Чуть сощурив глаза, я с каким-то незавидным интересом рассматривал слегка подмерзшую гладь болота, хотя ее и гладью то назвать было нельзя, так, одни кочки да коряги. Который раз уже наблюдая за этим местом, прихожу к выводу, что расстаться с жизнью здесь мог только полный идиот. Нет, я ничего не имею против смерти, она меня устраивает более чем полностью, вот только осознание того, что мое тело гниет где-то там, в этой толще застоялой грязи и гнили, не приводит в восторг, скажу я вам.
Не имею ни малейшего понятия о том, зачем я который день посещаю это место, свою могилу, так сказать. Хотя это даже не совсем могила, скорее полноценное кладбище, ибо я не один отдал по глупости жизнь на этом поприще. По хорошему, конечно, стоило бы принести цветы там, сказать что-нибудь пафосное, вот только умер я не в самое благоприятное для растений время, да и место выбрал, кхм, не самое приятное глазу, чтобы на нем произрастали различие ромашки, да одуванчики, черт бы их подрал.
Между тем вроде как уже давно шла зима, да. Снег запорошил все вокруг, становилось вроде как холодно, жизнь в лесу медленно угасала, звери прятались, в общем все было как нельзя лучше. Не сказать, что я скучал по былым ощущениям. Никогда не стремился познавать мир через призму ощущений, вот только не испытывать ничего - это довольно-таки странно. Первое время было приятно чувствовать себя воистину одиноким, невидимым никем, фактически не существующим, вот только в последние дни, если не сказать недели захотелось большего. Смерть смертью, но одиночество наскучило полностью. Смешно кстати, ведь скажи я эти слова своему прошлому "я", он бы давно меня уничтожил, как фантазию, непригодную для существования в будущем. Но, тем не менее, мне чертовски требовалось чье-то внимание. И я его получал, неважно как, но получал, посещая сны живых, переходя им дороги, устраивая небольшие встречи, в общем делал все, что было в моих силах. На ближайшее время мне этого, думаю, хватит, вот только что делать с остальной вечностью?
Скривив морду в злобном оскале, я с неким удовлетворением хохотнул, увидев в отражении то, как мышцы на на правой половине шевелятся с легкостью, свойственным всем, кроме меня самого при жизни. Пожалуй, это был один из наиболее приятных для меня сюрпризов, исключая новую, слегка аляповатую внешность. Хотя красный цвет довольно символичен в моей ситуации, не считаете?
Встряхнувшись, я слегка потянулся, возбуждая в памяти ощущения, возникающие от затекших конечностей. Привычка, что с нее взять.
Неожиданно по хвосту прошло какое-то странное ощущение. Что-то из прошлого, да, ибо в этой жизни мной не чувствовалось еще ничего кроме раздражающей скуки. Едва переведя взгляд красных глаз в сторону, я с удивлением наткнулся им на белую фигуру какого-то странного кота. Длинный хвост, что-то странное на лбу, напоминающее рог, уточню, зеленый рог. Впрочем и правда, мне ли судить о внешности. Внутренне рассмеявшись, я, тем не менее отметил то, что этот кот упрямо смотрит на меня, что, как минимум, невозможно. Или я ожил, не знаю, хотя ощущения вроде не изменились, вот только напряженный взгляд на мне начинал подбешивать, вот честно, не стоит так на меня смотреть. Услышав недовольное бурчание белого, я слегка поежился, надеясь, что не попал в собственный сон, где издевался уже не я над кем-то, а издевались надо мной. Проверить это было довольно легко, главное, чтобы я был мертв, а остальное неважно.
Чуть склонив голову набок, я повернул ее в сторону гостя, не меняя застывшего на ней отрешенного выражения, после чего, слегка цокнув языком, рухнул в болото, мгновенно погрузившись в его тягучую жижу, а я ее помню, уж поверьте. Незамедлительно опустившись на самое дно, ибо ничего не стесняло мои движения, в отличие от живых, я относительно быстро преодолел установленную дистанцию, скрывшись от глаз белого. Выскользнув вскоре на берег, я поежился и быстрой рысцой зашел за спину гостя. Плавание в болоте даже будучи мертвым было не самым приятным из занятий, которым можно было заняться в этой жизни, ну или смерти, это смотря с какой стороны посмотреть.
