Быстролап возвращался из камышовых зарослей. На удивление он был совершенно спокоен после встречи со старым знакомым. Рыжик вернулся обратно с Крик Журавля, с которой он, собственно, и встретил этого одиночку. Как давно это было. Помнишь ли ты это, Мокасин? Мне даже показалось, что ты был рад видеть старых знакомых, рад был поболтать. Может быть тебе тоже грустно? Может быть тебе стоило когда-то давным давно, еще в возрасте маленького котенка, оказаться здесь? Мне кажется, что ты бы смог стать хорошим воином. Насколько я знаю, у тебя нет семьи: нет подруги, котят, внуков. Крик Журавля младше тебя и то успела обзавестись огромной роднёй. Почти всё племя состоит из её потомков, - весело хмыкнул ученик, смотря добрыми глазами на глашатаю, с которой он смог найти общий язык. Именно она и Стрекоза были теми кошками, которые заставляли его верить в себя, заставляли мысленно каждый день вставать пораньше и бежать на тренировки, чтобы стать сильнее, чтобы защищать их. Я не смог защищать Арабеллу, но зато смогу теперь защищать их, - в душе было так тепло. После это встречи он много переосмыслил и однозначно пришел к выводу, что Речное племя будет для него настоящим домом всегда. Я хочу, чтобы все видели мои старания и понимали, что я действительно хочу стать самым лучшим воином. Он держал в своих зубах добычу, которую совсем недавно поймал. Я буду кормить племя, буду голодать в плохие времена, чтобы отдать Речному племени самое лучшее. Готов ли я на собственные жертвы, чтобы моё племя жило и процветало? Да, я готов к этому, - кот блаженно прищурился.
Он вцепился зубами в мышь и разорвал её, наслаждаясь теплом и смакуя каждый кусочек. А будь я сейчас одиночкой, то питался где-нибудь из помоек. Бедный Мокасин. Ему бы скоро надо в палатку старейшин перебраться, а он не сможет этого сделать и будет пытаться охотиться до последних своих лун, пока не умрет от голода, холода, болезни или старости, а может быть и всё вместе. Тут запах добычи резко перебил другой запашок: пахло той кошкой, которую он долго ждал. Быстролап повернул голову в сторону входа, приподнял свой хвост и уши, готовясь встретить Стрекозу. Не так давно прошло времени после его прогулки с ней у ручья ночью. Они ещё были оруженосцами и решили сбежать из лагеря, чтобы полюбоваться звёздами, душевно поговорить и сблизиться друг с другом. Возможно именно после этой прогулки он и понял, что его сердце начинает быстрее биться только при одном очертании этой чудесной воительницы издалека. Наверное, он запомнил каждое её пятнышко, каждый её маленький шрамик, запомнил её сладкий запах, от которого начинала кружиться голова. Сначала Быстролап испугался и опешил от этого нового чувства, которое поселилось в его груди и начинало порхать как бабочка. Рыжик был готов делить с ней все радости и горе. Он был готов укрыть собственной шкурой её тело от непогоды: дождя, снега, града. Быстролап был готов вечно слушать её болтовню и даже не важно о чем: пусть она говорит о сегодняшней охоте или как поранила лапку, какой ей приснился сон, что её волнует, что тревожит. Возможно это и есть то самое чувство, о котором говорят только на одном дыхании? Любовь. Когда ученик это понял, то опешил окончательно, так как и не подозревал, что эта штука может нагрянуть так неожиданно. Он боялся пересекаться с ней взглядом, боялся, что та догадается. Возможно его неопытность и сыграла с ним злую шутку: Стрекоза не смотрела на него так, как смотрел он.
Кот принюхался и облегченно понял, что Бураном не пахнет. Этот наглый выскочка, этот белый черт. Да пусть он горит в Тёмном лесе. Быстролапу ужасно не нравилось то, как часто они проводят время вместе. Этот кот был ненавистен старшему оруженосцу, который явно был противоположен по характеру Быстролапа. Почему ты смотришь на него так, Стрекоза? Почему на него, а не на меня? Чем я хуже? - хотелось выть об этом. Но рыжик не отчаивался. Он знал, что если долго и упорно идти к своей цели, то обязательно будет результат, а результата он хотел одного: чтобы речная красавица пересмотрела свои приоритеты и взглянула на него - кота, которого она считает своим лучшим другом и только. Не думал, что титул "лучший друг" может так ранить меня. когда я пришел в речное племя, то был одинок, а она смогла помочь мне, стала подругой, и я был не против. Разве я на неё смотрел тогда, как на объект обожания? Нет, я видел в ней кошку, которая просто может быть рядом. Наверное тогда я был слишком мал, а Буран чуть старше и вовремя смекнул, как стоит ловить в свои сети милую Стрекозку.
Кажется, что она приближалась. Быстролап уже не мог сидеть на месте и поднялся на лапы, чтобы поприветствовать её первым, чтобы ей мурлыкнуть, что-нибудь прокричать и сказать: а вот и я, как жизнь, как охота? Ты такая замечательная охотница, а скоро и вовсе перескочишь по мастерству саму Крик Журавля. Да. Именно так я ей и скажу. Я хочу её порадовать, хочу, чтобы она улыбнулась. Люблю её улыбку и теплые глаза, которые могут согреть меня даже в мороз. Я так хочу с ней вновь прогуляться ночью. Быть может я смогу с ней сблизиться? Или еще лучше: я признаюсь ей в чувствах! У кота аж мурашки пробежали по спине, когда он представил себе эту картину. Что-то подсказывало ему, что он смутиться, покраснеет и не сможет даже и слова промямлить. Но давно пора это сделать. Когда я стану воином, то буду иметь полное право заводить подругу, и я не вижу в этой роли только Стрекозу. Но я что-то замечтался. А вдруг она меня отвергнет и посмеется над о мной? А потом всё Речное племя будет знать о моём позоре? Да и если Стрекоза не расскажет, вдруг она больше не захочет со мной разговаривать, посчитает, что лучше им побыть друг от друга подальше? - кот был готов повесить свой рыжий хвост и желание признаться почему-то резко пропало. Не бойся, Быстролап. Если так будешь вечно сидеть в кустах, то ничего не добьешься. Вдруг Стрекоза и правда что-то чувствует ко мне? Вот сейчас я ей и предложу прогуляться ночью. Как будет здорово: белоснежный снег, звёзды, блеск месяца и мы вдвоем.
Кот даже замурчал от удовольствия, только представляя себе эту картину. И вот час настал. На поляне стали появляться ушки, шея, а потом вошла и сама кошка. Точнее не вошла, а буквально пролетела мимо него, даже не заметив. Быстролап удивленно расхлопнул рот, но ничего не успел сказать. Кажется, что белая кошка просто не заметила его. Рыжик поник, понимая, что всё бестолку, но тут резкий запах соленой крови привёл его в чувства. Нет. Здесь что-то не так, - ученик удивленно округлил глаза и посмотрел на снег и следы, которые оставила за собой кошка. На сугробах были видны заметные алые капельки крови. Кровь? Откуда? Как? - беспокойство птицей взмахнуло своими крыльями в душе у оруженосца. Он проводил взглядом воительницу, которая направлялась в детскую.  Что? Почему? Почему не к Рагхолу? Или вы настолько его не любите? Но тогда почему именно в ясли? Почему ты... - и тут словно молния ударила в его голову, а волновой удар прошелся по позвонками, мышцам, венам и дошел до самого сердце, которое резко стало таким холодным. Нет. Не может быть. Скажи мне, что это не так, - кажется, что Быстролап начал истерить. Ты ведь лжешь, верно? Стрекоза... нет. Нет, нет, нет, нет...  он потряс головой, пытаясь вернуться в реальность, но, увы, он и так был в ней. Неужели она ждёт котят? - эта мысль заставила застрять комом у него прямо в горле. Я думал, что может быть она так набирает вес, потому что много питается, чтобы пережить эту зиму. Думал, что новый запах от неё просто случайность. Может быть она нашла какое-нибудь место, где можно было поваляться в душистых травах. Хотя что за бред я несу? Откуда в Сезон Голых деревьев растения? Белое покрывало уже давно накрыло землю, убивая все ростки. Неужели я пытался создать эту иллюзию, чтобы оттянуть кота за хвост? Чтобы то, что должно было произойти, произошло тогда, когда я был бы готов смириться с тем, что Стрекозу мне никогда не добиться? Я напрасно игнорировал частые отлучки её и Бурана, напрасно не обращал внимания на то, что бока у неё неожиданно стали округляться как раз в тот период, когда у всех остальных начинают торчать ребра от холодов и голода.
Быстролап хотел рвануться за ней, но так и замер на поляне, пытаясь привести в порядок свои мысли. Я упустил её.
- ААААА!
Резкий крик заставил встрепенуться старшего оруженосца. Она кричит. Ей больно. Она ранена? Что происходит? Только не говорите мне, что началось то самое, - кот переборол весь свой ужас, презрение к Бурану, отчаяние и бросился в ясли. Казалось, что он бежит так медленно, так плавно, хотя Быстролап прибавлял все свои усилия, чтобы быстрее пробраться в пещеру, но лапы не слушались: они стали словно ватными, ломались прямо под ним. Кот споткнулся, но удержал равновесие и ворвался в пещеру, наступая на порог.
А вот и она: прекрасная и одновременно такая чужая, такая далёкая от него. Она лежала на своей подстилке, которую, кажется, заранее приготовила себе. На её шерсти было много снега, который таял, много порезанных ран.
- Глупенькая... куда же ты пошла в такое время... - он прошептал это шепотом, понимая, что не может повысить свою громкость даже на полтона. Слова застревали в горле, и он не мог с собой справиться. Если бы у него были колени, то он бы рухнул на них, согнув ноги, цепляясь своими руками за волосы и издавая непроизвольный бесшумный крик.
У Стрекозы начались роды, она извивалась от боли, но пыталась дать на свет жизни. Жизни котят. Котят Бурана. Бурана, которого Быстролап всегда ненавидел и будет ненавидеть. Стрекоза, какого тебе было с ним? Неужели ты никогда не замечала, какими взглядами я провожаю тебя до палатки, встречаю обратно? Неужели ты так и не догадалась о том, что твой лучший друг неравнодушен к тебе? Неравнодушен к твоему взгляду, твоему дыханию, твоих глаз. Ты отдалилась от меня...
- Девочка... - послышался голос роженицы.
... отдалилась от меня, и мы уже никогда не сможем быть вместе, я никогда больше не смогу рассчитывать на то, что ты посмотришь на меня по другому. Стрекоза, вот ты сейчас лежишь на своей подстилке и корчишься, давая на свет новые жизни, но ты ведь еще так молода. Куда тебе было так спешить? Неужели Буран не хотел ждать? Неужели он был груб с тобой? - кот с ненавистью представил этого воина. Я бы никогда не смел сделать тебе больно и никогда не настаивал на скорейшем потомстве, я бы спокойно ждал.
- Моя маленькая, шелковая моя... Шелковинка...
А вот и первая дочь. Она могла быть нашей общей, не думаешь так а, Стрекоза? Я бы стал прекрасным отцом. Я люблю котят, я возился бы в детской с ними до тех пор, пока ты бы меня не выгнала оттуда, дав оплеуху. Я так живо представляю себе эти картинки, а ты? Ты никогда не думала об этом? - это был внутренний монолог, который уходил в никуда. Она его не слышит. Она лежит перед ним, но одновременно воительница так далеко. Мрачница, новая помощница Рагхола, пытается что-то сделать, как-то помочь, облегчить роды, и рыжик смотрит на неё с некоторым непониманием. Он не удивлялся тому, почему она здесь, что делает, он удивлялся её некоторой беспомощности. С родами явно идёт что-то не так.
А вот и появился второй котенок, который Стрекоза успела вылизать и даже осмотреть, но кажется, что её взгляд был совершенно прозрачным и таким далеким от этого места.
- Буран, посмотри, она такая светленькая! Буран, посмотри... Буран...
Она зовёт его, - Быстролап понял, что его словно вновь окатили холодной водой, он почувствовал дрожь в лапах. Это была закипающая ненависть. Его тело было холодно, но вот внутри творился какой-то ураган, который горячим пламенем сметал всё вокруг себя. Ученик хотел было припасть к её лапам, начать вылизывать щеки, говоря о том, что Бурана здесь нет, но зато есть он. Он, Быстролап - ученик Речного племени, кот, на которого всегда можно было положиться.
- Держись... Держись, родная, скоро, скоро...
Послышался тот самый голос, и Быстролап обернулся к белому воину, но на удивление у рыжего не было на морде гримасы ненависти, перекошенной ярости. Он не плевался ядом, не бросался на этого кота, который сломал его мечту, которой он так упорно пытался добиться. Что ты лучше, а? Посмотри на себя. Ты жалок. Чему ты можешь научить своих учеников, чему ты сможешь научить своих детей? Ты непостоянный в настроении, такой вспыльчивый, агрессивный и считаешь, что здесь всё должно принадлежать тебе. Такой выскочка. Наглый. Зачем ты здесь? Зачем ты вообще появился? Ты не нужен. Тебя здесь не ждут. Уходи, - лишь эти мысли градом пронеслись у него в голове, но он не задержал долго взгляда на белоснежного воина. Он был мимолётен. Ты мерзок мне.
- Метелька
