- Да ваще отстой! Вот не живется им на своих территориях – к нам прутся! А мы, несчастные, должны в удвоенных патрулях горбатиться; да ведь это жесть! Я загребся вечно докладывать о дебильных одиночках бате!.. Последний раз, когда я зашел сказать о запахе на Ручье, он миловался – о, какое смешное совпадение! – с Ручей!!!
Медобок рвал и метал. Ничто не бесило его так, как учащенные патрули. Почему он, законопослушный (почти) воин и трудолюбвый (с натяжкой) охотник должен еще и патрулить по пять раз не неделе из-за каких-то долбожуйных бродяг? И ведь – со смеху умрешь! – в патрули ставят именно воителей, а не оружиков, потому последних, таких бедняжек, могут нечаянно убить!!!
Гневу Мёда не было предела.
- Серьезно, первую одиночку, которую я увижу – я ей букет роз подарю… в одно место! И дам ей покушать… мою лапу с выпущенными когтями! И отведу ее погулять… в болото, дери меня дух, чтоб им пусто было, и болотам, и духам, и разбойникам! Ты представляешь, какая наглость: прийти на место, где просто провоняло нашими телами – нашими и деревяшек – и, простите, насрать там! Метки наши перебить и добычу нашу украсть! Вон, Темнолесье! Пятьдесят гектар добротного леса – это только то, где я гулял! Охоться – не хочу! Я в Темном лесу однажды глухаря поймал – да эти угодья просто трещат от ползучей, летячей и ходячей жратвы; но нет, эти наглые пройдохи обязаны портить жизнь мне! Мне! Сыну Львинозвезда и Ручей! Воспитаннику Крик Журавля! Брату храброго борца с призраками Тучел… Ливня!
Медобок пихнул братца – что ни говори, а без Туча он бы никуда не пошел. Да что не пошел – и не придумал бы такого!
- Я думаю, мы прославимся во веки веков. Наши имена будут помнить как минимум три тысячелетия, а то и дольше. Красота, ага! Будем героями племени… сам Звездолом будет нас бояться, а Львин будет менять нам подстилки. И нас больше никто… никогда… не засунет… в чертов патруль!
И, восклицая “к ежам патрули!”, Медобок засеменил следом за несомненным лидером их маленького, но гордого карательного отряда.
Ночь была красива. Очень красива. Прохлада опустилась на землю; настала благословенная свежесть;  вокруг застрекотали радостные цикады. Уханье совы ласкало слух, редкий ветерок теребил шерстку, лунный свет облил уши, спину и хвост двух пришельцев. Путешественники шли в покое и дружбе, довольные своей дико незаконной вылазкой. В смысле, их же никто не отпускал.
Вскоре целеустремленные коты достигли границ Темнолесья, и тут Мед испугался: а стоит ли оно? Ладно бы, если б рядом была пара-тройка старших воителей, а лучше – предвод, но вдвоем… Однако, взглянув на твердого и самоотверженного Ливня, Медобок заразился его решительностью и уверенно последовал за братом во тьму.
Правда, сначала он залюбовался звёздами (возникло желание найти Кассиопею или там Стрекозу), но тихий оклик Туча увлек его вглубь леса. Коты шли долго, и многочисленные созвездия освещали их путь, будто бы благословляя на отважный поход. Или, напротив, пытаясь предупредить, что этого делать не стоит: зависит от того, как интерпретировать их яркие подмигивания.
Быстро сказка сказывается, и всё же они пришли в Земноморье, где их встречали первые лучи поднимавшегося из-за моря солнечного диска и крики нетерпеливых пестрых петухов. Медобоку Земноморье не понравилось ни капли. Прям настолько ни капли, что это стоило выделить курсивом. Тут было грязно, шумно, пустынно, одиноко, вонюче, дико, непривычно, неприятно, жутко и так далее; привычные деревья отступили, зато появилась новинка – впервые встреченные Двуногие, которые оказались самыми страшными уродами, которых только видел Медобок на своем веку. Страшнее речной коряги в темноте, страшнее масок в Доме Лесника, страшнее мертвых котов… но Мёд, конечно, не испугался. Чего ему бояться – рядом бравый Туч!
- Черти мохнатые, да ты посмотри на них. Страхолюдины. Бр-р. Хорошо, что я не Двуногий! А как думаешь: если домашний котик долго живет рядом с ними, у него тоже шерсть выпадает?
Один плюс был в этом омерзительном местечке: тут была рыба. Очень много рыбы. Ее забах призывно бил в нос; казалось, тут была целая свелка еды из общей куче за две луны минимум. Медобок никогда не ощущал недостатка в пище и ее разнообразии, но сейчас он был ошеломлен. Столько рыбы (ее можно было взвешивать тоннами!) он не видел никогда.
И поэтому это место было адским раем. Жемчужина в куче навоза.
