Утро цвета стали увенчалось леденящим спокойствием мёртвого леса. Крючковатые нагие сучья угольных деревьев беспомощно тянулись к выси, будто моля о помощи, но небеса оставались равнодушны к их страданиям, как и к несчастьям благородного Древесного племени. Воздух трещал от лютого мороза, стягивая лёгкие колкими прутьями изморози. Птицы лишь изредка вскрикивали в сдавленной беспомощности, и их выразительные голоса одиноким эхом разносились по уставшему от первобытных истязаний лесу. Угадывались стоны седых еловых ветвей, что в бессилии прогибались под мёртвыми слезами небес, превратившихся в оледеневший хрусталь... Вскоре взойдёт небесное светило, но оно будет всё также равнодушно взирать, напоминая холодное мерцание далёких звёзд. Из-за горизонта покажется седой диск, лишь претворяющийся солнцем.

Сквозь белое мёртвое царство, бросающее мысленно в дрожь, шествовал белоснежный воин.
"Я не разглядел тебя, когда ты была рядом. Теперь, когда тебя нет, я вижу тебя всюду..."
Шептал разум, заставляя белоснежного воина рвано вздыхать и при каждом шаге вздрагивать, будто он шел по осколкам разбитой судьбы, оставляя в прошлом печаль. Он с болью вдыхал свободу, скованный цепью воспоминаний дней минувшего прошлого. Одиночество топило в бездне воспоминаний, он будто шлёпал по вязкой смоле, увязая в ней всё больше... и больше...
"Судьба может забрать чью-то жизнь, но не смерть. Раньше я мало задумывался о смерти, но сейчас думаю, что умереть за сына - это не было её ошибкой. Прошло не мало дней со смерти Робкой Лани. Я всё ещё помню, все ещё люблю." боль горькой желчью подступала к горлу. Он плевался страданиями своих воспоминаний, не в силах более сдерживаться.

"Я впервые осознал, что такое смерть, когда потерял её. Я могу смериться с неизбежностью моего заката, но не могу принять потерю любимой." его глаза яростно блеснули, но этот взгляд хранил в себе долю беспомощности. Неясыть утратил мать и вовсе её не знав. Эта утрата не отпечаталась ещё одной раной, что пульсируя, плюётся кровью. Незнание. Он не знал, не любил. А значит и жалеть не о чем. Но смерть Корявого задела равнодушного воина, заставив его безразличие пошатнуться. "Смерть отца. Могло ли быть что-то ужаснее? Могло. Смерть вновь постучалась в хрупкую грань моей обыденности. Я не просил судьбу показать мне боль. Не просил." Слышался минорный хруст оледеневшего снега, монотонность уставших шагов. Неясыть обреченно опустил голову, безжизненно скользя по тайным тропкам. Больно осознавать то, что его более ничто не держит. Он свободен, но цена этого дара слишком высока. Он бы хотел быть в плену любви, в цепях преданности, в оковах счастья... А что теперь? Он потерял всех, кто удерживали его на земле сильнее, чем притяжение. Отныне приходится привязывать себя сомнительной нитью долга, но от этого не легче. Его жизнь стала не ярче, чем его седая шерсть. Она поблекла и приобрела невзрачные оттенки девственно-чистого снега. А ведь когда-то, будучи крохотным котёнком, он грезил увидеть замершие капли воды, что падают с плачущих небес. Но теперь ему более ничего не хотелось. Он за свои луны увидал достаточно. И разве может равнодушное сердце биться чаще от чуждого волнения?