Какое красивое имя, Стрекоза. Оно прекрасно, - лишь растроганно проморгал ученик, надеясь, что роды подошли к концу. Две девочки прекрасны. Они будут красавицами Речного племени такими же, как и их мать. Они будут такими же прекрасными охотницами, а я буду смотреть на них издалека и лишь представлять своё иллюзорное будущее, которое никогда не станет реальностью. Они никогда не назовут меня отцом. Я для них буду просто чужим дядей. Как это отвратительно.
Но тут Стрекоза вновь стала терять сознание, а её тело содрогнулось вновь. Быстролап приподнял свою голову, чтобы увидеть всё, но, похоже, что это было зря: тело воительницы дало жизнь еще одному сыну, а затем всё. Затем оно содрогнулось, лапы дернулись в луже собственной крови и всё было конечно. Этого не могло случиться... Кот ошарашенно сделал шаг назад, его глаза округлились, он задрожал всем своим телом, словно он чего-то боится. Он взглянул с немым молчанием на Мрачницу, не понимая, почему она стоит на месте. Ну же. Помоги ей. Ты чего стоишь? Быстролап почувствовал закипающую злость, он хотел подтолкнуть её к телу Стрекозы. Еще ничего не кончено. Нужно лишь попытаться вновь. Она просто потеряла сознание.
- Нет, ты должна жить, у тебя прекрасные дети, а главное, здоровые
До него доносился шёпот Мрачницы, но они стали такими тихими и отдаленными. Сейчас кот лишь слышал отдаленный шум, который постепенно стал превращаться в тишину. Быстролап содрогнулся и уставился на неподвижное тело. Что за шутка? Вставай, Стрекоза. Хватит претворяться. Глаза Быстролапа превратились в огромные черные шары, в которых, кажется, больше ничего не отражалось, кроме чувства непонимания и горечи. Одиночество острой иглой пронзило его душу, ворочаясь внутри, причиняя невыносимую боль, оставляя осколки.
- Прости, Буран
Быстролап с ненавистью взглянул на эту помощницу. Почему ты не позвала, Рагхола? Почему он сам не пришёл? Вам было на неё плевать? Вы хотели её погубить, да? Ты завидовала ей, Мрачница? Завидовала её счастью, верно? - всякие глупые мысли лезли ему в голову, но он был готов им поверить. Ты извиняешься только перед Бураном. За что? Это ведь он виноват, верно, Быстролап? Если бы он не появился в жизни Стрекозы, то никогда бы не случилось Этого. Я был бы не таким глупым, как этот слепец. Она ведь была еще слишком молода для родов, а сами они должны были произойти в Сезон Голых Деревьев. Это неправильно. Стрекоза должна была окотиться в весенний или летний сезон. Мрачница извиняется только перед ним. А как же Крик Журавля? Как же её мать, отец, брат? Перед ними ты не виновата в своей беспомощности? Соплеменники любили её. Почему только Буран? Потому что он её оприходывал? За это он теперь тут главный страдалец? Быстролап хотел взвыть, но его голубые глаза оставались непроницаемы и сухи. Он словно не понимал, что здесь происходит. Не понимал, зачем здесь находится, зачем вообще он зашел в лагерь именно сейчас, почему он сейчас не с Крик Журавля на тренировке или охоте? Почему он застал именно этот момент?
- Девочка моя... за что?
Послышался голос глашатаи. А вот и Крик Журавля, которая являлась бабушкой умершей. Быстролап проводил её взглядом. Кошка села возле мертвого тела, прикоснулась к нему, словно тоже не понимая, почему подобная вещь произошла именно с её внучкой.
- Ты не должна была оказаться там раньше меня, милая. Ты ещё столько всего не сделала, не собрала, не почувствовала и не попробовала. Зачем, зачем всё так? Стрекоза... прости меня, девочка. Я должна была быть тут. Прости, прошу тебя, прости. Не уберегла.
Не уберет её Буран и только он. Виновник в содеянном, - хотелось выкрикнуть на всю пещеры, весь лагерь, чтобы все услышали его обвинения в сторону белоснежного кота, но эти слова застряли в горле, которое само пересохло. Быстролап словно потерял способность говорить, стал немым. Он всё это время находился здесь, но так и не смог сказать что-нибудь, кроме одной реплики. Будет ли думать обо мне она? Будет ли приглядывать за мной? И тут резко Быстролап понял, что потерял одну из кошек, благодаря которым он чувствовал себя здесь хоть кем-то. Стрекоза умерла. А что будет если когда-нибудь умрет Крик Журавля? Ученик повесил голову, странно пыхтя, издавая какой-то немой звук. Я не смогу пережить эти два удара. Я тут никому не буду нужен. Да и нужен ли был?
- Как Стрекоза назвала их?
Голос кошки уже был спокоен, и кот догадался почему. Дорогая ему глашатая потеряла уже много своих детей, даже внуков. Для неё это уже вошло в привычку проводить "похоронный обряд". Быстролап помнил, как погрустнели глаза кошки, когда она рассказывала про этот обряд Мокасину. Она потеряла гораздо больше, чем потерял я. Стрекоза была её самой любимой внучкой, она была любимицей и красавицей всего Речного племени. Сможет ли она пережить этот удар?
- Наши две девочки. Шелковинка и Метелька... и... и сын. Стрекоза
Он специально акцентировал свое внимание на слово "наши"? Быстролап не мог и не хотел придумывать какие-нибудь злые мысли против этого кота. Уже просто не хватало сил на это. Резкая усталость навалилось на него и голова заболела.
- Клычок, да. Его зовут, Клычок.
Эхом доносились до него имена, и ученик даже не мог повторить это имя. Все мысли смешались, он не мог собрать их кучу, разложить по полочкам, чтобы, наконец, сказать что-нибудь. Глаза были пусты.
- Я люблю тебя. Слышишь? Всегда буду любить.
До него вновь донесся шёпот Бурана. Она тебя никогда не услышит, - кот увидел, как на щеках у кота видны слезы. Они скатывались с его мокрых усов и капали вниз. Разве это ты любил её? А я? Я продолжал её любить даже тогда, когда начинал понимать, что она никогда не будет моей. Моя любовь к ней с каждым днём становилась всё сильнее и сильнее, и я готов был броситься к ней, выслушать её, несмотря на то, что она не смотрела на меня, как на нечто большее. Не смотрела так, как хотел этого я. И я, Быстролап, продолжать любить её и понимать, что не могу смотреть на других соплеменниц. Я был готов подставить ей свою грудь даже тогда, когда вы были парой, я не собирался отступать, сдаваться, перестать говорить с ней, как хотел этого ты. Что делают другие коты, когда понимают, что их возлюбленную увёл совершенно другой кот? Наверное, они бы сдались, опустили лапы и перестали преследовать её, ища новые пассии. Я бы не таков. Я просыпался, шел в каждый патруль, тренировался с мыслью о ней.
Рыжик понял, что не может так долго стоять на месте. Он должен подойти к ней, посмотреть напоследок. Ему было плевать, что здесь находился Буран, который, наверное, зарычал на него, предупреждая о том, что лучше не делать лишних движений. Оруженосцу было всё равно. Он просто шёл к ней. Они были в нескольких шагах друг от друга, но, о Великое Звёздное племя, насколько долгими были эти шаги, которые приближали к самой смерти. Каждый шаг был словно ударом, разгонял кровь, возвращал мысли, возвращал обратно в реальность.
И вот Быстролап стоит над ней, смотрит своими сухими глазами на её закрытые глаза, на обезображенные задние лапы, которые были все пропитаны кровью. Её шерсть была мокрой от снега, а лапы изрезаны льдинками.
- Зачем ты вышла из лагеря? - он опустился к ней. Его голос был таким тихим, который, казалось, слышит только он сам.
Он вновь замолчал, словно ожидая разумного от неё ответа, но она молчала. Почему ты молчишь? Ты стесняешься меня? Стесняешься моей крови? Я бы не смог дать тебе чистокровных малышей, но разве я, противный и мерзкий грязнокровка, могу любить хуже чистокровных воинов? Разве моя любовь отличается от них? Как ты рассуждала, когда выбирала между мной и Бураном? Ты акцентировала своё внимание на силе, ловкости, охоте? Или может быть на чистой крови? Может быть ты боялась того, что ты можешь дать от меня слабое и больное потомство?
Он стал вылизывать ей уши и содрогнулся от мрачного чувства, когда почувствовал ужасный холод, который исходил от тела Стрекозы. Её горячее младое тело стало остывать. уступая место смерти. Твоя душа сейчас в Звёздном племени? Будешь ли ты вспоминать обо мне так же, как вспоминать о тебе буду я? Быстролапу было непривычно видеть такую спокойную воительницу. Он привык смотреть на неё, слушать восторженно её речи. Он помнил, как она постоянно чему-то восхищалась, что-то говорило без умолку, а ему оставалось лишь слушать, кивать и иногда подавать свой голос. Где твоя улыбка? Почему ты выглядишь так спокойно?
- Знаешь, возможно, я сглупил. Возможно мне стоило сказать это давно, но я боялся того, что ты меня не поймешь или отвергнешь, - кот сморгнул и как-то глубоко вздохнул, как старый дряхлый старейшина, переживший суровые времена Я любил тебя и буду любить всегда, моя милая Стрекоза, - кот даже как-то странно улыбнулся, словно камень исчез из его души. Я хотел сказать это тебе сегодня ночью на прогулке, хотел, чтобы ты наконец-то узнала об этом. Мне было бы плевать, как отнесся к этому Буран. Мне плевать и сейчас. Он не слышит мои речи, а может быть до него доносится мой шёпот, но это не важно. Мне уже не важно, что он подумает обо мне. Почему я должен стесняться своих чувств? Почему я когда-то думал о позоре со стороны Речного племени? Я горд тем, что любил её и уже было не важно, отвергнет она меня или нет. Как жаль, что ты никогда не услышишь тех самых моих слов, которые я хотел тебе сообщить. Как жаль, что не наступит для нас целый вечер, чтобы мы смогли побыть вместе. Больше никогда этого не будет. Смогу ли я выдержать подобное испытание?
Давайте представим себе такую картину: Быстролап никогда не сбегал от матери и, следовательно, не встретил тогда на низинах Стрекозку. Её нашла Тинистая, Шиповник и отвели обратно в лагерь, а кошечка осталась лишь напуганное, но не знала о его существовании. Изменила ли эта встреча мои сегодняшние отношения к ней? Полюбил бы я её? Как бы она отнеслась ко мне, если бы не начала считать меня своим другом еще в том далеком детстве? Что было бы, если бы я попал в племя в сознательном возрасте? Может быть она посчитала меня неким интересным объектом, мы бы завели разговор, общение, а там бы пробежали луны, и мы бы стали воинами. Может быть она бы стала смотреть на меня, как на партнера. А теперь еще одна картина: Быстролап был паинькой всегда и никогда не хотел убегать от мамы, потому что боялся. Он не встретил бы Стрекозку, не встретил бы Цербера. Он так и остался в этой пещеры Гойи и проводил там своё время, пока ему в конец это не надоело бы. И вот он, повзрослевший, ищет своим нюхом остатки еды на рынке в городе, рыщет по улицам, дерется с соседними котами за территорию, встречает городских кошек и мурлычет с ними на крыше. У него был бы менталитет одиночки. Рыжий не представлял бы свою жизнь без драк, потасовок, а жизнь в племени отпугивала бы его, и он бы смотрел на племенных, как на сумасшедших. Я бы никогда не знал Стрекозу, не знал бы никого из Речного племени. Может быть это и было к лучшему? Может не зря мне говорила мать про то, что нельзя малым котятам убегать из дома? Это приведет к неприятностям. Можно ли считать этой неприятностью как раз встречу с речными воинами? Я бы никогда не знал их, и мне было бы плевать на то, что где-то кто-то умер. Я бы заботился о собственной шкуре и мне бы хорошо жилось. Быстролап моргнул и понял, что лучше бы, наверное, так и было. Вся эта жизнь лучшего воина речного племени теперь начала блекнуть под взглядом суровой реальности.
Тогда для кого ты столько работал над собой? Для кого ты поднимался ни свет ни заря на лапы, чтобы быстрее-быстрее спешить в лапы к самому Львинозвёзду и Крик Журавля? Я работал над собой, чтобы все увидели, какой я воин. Стрекоза бы поняла, что под моей защитой мы будем в безопасности. Я хотел, чтобы она гордилась мной.
- Стрекоза, скажи. Кто же первым выкрикнет моё воинское имя? - его голос дрогнул, и он закрыл глаза.
"Быстролап! Быстролап! Ты такой молодец". Разве не ты выкрикивала первой моё ученическое имя? Разве не ты была рада, что я теперь стал твоим соплеменником? Только ты видела в этом плюс, а остальные шарахались от меня, как от больного. Никто больше не подошел ко мне, не подбодрил. Лишь ты. Так скажи мне, кто же будет встречать меня утром после ночного бдения? Кто разделит со мной трапезу? Кто пойдет со мной в патруль? С кем же я теперь могу разговаривать? Тысячи вопросов, но ни одного ответа уже никогда на них не будет. Ты же обещала мне когда-нибудь сходить в Темнолесье проведать мою мать и сестер. Знаешь, Стрекоза. Мне кажется, что я больше никогда их не встречу, - он сглотнул. Я больше никогда не встречу своих сестер, свою мать и даже отца не увижу. Сегодня я видел Мокасина. Этот добродушный старик напомнил мне о прошлом, и я подумал, что все-таки как здорово, что я живу в Речном племени рядом с тобой. А сейчас я разве могу этим похвастаться? Нет.
