Утро выдалось свободным, поэтому кошка решила выбраться в Ельник. В конце концов, дни, отсчитанные Замёрзшему Камышу, стремительно сходили на нет, а попрощаться с любимой стихией хотелось. Снег так приятно и привычно скрипел под лапами, легко принимая форму широкой лапы речного создания, что абсолютно не хотелось верить в его скорое схождение. Возможно, в этом году морозы соизволят задержаться, и тогда можно будет лишние несколько недель наслаждаться веяниями севера? В это охота верить, только охровоглазая давно поняла, насколько глупо полагаться на погоду. Она слишком изменчива и нестабильна, за одну ночь можно заморозить Ивовую заводь, за точно такой же срок заставить весь настил, снежной пылью покрывший лагерь племени, сойти на нет. Поэтому нет смысла загадывать наперёд, по крайней мере, в этом деле. Особенно когда впервые за долгие луны в лапы упало такое удовольствие, как не загруженные делами часы, моменты, в которые можно просто расслабится и не думать абсолютно ни о чём, даже дышать исключительно для себя. Наверное, не будь это редкостью, процент удовольствия ощущался бы куда меньше, и в этом тоже есть своя ценность. Разве жалела о чём-то полосатая, с тяжёлым сердцем думала о том, что уже вечером нужно будет вернуться ко всей этой рутине? Нет, она любила свои дело, племя, семью, историю - то, что составляло часть её самой, без чего жизнь наверняка бы имела другой вкус. Ей не удастся узнать, какой именно, но гораздо важнее, что этого даже не хочется. Значит, всё находится на своих местах; осознание этого дорогого стоит.
Кошка остановилась и прислушалась. Где-то хрустнула ветка, и отчего-то звук сразу привлёк внимание. Возможно, природная настороженность - инстинкты подталкивают вести себя осмотрительнее, осторожнее. Махина даже улыбнулась тому, насколько отлажен этот голос подсознания, срабатывающий без какой-либо ощутимой для самой хозяйки мысли. Крик Журавля приоткрыла пасть и втянула морозный, колкий воздух, растёкшийся по нёбу. Судя по свежему следу, совсем рядом находился ворон, скорее всего, именно он стал причиной того самого хруста. Если всё так удачно складывается, почему бы не поохотиться? В конце концов, просто ходить для деятельной особы тоже было скучновато, особенно если заниматься этим предстояло продолжительное время. Сменив широкий и беззаботный прогулочный шаг на осторожную, вдумчивую рысь лесной охотницы, мэйн-кунша начала огибать широкие стволы, стараясь не задевать плечами еловые лапы, которые своим шуршанием могли спугнуть осторожную птицу. Через несколько десятков метров она вновь остановилась, чтобы внимательнее принюхаться и убедиться в сохранности запаха - мало ли ветер сыграл с ней дурную шутку? - но всё оказалось в норме, и охота продолжилась. Через некоторое время иссиня-чёрная птица предстала перед взором, вместе с этим открылась площадка, на которой предстояло действовать. Не слишком удобная, но всё это мелочи. Подкравшись на достаточное расстояние, речная прыгнула, вытянув когтистые лапы, только птица успела отскочить, пронзительно каркнув. К счастью, взлететь ворон не додумался, поэтому уже через секунду оказался сбит в сугроб и задушен.
Крик Журавля отряхнулась от приставшего к шерсти снега и собиралась менять направление, когда заслышала шум. Она бы списала это на патруль, если бы не различила осколки слов, которые никак не могли принадлежать членам Речного племени. Странно, но она не разозлилась. Эти речи не были похожи на угрозу - скорее пустозвон, хотя и он может быть опасен, учитывая накаляющиеся между племенами отношения. С другой стороны, разве не ясны те азы, которые озвучил некто? Рыбомордые и Опилкоголовые - они всего лишь поиграли в мир, но кровь предков не обманешь, а они воевали. Часто и жестоко.
- Ты искал меня?
