Детские голоса как-то по-важному, немного загадочно, сообщили Лунтику, что вещие сны связаны с избранными, и как только упомянули целителя, малыш с глуповатой улыбкой представил Алоцветик. Возможно, он был влюблён в неё, в чём даже не отдавал себе отчёта, но что-то тёплое разливалось по его венам, когда вспоминался этот волшебный запах разнотравья и сушёных ягод, когда в голове звучал успокаивающий, ласковый голос, когда чувствовалось это незабываемое, но, к сожалению, фантомное на данный момент прикосновение её языка к детскому пушку. По крайней мере, котёнок с таким же нетерпением жаждал её прихода, как и возвращения матери.
–…наша мама вернется! Она кстати сама нам рассказывала про общения с предками.
Тут Лунтик и понял, что, погрузившись в свои грёзы, он опять что-то прослушал; такое случалось не впервые. Монохромный многое что упускал, и не только разговоры, но и скрытые намёки в репликах или поведении брата и сестёр, но таков был характер котика, и он не собирался меняться. Возможно, что он просто нормально развивался, как и все дети, не акцентируя внимания на том, что так привычно для взрослых, но слишком уж его фантазийный мир тянул своего создателя и пленника куда-то прочь, всё дальше от семьи. И ведь Лунтик думал не о мире там, снаружи, вне дупла предводителя, не о предстоящих тренировках и посвящении, а о чём-то совершенно неважном, но крайне необходимом для него самого.
– Соколица рассказывала? – немного удивлённо переспросил малыш, надеясь больше не услышать повторно ответ, а просто непроизвольно подумал вслух. Жучок, скорее всего , был прав, потому что он был более практичным и внимательным, что понимал даже его брат. Как жаль, что Лунтик ни разу не слышал от матери ничего подобного, но, может он уловил это во сне. Почему-то ему всё казалось, что даже через сон можно что-то узнавать, но как будто бы не мозгом, а как-то иначе. Затворками памяти? Так сложно было разобраться в собственных мыслях этому беззащитному комочку. Плюс к тому, он устал и был даже голоден. Древесный решил отвлечься повторно и краем глаза глянул на Пепелок. Ему нравилось, как «исчезали» она и Ночка, благодаря своим тёмным окрасам, во мраке дупла; было видно лишь светлые лапки, сверкающие глаза и неясные движения. Жучка, как и самого Лунтика, было видно гораздо лучше. Но сейчас рассеянный взгляд остановился на Пепелок, и её брат будто бы уловил, о чём она думала. Мысли одной были настолько конкретны, что чёрно-белый перенял её настроение, хотя и очень смутно и не до конца – примитивный детский ум понимал и принимал гораздо больше интуитивно, нежели разум взрослых. Малыш зачем-то обернулся на выход из дупла, моргнул пару раз, почувствовал, что слабая мысль зарождается в его голове…
– Разыграем сценку из глупой истории Лунтика? – последний услышал не самые дружественные нотки в этом предложении, но в то же время и не прямую насмешку. Кажется, Жучок был серьёзен. Вдохновитель полосатого вновь повернул голову к семье, окончательно утеряв зарождающуюся идею. В его больших глазах сверкнули зеленоватые огоньки воодушевления и потусторонней странности. – Племя Ночи готово сразиться с врагом за свою территорию, – котёнок выгнул хвост крючком и почувствовал, как шерсть зашевелилась от дуновения ветерка. Его крохотный силуэт очерчивался на фоне ясного звёздного неба, и особо впечатлительным ровесникам могло показаться, что перед ними, и правда, предводитель загадочного и прекрасного племени. Лунтик поглядел на сестёр, взглядом приглашая присоединиться. Врагом должно было стать войско Жучка и та, которая предпочтёт сражаться на стороне второго брата.
– Как хотите, – фыркнула Пепелок, как самая настоящая взрослая. Младший разочарованно пискнул. Ну вот, никакая это теперь не битва, без воинов… Но настаивать он не стал, сам понимал, каково это, когда приходится играть, если настроения нет.
– Но Ночка же не может разорваться на два племени, – беспомощно поглядел на хрупкую сестричку котёнок, грустно вздыхая. Такая прекрасная пора, для фантазий, оживления легенд, а Пепелок опять всё испортила своей приземлённостью.
1
292
