Странно наблюдать за молодым котиком, с виду миловидным и миниатюрным, который самостоятельно ходит вдоль ручейка и деловито роет землю то там, то тут. Ещё более странным может показаться, что деточка не отвлекается ни на ящерок, мелькающих в сухой траве, ни на плесканье рыбёшек, а лишь временами задирает голову и следит за полётом птиц. Но вместо того, чтобы побегать за их тенями, малыш возвращается к своему престранному занятию. А всё потому, что Соцветие попросила собрать для неё мать-и-мачеху и пустырник – листья против кашля и растение для крепкого сна. Поллунник, как всегда, тихо и незаметно выскользнул из лагеря, не привлекая к себе лишнего внимания. Остальные ученики могли покидать поляну только в сопровождении взрослых, но у целительницы было дел невпроворот, а на Луни всегда можно было положиться. Пятныш выискивал именно те травы, которые ему показала Соцветие, но это было не так-то просто, когда сезон Красного Клёна забирает все нужные лекарства, оставляя какие-то корешки и бесполезные засохшие побеги.
– Это, наверное, самый последний раз в этом году, когда в коллекции наставницы будет пополнение именно этих лекарств, – вздохнул котёнок, отбрасывая лапой твёрдый комочек земли. – Тогда нужно принести как можно больше «улова».
Порой Поллунник подходил к ручью и вытягивал худую шею, вглядываясь почву у самой кромки воды и раздувая ноздри, ловящие всевозможные запахи. Снизу откровенно пахло пустырником, да и зоркие глаза видели фиолетовые цветы, но отвесный спуск не давал никакого шанса спуститься за растением, не повредив себе чего-нибудь. Котёнок в смятении вертелся на террасе, не смея спрыгнуть на пойму, где земля была глинистой, влажной и скользкой. Он решил побродить вдоль русла в надежде найти чуть более удобный спуск, но тщетно.
– Великое Звёздное племя, – вздохнул пятныш, когда передние лапы его заскользили по склону русла. – Ладно, оставим это. Вроде на берегу что-то да растёт.
Котёнок вернулся на более надёжное место и продолжил вынюхивать мать-и-мачеху. Это неприхотливое растение ещё пестрело своими жёлтыми цветками, и Луни получал удовольствие от тех усилий, что он прилагал, чтобы сгрызть прочные стебли или выкопать мощные корешки. Малыш пыхтел и тужился, а когда растение поддавалось, то он кубарем катился назад вместе с сокровенной добычей. Вот вокруг него образовались кучки жёлтых цветков, толстых листьев, мохнатых корешков и редкие стебельки пустырника. Травник нашёл неподалёку огромный лист лопуха, сгрыз его под корень, притащил повозку поближе к запасам и стал аккуратно складывать лекарства на неё.
– Нет, всё-таки снотворного у Соцветия окажется ничтожно мало, – поник древесный. Он вновь, в нерешимости, подошёл к ручью и заглянул вниз. Холодная стремнина бежала, пенясь и рокоча. От долго наблюдения за потоками воды и воронками пены кружилась голова. Снизу дуло прохладой и рыбьим духом, но так же манил из запах необходимых племени трав. Поллунник убедил себя в том, что всё у него получится и даже опустил было переднюю лапу вниз, туда, где посуше, но брызги, попавшие на белый мех, заставили его отдёрнуть конечность, мотнуть головой и отпрянуть назад. – Это пустая затея…

Отредактировано Поллунник (2014-10-31 23:08:47)

