает все возможное, а мать слабела с каждым днём. Отец навещал её, но я старалась не сильно ему этого позволять, страшась, что ещё один дорогой мне кот будет так страдать.
Я была с матерью в те её последние часы. Это было мучительно - видеть мать и понимать, что она уходит, что её забирают, что она никогда не увидит, как я вырасту хорошей кошкой, как она всегда мечтала. Перед смертью, однако же, Вольная сказала, что гордится мной, и умерла с именем отца на устах. Я просидела с ней до самого утра, а потом всё же решилась пойти к Лазурному и сообщить эту печальную новость. Он встретил меня слабой улыбкой и сказал, чтобы я не тосковала, ведь мать умерла из-за любви к племени, которое я так хочу защитить. Он обнял меня хвостом и стал уверять, что мы с ней трудились на благо общего дела. Но я понимала, что это не так.

«Если вы когда-нибудь встречали Барсучонка, то вы поймете.
На тот момент он был для меня лучшей компанией»
Последующие несколько недель я ходила как в воду опущенная. Я не видела ничего вокруг, практически ни на что не обращала внимания - всё напоминало мне о матери. Каждое дерево, которое мы с ней облазали в поисках добычи, каждый куст, под которым я пряталась, чтобы потом незаметно напасть на неё, каждая полянка, где мы гуляли в более мирное время. Близкие друзья меня понимали и особенно не беспокоили, даже отец не стал напрашиваться на всякие там разговоры, а просто молчал, когда я приносила ему вкусный кусочек добычи или же приходила выплакаться, если становилось особенно тяжело. Только тогда я поняла, насколько дорожу им и как боюсь его потерять.
В один из этих дней устроили моё испытание. Я старалась изо всех сил, но не могла побороть себя и напасть на кота, что работал со мной: слишком я была рассеяна и не могла собраться с духом. Я просто прыгала по веткам, легкая, как бабочка, как птичка, стараясь не столкнуться с воителем-соперником. Вероятно, только за такую ловкость я и смогла заслужить одобрение, пусть и натянутое. Может быть, и Летучий с отцом также замолвили за меня словечко перед предводителем, и на мои слабые попытки закрыли глаза, списав колебания на недавнее происшествие. В общем, каким-то образом я всё же смогла стать воином, хотя для меня тогда было это совершенно неважно - никакой радости от церемонии я не испытала, только ещё большую грусть оттого, что матери нет рядом.
Однако судьба не осталась слепа ко мне и послала способ пережить этот тяжелый этап моей жизни. Однажды я по привычке гуляла где-то далеко от лагеря, в лесу за каменным родником, глубоко в чаще, куда другие коты редко захаживали. Мне шла четырнадцатая луна. Я бродила по лесу, пытаясь хоть чем-то себя занять, найти хоть какой-то смысл продолжать держаться на лапах. И этот смысл прилетел ко мне буквально на крыльях ветра - где-то раздался громкий писк. Он разбудил во мне что-то дремлющее, что-то важное, и я, забыв обо всем, помчалась на зов. Ломая ветки кустов, я продралась в дикий бурелом и, оставляя на цепких сучьях клочки персиковой шерсти, все же добралась до источника звука. В ежевике прямо передо мной барахтался и рвался запутавшийся котенок. Совсем еще маленький, луны три-четыре, не больше, он жалобно звал на помощь, а мерзкие ветки только крепче сжимали свои объятья.
Не долго думая, я заурчала, стараясь успокоить его, а затем принялась зубами тянуть во все стороны, пока не порвала особенно цепкие плети. Выпутав дрожащий комочек и взяв его за шкирку, я вынесла белоснежно-черного котенка в безопасное место. От него не пахло Речным племенем, а детей в яслях собственного лагеря я тогда еще не успела забыть. Стало быть, одиночка. Маленький и худенький, он жался ко мне и попискивал. Я как могла успокоила малыша и быстро сумела поймать ему мышь. Котенок в два счета управился с едой и только потом, умиротворенный моим теплом и пополнившимся брюшком, сонно заговорил. Оказалось, его звали Барсучонок. Его мать пропала примерно неделю назад, и всё это время он как мог перебивался своими силами - ловил жуков, подъедал найденные остатки трапез более крупных животных. Случай казался мне безнадежным - нормальная мать не оставит свое чадо на столь долгий срок, а четырехлунный котенок вряд ли сам сможет и дальше справляться в одиночку, не владея даже самыми элементарными приемами охоты. Повезло ещё, что стояла летняя пора, иначе не избежать ему смерти от заморозков.
Это был знак свыше, и я получила его. Я стала заботиться о Барсучонке. Начала пораньше уходить из лагеря, совершив там перед этим все необходимое, и после бежала к старому дубу, в дупле которого поселила своего котенка. Признаться честно, тогда я считала его своим приемным малышом, а он считал меня... наверное, второй матерью. Я сама учила его добывать еду, словно оруженосца, помогала находить убежища, прятала от соплеменников. Я никому не открыла свою тайну - ни отцу, ни Летучему, ни друзьям, хотя все они заметили, что я изменилась и даже пытались узнать причину столь внезапного возвращения к жизни, но я молчала. Почему я не привела Барсучонка в лагерь? Во-первых, знала, что Звездолом не примет чужака. Ну, а во-вторых, если уж говорить напрямик, я не хотела, чтобы на него смотрели так, как на мою нечистокровную мать - словно на изгоя, недостойного ни любви, ни дружбы. Я взяла на себя ответственность за него, и это помогло мне забыть мать. Хотя нет, не забыть - я никогда не забывала её. Но я смогла примириться с её уходом и успокоиться. А когда первый раз спасла своего подопечного от молодой лисы, то поняла, что мне действительно уготовано.