Достигнув тощей спины рогатого, я, затормозив, прошипел:
- Спасайте племянника, женщина.
После чего, непроизвольно расхохотавшись, со всей силы ударил по коту своим хвостом, пускай увидит небо в звездах.
В любом случае, если он жив, то лишь испытает смертельный шок, а если мертв... то это будет вдвойне веселее.

Слегка склонив голову набок, ты с неподдельным интересом наблюдаешь за тем, как под ударом твоего хвоста, незнакомец подается вперед, но в последний момент удерживает равновесие и не проваливается в трясину, откуда ты сам вылез буквально несколько секунд назад. Расширив глаза от удивления, ты бессовестно скользишь взглядом по телу кота, пытаясь уловить хоть малейший намек на его принадлежность. Почувствовав как в горле что-то заклокотало, ты, не сдерживая себя, вновь начинаешь хохотать то ли от растерянного вида белого, то ли от неожиданного подарка, преподнесенного им. Мало того, что он видит тебя, так еще может ощущать твои прикосновения без вреда для самого себя. Чуть тряхнув головой, ты замечаешь, что незнакомец, в отличие от тебя, подобной радости не испытывает. Мгновенно замолчав, ты хмуришься от слов кота. Они тебя совершенно не устраивают, а уж тем более его действия, следующие за ними. Развернувшись, он походкой, явственно намекающей на нежелание продолжать дальше эту встречу, начал удаляться от тебя, покуда и вовсе не скрылся за ближайшим сугробом. Растерявшись на мгновение, ты замер, пытаясь придумать что тебе делать дальше: то ли уйти, гордо вздернув голову и более не возвращаясь на это место, или же наоборот броситься за этим самодовольным гостем, столь странно появившимся и столь же странно ушедшем. Вот только в случае последнем ты мог выглядеть крайне нелепо и странно в его глазах, ибо излишняя назойливость еще никого не прельщала. Правда вот чужое мнение хоть раз тебя останавливало? Нет. Вот и правильно.
Быстро обдумав все вышесказанное, ты встряхнулся и, ехидно ухмыльнувшись, бросился вслед за рогатым. По возможности огибая деревья и невысокие сугробы, ты изредка по нелепости врезался в них, выходя с другой стороны и получая изрядную порцию неприятных ощущений, не сравнимых, пожалуй, ни с чем. Но привыкший к ним, ты особо не церемонился, не зацикливаясь на дрожи, периодически проходящей по твоему телу. Спустя пару недолгих секунд бега по мрачной полосе Темнолесья, ты наконец-то таки уловил перед собой уже знакомую тебе фигуру.
Не притормаживая ни на мгновение, ты лишь ускорился, не корча из себя величественную недотрогу. Вместо этого ты лишь пролетел мимо белого кота, пытаясь затормозить подле самой его морды. Заскользив лапами по земле, ну или же воздуху, ибо непонятен был факт того, как ты вообще удерживал равновесие на земляном покрове, между тем проваливаясь сквозь все остальные поверхности и предметы, ты замер, чуть подавшись вперед. Сощурив глаза, ты серьезно посмотрел прямо в зеленую радужку рогатого, словно бы пытаясь уловить в ней ответ на вопрос о том, с хрена ли это существо вообще может тебя видеть? Однако это бессмысленное занятие не могло занимать тебя вечно. Поэтому вновь подняв голову, ты, как маленький котенок шлепнул лапой по щеке незнакомца, совершенно не смущаясь мыслей того на сей счет.
