Дубок спал в палатке оруженосцев после не самого удачного дня. Оруженосец просто выдохся эмоционально. Новые беды, новые страдания... и почему нельзя разумом выбирать, кого любить? Глупое сердце... а еще говорят, что оно единственное знает, что нас нужно.
Дубок нелегко переносил самообучение. Его наставница болела, в последнее время... да ладно, что уж там... почти с самого начала его обучения она постоянно пребывала в палатке целителя. Дубок уже понял, что если хочет чего-то достичь, должен достигать этого сам.
Надо сказать, охотился он неплохо. Постоянная практика давала свои плоды. Без теории, спотыкаясь, учась лишь на собственных ошибках и мимоходом данных советов старших Дубок научился ловить дичь. Но возможно именно это сделало его... одиноким. Нет, у него были товарищи, даже друзья, но в сердце была какая-то... пустота. Чего-то ему не хватало.
Раньше это место занимала природа. Дубок приходил к ней, прося совета. Он сидел у реки, наблюдая, как вода несет свои воды вниз по течению, как на солнце сверкают серебристые рыбки. Он слушал ее журчание. Он мог как-то заполнить свою пустоту. Некачественно... но все же не так больно.
А сейчас... холода сковали реку. Та заснула в темнице сезона Замерзшего Камыша, вернув беспокоящую пустоту в душу оруженосца. Сейчас он как никогда чувствовал себя одиноким... Он уставал душевно и физически, так как только работа могла ненадолго отвлечь его от его состояния. Он погружался в нее с головой, на время забывая испытываемые чувства.
Как только уставший оруженосец едва ли не в прямом смысле дополз до палатки учеников и своей подстилки в дальнем углу, как тут же провалился в тяжелый сон. Силуэты все были размыты, сюжет неясен, голоса не слышны. Но тревожное настроение сна мешало нормально спать...
И вот этот ужасный вопль. Он прорезался в сон кота, ворвавшись в него яркой вспышкой пламени и тут же заполонив все сознание Дубка. Разумеется, тот сразу же проснулся. Еще сонный, он не сразу сфокусировал взгляд. Ну почему он не может хоть раз нормально выспаться?!
Постепенно приходя в себя, пытаясь вырваться из сладкой дремы, в которой он все еще пребывал, не в силах прогнать остатки сна, Дубок наконец-то увидел виновника всей суматохи и его прерванного сна. Нет, конечно, он не прочь избавиться от дурного сновидения, но вот выспаться он хотел. Очень-очень хотел. И теперь весь остаток дня будет ворчать, как старейшина, если ему не позволят поспать до утра.
Кто бы сомневался, что шум подняла Зимушка. Эта неугомонная кошка ни на мгновение не замолкала, а сейчас подняла такой шум, что удивительно, как здесь еще не собралось все племя! Да королевы при родах не кричат так громко! Великое Звездное племя!
Дубок плотно прижал уши к голове, всерьез опасаясь за свои барабанные перепонки. На морде застыла гримаса неудовольствия, зубы чуть видны в легком оскале, выражающем крайнюю степень раздражения. Но злиться на Зимушку дольше минуты он не мог. Воистину, любовь слепа. Тем не менее, настроение его от этого не улучшилось.
Дубок встал и подошел к ее подстилке. Чего же она так раскричалась? Великое Звездное племя, да тут же еж! И как это она умудрилась сесть на ежа? Усы Дубка зашевелились, сотрясаясь от смеха.
- Какой кошмар! Твой хвост похож на еловую ветку!
Ну разве он мог не подколоть подругу по такому поводу?

Отредактировано Дубок (2014-05-29 23:49:18)

