Ты уютно устроился где-то в недрах сознания этой кошки, которую ты ненавидишь. Впрочем, это чувство совершенно взаимно, и тебе нет нужды хоть как-то пытаться угадывать ее настроение - оно всегда одно и тоже.
Ты встретился с ней давно, по своим меркам - пару вечностей назад, по исчислению же живых прошло около десятка лун, хотя ты считаешь, что считать прохождение несуществующего для тебя светила сквозь небо достаточно глупо, а эти идиоты-воители только и делают, что посвящаю жизнь какой-то чепухе, вместо того чтобы окунуться в пустоту всей душей. Вот.

Рядом с тобой парит изумрудная дымка, кричащая о твоей смерти. Ты ее любишь - она такая красивая, словно сестра вселенной. Лаконично говорит о твоей принадлежности к темным духам, которые просто обожают насылать на кого-то проклятья. А именно этим - насыланием - ты собирался заняться прямо сейчас, с этой кошкой и желательно с мучениями. Твои запросы несколько высоки при твоем уровне навыков - практически нулевым, как не странно - но однако ты уже пытался и у тебя получалось. И это "получилось" вылилось в сладкую, словно вино, вражду, которая так утешает тебя после смерти. Хотя наоборот - этот кусочек жизни дает забыть, что ты в раю, совершенном месте. Иначе бы ты сошел с ума там, где все идеально. Такой вот парадокс.

В любом случае, эта капелька ненависти неплохо дополняла твое существование, а еще служило практикой для повышения умений, так что тебе не было причин жаловаться и плакать в чье-то плечо. Даже просто с кем-то встречаться причин у тебя и при жизни не было - кроме тех дней, когда ты был в глупом племени. Буэ.

Отбросив свои размышления о былом, ты, черный дух, уселся поудобнее в пустоте, и язвительно начал:

- Еще не подросла, да, Тростиночка?

Ты подпрыгиваешь вверх, на невидимую ступеньку, и слегка паришь, словно в облаке изумрудного тумана. Ты смеешься, оскалив зубы, и всматриваясь прямо в глаза кошки, которая доставляет тебе наслаждение уже целую вечность. Ты вновь взмахиваешь лапами, спрыгивая вниз, прямо на уровень смертной - как же ты низко пал. Однако, результат стоил ущемления гордыни.

Ты приближаешься прямо к ее морде, исказившийся от страха - о, как ты любил этот лик. Они боятся тебя, жалкие коты,  боятся пустоты и бесконечности, сути всей вселенной, бегут в ужасе от посланников иного, словно котята от лисы.
Какие забавные, не правда ли?

Ты снова смеешься, взлетая, сжимая в лапе невидимый бокал, в котором плещется хмельная влага злости и страха, которые смешались в страшный яд, яд, состоящий из собственных иллюзий, отраву, которые смешала себе кошка, запертая в рамках иллюзий и эмоций, а ты - а ты что?

Ты выливаешь этот яд вниз, и вновь садишься на зеленый туман собственной смерти, готовясь продолжить разговор.

- Знаешь, Тростиночка, ты - как глоток жизни в пустоте. Ты заставляешь вспомнить, что есть еще такие твари, под названием "живые коты". Эти звери причинили немало бед, и я намерен отомстить. Ведь я могу, знаешь. Пока только слабо - но и это "слабо" сводит с ума. А что будет, когда я узнаю загробные секреты?

Обрывок фразы слетел с уст, и больно ударил кошку по морде - пусть это произошло только в твоих грезах, но все же это было, даже только и в пустоте. Ты думал, как же еще поиздеваться над кошкой.
По имени ты называть ее не любил. Это ставило ее в один ряд с духами, высшими существами, которые имели имя и не были рабами сказок. А эти "живые" - были. По крайней мере, большинство.

Ты только недавно узнал, что способен насылать наваждения. Невидимые картинки, миражи, но они пугают. А если подобрать под жертву - то и сводят с ума. Именно это ты хотел сделать, когда она проснется.

Она думает, что я вижу ее только во снах. Как она удивится, когда я застану ее в патруле! Или посреди тропы появится воскресший мертвец... Неплохо, очень неплохо.