– Не робей! Али воды испугался?
Этого-то и боялся целитель: его поймали с поличным, поймали на том, что он трусит спуститься поближе к воде, чтобы нарвать необходимые травы. Позор! Позор, который нескоро ещё смоется с его ничтожной репутации! Лун весь аж взмок, когда услышал незнакомый подростковый голос. Котик сразу всё понял: за ним наблюдал ученик Речного племени, но как долго – неизвестно. Вообще, Соцветие никогда не водила своего помощника к границе, но котёнок знал это место, благодаря единственному походу на равнины с Неясытью, поэтому малышу было интересно, кто же такие эти рыболовы. Плюс ко всему, он не посещал недавний Совет, потому что подхватил блох, и ему пришлось отсиживаться в лагере.
– Нельзя показывать ему, что он мне любопытен, – сказал себе Поллунник, не отрывая глаз от земли и игнорируя нахала. – Хотя стоит признать, что нелегко бороться с искушением взглянуть на речного оруженосца…
Но как можно глядеть в глаза тому, кто застал тебя в такой неподходящий момент? Есть только один способ реабилитировать себя. Травник вдохнул поглубже, подошёл ещё чуть ближе к краю берега и вновь вытянул шею, опустив свой невезучий нос пониже. Вот откуда берётся храбрость в нужный момент? Луни вроде никогда не считал себя трусом, но ведь не готов он был к воинской жизни, а теперь вот стоял в нерешительности на террасе ручья. Значит ли это, что он всё-таки трус? А признавать это больнее, чем кажется. Тут не отмахнёшься, просто сказав «да, я трус», здесь дело совсем в другом: как бы это позорное чувство в себе преодолеть?
В голубых глазах отражался поток воды и пенистые воронки. Будущему целителю ручей казался самой настоящей рокочущей пучиной, но речные коты могли бы и назвать воду стоячей. В шутку, но с элементами правды: не такое уж и быстрое течение. Но вода сама по себе таит опасность, незаметную вначале, но не зря же большинство кошек так боятся. Боятся не промокнуть, а боятся…
– Утонуть… – Поллунник мелко задрожал, но чтобы незнакомец этого не увидел, глубоко вдохнул, стремительно вскочил и прыгнул на пойму, то есть оказался именно на той ступени, что пролегала почти вровень с водой. Площадка, на которую приземлился котик оказалась настолько узкой, что ему еле хватало места, чтобы стоять. Но теперь страх отступил. Ведь полдела сделано – лекарь оказался там, где росли заросли пустырника, а самое страшное было именно прыгнуть вниз. Монохромный победно вскинул голову и сверкнул голубыми глазами на речного наглеца, который посмел заикнуться там про робость!
Это оказался бурый некрупный котик, с симпатичной мордашкой и весёлым взглядом. По нему нельзя было сказать, что он только что пытался обидеть травника, напротив – он с любопытством и интересом наблюдал за соседом. Но чёрно-белый не мог просто так простить речному свой недавний позор, поэтому недовольно пошевелил ушами и демонстративно отвернулся к пустырнику. Обычно Лун не был таким сумрачным, но малыш просто не знал, как следует вести себя с чужаками, в то время как закон перемирия не действует. Крепко вцепившись в стебли лекарственного растения, древесный резко рванул назад и… не ощутил под задними лапами  земли.
Они повисли в воздухе, в когте от воды, а передними он отчаянно царапал рыхлую, скользкую землю поймы. Но когти только оставили глубокие борозды в илистом берегу, и зад во главе с чёрным хвостом потянул котёнка в ручей. Сначала он не смог понять, куда делся воздух, а потом почувствовал холод и сильные подводные толчки. Нечто незримое переворачивало котика, относило всё дальше от берега. Он беспомощно махал лапами в воде, барахтался, пытался не глотать настырную воду и избавиться от этой булькающей стены, которая всё плотнее и плотнее сжимала его, прижимая ко дну. Пару раз лапы касались гладких камней, но травник в панике отдёргивался, ужасаясь от всего и не отличая верх от низа, твердыню от невесомости. Но вот его лёгкие сдали: малыш открыл пасть и глотнул непозволительное количество воды – грудь зажгло ледяным огнём, в глазах потух свет.

Отредактировано Поллунник (2014-11-03 18:06:04)

Холодная тьма вдруг стала отступать, и невесомое пространство вокруг Луна начал обволакивать тёплый, приятный мрак. Где-то вдали мягко загорались звёзды. Котёнок не мог понять, почему всё его тело пронизывают щекотные иголочки, то ли от онемения конечностей, то ли от того…
– Я умер? Да… здесь всё, как и должно быть. Далеко мерцают звёзды, а я могу парить над землёй, и не чувствую боли, могу спокойно дышать.
В следующий миг, будто в опровержение предыдущих мыслей, тело юнца обожгло сразу в нескольких местах, но обожгло неприятным, уже знакомым, холодом, особенно – загривок. Затем чувства начали пробуждаться в расслабленном теле травника: озноб, тяжесть шкуры, вода, острые камешки дна… Красная пелена застлала глаза, не помнящего себя от страза древесного, и звёзды потухли.