Осознав, что и на сей раз подушечки на лапе лишь соприкоснулись с шерстью гостя, а не прошли сквозь нее, как это происходило все последнее время, ты вскинул бровь, задумчиво хмыкнув, но тем не менее промолчав на сейчас счет. Сделав было шаг назад, ты, решив не медлить более, тихо обошел этого кота, лениво проводя хвостом по его боку. Давно ты не чувствовал ничего подобного, давно не прикасался к другому живому, ну или же не живому, а просто мыслящему существу так, чтобы и он чувствовал тебя. Закончив пресловутый обход подле спины рогатого, ты пошевелил его хвост лапой и, удовлетворительно хмыкнув, придавил его передними лапами, в тот же момент утонувшими в мягкой шерсти. Приятные ощущения, ничего не сказать. Не оставив этим, однако, ни шанса на очередной побег белому коту, ты, откашлявшись, уже привычным тебе хриплым голосом хохотнул:
- Приятно познакомиться, Бог.
Впервые за долгое время ты отыскал действительно достойную игрушку, способную развлечь тебя в ближайшее время. Но хочет ли этого сама "игрушка"? А разве ее кто-то спрашивает?
- Не правда ли смерть - забавная вещь?

Переминаясь с лапы на лапу, ты издевательски-насмешливым взглядом наблюдал за реакцией белого собеседника. Крайне серьезный, он резко контрастировал с твоей безудержной и непривычной радостью. Как маленький котенок ты ждал хоть какого-то ответа от рогатого, благо тот не предпринимал излишне резких попыток к освобождению.
Всю свою настоящую жизнь ты проводил в глубочайшем одиночестве, отрицая всякое дружелюбие и отвергая любое доверие от себе подобных, вот только сейчас ты наоборот почему-то стремился привлечь к себе внимание этого кота. И именно его, ибо реакция живых была предсказуема и скучна. Да даже если и находился кто-то особо выделяющийся, то его жалкие попытки запугать тебя и извлечь выгоду из духа развлекали лишь первое время, превращаясь спустя часы в сплошную банальность. Неужели тоска по общению настолько изъела твой разум, что теперь ты сам начал уподобляться тем раздражительно дружелюбным котикам, что в каждом встречном видят приятеля и собрата по вере в лучшее будущее? Нет, и ты знаешь это. Тебе не нужны не дружба, ни понимание, ни сочувствие, ни другие плотские чувства, столь греющие душу большинства, ибо этот этап уже был тобою пройден. Сейчас ты нуждался в ком-то, кто будет терпеть тебя, в ком-то, на кого все твое безумие будет выплескиваться в полной мере без вреда для психики. Пускай этот кто-то будет тебя ненавидеть, пускай будет избегать тебя, главное чтобы он знал, что ты есть, а ты был уверен в том, что он не исчезнет как все остальные.
Никто не говорит, что именно этот белый незнакомец с чертовски приятной на ощупь шерстью - тот самый "напарник", который невольно и сам того не подозревая будет приставлен к твоей излишне эгоистичной персоне, вот только попытаться тебе ничего не мешает. Ты не веришь в совпадения и судьбу, следуя лишь своим собственным чувствам и ощущениям, и сейчас они буквально кричали о том, что если уйти сейчас - значит расстаться с чем-то важным, ведь возможно этот незнакомец - единственный, кто столь спокойно может говорить с тобой, а более того видеть и чувствовать твои прикосновения.
Погруженный в свои мысли, ты не сразу осознал слова рогатого, прозвучавшие в ответ на твои.
- И дъявол тоже бог. Вот только бог другого мира, служащий лишь себе. - хищно оскалившись, ты вторил незнакомцу. Помня истинное происхождение своего имени, ты не собирался раскрывать его суть, ибо сравнение с сатаной льстило гораздо больше, нежели прижизненное сопоставление с насекомым. Однако все эти наигранно пафосные фразы нисколько не разряжали атмосферу, даже не забавляя, тем более что изъяснения в таком ключе уже не были твоей, так называемой, фишкой, хотя если признаться, то раньше ты это дело любил, идиот.
- Ты издеваешься? Действительно Шалость? - хохотнул ты в ответ на неожиданное признание рогатого. - В таком случае твое имя подходит тебе еще меньше, чем мое мне.
