Есть возможность заметить, что воитель Речного племени отчасти зачастил на территории Темнолесья, имея свои собственные виды на это место. Тёмное, зловещие место порой пугало посторонних, но Щука не видел в этом ничего угрожающего, и лишь стойко следовал желанию прийти сюда, супротив какому-то отвращению, кое въелось в грудину после инцидента с Пепелицей. Преданность к племенной, рутинной жизни взяла вверх над великим желанием любоваться красотами мрака, совместно занявшись коварным, обоюдным планом одиночки и его самого. Действуя языком для первой, он полностью и чисто душевно отрекался от того, чтобы поворотить время вспять и вновь иметь ту преданность, коя некогда кипела в груди. С прищуром всматриваясь сквозь редкую крону, кот приметил, что под лапами земля начинает проседать, а это значит, скорее всего, что его нутро привело к болоту. Диковинный смрад воодушевлял на охоту. Странное стечение обстоятельств, но ведь и действительно: пробегающая землеройка, несущая во рту зёрнышко, семенила всё быстрее, но в один момент остановилась, словно вросла в землю. Болотные земли были коварны спонтанностью проваливания вниз. Видно, попавшая в зыбь мышь не могла выбраться самостоятельно. Вздыбив воинственно шерсть, она попыталась бороться за жизнь, но судьба предрешила судьбу, и каждое движение каралось ускоренной смертью. Осторожно подкравшись к страдалице и обхватив челюстью голову, охотник сделал решающее надавливание, что сулило потерей самого дорого, и не только головы. Перекусывая артерию, воитель перехватил добычу, вытаскивая её из проваливающейся земли. Появилась замечательная возможность задобрить Пепелицу и поговорить с ней о своих решениях. Но Щука никак не мог выбрать наилучшую сторону: племя, где он родился, но получил больше ран, или жизнь предателя, подле тех, кто не сделал ему ничего, и лишь он давал, не получая взамен ни капли.