В первую секунду пробуждения котёнок почувствовал, как теснота исчезает из груди, как воды выливается из его рта, а в следующую он уже сделал спасительный вдох воздуха. Он жадно хватал пастью кислород, никак не способный насытиться. Чувство страха и полного непонимания смешивалось с холодом и болью в груди, ломотой в лапах, гудением почек. Голова кружилась, и весь мир заваливался немного вправо. Но инстинкт самосохранения заставил бедолагу повернуть голову, чтобы осмотреться.
Местность была знакомой, но Поллунник совершенно не помнил, как он попал сюда. Его окружал лес, рядом бежала река, через которую виднелась полянка территории Древесного племени, а совсем рядом, видимо только что вылизав его, лежал такой же небольшой, мокрый, облепленный шерстью, ужасно уставший незнакомец. Лун прищурился, заставляя мозг начинать свою деятельность, и тот, тяжело двинувшись, начал набирать скорость.
– Это речной, и, скорее всего, он вытащил меня из ручья… Я только что чуть не умер, – оруженосец вздрогнул и на дрожащих лапках отодвинулся от своего спасителя. – Нужно что-то сказать, а то вдруг я всё же умру.
Осипшим голосом он прохрипел:
– Подопри меня… Мы должны вылизать друг друга, потому что… Вода ледяная, наше тело, может, уже теряет температуру, мы ещё не выкарабкались до конца. Оба.

Больше всего на свете малышу сейчас хотелось спать, но он знал, что позволять себе этого ни в коем случае нельзя. А иначе, никогда не проснёшься. Он облокотился на тёмного от воды ученика  и стал взъерошивать коричневые клоки длинной шерсти. Мерные движения усыпляли его, и чтобы не уснуть, он только яростнее работал языком, но ухаживал за незнакомцем не слишком уж самозабвенно: если температура изменится слишком резко, тогда приток крови может и убить уязвимый организм. В критической ситуации Поллунник вёл себя, как начинающий целитель, а не как враг всех рыболовов. К тому же, этот спас его, рисковал своей жизнью.
Постепенно и память вернулась к монохромному. Он вспомнил, что собирал травы, а потом незваный гость подзадорил его, и по своей глупости сын Косули спустился на пойму реки.
– Конечно же, это только моя вина, – котёнку было стыдно за эту детскую глупость. – Из-за меня рисковал жизнью…
– Как тебя зовут? – робко спросил Поллунник, уверенный, что за разговоры с соперниками его по головке не погладят, но не способный просто вернуться в лагерь, не сказав "спасибо" своему спасителю. Чтобы тот хоть немного смог доверять пятнистому, древесный решил назвать своё имя первым, а главное должность, чтобы пловец уж точно не был настроен враждебно. – Я помощник целителя, Поллунник. И кстати, у тебя ничего не болит? Ты сам-то в порядке?
Шерсть новых знакомых подсушивалась и вставала, обретая прежний объём. Всё это время Луну было как-то неловко пребывать на глазах речного, будто бы обнажённым, облепленным шерстью – всё-таки не по-кошачьи это. Теперь он мог внимательнее разглядеть соседа. Тот казался ровесником древолаза, правда, был немного крупнее. По нему сразу было видно, что он обучается военному ремеслу, о чём говорил намёк на рельеф будущих мышц. Травнику особенно понравился окрас речного: такого он не видел прежде – рыжевато-бурый, со слегка светлыми местами, какой-то природный, будто бы древесный, а может и цвета вязкой глины. Глаза речного тоже были необычными, напоминали кусочек свежей смолы, капельки мёда в палатке целителя.
– Птичий... – вдруг встрепенулся Лун. – Нельзя нам здесь вместе быть! – подумав, он решил, что так же нельзя никому говорить о произошедшем. – Такой переполох устрою и обзаведусь популярностью на какое-то время. Если что, расскажу только Соцветию, она поймёт и подлечит, и никому не скажет.
Но и бросать здесь рыболова – не дело. Он рисковал своей жизнью и, вероятно, навредил своему здоровью. Да, юнец глупо поступил, решив спасти древолаза, глупо, но отважно. И всё же, умный кот сказал: Спасение утопающих — дело лап самих утопающих.
– Только если б мы жили пот такому принципу, то я бы сейчас был кормом для рыб и улиток, – мрачно подумал Поллунник, впервые в жизни осознав, что законы, мудрости, советы, устои, правила – всё это неважно, когда речь идёт о жизни и смерти. – Порой и правила можно нарушать…
Перед ним лежал тот, кто вернул его душу с того света.

