Синеглаз был взволнован. Как бы он не пытался собраться и сосредоточиться, его волнение все равно было очевидно. Особенно для тех, кто его хорошо знал.
Как бы он не пытался отрицать это самому себе - Тисовник его ужасно волновал. Даже без личного общения этот юный черный кот с тисовыми глазами привлекал белого наблюдателя больше всего.
Из всего племени приятнее и интереснее всего было наблюдать именно за ним.
И сейчас, когда он шел совсем близко...было ужасно неловко от собственных мыслей. От того, как они путались, а сам котик никак не мог взять себя в лапы. Оруженосец как бы невзначай бросал на спутника короткие задумчивые взгляды, почти сразу отводя их в сторону.
Его невероятно раздражало, что он ведет себя как влюбленная в сверстника кошечка. В прочем, кошечкой он и выглядел, слишком уж тонок и изящен был. Густой мех не был достаточно длинным, чтобы хоть немного добавлять его телу видимость массы. Да и влюбленным он и был, можно сказать. Только не кошечкой, а котиком. И он готов был выцарапать глаза любому, кто намекнул бы на его принадлежность к другому полу.
Кажется, собирался дождик, ибо чистое небо постепенно затягивало серыми тучами. Но Синеглазу было не до этого.
Он собирался немного отвлечься, а для этого надо было направить мысли в другое русло. К примеру, на охоту. Как раз неподалеку чудесные заросли, в которых наверняка полно дичи.
С энтузиазмом прижавшись к земле, малец временно позабыл все свои терзания, полностью сосредоточившись на маленькой пестрой птичке, сидящей на тонкой ветке. Один прыжок - и она оказывается точно в пасти талантливого охотника.
Синеглаз обернулся, радостно смотря на Тисовника. "Посмотри - я поймал! И красиво поймал, правда ведь?".
Полосатый просто светился от самодовольства, и его аквамариновые глаза сияли в последних лучах солнца, усердно пробивающемся сквозь тучи.
Закапал дождь. Оруженосец, вздрогнув от неожиданности, шагнул в кусты, кивая головой. "Иди сюда?".
Положив мертвого крапивника у корней одного из кустов, Синеглаз улыбнулся.

Синеглаз имел честь понаблюдать за охотой возлюбленного товарища. Он уже неловко упустил мышь и чуть не отпустил на свободу ворону, все же прикончив ее в последний момент. Но та теперь лежала у его лап, отвратительно испачканная собственной кровью.
Это напомнило оруженосцу его первую охоту. Тогда он чуть не упустил клеста, но, сломав ему крыло, с легкостью поймал снова. Птице отчаянно хотелось жить, и, даже с переломанными конечностями, в последние секунды своей жизни, она трепыхалась, надеясь продлить свои страдания.
В глазах Тисовника мелькнула зависть, и гордыня Синеглаза радостно замурлыкала. Однако злорадствовать над спутником и мысли не было, да и ни к чему оно.
— Нууу, это было хорошо сработано, по крайней мере лучше чем я... - похвалил Тисовник, явно думая вслух. Тут замурлыкал уже сам Синеглаз. Сердце пропустило удар, дыхание участилось.
- Спасибо. Мне просто повезло, - улыбнулся молодой котик, - А тебе - не очень. Это не важно. Не сейчас, - не слишком понятно успокоил он.
"Мы ведь не пытаемся ни перед кем красоваться, да и охотиться нас не отправляли, правда?".
Черный отчего-то вздрогнул, что насторожило любопытного кота. И тот подошел ближе. Интерес отодвинул волнение на задний план, давая простор безрассудной смелости.
"Что-то не так?".
Находиться рядом с Тисовником было приятно. Необычно приятно, если подумать.
Взглянув в глаза сверстника и не увидев отторжения, Синеглаз, дивясь своей наглости, успокаивающе лизнул Тисовника в плечо и уткнулся носом в грудку, прижимаясь и вдыхая запах соплеменника. Пах тот приятно, и хотелось стоять так...ну, не всегда, но уж точно не пару секунд. Поэтому отстраняться он не спешил, ощущая себя невероятно неловко.
"Надеюсь, ты сейчас не оттолкнешь и не накричишь на меня. Было бы...более чем неприятно", - подумал полосатый и вздохнул.
"Наглость - второе счастье, Синеглаз", - мелькнула в голове мысль, но тут же пропала.
Хотелось глянуть в глаза Тисовнику снова, но белый оруженосец не двигался. Стоять так было удивительно тепло.