Прохлада. Освежающая прохлада после очередного душного дня ознаменовала свой приход легкой пятерней ветра, причесавшей шерсть пепельного котенка, в нелепой позе раскорячившегося в густой тени низкорослого кустарника, поросшего меж стволами высоких кленов (действительно, что же еще, по мнению малыша, может расти в лесу, если кроме этого гигантского дерева с высоты своего дупла он видал разве что былинки да кустики?). Вернее сказать, нелепой она была с точки зрения взрослого воителя, и если бы тот каким-нибудь чудом сумел проникнуть в сновидение нашего юного героя, он бы просто ужаснулся от непростительно выгнувшейся горбом спины, а о хвосте, кочергой загнутом куда-то в сторону, и вовсе лучше молчать, однако с точки зрения Камнишки сейчас он был, несомненно, лучшим охотником в лесу, и никакая корявая охотничья стойка не смогла бы умалить его очевидные таланты. И с тем, пожалуй, вполне была согласна мышка, замершая чуть впереди, совершенно глухая к громкому топанью лап и упорному сопению за своей спиной, да к тому же еще и неестественно огромная: еще бы, ведь с такого малого роста вся дичь покажется исполинских размеров, а вы сами вспомните, с каким изумлением глазели на "громадину" в свои три с хвостиком луны, лежавшую поверх всей общей кучи, манящую ароматом леса и теплой крови и поразительно, почти неподъемно тяжелую, да еще и едва помещающуюся в крошечной детской пасти. Ты грезишь чьей-то дичью из уютной полутьмы дупла, приковывая свой взгляд к таинственным дарам природы, когда тебе едва исполняется луна, а затем, когда еще некрепкие лапы позволяют тебе спускаться на поляну, не раз тайком косишься на кучу, заговорщецки кивая боевым товарищам, и рано или поздно несчастный тайник оказывается разворошенным, а ты лисьим плутом пятишься назад, волоча за собой вожделенное тяжелое тельце, на потеху остальным котятам пыхтя от натуги, но все-таки воодружая в центр поляны пушистое зверье. Для вас это всего лишь игрушка, для кого-то - бесценный трофей, но для всего племени - источник жизни и верный знак, что сегодня никто не будет голодать, и каждый из вас, мышеголовых мальцов, грезит помыслами самому водрузить на законный пъедестал свой собственный улов. Самый крупный и ароматный, точь-в-точь, как твоя мышь, услужливо замершая всего в лисьем хвосте от тебя. Да, тебе неимоверно повезло. И такой сытной дичи, разумеется, с лихвой хватило бы на все-все племя, а может даже и на прибрежных соседей (с которыми, разумеется, никто и не вздумает делиться), и по всему Светлолесью пройдет молва о великом охотнике Камнишке, который теперь с удивительным старанием для такого юнца крался вперед, как можно тише и аккуратнее переставляя пока еще неуклюжие и непривычные лапки. Он, разумеется, не имел никакого понятия о том, как правильно охотиться на полевок, но где-то там, на уровне подсознания, был горячо уверен в том, что ему будет достаточно просто прыгнуть, а все остальное за него сделает собственное тело. Впрочем, едва ли мы с вами удивились бы внезапной удаче горе-охотника: в мире сна, как говорится, все реально, и Камнишка словно в подтверждение этим словам уже был на расстоянии в кошачий хвост от своей потенциальной жертвы и был уже совсем готов прыгать, даже подобрался и неуклюже покачал бедрами из стороны в сторону, совсем, как это делали взрослые оруженосцы, приходящие похвастаться своим мастерством перед младшими. И вот он делает глубокий вдох, зачем-то задерживая дыхание и смешно надувая щеки, разве что язык не высунул от старания; его зрение фокусируется на бурой спинке мышки, он видит, как колышит ветром каждую шерстинку на ее невзрачной шкурке, как тонкий лысый хвост бледнеет чешуйчатой кожей среди зеленых травинок, и маленькие лапки с прозрачными коготками сжимают семечко, а острые белоснежные зубки поблескивают в редких проникающих солнечных лучах; он видит крошечные глазки-бусинки, неподвижно уставившиеся в его собственные глаза, и в них он замечает собственное отражение, нахмуренное, сосредоточенное, совсем как большой и опытный охотник, и бессмысленный взгляд мышки заставляет его думать, что ему нужно немедленно прыгать, потому что странное чувство тревоги овхатывает его сердце. Иссиня-серый бесшумно выдыхает, хоть, в общем-то, мог бы хоть пыхтеть, как пылесос: грызун был словно загипнотизирован видом ловца, и тот кое-как примеривает расстояние и...
