Многие говорят, что лучше всех работает тот, кому нравится его профессия. Другие - что для идеального результата нужна  безразличность, а пристрастие к делу не позволит рационально мыслить и верно оценивать обстановку. Но нужно учитывать и различия между процессами - например, монотонную работу, которая требует концентрации и внимания - все же следует выполнять существу практичному и не подверженному резким эмоциональным перепадам. Трудно даже представить себе наёмника, который в самый последний момент может сказать "Ой, что-то грустно мне, да и вообще я вчера узнал, что друг, который мне очень нравится - пацифист, поэтому ну к черту это занятие. С этого дня я буду добрым и хорошим, всем помогать и никого не обижать."Но и для креативной работы нужно уметь придумывать что-то новое, иметь богатую фантазию, мыслить окольными путями, не обращая внимания на шаблоны и стереотипы.
Катсу не принадлежал ни к одному из этих типажей, и вовсе не потому, что он был каким-то особенным и боженька вселил в него великий дар, нет. Он не был холодной каменной глыбой, не был беспощадным убийцей, готовым всем рвать глотки. Просто работа у него была такая - убивать, это было тем, что он умел, и умел превосходно. Ему даже не приходилось особо стараться - это было у него в крови. Он любил экспериментировать, придумывать что-то своё, использовать это и наслаждаться удачным исходом. Но каким бы ни был талант, чтобы получить хорошие результаты, нужно его развивать. Для Катсу тренером стало его богатое на события прошлое, вынудившее поступать так, как он поступал. Очищал дорогу от тех, кто ее перегораживал. Уничтожал тех, кто мешал обществу, бессильному в этом плане. В ответ он получал уважение, значимость. И в будущем он мог рассчитывать на то, что если ему что-либо понадобится, он это получит.
Наемник имел обыкновение  браться далеко не за все, что ему подсовывают. Он имел отличное чутье на прогнивших личностей.  И поэтому лучше не попадаться ему на глаза, если вы не уверены на все сто, что жертва заслуживает смерти. Не мог Катсу просто слепо выполнять свою работу - слишком уж твердыми были его взгляды и принципы. Но и они во многом отличались от общепринятых норм. Он мог спокойно разделаться с отцом или матерью семейства, с подростком, стариком, целителем или предводителем. Социальные, семейные положения  жертв никак не могли повлиять на решение кота. Его наёмник целиком и полностью принимал сам, опираясь лишь на собственный опыт и пока еще не полностью сформировавшуюся тактику отбора.
Вообще Катсу был не слишком популярен как наёмник - главным образом в силу того, что среднестатистический обыватель даже подозревать не мог о нем и его занятии.  Да и сам он мало показывался на виду - предпочитал быть свободным от постоянных науськиваний и предложений взяться за то или иное дело. Когда ему становилось скучно  - сам выходил на свет сам и не оставался без внимания. Просто подавал вид, что вот он, совсем рядом, и готов прислушаться к вашей просьбе. Формально, конечно, это был именно заказ, но только Катсу решал, браться за него или нет, поэтому да, его реакцию можно было считать ответом на просьбу. В отдельных случаях ему приходилось осознавать - за него работу сделает кто-то другой. И если жертва заказа ему была чересчур близка - он сам выискивал ее, чтобы предупредить об опасности и, может, даже помочь избежать смерти  - предоставить собственную защиту. В таких случаях логично заметить, что Катсу оказывался на шаг впереди перед нанятыми для жертв убийцами, знания обо всех аспектах работы которых давали ему возможность предугадать действия и направить их в обратном направлении.
И все же одиночка был не идеален. Да, он умел мыслить рационально и вовремя отбрасывать эмоции. Умел просчитывать на несколько ходов вперед. Но чрезмерный интерес к делу мог поставить его в беспомощное положение - такое, когда знаешь, что произойдет что-то, что ты очень хотел бы предотвратить, но не можешь. И тогда Катсу посещало затяжное депрессивное состояние, дай ему волю - и оно засосет тебя в бездну серости и отсутствия желаний делать хоть что-либо в этой жизни. Он пытался искоренить в себе эти чувства, считал, что поддаваться депрессивным срывам - это проявление слабости, отсутствия силы воли. Но иногда просто невозможно было избавиться от навязчивой аксиомы, что в этом мире ты никто - песчинка в пустыне, и очень часто ты не в силах что-либо изменить. И никогда не сможешь, так уж устроен этот сложный мир.