У боли есть одно отвратительное качество: она накатывает волнами, первая её вспышка сильна, и кажется, хуже уже не будет, но это обман, постепенно чувство всё разрастается и разрастается, проникая в каждую клеточку тела и заставляя её разрываться на куски. Пульсируя, она словно бы входит в раж, сначала лишь досаждает, после начинает причинять настоящий дискомфорт, заставляет выть и ёрзать, постепенно подводя к стадии сумасшествия. Крайней, последней, за ней лишь готовность пойти на всё, только бы избавиться от этих ужасных мучений, даже на смерть, ведь она должна будет послужить избавлением.
Кошка носилась по палатке, ей было вовсе не до веселья, вся часть вокруг хвоста и задние лапы горели огнём, малейшее движение вызывало в поражённом очаге настолько сильную вспышку болевых ощущений, что темнело перед глазами, но всё это вместе не позволяло лежать спокойно, и она бегала, окончательно изматывая себя. Мутило, в голове стучало, но покуда окончательно не сбилось дыхание, страшный танец самоистязания не прекращался. Из широко распахнутых глаз лились слёзы, абсолютно бесконтрольные, с ними ничего невозможно было сделать, никак унять. Бело-рыжая понимала, что ничего не пройдёт, покуда иголки остаются в теле, они ведь не растворятся, а значит, продолжат раздражать. Тем не менее, идти к целителю не было ни сил, ни желания. Осторожно вытянув шею, Зимушка уцепилась зубами за одну из иголок и потянула, взвыв. Вытягивать тоже оказалось больно, и место заныло сильнее. Похоже, придётся запастись терпением. А над ухом смеялись Дубок и Тиночка, страшно действуя на нервы. Вот что в этом весёлого? Она, например, не станет смеяться, если кто-то сломает себе шею. Фыр-фыр-фыр. Подвывая, кошка продолжала обрабатывать заднюю часть тела, удаляя элементы, принадлежащие проклятому еже, что уже выкатился из палатки и, очевидно, пытался прийти в себя где-то на улице, в куче сухих листьев. Процедура, казалось, не закончится никогда, однако последняя иголка была удалена. Места проколов, однако, по-прежнему горели, зализывание не помогло. От этого страшно портилось настроение, и смех двух пушистых созданий заставил губы разъехаться в раздражённом оскале. Вздыбив шерсть, оруженосец поинтересовалась с вызовом, вставая на подрагивающие от пережитого шока лапы. - И что в этом забавного? Однако ворчать долго Зимушка не смогла, она ведь переменчивого нрава, и серые тучи расступились, позволив тёплым солнечным лучам приласкать душу. Посему, сменим оскал на фырканье, кошечка прыгнула на Дубка, бодая его лбом вгрудь и примяукивая. - Ох, как я тебе сейчас посмеюсь!

Котёнок продолжала бы смеяться и дальше, если бы не важное заявление подруги. Голос Зимушки был строг и чёток, явно намекающий на то, что пора усмирить детский пыл, полный наивности и вечной игры, и хоть немного посочувствовать, либо сделать вид.
- И что в этом забавного? – Однако верное замечание заставила стиснуть зубы и зажать язык за ними, чтобы ни единая колкая фразочка не сорвалась наружу, ранив ещё больнее и острее, нежели игла ежа, пусть их и было множество. Но позже, гнев сменился на милость, и обладательница преобладания белого волоса с лаской накинулась на друга, будто жестами начиная какую-то незатейливую игру. Было мило наблюдать, как двое оруженосцев начинают возню между собой: имея общие интересы, они могли проявить себя фамильярно, пускай это и выглядело неуклюжа со стороны, но они ещё были поистине юны, у них было много времени за пазухой, кое можно было потратить на игру. Тиночка была мало общительна, и ей хватало и этого, и даже больше, когда более молодые котята визжали и носились вдоль-поперёк. У неё не было того друга, с которым бок о бок лежала на подстилке с самого рождения, дышала его запахом, знала повадки… Не было той «кровинушки», которую она могла бы понять так, чтобы в дальнейшем продолжить общение, в одну лапу идя мили, вместе уходить от опасностей, перебарывать преграды. Сейчас достаточно видеть то, как кто-то за тебя проживает беззаботное время. Зимушка и Дубок отличный для этого пример. Увидев друг друга их горе перерастало в радость, но совместно они переживали это так, как единое целое. Бурая старалась примкнуть к компании, но в несерьёзные моменты она становилась легкомысленной и глуповатой; по сравнению с другими, более мыслительными существами, это выглядело странно и несуразно. Посему, кошка старалась обходить стороной, но в тоже время рядом, чтобы в любой момент прийти на помощь, несмотря на «третий-лишний» - и может, это действительно так?..
- О, ужасный ежекот, пощади! – Возглас мраморного соплеменника прервало размышления медовоглазой, когда она готова была уйти, сокрыться во тьме, не мешая разгоревшейся игре. Но пылкие искорки заплясали в глазах Тиночки, и она, решившая всё же попробовать нацелить эту игру на дружбу, повременила с уходом. - Нет! Я не пущу тебя колоть хвосты моим товарищам! Я прогоню тебя из нашего лагеря! Скорей, бравые воители и воительницы, надо защищать место, где мы спали веками! – Речь Дубка была зычна и направлена в верное русло. Рыжий «предводитель» яро вверял в «своё племя» веру и надежду на спасение, во что поверила доблестная «воительница» Тиночка. А что, если втесаться и занять место глашатай? Как же предводитель, да без правой лапы? – не порядок.
– О великодушный Дубозвёзд, вверяющий силу и веру в своё племя, позволь мне молвить слово и занять место рядом с твоей могущественной правой лапой? Я буду верой и правдой служить тебе до конца дней наших! – Кошечка, видно долго готовила речь, но всё же сумела правильно расставить слова, чтобы это звучало представительно и поистине доказуемо. – Если ты дашь очередное право на слово, то я поведаю тебе великую тайну о том, как когда-то, ещё в древности, боролись с ежекотами! - Речь была симфонична, и была направлена на то, чтобы заинтриговать «Дубозвёзда».

