Ох не нравилось всё происходящее Гойе, как-то всё свалилось на неё за это время и теперь ей хотелось отдохнуть о потрясений, но жизнь штука интересная и просто взять и поставить на паузу всё нельзя. Мокасин, слава Небесам, не отреагировал как-то сверх недовольно на предложение кошки. Вообще предлагать ему крышу после того, как прогнала, было очень странно и, наверное, вызывало подозрения, но глазами и всем своим существом одиночка излучала дружелюбие.
-- Сначала гонишь, потом возвращаешь… не дело. - ответил Мокасин. "Да знаю-знаю, нелогичная я кошка, но такова учесть всех самок, смирись здоровяк"
-...Буду нужен – ищи в городе. Меня легко найти. Гойа. - закончил речь Мокасин. С одной стороны то, что он не согласился было плохо, ведь нет теперь она не сможет сильно поставить на свою сторону, с другой, чёрт знает, что от него ожидать, и в оставлении его тут был некий риск. Он мог спокойно убить её, пока она сит, отобрать пещеру и дичь, поэтому, рассудив всё по-своему, Гойа заключила, что отказ пойдет ей на пользу.
-Заходи, может научу тебя охотится - улыбнувшись и дружелюбно поддев его плечом произнесла она. "Всё строится на доверии, впечатлении и еде" -Удачи тебе. Буду рада, если заглянешь - они кивнла тем самым прощаясь и была готова уже пойти к себе, как вдруг сзади раздался голос.
-Гойа? - "Я не ошибаюсь и это..."
-Арабелла? что ты тут делаешь? - агрессии к этой коше она не чувствовала, они пересекались пару раз и все эти пару раз Арабелла не дала ни единого повода её не любить, скорее даже наоборот. Тут кошке в нос ударил запах, который она отличит ото всех запахов в мире. -Котята? Ты... ты родила что ли? - удивилась Гойа.
До сих пор она думала, что Арабелла была просто пухлой, но то, что та была беременна одиночка никак не ожидала. Теперь она забыла обо всем вокруг, её мысли были сконцентрированны лишь на бывшей домашней и её котятах. "Котята... Маленькие, милые, пушистые комочки... Такие наивные, любопытные крохи... Её морда расплылась в теплой улыбке, необоснованной для других, но настолько заботливой и умилённой, что не было слов.

Уже успев пожалеть о своей неосторожности, Арабелла подумала, что обозналась. Но тут черноухая кошка резко обернулась на оклик и, удивленно глядя на назвавшую ее имя, промяукала:
- Арабелла? Что ты тут делаешь? -
Облегченно вздохнув и улыбнувшись, кошка заметно расслабила напряженные мышцы, опуская голову. Для того, чтобы вам лучше понять, что же означает эта встреча для самой пятнистой одиночки, вам стоит услышать небольшое предисловие. Их общение завязалось совершенно неожиданно и немного спонтанно, когда кошки не поделили добычу. Скажем прямо, с самого начала эта встреча не предполагала последующего общения и, тем более, хороших отношений между двумя бродягами. Но так вышло, что между обеими завязался довольно интересный и умный разговор. После недолгого общения, кошки довольно любезно попрощались и разошлись, оставив воспоминания о приятном общении друг с другом. Нельзя сказать, что один разговор сделал из них заклятых подруг, ведь это было бы враньем, но как минимум приятельницами они могли смело назваться. Белла еще не раз вспоминала эту эрудированную особу с теплом, думая о том, распорядится ли Всевышний об их встрече и пересекутся ли их дороги еще раз. Улыбнувшись Гойе, зеленоглазая довольно кивнула старой знакомой, чувствуя прилив спокойствия, находясь в безопасности рядом с приятельницей. Значит и ее детки все опасности.
- Котята? Ты... ты родила что ли? - вдруг сказала черноухая, расплываясь в блаженной улыбке.
Заметно напрягшись, Белла внезапно поняла, что кошка учуяла запах молока, коим пропахла вся рыже-белая шерсть одиночки. Но не успела новоявленная мать и рта открыть, как внезапное шипение рядом заставило ее вздрогнуть. Вздыбив шерсть на загривке, одиночка подпрыгнула и в прыжке перевернулась мордой к источнику опасности. Поджарый, довольно крупный по сравнению с Беллой одиночка принял боевую стойку и с явно выраженной агрессией смотрел на пятнистую кошку. И все бы, наверное, было проще, если бы снизу не послышался чей-то писк. Не сводя глаз с враждебно настроенного кота, бродяга с ужасом узнала голосок своего новорожденного сынишки. Опешив от неожиданного развития событий, воинственная мать аккуратно отодвинула рыжий комок шерсти назад так, что Быстрик оказался под ее животом. Прижав уши к голове, воинственная одиночка яростно хлестала себя хвостом по бокам, показывая твердость своих намерений. Готовая к любому возможному удару кота, она уже знала, что насмерть будет стоят за свое потомство. Гортанно рыча, кошка угрожающе выпустила когти, впиваясь ими в землю. Ее губы разъехались, обнажая пугающий оскал. Пусть только рискнет подойти к ее детям, пусть только попробует. Уверенная в силе матери, защищающей своих детей, она не мигая наблюдала за каждым движением противника, уже предвкушаю вкус его крови во рту. Единственное, что еще сейчас волновало, это где на данный момент находились ее маленькие дочери. Не дайте Боги, если их хоть когтем кто-то тронет.
- Только дернись, - угрожающе прошипела Арабелла, закрывая собой маленький отважный комок рыжей шерсти.

Отредактировано Арабелла (2014-08-07 22:51:22)