Скрип зимнего ветра неминуемо достиг чутких ушей древесного кота, смешавшись с беспокойным голосом красногрудого снегиря. От этого старший воин вздрогнул, в миг потерявшись в бесконечности суетливых мыслей. За долю секунды он успел оглядеть сотни хитросплетенных сучьев ежевики, но взгляд проницательных глаз не остановился не на одном из них. Не суетливой поступью Неясыть приблизился к сгущающейся тени под кустарником. Шелк его белоснежной шерсти отливал серебром. Воин горделиво вскинул точеный подбородок, с присущей хладнокровностью ещё раз окинув ясным взором колючие плети неприступной ежевики, что были плотно укутаны белоснежной вуалью снега. В плену несправедливости, в объятиях боли, затаилась пёстрая пичуга, задержав дыхание и унимая бешенный стук испуганного сердца. Неясыть изломил уголки губ в победной улыбке, хищно сверкая лукавым взором. Между пташкой и охотником повисла невидимая вуаль, являющаяся нитью, что удерживает крылатую душу в крохотном теле. Сложившиеся обстоятельства принимали для древесного воителя куда более приятные оттенки, чем для снегиря, чья жизнь висела на тонкой нити паутины. Оба непрерывно обменивались взглядами, порою сдавленно вбирая воздух в лёгкие.

Снегирь с силой вжимал голову в плечи, порою вздрагивая от собственного бессилия. Его бы воля - он бы взлетела, стрелой метнувшись в высь, но его крыло безжизненно повисло, запутавшись в сучьях, а яркие перья игриво колыхались на ветру. Пичуга обессиленно прикрыла уставшие веки, отрешенно откинув голову. Глаза воина заиграли искрами, с любопытством уставившись на обреченного снегиря. Тот застыла в безразличии, переживая бурю противоречий с невероятным страданием, какого пыталась не выдать своим видом. Неясыть со звенящим холодом взирал на того, кто обречена на неизбежную смерть. Он не стал церемониться, педантично вынимая пичугу из запутанных сучьев. Снегирь истошно вскрикнул, вырываясь из лап, чем заставил врасплох охотника. Птица была спасена тем, кто желал её смерти больше всего...
Неясыть отнимал чью-то жизнь каждый день и у него осталось только одно неудовлетворенное любопытство: смерть. Кот наклонился, обжигая грудь горячим дыханием. Воитель застыл, слыша, как шелестит время. Бесполезными шрамами на душе ложились бесплодные мысли о голоде племени. Ему было почти всё равно. Порой, он просто всем врал, что в нём остались капли сострадания. После того, как он потерял всех, больше не хотелось чувствовать что-то нежное и тёплое. И эта зима, как никто другой, символизировала состояние его оледеневшей души. Ведь изнанка его - боль и ужас. Неясыть до сих пор не переставал удивляться, как кто-то мог разукрасить чёрно-белую картину, а потом, уходя, забрать все цвета...

Неясыть вновь тронулся с места, тяжело перебирая лапами. Впереди он угадывал знакомый аромат древесной воительницы. Он замедлил шаг. Сейчас его племя напоминало ему тех, кто в бездне вечности чета слепых теней.
- Жасмин, - его голос охрип от долгого молчания и сквозил бессильной безнадёжностью.

Отредактировано Неясыть (2014-09-22 21:59:07)

Холодный миг полностью растворился в появлении изящной Жасмин. Её мягкий голосок нежной мелодией прорезал хрусталь лютых морозов, лаская слух старшего воина:
- Неясыть! Ты… В порядке? - белоснежный воин приподнял голову, желая подарить ей безмятежную улыбку, но кончики тонких кошачьих губ лишь криво изломились в некой привычной тягости. В порядке ли он? Неясыть уже давно не чувствует тепло, казалось, что его сердце подернулось зябкой изморозью, а душу сковали ледяные оковы, и даже жаркое июльское солнце не способно растопить его снега. В его стеклянных глазах, что играли ясной лазурью и светом уходящего солнца, теперь тускло и безвозвратно тлели чувства. Он давно отказался от желаний, но так и не обрёл нирвану. Он не живёт, а существует. В порядке ли он? Белоснежный воин равнодушно всматривался в девственные снега, теряясь в обилии непревзойдённой чистоты. "Не знаю..." прошелестело в голове.