- Тростиночка, приготовься к патрулю. Завтра тебя ждет трудный день - язвительно проговорил я, и исчез из ее сна в облаке дымки.

А ты времени не терял.
Ты - Наблюдатель, готовился к тому, чтобы создать свое творенье, призрак смерти посреди жизни, который испугает ее... Надеюсь. Осталось лишь решить.
Ты идешь по бесконечному лесу, одинокому, тихому. В голове кричат птицей воспоминания, но ты отбрасываешь их, пуская в клетку-сознание совершенно иные думы. Мысли о том, как заставить ее трепетать от ужаса, а не скалить зубы в ненависти.

Ты считал, что живые должен испытывать священный трепет перед духами, но не яд, иначе выходит паршивая вражда. Между живыми котами - пожалуйста, им достаточно и дешевого пойла. Но нам, призракам, нужно вино. Терпкое, обжигающее, созданное словно специально для аристократов.
И ты создаешь этот нектар злости, ненависти, ужаса и принижения себя же. Ингредиенты уже лежат - твоя сила, ум, Тростиночка.

Ты взлетаешь в бесконечность, а из лап течет изумрудный гель, затапливая твой личный мир-Темнолесье. Пусть он существует лишь в фантазиях - но для тебя он материален.
Изумрудные узоры на теле горят огнем, глаза застлал туман, искрясь сотней лучей, а от тела летят клубы пара, в которых картинками сменяется жизнь Тростинки. Ты глядишь на них, и узнаешь о ней все. Ее страхи, желания, любовь... Любовь, вот оно! Вот она - ниточка, обвившая сердце.
Ты знаешь, что манипулировать легче всего теми, у кого есть привязанность к кому-то. Именно к кому-то, и желательно к одному - смерть любимых страшит больше всего. А тех, кто не хочет, чтобы об любви прознали - пугает тайна, которую можно раскрыть. Если смешать смерть и секрет в одном флаконе, получится адская смесь. Именно ее ты и создашь.

Когда ты исчезал в паре, на земле уже был день, и Тростинка была в патруле - еще лучше, чем ты рассчитывал.

Но для начала ее надо запугать.

Ты втек в ее сознание по ручьям, видимым лишь призракам, и язвительно прошептал:

- Я знаю все твои секреты.

И тут же пропал, вылетев духом из ее тела. С лап все еще стекала зеленая вода, которая сливалась в картинку смерти кота, которому Тростиночка отдала свое сердце - и совершенно напрасно.

Его тело терзали падальщики, его кровью были измазаны морды собак, а над кишками кружились вороны, готовые пировать. Прекрасная картинка, на мой вкус.

Вначале я просто парил над землей, смотря на Тростиночку, на ее реакцию, наслаждался, словно вонзая зубы в ее шею и выпивая ужас. А потом перевел взгляд на рассветное небо.
Как давно я не видел природы. Как солнце переливалось в пурпурных, красных, нежно-розовых волнах горизонта, ныряя в голубой зенит на небосводе, раскрывалось словно цветок розы, а с его лучей капал невидимый раскаленный янтарь. Медовые облака лениво перекатывались, создавая трон для своего царя-светила, которое освещало пар изнутри, окрашивая их во все цвета радуги. Радуга... Воспоминания о ней всегда были обрывочными, казалось, я видел ее еще в далеком детстве, когда даже не осознавал себя. Я надеялся обернуться и увидеть ее дугу, но узрел ослепляющую белизну снега, сверкающего на солнце тысячей глаз. Небо под ногами, звездная дорога. Я всегда называл зиму, еще в прошлой жизни, порой, когда сам космос падает вниз, давая нам возможность наслаждаться им.
А еще я впервые за множество пустых вечностей услышал, увидел птиц. Снегири сидели яблоками на ветвях и тихонько что-то ворчали под нос, а подпевали им свистящая стайка свиристелей с синицами вперемешку. Я вслушивался в этот оркестр перьев и клювов, растекаясь, наслаждаясь, мечтая заполучить кусочек своих грез - перо, которое я несомненно добуду, так или иначе, рано или поздно.
Как же очаровательная Земля, которую облепили паразиты-коты, отравляющие ее суть. Они сосут ее кровь, охотятся, убивают, истребляют. Я их ненавижу, я хочу убить их, а загробный мир дал мне шанс расплатиться с должниками.
Я был готов к театральному представлению.

