Лаванда долго вертелась в своем гнездышке. Из-за плеча даже кто-то что-то пробурчал про ее многострадальные ушки. Но кошка особо не вслушивалась. Может быть речь шла и вовлюсе о ее красивом хвосте.
Причина бессоницы была одна. Речной. Не зная почему, но Лави никак не могла успокоиться. Да, конечно, они уже давно не виделись, но тем не менее сумрачные глаза ни на мгновение не закрывались. Кошку обуревали мысли и плохи предчувствия. Очень плохие.
То она начинала дремать, и сквозь сон ей казалось, что Лисолова поймали. То, что их лагерь затопило водой. Нет, сегодня так просто не уснешь. Кошечка вскочила на лапы и вышла на поляну.
А на поляне был... Вечер. Обычный, ничем не примечательный вечер. Только кошки драли душу Лавин. Одна кошка, да и то она сама.
Последнее время Лаванда все больше ощущала свою ненужность племени. Ее не отпрааляли в патрули, не заставляли охотиться. Возможно всему виной честно заслуженный статус старшей воительницы, но самой Лавин это не нравилось. Создавалось такое впечатление, что уйди она сейчас в одиночки, или вообще умри где-нибудь под кустом никто и не затит. И правильно. Кто она? Раненная в самое сердце кошка, с пустой душой чуждой миру. Тень. Карикатура на невыдуманного персонажа дешового любовного романа. Пустышка.
Лаванда намеренно медленно вышла из лагеря. Ее никто не остановил, и даже наверняка не подумал: "Куда это она на ночь глядя?". Лав просто не нужна никому. Выброшенная тряпичная кукла. Нет, выпотрошенная тряпичная кукла. Вот так правильно. Ее жизненное кредо найденно и замене не подлежит.
Вот и лес. Лав вдохнула полной грудью и сомнения отпали окончательно. Ей нужен Речной. Прямо сейчас. К черту, конспирацию и их тайну. Сейчас, к нему, живо!
Лави сорвалась с места и в одно мгновение скрылся из видимости лагерь. Но он как раз таки интересовал Лаванду в последнюб очередь.
Лапы мягко касались земли, спеша оторваться от нее и присоедениться к полету тела. Какой-то шутник-художник ловко размазывал очертания деревьев вокруг. Все смешалось. В этот момент сознание очистилось от больного бреда и сосредоточилось на одной единственной навязчивой идее. Скорее кричали лапы, стоном разрывались обрадывавшиеся легкие,  тело ломило от радости быстрого бега. Все опасности и возможные проблемы были вытеснены одной мыслю и ничто не мешало ее осуществить.
С разбегу Лавин ворвалась в ручей, руша его вечерний покой и гармонию. Со всех сторон на промокшую Лаванду посыпались испуганные лягушки. Хвостом прекрастым, но полностью промокшим, Лавин сгоняла их со своей пока еще сухой спины. Правильно, что пока еще. В следующую секунду Лави нырнула в ручей с головой, поскользнувшись на обросшем тиной камнем.
- А-а-а, Звездное племя! - прокашляла Лав, выныривая из коварной ручейной ловушки.
Свежая вода остудила пыл влюбленной кошечки и заставила ее потише ступать по чужой територии, в отчаянии выслеживая родной след. Но вместо этого...
- Белоликий?.. -случацно ли, но голоса зазвучали в унисон.
Лав шарахнулась, прекрасно понимая, что ей уже никуда не деться от распросов. Собрав остатки сил и решимости Лав буркнула.
- Что ты тут делаешь? - но тут же вспомнила, что этот вопрос относится больше к ней. - Что происходит?
Осоловелый взгляд, ошарашенное выражение мордашки - чем не разбуженный кот страдающий лунатизмом? Знать бы еще, что это такое.

Лаванда оценивающе посмотрела на Белоликого. Да, она попала, и сразу по уши. Палевая смутилась тона воителя. Она прекрасно понимала, что если скажеи правду, то на Совете тема будет поднята ОБЯЗАТЕЛЬНО. Она не Огнестрел, тут дела куда хуже. Лаванда всегда была тихоней и тут такое... Влюбилась в Речного. Кошка подняла глаза на Белоликого и испытующе вгляделась в него, пытаясь найти ответ, стоит ли говорить правду.  Мокрая худющая Лав, и испуганной мордашкой в этот момент выглядила хм... Затравнюленной глистой на ножках. О да, слов точнее и не подберешь.
Кошечка вздохнула. Сейчас решалась их с Лисоловом судьба. И если Лавин все же допустит еще одну ошибку... Тогда все окончательно пропало. Палевая вряд ли переживет новой раны в своем исстрадавшемся сердечке. Да только и сейчас больно. Больно понимать, что время назад не вернешь, что не исправишь ошибки, влюбившись в Орлана. Может и не была бы она сейчас здесь, если б не самая первая рана, разбившая хрупкое душевное равновесие, вырвавшая ниточку смысла жизни из лап. Если б не сильнейшек желание найти спасение из лаберинта ьез выхода, может тогда бы Лавин здесь и не было. Сидела б сейчас в лагере, благосклонно принимала ухаживания какого-нибудь котика... Но это все фантазии. Да и не нашла бы Лав свою вторую половинку среди соплеменников. Ее сердце на веки останется на этом берегу ручья. Вот и все.
Лавин сглотнула. Что крогилось внутри нее, ломалось, и кошечка поняла, что вновь переступила тонкую грань безумства, что сейчас начнется их с Белоликим словесный вальс. Как тогда, с Речным, да только жертвой в тот раз была она...
В глазах среди смущения промелькнул полный безумства огонек. Лав сглотнула, только не сейчас, Создатель, пожалуйста!.. В голову ударила кровь, в ушах забилось сердце. В хрупком тельце плескался безумный адреналин. Лав цокнула язычком и с еле слышимой иронией спросила.
- Я рада, что ты заметил всю умильность моей мордашки. Ты меня успокоил, раньше я в этом немного сомневалась, - сомневалась, ха! Лав никогда не считала себя красавицей, а даже смущалась кричащих переливов своего хвоста. - Я РЕАЛЬНО не понимаю, что происходит.
Вдумчивый, слегка испуганный голос в сочитании с нескрытыми густой шерсткой торчащими костями. Как после особо тяжелого сезона Голых Деревьев. Смешно. Но Лав никогда не полнела, оставаясь всегда хрупкой до безобразия анарексичкой.
Лав затравленно посмотрела на Белоликого. В этом взгляде она старалась передать все свои эмоции "Не заставляй меня говорить, я не могу! Это не моя тайна!". Хотя последнее было не совсем правдой. Это их тайна, и Белоликому в ней не место. И Лав сделает все, чтоб его там не появилось.
- Вот как раз таки и будет поднята, на Совете то, - Лаванда взгюдознула и уставилась на свои лапки. - Это не нападение, и я не собираюсь воровать у вас дичь поздним вечером.
Лавин горько рассмеялась. Она не могла не быть честной. Если начнется игра, то едва сдерживаемое безумство вюпрорват платину сознания и тогда все, конец. Ох, нужно было не сомневаться, а уйти к Пепелице.