Бесцеремонно высказывая свое мнение, ты ничуть не волновался о реакции белого на сей счет, тем более что выбора у того особенно не было. Все еще стоя на пушистом хвосте того, ты преспокойно наблюдал за его обладателем сверху вниз так, словно бы это являлось обычным для вас обоих делом. Равнодушно отметив про себя то, что Шалость осматривает твое тело, ты лениво, словно бы нехотя скользнул взглядом по своему собеседнику, задержавшись на мгновение на необычных зеленых глазах, которые столь упорно прятал их обладатель. Однако эта минутная задержка обошлась тебе секундной, но тем не менее заметной для самого себя потерей казавшегося контроля над происходящим. Сменивший тактику рогатый, внезапно посмотрев на твою морду, заставил тебя резко вздрогнуть и непроизвольно отвести взгляд от него самого. То ли от неожиданности, то ли от непривычки к прямому контакту ты лишь на мгновение, но успел испугаться этой мелочи.
Прикусив язык от недовольства, ты неразборчиво прошипел нечто обидное по отношению к самому себе, сопроводив это злостными мысленными ругательствами.
Едва поморщившись, ты тряхнул гривой и, прикрыв на несколько секунд глаза, вновь расплылся в невинной полуулыбке так, словно бы ничего не произошло. Пускай белому и удалось выбить тебя из колеи, но наступать повторно на те же грабли ты не собирался.
- Тогда зачем умер? - сладким голосом пропел ты, не отводя более змеиных глаз от морды собеседника. - Обойдемся только без печальных историй о трагичный жизни. Уже в горле стоят, если честно.
Ты ничего не имел против судеб других, вот только слышать завывания о несправедливости мира сего, уничтожившей надежду на жизнь припеваючи и дальше, не хотелось, тем более от того, чье внимание хотелось бы заполучить тебе примерно на ближайшую вечность, учитывая факт того, что собственная смерть в болоте не вдохновляла. Но откинув неприятные воспоминания, ты удивленно склонил голову в ответ на непринужденный вопрос Шалости. Не убирая с морды странную и словно бы не искреннюю улыбку, ты сделал шаг назад, подцепив лапой хвост кота. Подняв его вверх, ты чуть помахал им, не отрывая взгляда от глаз кота. Однако спустя пару мгновений, лениво отбросив его от себя, ты двинулся вперед к белому и, чуть пригнувшись, ты взглянул тому в глаза, хрило прошептав:
- Отпускаю. Вот только я не видел, чтобы ты особо сопротивлялся, светлый.

Не сводя взгляда со светло-зеленых глаз, я, задумавшись о каком-то совершенно левом предмете, притих, совершенно позабыв о том, что и зачем творю. Возможно вид мой тогда оставлял желать лучшего, однако подобные "погружения" принимались мной уже как данностью, нежели неожиданным и неприятным сюрпризом. Вот только услышав слова своего собеседника словно бы откуда-то издалека, я чуть мотнул головой, стряхивая с себя пелену задумчивости, придающей мне либо вид умалишенного, либо мудреца, насчет которого я чертовски сомневаюсь.
Обратив вновь свое внимание на кота, представившегося Шалостью, я сделал шаг назад, повернувшись к нему в пол оборота, медленно отходя, но тем не менее искоса наблюдая за его дальнейшими действиями. Возможно он до сих пор не горел желанием оставаться сейчас здесь со мной, ибо назвать подобную компанию дружеской и приятной можно было с сильным натягом. Но не увидев в движениях рогатого ни намека на попытку рвануть куда подальше, я полностью отвернулся, блуждая по небольшой полянке, на которой нам повезло вдвоем оказаться. Волоча за собой свой все еще непривычно гладкий, будто бы скользкий хвост, ассоциирующийся у меня лишь со змеями, что обитали подле места моей смерти, я задумчиво повторил себе под нос слова, сказанные только что светлым.
- А мне понравилось утопать... - едва слышно и словно бы лишь для себя повторил я, вновь убеждаясь в том, что ощущения вязкой трясины, заливающейся в глотку, нос, уши и глаза были воистину прекрасными на тот момент, а эйфорией, пришедшей на смену боли в легких вместе с исчезновением последнего кислорода, оставалось наслаждаться лишь в памяти.
Забавно, но ведь смерть у нас с ним была в чем-то схожа, мы оба утонули, естественно если только он не врет, вот только мне пришлось наслаждаться отвратительной гнилью, а ему водой в последние секунды жизни.