Маленькие комочки тепла зашевелились возле живота у погибшей матери. Быстролап кинул на них взгляд. Почему-то они стали ему такими противными. Эти три мелких тельца из-за которых он потерял Стрекозу. В этих котятах течет кровь Бурана. Почему я чувствую к ним такую злость? Я их ненавижу прямо сейчас. Но кот вдруг резко понял, как сильно они похожи на мать. Их шерстка совсем обсохла и стала такой светленькой. Интересно, а какие ваши глаза? Я хочу узнать их цвет, хочу увидеть ваши мордочки, - резко переменил свой настрой рыжик, но долго не стал смотреть на них. Как они отнесутся к тому, что невольно стали виноватыми в гибели матери? Особенно ты, мальчик. Кажется, что тебя зовут Клычок. Стрекоза умерла, давая тебе жизнь. Возможно её еще можно было спасти после двух дочурок, а ты обломал эту надежду.
- Прощай, Стрекоза. Увидимся во сне, - вновь прошептал еле слышно кот, потерся своим носом о тело кошки, вдохнул в последний раз её запах, который он никогда уже не забудет. В этом запахе примешивался отвратительный запах смерти, но кот постарался выкинуть его из памяти. Для меня ты навсегда останешься той милой Стрекозочкой.
Быстролап, наконец, встал на лапы, которые стали ватными и совсем слабыми от долгого сидения. Он направился к выходу, даже не взглянул на Бурана. Не время рычать друг на друга. Его белоснежный соперник тоже опустошен от боли, так к чему сейчас устраивать ненужную брань между друг другом? Он лишь взглянул на Крик Журавля, которая по-прежнему оставалась здесь. У него не было сил, чтобы кивнуть. Рыжего словно сломали пополам, а затем пропустили через острые лезвия, разрезали на мелкие кусочки его собственную душу, выплюнули, размазали по поверхности и так оставили. Навряд ли она догадывалась о моих чувствах к ней. Ведь это было так незаметно, так... трогательно.
В это время подошел Шиповник. Он являлся отцом для Стрекозы, наверное, любящим отцом. Этот коренастый и гордый воитель всегда с любовью относился к своей дочери, с любовью. И вот он сейчас стоит над её телом, не понимая почему это произошло. Быстролапу хотелось подойти к нему, сочувственно закинуть голову и завыть от чувства потери, но не сделал этого. Он никогда не был близок с важным отцом его возлюбленной. Даже Бурана Шиповник явно недолюбливал, хотя Стрекоза всё равно решила быть с ним. Какая упрямая. Хотя с чего ты взял, Быстролап, что её отец был бы не против вашего с ней союза? Возможно, он бы отреагировал еще хуже, так как я грязный по крови. Я ужасен для неё.
Но почему Стрекоза не лежит рядом с детьми, как лежала Карпозубка?
До него дошел изумленный вой, шепот, удивление и отчаяние в голосе воителя. Карпозубка... А я ведь так и не застал твою мать. А я хотел бы поговорить с ней, узнать её поближе. Возможно, я бы ей понравился. Как ни крути, но матери очень близки со своими дочерьми. Бедный Шиповник, - резко осознал рыжик. У него больше нет возлюбленной и нет дочери. Но зато есть внуки. Шиповник, пожалуйста, приглядывай за ними. Я не имею права голоса, и вообще не имею право присутствовать в этой семейной трагедии, но мне бы очень хотелось, чтобы именно ты оказал влияние на своих внучат. Именно ты, а не Буран. Разве Буран сможет кого-то воспитать?
- Зачем вы забрали ее?! Заберите меня! Пусть Стрекоза будет жива! Верните ее!
Быстролап хотел вторить его словам, подвывать, но потом понял, что если бы он отдал свою жизнь ради Стрекозы, то та бы осталась жить здесь рядом с Бураном. Она бы лежала возле их котят, мурлыкала бы ему на ушко и пела колыбельную для котят. Или я слишком эгоист? Я не могу желать ей счастье, когда понимаю, что она могла быть счастлива с другим. Возможно мне никогда не стать настоящим воином Речного племени. Наверное, моя душа, родившаяся в Темнолесье, успела закрепиться где-то в далеком уголке собственного сердца. Именно поэтому иногда во мне просыпаются явно злорадные мысли. Шиповник прилег рядом с умершей дочерью. Душу Быстролапа вновь стало что-то терзать. Я даже не смогу лежать с ним во время ночного бдения над телом. Я ей не родственник, я ей был другом. Лучший другом, но я не причастен к их семье. Никто никогда не знал, что я любил её.
- Не смотрите, милые, не смотрите...
Послышался еще один голос. В этот раз говорила Плакучая Ива, которая тоже окотилась в молодом возрасте, но её роды прошли удачно, так как с ней тогда был Рагхол. Несмотря на большое количество котят, она лежит здесь, рядом с малышами. И вновь рыжик глянул с каким-то презрением на Мрачницу, хотя в душе понимал, что её не за чем винить. Роды могут пройти либо удачно, либо нет. Тут уж зависит от самой физиологии кошки. Также зависит и от удачи. К сожалению, Стрекозе удача сегодня не улыбнулась. Юная королева прижалась к Светлячку, который находился возле неё. Она не хотела, чтобы её юное дитя увидело то, с чем когда-нибудь столкнуться все коты: со смертью. К чему огораживать сейчас? Чем раньше котята поймут, что они не бессмертны, что никто из их родных не бессмертен и в любой момент может умереть - тем будет лучше для них. В следующий раз для них не будет так трагично наблюдать за подобным зрелищем.
- Мне так жаль, Буран, Шиповник...
Королева чуть пропищала и отвернулась, так как не хотела смотреть на подобную жестокую картину мира. Быстролап вновь дернулся, так как в очередной раз никто не подумал о других котах, которым могло быть плохо от такой потери. Даже Крик Журавля ничего не сказали, хотя та была не просто незнакомкой, а была любимой бабушкой для умершей.
Он уже находился возле входа. Холодный зимний ветер пошевелил его шерсткой на морде, груди лапах. Кот выдохнул теплый пар из о рта. Он жив. Так было трудно продолжать дышать после того, что он увидел собственными глазами. Ученик как-то взглянул напоследок на мертвое тело Стрекозы. Да, она по-прежнему лежала там, раскинув свои лапы, а её котята беспомощно тыкались в её живот, дрожали от холода, надеялись, что их согреет самый дорогой для них соплеменник. Перед его глазами до сих пор находились эти ужасные картины: Стрекоза мучается в агонии, перебирает своими лапами, мяучет, зовёт на помощь и пытается хоть что-нибудь сделать, чтобы зацепиться за свою жизнь, но, понимая, что всё кончится, даёт напоследок имена своим детям. По истине великая кошка.
Буран стоял рядом с Крик Журавля. Где-то в тени он видел Мрачницу, к которой у него сложилось особое неприятное отношение. Быстролап постарался, перешагнул через собственного себя и отвернул голову.
Теперь он видит главную поляну. Здесь всё также, как и было до того, как он зашел в ясли: возвращались патрули, уходили новые, тащили дичь. Где-то слышалась возня в палатке учеников, слышались истории, которые будущие воины рассказывали друг другу, говоря о собственной смелости. Возле кучи с дичью продолжали лежать останки его недоеденной мышки, а на снегу были всё те же отпечатки лап его любимой кошки. Именно его, а не Бурана. Капли крови стали выцветать, а легкая метель стала заметать отпечатки её маленьких лапок, которые мчались в ясли, ища спасения. Через несколько мгновений следы навсегда исчезнут, обманывая окружающих и говоря как-бы о том, что ничего и не было. Не было такой воительницы Стрекозы, никто не был ранен, никто не сможет доказать это, ведь следы исчезли. Когда-нибудь исчезнут и воспоминания. Пройдут луны, много лун, он состарится и перейдет в палатку старейшин и будет наблюдать со стороны за этой самой поляной. Но как-бы он не старался, то перед глазами у него всё равно бы мелькали эти самые картины, которые не забудутся никогда: горящие от страха глаза Стрекозы, алые капли крови, которые лениво стекали с ран на землю. Пройдут луны и юный молодняк уже не будет помнить, знать такие имена, как Шиповник, Стрекоза, Буран. Никогда не будут знать о подобной трагедии, которая произошла в их лагере. А знает ли он сам, Быстролап, о том, что произошло здесь до того, как он поселился? Вряд ли. И это было обидно. Призраки прошлого всегда будут гулять по этой земле, но вот мало кто сможет вспомнить о них. Луны пройдут и звёздные предки, о чьих именах долгое время не будут напоминать, просто исчезнут навсегда, растворяться в потоке времени, словно звёздная пыль рассыпается в ночном полумраке.
Быстролап почувствовал, как в горлу подкатывает ком слез, но он с трудом сдержался, глубоко вдохнул и выдохнул. Такой белый и скучный мир, правда? Ученик плавно стал идти в сторону кучи с дичью. Именно в этот сезон он и встретил маленькую Стрекозочку, которая восторженно рассказывала ему о собственном племени, которая вселила в него желание стать воином. Почему я встретил тебя тогда? Может быть это была судьба, на которую ты не обратила внимание? Или, наоборот, судьба смеялась над о мной, заранее зная конец этой истории? Почему... Почему так трудно дышать? Быстролап остановился на половине дороги, но сделал отчаянные шаги, чтобы продолжить путь. Что это за чувство? Оно такое холодное и так терзает душу. Я не смог понять чувства любви и не могу определить моё состояние сейчас. Почему сердце стало таким холодным? Неужели я тоже умираю? Рыжик все-таки дошел до останков своей мыши и стал зачем-то закапывать их. Он до сих пор не понимал, что он делает. Зачем я это делаю? Лапы кота просто работали на автомате. Я жалок, я болен, я никто. Мои иллюзии по поводу того, что речное племя приняло меня. Может быть я по-прежнему никому не нужен? Может быть все будут рады, если я уйду и никто не будет задерживать меня? Разве кто-то вспомнит обо мне? Какое одиночество, - он приподнял свою голову и посмотрел своими глазами на небо, на такое светлое небо. Где те звёзды, которыми мы так любили любоваться? Они далеко, их нет. Также как и тебя.
Старший оруженосец пошел в сторону выхода из лагеря. Он даже не понимал куда шел и зачем. Кот знал, что сегодня он должен идти в патруль, но лапы не слушались, и он ничего не хотел делать. Всё желание быть самым лучшим куда-то пропало, растворилось в пыль и улетело далеко, подгоняемое ветром.
Каким бы я был отцом? - странный вопрос самому себе. Вопрос, который никогда не сможет стать реальностью. Вот если бы его спрашивали об этом, например, какой-нибудь живой товарищ, то был бы смысл на него отвечать, а сейчас? Смысл разговаривать с самим собой, как это делает Быстролап обычно, чтобы хоть как-то вытерпеть невозможную тоску. Я бы сидел в детской, таскал свою добычу, разные шарики из мха, чтобы котята смогли поиграть. Я бы никогда не смотрел на другую кошку. Мои чувства бы не остыли после рождения потомства. Мои чувства, наоборот бы стали еще сильнее. Понимаешь, да, Быстролап? Я бы видел в своих котятах своё будущее. Они были бы моей миниатюрой, но со своей судьбой, желаниями, принципами. А на свою подругу я смотрел бы желанно. Именно она, а не кто-то другая решила скрестить со мной судьбы, дать общее потомство, чтобы потом вместе состариться и уйти в палатку к старикам.
Так что же мешает тебе сделать так? Очень странный вопрос. Похоже, что его подсознание действительно не понимает всего, что с ним произошло. Почему оно раздвоилось, и одна часть не понимает другую? Я не смогу так сделать, - разъяснял ученик. Я не смогу полюбить другую кошку. Разве можно полюбить вновь с такой же страстью? Разве можно думать об одной точно также, как о первой единственной?
Я не про то. Про то, что тебе мешает точно также заботиться о котятах? Кот остановился недалеко от лагеря племени и стал смотреть на протоптанные тропинки воинов и учеников. Кажется, что где-то он услышал шорох птицы, вспорхнувшей на дерево. Где-то он услышал скрип когтей, который шел со стороны корней дерева. Возможно это была белка, и он был прав. Рыжее создание резво юркнуло вверх на макушку дерево и там скрылась. А как же Буран? Он отец котят, и он меня невзлюбил из-за нашего соперничества, хотя я не хотел этого. Я лишь хотел получить признание Стрекозы, а он был лишним.
А не плевать ли тебе на мнение Бурана, парень? Кто он такой, чтобы мешать тебе заботиться о котятах Стрекозы, кошки, которую ты так любишь? Эти котята теперь родня для всего племени и каждый кот может интересоваться самочувствием новых подопечных. Тем более у них нет матери. Каждый кот может заботиться о них, приносить добычу, играть, развивать малышек. Почему ты должен быть лишен этого? Ты все-таки ученик и почти воин. Ты не чужак. Где-то хрустнула ветка. Бедная белочка. Наверное, под её тяжестью дерево лишилось своей маленькой веточки. Или, быть может, её сцапала сова или другая хищная птица? Насколько милы эти создания. А ты ведь прав. Я могу заботиться о них. Точно! Я не только могу, но и хочу, а как может Буран останавливать собственного соплеменника? Но а надо ли мне это? Я же возненавидел этих котят, как только увидел их крошечные тельца. Почему во мне резко возникло какое-то отцовское и материнское желание? Уж не спятил ли я, не дурак ли?