- Эй, барсук, - что за странное бормотание, донесшееся до него словно сквозь толщу воды, заставляет его уши вздрогнуть, а глаза изумленно распахнуться, словно само Звездное племя снизошло перед юным охотником? Но, постойте, кто же в таком случае потревожил его тишину? Неужели это мышкины проделки? Нет, нелепости, нелепые нелепости, быть такого просто не может.
- Спячка окончена, - неразборчивое бурчание неожиданно приобретает отчетливый голос Силочка, и в следующее мгновение сильная оплеуха заставляет рябь пробежаться по яркой картине летнего леса, а затем, разбив ту на множество осколков, пропустить сквозь разомкнувшиеся веки котенка синеву полумрачного дупла. И Камнишка, словно ошпаренный, вскочил на ватные от долгого сна лапы, в непонятках оглядываясь по сторонам и тщетно пытаясь понять, что же, собственно говоря, сейчас произошло. "Какие еще барсуки? Как это спячка окончена? На нас что, напали?! Нужно срочно поднимать тревогу!" - за какую-то долю секунды решил котенок, лихорадочно припоминая все то, что могло бы ему помочь в случае чрезвычайного происшествия, но, благо, вовремя остановился и как следует пораскинул мозгами, прежде чем загорланить на все дупло, мол, караул, спасайте женщин и детей. Несомненно, за свои благие намерения он получил бы добрый пинок от рассерженных королев и еще луну выслушивал бы шуточки разного рода от вездесущего братца, который наверняка не упустил бы возможности растрепать на весь лагерь, что храбрый и отчаянный Камнишка испугался несуществующих чужаков. Нет никакого нападения барсуков, все тихо и совершенно спокойно, иначе Силочек не торчал бы из дупла как любопытная сорока и уж точно додумался бы разбудить старших, а не распинать, в сущности, совершенно бесполезного для таких новостей Камнишку. И тот, пригладив вздыбленную шерстку, поперхнулся в недовольном зевке, лишь сейчас опомнившись: а сколько, в самом-то деле, он умудрился проспать? Будучи ранней пташкой, встающей едва ли не с петухами, он всегда начинал свой день раньше всех, и теперь эта нелепая ночная охота жгучей крапивой прошлась по морде юнца, вгоняя его в густую краску. И пока иссиня-серый занимался укорами и самоедством с попутным отчитыванием своей "заспавшейся"  и "крайне разленившейся" персоны, Силочек вновь засуетился, принимаясь беспорядочно носиться между подстилками.
-Камнишка! Камнишка, просыпайся! - раздался его громкий шепот, едва котенок поравнялся со своей подстилкой, и Камнишка, совершенно невидимый в густом сумраке детской, выступил на шаг вперед, позволяя утренним сумеркам коснуться пепельной шерсти.
- Проснулся уже, чего ты суетишься, как полоумная белка? - недовольно шикнул на братца юный зануда, лишь сейчас замечая, в каком непростительно неопрятном виде он позволил себе высунуться на свет. И тут же, выгнувшись каким-то несуразным колесом, мелкий педант принялся быстро работать языком, приводя в порядок всклокоченную во все стороны шерсть.
- Медянка, хватит спать! Скорей же, мыши вы неповоротливые, там... Я должен вам кое-что показать!