Мягко отозвалась мэйн-кунша, выходя из-за деревьев. Она не знала имя юнца, что был перед ней, хотя видела его, наверное, на советах. Даже они для кошки - работа, поэтому не всегда удаётся переговорить с теми, с кем хочется, не говоря уже о знакомствах. Зато древесный её, кажется, знает; это, наверное, даже не удивительно. Без преукрас, разумеется. Кошка осмотрела самца бегло, но внимательно. Она умела оценивать противников, не страдала манией величия, осознавала свои силы, уровень опасности от всего соседнего племени, но не видела угрозы в этом конкретном воителе (или старшем оруженосце?). Есть такой вид агрессии, основанный на страхе... охровоглазая видела перед собой обиженного, обозлённого на весь мир котёнка - не бойца, просто мальчишку, которого задели. Это можно изменить. Силой. Жуколап прыгнул, но Крик Журавля не сдвинулась с места. Она подождала, пока половина полёта будет пройдена, чтобы понять, куда приземлится противник, а уже потом резко подалась в бок, развернув переднюю часть тела перпендикулярно задней, таким образом подставив под удар область чуть дальше от плеча, где-то на боку. И когти прошлись по шкуре, вспоров кожу, отдавшись болью. Сильной, но достаточной, чтобы опытный боец смог стерпеть её. По отгравированной полосами шерсти заструилась алая кровь. Мэйн-кунша казалась невозмутимой. Вновь повернувшись мордой к древесному, она проговорила всё также мягко - злиться на него отчего-то не выходило.
- Наставник не научил тебя правилам поведения? Или ты просто не чувствуешь метки? Потому что, мальчик, эта земля никогда не станет твоей.
Выпустив когти, речная резко выбросила вперёд лапу, метя куда-то вдоль щеки и попутно налегая на противника широкой грудью, чтобы после отстраниться на полтора прыжка. Она словно играла. Спокойно, ровно и со знанием дела. Здесь - территория её племени. Здесь её правила.

Место, которое сумел задеть Жуколап, было достаточно чувствительным к различного рода повреждениям. Не от того, правда, что само прикосновение к области приносило боль, как это могло случиться, например, с носом, просто кожа на этом участке при ходьбе или поворотах то растягивалась, то сжималась, соответственно, сама рана также оказывалась лишена покоя, что в будущем замедлит процесс её исцеления, а сейчас мешало образованию болячки. Именно поэтому даже когда основной поток крови прекратил орошать слегка подтаявший, заметно утоптанный снег, одинокие капли продолжали стекать по некогда серо-белой шерсти, причиняя дискомфорт. Но молодой кот был прав, когда подумал об опыте. Он решает далеко не всегда, абсолютно не всё, однако имеет место быть, что немаловажно. Когда за плечами оказывается не один, не два и даже не десять поединков, создаются не только необходимые умения оценивать, подбирать свой стиль или сохранять хладнокровие, выходит на несколько более высокий уровень болевой порог - сосредотачиваться в процессе, отталкивая умеренные боль и неудобства, представляется возможным с большей долей решительности.
Поэтому Крик Журавля удалось не то что заблокировать боль, но перевести мысли в другое русло. Она не думала о том, что новое движение принесёт обжигающее ощущение, не старалась как-то скрыться от него, весь организм был сосредоточен лишь на противнике, стараясь предугадать его движения, прикинуть оборонительную и атакующую линии поведения. К оруженосцу Древеного племени со временем это, скорее всего, тоже придёт на автоматическом уровне. Если, конечно, он научится контролировать свои эмоции, прислушивание к которым в бою зачастую смерти подобно. Возможно, именно поэтому так мало котов доживают до солидного возраста? Она просто поддаются безрассудству и не успевают скопить достаточно знаний, чтобы постичь азы самоконтроля.
А полосатая... она всё ещё играла. Наверное, пора было начинать злиться на самоуверенные речи этого мальца, но по-прежнему не получалось. Кошка чувствовала в них агрессию, злость, разочарование, только все они были не того уровня, чтобы вывести из себя. Или, возможно, не той направленности?
- Ты не пытался думать, а потом уже делать?
Наблюдая за тем, как идёт на таран юнец, поинтересовалась речная, дёргая самым кончиком пушистого хвоста. Она уловила момент, когда кот поменял направление, но среагировать на это уже не успела бы - её племя действительно чем-то похоже на неповоротливых мишек. Поэтому охровоглазая подпустила противника максимально близко к себе и даже допустила, чтобы её вновь задели - совсем рядом с раной, но немного правее и ниже. Крик Журавля схватила мальца за шкирку, и её болезненное шипение вместе с рядами острых зубов впилось в его шкуру, а после мэйн-кунша, не ослабляя хватки, развернула корпус, увлекая за собой Жуколапа, приподняла корпус в рывке и намерении отбросить оппонента на пень, из которого торчали неровные "осколки" щепок - дерево упало само, оставляя зазубрины заноз. Возможно, на одну из них напорется древесный? Наверное, полосатая была бы этому рада. Её бок горел огнём, шерсть активно пропитывалась кровью, но всё равно игра стоила свеч. Потому что это правильно, потому что так должно быть.
- Убирайся отсюда, мальчик.
С шипением выплюнула махина.