Быстролап как-то странно улыбнулся и повалился прямо в снег, забывая о том, что может простыть. Честно, ему было сейчас совершенно всё равно. Всё равно: заболеет ли он, простынет, умрет, окочурится ли от холода. Какая-то легкость на душе. Словно ничего и не произошло. Он не знал сколько времени прошло, как долго он закрывал глаза, словно прячась от кого-нибудь, словно прячась от своих ночных кошмаров, а потом с ужасом понимания, что всё это реальность. Он приоткрыл глаза, когда был уже вечер. Сгущались сумерки, на черном отвратном небе стали появляться первые звёздочки.
Лапы онемели, не хотели слушаться собственного хозяина. Казалось, что само тело насмехается над собственным хозяином, поражается его беспомощностью. Хвоста он совсем не чувствовал, а подушечки на лапах неприятно покалывали. Быстролап, глупец, ты же не хочешь вот так просто погибнуть? Погибнуть от обморожения? Замерзнуть в сугробе недалеко от лагеря? Если тебе и суждено погибнуть не в палатке старейшин от старости, то прими храбрую сметь в зверской битве с врагом, защищая собственное племя. Вставай и борись. Думаешь мне приятно, твоему сознанию, наблюдать за тобой? Быстролап хотел захныкать, так как не мог шевелиться и не видел смысла в том, чтобы подняться. Почему-то ему ужасно хотелось спать, но он стал бороться с этим. Через некоторое время он сделал первые движения и, наконец, поднялся с земли. Ученик отряхнулся, скинул с себя примерзшие сосульки и попытался принюхаться, но нос противно заложило. Это не беда. Прорвемся, - он не хотел возвращаться обратно в лагерь. Его тянуло куда-нибудь подальше в лес. Прочь отсюда.
Быстролап понимал, что это простое самоубийство: оставаться в лесу поздней ночью да еще и замерзшим. Разве речному племени понравится два трупа? - хмыкнул про себя ученик, пытаясь хоть как-то рассмешить. Думаю вряд ли. Еще и Крик Журавля с Львинозвёздом, наверное, рассердятся если я умру. Да и мне бы не понравилось, если бы мой собственный ученик умер после стольких тренировок да еще и так глупо, неправда ли, а, Быстролап? Жизнь не заканчивается. Надо продолжать существовать. Именно существовать. Кто говорил про жизнь? Ты не можешь ею наслаждаться, пока не обретешь что-то ценное в этом племени. Не разочарован ли ты в том, что пришел и попросился сюда? Разве ты не хотел быть со Стрекозой? Пожалуйста, ты побыл с нею соплеменниками, а теперь она мертва. Тебя держит лишь только ты сам и Воинский Закон, но на этот Закон легко наплевать, обтереться грязным листочком и показать ему свой хвост, уходя отсюда, - он не поднимал голову, продолжая идти куда-то вперед. Уши неприятно заложили. Уйти отсюда только из-за гибели? Гибели любимой кошки? Разве она бы одобрила это? Она бы сказала, чтобы я жил. Навряд ли бы она хотела видеть меня расстроенным, несущим обет неприступности. Возможно, она хотела бы видеть мою подругу по любви, но, боюсь, разочаровать тебя, моя милая Стрекоза. У меня никогда не будет подруги. Не будет котят, не будет семьи. Я проживу всю жизнь ,чтобы становиться сильнее и сражаться за своё племя. Не думаю, что это именно то, что ты хотела. Речное племя отличается довольно сильным приростом малышек и учеников, но разве эта вся цель, которую многие пытаются достичь? Может быть мне стоит выбрать совершенно другое? И в этот раз после заданного вопроса Быстролап поднял голову и посмотрел на самую яркую звезду, которая затмила тёмное небо.
- Помнишь нашу беседу о звёздах? Тебя так это заинтересовало. Надеюсь, что теперь ты будешь там счастлива, будешь приглядывать за своей семьей и... может быть, даже за мной... Я буду скучать по тебе. Мне не хватает всех слов, чтобы описать то, что я чувствую, - это был легкий шёпот. Зимний ветерок подхватил его слова и понёс прямо наверх. Надеюсь, что ты услышишь меня и поймешь, как дорога ты была для меня, - последние слова он сказал чуть дрожащим голосом, но быстро поймал себя за язык, чтобы выглядеть сильным перед ней. И не важно смотрят ли на него сейчас предки или нет. Возможно он просто хотел сам для себя поставить все точки над "и".
Задние лапы отмерзали, но он продолжал путь. Вот где-то недалеко он уже слышал ручеек. Стрекоза, я даже и сам не заметил, как вышел сюда. Помнишь, как ты мне показывала первые азы настоящей рыбалки? А я еще так восхищался. Я хотел стать ловчее и более опытнее, чем ты, а потом сравнить наши силы. Я бы хотел, чтобы мы как-нибудь провели соревнование, чтобы понять, кто же из нас более речной кот. Как это забавно сейчас вспоминается. Я ведь и подумать тогда не мог, что она может умереть. Стрекоза, я не сказал тебе стольких слов, которые должен был произнести вслух. Я часто думаю, мыслю, но мне стоило говорить об этом. Возможно тогда бы всё сейчас было по другому. Возможно мы сейчас вместе смотрели на этот ручеек, я бы ласково провел бы за твоим ушком, а ты бы лизнула меня в нос, а я бы как всегда смутился. Сейчас я буду лишь это воображать, так как ничего мне больше и не остается.
Быстролап подошел к берегу и вдохнул в ноздри этот речной запах, который принес с собой лишь холод. Река почти не замерзает зимой. Видела ли ты эту красоту в зимнее время ночью? Теперь на это буду любоваться лишь я и, возможно, водить твоих детишек, если мы подружимся. Буран откусит мне хвост, но это звучит все-таки весело. Стоит рискнуть, - Быстролап сам усмехнулся в усы от этих милых мыслей.
"И так, это - наша покровительница, защитница и кормилица. Не думай, что у нее нет души! У нашей реки есть сердце, характер, частенько меняется настроение". Рыжий вспоминал с какой-то бережностью её слова. "Она улыбается! Вот увидишь! Ты ей понравишься, я уверена. Нужно поскорее научить тебя плавать, а то потом слишком холодно будет". А вот тут у кота ёкнуло сердце. А вот и наступили те самые холода, о которых ты говорила, но я научился плавать. Не так, конечно, как настоящий воин, но все-таки я бы хотел показать тебе свои навыки, а ты бы восхищенно посмотрела на меня или же засмеялась в усы, глядя на мою неловкость.
Быстролап сел на тот самый уступ, с которого его учили ловить рыбу и стал глядеть на тёмную воду, которая могла унести его на самое дно и похоронить там. Кот невольно задумался о том, чтобы спрыгнуть туда и покончить со всеми своими страданиями и одиночеством, но вовремя остановился, поняв, что сделает тогда полнейшую глупость.
В это время совсем стемнело, и ученик стал направляться обратно в лагерь. На его усах красовались льдинки, нос почти не дышал, а лапы окаменели и напоминали изваяния, которыми он с трудом перебирал и разметал сугробы. Я хочу стать наставником для одного из этих малышей, - резко осенило рыжика, когда он вновь стал мечтать. Что за глупости ты говоришь, рыжий? Ты только недавно ненавидел этих котят, которые отобрали у тебя твою любовь, а сейчас пытаешься клянчится к ним в наставники? Да ты опасен для общества: то навредить хочешь, то добро сотворить. Да и Львинозвёзд, возможно, посчитает, что какой-то одиночка вряд ли сможет стать настоящим наставником для чистокровных малышей. Быстролап встрепенулся. Я не буду загадывать на своё будущее с неясным настоящим, - решил кот и тяжело выдохнул, выпуская из своего рта теплый пар.
И вот он уже видел недалеко от своего хода лагерь. Тот самый лагерь, из которого он выметнулся и скорее побежал прочь, чтобы больше никогда не видеть подобные картины. Однако он вернулся совсем посвежевший. Кот всё обдумал: подумал о своей жизни, о своих поступках, о будущем, о том, что же ему делать сейчас. Он решил, что никогда не оставит Речное племя, несмотря на гибель любимой спутницы, которая так и не узнала о его пылких чувствах к ней. Решил, что не будет относиться к котятам Стрекозы отрицательно. Как бы то ни было, они не виноваты в гибели матери. Они маленькие и неопытные существа, пришедшие в этот бренный мир. Даже несмотря на то, что их отец является Бураном, Быстролап не будет смотреть на них с презрением. Он видел этих маленьких малюток: Метельку и Шелковинку - они даже такого маленького возраста настолько сильно похожи на свою мать. Какими они будут? Какими вырастут? Это ведь так интересно. А их брат? Единственный мальчик, который должен стать настоящим защитником речного племени. А еще они чистокровные, - тихий шёпот и холодок прошелся по его спине, и шерсть там невольно заплясала танцы. Да. Они чистокровные и продолжат чистый род, который идёт от далеких корней предков-основателей Речного племени. А что я? Моя кровь не испортит племя, - как-то обидно и одновременно грустно подумал Быстролап. Что касается Бурана? Хм. Рыжик не будет ему симпатизировать долгое время, так как он прикасался к Стрекозе излишне близко. Только одна мысль об их сближении наводило на дрожь, рычание и презрение. Даже почему-то тело этой красавицы становилось для него отвратительным только о подобной мысли, но он быстро её стряхивал, словно та была надоедливой мухой. Возможно через некоторое время их вражда пройдет, а общая беда сблизит, и они смогут вполне неплохо разговаривать друг с другом, но а сейчас Быстролап не хотел пересекаться с этим котом. Скоро будет моё посвящение. Раньше эта мысль приносила мне страх, любопытство и неподдельный восторг, а сейчас я понимаю, что мало кто будет приветствовать меня среди основных воинов. Стрекоза так и не дождалась моего посвящения, хотя я больше всего ждал этого момента, чтобы она с гордостью начала выкрикивать моё новое имя, вспоминая о том, как впервые встретила меня, маленького, там далеко, на низинах.
А вот и лагерь. Следы маленьких лапок полностью исчезли с гладкой поверхности снега, а крови почти не было видно. Мало кто из речного племени вообще знал о том, что произошло в этой пещере, в этих яслях, где должно царить уют и тепло, где кошка-мать должна приглядывать за своими малышами. По запаху кот чувствовал, что тело Стрекозы еще никто не унёс, а это значит, что большинство продолжали находиться там и продолжали страдать по умершей. Быстролап в это время пришёл в себя и вернулся с посвежевшими мыслями. Ком отчаяния к горлу не подбегал, ему уже не приходилось с ненавистью вонзать свои когти в снег, чтобы хоть как-то себя успокоить. Ему резко стало совершенно на всё безразлично, словно какой-то туман опустился на его душу, затмил всё эмоции, все чувства. Разумеется нельзя было описать ту боль, которая творилась на его душе, но он попытался лишь скрыть её, продолжая себя вести, как старший оруженосец.
Пускай он сейчас сидел недалеко от самой пещеры, слышал шорох, отдаленное писканье малышей, но старался не отвлекаться и думать о чем-нибудь другом, но, как ни крути, у него это совершенно не получалось. Перед глазами мелькал последний взгляд возлюбленной, последняя прогулка с ней, последний патруль, когда она так мило улыбалась ему, говорила добрые слова, поддерживала. Какого это чувство, когда понимаешь, что больше не сможешь прикоснуться к дорогому тебе коту? Не сможешь почувствовать его хвост на своем плече, не сможешь почувствовать его прикосновения. Когда просыпаешься в своей подстилке и больше не находишь ту самую шерсть, от которой пытался всё время избавиться и ворчал, что тебе закладывает нос. Понимаешь, что больше не сможешь почувствовать запах на границе и выследить его, устроить дружелюбную западню. Как ни крути, но именно этого не будет ему больше всего хватать. Какого это глядеть на котят, которые произошли от твоей любимой кошки и твоего соперника, которого ты так и не смог перебороть. Быстролап вновь вскинул голову наверх и посмотрел на прекрасные яркие звезды. Сегодня на небе появится новая звезда и имя её будет в честь одной новой звёздной воительницы, которая так и не успела познать настоящую жизнь, которая умерла слишком рано, и о которой будет скорбить целое племя. Как отнесутся её котята к тому, что они стали невольно её губителями? Смогут ли они выстоять перед этим? Но сейчас это было неважно. Не время загадывать своё будущее, не время думать о том, что произойдет, пока еще ничего не ясно с реальным настоящим.
Он выдохнул, дернул плечом. Дорогая Стрекоза. Я знаю, что ты больше не сможешь услышать меня, но я клянусь тебе, что никогда не смогу забыть тебя. Эти воспоминания навсегда останутся во мне и уйдут вместе со мной в могилу, где мы, наконец, сможем встретиться и там, возможно, я наконец смогу тебе рассказать всё то, что хранилось в моей душе и всё то, что я так и не смог тебе рассказать в этом бренном мире.