Гойа была рада присутствию рыжей кошки с котятами, ибо вторых она не видела давно. Арабелла была хорошей кошкой и, надеялась одиночка, заботливой матерью. В своих фантазиях она радостно бела с котятами и играла с ними, несомненно, кошка не видела ни одного котёнка, но в голове они представлялись ей очень чётко. Эта встреча представлялась ей чем-то милым, весёлым и радужным, ей хотелось улыбаться и играть с котятами и всё одновременно. Из её мечт её вывел тоненький голосок.
-Не трогай мою маму - пискнуло то-то из-под Арабеллы. Гойа опустила глаза вниз и увидела... Котёнка! Рыженькое облачко на зелёной травке, какая прелесть! Кошкой была упущена часть угрозы и пришла в себя она только после некоторого волнения со стороны Мокасина, кот явно был в смятении.
- Только дернись. - прошипела Арабелла и одиночка стала крутить головой, смотря то на неё, то на кота. "Что тут случилось?" В воздухе витало напряжение, Белла была напряжена и готова к нападению, а кот выглядел провинившимся и на секунду ужас промелькнул в его глазах
- Извини, я не знал. - буркнул Мокасин. "Да что тут, чёрт возьми, происходит?" После некоторых усилий, Гойа заключила, что кот хотел напасть на пришедшую кошку, но как только увидел рыжее облачко понял свою вину.
Большой брат положил кролика к ногам Беллы и развернулся, чтобы уйти. "Ну уж нет, голодным не уйдешь, я ведь обещала тебе еду" Без лишних слов одиночка подошла к своей куче с добычей, взяла сойку, и, подбежав к коту, положила перед ним птицу.
-Возьми Мокасин, ты голоден, а уже темно, тем более тебе нужны будут завтра силы, чтобы вернутся домой. Моё предложение всё еще в силе, так что я буду рада тебе, заглядывай - она улыбнулась и взмахом хвоста показала, что не может быть никаких возражений. Затем она подошла к Белле.
-Успокойся, Арабелла, тут тебе и твоим котятам не будет грозить ничего, я лично за этим прослежу. - затем Гойа наклонилась к рыжику и ласково спросила его -Как тебя зовут? И где твои братья с сестрами?- котёнок явно был не один.
Вдруг кошка замерла и подала сигнал всем застыть. Глупый щегол приземлился неподалёку от места беседы и охотница быстро поймала его. В этот раз прыжок ей понравился, она выполнила его чётко в цель, лапы не подвели в этот раз, а укус в шею казался кошке очень быстрым. Щегол был глуп и сел совсем рядом  котами, что им руководило, понятно лишь Небесам. Гойа быстро принесла его в свою кучу и вернулась к Арабелле.
-Прости, привычка, еды тут маловато стало. Так что ты тут делаешь?

Трис торопливо ковыляла за матерью, изредка ёжась от неприятных обстоятельств, и тогда возмущённо заливаясь в писке, недоумевая, почему нельзя остановиться и поспать. Они же с Быстриком и Мотылёк котята, которым нужен долгий здоровый сон, а тут приходится куда-то тащиться, натирая нежную кожицу на подушечках лап. Неужели это - такая игра? Кошечка, старательно и напряжённо топорща крошечные усики, бежала за матерью и братишкой, то и дело с завистью поглядывая на болтающуюся в пасти Арабеллы сестру. И как тут не задаться вопросом - почему она, а не я? Но крошка, как и говорилось раньше, лишь настойчиво и упорно ковыляла вперёд, еле поспевая за родственниками, что-то недовольно попискивая и натружено пыхтя.
Короткие крохотные лапки не позволяли Трис набрать нормальную скорость, а мать, наверняка видя это, своим мягким ласковым хвостом подталкивала дочку собраться с силами и продолжать идти. Ей не нравилось здесь. Лес давил своей напряжённостью,  здешняя атмосфера казалась малышке тяжёлой. Сотни вопросов кружились в маленькой головке котёнок - а куда мы? А зачем мы? Но пока что Трис не решалась спросить - судя по озадаченной морде мамочки, сейчас не время.
И вот, кажется, Арабелла решила сделать перерыв!.. Опустив наконец Мотылёк на землю, она, по очереди наклонившись к каждому своему чаду, поцеловала их в лобик; Трис почувствовала мягкий шершавый язык мамы на своей макушке и удовлетворённо заурчала, хлопая ресничками, то и дело закрывая и прикрывая два голубых, светящихся, словно стекляшки, глазика. Когда дыхание было переведено и семья более менее отдохнула, Арабелла обнадёжила детей, что осталось идти совсем не много, и процессия снова двинулась в путь.
И, вроде как, идти осталось воистину недолго. Спустя некоторое время они вышли на приятную глазу опушку; она выглядела достаточно уютно, если учесть, что они в принципе находятся в довольно мрачном месте. А ещё здесь.. "Оой! Это и есть наша цель?" Трис, сверкая по-детски любопытными глазами, поглядела на здоровенный по её меркам дом; рядом с ним были три каких-то одиночки, и котёнок сразу радостно подумала - друзья! Но мать приказала малышам оставаться здесь, а сама осторожно прошла ближе; и, в нетерпении переступая с лапки на лапку, Трис растерянно уставилась на брата, тоже выскочившего вперёд. "Но так нельзя!" - она лишь возмущённо пискнула в ответ на слова брата, но в следующий миг на мордашке заплясала заговорческая улыбка, и она, обернувшись к Мотылёк через плечо и взглянув на неё исподлобья, запальчиво взвигнула:
- Идёс?.. - "ш" выговорить не получилось, ну да ладно - героиня моего рассказа уже вовсю ковыляла по следам матери и беспечного братца, не желая оставаться в стороне, когда как амбиции Быстрика плещут через край. Крохолапая кошечка доковыляла
до собравшихся как раз  в тот момент, когда братик говорил:
- Меня зовут Быстрик, а сестер Трис и Мотылек..
- Я сама-а-а! - тут же, недовольно вереща, подскочила к нему Трис и с забавным звуком шлепнула по уху мягкой маленькой лапкой. Затем она развернулась, словно юла, и тут же юркнула за спину братца, застенчиво и испуганно глядя на трёх одиночек снизу вверх. Так значит, они не друзья? Так, всё. Раз брат только что сказал, что защитит мать, то и она должна ещё защитить - это почему только Быстрик может так храбриться? И, нахохлившись, словно индюк, кошечка пихнула брата в бок и двумя резкими и бодрыми прыжками подпрыгнула ближе к одиночкам. Подняв воинственно сверкающие в полумраке глаза, котёнок поняла, что перед ней стоит большой и взрослый одиночка - Мокасин. Только вот почему он забился в кустики? Неужели ему нужно в туалет, а Трис взяла и потревожила его? Но нет, героине моего рассказа не это было интересно.
О-о-ого, его вид был таким грозным, и определенно внушал уважение.. Трис застыла, двумя сверкающими от любопытства и восхищения пуговками глядя на него.
- Како-о-ой коот! - тихо и влюблённо выдохнула котёнок, осторожно и с интересом тяпая его за лапу.

