Юный воин любил просыпаться как можно позднее, а лучше - вечером. Безусловно, не считая патрульных дней, но, что поделать? Юный кот  привык отдавать предпочтение ночным тренировкам. Тогда из воинов никто не мешает, луна и звезды, такие бесконечно дальние и близкие - освещают путь, и ничто, казалось бы, не отвлекает  от размышлений о прошедшем дне, постройках плана будущего и тренировок. Во время таких ночных вылазок, Зерновка заметно покрупнел. Безусловно, кот все еще немного ел, поэтому имел очень стройное тело, но истинное телосложение речного льва так же и скрывало стройность. Средней длины, местами длинная шерсть на загривке и грудке, а так же на некоторых местах лап и хвоста подчеркивали перекатывающие мышцы. Конечно, до крупного воина ему еще очень и очень далеко, так как юный воин был пока еще молод, но со временем, по подсчетам, из него мог выйти воин из разряда: «Очень-Даже-Ничего». Во времена ученичества (а это было зимой), котик был совсем худощавым и подтянутым, посему старался действовать на старших воинов, вроде грозной Крик Журавля и, конечно, наставника Шелкогрива. Зерновка не знал, куда делся последний, но должен отдать ему должное за грубый и жесткий нрав, благодаря которому Зерновка научился различать свое место, а так же относиться к воинским обязанностям со всей серьезностью. Вот, и пришла пора просыпаться, а просыпался кот тяжело, особенно, без своей воли. Грозе пришлось его еще некоторое время попинать, после чего юный кот собрался с силами и продрал сонные глаза. Зевнув так, что едва не вывернул челюсть, он поперся к выходу из лагеря, не забыв поздравить свое любимое сердце с добрым утром. Там, у выхода из палатки, на поляне сидел крупный кот серебристо-белого окраса. Буран, брат Грозы... Зерновка не любил подобные знакомства, так как сам, по сути, являлся очень робким и малоразговорчивым котом по натуре своей, а уж таких выдающихся котов, как Буран - и вовсе побаивался, но скрывал за маской безразличия свои истинные чувства и эмоции. Не боялся он открыть маску лишь перед близкими и родственниками, а с Бураном они сейчас мало знакомы, чтобы делиться вот так, и сразу чувствами и мыслями. Зерновка посмотрел вслед убегающей к своему брату кошки и заподозрил что-то неладное. Еще, спросонья, его окружил запах чего-то очень родного, что он никак не мог уловить, но сейчас в его сознание закрались некоторые подозрения, но пока он откинул их в сторону, решив, для начала, уступить вежливости и подойти к Бурану, чтобы поздороваться. Песчано-палевая шерсть кота линяла от жары, но он тщательно ее вылизывал, чтобы не оставалось скатывающихся комочков шерсти. Голубые глаза на миг сощурились, а потом он склонил голову в легком приветствии:
- Здравствуй, Буран. Как настроение? - спросил юный воин, слегка склонив лобастую, широкую голову к боку, после чего устремил теплый, полный любви голубоглазый взгляд на Грозу, то и дело снующую по поводу и без.
- Гроза, с тобой все хорошо? Не замечал раньше за тобой такой возбужденности, - покачал головой воин, после чего подумал, что, наверняка, такое состояние сказалось из-за плавания. Как-никак, сначала пошел адреналин, а после и.. мхм, нечто похожее и усталость, посему из-за множества новых событий за одну ночь и сказалось такое состояние. Зерновка, наконец, поймал в свои объятия кошку, потершись щекой о ее щеку: - Кажись, вы меня разбудили для охоты? Чего тогда ждем? - прозевал воин, перешагивая через лаз, в сторону ивовой заводи.

Ты еле волочил лапы. Связано это с жарой... или напрямую с беременностью своей любимой сестрицы? Ты морщишь нос, на приветствие Зерновки, бросив скупое:
- Добрый день, - в его сторону, тут же минуешь небольшую корягу по пути через тростниковый лаз. Тихо рычишь, когда кто-нибудь делает попытки тебя обогнать. Сейчас идешь впереди, нос воротя от этих телячьих нежностей. Самому-то не о ком заботиться.
