Я прикинул, как долго не виделся с Соколицей еще будучи на исполнении повседневных обязанностей и с утреца лелеять мысль с ней поговорить. Причем самое забавное в этой ситуации как раз-таки то, что она сама позвала меня. И всех своих детей в придачу. Я не очень понимал в тот момент,  что послужило поводом для семейного собрания - в последний раз мы так собирались в день рождения моих племянников

Да, это отличительная особенность нашей семьи - максимальная разрозненность. Живем, как не связанные узами соплеменники, и только внешнее сходство, вроде идентичного цвета глаз, напоминает нам о единстве крови. Я так вообще не имею с семьей Соколицы и Волкодава прямого родства, ибо Волкодаву прихожусь кузеном. Но, в глубине души, каждого из них, от племянников до сволочных братьев я любил, несмотря даже на то, что последние основательно подпортили мне всю жизнь.

Но речь о другом.

Этот сбор не напоминал теплое семейное собрание в первую очередь потому, что вокруг Соколицы клубилась аура беспокойства и нервозности, причем оба этих чувства очень скоро передались мне. А когда я на нервах, меня лучше не пугать неожиданными известием, ибо могу слечь в силу слабого здоровья. Не дай Звезды, конечно же, но это факт, провернный годами.

Но разве мое состояние кто-то учитывает?

- Что-то случилось? - обеспокоенно вопросил я у Соколицы, немного нервно ожидая ответа. Она не стала бы созвать нас всех вместе просто так, верно?

Звезды, скажи, что ничего не случилось.

Скажи, что ничего не случилось.

Отредактировано Февраль (2014-11-02 21:55:12)

Он только собирался лечь спать, уже вылизывал себе лапы, как услышал тревожный зов матери. Конечно же, было глупо в столь поздний час собирать свое семейство, хотя на этот "сбор" Соколица не позвала отца, но зато взяла с собой Февраля, который, к слову, был очень дальним родственником и вряд ли его касались вопросы семьи, а также ее проблемы. Жуколап явно показывал свое настроение против присутствия именно здесь глашатая, так как вряд ли мать пустила его лишь по одним кровным связям - Февраль для Соколицы был, считай, никем, лишь правая лапа предводителя. Конечно же, было весьма не красиво со стороны ученика так яростно смотреть на наставника, но проблемы семьи уж его точно не касаются. Тот, казалось, не обращает свое внимание на своего оруженосца, его взгляд устремлен на Соколицу, которую явно что-то тревожит, ее что-то грызет изнутри. Сожаление поразили все сознание Жуколапа, и он забыл про существование каждого присутствующего, не считая матери. Сейчас, когда мать выдаст всю проблему, он подойдет к ней и обнимет, начнет успокаивать и говорить, что это пустяки, что не такое переживали... Чувство заботы охватило болезненного, который, вспомнив про свой недуг, закашлял, кажется, возвращая себя в реальность, потому что он вновь увидел Февраля, который тут не к месту, а также своих сестер и брата. А потом... Мать раскаялась.
По мере того, как она говорила, у маленького Жука поднималась холка, а взгляд его наполнялся удивлением, а после яростью. Непонимание, гнев, опустошенность. Зачем она сделала это, зачем она изменила отцу, да и во время беременности? Все желание поддержать в миг пропало, хотелось лишь уйти к себе в палатку и уснуть. Тяжелая правда, но ведь он сын своего отца, а не какого-то там Косули! Жуколап с сожалением глянул на брата.
- И откуда нам знать, что Волкодав наш родной отец? Быть может мой отец - он? - указал на Февраля, хотя было бредово, окрас не похож, да и схожи наставник и ученик лишь размером ушей, - Или какой-нибудь там Косуля?! Да как ты посмела так оскорбить нашего отца! - Жуколап просто трепыхал от гнева, он был готов получить по морде за такие слова от глашатая, но потерпеть такого унижения он не смог! Родная мать спит с кем попало, а после жалеет. Да так ни одна кошка не поступит на ее месте! Оруженосец даже не хотел говорить об этой правде, ему стало бесконечно жаль своего отца отца, а также брата Полунника, который всю свой малую жизнь считал его родном отцом, а тут такая история! Да уж лучше бы Соколица держала эту тайну до конца дней своих, а не так... Жуколап фыркнул и отвернулся, ему было противно видеть ее наигранные слезы... Она сама виновата в том, что совершила и пусть получает ненависть его, пусть даже остальные останутся верны матери, но Жуколап... Нет, он больше знать ее не хочет, она разрушила его мир.