Мокас все еще не мог оторвать взгляда от рыжего котенка. Это нечто. Все свалилось на него сегодня: и старые друзья, и новые знакомые, и еда, и… еще еда. Мокасин удивленно повел ушами, когда увидел, что Гойа тащит ему птицу. Остановился, чтобы принять подарок. Что-то бессвязно пробормотал.
Он собирался отказаться, ибо обворовывать кошку было до крайности некрасиво, но она тут же поймала новую дичь. Сердце Мокасина кольнула зависть. Как так получается, что все вокруг – удачные охотники, а он даже лягушек ловит с трудом? Мока вздохнул.
- Благодарю…  - пробормотал он сквозь зубы. Бродяга находился в смятении – и в то же время был крайне рад, что все-таки сможет покушать сегодня. Надо уйти – и съесть ее… нет, лучше не уходить; его сейчас опять кто-нибудь задержит, и покушать так и не удастся. Решив не затягивать с ужином – кажется, желудочный сок уже успел пробить пару дыр в животе – он нагнулся и быстро, почти мгновенно проглотил сойку в три укуса. Расстроился, что она так быстро кончилась. Рыгнул. Убрал перышко с носа, приподняв лапу. Тут же продолжил идти. Когда Мок, облизывая морду, стал озираться по сторонам, припоминая, в каком направлении располагалось то уютное трухлявое бревно, его действительно задержали. Никакого сюрприза в этом уже не было. Так просто его не отпустят, нет. Казалось, какие-то духи леса оплели его терном, подсылая то одних посыльных, то других, не хотели отпускать. И зачем он им сдался?
Мока не то что бы мечтал избавиться от окружавших его кошек, но верил, что причиняет много неудобств своим присутствием.
- Постой, - послышалось сзади. Мокасин остановился, обернулся. Рыжая родительница бежала к нему. - Тебе не нужно уходить.
Разве? Мока приподнял брови в изумленном взгляде. Он даже слегка испугался, что она разгоняется для атаки, но мать-одиночка остановилась рядом и, словно зная его повадки, провела хвостом по спине. Мока зажмурился. Ему понравилось. Хороший способ отблагодарить.
Она подарила ему улыбку; он слабо улыбнулся одной половиной морды и тут же вернул обычный бесстрастный вид. Если честно, он не совсем понял, почему она улыбнулась. Это у нее такой традиционный жест? Или она приняла его за какого-то старого знакомого? Кот не понял, что он сделал, чтобы завоевать внезапную симпатию бродячей мамы.
- Спасибо за кролика. - Она зажмурилась на миг; он, напротив, смотрел на нее широко распахнутыми разноцветными глазами. - Скажи, как мне тебя звать?
- А. М. Э-э. Мокасин, - неловко ответил он, сжимая плечи. Слишком много кошек вьется вокруг. Он совсем не знает, как с ними обращаться, не умеет. Может, ему тоже надо коснуться ее шерстки своим хвостом? Или не стоит? Мока пока повременил с этим. – Пожалуйста, - в его голосе прозвучала некоторая теплота.
Мокас услышал страшный писк и вздрогнул. Ну коне-ечно. Еще один котенок. Звезды, дайте передохнуть! Хватит уже на сегодня приключений!
Если честно, ему уже хотелось только одного – убежать от этой бешеной стайки. Коту было стыдно, и неловко, и неприятно, что он так оплошал; впервые Мок не знал, как ему лучше поступить со всем этим балаганом. Тут и Гойа, зазывающая к себе по непонятным причинам, и дареное-краденое мясо (о нем, впрочем, уже не стоило беспокоиться), и мамаша, которую он чуть не грохнул, и куча назойливых котят. Треска, только бы не задавить никого!
Мокасин сейчас откровенно чувствовал себя самым глупым, поспешным, смешным и неловким котом на свете. Он был уверен, что Пантера не вылазит из своего убежища только потому, что не может справиться с приступом ржача после его ухода. Появилась мысль, что Гойа хочет его оставить, потому что он ее веселит. Да он же самый потрясающий клоун на свете. Вон, как котята к нему тянутся…
Не успел Мокас подумать это – как мелкая подскочила к нему, и задрала головку. Он искренне надеялся, что она не сломает шею, пытаясь разглядеть его. Мок неловко сглотнул. Эти котята совсем мелкие, если не боятся его. Сколько им? Дней пять? Такие крохотные, такие глупые. Ничего еще не знают об окружающем мире.
- Како-о-ой коот!
Мока растерялся окончательно. Како-о-ой тако-ой кот? Кот как кот. Ну же, мелкотня, не пялься так. Что у меня, еще перья на морде? Мок торопливо облизнулся. Наверное, со стороны это выглядело, будто у него проснулся аппетит, и кот намеревается продолжить трапезу, закусив пищалкой.
Он не знал, что ему такого сказать, чтобы не нарушить психику котенка. Лучше, наверное, молчать. И ничего не предпринимать. Они сами знают, что с ним делать. Пятнистая вот уже вовсю массирует кожицу на его лапе. Мока слегка сжал пальчики, чтобы она не наткнулась случайно на его когти. Великан склонил голову и прищурился, разглядывая котенка. Он уже пришел к выводу, что мамаша до крайности глупа. Во-первых, не надо было рожать осенью. Сейчас придет холодная зима с морскими ветрами и загубит несколько котят. Во-вторых, надо сразу объяснять своим малышам, что к незнакомцам лазить не надо – не по этикету и вежливости, а из соображений безопасности. Рыжий выскочил – подставил мамку; эта выскочила - вплотную подошла к угрожающего вида коту. Мок может легко задавить ее лапой или, нагнувшись, откусить голову. Либо прячь котят там, где их никто не найдет, либо учи их повиноваться каждому твоему слову; правильно он думает? И вообще, где их папаша? Мокас привык, что подле молодых мам всегда находится большой и гордый кот, готовый лапы оторвать любому, кто сунется к его потомству.
Мока, конечно, не осуждал заботливую мать по-настоящему, а только мысленно ворчал, подмечая недостатки системы воспитания.
К счастью, одиночка ласково забрала котенка. Мока посмотрел на нее, открыл рот, чтобы сказать, что все в порядке, и котята могут лазить по нему, сколько захотят, он не прочь побыть пушистым пеньком; но промолчал. Не ему учить любящую мать, что делать со своими котятами и что не делать. Ей виднее.
Мока шмыгнул носом. И как его исполосованная морда не пугает всех этих пушистых проказников? Он сам, когда увидел себя в луже – и то испугался. Отпрыгнул аж.
- Если ты намереваешься оставить их в том доме, - вдруг стал второпях бормотать Мокас, - тебе нужно будет найти способ закрыть ту распахнутую дверь и прорыть другой ход, поменьше, или к вам любая собака заскочит. Укрытие хорошее, но туда еще надо понатаскать травы для подстилок. И твой этот, эм, отец, в смысле, не твой отец, а их отец – он должен быть рядом и караулить. Или ты должна быть рядом, а он будет таскать пищу. Вообще, я бы закопал поблизости некоторый запас дичи впрок, чтобы не таскаться зимой по мусоркам. Только глубоко яму не делай, иначе не сможешь оторвать замерзшую землю. И детей по ночам суй под бок, чтобы не замерзли. И далеко от логова не отходи, - он давал поучения, совсем как старик. – Следи, чтобы они много бегали. Вылизывай против шерсти. Не забывай… - он прервался, вдруг вспомнив, что некоторое время назад не собирался ее учить. – Ты поняла. – Буркнул он, потупил взгляд. И что это его прорвало? Так, все, пора уходить. Он не сможет ещё больше испортить впечатление о себе.  – Арабелла. – Тихо добавил, чтобы не казаться грубым.
Мокаси посмотрел на ерзающих котят. Вздохнул. Уселся в ожидании, пока все скроются из виду. Он уже боялся уходить, потому что знал, что кто-то догонит его и остановит.
Кот сонно моргнул глазами, переводя взгляд с Гойи на котят и с котят на Арабеллу. Он устал и хотел спать.