Куда делся он прошлый? Рассыпался в прах вместе с хрупким временем, что так скоротечно и быстро ускользает от него. Почему перестал замечать то великолепие, что таится вокруг? Зачем вгоняет себя во мрак, путаясь в вязких путах отчаяния и безнадёги? Неясыть раз за разом пытался верить в то, что его звезда пленительного счастья вновь засияет в густой ночи, но она так и не озарила его путь серебром своего путеводного сияния. Воин пытался держаться на плаву, но страх и беспомощность необузданными волнами накатывали на него. Он задыхался своими чувствами, погружаясь в толщу беспросветных душевных мук. Когда-то он боролся, но тот свет в конце туннеля оказывался лишь факелом на стене тупика, что обманывал Неясыть, заставляя его вновь и вновь в бессильной злобе сжимать зубы до боли. Но в какой-то момент он просто устал разочаровываться. Все его попытки на счастливую жизнь терпели фиаско, а каждый новый удар казался летальным для израненной души. Если бы Неясыть мог чувствовать каждую рану, что пульсирует в его груди, то наверняка бы выл от невыносимой боли и молил о смерти. Его история медленно гаснет, а вместе с ней он теряет себя.

Время. Порой кажется, что оно и вовсе не существует. А иногда оно несётся невообразимо быстро и ты совсем не успеваешь войти в его бешеный ритм. Неясыть более не задумывался о том насколько быстро текут его луны. А пока воина медленно убивало время, он пытался убить его...

Белоснежная воительница хрупким подснежником прильнула к его боку, Неясыть чувствовал, как между ними зарождается тепло, что согревало в зимнее утро.
- Неясыть… Я хочу сказать, что ты не должен терять веры… - из её уст переливистая речь лилась робко и неуверенно. Белоснежный воин сдавленно ухмыльнулся, будто молодая воительница сказала какую-то глупость. Как можно потерять то, что растворилось в подлых обманах судьбы? Зачем ему вообще эта глупая слепая вера, которая ведёт в некуда? Однажды он уже совершил такую ошибку. Когда-то он верил, что всё, чего бы он не пожелал сбудется рано или поздно, нужно просто подождать. Но его обманули. Оказалось, что это было также смешно, как и решение посчитать звёзды на небосклоне цвета индиго.
– Я понимаю, не в полной мере, но всё же, твою боль. Но ты не должен отчаиваться, остались же ещё цели, мечты и те, кто тебе дорог. Кого ты готов защищать. Вокруг нас сейчас столько смертей, для кого-то из близких сегодня луна может взойти в последний раз, но… Мы – воители. - Неясыть устало опустил взгляд "Мы - воители. Значит ли это, что мы обречены на то, что происходит сейчас?"
- Мы обязаны терпеть, не разрывая связей с умершими. Те, кто сейчас среди звёзд умерли не навсегда. Они все живут. В твоём сердце, – старший воин с болью сжался, не в силах оставаться равнодушным. Он чувствовал, что нежная соплеменница пустила жгучую слезу, что была готова растопить его сердце.
Воитель мягко улыбнулся не в силах смотреть на её слёзы, - научи меня снова верить... "в чувства."

Неясыть сквозь белесую пелену кружащихся в танце снежинок, тонул в небесно-голубой лазури ясных очей Жасмин. Этот нежный цветок оказался на удивление стойким, сумев дать отпор не только лютым холодам Голых Деревьев, но согреть истлевшую душу, промерзшую изнутри. Белоснежный воин в немой истоме улыбнулся, аккуратно отводя уши назад. Он видел, как вдалеке загораются малиновые краски рассвета. Мрачная туча узкой тропой вела к горизонту, подсвеченная лучами восходящего солнца снизу. А где-то поблизости небеса заливались нежными красками охры, и кучерявые легкие, будто сотканные из невесомости, облака завивались разбавляя мягкостью оттенки. Старший воин обрывисто вздохнул, задумчиво взглянув на воплощение робкой нежности. Он видел в ней ту манящую неприкосновенность и трепетную нежность, что лёгким пламенем искрится в груди. Неясыть видел в ней неуловимость весеннего порыва, что полон пряных и душистых ароматов полевых цветов. Он закрывал глаза и видел, как за спиной раскрыты белоснежные крылья веры и надежды. Она стояла стойко на зависть всем врагам, на радость тем, кто ею дорожит. Белоснежный воин чувствовал, что в глубине души был ею пленён, но разве кот не предаёт свои старинные чувства? Как же светлая память Робкой Лани, что вскружила его юную голову? Как же те часы счастья, проведённые с ней? Это казалось неправильным, но возбуждённый стук сердца уже не унять. Он понимал, что нельзя жить прошлым и ему так говорили не раз. Но сказать легко, а сделать намного сложнее. Неясыть помнит сколькими очаровательными особами он был увлечён и скольким головы кружил, но чувства настоящие зажглись лишь к одной. Но она ушла, как уходит лето, сменяясь холодом и голодом. Месть ли это? Судьба сломала его за те разбитые девичьи сердца. Но он не хотел об этом думать сейчас.