- Да хватит мельтешить, Силочек, ты сейчас всю детскую перебудишь! - совсем по-детски зашипел Камнишка, краем глаза видя, как закопошилась в непонятках в своем гнездышке Медянка, видимо, тоже совершенно ничего не понимающая спросонья. Иссиня-серый подавил вздох: этот шилохвостый никому не даст покоя, пока какая-то гряндиозная выходка будет бередить ему душу, а потому выхода у друзей не было, и юнец хмуро кивнул своей подруге, тем не менее не упустив возможности затянуть свою любимую песню:
- У тебя за ухом клочок засохшего мха, словно...
- Камнишка, поспеши, нерасторопный ты мой, - прервал его праведную речь голос нетерпеливого брата, и иссиня-серый раздраженно взмахнул хвостом, вскакивая на лапы и направляясь к полосачу, высунувшему голову из дупла.
- Да иду я, тебе что, сосновые иглы под хвост попали? Да подвинься ты в сторону, мне здесь совсем нет места, - буркнул трехлунный, пихая братца в бок и занимая место рядом с ним, высовывая аналогично ему нос из теплой обители королев и вдруг спешно зажмуриваясь: приглушенный голубоватый свет необычного утра казался ему ослепительным после приятной черноты дупла, и Камнишка не сразу сумел разлепить веки, а когда ему это все же удалось, котенок удивленно замер, с затаенным дыханием глядя вниз, туда, где вся земля была покрыта синеватым ковром... чего-то. "Великое Звездное племя, что же здесь произошло?" - только и смог мысленно ахнуть малец, осторожно вытягивая лапку и подушечкой лапы дотрагиваясь до белоснежных крупинок, мерцавших в хитросплетении узловатой коры, едва сдержав шипение: его лапу резануло неожиданным холодом, и пепельный нахмурил морду, смутно чувствуя, что где-то уже совершенно точно должен был слышать об этом неведомом чуде из чудес, и странное непривычное слово настойчиво вертелось у него на языке, упорно пытаясь вырваться наружу. Белый, холодный, за одну ночь покрыл всю землю удивительным голубоватым ковром. "Ну конечно!"
- Это же снег, Силочек, - важно пояснил мелкий с видом бывалого наставника, тщательно пытаясь скрыть собственное потрясение и смятение и пытаясь казаться как можно более компетентным, хоть, Тернозвезд тебя подери, он знал не многим больше брата, и то лишь за счет того, что всегда внимательно ловил все байки старших. - Если бы ты хоть раз дослушал рассказы старейшин до конца, то знал бы, что он выпадает в конце каждого сезона Красного Клена и...
"Да кого это вообще интересует, глупый ты комок шерсти? Этот снег - первый в вашей жизни, так прикуси свой заумный язык и радуйся, как обыкновенный нормальный котенок", - привычно прикрикнул тот самый голос-внутри-головы, что обыкновенно имел привычку вмешиваться во все дела своего юного обладателя, и тот как-то сам собой притих, поддаваясь привычному для всех его сверстников ребяческому удивленному восторгу.
- Медянка, ты только взгляни! - громко шепнул Камнишка, глазея на эту удивительную картину.

Уши котенка дрогнули, улавливая позади глухой шлепок, и иссиня-серый спешно обернулся, глазами наталкиваясь на Медянку, мгновением ранее выпавшую из дупла, словно неоперившийся птенец, а теперь благополучно отряхивающую огненную шкурку от приставшего к ней снега. Камнишка вытянул шею, беспокойно и пристально "ощупывая" ее взглядом на предмет полученных травм, однако довольно скоро облегченно шмыгнул носом, отметив, что подруга выглядит здоровее всех здоровых.