Почувствовав резкий толчок в плечо, я отшатнулся, переведя белесый взгляд на причину сего неловкого действа. Провожая удаляющуюся фигуру, я нехотя сделал шаг вперед, словно бы раздумывая над тем, стоит ли догонять обладателя чертовски мягкого хвоста. Да я еще и думаю над чем-то? Черт, да одной этой причины уже достаточно для того, чтобы вновь броситься вдогонку за этой персоной.
Слегка встряхнувшись, я оттолкнулся задними лапами и легкой рысцой вполне себе быстро нагнал манящего за собой кота. Замедлившись подле него, я чуть скосил взгляд, но не задерживаясь более на нем, умудренный печальным опытом я поднял голову и начал смотреть ровно перед собой, подобно какому-то обученному солдатику, чьи обязанности ограничивались командами "смирно" и "вольно", вот только было впечатление, что сейчас эти приказы отдавал лишь мой неожиданный спутник, а "вольно" так и не было произнесено. Лишь очередной вопрос сорвался с его губ, непринужденный и праздный он возбуждал во мне былые воспоминания о жизни в племени, вот только сами вопросы были немного, но суть от этого не менялась:
- Жизнь, - однозначно откликнулся я, не раздумывая над этим слишком долго. Слишком простой вопрос для того, кто наслаждался собственной смертью. Хоть он ведь этого не знает, он вообще ничего не знает, и интересно, узнает ли вообще?
Едва повернув голову, я вновь посмотрел на Шалость, на неожиданно появившегося кота, который не побрезговал сейчас идти рядом со мной, пускай шанс уйти у него и был. Возможно в неожиданных встречах все же есть свой плюс?
Усмехнувшись своим мыслям, я покачал головой, едва прикрыв глаза, однако очередной вопрос заставил меня прекратить смеяться над самим собой.
- Есть у меня другое имя, - непонятно зачем открыл я рот, мгновенно прикусив язык, ибо рассказывать о старом имени не было ровным счетом никакого желания, вот только, как говорится, "сказал А - говори Б", - Богомол, но не рискуй называть меня так.
Ни тени улыбки не скользнуло на моей морде во время этих слов. Не скажу, что я был действительно серьезен в своих намерениях, но слышать имя из прошлого не хотелось совсем, особенно от того, кто виделся ему лишь в будущем.
По мере приближения к месту, на которое видимо и был нацелен Шалость, впереди вырастало нечто похожее на человеческую постройку. В памяти мгновенно всплыли какие-то старые фрагменты из жизни, вот только они были столь туманны и непонятно, что задумываться на их счет я не стал. Было бы что-то важное, значит вспомнил бы.
Проигнорировав еще один вопрос своего "напарника", я обернулся было на него, но, тем не менее, промолчав, тихо ускорился и, вспомнив былые древесные привычки, с разбегу заскочил на дерево, взобравшись по его с виду жесткой, но неощутимой для меня коре, после чего спустился по длинной ветви на крышу пресловутого здания.
Сделав пару шагов вперед, я замер, слегка удивленный открывшимся мне видом вечернего неба, когда казалось, что словно бы полыхали сам небосвод и весь лес, а все обреченные на жизнь были вынуждены буквально сгорать в лучах кровавого солнца. И было чертовски приятно осознавать, что я со своей дьявольской шкурой уже давно успел сгореть в объятиях жизни.
Развернувшись в пол оборота, я взглянул на белого, хохотнув сквозь зубы:
- Романтичное место.