С непривычной мягкостью взирая на Жасмин он чувствовать боялся чувства те, что заставляют его сердце пропускать удар. Боялся вновь почувствовать ту невыносимую боль, разрывающую сердце пополам. Неясыть помнил, что всех, кого бы он не полюбил, рано или поздно, но беспощадно забирали небеса. А он продолжал жить. В одиночестве. Это заставляло отчаиваться, но он старался оставаться сильным и продолжать своё бренное бытие. Неясыть говорил себе, что он сильнее, чем злой рок судьбы, а значит будет взирать в будущее без страха, но сейчас кот понимает, что он слаб. Ему не справится с жестоким миром в одиночку. Но кто будет существовать с ним дуэтом?

Жасмин прижалась ещё чуточку сильнее, заставив воина замереть... Он не спеша опустил веки, желая положить на макушку белоснежной голову свою. Раздался скрип, страдающих ветвей, и злобный ветер в пиках елей застонал. Неясыть дёрнул ухом, запрокидывая голову назад, но тут древесных накрыла шапка снега...
- Ой, помогите! – раздался приглушенный жалобный голосок Жасмин. А в это время Неясыть сдавленно рычал, отряхиваясь от сухих хлопьев, что рассыпались обломками бриллиантов. Но бойкие попытки Жасмин вырваться из снежного плена, заставили молодого кота погрузится в плотное покрывало снега. Древолаз усмехнулся, пытаясь отряхнуться вновь.
- Прости пожалуйста, прости, - она принялась расчищать снег, помогая старшем воина выбраться из сугроба.
- Неужели я так похож на котёнка? - усмехнулся он, театрально обижаясь, - это ведь я должен спасать тебя из-под сугроба.
Жасмин рассмеялась, но невероятно тихо, будто мелодия весенней капели. Воитель смешно поморщил нос, стряхивая обломки хрупких снежинок.
- Прости, я не хотела, - она потупила взор небесных очей. Белоснежный воин снисходительно улыбнулся, дивясь её скромности, - не стоит столько извиняться, я ведь не речной воин, которому ты отдавила хвост, - рассмеялся кот, окончательно освобождаясь из леденящего плена.
- Пойдём, я кое-что покажу, - ей удалось его заинтересовать, пусть её голосок и звучал не уверенно. Он, отбивая звучную дробь, направился за ней по пятам, ведомый любопытством. Вот старая берёза, а за ней сияние первобытного рассвета. Его великолепие взрывало грани его воображения, палитра красок захватывала дух. В бездне разноцветных глаз искрились алые оттенки зари, что зарождала новый день. В груди теплился мирный огонёк надежды.
- Любимое моё место, сюда дичь как-то не особенно забредает, вот лап, ступавших здесь и мало, - древесный воин тонул в её медовой речи, не в силах взгляда отвести от великолепия юной красоты. "Зачем ты сердце ускоряешь ритм? Ты хочешь вновь мне море боли причинить?".