© Вертинский

Отредактировано Поллунник (2015-01-17 11:49:44)

Поллунник заметно успокоился, когда речной сказал, что он в порядке. Всё же какая-никакая ноша спала с его плеч.
– Меня зовут Скворолап.
– Он, скорее, Скоролап, хотя, на молодого скворца он тоже похож… Интересно, он почернеет, когда вырастет, как и сама птица? И станет ли он первым вестником весны для своего рода? – Лун задумался и впал в оцепенение. Он всегда умел найти время и место. Вот представившийся положил к белым лапам древесного тушку иволги, ярко-жёлтую, источающую соблазнительный аромат. Прежде чем почувствовать накопившуюся слюну во рту, котик округлил глаза и уставился на Сквора.
– Вот, кхм, ешь. И, да, я никому не скажу, что ты её ел, но ты ешь, – рыболов казался смущённым, и краска прилила к мордочке травника, но что-то заставило его опустить голову и впиться клыками в горячее мясо. Он не был так уж голоден, более того, страх и головокружение резко овладели им, но машинально он откусывал кусочек за куском, которые с трудом проходили через горло, застревая в глотке.
– Что ты делаешь? Назад не повернёшь! Думать, прежде чем делать.
В какой-то момент муки совести совсем замучили будущего целителя и он отпрянул от пернатой, а потом и отсел чуть подальше, предоставляя новому знакомому самому закончить трапезу. Чёрно-белый не мог сказать, что на него нашло, и лишь через несколько дней понял, что после пережитого он был в стрессовом состоянии и отвечал не за все свои действия. Детской психике было сложно справиться со всем этим. Но, на удачу, рядом оказался такой характер, который легче всё это принимал.
– Почему тебя назвали Поллунником? Это как-то связано с тем, что целители ходят в Лунное Ущелье? – вдруг выпалил бурый.
Синеглазый тупо уставился на Скворолапа. Прошли секунды тишины, и вдруг травник звонко рассмеялся. От такого тихого и флегматичного малыша это было трудно ожидать. Он смеялся долго и заливисто, глядя сияющими глазами на речного недотёпу. Но ему и в голову не приходило надсмеяться над тем – просто вдруг стало легко на душе и очень хорошо где-то в груди.
– Нет, я получил имя Лунтик ещё до того, как была начертана моя тропа. Просто я напоминаю неполную луну, – и котёнок свернулся клубочком, будто бы желая заснуть прямо здесь. Хаотичный рисунок чёрных пятен вдруг замкнулся, и шубка малыша стала похожа на белый диск, скрытый с одного бока чёрной тенью; неровные границы чёрного окраса вдруг сложились в одну ровную, полукруглую линию. – А в Ущелье я ещё даже не бывал, – признался древолаз, садясь обратно на пятую точку. – Я, вообще, мало где был… Ты первый с той… то есть этой стороны Ручья, которого я встречал, – Поллунник виновато пожал плечами. – Честно, я думал, что вы хуже, что вы – как в сказках: наши заклятые враги, а ты… – котёнок бросил благоговейный взгляд на остатки иволги и вновь почувствовал укол совести. – Ты же будешь на следующем Совете? – вдруг выпалил он, что прозвучало, будто бы он давно уже хотел спросить, но почему-то не делал этого. А так и было. – Кто твой наставник или родители? Я постараюсь там найти тебя. А наши старшие мне помогут, если они знают твоих близких.
Луни вдруг почувствовал, что с ним происходит… приключение. Никогда ещё ему не было так интересно, хоть и страшно до шевеления загривка.