- Пф-фт, ты еще спрашиваешь! – ухмыльнулся в ответ Медобок, кое-как сузив распахнутые глаза-монетки до окружности миндаля. – Читаешь мысли, бро. Да, наверное, это традиция. Может быть, у них водоросли другие растут, или они рыбу чем кормят? Ну, я не в курсе, но ты посмотри: вон какой-то мохнатый кусок бродяги, - от него не пахло нарушителями границ, и Мёд не стал поднимать тревогу, - у которого шрамов до кучи, жрет краба… стопудово норм. Ты ведь не думаешь, что у здешних котов желудки другие?
На самом деле, если переесть морской рыбы, то с непривычки можно и травануться, но Ливня с Медобоком эта беда сегодня обошла стороной: повезло, наверное.
- Ваще, Туч, я тобой горжусь. Ты раньше был такой серьезный, прям будущий глашатай, не меньше. А теперь ты норм парень, настоящий мужик! Без тебя я пропал бы. Ладно, давай поймаем эту рыбу. Только я не пойму, тут как надо: просить или что?
Или. Мёд, как загипнотизированный, проследовал за Тучем (они поменялись ролями: раньше Мёд вляпывался первым в дерьмо) и уселся с открытым ртом, глядя, как его брат-Львиное-Сердце храбро прыгает на высоченный прилавок и утаскивает оттуда большую рыбу!
У Медобока слюна потекла.
- Вот это да! – замяукал он, и Двуногий обратил на них внимание; к счастью, Медобок уже закрыл рыбу своей массивной тушкой. Жирной, проще говоря. – Ну ты красавчик! Ну вообще! Черт, да если б тебя сейчас видела какая-нибудь самочка, она бы просто умоляла тебя сделать ей котят!
Да Мёд сам был в таком восторге, что готов был родить от Туча котят, но чего уж тут…
Медобок, наученный примером брата, решил, что воровать рыбу с прилавка – это легко, и дерзнул сам. Недаром говорят, что дуракам везет: Мёд и впрямь утащил вяленого бычка, анчоуса и свежую сайру. Последней он любовался, будто слепой – солнцем: она была такой ровной, длинной, стройной, вытянутой, так отливала чистым серебром и темной луной, что он чуть сознание не потерял от зашкала радости. Самое смешное, что он украл ее не с прилавка, а из-под прилавка – вот умора! Как будто ее кто-то ради него туда и положил. Красота.
- Вот это да… в рот мне лапы… блин, Туч, да мы же БОГИ! Какой у нас классный улов! Да я вообще больше на Реку ходить не буду – только здесь, только здесь… красота!
И Мёд взгызся в сайру, которая оказалась самой вкусной рыбой, которую он когда-либо пробовал.

Отредактировано Медобок (2015-01-05 22:12:36)

На Рынке очень много разнообразных запахов. Конечно, всё заглушает рыбья вонь (или аромат: кому как нравится); но подмешивается также запах протухшей кислятинки, и противных Двуногих, и паршивых собак, и каких-то непонятных напитков, и пыли, и грязи, и слякоти… и, конечно же, бродяг. У каждого одиночки свой особенный запах – и Медобок вслед за настороженным Ливнем почуял, что кто-то подошел к ним довольно близко.
Медобок повертел головой по сторонам, высматривая возможного будущего друга/нарушителя границ/интересного собеседника, но никого, кроме брата, чья привычная морда мельтешила рядом, не заметил и, пожав плечами, вернулся к поеданию сладкой сайры.
Резкий, истошный вопль Ливня “Рыж, сверху!” – такой громкий, что стало ясно, что сверху летит что-то похуже птичьих отходов или там лягушки – возвестил Меду об опасности. Кот едва не подавился куском рыбы, который застрял где-то в горле не слишком глубоко; времени избавляться от него не было – котик обернулся, поднимая голову вверх, и увидел такое, отчего глаза его выпучились. Да что выпучились – они должны были вылететь из орбит!
На него падал кот – не было времени понять, молодой или старый, самец или самка, главное – мелкий, но явно очень злой; промелькнула пестрая шерсть с черными лапами (как будто когти коршуна!), блеснули небесные глаза…
Мёд даже сделать ничего особо не успел, честно. Да, у кошек быстрая реакция, но не настолько быстрая, а Медобок вдобавок был чуточку тугодум. Чисто на инстинктивном уровне он попытался развернуться к противнику (уж ясно было, что это далеко не доброжелатель!) лицом, чтобы никто не сидел на его прекрасной спине, и выпустил когти приподняв при этом, естественно, лапы, чтобы ассасин наткнулся на преграду из шипов. Медобок сам не понял, успел он поднять лапы на достаточно высокий уровень или нет. Закружившись в суматохе начатого боя, Мед начал с того, что выполюнул (выкашлял) кусочек сайры (стоило надеяться, в морду нападавшему) и заорал неистово:
- СНИМИТЕ ЭТО НЕМЕДЛЕННО! Туч!
Но Ливень, кажется уже сам был слишком занят, чтобы помогать брату.