Отредактировано Быстролап (2014-11-15 22:18:30)

Она тихонько, украдкой глотает соленые слезы, лишь плотнее прижимаясь к его груди, будто желая спрятаться, как за каменной стеной, забывши все беды, все утраты, спрятаться от всего мира. Где угодно, только с ним. Вместе, рядом. Подводный чувствует ее нужду в этом пламени, в этих жарких объятиях, что в избытке, в трепетном дыхании, ополяющем загривок, в родном манящем запахе, в успокаивающем шепоте, дающим толику, маленькую часть надежды на лучшее будущее. Не отталкивая, позволяя Иве хвататься за невидимые нити, их стягивающие, он лишь глубже погружал ее в свои нежные прикосновения, заботливо приглаживая шерсть и скользя языком вдоль змеиных полос ее тела. Шершавые прикосновения, затрагивающие рыже-кремовую шерсть, постепенно успокаивали, хотя Подводный еще чувствовал, как мелко она дрожала, всхлипывая, роняя горячие жгучие слезы и поднимая на кота заплаканные, застланные влажной пеленой глаза.

- Она будет жить, пока ее помнят, - тихо выдыхает Подводный Иве на ухо, соприкасаясь с ее мокрой щекой, — А они никогда не забудут. И ты не забывай.

Невзначай роняя свой хвост на ее спину, воитель позволяет юнице насладится теплом и его собственным присутствием, с головой погрузится в незабываемые ощущения, нежась в объятиях. Так не хватало. Так желала. Мое солнце. Личный свет жизни, разогревающий сердца, невероятный, ни с чем не сравнимый блеск глаз, родные очертания и изгибы, мягко очерченные прикосновениями черно-белого слишком отчетливо давали понять, что она все та же маленькая девочка, беззащитная, совсем не способная за себя постоять. Юная кроха, натерпевшаяся бед, со страхом, слишком близко к сердцу, воспринимающая все лишения, она совсем-совсем не изменилась, оставшись его славной и тихой малышкой, все тем же робко шумящим в ивах ветром.

- Подожди немного, нам всем нужно время, чтобы справится с этим, - уместив голову на ее плече, кот зарывается носом в шею, хрипло, слегка сдавленно выдыхая. Тише, родная, тише, Ивушка.

Отредактировано Подводный (2014-11-16 20:06:35)

Нельзя сказать, что кошка избегала Темнолесья, но навещала его всё же не слишком часто. Попросту от того, что ловить там было нечего как в прямом, так и в переносном смыслах. Куда приятнее, хоть и дольше по времени, было навестить берег моря, побродить по скалам, понаблюдать с их высоты за жизнью на берегу, отдаться мыслям и тишине. Это уж если говорить о каких-то точках за пределами родных земель, посещать которые, к счастью или к сожалению, времени было мало. Впрочем, редкие радости приносят в разы больше удовольствия, ибо событие это долгожданное, приободряющее и насыщающее силами. По крайней мере, есть к чему стремиться; не мотивация, конечно, но какой-то стимул ощущается. Суть, впрочем, совсем не в этом и, если возвращаться к теме, вылазка на какие-нибудь там болота скорее доставит больше неприятных эмоций, нежели зарядит позитивом, которого и без того в жизни мало. Взбодрит, правда, что есть, то есть. Но это несколько не тот эффект, которого обычно ожидают в выходные часы.
Так вот. Сегодня, вопреки всем своим убеждениям, полосатая решила, что давно не ходила по полутёмному, пустынному не смотря на насыщенность фауны (сама атмосфера словно обязывала к наличию какого-то такого холодка и успешно его поддерживала) лесу. Не так прямо, конечно, ей просто нужна была вещь, обладателя которой можно было встретить только в тех местах. Крик Журавля любила лаподелие и за материалами, наверное, отправилась бы даже на вершину Эвереста, будь возможность и имей они важное значение для следующего проекта; но сегодня дело было не в новом обереге, ловце снов, амулете или чём-либо ещё. Ей просто нужно было перо от птицы определённого, не самого частого вида. Коричнево-белое, с рыжевато-чёрным налётом, по наличию оттенков уже как получится. Чтобы получить желаемое было достаточно отыскать гнездо, место кормёжки или что-то вроде этого, поэтому громадина даже не планировала тратить время на охоту; его и так придётся потратить изрядно.
Нужен ли вообще этот поход? Охровоглазая думала над вопросом долго и серьёзно, причём не один день, постепенно приближая себя к выводу, что ни одно живое существо, только приходящее в этот мир, неповинно в событиях, связанных с его появлением, подготовкой к нему или событиями, случившимися почти сразу после. Ведь эти "переселенцы" - новорожденные - не обладают возможностью и волей распорядиться своим зачатием, как-то отсрочить его или вовсе отменить. Всё решает природа на своём, непостижимом уровне. Значит, винить котят в смерти их матери по причине тяжёлых родов по меньшей мере глупо. Себя, целителя, их отца - да. Потому что они - взрослые, зрелые, взявшие на себя ответственность и не сумевшие донести её до конца, что-то где-то упустившие. Но всё равно непросто было примириться с подобным, принять кого-то вместо Стрекозы, смотреть на эти похожие спины и со страхом ожидать, какого же цвета будут глаза, что отразят. Почти луна прошла с того момента, нескольких дней не хватает. Сколько ещё всё это будет длиться? Мэйн-кунше не впервой приходилось бороться с собой; чтобы приблизить момент, когда можно будет поставить точку, полосатая решила раздобыть правнукам перья. Ведь когда отдаёшь, становится легче, правда?
В лагерь Крик Журавля вернулась под вечер. На длинной шерсти повисли настоящие снежные гирлянды, но в целом любительница подобной погоды выглядела довольной, тем более, что три нужных пера, принадлежащие дубоносу, болтались у неё в пасти. Пришлось побродить, чтобы выбрать целые, длинные и аккуратные; сейчас не сезон смен оперения или боёв за самок, поэтому никто особо одёжками не сорит.
Неплохо было бы перекусить, однако махина решила сначала заглянуть в детскую. Охра сверкнула в полумраке яркой желтизной, взгляд сосредоточился на поиске трёх котят среди их многообразия, и натолкнулся-таки на нужные спины. К счастью, сидящие недалеко друг от друга, а то собирай их ещё за хвосты по всем углам да усаживай ровно. Приблизившись, кошка села.
- Скучаете?
Осведомилась она ровно - держать эмоции под контролем она давно научилась, не просто так столько смен сезонов повидала; впрочем, назвать её созданием, близким к старчеству, сложно: крепкая, бодрая, полная идей и энергии.
- Перья вам, по одному каждому. Знаете, что это такое - перья?
Опуская сувениры на землю перед правнуками, продолжила полосатая.

А время идёт, бежит, спотыкается, словно давая тебе кратенькую передышку - и срывается с места опять. И спотыкается эдак специальном, мол, посмотри, сколько я уже унёс! Сколько отобрал - а ведь дальше всё будет происходить ещё быстрее. И луны будут утекать сквозь пальцы, а время будет смеяться - и бежать. Бежать дальше, словно ненароком изредка подкладывая себе под ноги камни - чтобы ты, именно ты осознал и ужаснулся. И чтобы ужаснулись другие. Ведь ужас на лицах - это разве не прекрасно? Это разве не раззадоривает?
А времени нет. Времени скучно, вот оно и скачет, играется со всеми, на кого только посмотрит, кого только увидит. А когда время играется - котам плохо. Но время не смотрит на котов - время пытается утолить свою скуку. Бежит быстрее или, может, совсем останавливается, насмешливо осматривается и начинает идти черепашьим шагом.
Иногда, правда, время успокаивается. Вздыхает, оглядывается и, попивая сок, идёт размеренным шагом - и не медленно, и не быстро. И коты вздыхают, чуть улыбаются и стараются забыть о том, как время бесновалось, баловалось, рушило их планы, заставляя изворачиваться и строить новые.
Котята растут - и время, когда никого нет, гладит их по головке, улыбается одними глазами и вздыхает. И, хмурясь и закатывая глаза, начинает идти ровно, чеканя каждый шаг. Время, вообще, очень любит детей и любит ради них идти на уступки. Правда, когда дети вырастают, время становится не другом, а безжалостным врагом. Но время любит меняться настолько же, насколько любит детей - и особенно любит меняться не просто так, а в глазах живого разумного существа.
Раз! - и время становится неприятелем.
Два! - и вот оно становится лучшим другом.
Три! - и ты отрекаешься от времени, называешь его самым главным врагом, отворачиваешь морду.
А знаете, время любит смеяться над неразумными букашками. А вот над котятами оно не смеётся. Потому что любит и потому что не может - потому что котята не осознают, что время, вообще, есть. А время любит, когда его не замечают, особенно, со смаком, приостанавливая тот момент, когда приходит осознание.
Метелька, важно сидя в самом центре детской, пыталась что-нибудь учуять. Нет, даже не так - она занимала ответственным делом, пытаясь разобрать запахи, что витали в воздухе детской, и... терпела оглушительное поражение над своим детским ещё телом. Белая не была глупой - она понимала, что, раз отец им ничего не показывает, они ещё слишком маленькие, но упорство побеждало в борьбе с доводами разума. Ранние запахи она разобрать могла - вот, например, Плакучая Ива, Буран, Ветрогон, Клычок, Шелковинка, котята Плакучей Ивы... а вот запах того же Подводного было разобрать сложнее - но она справилась. Теперь дело оставалось за менее частыми посетителями детской.
Ага! - чуть было не воскликнула Метелька, но смогла сдержаться. И тут же распахнула глаза - Крик Журавля! Это было очень приятным сюрпризом. Очень-очень приятным сюрпризом, ведь прабабушка заходила не так часто, как, например, папа или Ветрогон. А Ветрогон, вообще, очень подозрительный, - мысленно в который раз заключила Метелька, наспех отряхиваясь и шагая туда, где уже слышался голос глашатаи.
- Немного, - на вопрос о скуке, призналась Метелька. Ей хотелось играть, веселится, бегать!.. Но, по причине малого возраста, это получалось не очень-то сильно. Уставала она быстро, а из сверстников нормальным был только Клычок. Ну, "нормальным" - это по критериям разноглазой. - Перья? Конечно! - Метелька, в подтверждение, чуть тряхнула головой, словно показывая, что перо одно у ней уже есть, как не знать? Потом выслушала свою сестрёнку и хихикнула. - Бедный Рахгол, у него, наверно, перьев почти не осталось...
- Метелька, Клычок, не заставляйте Крик Журавля ждать, у неё ещё куча дел, - голос Шелковинки, конечно, был безо всяких там наставительных ноток, но Метельке и слов хватило, чтобы возмутиться. Тем более, что она уже тут, рядом! Это Клычку надо говорить, а не ей... ну и что, что она стоит за своей сестрой? Это не значит же, что она заставляет Крик Журавля ждать? Распушив шерсть, белая кошечка фыркнула сестре:
- Разрешите бегом? - и, уже обращаясь к глашатае, продолжила. - Но почему тогда это перья другие? То есть, есть как у Рахгола, есть как у нас, а есть и такие? Ну, по цвету.
Метелька заинтересованно повела ушами. Узнавать что-то новое всегда было интересно, а тут аж от самой Крик Журавля! Так что, определённо, момент упускать не стоило.