«Блудные дети всегда возвращаются к своим родителям.
Мне же предстояло вернуться к своему старому наставнику»
О да, я вернулась на путь настоящего воителя. Дело в том, что, заботясь о Барсучонке, оберегая его от бед, защитив от лисы, я поняла, что хочу быть хорошим воином. И не для того, чтобы махать лапами в пограничных стычках. И даже не столько для того, чтобы охотиться. Но для того, чтобы иметь возможность воспитывать учеников. Разумеется, я никогда не тешила себя надеждой, что в будущем смогу сражаться также отлично, как старшие воины, да мне это, в сущности, и не было интересно. Я пришла к своему бывшему наставнику Летучему, после моего посвящения перешедшему в старейшины, обратилась и к отцу, и вдвоем они взялись тренировать меня. Разумеется, сражалась я не с ними - они только показывали приёмы. Спарринг я проводила с одним хорошим другом, который нашёл время помочь мне. Я старалась изо всех сил, чтобы быть последним рубежом обороны, чтобы прикрывать своим телом тех, кто ещё или уже не мог позаботиться о себе - стариков вроде моего отца, новорожденных котят, молодых оруженосцев. Как только мой первый протеже смог самостоятельно добывать простых мышей на обед, я устроила ему уютное жилище на нейтральной территории недалеко от дома Двуногих и стала вот так заниматься, наверстывать упущенные дни ученических тренировок. Я делаю так и по сей день, если у моих учителей находится время или силы.

