Оруженосец вяло переставлял уставшие лапы. Голова болела, вместо мыслей в мозгу будто роились с невыносимым жужжанием осы. В последнее время после каждой тренировки ему хотелось забыться - добраться до дупла целителей, найти, где они сейчас хранят сушёную лаванду и свернуться клубком на мху и перьях, вдыхая успокаивающий аромат, как это было в презренном раннем детстве, когда он тяжело болел. Конечно, для подобной наглости он был слишком разумен и дисциплинирован, а нормальный здоровый сон сегодня не шёл. У жилища оруженосцев что-то опять не поделили Тисовник с Волчелапом. Поэтому, перекусив, Слепень отправился на охоту. Он ничего не добывал на занятиях с Вольновоем, исключительно боевых, а быть нахлебником в племени никак нельзя.
Солнце светило уже мягче, чем в разгар дня, но до вечерних сумерек ещё далеко. Ученик брёл, не выбирая пути, куда глаза глядят. Главное, здесь не было братьев с их войнами за более мягкую подстилку и признание главным в дупле (как малые котята, право!), не было Вольновоя, днём насытившего оруженосца по горло бесконечными придирками и регулярно добавляющего свежих ушибов, не было презрительно игнорирующего младшего сына Звездолома. Только лес, только сотни существ вокруг, сошедшихся в борьбе за места под солнцем, наполняющих воздух запахами этой невидимой битвы.
Так странно... Нам, котам Древа, от этих ароматов становится спокойнее.
Слепень брёл, рассеянно глядя перед собой, пока в листьях, почти у самых лап, не прошуршало продолговатое гибкое тело. Пустым взглядом он проводил шуструю рептилию, исчезающую в зарослях кустарничков. Оруженосец едва не забыл, зачем вообще вышел из лагеря. Он прошёл ещё несколько лисьих хвостов, прежде чем заметил ещё одну ящерицу - та пригрелась, лёжа на сухом поваленном дереве. Это не должно было занять много времени... Ученик прильнул к земле, плавно отвёл пятнистое тело из области, где она могла бы его увидеть, и приблизился со спины. Слепень с детства сам учился охотиться, был предоставлен сам себе при разработке приёмов - разве что в бытность котёнком ходил с остальными в лес под присмотром воина и получал совсем простые знания. Он предпочитал прыгать на такую мелкую и юркую добычу, как ящерицы, не пытаясь укусить, но широко растопырив пальцы, чтобы наверняка зацепить когтями.
Ученик оттолкнулся от земли.
Схватить ящерицу получилось, но приземлился Слепень неудачно. Соскользнув с бревна - задняя лапа опустилась на непрочную ветку, и та переломилась под массой кота, - оруженосец ударился о корень и ушиб плечо.
Помассировав больное место языком и приведя в порядок шерсть, он спрятал добычу в листьях у приметного куста и двинулся дальше, внимание снова рассредоточилось. Юнец вдыхал тёплый воздух, пахнущий листьями и землёй, кругом было пусто и хорошо. Синицы переговаривались над его головой, но их голоса сплетались воедино с шумом листьев, и у Слепня не возникало мысли лезть на дерево в попытках ловить птах.
Его вывел из задумчивости свет. Впереди больше чем на десяток лисьих хвостов не было деревьев - он добрёл до границы с Речными, до ручья, и сам этого не заметил. Слепень опустил веки, затем снова открыл глаза, словно пытаясь проснуться. Вот только усталость так не стряхнёшь.
На противоположном берегу что-то происходило, намётанный взгляд оруженосца мигом обнаружил движение за течением воды. Патруль Речных? Ученик, прижавшись как можно сильнее к земле, подполз ближе. Он всё ещё в тени и двигается аккуратно, так что вряд ли те, кто мелькает за рекой, его заметили.
Нет, не патруль, всего одна кошка. Молодая совсем, ещё более юная, чем Слепень. Неужто наставники Речных распоряжаются временем тренировок как Вольновой? Или отрабатывают охотничьи приёмы вечерами? Или эта прилежная ученица самостоятельно работает над собой и закрепляет навыки, как он сам? А может, где-то поблизости скрывается ещё кто-то из представителей Реки...