Заинтересованная необычным поведением представившегося Мокасина, кошка молча наблюдала за его действиями. Будучи вдвое больше чем хрупкая Белла, он мог бы запросто прикончить ее при желании, но не сделал этого. Кроме того, он любезно отдал молодому семейству свою добычу, хотя сам был явно не сыт. К тому же, его отношение к котятам было довольно подкупающим, ведь многих котов раздражают шум и гам, производимый чужими отпрысками. С благодарностью посмотрев на черного исполина, одиночка продолжила мыть свою дочку, подумав о том, что она должна будет непременно принести извинения за свое нетактичное поведение при встрече с Мокасином. Пока маленькая Трис, которая не особо любила процесс мытья, тихо попискивала каждый раз, когда Белла проводила языком по ее тельцу, ероша серо-белую шерстку, через рас пытаясь вылезли из цепких маминых объятий. Краем уха услышав первые слова, слетевшие с губ здоровяка, кошка заинтересованно оторвалась от вылизывания и перевела взгляд изумрудных глаз с младшей дочери на говорящего. Вздумал учить меня? А у тебя были-то свои котята, ворчун? Откровенно удивленная его порывом научить кошку, мать троих котят, как заботиться о своем потомстве, Арабелла удивленно смотрела на Мокасина, дожидаясь, пока он закончит свою речь. А тот, видимо увидев ее скептический взгляд, замялся и поспешил замолкнуть. Чувствуя себя виноватой в том, что она заставила кота чувствовать определенное неудобство, кошка отвела взгляд от его морды. Идиотка, когда ты уже научишься быть более внимательной к окружающим? Вздохнув, кошка снова обратила взор на гетерохромного кота и спокойным, ровным голосом проговорила:
- Спасибо, Мокасин. Отца у них нет, - замявшись, кошка еле заметно опустила взгляд на голубоглазую дочку, сидящую у ее лап. Не стоит обсуждать эти темы при котятах. - Доченька, иди поиграй с Гойей и Быстриком, давай-давай, - проводив малышку взглядом, Арабелла продолжила. - В смысле он конечно есть, просто он пропал еще до рождения котят. Поэтому я сама позабочусь о них, - в голове снова и снова всплывали воспоминания о Финне, отце ее котят. Спустя почти четыре месяца после его исчезновения,  она уже не чувствовала ничего - ни боли, ни нужды в нем, ничего, кроме непонимания и равнодушия. На секунду ее потерянный взгляд метнулся на котят, в которых она видела его. У Трис были его сапфирово-синие глаза и точно такая же пепельно-серая шерсть местами, Быстрик тоже унаследовал его глаза. И только самая маленькая и хрупкая дочь - Мотылек, была истинно ее дочерью, унаследовав телосложение и окрас матери. Взволнованно вспомнив о том, что хрупкая дочь так и не появилась, Арабелла тряхнула головой и огляделась, успокоенно заметив ее играющей с остальными котятами.
- Я постараюсь заменить им отца, которого у них никогда не будет, - тихо пробормотала Белла и устало покачала головой. Та задача, которую она берет на себя - воистину непосильная ноша для такой маленькой кошки, как она. Само рождение троицы было целым подвигом для одиночки, а забота о целом семействе в одиночку казалась совершенно невообразимой. Но разве может мать бросить своих детей? Никогда.
- И мне приятно, что ты произвел на них хорошее впечатление, особенно на Быстрика, - глухо добавила кошка. После недолгого общения с Мокасином она была бы счастлива, если бы ее рыжий сын был бы не менее благородным и вел бы себя так же достойно. Заметив усталость черного одиночки, Белла коротко улыбнулась новому знакомому и, еще раз проведя по его спине хвостом, ощущая каждый его позвонок, а затем мягко, словно он был одним из его маленьких котят промяукала:
- Я согласна с Гойей, Мокасин. Это было бы крайне неэтично удерживать тебя в нашем обществе, если ты не желаешь того сам. Кроме того тебе нужно отдохнуть.
Услышав свое имя, пятнистая машинально повернулась к источнику звука. Выслушав предложение Гойи, которой явно понравились три маленьких чертенка, рыже-белая признательно кивнула. Ты делаешь для меня больше, чем я когда-либо смогу тебе вернуть, милая. Благодарно посмотрев на черноухую, зеленоглазая перевела взгляд на своих твоих и особым, непонятным людям звукам, которому нет названия, подозвала к себе детишек. Когда малышня собралась около матери, она с готовностью посмотрела на приятельницу и еще раз взглянула на уставшего черного бродягу.
- Маленькие мои, нам придется еще немного прогуляться. Я знаю, вы устали, но потерпите немного, когда мы дойдем до дома Гойи, мы все будем в безопасности, - пропела Белла, с любовью прижав к себе Мотылек, которая уже заметно дрожала от прохлады осенней ночи.