- Оставьте свои проявления любви на потом. Ну тупой, уже понял... Ну, хватит миловаться! - рычишь ты, ведь веришь, что никакой охоты быть не может, если ты не сосредоточишься на исполняемом действии. Нет, ну серьезно, ведешь себя будто наставник с двумя маленькими котятами.
Ты поводишь плечами, рассеяно глядя вокруг. Сейчас идешь выпрямившись, вздернув подбородок. Обычно ты никогда не охотишься в Ивовой Заводи, считая это место непригодным для охоты. Тут витают странные ароматы, которые в свое время тебя достаточно пугали... да и сам-то ты в ученические времена заглядывал сюда только под присмотром Львинозвезда. Сам бы не рискнул. Странное место...
Ты недолго провожал мраморную спину взглядом, лишь слегка приподняв брови. Упрямая, как баран... Но это одна из особенностей вашей семьи, так ведь? Привыкай, Буран, привыкай. Скоро такие же "барашки" заполонят всю Детскуя, вопя и кусаясь. Фыр...
- Гроза... - начал было ты, однако эта уже голову вздернула и убежала в заросли осоки. Ну, камыши-тростники. Неужели нельзя хотя бы минуту постоять на месте? Тем более, в ее-то положении. Ты кивком прощаешься с Зерновокой, утрусив в сторону пологого берега. Там более или менее мелко, можно поохотиться на мелких представителей речной фауны. Ты становишься в воду по щиколотку, с интересом приподняв уши - охотник.. выслеживаешь, как рыба просто плавает между твоих лап в прозрачной водице. Твой шаг поднимает столп ила, который до этого мирно лежал на дне, при этом спугнув рыбешку из твоих лап. Ну, где же это видано, чтобы ты сдавался просто так. Естественно, тебе нужно окунуть свою бестолковку в ледяную воду, чтобы окончательно убедиться, что рыба сама в твои зубы не заплывет. На это ты обиженно фыркаешь. Вторую рыбу тебе тоже, правда, неизвестным макаром, удалось спугнуть... при чем та выскочила, будто маслом намазанная уже из сомкнутых твоих зубов. На тебя так действует жара, Буран?
Ты слышишь гулкий "БАБАХ", приподняв уши оглядываешься назад, когда твоя нелетающая сестрица выносит вердикт о том, что с ней "все нормально". Ты закатываешь глаза.
- В ближайшие пять минут попробуй не свернуть себе голову, ладно? - после ты отходишь немного в сторону от места действий, дабы глянуть очередной раз в воду и окончательно лишиться настроения. Однако, в этот раз тебе везет, ты, подвернув лапу, плюхаешься в воду, всем своим весом придавив небольшого дохляка, который выпрыгнул из-под тебя, будто ошпаренный, но... не тут-то было! Ты не отпустишь единственную за сегодня добычу, поэтому звонко захлопываешь пасть точно на том месте, где тело плавно перетекает в голову. Окунек перестает дергаться.
Ты выбираешься из озера, подойдя к стволу старой Ивы, где уже уселась твоя сестрица, кстати, с пустыми лапами. Ты не удивлен, посему даже бровями не повел на столь жалкий результат охоты. Став подле нее, ты отряхнулся, приподняв усы, положил перед ней небольшого окунька.
- На. Ешь. Тебе скоро орду целую кормить, мамаша.