Отредактировано Метелька (2014-11-19 14:12:49)

Кот продрог и теперь недовольно щурился от острых снежинок, которые так и норовили попасть воителю в глаз. Ишь, наглые.
Он поводит усами, дергает ушами и рассекает хвостом воздух, поднимая белые бури. Маленькие Бураны. Прямо как те маленькие Стрекураны, которые ждут его в Детской. Он проводит языком по сухим губам, при этом втянув в себя аромат плотвы. Эти проглоты достаточно большие чтобы питаться мясом. Вот пускай начнут питаться, как истинные Речные, с рыбы. Тем более с такого деликатеса.
- Доброй охоты, Крик Журавля, - он замечает пеструю прабабку в Детской, которая выложила у себя перед лапами перья, а три снежных комка проводят дискуссию на тему "Что же есть перья?", "чем эти штуки отличаются от тех, что есть у Рахгола?". Ну разве они не чудо?
Он тихо присаживается у дальней спины, медленно переходя в лежачее положение. Подворачивает массивные лапы под себя, лишь немного качнувшись. Чувствует, как тепло разливается по телу.
Мама Утка нашлась. - смотрит на то, как пестрая глашатая ведет разговор с детьми, умиротворенно улыбаясь.
Да, кстати, он тоже недавно здесь был. Ну... относительно недавно и здесь, в старом лагере. Некогда хлипкий Снежок, который стал учеником предводителя. Счастью тогда не было предела. Ха, счастью и сейчас предела нет, только... правда... неправильное оно какое-то... это счастье.
- Кхм, бабушка. Отпустите правнуков испробовать рыбки? - он приподнимает усы и уши, распушив грудку, при этом смотрит в пол. Виновато...
Да, естественно, но чувствует себя виноватым за смерть Стрекозы. Он все еще сломан. Но эти три комочка умудрились по кусочкам собрать сердечко и ныне греют его своим теплом.
Воитель опускает рыбину на каменный пол, полузевнув и обнажив клык. Сам ждет, изредка вздрагивает кончик хвоста.

Начало игры
Соколёнок лежал уже очень долго, всё не пробуждаясь от глубокого сна. Сейчас он лишь тихонько посапывал, ничего не подозревая. Большой мир был для него слишком огромным и странным, ведь котёнок ещё толком ничего не знал про жизнь в племени, обязанности и прочее. Сейчас Сокол лишь крепче прижимался к матери, то и дело беспокойно переворачиваясь на бок или же просто валялся на спинке. Выглядело со стороны это очень смешно. А вот время летит правда незаметно... Особенно времена года! Сегодня тёплая, летняя погода, лёгкий ветерок играется с зелёными листиками, шурша и сразу стихая, завтра уже прохладная, даже немного холодная погода, дует уже резкий ветер, а разноцветные листья кружатся в осеннем вальсе. И это только два времени года, а их целых четыре! Представляете, как трудно будет Соколёнку прощаться с зимой, затем с весной, летом... И это каждый год! Ведь он толком ничего не понимает своей маленькой головкой. Сокол еле заметно дёрнул ушком от обжигающего дыхания нового кота, которого он не заметил в своём сне. Теперь котёнок осторожно дотронулся до живота матери и тихо пискнул. Из небольшого прохода завывал холодный, резкий и устрашающий ветер, которого Сокол пока побаивался. Котёнок медленно, можно сказать, лениво приоткрыл один глаз и сразу его захлопнул. Смутная картинка на миг виднелась, а в ней была любопытная, весьма дружелюбная мордочка какого-то белого кота, но его Сокол не знал. Малыш быстро разлепил два глаза и медленно встал. Лапы затекли, стали ныть и немного покалывать на окончаниях, шерсть в то время быстро растопырилась, как будто разряд молнии ударил прямо в Соколёнка. А таким он будет всегда, как ёж. Жаль, что его не назвали Ёжиком, очень милое и забавное имя, но Соколёнок звучит как-то самоотверженно. Похоже, что котик в будущем будет каким-то гордым, властным, но умным и весёлым воителем. Возможно, это всего лишь догадки, но ведь Соколёнок ещё слишком мал для разнообразных открытий, тяжёлых и не очень. Сейчас ему вполне достаточно маминых конечностей и папиной улыбки, но от общения со своими сверстниками котёнок тоже бы не отказался. Котёнок не хотя посмотрел на незнакомого кота и смешно улыбнулся. Сейчас даже улыбка у Сокола не выходила блестящей, очаровательной, а была обычной и немного забавной.
- Доброго вечера... - протянул котик, сонно хлопая большими глазами, - Мама, а это кто?... Это-это-это... Погоди! Воитель? Он не кусается? А, вдруг он очень злой и наругает меня? Мне страш-шно... - постукивая маленькими клыками, прошептал Соколёнок и уселся рядом с мамой. А рядом с Ивой сидел папа - добрый, мудрый и отзывчивый воитель. Котёнку стало очень страшно и поэтому он отпрыгнул от живота матери и подбежал к боку папы, изредка поглаживая тёплую шерсть своей маленькой лапкой с растопыренными шерстинками. Сейчас он заметил вдалеке небольшие фигурки своих сверстников, среди них подметил одну беленькую кошечку.
" Обязательно нужно с ней поиграть! Вдруг у неё есть... Братья! Во здорово будет! "

Рыжелап давно не был в яслях. Если быть откровенным, то ему очень хотелось сюда вернуться навсегда – чище и уютнее может быть только в царских палатах, принадлежащих Львинозвёзду, но какой толк торчать в этих апартаментах с родаками? Не будет же Мёд забегать ночью в пещерку и пищать: “Мне кошмар приснился, можно я между вами лягу?!” – так недолго и на оплеуху нарваться, застав родителей за игрой в… прятки, например. Да и вообще, психика не выдержит.
А вот жить в яслях было бы очень и очень круто. Тут тепло, весело, компания потрясающая – Рыжелап любил детей, и дети не могли не любить его, коль кот всё время вел себя, как маленький. Да и королевам молодой кавалер умел подольстить: где комплимент сделает, где улыбнется широко, где котят похвалит. Словом, ясли были самым подходящим местом для молодого Рыжелапа – но, к сожалению, его не отпускали из пещеры оруженосцев, и переехать в обитель рождения возможности не было.
Вздохнув еще раз по несбыточной мечте (поскорее бы состариться!), Рыжелап прошел в детскую.
Тут, как уже было сказано, хорошо и тепло. Кучка пушистых котят даже преисподнюю превратит в милейшее место - если не обращать внимания на визг и надоедливость. Рыжелапа не смущало ни то, ни другое; у него был талант в обеих областях.
Рыж привык к темноте и, стараясь никого не задавить – хотя он еще не дорос до тех размеров, когда можно расплющить котенка лапой – углубился в пещеру.
Народу тут собралось дотемна. Запахов в пещере было слишком много, все они перебивались ароматом молока, и Рыж, будучи не очень умелым следопытом, не смог точно назвать всех присутствующих, но он знал, что в пещере должны лежать Плакучая с детьми (у нее семь своих и трое приемных – Рыжелапу памяти не хватало знать всех по именам). Вскоре он разглядел могучую спину серебряного Бурана и подвижного Подводного; и, кажется, Зверобой тут был… вся семейка в сборе.
Шагнув вперед, Рыж внезапно увидел Крик Журавля и тут же попытался слиться со стеной, чтобы его не заставили вытряхивать подстилки, но идти на попятный было поздно, и Рыж, опустив голову и притворяясь крайне уставшим, подошел поближе.
- Эй, Ива! – заботливый Рыж кинул королеве мышку. Он знал, что за ней ухаживает по меньшей мере половина племени, но всё ж не мог не внести свой вклад. Жирная, сочная, словно законсервированная с лета мышь ударила мать-героиню по лбу. – Ой, прости, я немного не туда метил! – Рыжелап уклонился от недовольного взгляда Зверобоя и заковылял к бабушке и к трем котятам.
С большим недовольством он увидел, что Крик Журавля подарила маленьким пискунам перья.
- Э-э-эй! – заорал на всю детскую Рыжелап. – Они что, особенные? Мне-то казалось, я у тебя любимый… - Рыж с некоторой завистью уставился на перья.
Конечно же, он знал, что случилось со Стрекозой. Знал – и тоже переживал по этому поводу. Даже не мог заснуть ночью, всхлипывал, как Быстролап (который уже стал Ветрогоном) - но долго в этом состоянии не продержался. У кота еще не хватало мозгов, чтобы по-настоящему скорбеть по ком-то.
- Ладно, ладно, пусть играют. Привет, малявки, - Рыжелап наклонился и лизнул каждого котенка поочередно в лоб – даже тех, кто лизаться не хотел. – Я Рыжелап, лучший оруженосец племени, если кто не помнит. Эх, жаль, сейчас не весна – я б вам что-нибудь повеселее перьев и рыбы принес… яйца там, чтоб полный набор… - Рыж подмигнул Крик Журавля – он хорошо помнил, какие дары приносила им глашатая.
Рыжелап залюбовался обслюнявленными котятами. Они уже разбрелись и занимались своими делами – котятки вообще очень неусидчивые, дольше секунды без движения не просидят. Все-то им надо исследовать, осматривать, обнюхивать… когда-то и Рыж был таким шалопаем. Впрочем, время над ним особо не трудилось.
- Глаз не оторвать. Какие они милые! Смотри, ба, у Шелковучки уже полосочки проступили. А Светелька такая беленькая, как снежок, ей-богу… ой, Метелька! – поправил себя оруженосец, услышав, как очаровательный котенок представляется другому котику. - Правильно её Стрекоза назвала. О-о-о, смотри! – Мёд показал лапой на очаровательного Соколенка. – Этот на меня похож! Как бы Подводный не обиделся.
Соколенок был больше похож на маму, чем на Рыжелапа, но последнего это не смущало.
- Эх, порадовалась бы Стрекоза, глядя на них! – радостно промурлыкал Рыжелап. – Такое замечательное поколение растет! Моё, конечно, было лучше, мы со Сквором так-то самые лучшие оруженосцы-патрульные, но, думаю, и они своё наверстают…
Рыжелап улыбался, искренне радуясь наблюдению за любознательными малышами. Он не замечал, что его трёп о погибшей Стрекозе приходится по душе далеко не всем.
- Ба, ты чё на меня так смотришь?

Я проследил за движением трех белых комков, которых чуть позже стало два. Нет. я конечно не против, чтобы малышка ходила по воителям, развивалась. Но пускай сударыня соизволит поесть.
- Метелька, - голос твердый, понятно, что я не потерплю возражений, - будешь питаться молоком, как маленькие котята если сейчас же не подойдешь сюда. А твоему ухажеру я уши пообрываю.
Я недовольно и строго сдвинул брови, всем своим видом намекая на отсутствие шуток в моих намерениях. Лишь помедлив немного, добавляю:
- Быстрее, Метелька.
Крик Журавля обронила фразу. И я... я сразу понял, на что она намекает. Да, она, пускай и злобная стерва-старушенция, иногда бывает права. Они растут. Почти как на дрожжах. Раньше все были как один беленькие, и не различишь, покуда глаза не открыли. Теперь же на спинах тонкой сетью красовались полоски. Пускай, не такие уж и яркие, броские, но... у каждого свои. Разные. Для каждого являются их собственной "фишкой", меткой.
Я посмотрел на Шелковинку, которая уже послушно восседала перед моим носом. Ну, просто чудо, а не ребенок!
Тобою бы очень гордилась Стрекоза...
Моя дочь. Первая моя дочь собрала в себе наши черты. Серый и зеленый цвета смешались в радужках глаз. Светлые усы такие же ломкие, как и мамины. Черные полосы на спине, серые пятна по всему телу. Наш вклад.
Я неловко улыбаюсь, склоняясь и пылко шепчу:
- Тебе больше рыбки отвалит. Они еще не понимают, что упускают.
А потом, окинув взглядом переполненную Детскую, продолжаю вещать:
- Так как мы Речные воители - неугомонные, как горные реки, наша любимая еда - рыба.  Древесные брезгуют входить в воду, потому и такие дрыщавые. Они не тренируют своих котят, так как мы. Речной воитель живет в суровых условиях. Но... если воитель трудолюбив. То он выживет и на земле Речных котов. У урожденных Речных котят уже записана в голове та тяга к рыбе и к воде, которая досталась им от предков, - усмехаюсь, подтолкнув носом рыбину чуть вперед, - аккуратно отрывай чешую и ешь мясо. Голову, хвост и плавники не трогай - не вкусно. Кости у плотвы большие - не пропустишь...
Однако, не закончил я свою речь. как в Детскую ворвался Рыжелап. Назвав себя лучшим оруженосцем, при этом и ухом не дернул, он тут же начал верещать про... Стрекозу.
В голове сразу же табуном несутся мысли:
- Стрекоза...
- Стрекоза..?
- Стрекоза! Нет, нет, Стрекоза!
У меня голова разрывается от их обилия. Серые глаза тут же ловят каждое движение губ рыжего. По совместительству моего двоюродного брата. Оскал натягивает кожу шрамов, я вновь ломаюсь так же, как тогда. Я всю эту луну, а может полторы, пытался забыть ее. Но не забыл. Свою любовь так просто не забудешь. Так просто не отпустишь в небеса. Она жива, покуда помню я. А сколько помнить будешь ты? Всегда.
- Красивое имя, но кто это? Воительница? Пап...
Я посмотрел на нее, выдохнув и закрыв глаза. А потом просто промолвил:
- Уйди вон, Рыжелап. Уйди. Вон.
Я был зол, поэтому вскочил, наконец, грозно проревев:
- Все! ВОН!