- Ты не заменишь им отца. – Хрипло сказал Мокас, кашлянул. Из пасти вылетело перышко. – Да и зачем? Многие растят котят без отца. Только летом, а не осенью. – С легким укором добавил он.
Мокас проводил маленькую (для него оба котенка были “маленькая” и “маленький”, он не смог так быстро уловить их имена) взглядом, чихнул. Когда Арабелла сказала про отца котят, в голове Мокаса стала складываться ворчливая речь: “О чем ты думала? Неужели вы, кошки, не понимаете, что нужно сначала проверить кота, а потом заводить котят? Так и получилось, что он тебя бросил, потому что ты поторопилась с любовью. Пока не уверена от ушей до пят, что он надежный и верный спутник, не сближайся с ним! А что теперь ты будешь делать? Одиночка с двумя котятами в преддверии зимы? Скоро придет стужа, а ты не должна от них отходить, потому что они замерзнут; в то же время, тебе нужно будет их оставить, чтобы раздобыть еды. Ох эта торопливая молодежь...”
Сам-то он был девственником в свои семьдесят лун, но это не мешало рассуждать о правильных совокуплениях и вечной любви.
К счастью, он ничто из этого не озвучил (и про девственника тоже) – хватило мозгов. Однозначно получил бы лапой по уху. Вон как она на него смотрит.
Вскоре выяснилось, что котят было трое, но это большой роли не играло. “Повезет, если хоть один выживет” – пессимистично думал грустный Мокасин. С некоторым сочувствием посмотрел на Арабеллу и заметил, что она открывает рот и издает звуки.
- А? Что? – он оторвался от своих мыслей. – Впечатление? На этого, мелкого?
Грубо было называть его "мелким" прямо перед матерью, но... Мокасин никогда не был учтивым джентльменом.
“Быстрик. Что за имя – Быстрик?” – Разум кота не уставал от критики. – “Что он делает быстро? Сосет молоко? Бегает? Моргает? Зачем так называть кота? Как он может быть взрослым котом с ласкательным именем?”
- Ну… я рад. – Промямлил он. Мокасин не представлял, что мог хоть на кого-то произвести хорошее впечатление. Если он и правда это сделал – Быстрик был единственным, впечатленным в этой публике.
К счастью, от смущения его отвлекла Гойа с заманчивым предложением остаться. Вообще-то он уже уходил, но… раз какие-то высшие силы постоянно задерживают его, буквально подталкивают к ночевке в доме… почему нет? Уж в присутствии детей никто ему глотку не перережет, верно? Какой им прок от его вялого трупа?
“Мяса на зиму будет много” – промелькнула идея, когда Мока посмотрел на свое раскидистое пузо. По сравнению с отощавшей Арабеллой он казался прямо-таки энерговампиром.
Белла как раз обратилась к нему. Неэтично…
“А если желаю?” – подумал он. Нет, желать-то он не желал, но этого явно желал кто-то другой наверху. И еще Мокас хотел все-таки отдохнуть в четырех стенах. Лишь бы только малыши не пищали ночью. Одиночка, разумеется, давно привык к шуму города и мог спать  в любых условиях, но котеночьий писк обладал каким-то особым магическим воздействием. Он мог выбесить даже глухого.
Мока закинул голову и посмотрел на небо. Облачно. Темно. Где он сейчас ляжет? Под елью? Чтобы на него свалилась шишка с тремя клопами на ней? А потом пошел холодный дождь? И кости будут болеть?
- А, чтоб тебя. – Незаметно для себя он сказал это вслух, повернулся и, глядя под ноги, пошел к дому. Вдруг остановился, обернулся. Вздохнул.
Если и приходили ему в голову хорошие идеи, то они были хороши лишь для общества, не для него.
- Они могут… - он прокашлялся. Нет, погода совсем нехорошая. – прокатиться на моей спине… Белл. - Он не хотел ласково называть кошку, просто забыл первую часть ее имени. Что-то, связанное с попугаями.
Треска! Мокас уже так хотел спать, что не мог связно думать.
Спина у него и впрямь была широкая. На хребте котята, конечно, не удержатся, да и втроем не поместятся, но кто-то один может усидеть на загривке промеж двигающихся лопаток. Мокасин не беспокоился, что его наезднику придется выпустить когти; к боли кот был нечувствителен. Если, конечно, не прыгать по костям.
Мокас улегся на траву, чтобы желающие покататься на слоне могли залезть на его серую шею.

Дракон шел по скрипящему снегу и морщился от досады. Вот незадача, только решил покинуть столь надоевшие горы из-за постоянного снега, выясняется, что на родной землице тоже лежит снег! И явно не первый день: снежные шапки лежали на сосновых деревьях плотно, не желая уходить с насиженных мест.
"Видимо, я потерял счет времени", - грустно подумал Смауг, подцепляя когтем сухую и черную травинку. Когда черный одиночка в последний раз  был на твердой земле, лес цвел и пах. Пах и хорошо, и плохо, в зависимости от запаха.
Драк помнил этот дом лесника. В один из тех дней, когда, будучи еще молодым и неопытным Чернышом, кот учился охотиться, на него напали неизвестные и изодрали в клочья. Драк еле дохромал до ближайшего спокойного, на его взгляд, места и рухнул без сознания. Очнулся Смауг только через весьма продолжительное время, когда уже был подлатан лесником.
Этот двуногий сначала внушал опасение, но потом они весьма хорошо сдружились. Правда, после окончательного выздоровления им пришлось расстаться, но теперь Смауг - желанный гость в этих краях.
По правде говоря, Дракон вообще наплевал бы на ненависть к снегу еще в горах, зарылся бы в укромную пещерку и впал в спячку до весны, как делают медведи.
И сейчас Драк нашел более-менее подходящее место в корнях сухого дерева, где даже не было снега, только пряный запах сухих трав и орехов. Кот поудобнее улегся в импровизированном лежбище и закрыл глаза, намереваясь вздремнуть денек-другой.

Дракона разбудил шорох снега. Кот, не открывая глаз, принюхался. Ага, пахнет кроликом, и весьма жирным.
Но у Духа гор не было желания вылезать из такой теплой лежанки и охотиться. Вот наступит лето, и пусть все эти кролики появляются! Зимой все должны спать!
Драк устроился поудобнее и задремал.
Ему снились давно прошедшие лета. Вот кот из племени древолазов прогоняет дико смеющегося Смауга со своей территории, вот очаровательная Килька чуть не поймала мышь, которая была большой редкостью в горах. Вот первая рыба, первая драка, Капитан, оглядывающий Земноморье с заброшенного маяка, хмурый и властный Торин, подошедший к молодому коту в конце второго лета Дракона.
К сожалению, приятные воспоминания прервал снег, упавший на макушку Смаугу. Кот раздраженно мяукнул и стряхнул лапой с головы белые крошки.
Послышался топот лап. Ага, значит, кролик стоял здесь все это время, пока мяв черного кота его не спугнул.
Послышалось кошачье шипение, которое было не разобрать, и Драк все-таки высунул свою голову из под корней дерева и взглянул направо.
Там стояла синеглазая белая кошка, от которой пахло камышами, водой и чем-то еще, чего Смауг разобрать не мог, да и не пытался разбираться.
- Приветствую Вас, - с нотками пафоса произнес Дракон, обращаясь к кошке. Кот представил, как выглядит со своей торчащей из корней головой с кисточками на ушах и серьезно все это говорящим. Одиночка фыркнул, не удержавшись.  - Я надеюсь, что не слишком Вам помешал? - продолжил Смауг, уже не отрывая взгляд от незнакомки.