Юный воин глубоко вздохнул, после чего переплел свой хвост с пушистым хвостом любимой воительницы. Сейчас, когда кошка самостоятельно подтвердила слова Бурана о своей беременности, кот даже слегка задрожал от внезапного облегчения. Все-таки, это не страшно. Его мать переносила такое состояние, как и остальные матери других котов всего Речного племени, и, практически все остались живы-здоровы. Бывали и единичные случаи, когда королевы во время родов не выживали... Но об этом воин даже думать не хотел, а вернее - заглушил начавшуюся было мысль еще вначале. Кот так же обеспокоился, когда кошку обильно вырвало в кустах, но по матери и другим королевам племени он знал, что это для беременных - это нормально, посему более-менее успокоился. Заметив то, как Буран стал отдаленно себя чувствовать, а так же ревниво сверкать глазками в сторону Зерновки, поэтому он сразу же почувствовал себя не в своей тарелке, как говорится. Естественно, юный воин повел себя очень эгоистично, прижимаясь и проявляя нежность к Грозе, даже не познакомившись толком с Буром. Наверняка, брат его любимой воительницы посчитал это дерзостью и даже начал ревновать юного воина к своей сестре и чувствовать себя отчужденным, поэтому и появился сварливый тон, грубость со стороны и прочие взятые. Зерновка, как сторонник мира во всем мире, естественно, захотел решить эту проблему, причем сразу и безговорочно. Жаль, что это будет не так-то просто, ведь к таким воинам требуется совершенно другой подходит, и вряд ли одним разговором можно что-то решить, но все-таки, попытка - не пытка. Зерновка решил начать издалека... Нет, лучше - сразу к делу. Коротко. Ясно. Понятно, и, естественно - серьезно, без каких-либо на то непоняток:
- Буран, - начал воитель, пока Гроза отошла, чтобы привести себя в надлежащий порядок: - Я думаю, что когда-то и ты любил... И знаешь, на что похоже это чувство. Оно может возникнуть как постепенно, так и внезапно. В нашем с Грозой случае - это второй вариант, вернее, все началось с дружбы... Но не суть. И, я просто на полном серьезе хотел бы сказать, что друзья и братья Грозы - друзья и братья мне, и ты ни в коем случае не должен отдаляться от нас. Конечно, наша семья может пополниться еще и моими родитлями и братьями с сестрой, но я думаю, дискомфорта ты не испытаешь особого. Они очень хорошие воины, добрые и доблестные, и я хотел бы, чтобы ты был так же и моей семьей. Нашей. Иначе вражды, отчуждения или еще чего - я не позволю, это выглядит глупо, и никаких плохих намерений я не хочу сделать Грозе, наши отношения - серьезны, но и мы не забываем о дружбе и о семьях, - проговорил кот медленно, обдумывая каждое слово, и с серьезным блеском в голубых глазах.

Ты выслушал все, что они хотели тебе сказать. Да.. представьте, им удалось задеть твои чувства. Однако, ты выпрямился, возвышаясь над молодым Зерновкой. Если он хотел разговор по душам - пускай получит.
- Не нужно учить меня тому, что такое любовь. Да, я тоже любил. Только моя любовь умерла. Утопла в луже крови. Своей крови. В родах. - ты наклоняешь голову так, будто объясняешь голову что-то непонятно, - Львинозвезд был моим наставником. А так же мой дядя. Не нужно мне описывать свою семью. Ясно? Не нужно. - твой голос напоминает хриплый рык. И... так и есть. Ты еле сдерживаешься от того, чтобы не проорать в полный голос.
Они... они просто не понимают, что ты не хочешь, дабы твоя единственна сестра... единственная родная душа погибла, закончила так же, как и любовь. А она тут же бросается на защиту своего женишка. Ха... все так, как ты и думал. Ты все таки остался один, Буран. Ирония судьбы? Ты лишь фыркнул, вздернув подбородок. Но... ты знал. Ты всегда знал, что твоя сестра более чувствительная, чем ты сам. Ты есть одна сплошная непроницаемая снежная глыба, которую никогда ,собственно, не заботили проблемы других.  Ты склонил голову. Доволен?
- Беги за ней. И да... Если ей действительно так угодно... я не приду.
На этом ты заканчиваешь разговор, поставив жирную точку. Честно говоря, сейчас в груди что-то неприятно ноет и тянет... Стоит только скрыться в зарослях папоротника, как тихий шепот вновь заставляет вздыбить загривок.
- Буран, я всегда буду рядом, следить, помнить...
И тут тебя пробирает. Опять. Опять эта чертова истерика, которую ты сам просто так успокоить не можешь. Ты тяжело дышишь, скорее хрипишь. И... слезы...? Слезы катятся из глаз, намочив шерсть на глазах. Она была у тебя. Но ты ее потерял. Потерял точно так же, как и Стрекозу. Может быть, навсегда.
Стоит вернуться в лагерь, как ты сразу же заходишь в палатку воителей, оттягивая свою подстилку в самый дальний угол. Туда, где никто тебя не найдет. Туда, где можно будет закрыться в своем собственном мирке.