Отредактировано Жуколап (2014-11-04 23:48:54)

Поллунник сидел справа от Февраля, ни на кого особо не глядел и изредка бросал тихие, плутоватые взгляды на глашатая. Ему казалось немного забавным это наистраннейшее собрание, особенно при таком важном лице. Но котик совсем не робел перед этим холодным соплеменником, потому что однажды им уже удалось поладить, и голубоглазый с тёплым чувством вспоминал тот вечер на Главной поляне, когда правая лапа предводителя степенно произнёс: «Здравствуй, Лунтик». Это «Здравствуй, Лунтик» отпечаталось в памяти травника, а сейчас он сидел рядом с Февралём и был уже на ступеньку ближе к нему, чем тогда.
Но вот Соколица привела Золу и Жуколапа, и последние, как и всегда, выглядели будто чем-то недовольные. Их вечно отрывают от заслуженного сна? Им не дают законного куска мяса? Нет, это просто Зола и Жуколап, которых муха ещё в детстве укусила – одна на двоих. Когда мать уселась перед слушателями, то на морде её сына появилось сиюминутное выражение тревоги, но тут же оно сменилось просветлением и подбадривающей полуулыбкой. Лун никогда не показывал всего себя, не мог сделать полного, законченного жеста – улыбки или крика, но при этом он не становился лицемером, но он всегда делал максимально возможное для тех, кому плохо – это ведь был его долг, в самую первую очередь, хотя, по правде сказать, дело-то было как раз-таки не в этом. В любом случае, котик попытался вселить в Соколицу хоть каплю уверенности, своей улыбкой сказать, что её семья – с ней, а значит, ей нечего бояться.
– В общем... П... Поллунник... – пятныш, рассматривающий жучка под лапами, с готовностью поднял свои большие очи на мать, считая, что это обращение к нему и сейчас последует какая-нибудь просьба, но он ошибался: он спутал обращение с радикальным началом страшного повествования. – Он не сын Волкодава. Он сын Косули.
Единственная реакция, которой удалось дождаться от этого чёрно-белого котика – поднятые брови и округлившиеся глаза. Он жадно глядел прямо на Соколицу, пытаясь прочесть в её взгляде: не шутит ли она с ними? Да, странный предмет для шуток, но если это правда, то всё становится ещё страннее. Как и следовало ожидать, Жук и Зола, не церемонясь, тут же высказали свою позицию. Когда последняя ударила кошку, то Поллунник вздрогнул, будто бы ударили его. Стоило только Золе отойти, малыш побежал к Соколице, уткнулся носом туда, куда пришёлся сильный удар чёрной лапы. Древесный молчал, с закрытыми глазами прижимаясь холодным носом к матери, но сейчас он не чувствовал себя непосредственно сыном, а больше целителем, который должен забирать боль, впитывать её в себя.
– Это, наверное, трудно, но нужно закончить это сейчас, – шепнул голубоглазый воительнице, и вдруг сам для себя осознал, что он совсем ещё не подумал о своём мнении. Ему было так важно, чтобы Соколица набралась смелости и закончила своё признание, то есть рассказала всё чуть подробнее. Они были её детьми, они имели право знать. – Просто объясни, как это могло произойти… Потом будет сложнее.
Поллунник чувствовал, что нужно было добавить что-то вроде: «Я обещаю, никто больше не посмеет обидеть тебя», но он был не в силах дать такое серьёзное слово. Он до сих пор, не определился с чувствами к матери, что предстала пред ним в новом свете, но ведь должен быть у этой неправдоподобной истории свой зачин? Может, тогда всё станет куда яснее. Но даже если б Лун и не смог простить кошку, то он никогда бы не отрёкся от неё как от королевы племени. Всё же она старалась, воспитывала их, и, может быть, была плохой женой, но старалась стать хорошей матерью.
Теперь сходство Косули и его сына казалось очевидным, даже бросающимся в глаза. Лун закрыл их, сгорая от обиды и стыда. Да, они были так похожи, и стоило бы это заметить уже давно. Как кот примет новость об отроке, появившемся изниоткуда?