Рыжая вошла в палатку после сытного обеда. Она так и не смогла свыкнуться с едой, что ей приносили прямо в ясли. После такой дичи оставался странныц привкус во рту, будто репей облизала. А еще этот вечный запах молока, вот его уже на всю жизгь хватит. После свежего лесного воздуха, этот аромат резал нос. И как ее рыжие малютки до сих пор в нем живут. Лично Мо никакого уюта в этой кислятине не замечала, только лишь всплывающие аоспоминания собсвенного детства, приемущественно плохие. Кошка дернулась, эх, нашла о чем вспомнить.
Малина подошла к собственному гнездышку и улеглась на него, выискивая позу поудобнее. Рыжая обвила лапы хвостом, а правую переднюю лапку подвернула, на этом все удобство и закончилось. Хотя нет, что-то давило в лопатку. Кошка вздохнула и с ленцой заглягула под свою рыжую шерстку. Находка королеву не обрадовала, хоть и не удивила.
- И кто из рыжей банды положил на мое место в гнездышке камень, а? Кому уши оторвать? - зеленые глаза сердито, с плохо скрываемым весельем посмотрели на котят.
Машинально Мо начала считать детей. В этот раз их вышло... Семь?! Кошечка поняла, что ее шарики медленно заезжают за ролики. Мо дернула ушами, чуть нахмурилась и вновь пересчитала. Девять? Ох, да что же это. У Малины сердце пошло гулять по лесу. Бред, это все. Дети не могут сами плодиться, не могут... Не могут, Мо сказала! Королева вздохнула, пытаясь усмирить сердцебиение и унять испуг. Пока это получалось слабо, если даже вообще получалось. Мо поняла, что еще чуть-чуть и она психанет. Рыжая со стоном положила голову на лапы и закрыла глаза. Ее держала в шаге от безумства только то, что котят было не меньше положенной четверки. Кстати, камешек... Мо махнула хвостом. Обсуждать эксперементы детей Малина не собиралась. Они вроде уже поняли, что их мама не курица и яйца, пусть и каменные, высиживать не собирается.
Малина чуть повернулась, выпрямила лапку и отдалась волнам раздумий. Больше делать все-равно нечего. Вот так вот и проходит жизнь королев. Присматривать за котятами, сплетничать и спать. Такой образ жизни Мо совершенно не устраивал, но с ним приходилось мириться до поры, до времени.
Рыжая лишь надеялась, что по выходу из детской ей все таки дадут ученика. Вот тогда то Малина и оторвется. Из леса они вылезать и днями и ночами не будут, пока сама природа вновь не впитает в себя воительницу, не станет с ней одним целым и неразрывным. Да только про единство и неразрывность - это же не правда. Мо уже один раз оторвали от леса, бесцеремонно впихнув в детскую. Все бы хорошо, если б Малина смирилась и жила себе в яслях. Но как известно, Мо не умела и не любила с чем-нибудь мириться. Только война, только хардкор. Никаких нежностей и розовых выделений из носа. Да только минус у вечного зардкора тоже имеется. Малина до сих пор не могла как следует привыкнуть к ласке Огня, его любви. Все было так странно, непривычно и незнакомо. Когда-то ее мать также ухаживала за ней, купала в любви и заботе. Но все это прошло. Неосталось четких воспоминаний, как и неосталось привычек. Мамы нет, сейчас она сама мать, а значит нельзя вновь повторить ошибку своих родителей и уйти к звездам. Рыжая вдруг почувствовала странную твердую уверенность, как тогда, когда она поклялась стать лучгей воительницей леса. Малина просто обязана стать лучшей матерью леса. Вот она, еще одна нерушимая клятва, и уж никто и никогда не помешает ее исполнить.