Слегка усмехнувшись, качаешь головой, вновь обращая свое внимание на кота, чье имя он назвал тебе будто в обмен на твое собственное, на твой небольшой секрет из прошлого. Странная вещь, но как и тебе самому, белому собеседнику не шло только что озвученное им самим прижизненное прозвище. Однако вспоминая свое прошлое, ты нащупываешь незримую нить, связывавшую твое былое "я" и некого насекомого, благо твою голову не удалось откусить не одной из представительниц противоположного пола, пускай и были множественные попытки броситься в эту пучину чувств и страданий, исходящих от тебя самого. Первая любовь к юной ученице, заставившая тебя лишь обжечься и глубже закрыться во тьме безвылазного одиночества, странное влечение к сестре, вспыхнувшее столь неожиданно и моментально, насколько и окончившееся так, словно бы никогда и не существовало вовсе, ложные отношения с соплеменницей, начатые тобою лишь ради развлечения собственного эго и тобою же предательски завершенные - все это характеризовало тебя как далеко не положительного персонажа в отношении чувств. Но все это было раньше, сейчас все изменилось, не так ли? Изменился ты сам, твой характер, твоя сущность, ты больше не насекомое, вот только разве не хочется вновь испытать того странного, обжигающего и болезненного чувства? Ведь признай, было в этом что-то приятное, что-то, чего хочется испытать вновь. Вот только блаженная и столь любимая тобою вечность насмешек над живыми лишает тебя этого, заставляя лишь наблюдать за краткими, но тем не менее порой желанными даже тобою вспышками влечения двух существ друг к другу.
Скользишь взглядом по сидящей подле тебя фигуре, невольно связывая мысли с его присутствием. Не заметив, как воспоминания, нахлынувшие от озвучивания их собственных имен, плавно перешли на мысли о неудачных происшествия из прошлого, возникших на почве чувств живых друг к другу. Едкая идея закрадывается тебе в голову, слегка пугая, но тем не менее заставляя задуматься. Может прошлое не полностью исчезло от тебя? Может все-таки остались былые желания и жажда обжигающих прикосновений кого-то дорогого тебе? Вот только кто коснется тебя, уже мертвого и незримого духа, чьим призванием остается лишь одинокое существование в вечности? Может...
Чуть дрогнув, отводишь взгляд от белой фигуры, отгоняя от себя странные мысли, вызванные нахлынувшими эпизодами из былой жизни. Слишком много думаешь о себе, слишком много вспоминаешь, слишком много..
Тряхнув головой, сбрасываешь с себя пелену навязчивых идей, так и лезущих в голову. Ты можешь оправдывать себя безумием, но вот все лишь можно подогнать под его рамки. Если ты безумец, то почему же столь много думаешь, и столь мало действуешь? Все ведь всегда шло наоборот, что же мешает сейчас вернуться к прежней роли?
Откуда-то издалека доносятся до тебя слова белого собеседника, сказанные им еще пару минут назад, вот только осознаешь ты их лишь сейчас.
- Тайна? - приглушенно переспрашиваешь ты, словно бы до сих не проснувшийся ото сна воспоминаний. - Для нее нужно доверие. У тебя оно есть?
Глупый вопрос, конечно же нет. Вы знаете друг друга совсем недолго, да и а каком доверии к тебе может идти речь? Вечно не в тему смеющийся, угрожающий, преследующий, ты скорее отпугиваешь, нежели вызываешь хоть что-то положительное. Однако спросить больше нечего, так почему бы и не задать этот вопрос.
Недовольно морщишься, вновь заслышав слова Шалости. Знаток, как же, было бы чем храбриться. Возможно былые отношения и можно было назвать опытом, вот только чего-то воистину завораживающего в них не было, и видимо никогда уже не будет.
Расслабив непроизвольно стиснутые зубы, едва наклоняешься, пытаясь посмотреть в глаза светлого. задумался ли он о чем-то или же просто не хочет говорить? Обходя его, едва задеваешь плечом шерсть на его теле, словно бы невзначай, но в то же время специально, ибо так хочется ощутить хоть что-то помимо бесконечного холода вечности. Приблизив на мгновение морду к его в пустых попытках уловить взгляд, слабо улыбаешься и, подойдя к краю крыши, спрыгиваешь с нее, медленно направившись в сторону уже родного, но ненавистного Темнолесья.
Обернувшись, замедляешь шаг. Едва склонив голову на бок, довольно слышимо обращаешься к белому, слегка надеясь на нужный тебе ответ:
- Ты со мной?
Предчувствуя неприятный ответ, едва заметно морщишься, но вскоре расплываешься в странной ухмылке, ему все равно не уйти от тебя. Ибо слишком много общего, слишком много..