После таких депрессий он обычно старался как можно скорее реабилитироваться - найти себе какую-то ниточку, за которую можно зацепиться. И роль этой ниточки могло играть что угодно - от банального наслаждения вкусной пищей до какого-нибудь умопомрачительного открытия в любой области. Так же не чурался он и развлекаться за счет других - к сожалению, он пока еще не смог избавиться от двойных стандартов и некоторого лицемерия. Серый терпеть не мог племенных котов - то ли потому, что совершенно не понимал их образа жизни - считал свободу превыше всего и презирал праздность, в которой, как он считал, племенне коты купались, как сыр в масле, то ли потому, что где-то в далеком прошлом получил психологический сдвиг и запомнил само слово "племя", как нечто банальное, пустое и наглое. Плюс к этому всему его давно устоявшееся мнение постоянно поддерживали сами поступки племенных котов,  и в этих поступках он видел только плохие стороны. Умереть за честь племени - ну разве не тупость беспросветная? Слепо, как безмозглый баран, сдохнуть ради тех, кто командует и помыкает тобой, как рабом, заставляет выполнять самую грязную работу и выслушивать все приказы самодовольного предводителя с забвенной физиономией. А семьи - да уж, как же эти племенные кролики любят плодиться, и, как медленно распространяющаяся плесень, прибирать к своим рукам самые лучшие и богатые на пищу территории, оправдываясь тем, что им, видите ли, не хватает пропитания, да и вообще что-то места маловато стало - вон, у соседей-то побольше будет. А не задумывались ли вы, дорогие мои разжиревшие ребята, что тот, кто не состоит в вашем поганом стаде, имеет где-то рядом дом, и ему тоже нужно где-то добывать себе пропитание? Ох, а как же любят эти племенные хвастаться своим положением - мол, посмотрите, великий предводитель назначил меня глашатаем  - это все потому, что я такой сильный и смелый, не то что ты, бомж грязнокровка.
Предводители племен так же вызывали отвращение у Катсу - вечно они ходят с надменно поднятой головой и горланят и каком-то Звездном племени, которое, как сказала одна чокнутая старуха из моего стада, дало мне целых девять жизней - ну прям как в сказке, потому что я избранный и вообще, меня сами звезды выбрали быть всеми командовать, а значит я всегда полностью и бесповоротно прав.
Но несмотря на то, что представление о племенах у наемника оставляло желать лучшего, он все же считал неправильным лишать их жизней - скорее всего потому, что все еще не разобрался окончательно в себе, а племенные коты все же не имели достаточно отрицательных качеств, чтобы попасть в его черный список. Ну живут себе и живут - тебе-то чего? - спрашивал он себя, когда его в очередной раз подмывало подложить им свинью - натравить более сильных лесных жителей или что-нибудь в этом роде. Со временем ему пришлось смириться с существованием племен и перестать обращать внимание на каждый их чих.
Кстати, трудно было бы не заметить в поведении Катсу и абсолютное безразличие к женскому полу со стороны их гендерных отличий и реализации продолжения рода - кстати, оно и являлось одной из причин, по которой одиночка терпеть не мог семейные идиллии, наблюдаемые им у лесных племен. Такому коту, как он, сложно было вникнуть в шаблонно строящиеся отношения (в большинстве своем основывающиеся на компенсации недостающих черт характера друг друга вкупе с воспринимаемыми как «красивые» внешними данными), заведение котят же он считал допотопной и совершенно бесстыдной попыткой постараться воплотить в них то, что родители не смогли реализовать в своей собственной жизни. Оглядываясь на ошибки собственного детства, которые, обычно, осознаются только с возрастом, родители, по его мнению, старательно пытаются уберечь детей от повторения провалов собственного прошлого, причем, совершенно не задумываясь о том, что их родители делали то же самое, но, конечно же, их попытки внедрить в головы своих початков истины с самого детства не увенчивались успехом. В конце концов, они просто идут по одной и той же тропинке, снова и снова наступая на одни и те же грабли. Матери стараются уберечь своих деток от опасности, то и дело запрещая им любой из ряда вон выходящий поступок, что только подогревает желание котят совершить его - этот вывод юные мамашки могли бы сделать еще в период собственного взросления, когда их родители запрещали им совершать необычные или рисковые поступки. Отцы же пытаются воспитать в своих детях настоящих воинов, вдалбливают в юные головы то же, что и их отцы пытались вдолбить им. Племенные коты совершенно не умеют думать и никогда не эволюционируют в плане умственного развития и самосовершенствования, так как по достижении мало-мальски взрослого возраста просто забывают о том, что у них есть мозги. Проще нарожать новых детей и стремиться вырастить идеал из них, чем пытаться изменить что-либо в себе.