Отредактировано Тинолапа (2014-06-05 00:25:04)

Котоеж, ежекот ей не подошел... Тинолапа подхватила игру и теперь Дубок уже был предводителем и у него появился глашатай. Дубозвезд... а красиво звучит.
- Не медли ни секунды, Тинистая, моя верная глашатая! Поведай нам, как же мы можем остановить это существо!
А что еще он мог сказать? зимушка уже летела к Тинолапе, якобы намереваясь заколоть ее. Или это она на подстилку целилась?
Зимушка захватила ложе кошки и уже катилось к нему, но Дубок... кхм, Дубозвезд прыгнул не существо, уколов лапы. Он надавил лапами на Зимушку, изображая когти, которые достали до кожи котоежа, несмотря на его иглы.
- Это тебе за моих воинов! - яростно зашипел "предводитель" на ухо (кстати, а где оно?) неведомой твари.
Дубок стал падать, но так как спину Зимушки он не отпустил, они упали вместе и страшный котоеж придавил храброго предводителя своим весом. Дубок стал изображать, что задыхается. Впрочем, в шерсти рыжей соплеменницы и без того не было слишком много воздуха.
Да, на нем же котоеж! Значит, в живот Дубозвезда упираются ежовые иголки. Дубок стал "биться в конвульсиях", изображая смерть и затих, словно умерший воин. Но вы ведь знаете, у предводителей по девять жизней. Нет, это не первая потерянная жизнь - Дубозвезд опытный предводитель и уже участвовал в битвах, но кажем какая третья или четвертая может быть. В этом и был плане Дубка - котоеж (Зимушка) решит, что предводитель повержен и пойдет на воинов, Дубозвезд потеряет жизнь, очнется и набросится на ужасного котоежа и прогонит его вместе со своей глашатаей и воинами. Кстати, она вроде говорила, что знает, как побеждать таких?.. Это было бы осень кстати. Интересно, чем котоежи отличаются от ежекотов? Или убиваются они одинаково?
Дубок замер. Наступило время смерти. Сколько он должен так лежать? Дубок приоткрыл один глаз. Он очнется когда котоеж будет в шаге от Тинистой и спасет свою глашатаю. Да, так и будет. Оставалось надеяться, что Зимушка подыграет ему и изобразит удивление, медленно повернется к нему, оторвавшись от своей намеченной жертвы и Дубозвезд успеет спасти Тинистую.
А что, если котоеж убьет Тинистую? Как тогда повернется игра? Или может Дубок сам изобразит смерть Дубозвезда, который ценой своей жизни спас котов от монстра? Нет, Зимушка не поддержит. Она не любит такие "сопли", ведь кончина предводителя предполагает оплакивание и страдание. Хм, ладно, посмотрим, как игра повернется. Все решится само собой, надо только ждать реакции друзей.

Она катилась, будучи уверенной в своём превосходстве и, следовательно, в победе. Не от того, что привыкла везде водить за собой, а из-за наличия игл, ведь всем ясно (вернее, это было очевидно для самой кошечки, недавно отплясавшей весьма энергичный танец под названием "Ёжик на моём хвосте"), что эти колющие инструменты несут в себе определённое превосходство, которое просто обязано служить мостовой на пути к безоговорочному триумфу. Посему, бело-рыжая вовсе не ожидала, что кто-то решит на неё напасть, причём так самоуверенно и дерзко. Возмущённо зашипев и лишь потом вспомнив, что нужно фыркать, котоёж поспешно сменила интонацию на верную, выгнув спину дугой в ответ на попытку Дубозвёзда навалиться сверху, имитируя расправляющиеся иглы через вздыбленную шерсть и представляя, как они вонзаются в кожу противника, которого нужно прогнать ради завоевания великих подстилок. И только ради них, сама по себе самочка не слыла особой кровожадностью. Между тем, котик начал заваливаться, и увлечённая инерцией обладательница папоротниковых очей повалилась следом, выкинув в воздух все четыре конечности. Вообще, лежать так было вполне уютно (тепло, мягко), если бы лапы не сдавливали так, словно вот-вот наставят синяки. А затем начало происходить что-то и вовсе странное, ибо её прекрасная новообретённая подстилка (и не важно, что она дышит и раздувающийся живот упирается в позвоночник, не важно, что пинается лапами) начала резко дёргаться, да так, что завоевательницу всю исподбрасывало и извертело, покуда она, вращая ставшими вдруг раскосыми зрачками, не слетела окончательно на земляной пол палатки, удивлённо топорща усы в полном недоумении. Конвульсии (а изрядно взболтанное создание, в общем-то, так и не сумело понять, что это были они, вестники скорой смерти) прекратились, рыжий предводитель заснул, и котоёж нерешительно потыкала его лапой, проверяя. Реакции не последовало, удивление нарастало, и тут Зимушка вспомнила, что стоит спиной ко второму врагу. Встрепенувшись, она мгновенно посерьёзнела и, отвернувшись от Дубозвёзда, обратила внимание на Тинистую. И не зря, ибо подпевала мальчишки уже готовилась налететь на неё, расставляя в прыжке лапы. Сцепившиеся самки перекатывались из угла в угол, молотя друг друга лапами, покуда сереющая не взобралась на игольчатую, кстати говоря, спину котоежа и не начала осматриваться. Захватчик также времени даром не терял и болезненно продегустировал любезно предоставленный хвост, после чего растянулся и... Захрапел! Да-да, белоснежно-рыжая тушка, изначально пришедшая сюда сна ради, вдруг заскучала и, поддаваясь склонности к быстрым переменам настроения, посчитала вполне возможным сбросить нудную усталость разнообразием блуждания по стране снов. В конце концов, это ведь теперь её пещера (или не её?), так что, она имеет полное право наполнять её хрипловатым сопением. А не согласны - пусть попробуют вытолкать, только не забывают, насколько сложно разбудить котоежей и как они потом пинаются, недовольные сложившимися обстоятельствами.

