Сухие листья прибило к белым лапам сильным и продолжительным порывом ветра. Знаки, предвещающие сложности на пути племени, тихо потрескивали, сгибаясь под холодными, настойчивыми потоками воздуха. Принимающие голубой оттенок пока ещё зеленоватые глаза задумчиво опустились вниз.
– Красный Клён. Прекрасный наш последний шанс, краткая передышка перед голодом и, обязательно, болезнями.
Лунтик думал, что, не давая листьям лететь дальше, он отсрочивает и приход зимы – просто глупая ассоциация, фантазия. Но те беспомощно трепыхались, и от этого молодому коту становилось теплее на душе: они так спешат, но пока им приходится задерживаться. Сын Соколицы принюхался и почуял тонкий запах сухих трав – самый волшебный запах во всём мире, запах погибающей природы… Но какой аромат она дарит напоследок! Невероятно печальный, ненавязчивый, слабый… В памяти всплыли слова о том, что всё должно идти своим чередом, друг за другом, по порядку и в своё время – это закон гармонии жизни. Лунтик поднялся на все четыре лапы и приподнял сначала левую, затем правую, дав листьям катиться по мерзловатой земле дальше и дальше. Они должны были прилететь туда, где их ждали. Должна была наступить и зима, как это ни печально. Котёнок посмотрел прямо перед собой: густая стена леса – золотого, красного, бордового, – чешуйки крон трепещут от прощальной ласки тёплых ветров.
Сам чёрно-белый сидел на корнях Великого Клёна, молча, задумчиво, почти не двигаясь. Он как-то выделялся среди играющих неподалёку ровесников и учеников, хотя бы потому что не смеялся громким, звонким смехом, не скакал по поляне, не путался под ногами у старших, не запрыгивал на спины друзьям. Да никто за это его и не судил; привыкли, знали, что бывают такие минуты, когда Лунтика лучше не трогать. Он странный: хороший, но иногда нелюдим, поэтому просто лучше не лезть. Подумает о своём, повздыхает и, может даже, сам втянется в игру.
Древесный стал замерзать, пребывая на Главной поляне уже немало, бездействуя, но уходить вовнутрь древа как-то совсем уж не хотелось. Там душно, там шумно, там не увидишь такой красоты. А первую свою осень нужно запомнить во всей её красе, со всеми особенностями, поэзией, красочностью. Затем настанет первый в жизни сезон Снежного Клёна, которого все так боятся и проклинают. Нынешнее время года навевает невесёлые мысли, или же просто Лунтик растёт, вдумывается в некоторые вещи глубже, чем раньше, размышляет, пытается предрекать, представлять для себя недалёкое будущее.
Он повернул аккуратную мордочку на бесившихся рядом с ним котят и рассеянно стал наблюдать за их игрой. Соблазнительно, но слишком активно, слишком шумно, слишком энергично. Как они успевают глядеть за тем, что происходит вокруг них? Природа нетороплива, она осторожна и деликатна. Её нужно изучать крайне аккуратно и внимательно. Малыш вздохнул и отвернулся. Теперь его взгляд устремился в пасмурное небо, которое отразилось в его больших блестящих глазах зеленовато-синеватым изображением. Свинцовые тучи медленно пролетали над лесом.

В лагерь вернулись патрульные, и внимательный взгляд зелёных глаз тут же метнулся к выходу, остановился на крупных, по сравнению с Лунтиком, фигурах и стал изучать их. Малыш больше витал в облаках, нежели размышлял о появлении воинов, но часть мыслей всё же вертелась около тех двоих. Какова воинская жизнь? Наверное, котик уже никогда не почувствует этого на собственной шкуре. Спросить – спросит, выслушать – выслушает, понять – поймёт, но не до конца. Вот Пепелок, Жучок и Ночка – они дело другое, а Лунтику на роду было написано стать целителем. Редко можно встретить тех, кто сразу же ступил на свой путь, предначертанный ему, если таковое возможно, но монохромный сразу же разглядел своё призвание и направил талант в нужное русло. Талант или бремя? Мука – постоянно думать о жизни каждого соплеменника, вздрагивать от кашля котёнка или недосыпа королевы, а ведь голубоглазый чувствовал какое-то странное, необоснованное беспокойство чуть ли ни с самых первых дней, когда стал понимать, что такое боль, что такое здоровье. Родиться в разгар эпидемии, пережить этот промежуток времени здоровым, но навсегда запечатлеть те чувства отчаяния и страха соплеменников – возможно, это и определило судьбу древесного; он не сомневался, кем ему быть.