Птицу он заметил чуть позже, чем кошку. Оруженосец прыгнула, но широкие лапы только неуклюже прижали хвост, и сизоворонка, вырвавшись и перепорхнув через ручей, принялась как ни в чём не бывало чистить перья.
Слепень повёл усами в кривой улыбке, но выражение мордочки немедленно сменилось строгим и сосредоточенным. Теперь-то птица на земле Древа, и он покажет коренастой ученице, как охотятся на этой стороне ручья. Это рискованная затея, нельзя ударить мордой в грязь. Но сейчас оруженосцу очень хотелось сотворить что-то рискованное, сбросить хоть часть скопившегося раздражения.
Перетекая по камням, он шустро приблизился к птице, собрал тело в тугой ком и прыгнул, резко распрямляя пружину лап и позвоночника. Вышло красиво, Слепень чувствовал, что это должно было быть впечатляюще, правда, не так эффективно, как хотелось бы. Зубами он вцепился в крыло, а не в шею, пришлось перехватить сизоворонку, удерживая когтями, трепыхающаяся птица едва не вырвалась от него в ручей, но через мгновение оруженосцу удалось её умертвить. Ученик посмотрел на противоположный берег. Кошка всё ещё была там, и, похоже, Слепень её разозлил, фигур воителей Реки рядом не появилось.
"Так-то!" - остановился и гордо посмотрел на неё через плечо оруженосец, направившись назад, к родному лесу.
Может, предоставилась, наконец, возможность узнать, каковы они, Речные? Не огромная глашатая и их старшие воины, а его простые ровесники?

Отредактировано Слепень (2015-10-30 23:31:43)

Оруженосец медленно положил на гальку добычу, не сводя с кошки внимательного и строгого взгляда.
На первую её реплику он предпочёл не реагировать. Просто вопль обиженного котёнка, не предусматривавший ответной реакции. Она выглядела враждебно - уши прижались к голове в готовности к бою, оскал... Рыка Слепень действительно не слышал за довольно непривычным для уха Древесного кота журчанием воды, но и видимых знаков было достаточно.
- Стараемся, - холодно бросил он, благодаря за сомнительный комплимент. Его ледяная вежливость только сильнее разожжёт обиду этой ученицы, но оруженосец уже начал эту игру. Странно, но ему становилось свободнее дышать, он чувствовал возможность избавиться от тяготящего груза, навалившегося грудой камней на сознание. Злое молчаливое упорство на тренировках, однообразие сменяющих друг друга дней... Слепень был измотан не только и не столько физически. Он терпел всё и всех почти год, одиннадцать мучительных лун. Оскорбления Волчелапа, презрение отца, ненависть наставника, отказ Звёздных предков помочь обрести подходящее призвание - почти всё пятнистый кот выносил молча, и проглотил столько обид, что отравился. Нет, оруженосец не сделался вспыльчивым, как эта кошка Реки, легкомысленно переставляющая лапы и будто не чувствуя, что все четыре подушечки уже в воде. Он был всё ещё в состоянии контролировать себя. Но искал повода ответить.
Слепня не заботила справедливость. О, это наверняка любимые мысли Вольновоя, это он хочет мести за брата. Но у справедливости хитрая морда. Наставник может сколько угодно рассуждать, что воздаёт всем по заслугам, а собственного ученика всё равно невзлюбил только за происхождение.
Если после того, что здесь произойдёт, кого-то будет интересовать правда, вес будут иметь только поступки. Лапы Слепня были чисты - законная добыча, пойманная на территории Древа, невесть с чего разозлившаяся Речная ученица. Остальное - значение каждого взгляда и шага - домыслы. Он, оруженосец Древа, должен был защищать границу своего племени. Может, ему и следовало бы принять меры, чтобы пахнущие рыбой лапы не ступали на его берег. Но Воинский Закон слишком туманен, слишком абстрактен, в нём слишком много красивых слов. Завещанные предками правила, как следует жить лесным котам, ничего напрямую не говорили о том, что он должен был напомнить ослепшей от обиды кошке о черте ручья; опыт предков молчал о случаях, когда появление чужака на территории племени можно предотвратить. И Слепень сосредоточенно оценивал расстояние и считал шаги Речной ученицы.