«Когда я наконец-то вернулась на путь истинный, я почувствовала, как мать смотрит на меня с небес»
Жить воителем никогда не было тем, от чего можно просто отказаться. Если в твоих генах заложена любовь к лесу, его звукам и запахам, то как бы ты ни старался забыть это, выкинуть из головы мысли о погонях за белками, они всё равно будут напоминать о себе, пусть и незримо, до тех пор, пока ты не поймешь, насколько ошибался и не ценил свое предназначение. Я поняла это достаточно рано, чтобы успеть наверстать всё, что потеряла. Я исправилась и влилась в ряды полноценных воинов, выделившись вскоре благодаря своим отличным, практически не ухудшившимся охотничьим навыкам. О Барсучонке я никому никогда не рассказывала. В двенадцать лун мой малыш сказал, что пойдет своей дорогой. Он хотел поискать родню, которая, как говорила ему мать, живет где-то за лесом. Я провожала его, чувствуя не горечь и не отчаяние, но гордость и безмерную нежность. Ведь он сказал, что любит меня. Любит, как свою родную мать, и никогда не забудет того, что я для него сделала. И я обещала, что буду бережно хранить о нем память до тех пор, пока мы не встретимся снова, на земле или на небе.
После этого жизнь потекла своим чередом. Я охотилась, ходила в патрули, прикладывала все усилия на благо своего племени. Восстанавливала старые связи и заводила новые. Заботилась об отце, заметно приободрившемся и словно помолодевшем после того, как я снова стала живой и веселой. Я следила за котятами и частенько возвращала их домой после очередной вылазки на поиски приключений. Порой, правда, покрывала их, говоря, что брала малышей в путешествие вокруг лагеря, но только тех, которые, по моему убеждению, не предали бы моего доверия в следующий раз. Я стала любимицей молодых из-за готовности всегда протянуть лапу помощи, выслушать и дать совет. В двадцать лун мне определили первого ученика - моего любимчика среди подрастающих котят. Его мать была моей близкой подругой, именно она попросила предводителя дать котенка в ученики мне. Мы с ним составили отличную пару - наверное, потому, что он ужасно напоминал мне Барсучонка. Даже имя было чем-то похожее - Зайчонок. Учить его было большим удовольствием, и я с уверенностью могу сказать, что смогла привить котику все необходимые для хорошего воителя качества, не оставив при этом отпечатка своих "ненормальных" суждений о сущности кошачьих боев или же жизни звездных предков. Зайчонок был смышленым малышом, схватывал все довольно быстро, пусть и немного уступал своей сестре, более активной, чем он. Однако котик отличался большим здравомыслием и умением предсказать возможный исход того или иного предприятия. Когда моего любимчика посвящали в воители, я чувствовала ту же гордость, какая бурлила во мне и в тот момент, Барсучонок поймал свою первую дичь...

9. Родственники:
«Нужно жить ради тех, кто жил ради тебя.
А помнить их нужно ещё и после смерти»
Бабушка по матери Одуванчик (умерла)
Мать Вольная (умерла)
Отец Лазурный (старейшина)
Приемный сын Барсучонок (жив)

10. Принадлежность: Древесное племя
«Мы - племя ветра, высоты, легкости, полета, свободы»

11. Частота посещения ролевой: Каждый день
12. Связь с Вами: email или через Серебри/Шепти
13. Пробный пост: Пост Шептуньи, мух снимать с неё же.