Как-то еще в совсем юношеском возрасте обстоятельства позволили серому одиночке познакомиться с одной одержимой местью убийцей - Элис. Одноглазая бежевая кошка, сочетавшая в себе смесь независимого благородства и жажду отомстить за вырастившее ее братство - к слову, там все были равны и не было классовых различий, как в племенах,- навсегда поселила в Катсу уважение именно к такому типажу и показала, что нет особой разницы кот ты или кошка; выдумки о любви были придуманы для того, чтобы романтизировать банальный инстинкт размножения, а настоящая дружба может быть во множество раз сильнее абсолютно ненадежной влюбленности, обусловленной возрастными изменениями в организме и, несомненно, влиянием социальной среды, в которой формируется представление о тех или иных аспектах жизни.
Пусть Элис была довольно маленького роста, а искореженный глаз ее был перевязан рваной тряпкой, у Катсу даже сомнений не возникало насчет ее профессиональных навыков убийцы. Он не мог испытывать к ней ничего, кроме уважения и ощущения душевной близости - ее холодный, терпкий голос, не имевший ничего общего с поучительными тонами племенных наставников, четко и понятно рассказывал то, что могло понадобиться ему на пути становления самостоятельным убийцей. Но убийцей не в том смысле, чтобы слепо лишать жизни кого попало, - она вкладывала в это слово свой, особый смысл, и Катсу запомнил его на всю жизнь, не видя больше никаких альтернатив, - так же, как и ребенок, которого учат слову "Мама", не может представить вместо нее самовар или палочку для чистки ушей, слово убийца в представлении Катсу являлось смесью в первую очередь свода правил и особого образа жизни. Одно правило было очень простым и запоминающимся, однако смириться с его несомненной пользой было трудно. А гласило оно - никогда никому безоговорочно не доверять, абсолютно никому. Без исключений. Будь ты хоть на тысячи световых лет вперед уверен, что тебя не предадут, будь готов к тому, что это произойдет, и никогда не рассчитывай на то, что в какой-то ситуации можно оставить пробел в надежде на то, что придет твой сынок/дружок/браток и заполнит его своей бесконечной благодарностью. Таким образом, Катсу вычеркнул из своего лексикона слово "доверие" и все его синонимы.
38 лун – довольно молодой возраст, в котором следует еще многое постичь независимо от того, насколько ты уверен в своих знаниях. Катсу, к сожалению, пока еще не слишком хорошо это осознавал. Но это не мешало ему совершенствоваться в своем деле. Да, одиночка получал очередной заказ. Вернее, собирался получить. Теперь, после встречи с посредником, он наконец мог увидеться и с самим заказчиком, который, стоит заметить, вел себя очень осторожно. Видимо, все же не хотел ввязываться в грязную криминальную работу.