Отредактировано Буран (2014-11-22 16:31:02)

Белая посмотрела на свою сестру и решила, что говорить ничего не будет. То есть от слова вообще. Разрушить стереотипы, если не позлив этим, то хотя бы удивив - это именно то, что она всегда делает. Ну, может не всегда и не очень удачно, но сам факт желания сделать небольшую гадость остаётся. Или не очень небольшую гадость... или просто попытаться подколоть кого-нибудь. Естественное желание, верно? Вот и Метелька так думала.
Будто самая умная, сказала какую-то глупость про перья - и всё, - мысленно фыркнула кошечка, отлично понимая, что сказанные Шелковинкой слова - это не глупость, а очень даже хороший ответ. Как котёнок, который ловит все слова старших, в которых есть хоть какой-то намёк на ехидство, сарказм или что-то в этом роде, Мет всё понимала. Но многим легче было выглядеть немного - или много - легкомысленно, тем более что это было забавно. Становиться серьёзной Метельке не хотелось. Вот стан ученицей - и буду серьёзной, - говорила она себе, тут же беспечно улыбаясь и заваливая кого-нибудь вопросами с огромной скоростью.
Метелька, ещё секунду назад заваливающая воителя вопросами, остановилась, недоумённо хмурясь. Точнее, как она поняла, её что-то остановило. Скосив разноцветные глаза, котёнок поняла, что это таинственное "что-то" - лапа воителя. И тут же возмутилась - как всегда быстро, оправдывая своё имя полностью.
- Эй, убрал лапу! А попросить? "Метелька-Метелька, повернись ко мне передом, а к Плакучей Иве - задом"? - фыркнула кошечка, под конец фразы улыбаясь и даже хихикая. Переводить всё в шутку - разве не замечательная черта характера? Ух ты, его лапа такая большая, - мимолётом восхитилась кошечка, смотря, как рыжий убирает лапу. Видимо, прислушался.
С интересом выслушав воителя и запомнив, что того, оказывается, зовут Зверобоем, Метелька удивлённо распахнула глаза. Последняя фраза поставила её в тупик.
Не носит гордое и воинственное значение? Но почему? Странно как-то... - за своими размышлениями котёнок даже не заметила, как воитель наклонился к ней поближе - пожалуй, слишком близко. Настолько, что она могла легко почуять его запах и почувствовать на своей шерсти его дыхание. И даже пропустила мимо ушей тихое замечание о "рыжей головной боли".
А вот голос Бурана она пропустить не смогла.
- Ну па-а-а-ап, - протянула Метелька. Но отец был неумолим. Котёнок быстренько повернулась к Зверобою и скороговоркой выпалила:
- Ладно, я сейчас поем рыбу, и мы потом договорим!
Она быстро подбежала к сестре и брату и села, мило обвив хвостиком лапки и вообще изображая из себя пай-девочку. Выслушала папу, довольно облизнулась и хотела было уже вонзить клычки в рыбку, как вдруг...
- Эх, порадовалась бы Стрекоза, глядя на них!
- Все! ВОН!
Котёнок, ничего не понимая, попятилась, сглатывая. А потом нервно хихикнула:
- Ой-ой, что сейчас будет.

Тут Мёда сильно - прям как гром с безоблачного неба - удивил бледношерстный Буран.
- Чего? Зачем мне уходить? Буранище, ты что, не с той лапы встал? Да какого лесного ежа, - Рыжелап заботливо прижал Шелковинку к себе, прикрывая ее ушки, забыв, впрочем, что в детской еще девять вовсе не глухонемых котят, – ты тут раскомандовался? Ишь ты, предводитель нашелся.  Второй Львин, ни больше, ни меньше. Гроза Звездолома и крушитель детской. Возьми себя в лапы, приятель. – Рыжелап выступил вперед, ни капли не испугавшись вопля могучего воителя. Он вообще мало чего шугался в этой жизни. Бабушку, разве что. А уж тем более, когда Крик Журавля была рядом, он никого не боялся, кроме неё – логично же?
Однако Буран не успокоился, а, напротив (как странно!), вскочил и заорал еще громче, прогоняя всех из детской.
- Да, Сне… Метелька, сейчас что-то будет, - обнадеживающе кивнул несчастному котенку Стрекозы Рыжелап. – Понимаешь, у некоторых кошек - это редко - с возрастом появляется такая вещь, как климакс. Они не могут котиться и становятся сварливыми и злыми. Так вот, у меня возникли сомнения насчет Бурана… ведет-то он себя, как девчонка, - фыркнул Рыж. – Без обид, - он посмотрел в сторону Шелковинки, которую догадался наконец отпустить.
Рыжелап брезгливо убрал капельки слюны со своей морды и, приняв вызов, ответил – но, как ни странно, без ухопробивающего визга, ведь рядом были дети:
- Да ты совсем тупой, что ли? Ты думаешь, что можешь выгнать Зверобоя из детской? Ты выгоняешь Подводного из десткой? Ты мою бабусю выгоняешь? Только попробуй приказывать мне и моей бабусе! – Рыжелап набрал в легкие побольше воздуха для душевного выговора – у него давно на сердце кипело. Они с Бураном не просто соплеменники, но еще и собратья – кто-то должен образумить чокнувшегося после смерти Стрекозы воителя. Клин клином вышибают.
- Неужели нельзя преступить прошлое? Отвали, Зверобой! Еще ты тут мне приказывать будешь, воитель младше Бурана! – беззлобно огрызнулся Рыжелап, повернувшись на миг к Зверобою. Возвратившись к основной теме повествования, он начал входить во вкус и невольно поднимать тон голоса, пытаясь добиться тех нот, при которых у ящериц отваливаются хвосты, а у птиц лопаются яйца. – Я всё понимаю, Буран, но зачем ты устраиваешь разборки при малявках? Родных котят пугаешь! Вышел бы, как нормальный кот, наружу, и там орал.   
Если честно, Рыжелап уже начал задумываться о драке. Ну, по глазам Бурана было видно, что у воителя не все извилины на месте – какая-то боль, абсолютно неведомая Мёду и принимаемая им за недосып, плескалась в глазах покрытого шрамами кота… однако Рыжелап был уверен, что, во-первых, размеры детской не позволят Буранищу разбушеваться, а, во-вторых, тут есть три других воителя, которые его удержат.
Так что Рыжелап распушился, раздулся, как клубок (накопленный на зиму жир тоже давал о себе знать) и зашипел, как мать десятерых детей (то есть, как Плакучая Ива):
- Так что если ты, дурень, не знаешь, как себя при котятах вести, сам пойди вон! Ты что, не рассказал им, кто их мать?! А теперь еще и орешь на меня?! Да я тебя… что ты смотришь, ба? – мгновенно понизил тон Рыж, повернувшись к бабушке, послушно усевшись и опустив шерстку.
Ему показалось на мгновение, что бабушка ударит его за дерзкие слова – она так широко занесла лапу! – но рыжий оказался в объятиях. Мёд мгновенно начал урчать, вибрируя, как тридцать осиных ульев. Он обожал обнимашки с Крик Журавля. Они не были очень приятными, честно говоря – серая громадина иной раз могла иногда весь дух из легких выбить, и сдавить так, что глаза из орбит вылезут – но зато объятия глашатой всегда были очень, очень душевные. 
- Уже бегу, Крик. Не волнуйся, я его нарочно в воду окуну, чтоб помокрее был. – Рыж кивнул и пошел вон из детской – приказы Крик Журавля он выполнял безропотно, что, конечно же, нельзя было сказать о просьбах Бурана.
- Вот-вот, держи себя в лапах, Буран! – поддакнул Рыж, выходя из детской. Напоследок он крикнул:
- Ой, ба, а можно меня в детскую? На пару дней хотя бы…
И, хохоча – трагизм ситуации не особо его коснулся – убежал.

Тебе не нравится то, как накаляется ситуация. Вернее, тебе не должно нравиться это, но чужие агрессия, возмущение, боль как-то успокивают твою собственную, словно вода, заливающая угли. Они шипят, и отголоски этого звука крутятся в глубине глотки, сматываясь в тугой клубок, но не смеют вырваться на свободу. В отличии от сероглазого юнца, ты умеешь сдерживаться; но это не всегда сильная сторона. Это не просто тяжело или больно, это медленно выедает, нельзя всё держать в себе; не так, как он, но выплёскивать накопившееся необходимо. Только иногда нет выбора; у тебя его не было с рождения, поэтому и начала шептать ветру, камышам, воде, изливая душу. Эту связь не утратила до сих пор, но сократила её до минимума. Превратиться в создание, абсолютно устойчивое к потрясениям, невозможно; даже безумцы, которым вроде бы нечего терять, не сумели добиться подобного, поэтому остались подвержены влиянию. Но ты понимаешь, что чем меньшее сможет вывести тебя из равновесия, тем проще будет переносить новые потери. Их будут сотни, потому что столько же осталось позади, а мир не меняется. Ты не хочешь больше скорбеть так, как скорбишь сейчас. Значит, нужно стать твёрже, устойчивее. Для этого необходимо терпеть. Возможно, рушить что-то в себе, ведь без этого не выйти на новый уровень, но бороться. Главное не зайти слишком далеко, однако для этого достаточно любить. Ты любишь, разными образами разных личностей, точно знаешь, что всё так. Наверное, именно это осознание позволяет держаться на плаву.
Ты ждёшь, чем закончится словесная перепалка, готовая в любой момент вмешаться, пока же ни один мускул не выдаёт мыслей, намерений, настроения. Сам факт истерики раздражает, потому что считаешь, что её вообще не должно было быть, на неё не было права. Если каждый начнёт срываться, племя уничтожит само себя. Да, Рыжелап тоже вёл себя не верно, но он - оруженосец, он не попробовал столько, сколько бело-серый, его опыт меньше и, соответственно, меньше ответственность. Их нельзя сравнивать, нельзя оправдывать. Но степень вины разная. Странно, что всплывшая перед котятами правда о смерти их матери абсолютно тебя не тронула. Кажется, что так будет даже лучше, ведь рано или поздно они бы всё равно узнали. Возможно, не таким способом, но какая разница?
Рыжий уходит, но даже после этого Буран не пожелал успокоиться. Замахиваешься, опуская тяжёлую лапу на его щёку. Кот уже развернулся, чтобы уйти, но ты успеваешь задеть его, бросая вслед удивительно ровно.
- О твоём срыве мы потом ещё поговорим.
Ты бы посоветовала ему сходить к целителю, если бы не хотела свернуть обоим лекарям шеи и один их образ не вызывал на подсознательном уровне такого отторжения. Что делать, если не переносишь кого-то? Так сложилось, значит, так тому и быть. Не привыкла фальшивить и не хочешь начинать. Услышал ли тебя кот? Не знаешь. Может, да, а может и нет. На самом деле, не важно, ты всё равно напомнишь ему об этом, чтобы окончательно дать понять, что не допустишь более подобных истерик. Это низко, это не достойно воителя. Значит, не должно повториться.
Все имеют право на слабость, но никто не имеет права срывать её на окружающих. Иначе ты давно бы убила тех, кто виноват в смерти твоих родных. Только так жить нельзя. Нельзя мстить ради мести. Нельзя плакать каждый раз, когда больно. Они - воители, не домашние котики.
Разворачиваешься у самого выхода, бросая взгляд на котят. Наверное, растерянных; но сейчас нет смысла объяснять что-то. Потом, если захотят, спросят - тогда скажешь. Сейчас им нужно просто осмыслить.
- Жизнь многогранна и в чём-то жестока. Привыкайте. А теперь доедайте и спать, быстро.
И уходишь.