А вот перед ним выполняющие свои обязанности воители. Мухомор и ещё какой-то, образ которого не сильно волнует, когда рядом находится подобная личность. Лунтик сощурил глаза. Он уже не первый раз задерживал взгляд на Море, непроизвольно. Малыш уже научился понимать, что коты делятся на сильных и слабых, как физически, так и духовно, а есть просто невероятной силы духа личности: Звездолом, Ястреб, Горлица, Февраль… И уж точно нельзя вычёркивать из этого списка Мухомора. Он молод, но стоит наравне с перечисленными. Лунтик моргнул и призадумался. В Детской часто котята надевали маски и притворялись какими-либо воинами: легендарными и реальными, древними и молодыми. Очень часто слышались дикие восклицания: «Чур, я Мухомор!», хотя, казалось, что он совсем ещё недавно сам был оруженосцем. Неудивительно. Натренированное тело, твёрдый стержень характера, уместная вседозволенность, умение вовремя остановиться… Именно такие «герои» привлекают молодняк, так ведь и старшие его уважали.
– Если б и я был воителем, – подумалось вдруг малышу, а свои мысли он, чаще всего, не контролировал; это же мысли, искренние, и никто их не слышит: они только на твоей совести. – Я бы завоевал его ува… доверие, – поправил себя Лунтик, всё-таки понимая, что о заоблачных далях мечтать не следует. Древолаз не отдал себе отчёта в том, что он только что придумал себе какие-то рамки насчёт рангов, племенной иерархии, но именно в данный момент он и не мог провести нити, связывающие целителей и прочих: был ещё мал, неопытен, глуп. – Хотя Алоцветик общается на равных даже со старшими воителями, несмотря на её юность и миролюбивость…
Мухомор проходил мимо, и Лунтик вдруг машинально поднялся на лапы, придавая себе тот особенный вид, который говорит о готовности к разговору. На секунду в глазах малыша мелькнул страх, сомнение, неуверенность, непонимание собственных действий. Что? Зачем он это сделал? Если Мух увидел, то теперь просто так не проигнорируешь. Рот открылся сам собой:
– Надеюсь, охота была удачной, – хм… Весьма традиционное, даже устаревшее приветствие. За котёнка будто бы кто-то говорил, хотя он и сам уже набирался опыта вести серьёзные разговоры, часто общаясь со старшими, и такие беседы не были лицемерием; скорее, приходилось отказываться от своей истинной сущности, общаясь со сверстниками. Теперь Лунтик почувствовал неуважение к себе за то, что не может придумать достойную причину задержки Мухомора, но тут же гениально-очевидная идея клюнула котика в самую макушку. – Я так и не успел поздравить тебя с посвящением, – весьма обычное явление, когда малознакомые соплеменники перекидываются парой-тройкой бытовых фраз. – Желаю, чтобы твой воинский путь осуществил все твои мечты, и ты добился своего, – голубоглазый чувствовал какой-то позыв жестом благословить именинника, как это делают предводитель и целительница, но понимал, насколько нелепо это будет смотреться, поэтому остался на месте. Пока он контролировал этот необычный порыв, то позабыл о своей неуверенности и всё это время смотрел прямо в глаза Мухомору.
Да, со стороны малыш выглядел достойно, он держал марку: не суетился, не скакал обескураженным дитём, не заговаривался от восторга, но вёл себя, как по канону действуют целители: легко, уверенно, твёрдо. Хотя в душе всё был далеко не так, ой, как далеко. Первый непосредственный разговор между этими двумя, а потому и очевидная неловкость и желание провалиться сквозь землю.

Лунтик, кажется, впервые был так близко к взрослому воину, по крайне мере, в первый раз смотрел прямо в глаза таковому. По правде говоря, к этому быстро привыкаешь, когда тебе не разбивают сердце, вспоров одной фразой: «Убирайся, некогда!» Мухомор был как всегда сух и краток, но котёнок и не ожидал, что бывший Мухолап проявит хоть каплю заинтересованности в пустой болтовне пятнистого. А когда чего-то не ждёшь, не разочаровываешься в том, что этого не случается. Наоборот, радуешься таким пустякам, как встречный вопрос этого гордого эгоцентриста. Чёрный хвостик обвил белые лапы, чтобы никто не видел, как непроизвольно выпустились коготки.
– Алоцветик позволила мне изучить наши владения, но одному мне нельзя, а она не может со мной, потому что занята здесь, – вспомнилось вдруг давнейшее обещание целительницы. – Только Февраль разрешил мне сделать это с любым воином племени, когда пройдёт ещё хотя бы половина луны.
Как удачно получилось, что Мор – молодой воитель, не обременённый учениками, хотя, в то же время, не очень повезло в том плане, что Лунтик спрашивал о столь странном одолжении именно  этого немного заносчивого, с виду занятого кота. Не лучше ли было тихонько и безвылазно посидеть в лагере, не высовывая своего любопытного носа за его пределы? Может, кому и лучше, да только интерес ко всему окружающему миру будущего целителя заставлял его забывать о робости, скромности… Желание познавать настолько сильно, что щепки рубит… и что-то подсказывает, что сейчас чья-то голова и полетит, поэтому Лунтик моментально оговорился:
– Но срок пройдёт ещё только через четверть луны, поэтому… Я просто заранее попросил: на случай, если ты откажешь, и я другого провожатого найду.