- Если бы я это сделала, то моим предназначением стало бы «покормить рыб», на дне реки, - Неясыть прыснул смехом, весело жмурясь, - если эти бы рыбомордые посмели причинить тебе вред!.. - с напускным бесстрашием и заботой протянул он, но тут застыл, понимая какие слова вертятся в его голове. В этот раз Неясыть не станет их утаивать. - То я бы сам отправил их на дно реки, - почти прошептал он на выдохе, мимолётно отводя взгляд разноцветных глаз.

- Знаешь, я никогда не плыла по течению, - старший воин заинтересованно взглянул на неё, навострив уши. Он сразу понял, что это не какая-то забавная история о том, как древесная воительница пыталась взять вверх над необузданной стихией реки. Нет. Только во взгляде Жасмин, в её тембре голоса, он понимал, что это трепетное открытие души. Какая смелость! Открыться перед другим...
- Когда в мои наставники подался Звездолом я очень испугалась, по правде… Я е-его и сейчас боюсь, - Неясыть удивленно приподнял брови. "Она боится, но улыбается?" восхитился он, стыдясь за свою слабость и боязнь будущего. Ведь прошлое до сих пор крепкими путами стягивает его, заставляя забыть о том, что ожидает его впереди.
- Он часто говорил, что я ничего не умею, пытался изменить меня. Сделать сдержанней, жёстче, научить давать сдачи. Но ничего не вышло. Да, для меня странно идти кому-то наперекор, и всё же… Я просто знала, что сдаваться нельзя. Идти против себя нельзя, - белоснежный воин сдавленно вздохнул. В его сухих мышцах кипит сила, но её не достаточно для того, чтобы стать таким же сильным, как хрупкая Жасмин. Она так мягка, так покладиста, но этот стержень крепче любых устоев Воинского закона. Неясыть не мог не восхищаться белоснежной красотой.
- К чему я это сказала? К тому, что ты не должен сдаваться, как бы ни был труден путь, мы всё равно его пройдём. Не предавай своих прошлых идеалов, но и живи настоящими, - он слышал это ни раз из чужих уст, но почему именно её выразительный и чистый голосок коснулся его сердца, растопив снежную толщу льда. Возможно, слова соплеменников были не так искренне. Ведь каждый из них был слаб в чем-то, а Жасмин с завидной ловкостью обманула свои страхи, победив. И именно её слова настолько глубоки, что имеют смысл и достойны подражания. Неясыть и сам не заметил, как стал восхищаться ей, принимая за эталон душевной стойкости и силы.
Никто его прежде не цеплял так сильно. Ведь прежде воин всегда оценивал по обложке, а внутренний мир познавал после, когда спутница сама решала открыться ему. Но с Жасмин всё было не так. Он был очарован её душой, закрывая глаза на сияющее великолепие лазурных очей и изящные черты грациозного тела. Для него белоснежная нежность стала спасительным глотком воздуха в мрачной глубине отчаяния. Кто знает, может эта красота его когда-нибудь погубит, но он уже не хотел думать о последствиях. Он жил один раз и более не хотел упускать своего.

- Мы похожи на листья, - вдруг промурлыкала Жасмин, заставляя пытливый взор его пронзительных глаз обратится к ней. Белоснежная особа отвернулась в смущении. Как же прелестна она была, скованная собственными эмоциями. Неясыть в небрежности наклонил голову, растягиваясь в лёгкой полуулыбке. Он был абсолютно спокоен до тех пора, пока она не ответила на его внимательный взор. И когда их взгляды встретились, молодой воин забыл как дышать. Что же она делает с его надменной хладнокровностью и невыразимым спокойствием? Настоящая укротительница!
- Ну же, - с болью протянул Неясыть, - не смотри на меня так. Мне кажется, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, - срываясь на отчаяние, прошептал он, подаваясь вперёд. Аккуратно положив голову на макушку Жасмин, он бережно приобнял её лапой, защищая от зимней стужи.
Они и правда, как пара листьев, гонимые ветрами к горизонту. Они заходились в танце нежности, переплетаясь в беспощадных потоках лютого мороза, спеша на встречу восходящему солнцу. А душа настойчиво пела: "Держи своё - это твоя награда."