- Только играйте осторожно! А то простудимся, а скоро, ведь, посвящение, - подойдя ближе к братьям, совсем как молодая мамаша протянула Медянка, на что Камнишка недовольно сморщил переносицу и мысленно перекривлял соседку по дуплу, как порою делал с Орешницей, когда та уж слишком навязчиво принималась хлопотать над сыновьями. И впрямь, они ей что, хрустальные? Да таких богатырей, как они, даже самая сильная эпидемия Зеленого кашля не сломит, тем более перед посвящением, потому иссиня-серый позволил себе самодовольно вздернуть подбородок. Вечно эти кошки думают только об одном, и бедная Медянка уже успела впитать эти треклятые материнские инстинкты, всегда мешающие несносной серой парочке играть, как это и положено активным котятам их возраста, с попутным снесением всего и вся, попадавшего к ним на пути. "Ишь, простудами нас пугать вздумала. Мы будущие воины, что нам сделает этот снег?" Однако рыжая, по очевидным причинам игнорировавшая мысленные бушевания соседа, привычно абстрагировалась от шумных товарищей, принимаясь возиться со снегом, который самому Камнишке уже порядком надоел, и даже ее замечание не вызвало у иссиня-серого ничего, кроме возведенных к небесам глаз. "Девчонки!"
- Между прочим... - бам! Не успевает он и мышиный хвостик вставить, как копна снега в мгновение ока разметается во все стороны, и из-под ее "брызг" взорам простых смертных предстает чудесное явление Силочка собственной персоной, набросившегося на Медянку и повалившего бедную юницу с лап.
– Потому что я счастлив, облезлый ты… - на мгновение над поляной повисает гробовая тишина, и Камнишка с довольной усмешкой замечает растерянный взгляд полосача, придавившего к земле Медянку. Кажется, даже он сам не ожидал такого расклада, совершенно оправданно собираясь намять уши своему братцу, но не тут-то было. Однако довольно скоро прохвост взял себя в лапы, как ни в чем не бывало вскакивая с кошки и азартно сверкая зелеными очами, и вот он вновь пришел в движение, сгребая снег в высокую кучу, вскоре и вовсе скрывшую Силочка с головой, и уже оттуда донесся его приглушенный голос.
"Что еще за Тигриное племя? Что несет этот..." - Камнишка замолчал, запоздало смекнув, что сорвиголова затеял очередную игру, и его слова звучат как призыв, словно по мановению палочки делая из аккуратного примерного котенка взъерошенного и хищно сверкающего взглядом сорванца. И так было каждый божий день, когда один братец затевал игру, а второй, не в силах противостоять своей природе, мгновенно ее подхватывает, превращая любой подвернувшийся им пятачок земли в импровизированное поле боя.
- Вздумал прятаться за снежной стеной, Тигриный трус? Ничто не спасет тебя от гнева племени... племени... - мысли котенка лихорадочно заметались, напрягая все его скудное воображение, однако фантазия зануденыша, как всегда, дала сбой, заставляя мысленно и беспорядочно перебирать: "Рыси, леопарды... рыси... нет, совсем не то!" - Львиного племени! - что ты несешь? Ты ведь даже на льва не похож!
Однако все дальнейшие душевные стенания иссиня-серого уже никого не интересовали: в него стремительно полетели комья снега, и малец, ощутимо подбитый прямиком в лоб, пошатнулся и отряхнул головой, спешно припадая к земле и чудом спасаясь от очередного снаряда полосатого. "Эй! Это не честно!" Голубоглазый сразу смекнул, что так просто им в забаррикадировавшегося Силочка отсюда не попасть, а оставаться на одном месте было не безопасно, и малец неуклюже откатился в сторону, уже имея в своей голове сносный план: они просто окружат его, и уже оттуда откроют свой "огонь", ведь за двумя зайцами, как известно, не погонишься, а двух котят снегом не закидаешь.
- Медянка, заходим с разных сторон! - нет, в самом деле, она ведь не собирается все время отсиживаться в сторонке? Сам Камнишка принял игру брата, хоть изначально и был настроен против нее, но сугубо детский азарт взял над ним верх, заставляя неумело красться по рыхлому покрову, огибая поле боя и подбираясь сбоку. Кто же из них первым обрушит на несчастного Силочка снег, да и успеют ли они его достать?