Всё-таки ребёнок есть ребёнок со своими страхами и трепетом перед старшими. Проницательный взгляд юного лекаря доселе глядевший на Мухомора опустился, и чёрно-белый задумчиво оглядел пятна на морде воина. Инстинктивно Лунтик задался вопросом: а нормальны ли эта россыпь необычной окраски? Не стоит ли за пигментацией проблемы кожи или нехватка витаминов? Котик призадумался: когда и где ещё он мог видеть нечто подобное? Нигде и никогда, следовательно, в этом есть что-то неестественное, ненормальное. Стоит ли говорить об этом Мору или спросить совета у Алоцветика?
– Ну, так что, могу рассчитывать? – малыш не терял присутствия духа. Как-никак, он по делу спрашивает. Немного заранее, но чтобы наверняка, хотя это не всегда оправдание, особенно, когда у остальных своих дел по горло. – В любом случае, я не собираюсь заводить дружбу с Мухом, – успел успокоить себя Лунтик. – Какое мне дело до его решения? Попытка – не пытка.
Он уже и забыл, что изначально остановил охотника, совсем не из-за просьбы, а… Зачем? Что же  в этом мире происходит осознанно? Что заканчивается логически?

По выражению морды воина и интонациям нельзя было сказать, что он расположен на подобные услуги, поэтому Лунтик обречённо вздохнул. Значит, не получилось. Но стоит ли расстраиваться из-за какого-то пустяка так сильно? Котёнок знал, что не будет обожествлять образ Мухомора, поэтому переживёт отказ последнего. Он просто хотел общения, но если дорога заказана, то стоит просто жить дальше. А сейчас этот мрачный кот высмеет такого простака, унизит, но и это можно стерпеть, а при желании, и не дать себя обидеть: всё же никто не говорил, что дух Лунтика слабее настолько, что будет прогибаться под окружающими.
– Слушай, мелкий, я могу тебя хоть в Темнолесье сводить. Но лишь при условии, что ты будешь слушать меня и не отходить ни на шаг. Чтобы я тебя видел. Понятно? А то не хочу неприятностей, мол, потерял котишку в лесу, – когда малыш услышал эти странные, резкие слова и поднял немного недоумевающий взгляд на собеседника, тот уже начал удаляться по своим делам. Невероятно непредсказуемый ответ. Лунтик, разумеется, не исключал согласия, раз уж задал свой вопрос Мухомору, но шанс был настолько мизерный, до смешного. Будущий травник почувствовал, как благодарность овладевает его сознанием: не восторг, не безумие и не гордость – для всего этого было ещё рановато, всё же малыш не так хорошо общался с молодым воителем, чтобы знать, как сильно ему повезло или же какую ошибку он только что совершил, но всё же его не проигнорировали.
Говорят, что целители взрослеют раньше, но чаще всего это бывает именно после первого знакомства с предками, а Лунтик ещё и полноценного обучения не начинал, но позиционировал он себя наравне со старшими, потому что просто не мог смириться, что более сильные физически могут быть выше слабых, что последних обидеть так легко. А собственное мнение на что? Малыш себя обидеть бы не дал. Вот и сейчас, он рискнул, и не зря, а ведь если б он и не попробовал, то кто знает, сколько бы ему ещё пришлось оставаться запертым в лагере? Правда, и Мухомор поступил совсем уж несвойственным ему образом, но правду говорят, что не стоит привыкать к чьей-либо роли, ведь любая мысль может стукнуть в голову, даже согласиться понянкаться с ляльками.
Пятныш посмотрел вслед охотнику, который, скорее всего, уже и не думал о нём, а волновался о более важных вещах, и понял, что, кажется, зауважал Мора по-настоящему: не просто как престижного и перспективного воина, а как личность непосредственно. Котёнок повернулся к ровесникам и призадумался. Его недетское поведение делало его в какой-то мере изгоем, даже не все взрослые понимали эту серьёзность и меланхолию столь юного представителя племени, и он это прекрасно знал. Но Мух только что повёл себя с ним не только как с ребёнком, но и как с кем-то, кто обладает хоть каким-то осознанием: воин не стал лицемерно сюсюкаться с малышом и не стал пренебрежительно отвязываться, но даже выставил свои условия, совсем как равный.
– Он любит считать себя лучше других, но не выборочно: по возрасту, статусу, – понял вдруг котёнок. – А ведь большинство именно противоположным образом играют роли: по-разному ведут себя с учениками, воинами, воительницами, целителем, старейшинами… У них есть какие-то рамки, а у Мора?
Тут котёнок услышал своё имя и задумчиво поплёлся на голос, не понимая, кто, зачем и куда его зовёт…