Отредактировано Дракон (2014-08-13 19:20:43)

Мокасин устал. Они прошли очень большое расстояние всего за пару дней; только шли и шли, ни на что не отвлекаясь. Поели, поспали, пошли. Мокас крайне восхищался следопытовскими способностями своей новой подруги. Она вела его уверенно через целый лес; Мок не понимал, что она чувствует, как ориентируется, ведь сам давно не чувствовал запахов и позабыл, каковы они на вкус.
Стремительно холодало. Мока отчасти пожалел, что они выдвинулись сейчас; возможно, стоило переждать зиму в городе и потом уже бежать навстречу приключениям. Но они искали Вина. Где он мог быть? След вел их по мусоркам и трущобам, по горелым лесам и опушкам, через овраги, ямы, колдобоины... прямиком сюда.
Мокасин остановился, решив сделать привал. Еще одна причина, по которой торопиться не стоило – его спина. Ее, кажется, расшатало непрерывной ходьбой, и позвоночник гудел, словно рой пчел. Казалось, вся верхняя часть Мокасина, от шеи до основания хвоста, налилась свинцом, сковывая конечности. Идти ему было тяжело. Хвое постоянно приходилось его ждать, и он благодарно кивал ей за проявленное терпение.
Он посмотрел на дом лесника. Знакомое место. Это было не так давно...
- Мне кажется, что он где-то поблизости. Но я не знаю где именно, - обратилась к нему сидящая рядом Хвоя. Мокас оторвал взор от темного строения и посмотрел на нее. Он наблюдал, как она ходит вокруг и проверяет безопасность места. Молодец... опытная кошка. Не так молода и глупа, как можно подумать о тех, кто младше тебя в три раза.
Мокас задумался, как ему с ней повезло. Не было у неразговорчивого кота друзей до этого. Конечно, они еще не  прошли через огонь и воду, чтобы считаться друзьями до последней капли крови, но она поддерживала его, не бросала. Моке нравилось, что она не пристает с расспросами и ненужной болтовней, и в тоже
- Что будем дальше делать? - Отвлекла его от размышлений о ней самой Хвоя.
Мокасин поманил ее хвостом.
- Если он близко, самая разумная тактика - ждать, когда он пройдет. Скорее всего, если он шел этим путем куда-то в лес, то и в город вернется тем же маршрутом. - Мокасин обернулся на дом Двуногого за своей спиной. - Я не предлагаю, конечно, закоченеть здесь. Подождем денёк, пожалуй. Если его запах, - он посмотрел на Хвою, - пропадет, можно будет выйти куда-нибудь на вышину и высматривать его сверху. В конце-концов, если не отыщем его, просто забьём. Мы не только ради Вина весь этот путь проделали, верно?
Мока задрал голову, посмотрел на хмурое небо. Хоть бы дождь не пошел или, еще лучше, новый снег...
Мокас повернулся и захромал к дому.
- Пойдем отдохнем там. Ты никого не чуешь? Я сейчас посмотрю, чисто там или нет...
Осторожно вскарабкавшись по ступенькам, Мокас сунул морду в распахнутый проем и повертел головой по сторонам. Пусто, словно здесь никого никогда и не было. Мок вскочил внутрь, кивком пригласив кошку последовать за собой.
Он забился в угол и улегся, вытянув лапы. 
- Ты знаешь, тут часто ходят прохожие одиночки. Слушай меня. - Он посмотрел в ее глаза цвета осенней травы. - Если мы увидим кого-то чужого, незнакомого, не торопись нападать; может и пронести. Ты и сама, думаю, не любишь нарываться на когти. Но если к нам будет кто-то приставать - всё равно не нападай первой, я обо всем позабочусь. Встретим чужого - притворяйся, что я твой дряхлый дедушка или что-то такое. Пусть думают, что я хром и слеп. Тогда не будут ожидать нападения. Я уж имею играть немощного. Тут и играть нечего... - Он потянулся, осторожно растягивая позвоночник. - Хорошо?
Накапливая тепло, Мокас свернулся в круг и выжидательно уставился на Хвою. Он вовсе не хотел показаться самоуверенным мега-опытным бойцом и готов был выслушать ее предложения, в случае чего. Мокас вовсе не был лидером; в из союзе царило неожиданное равноправие и взаимопонимание. Больше шансов на лидерство было у Хвои, ведь она добывала им пищу и прокладывала путь вперёд.