Утомительный бой был как нельзя кстати в такое время, и ужасно хотелось после завалиться хотя бы на голый пол, учитывая, что подстилки были разгромлены. Но даже не представлялось, что всё обернётся так буквально. Бело-рыжая ученица, являющаяся на момент игры котоежом, борясь за свою достославную жизнь всеми силами, пытаясь всерьёз развязать войну всяческими намёками, безжизненно завалилась и умиротворённо засопела. И это всё?.. Разочарованность захлёстывала чувство непобедимости её племени. Казалось, дело было подытожено, но почему чувство гордости было притуплено? Почему Тинистая не чувствовала ничего подобного, при виде «мёртвого» пришельца подле себя? Было странно осознавать скорой кончины. Спустя время, и мраморный Дубозвёзд уверенноё поступью подошёл к верной глашатай, убеждаясь, что бойня кончилась так славно. Но не без потерь, безусловно. Убеждаясь в сохранности своей напарницы, рыжий предводитель предпринял сулившие меры: раздал указания по младшеству, вручая оруженосцам, которых на самом деле и не было в помине, важные задания. Было приятно наблюдать за действиями важной личности, осознавая, что без присутствия самой Тин было бы в какой-то степени невозможно получить тот результат, что имеем мы на данный момент.
– Но вот что теперь с ним делать... – Воительница согласно кивнула, понимая, что оставить сопящие создание на территории племени – будет опасным вторичным испытанием для соратников. Взмахом хвоста приободряя соплеменников к делу, сама кошка припустила помогать с другой стороны, предполагая, что так будет легче, если разделить силы поровну. А ведь воображаемых оруженосцев было столько же, сколько и сумма глашатай с предводителем.
- Раз, два, толкаем! Раз, два, толкаем! – Бодро рокотал Дубозвёзд, самолично прикладывая свой физический труд. Было очевидно, что сегодня Зимушке придётся ночевать на улице, как впрочем, и другим, ведь скомканные настилы не давали как следует уложить уставшие тела. Ноющие мышцы требовали ровной и твёрдой поверхности, а на вздутых мхах этого эффекта не дождаться, отнюдь.
– Предлагаю уложить всех спать, завтра нас ждёт большая работа по обработке ограждений, кои наш гость так милосердно разрушил. – Констатировала факт Тиночка, осмысленно озираясь по сторонам, будто указывая на «прорехи в лазу». На самом-то деле, ей не предстоит увидеть оплеухи со стороны воителей в адрес учеников, но в любом случае, она представляла, что получит безусловно-словесный нагоняй; лично от Мрачницы, предположим. Сонно потягиваясь, распрямляя сжатые позвоночные диски, в хрусте расслабляя их, кошечка раскрыла рот, наполненный острыми молочными клычками, и в характерном шлепке сомкнула налегающие друг на друга зубы. Усталость отменно овладевала ею, и неумолимое желание тяжко рухнуть на подстилку обрушалось на свинцовые веки, кои стройным жалюзи опадали на потускневшие зенки.
С чувством выполненного долго, бурая кошка осознавала, что злейший враг котов больше не посмеет так близко подойти к их лагерю. По крайней мере, они уже имели большой опыт по тому, как воевать с этими непрошенными гостями, и в другой момент не будут застануты врасплох.