Котик с интересом наблюдал за охотой Скворолапа. Сам-то он никогда не охотился, если не считать игру с листвой на поляне, но, вдоволь налюбовавшись речным, дал себе слово, что непременно научится. Сквор поймал сойку и пояснил, что с рыбалкой у него всё сложнее. Поллунник наморщил нос, высказав своё отношение к рыбе. Иногда он даже перекусывал ею, зная, что она полезна, но в целом предпочитал пернатых.
Завязался разговор об именах. Странные это штуки. Вроде бы они выдуманы, ничего и не значат, не имеют смысла для природы, но сложно представить без них хотя бы одно разумное существо. Почему у всех и вся есть имена, есть названия? Они ведь не даны изначально, они так относительны…
– А я не похож ни на кого из своей семьи, на мне как-то всё перемешалось, – мурлыкнул новый знакомый, и Луну опять нестерпимо захотелось узнать, кто же они, родители Скворолапа. Но тот лишь упомянул имя своего учителя. – Мой наставник – Буран, белоснежный большой кот. У него ещё на морде шрамы.
Травник сощурил глаза, запоминая описываемую внешность. Да, он определённо найдёт приятеля на будущем Совете, и с наставником его познакомится, и вообще, узнает кто такие рыболовы. Лун раскаивался в том, что пропустил первое всеобщее собрание, но он просто не мог поступить иначе – тогда бы все лесные воители переняли бы его временных блох. Да и не лучше ли, что двое учеников познакомились именно при таких странных обстоятельствах?
– А ты вылитый Древесный. Такой худой, длиннолапый и статный. Мне всегда было интересно, как вы прыгаете с ветки на ветку и не ломаете себе лапы.
Поллунник подавил в себе смешок:
– Любому коту это дано, просто нужно достаточно наглости, чтобы почувствовать себя белкой, и опыт. И древесные поначалу падают, получают вывихи, некоторые всё ещё боятся высоты. Могу поспорить, что и вы так же начинаете плавать.
– Говорят, что ваши деревья уходит глубоко в небо, так высоко, что не видно вершины ветвей. Каков мир оттуда, с высоты птичьего полёта? – и тут же, не дав ответить, бурый продолжил. – Тебе нравится то, чем ты занимаешься? Мне нравится запах трав в палатке нашего целителя, но я бы ни на что не променял запах Великой Реки, доносящийся до меня во время охоты, и темный ельник, наполняющий воздух ароматами лесной хвои. Сидеть в лагере большую часть времени, смотреть на морды соплеменников. Что может быть лучше наполняющего легкие горного воздуха, исходящего от воды? Никогда бы не смог быть целителем, хотя это интересно...
– На самом деле, я  не сижу в палатке сутками, – насупился травник, хотя весь его вид показывал, что он ничуть не обиделся, а даже задумался над сказанным. – Мне тоже приходится ходить до самых границ, я могу днями искать нужную траву или ягоду, а иногда приходится забираться за каким-нибудь орехом или кусочком застывшего мёда на самые высокие деревья Светлолесья, –  тут Лун капельку преувеличил – не на самые… – Там, наверху приходит лишь сожаление, что мы не птицы и не летаем… Вы-то хотя бы можете как рыбы… Вы отважно пересекаете самые дикие стремнины…
– Ты видел наших предков?
Монохромный пожал плечами. Он ещё даже не стал полноправным целителем, да и звёздные далеко не ко всем приходят – лишь в моменты бед или умопомрачительных происшествий.
– Иногда мне кажется, что я вижу их во снах, но они будто бы сотканы из тумана… Может, это моё воображение, просто сны… Но Соцветие ещё не представляла меня небесам официально. Она сказала, что лично получила пророчество, что я должен стать её помощником, – синеглазый распушил хвост и потянулся, а потом закопал остатки преступной трапезы. – Если они видели нас сегодня… – неуверенно улыбнулся древолаз и поднял глаза наверх. Там начали загораться первые лунные светлячки. – Соцветие говорит, что мы не должны гневить их… Эм… Ты можешь вернуть меня на мой берег? – Лун кинул беспомощный взгляд на поверхность воды и содрогнулся. Напоследок он осмотрел тот пятачок земли, где завязался один из самых необычных разговоров травника. Вдруг он увидел заросли пустырника, причём в весьма безопасном месте. Виновато взглянув на Скворолапа мол "Не спрашивай, почему", котик подошёл к побегам и сгрыз несколько под корень. – Тепей пофли.

Отредактировано Поллунник (2015-02-05 20:14:03)