Мокасин едва не завопил от восторга, когда Хвоя сказала, что идет на охоту. Он и сам хотел, чтобы она добыла еды, но считал крайне некрасивым говорить ей об этом напрямую. Что он, господин ей? "Иди охоться!"? Это звучало бы ужасно и было бы самым отвратительным, что он мог сказать. И все же в коте проснулся энтузиазм по этому случаю.
- Да. Ага. Приятной... доброй охоты...
Он не знал, что там принято говорить в напутствие кормильцам семьи, но искренне желал Хвое удачи и побольше везучих моментов. "Чтоб звезды осеняли её путь, а Луна грела шерстку" - так это старики говорят. "И чтоб кролики бегали медленно, рыба всплывала дохлая на поверхности, а птицы не могли летать" - это уж отсебятина. Конечно, Мока вовсе не желал, чтобы она добыла больше, чем они съедят; это отвратительно - выбрасывать еду, все одиночки об этом знают. Может, лесные могут себе такое позволить, но они в их мире - коты с драгоценной шерстью и отполированной судьбой, всем и так ясно, что у лесных-лесников все хорошо и безоблачно.
Кстати, об облаках. Погодка-то хмурится. Плохо дело; под снегопадом вовсе не хотелось идти. У него, Мокаса, все хорошо с жировой подкладкой, выносливостью и стойкостью, но Хвоя - кошечка, может и околеть. Закашляется еще... Как бы сказано, целителя приличного у одиноких нет. Надо скорее найти Вина. Мокасин представил, как тепло спать, прижавшись к этой мохнатой огромной подстилке. Такой большой и теплый кот, как Вин, мог бы согреть целую трущобу замерзших котят. Если б он еще и замурчал - лёд на реке раскололся бы. А уж какой у него сильный язык! Вылижет против шерсти - и та загорится от жара и прилива крови.
Мокас неохотно покинул свой угол и сел на крыльцо, высматривая кошку и внимательно следя, чтобы она не отходила далеко и не пропадала из виду. Предки упаси, вдруг сегодня звёзды не так сложены, и на неё кто-то нападет? Лучше быть настороже. Как Мокасин уже сказал - тут полно одиночек. И, хотя ему в последнее время попадались лишь хорошие и дружелюбные бродяги и бродячки, он помнил отчетливо, что не все "случайные прохожие" такие. Кто-то с удовольствием отберет их еду. Кто-то может приставать к Хвое. Кто-то просто убьёт ради бесконечной веселухи.
Ну уж Мокас покажет всякому, кто сунется, как выглядит безудержное веселье. Редко кто уходил от его смертного боя без потерь. Безухие... безглазые... покалеченные... хромые... даже с вырванными когтями. Ну, это уже случайность была, просто зацепился так.
Мока вспомнил. Один кот, белый такой, жирный, с лишаями на лбу. Не первая его жертва и не последняя, но этот запомнился: когда он, побитый, уходил прочь, из распоротой раны на его животе выглядывали кишки. Он шел, и шел, провожаемый взглядом спокойного Мокаса и прочих одиночек, пока не упал без сил. И за ним от самых лап Мокасина шла блестящая дорожка багровой крови. Белое и красное - цветастое сочетание.
Мокас мотнул головой. Он не любил убивать, не гнался за этим. Добрая драка ему нравилась откровенно. И некоторые агрессивно-садистские склонности свои не скрывал. Но убивал он редко, а тот бродяга сам напросился. Он, вообще, Мокасу чуть глаз не вырвал, оставил замечательную отметину через все лицо. Мока смотрел на его недолгий ход только одним глазом, потому что второй был залит кровью. Наблюдал, как он, агонически дергаясь, умер, и, ничего не сказав, подошел к ближайшей луже и стал умываться, оценивая ущерб.
Та же отметина, только невидимая, шла через всю его душу, сердце и разум. Он не мог быть нормальным котом. Он умел убивать и делал это лучше, чем воровство. Если бы не моральные устои, сдерживающие когтистую лапу кота, когда он помышлял о еде - ничто не мешало бы ему отнимать добычу других. Однако...
От тяжелых раздумий и воспоминаний, которые должны были быть неприятными, но почему-то радовали, его отвлекло возвращение охотницы.
- Ого! - Он не сдержал возгласа. Пока она охотилась, он не особо разглядывал, что она поймала, но теперь видел - и восхищался. - Вот это да! Ну ты ваще... ловкая.
Мока улыбнулся ей в ответ. Какая Хвоя молодец, какая труженица! Что бы он без неё делал? Если б он сунулся в лес один - жил бы впроголодь, как нищий скупердяй. А то и вовсе умер бы, коль на носу морозы.
Как же ему нравилось, когда кто-то приносил ему еду и угощал, клал под лапы. Неужели лесные коты каждый день так пируют? Живут на всем готовеньком? Он все сильнее и сильнее желал иметь привилегии лесных. И почему они такие закрытые, эти племена?
- Нигде нет охотницы лучше тебя. - Честно высказал свое мнение Мокасин. - И ты еще и мудрая. Согласен насчет дележки. Спасибо тебе.
Он нагнулся и стал смачно кушать кречета одновременно с Хвоей, стараясь не сталкиваться с ней мордами и не мешать вкушать своё. Каждый щипал птичку со своей стороны, наслаждаясь ее мясом. Когда Мокас доел свой поистине звездный ужин, он запоздало ответил:
- Нет... - Облизнулся несколько раз. - Не пробовал. Но... как бы... - Он замялся, раздумывая, стоит об этом болтать или нет. Выглянул на улицу, чтобы проследить, не подслушивает ли кто. Он вовсе не параноик, нет. - У меня нет нюха. Ну, и еду я тоже. Не пробую. Так что я не знаю, вкусно это или нет. Мне всё равно. Главное, что теплое и сытное. - Мока положил лапу себе на раздувшийся живот. - Так что так. Не спрашивай. Единственное, что я вроде помню - так это то, что треска вкусная, а потроха на вкус горчат. И всё. Хмпф... - Он покосился на Хвою и устал умываться. Лизал лапу и проводил ею по замызганной мордахе. - А что, это деликатес, да? - Он произносил "деликатес" через е, а не через э.
Мока посмотрел на свой недавно покинутый угол. Подстилку бы настелить, да вот все уж прогнило под снегом. Можно ветвей понатаскать, но толку от них? А еловые отрывать - целая мука, их надо долго трясти, кусать, упираться лапами в ствол... ну его. Он и так поспит. Не неженка.
Мока на скорую лапу умыл рожу и, вернувшись в угол, свернулся клубочком. Лесные, наверное, все до единого спят на подстилках из перьев, пуха и шубок. Или, по меньшей мере, мха, соломы и еловых веток. Не иначе. Или у них клеверные полянки, прогретые солнцем. Или теплые скалы у горячих истоков. Что-то, словом, хорошее...
Мока посмотрел на Хвою охровым глазом.
- Ты это... ляг подальше от входа. Чтоб не попасть, в случае чего, первой под удар. А, если хочешь, устраивайся за мной. Греться будем.
Он засуетился, меняя позу и подбирая под себя лапки.
- Только это, - посчитал нужным добавить Мокас и ровным тоном произнес: - у меня блохи и лишай, если что.