Ты молча наблюдала за тем, как образ отца, словно старинное зеркало в заброшенном доме, рушился до основания. Сначала маленькие осколки, которые могут застрять в мягкой подушечке, затем, ломти побольше, уже угрожающие такому маленькому существу, как ты, а после самый большой, с кривыми краями, уродливый кусок с дребезгом разломался на миллионы мелких о столетний паркет. Это было действительно громко. Все эти крики, голос Рыжелапа и вышедший из себя отец. Казалось бы, такое прекрасное имя смогло довести взрослого воителя до полной истерии, бешенства. Оно принесло кучу боли, непонимания и гнева. Тебе впервой довелось его видеть таким; и казалось, его ничто и никогда не тронет так сильно. Теперь, ты осознала, это не так. Велика вероятность, что он был таким и раньше. Просто не хотел показывать. Думал, будто вы – панацея. Однако ваша троица – плацебо. Ему не лучше. А тебе становится ещё хуже.

-… что их мать сдохла, когда их рожала, да?!
Эти слова больше отдавались эхом в голове. Он вылил правду, как выливают ведро с дерьмом на обочину дороги. А сделал дело, с руганью ушёл, оставив их наедине с фактом. Сухим фактом. Не соизволил успокоиться, взять себя в лапы и объяснить своим детям, почему это имя никогда не произносилось в стенах детской. Почему ту самую воительницу не упоминал никто, будто, не существовала её вовсе. Уши немного болели от криков. Но кричала и рвалась маленькая душа.

«Он…солгал мне?»

Ты глубоко вздохнула. Не смерть настоящей матери тебя сломила. Признаться, иногда ты смотрела на остальных малышей и не могла совместить факты. Всё не складывалось в точную мозаику, где-то оставались трещины, чем их залатать? Где недостающее предложение, которые расставит все точки над «i»? А вот оно, с остервенением брошено в морду, так и надо. Ведь, как сказала великая глашатая:
- Жизнь многогранна и в чём-то жестока. Привыкайте. А теперь доедайте и спать, быстро.

О, да, она никогда не была так права. Граней больше, чем и кубика. Пять чёртовых пространств неизвестности с табличкой «прими, как есть». Никакой жалости, ведь жизнь не давала обещаний, что будет лёгкой? Или справедливой, к примеру. Даже не укладывалось, что это происходит здесь и сейчас. Ох, если бы это был сон. Самый страшный сон из всех когда-либо увиденных. Кошмар, но это должно пройти? Ведь сновидения – игра разума? Но ты закрыла глаза, а в твои уши вливалась удушающая тишина детской: никто не нарушает смертельное и хладнокровное молчание. Разглядывая мрак от закрытых глаз, кажется, что все вокруг вымерли.

Значит, ты действительно не её дочь. А эта Стрекоза…она не пережила роды. Отдала жизнь во спасение малышей. Жертва, достойная звёздных угодий. Видела ли ты сцену, развернувшуюся здесь, как бездарная постановка? Дешёвая драма с наиглупейшей развязкой. Стрекоза, а он ведь не отпустил тебя, не может, не хочет…

Открыла глаза и посмотрела на маму. Да, она здесь. Прелестная рыжая кошечка с изумрудными глазами смотрела с болью. Но она рядом. И тебе она ближе. Не та, что холодным блеском освещает ночной небосвод, а та, что греет огнём здесь и сейчас. Другой для тебя существовать не будет. Никогда. Только Плакучая Ива достойна этого слова, которое произносит каждый малыш, самое первое и трогательное. Ей суждено услышать твою любовь, когда ты прижмёшься макушкой к плечу. Она же любит вас, ведь так? Приняла, когда три белоснежных мокрых комка не видели этого ужаса.

«Если бы мои глаза были открыты…я бы узнала правду раньше…»

Окутала нитями  заботы…и тоже молчала. Нет, она не может быть виновной. Ей, как и всем остальным, завязали пасти: «не говорите во имя их блага, они слишком малы, не поймут, не перенесут». Ну, поздравляю, представить ситуацию хуже нельзя. Хорошо иметь какую-то власть и решать, что для кого лучше, да? Сыграть в молчанку, отворачиваться от наводящих вопросов и строить из себя дурачков. Все знают, что для тебя лучше.

«Если бы не слова Рыжелапа…он бы молчал? Он вообще, собирался нам рассказать? Или опять решил взять на себя роль всезнающего!? Униженный и оскорблённый убежал от нас, круша всё на своём пути, выбросил маску ласкового и спокойного отца. Ха, плохой из тебя актёр, продержался всего одну луну. Никакой выдержки».

Казалось, внутренний голос дрожит, звучит, будто расстроенная скрипка. Уродливые отклики, вянут уши. На мордочке давно перестала играть улыбка. Она вообще уже ничего не выражала. Перевела взгляд на рыбу: ком подступил к горлу. Тебя тошнило от запаха этой гниющей туши, принесённой Бураном. Не отцом. Сейчас он просто Буран – воитель, потерявший себя в бездне болезненной утраты. А ты ведь не так много просила: просто будь честен. Нет, будьте все честны. Ведь, слова правды…неужели, они не достойны быть произнесёнными? Лучше ложь? Или излюбленное молчание?

«Мы ведь семья…он…он не мог солгать…почему посчитал нужным промолчать о погибшей матери? Она ведь умерла…из-за нас? Только поэтому?»

С этого момента к тебе невидимым грузом прицепилась вина. Сейчас ты даже не осознаешь этого, вроде, ничего не изменилось. Но это пока. И осознание придёт позже.

- Предатель. Лжец. И ко всему прочему, трус. И это мой отец? – глухо прозвучали твои слова. Произносила их с несвойственной тебе жестокостью и холодностью. Такое же, как и его имя. В это время эхом отдавались речи рыжего ученика. Он остался, когда как даже Крик Журавля ушла, предпочитая дать своим внукам осознать и принять всё самостоятельно.

«Правильная логика, бабушка…»

Слёзы должны были литься, но шерсть около глаз оставалась сухой. Солёные ручьи будто наткнулись на невидимую преграду, застыли перед самым краем. Произнося слова, ты смотрела в сторону выхода.

«Надеюсь, ты не придёшь обратно. Не сейчас, даже не смей…»

- Я ненавижу его за эту ложь…
- Ну, ты чего, Шелковуч... винка. И ты, Снежка. Улыбнитесь!
Мельком взглянула на сестру: сейчас самое время ей бежать к Зверобою. Не помешало бы и лапу на голову положить, так, может, она...поймёт. Переведя взгляд на Рыжелапа попыталась изобразить улыбку, какая играла на твоей мордочке каждый день, но получилось криво: будто дрожащие руки лепили из глины кувшин, который некогда разбился. Если бы он знал, как ты ему благодарна. Эта болтовня раскрыла тебе правду. Пожалуй, самую болезненную в твоей жизни. Но она есть, и это прекрасно.

- Ты опять спутал моё имя, а ещё лучший ученик племени, - встав с места, подходишь ближе, - запомни, Шел-ко-вин-ка, - пришлось  прикрыть глаза, чтобы подступающие слёзы не хлынули. Только не сейчас. Не перед всеми ими. Твоя семья и так круто опозорилась. Его бессвязные, на твой взгляд, предложения действительно трогали маленькое сердечко. Не хотелось горьких объятий, не хотелось, чтобы жалели. Этот «бред» был действительно к месту. Даже местами смешно.

Вторая попытка. Уже лучше: вымученная, но всё же не такая ужасная. Хочется забыть про отца, на эту ночь.
- Эй, - уткнулась в лапу оратора, пряча мордочку, - ты говорил, что любишь перья…расскажешь, где достал самое первое? Я хочу послушать…
«Спасибо за правду…неосознанную…»
Ещё один выдох. Вместе с ним ушло и осознание, что всё будет не таким, как было прежде…

О, Звезды, что он тут устроил!?

Рыжая шерсть на загривке Плакучей Ивы встала дыбом от криков, что поднял Буран, совершенно не думая о присутствующих, в особенности о детях, которых наверняка напугал до дрожи в лапах. Беспокойно оторвавшись от диалога с младшим братом Зверобоем, кошка посильнее обвила котят пышным молочно-рыдим хвостом, словно пряча от разгневанного воителя, и с мольбой возрилась на виновника сего беспокойства.

- Буран, я прошу тебя... - начала она жалобным голоском, присущим ее натуре, но была оборвана очередным оглушающим криком. И в этот моменты пожелала иметь немного смелость, совсем чуть-чуть, чтобы ее хватило для того, чтобы встать, заглянуть в серые глаза, полные слепой ненависти к миру и пройтись массивной лапой по щеке. Не с целью навредить, а чтобы одумался.

Он думает, она не понимает... А Ива понимает. Она потеряла отца, потеряла братьев и сестер, и даже окружение оставшейся части немаленькой семьи не смогло до конца заполнить зияющую брешь в сердце. Думает, раз ему больно, значит, имеет право срываться на соплеменниках?...

Так вот нет. Не может. Не имеет права не при каких обстоятельствах.

- ...что их мать сдохла, когда их рожала, да?!

И в этот момент часть ее мира, так трепетно выстроенная, рушится, слово карточный домик.

Остальные слова Бурана рыжая королева не слышит - она вдыхает резко, глубоко, сдерживая слезы, потому что обидно. Не только за себя, но и за Стрекозу. Как он может говорить так о ней, он, что так трепетно убеждал всех вокруг в своей вечной любви к ней? И в этот момент ей действительно хотелось дать ему звонкую пощечину. Но не успевает - посеребренный выскакивает из пещеры сам, проважаемый остекленевшим от невыплаканных слез взглядом двух изумрудов.

- Ну и катись, - беззлобно, с нотками детской обиды, и как можно более тише. Не хотелось, что бы котята это услышали. Плакучая Ива задохнулась, ощутив, как Шелковинка прижалась лбом к ее широкому плечу, и с дрожащей улыбкой провела по ее спине роскошью хвоста, пытаясь успокоить, вернуть спокойствие в неприспособленное детское сердечко. На мгновение ей даже не хотелось, чтобы Буран возвращался.

- Предатель. Лжец. И ко всему прочему, трус. И это мой отец?

Плакучая Ива не нашлась с ответом. Не в ее характере, да и прав она не имеет, чтобы винить Бурана. Хотя, надо признать, что очень даже хочется сейчас.

- Метелька, милая, успокойся. Все будет хорошо, - мягко проговорила молочно-рыжая зеленоглазка, вверяя красавицу-белоснежку Рыжелапу. Пусть он тоже наломал дров, но все же...

Кошка внезапно ощутила себя такой уставшей... То ли из-за срыва Бурана, то ли из-за того, что в ближайшие луны ей предстоит растить одиннадцать котят. Она взглянула на младшего брата, ища поддержки, хоть какой-то. И вновь возненавидела себя за то, что является такой слабой.

Метелька повернулась к Плакучей Иве и улыбнулась, грустно хмыкнув:
- Да, конечно... я спокойна. Мне же моё имя не зря дали. Побушую и успокоюсь, - прежняя Метелька начала возвращаться, помаленьку и неощутимо, но начала. Разноглазая вздохнула - хотелось завыть в голос и бросится на Бурана с глупыми вопросами, яростными криками и прочей белибердой. Но котёнок понимала, что это будет бесполезно и глупо, да и сам Буран ушёл куда-то. Зато меня воитель успокаивать будет. И истории рассказывать. Вот!
Белая смотрела, как Зверобой успокаивает королеву, и морщила носик. Она не понимала, на каком основании, ведь муж Плакучей Ивы - Подводный. Хотя... Метелька посмотрела на Клычка и её посетило озарение. Ведь Зверобой может быть родственником Плакучей Ивы! Это же просто и элементарно!
- А Плакучая ива твоя родственница, да? - спросила Метелька у Зверобоя. Голос был приглушённым из-за того, что она уткнулась в шерсть воителя, но Мет надеялась, что тот её услышал - у неё же ещё по-детский звонкий голосок. И громкий - хотя это, скорее, по привычке.
Котёнок выслушала историю воителя с интересом, под конец уже даже чуть улыбаясь и немного выпутавшись из шерсти воителя, перестав так сильно на него облокачиваться. Нет, она понимала, что тот, скорее всего, ничего и не почувствовал, так как она была ещё слишком мала, но...
- А дальше пришли храбрые воители! И победили лису! И стали самыми-самыми сильными в лесу, и прославились на весь лес! А Древесным ничего не досталось, - вдохновенно проговорила Метелька, на последнем предложении хихикнув. Зелёный и серый глаза засверкали смешинкой, хотя и не так ярко, как это было раньше. Да и смех получился немного неуверенным. Но всё равно, кошечка была очень благодарна Зверобою - не столько за историю, сколько за то, что отвлёк внимание от той драмы, что развернулась недавно в детской.