Да уж, ну и удивился же Катсу, увидев хозяина идеи – не так он себе его представлял. Однако это был достаточно старый, образованный кот, и было заметно, что его звездный час уже давно отбил свое. «Мне-то по сути уже стремиться не к чему – наверное, думаете вы. Но я был уважаемой личностью в своем кругу.  Уважаемой и проверенной временем. Мне доверяли. Но стоило мне связаться с этим скользким, как змея…  Да, мозги у меня пашут уже не как прежде.  Он обвел меня вокруг пальца и выставил врагом народа перед всеми. Никто даже не знал его как следует – он ведь как с неба свалился. Весь такой святой, всем блага хочет. Да как же. Но все поверили. Меня хотели сразу убрать, но все же решили не опускаться до таких жестокостей и просто изгнать. Я так и не понял, за что, но слова мне не дали. Поздно уже пытаться что-то восстановить, в землю скоро лягу, » - голос  у него был скрипучий, но четкий. Это был щуплый голубой кот с непричесанной шерстью и проникновенными глазами.  Завидев Катсу, он почему-то сразу принял его за своего и разоткровенничался. Непонятно, что он такого нашел одиночке. Наверное, тот просто умел хорошо слушать и понимать проблему. Катс же сразу понял, что имеет дело с честным стариком, долго и усердно зарабатывавшим себе репутацию. «Он ведь не только меня так обманул. Но я это только потом понял». - продолжал кот. Наемника так и подмывало буркнуть «Хватит, давай к делу уже», но он решил не прерывать кота, все-таки он был не дураком и серый волей-неволей испытывал к нему снисходительное уважение.
Он получил указания убить жертву быстро, без мучений и мстительных речей.  Описание оказалось очень четким, да  - с таким распознать жертву легче простого.  Катсу попросил рассказать как можно кратче. «Шерсть – коричневая, короткая, раскрашенная черными полосами. Очень ухоженная и блестящая. Брюхо, носочки, кончик хвоста -  белые. Сам кот небольших размеров, аскетичного телосложения. Морда у него – такие кошкам нравятся  - умная, нос с горбинкой. Глаза зеленые. Живет на берегу озера в одном из рыбацких домиков скраю. Заброшенном, по-моему».
Катсу не пришлось долго выслеживать его – все оказалось довольно просто, прямо как на словах старика. Заброшенный дом был один, далеко от всех остальных. Он был обветшалый, но еще отлично держался. Жил там этот разукрашенный как современная картина котишка. Он уходил на целый день и возвращался уже в сумерках.  Серый решил не тратить много времени на выслеживание походов кота, быстрее прикончишь – быстрее избавишься от риска.
На второй же день Катсу дождался, пока кот вернется в свою развалину. Одиночка пусть и был полностью уверен в своих силах, но все же навязчиво казалось, будто что-то произойдет не так, как он замышляет. Обстановку нагнетало еще и то, что он наступил на что-то острое во время слежки, и теперь его кое-как замотанная наспех лапа мерзко побаливала.
Пошел дождь, и грязь неприятно въедалась в раздраженную рану. Стемнело еще не до конца, и Катсу решил подождать за деревьями, следя затем, чтобы кот внезапно не покинул обиталище. Воздух заметно посвежел по сравнению с тем, что было днем. Серый наемник промок только слегка – дождь был несильный. Холодный осенний ветер обдувал влажную, прилипающую к телу шерсть. Чем только не займешься во время длительного ожидания – Катсу же решил помыться – а то что-то он замерз, да и вообще не хотелось бы простыть на работе.  Шершавый язык согрел мышцы  и избавил шерсть от холодной воды. Жалко было пачкать только что отдраенные до блеска лапы в промозглой земле, но выбора не было.  Серый аккуратно прокрался к лачуге и прислушался. Из разбитого окна доносилось еле слышное сопение. Катс втянул знакомый запах - дом был буквально пропитан им. Одиночка обернулся и посмотрел на темное озеро, впитывая расширенными зрачками еле уловимый свет. Да уж, полезная способность видеть в темноте. Люди так не могут. Катс вздрогнул – он услышал еле уловимый шорох, доносящийся из окна.  Однако, прислушавшись, наемник услышал всё то же медленное и ровное посапывание. Значит, все в порядке. Пора покончить с ним.
Еле заметный темный силуэт Катсу мелькнул в темноте.