<От лица Мокасина>

Мокасин довольно сильно удивился, когда Хвоя ровным тоном заявила о своем равнодушии к его деликатной проблемке. Что ж, это хорошо, что она не брезгливая. Сразу видно - бывалая одиночка... вот лесные коты - они бы не легли рядом с блохастым. Верно?
Мокас прижался к Хвое; сразу стало теплее. Даже ветер, продувавший через распахнутую дверь, им бы не страшен. Говорят, многие дикие звери так согреваются. Эх, сейчас бы в глубокую пещерку с подогревом... чтоб, как у крота, была сеть подземных непромерзающих лабиринтов, где в одном тупике - еда, в другом - вода, в третьем - лежанка, и ты просто ходишь от одного конца тунелля к другому, пока тебя кто-нибудь не раскопает и не съест.
Здесь, в этой дикой природе, было хорошо. Тихо, пустынно. Двуногих с их чудищами в этих местах, стоит думать, никогда не было и не будет. Было даже немного непривычно жить без обыденного шума города, крика чаек, говора Двуногих и тому подобных вещей. Мокасин не мог сказать, лучше это было или хуже. У города тоже есть свои преимущества и недостатки. Суть в том, что одним котам, в силу природы, проще жить в дикости, а другим - в цивилизации. А кто-то, как Вин, бродит туда-сюда, подчерпывая из обоих источников. А что, хорошая тактика. Понаслаждался рыбкой в поселке, потом заел птичкой из леса; попил воды из ручейка в природе, поспал в обогреваемом помещении в городе. Приятно, удобно... Только ходить далеко.
- Спи, конечно. - Мокасин очнулся и запоздало пожелал кошке приятных снов, но она уже, кажется, была  в мире снов. Мокас посмотрел на нее с удивлением. Молодые так быстро засыпают! Хотя она только что охотой занималась, а до того весь день шла без устали. Как же тут не спать - свалишься сразу же...
Но Мокас почему-то долго не мог заснуть. Он вообще боялся погружаться в сон. Было бы лучше, если б один спал, другой - бодрствовал, но это было неудобно из-за ограниченности во времени. Когда Мок, постоянно ожидая наплыва полчищ врагов, наконец уснул поверхностным сном, он дрожал и брыкался, потому что видел во сне долгую, прекрасную драку.

Отредактировано Колколап (2014-08-15 09:32:32)

<Опять от Мокасина>

Мокасин дернулся. Что-то было не так с его сном; что-то его беспокоило. Было нечто смутное и далеко, пробивающееся внутрь. Странные вещи творились с ним. Что-то приятное и страшное одновременно… какой-то… запах, что ли?! Какая-то тьма, и боль, и удушье. И запах пищи, недосягаемо далекой…
Это был лишь морок, отзвук запаха, но Мокас во сне разволновался, заерзал и чихнул, опплевав лежащую перед ним добычу; перья ворона щекотали его нос. Еще пара дуновений ветра – и Мокас проснулся, мгновенно поднял голову, уставился перед собой, готовый защищаться и защищать. Он был уверен, что его хотят убить во сне.
Но этот кот так бы не поступит. Легко узнаваемая пушистая спина перед глазами привела Моку в чувство. Мокас успокоился, зевнул, потянулся, перекатился набок и чуть не расплющил голову Хвои.
- Ой, прости, прости, - засуетился он, поворачиваясь обратно. Как он забыл, что она рядом лежит? Старый дурень. – Я тебя не раздавил, Хвоюшка? Тьфу ты… так и ребра попереломать можно. Прости старика. А ты молодец, кстати, - кот резко сменил тему. - Вот он, наш пропавший гигант. Мы тут ходим, днем с огнем его сыскать не можем, все лапы оттоптали; только легли спать - он сам заявился. Видно, лучшая тактика поиска - сидеть на месте... я был прав.
Мока поднялся на лапы, отряхнулся, распушился, подошел к Вину сонным шагом. Он совсем не выспался. Сколько они дрыхли-то? Приличный кот полдня спать должен, а они даже до вечера не дотянули.   
Мокасин не удивился, что Вин оказался здесь. Он в последнее время ничему не удивлялся.
- Пока мы искали тебя, ты нашел нас. Как дела? – Мок хлопнул вина по плечу привычным жестом. – Ой! Прости, я когти втянуть забыл. Кхем… - Мока убрал когти и покосился на примятую шерстку Вина. К счастью, через такой пуховой заслон когтям пробраться сложно, и Мок его никак не ранил. – Что-то я… прям… м-м… калечу всех.
Мок сел рядом с Вином, обнял лапы хвостом. На улице было крайне противно. Погода пасмурная, небо серое, как кошачья шерсть, что-то накрапывает, фу… Мока недовольно повел усами, ощущая сырость приходящего дня. Впрочем, изморось лучше, чем изморозь.
- Где ты шлялся? – По-свойски спросил он. – Мы тебя третий день ищем, чес-слово. Беглец. Хорошо, что ты сам нашелся.
Взволнованный после неприятного сна и обрадованный приятной находкой одновременно, Мокас не мог сдержать бурной речи. Кажется, он уже превысил трехдневных лимит слов. Что ж, что поделать! Приходится и болтать. Других способов общаться с сородичами-котами еще никем не придумано. 
Мок улыбнулся. Ему не терпелось рассказать Вину о своем плане – он был уверен, что доблестный одиночка прекрасно поймет его, у них двоих много общего; но пока он сдерживался и, не перебивая, слушал рассказ загулявшегося друга.

Отредактировано Колколап (2014-08-15 13:26:00)

- Что значит не сильно помешал?!
Едва не расшипевшись от досады, синеглазая воительница упрямо зарычала, глядя вслед сверкающим пяткам ее несостоявшейся добычи. И все бы ничего, но еще и очередной одиночка, испортивший ей охоту, возник, будто гриб - вырос из-под земли.
- Я почти поймала этого чертового зайца, а ты мне все испортил! - падкая на крольчатинку воительница разгневанно размахивала хвостом, все еще обращая на улепетывающего зайца внимания куда больше, нежели на неожиданного собеседника. Запах от незнакомца шел необычный, но Ручей без труда определила, что кот не племенной - да и кто из племенных в здравом уме станет спать в сезон Замерзшего камыша в корнях дерева, да еще и присыпанный снежком? Верх неблагоразумия.
- Кто ты такой? - едва уняв первую вспышку ярости, строгим, возвышенным голосом поинтересовалась незадачливая охотница на ушастых тварей, обращая пылающий яркой синевой взгляд на незнакомца. Окрас она смутно различала из-за снежка, присыпленного на шерсти одиночки, да и, признаться, горечь досады от несостоявшейся - очередной! - погони за крольчатиной куда ярче сказалась на эмоциональном фоне охотницы, нежели случайная встреча незнакомца в дали от племенных земель.
Серая невольно ухмыльнулась. Прошлая её охота в этих местах увенчалась такой же неудачей в плане зайцев - но ей "посчастливилось" притащить в лагерь огромную тушу одиночки по имени Вингъяр Снежный, который целую луну отлеживался в палатке речного целителя, зализывая раны после нападения и битвы с псом. Будто бы по привычке оценивающий взгляд сапфировых глаз прошелся по незнакомцу - вроде не ранен. Что ж, хотя бы сегодня её добыча не будет составлять раненого одиночку, очередного.
"Впрочем," - съехидствовал в мыслях внутренний голос, - "еще не вечер. А вдруг мы с ним не поладим?"
Лукавая ухмылка окрасила очертания точеной мордашки, однако голоса, послышавшиеся неподалеку, её озадачили. А потом напрягли?
Сколько же тут одиночек?