Пост

Сегодняшний день начался с весьма занимательного для Шептуньи события. Во-первых, ее никто, как обычно не разбудил, посему она продрыхла довольно долго и не сразу поняла, когда проснулась, что уже день. Похоже, что Зерновка то ли решил не тревожить её перед посвящением, то ли его отправили с кем-то ещё, но кота не было у выхода из палатки, он не ждал ученицу, как бывало раньше. Ну что же, невелика потеря, как говорится, не всё же золотому воителю с ней нянчиться, она ведь уже не шестилунный котенок. Она почти что двенадцатилунный воитель, и с этим надо считаться. Ведь грядет её посвящение, а перед ним - не менее, если не более, волнительное испытание на Воинском Пороге. Сложно сказать, была ли кошка к нему готова так, как если бы нужно было просто поймать дичь. Здесь придется поработать не только лапами, но и сделать над собой грандиозное усилия, чтобы память о прошлом не выбралась на свободу в самый неподходящий момент.
     Интересно, я когда-нибудь буду относиться к реке так, как подобает воителю Речного племени? - задумалась ученица, потягиваясь и зевая. - Ведь все мои соплеменники любят воду, любят плавать и ловить рыбу, а я... Нет, конечно, я не ненавижу реку, просто... относиться к ней равнодушно как-то... неправильно что ли...
     С такими мыслями кошечка подошла к куче с добычей, выудила оттуда небольшую рыбку и, оттащив завтрак к своей палатке, принялась молча его уплетать. Для кошечки было здорово жить в этой большой палатке одной. было тихо и спокойно, никто не отдавливал конечности, возвращаясь из вечернего патруля или с поздней охоты, не толкал лапами, ворочаясь во мне, не цеплялся к ней с расспросами или, хуже того, - с издевками на тему молчаливости серой. Похоже, она попала в такой забавный момент, когда в лагере много маленьких котят и много взрослых воинов, при этом она находилась посередине между этими двумя фракциями. Но вот пришло её время стать частью одной из них. На её место придут другие, а она смешается с множеством разноцветных спин.
     Не успела Шепт даже задуматься о том, насколько ей будет непривычно делить воинскую палатку со всеми котами племени, как её окликнул никто иной, как сам Львинозвезд! Ученица от неожиданности так резко сглотнула, что самая крупная кость застряла поперек её многострадального горла, и оруженосец тихо закашлялась, прикрыв пасть хвостом. Всё ещё пытаясь проглотить инородное тело, кошка сделала знак того, что слушает, и в пол уха следила за мыслью кота. Похоже, её решили приставить к одному из молодых воинов, ибо тот готовился стать наставником для подрастающего поколения. Ну что же, штука хорошая, стремление похвальное. Сама она искренне сомневалась, что сможет когда-нибудь получить своего ученика. Слишком неудобный получится наставник.
     Так или иначе, а следовать за предводителем пришлось, хотя Шептунья всё ещё пыталась откашлять гадскую косточку. Они прошли через поляну и остановились около искомого кота. Каштаново-рыжий кот, чем-то напомнивший оруженосцу осенние листья, сидел на песке, его белоснежные носочки слегка запылились, но грудка по-прежнему сверкала на солнце, словно первый снег. Как и ожидала кошка, он оказался не столь крупным, как мог бы быть, - сказывалась не слишком большая, по сравнению с другими, разница в возрасте. Правда, быть меньше Шептуньи было бы в принципе весьма позорно, ибо она считалась миниатюрной. Зеленые глаза на миг пробежались по янтарным, словно пытаясь установить контакт. Первая эмоция кота была похожа на легкое непонимание. Неудивительно, если тебе подсовывают немую кошку, тут вряд ли будет толк для будущего наставника. Однако ни он, ни она приказ предводителя оспорить были не в силах. Посему, кивнув коту, Шепт последовала за ним.
     Нам самом деле, серая не слишком разделяла шутку кота встретить Древесных воителей - её шкура всё ещё хранила отметины когтей Взгорья. Хотя с ним всё вышло ещё довольно миролюбиво, если учесть, к тому же, что они оба оказались немного сбиты с толку каждый по своей причине. За время патрулей кошка ни разу не видела на другой стороне реки никого, представляющего интерес, и хотела, чтобы также и было до самого конца ученичества. Ей не хотелось лишний раз "светиться на публике". Разделив территорию границы, Листопад тем временем отправился налево, ученица потопала направо. Обновление меток было делом весьма нехитрым, но при этом таким отработанным до мелочей, что, казалось, это можно было сделать с закрытыми глазами. Сейчас, правда, процесс осложнялся ещё и тем, что кость хоть и прошла дальше в горло кошки, но неприятный осадок всё же остался, и она никак не могла избавиться от этого неприятного ощущения.
     Чтобы как-то успокоить нытье, Шептунья спустилась пониже к реке и опустила голову к воде, принявшись лакать её язычком. Холодная влага и правда оказала чудодейственный эффект, отчего оруженосец почувствовала себя намного лучше. Когда кошка подняла голову снова, с подбородка её капала вода, с усов свисали капельки, но это не имело никакого значения. Отряхнувшись, она первый раз за день принюхалась, изучая прибрежную территорию на наличие дичи. На суше таковой не оказалось, в воде - тоже. Словно все выловил и вычерпал утренний патруль, а ей не досталось ничего, кроме воды. Обидно, досадно, но ладно. Тем более, что наверху послышалось шуршание, которое могло предвещать удачную охоту и вкусную дичь. Могло бы, если бы кошка поступила умнее и обошла это место кругом, забравшись по более пологому склону. Но нет, ей нужно было продираться через терни, и вот результат - упущенная мышь, да ещё и коготь едва не сломала. Ну что за день...