А ведь он достаточно давно никого не убивал и, наверное, уже успел забыть, каково это вскрывать живому существу глотку. Однако кошачье дыхание быстро пробудило в нем это чувство. Сковывать все попытки жертвы вырваться из цепких лап. Ощущать горячую, черную в темноте кровь на своих клыках и когтях, частички которой еще долго останутся с тобой. Видеть широко распахнутые от ужаса глаза, немо молящие о пощаде. А может быть и не молящие, а презирающие. Но таких Катсу пока что не приходилось видеть в жизни, - не было еще настолько сильных на душу котов в его черном списке. Трудно не бояться смерти - особенно внезапной. Ты составляешь планы на завтра, думаешь о том, что произойдет и что может произойти с тобой в будущем. Мечтать об успехах в той или иной отрасли. Может, вчера ты встретил кошку своей мечты и собираешься ухаживать за ней. А может у тебя недавно родились дети. Или ты собирался отмечать свой день рождения. А, быть может, ты хотел в очередной раз обмануть кого-то и получить с этого огромную выгоду. Но нет, сегодня твоя жизнь прервется, незнакомец.
Катсу даже не знал, как его зовут. Старик, конечно, говорил ему, но имена наемник запоминал не очень хорошо, да и само имя, наверное, было непримечательным. Собственно, серый вообще никогда не обращал внимание на имена или клички, поэтому в жизни ему всегда приходилось их переспрашивать, что немало обижало его собеседников. Впрочем, одиночка не видел ничего страшного в том, чтобы забыть чье-то имя - ведь это просто сочетание букв, которое твоя мамуля дала тебе с рождения. И в большинстве случаев в мире существуют коты с такими же именами, как и твое. В конце концов, имя не формирует твой характер, не задает темп жизни и вообще никоим образом не меняет тебя. Если, конечно, тебя не назвали Жирным или Ублюдком.
Забавно, но Катс даже свое имя иногда забывал - вот не помнит, и все тут. Спрашивают - как тебя зовут? А он сидит в ступоре и думает, блин, а у меня вообще когда-то было имя? Что-то не припомню, чтобы меня кто-нибудь как-либо называл.  К счастью, когда Катс стал больше взаимодействовать с другими котами, он перестал забывать свое имя - слишком уж часто его называли по-всякому, тут волей-неволей вспомнишь.
Наемник молча сидел на подоконнике, наблюдая за спящим котейкой. Зачем он тянул? Зачем я тяну? - спрашивал себя серый. Ему нравилось вот так сидеть и наблюдать за таким слабым и доступным мерзавцем, который, возможно, в жизни вел бы себя нагло и даже послал бы серого одиночку черту, ссылаясь на свою занятость или заявляя, что не желает иметь дела с такими грязными существами, как Катс. Кот мирно спал на каком-то старом затхлом матраце. Лапки его задергались - наверное, снился какой-нибудь страшный сон про то, как старик ему мстит за обман. Или мстит кто-нибудь другой - мало ли кого он успел подставить за свою жизнь? Хотя, возможно, он даже не считал себя кем-то особенно плохим и не видел во снах всех обиженных и униженных им. Может, ему вообще солнечная полянка с бабочками снилась. Да, сейчас он определенно был не гадом и не предателем. Это был просто невинный спящий зверь. И зверя надо было убить. Катс знал это и вовсе не отказывался этого. Просто приятно было ощущать себя вершителем судеб - впрочем, наемник всегда был горазд на такие проделки. Он любил оттянуть какое-нибудь событие, над которым имел полную власть, почувствовать себя чем-то большим, чем просто один из миллионов живых организмов, который подвластен случаю и законам природы.
Серый одиночка мягко спрыгнул на цветастый ковер, прикрывающий проеденный термитами пол, и с любопытством осмотрел помещение.
У этого кота даже миска своя была - ишь ты какой воспитанный. В ней валялись остатки вяленой грудинки, которую он, наверное, стащил из какой-нибудь дешевой лавки.  Были тут и всякие странные украшения - они лежали на маленьком столике, который Двуногим обычно служил сиденьем. Пахло старым, прелым деревом. В некоторых местах была видна плесень. Катс тихонько прошел к стойке с какими-то странными вещами - больно уж было любопытно. Какие-то склянки, значки, веревочки. Вот им заняться нечем, коллекционеры, ишь. Катсу обернулся и посмотрел на крепко спящую жертву, которой тот оттягивал последние минуты жизни. Интересно, на каком моменте сна он его прервет?

Отредактировано Катсу (2014-09-03 20:06:10)