С лап еще текли остатки наваждения, но не смотря на это я взлетел в небеса, к бутону солнц, а потом соколом упал вниз вместе со свитой пара, дыма и изумрудного дыма. Прекрасное зрелище, которое к сожалению видела лишь Тростиночка. Она видела, как горящий зеленым пламенем кот стрелою несся к земле, пытаясь уничтожить ее, а реальность отваливается кусками от его жара. В нескольких миллиметрах от земли я застыл в столбе полыхающего дыма и пара, который закручивался в фигуры, а потом сгорал. Из глаз вылетели светлячки, но в мгновенье сгорали на обжигающем солнце и падали вниз, исчезая окончательно еще в воздухе, оставив после себя только едва заметную сладостно пахнущую дымку. С лап стекала алая кровь, обжигая тело земли, а та корчилась от боли, но не могла показать это. Ужасное мучение - чувствовать, но не прекратить. Просто невозможно залечить рану. Пусть раны духов несуществующие, они пропадут, а живые? Они роют норы, терзают Землю металлом и камнем, унижая ее, нанося ожоги кровью от сражений, убивают ее детей-зверей. Вы спрашиваете, почему призраки так жестоки? Они любили природу, землю, пустоту, вечность. А смертные их ненавидят, ну, или не доверяют, не любят. И мы смотрим из под земли на то, как мучается в тисках наша любимица-земля, неспособная что-то сделать для прекращения пыток. Разве не худшая судьба?
Однако, даже тут, есть свои герои. Те, до кого не добралась чума безразличия. Они охраняют нашу мать-природу, защищают, представьте, даже среди людей есть эти рыцари зеленого листа.
Их я никогда не трону, даже если мне предложат душу взамен.

Но вернемся к наваждению. Она выглядело действительно ужасающим, я уже сам поверил в реальность поморников  и шакалов,  но вовремя одернул себя, ведь негоже рыбаку попадаться на свой собственный крючок. А Тростиночка? Она тоже повелась на мою ловушку. Она стояла раскрыв рот, пытаясь оправдать иллюзия происходящего, но не верила сама себе, а то мне и надо было. Ради огонька страха в ее глазах я уже не жалел о потраченном времени. Но спектакль не закончен, это лишь антракт.

Я появился рядом с несуществующим трупом ее возлюбленного, оскалив клыки в едкой полуулыбке, а с лап будто бы стекала темная кровь. Все было сделано для того, чтобы кошечка подумала, будто я убийца ее кота сердца и души. Ха-ха.

Я стоял в облаках пара и дыма, демонстрируя оскал, удерживая паузу, дабы у нее было время все осмыслить, а после заговорил ядовитым, едким голосом:

- Ну что, Тростиночка, как прошел твой день?

А после подарил ей свою самую ослепительную улыбку, которая затмила бы солнца, будучи светилом. Я сидел на незримом троне дымовой завесы, сжимая в руке нематериальный скипетр из пара, а еще хохотал. Громко и с наслаждением, звуки этого громогласного смеха отражались от небосвода, падая вниз, в бездну, догорая словно угольки. Забавно, не правда ли? Заслужить уважение ужасом. Наверное, так поступали древние вожди, сейчас так делают духи Темнолесья. А Светлолесые, павшие, потерявшие остатки гордости, помогают смертным. Они больше не аристократы - они приравняли себя к нищим живым, они презирают обычаи предков. Я ненавижу их сильнее, чем этих котов. Ведь они могли стать такими как мы - теми, кто не потерял достоинства, те, кто не пали под взглядом уничтожителей земли, а стали им царями, хозяинами, повелителями.

Но не будем о этом мусоре. Я услышал фразу Тростиночки, когда та еще не заметила меня в водовороте дыма:

  - Нет, нет, нет, нет. Черт тебя дери, это не правда!

Ха-ха. Это правда, жестокая правда. Пришел твой король, отбей же ему челобитную.