Как-то уж слишком морозно сегодня. И все же я выбралась из палатки, чтобы хоть немного размять лапы. Я быстро вышла из лагеря и побрела вперед, кажется, мое отсутствие никем не было замечено. В таком состоянии забираться куда-то далеко не хотелось, и я только вздохнула, вспоминая о тех деньках, когда ещё могла беззаботно скакать по лесу — т.е. степенно вышагивать, конечно, — не обремененная пузом, из которого вот-вот должно выбраться на свет потомство. Предстоящее приключение не радовало. Отнюдь, не имея возможности с кем-то поделиться своими переживаниями, я оказалась заложницей ситуации, теряясь в догадках о будущем и собственных силах.
    Быть может, мне следовало посоветоваться с Меридианом, но детская нелюбовь к целителям брала верх над осторожностью. Ничего со мной не случится, рожают же как-то одиночки, и у них под боком нет старого и сварливого травника. Как ни странно, именно сейчас я почему-то отчетливо вспомнила, что делали кошки, и какие советы им давали целители. Уже столько лет прошло, а я до сих пор помню эти детские глупости.
    Я смотрела перед собой и не видела ничего. Мой внутренний взор обратился к сияющей пустоте, которую вдруг вмиг озарила вспышка — это воспоминания стремительным потоком нахлынули на меня.
    Вот я бегу по лесу, хватаю ястреба. Птаха начинает со мной драку, но она уже заведомо проиграла. То было год назад — я была полна сил, мое тело не было обременено балластом. Я двигалась навстречу опасностям сломя голову. Даже не готовясь, не вставая в охотничью стойку, я с легкостью сцапала дятла. Забавно, что я секундой замешкалась, разжала лапы… и все равно добыча осталась за мной. Хорошо.
    В нос ударяет запах полевки — это уже реальность. Забыв обо всем на свете, я устремляюсь вперед, хватая нежданную добычу. И в этот момент меня пронзает боль. Я плюхаюсь на бок и понимаю, что подо мной как-то мокро. Черт.

    Тихо капает вода на грани сознания, в туннеле мокро и тепло, прямо в мордочку бьет затхлый воздух. Продвигаюсь на несколько лисьих хвостов вперед, сворачиваю влево и сладко вздыхаю. Наконец-то избавилась от смрада, здесь он до меня не дотянется. Наплевав на то, что путь из-за глупых предпочтений увеличится как минимум вдвое, что, возможно, даже придется плыть, но я избрала для себя дорогу, после которой мой нос сможет учуять хоть что-то.
    И пришла, как обычно, раньше всех. Успела даже немного вылизаться, все-таки привести себя в порядок не составит труда, было бы для кого, эти все-таки мои красоты не сильно оценят. Мои дорогие шпионы, которые сегодня не спешат появиться пред моими очами. Опоздание не всегда хорошо, и я начинаю мелко подрагивать — а что, если?.. Впрочем, мои опасения ложны, потому что они уже рядом, на своих местах, ровно вовремя и одновременно. Замечательно.

    Не совсем соображаю, как оказалась под корнями дерева. Что-то невообразимое творилось со мной, от чего хотелось выть на весь лес. “Как же больно! Лесник, если бы я знала, как это кончится, я бы убила тебя!” Как жаль, что он не умеет читать мои мысли на расстоянии. Зачем меня только угораздило прыгать за этой полевкой? Глаза мои расширились, я начала задыхаться от ужаса. По счастью, удалось быстро успокоиться, я попыталась дышать ровно, но, то и дело срывалась, пытаясь сдерживать крики. Нет, настолько сильно я не унижусь.
    Как же больно внизу живота, как сильно давит на бока. С трудом я поменяла позу, удобно устроившись и приложив голову к корням. Это было странное ощущение, потому что все, что ниже передних лап превратилось в один тугой, сплошной комок боли.

    — Тебе пора умереть, Пепелица, - чудовищный прыжок сверху сбивает меня с ног. Он начинает драть мой живот. Моя первая реакция — ступор. Как я могла проглядеть предательство. Остальные не мешают ему, но и не собираются помогать. Я понимаю их, ведь если я проиграю, они станут навсегда свободны, но что если я выживу? Большинство из них всего лишь домашние котики и не умеют драться, а другие одиночки лишь глупые слабаки. Здесь не так много противников, которые могли бы дать мне отпор.
    Я обмякла, мое тело стало податливым, противник полоснул меня ещё пару раз, а затем запрокинул голову и что-то прокричал. Это стало для него фатальной ошибкой — в этот самый момент я впилась ему в глотку. Совершив немыслимый финт, я резко оказалась сверху, прибила неудачника к земле и уничтожила предательскую заразу с корнем.
    — Ещё желающие есть? — тихо прорычала я. Ответом мне была звенящая тишина. Как же хотелось, чтобы они ушли и оставили меня в покое, но надо быть сильной. Если не дать отпор сейчас, найдутся другие желающие меня убить. — Следующую луну к вам придет другой кот, доложитесь ему. Если он посчитает вас негодными, то на следующий день вы будете уничтожены, — тихо прорычав последние слова, я ушла, оставляя за собой кровавый след.

    Это были мои котята. Я перекусила околоплодный мешок второго котенка я начала его быстро вылизывать. На вид оба были достаточно здоровы, мое маленькой убежище достаточно нагрелось, чтобы они не замерзли насмерть.
    — Ты будешь Энакин… а ты Люк… — сил почти не оставалось, я оставалась в сознании только благодаря чудовищному выплеску адреналина. Оценивая себя со стороны, я вдруг поняла, что мне повезло, что роды прошли успешно, и что я, наверное, даже умничка. Вот только повторить этого я не хочу, честное слово.

Отредактировано Пепелица (2015-02-04 00:34:43)

.
    Итак, поезд истории подал гудок и, медленно скрепя колёсами, двинулся к конечной станции.
    Первые лучи солнца коснулись и окрасили в золото шерсть незнакомки, что лежала на поляне, вытянувшись в привычной для неё размеренной позе, размышлявшую, видимо, о чем-то своем. Сейчас она как никогда походила на призрака, духа, что спустился с небес. Теплые янтарные глаза выделялись на фоне этого необычного явления, в них стояла усмешка и понимание чего-то неизвестного. Неизвестная нежилась в этих первых лучах и смотрела немигающими глазами на восток. Туда, откуда вырывался этот прекрасный цвет, красноватого оттенка.
    Первые лучи окрасили горизонт, превратив его в прекрасную, немного прозрачную, смесь красного и золотистого. Словно по мановению волшебной палочки, начали исчезать последние звёзды, сумрак ночи рассеивался, уступая ведущую роль в этой игре своему неукротимому оппоненту — утру. Смена дня и ночи — я видела природу в это время неоднократно и уже привыкла. Но сегодняшний восход небесного светила предвещал что-то особенное. Возможно, я, наконец, найду достойного оппонента для своих бесед. В последние две недели никто не доставил мне подобного удовольствия. Коты племён достаточно импульсивные, но они встречались довольно редко и в большинстве случаев шипели на одиночек. Говорить же о домашних? Что же, среди них, бывает, попадаются коты с мозгами, но их мысли заняты только Двуногими и тем, как им угодить, а соответственно, рассуждения их довольно скучны и однообразны. С одиночками было сложнее, ведь как-никак их самоназвание говорит само за себя. Они боятся таких, как я – бойцов. Они не стремятся доверять нам секреты. Итак, сегодня я хотела почувствовать… чудо.
    Вздохнув, я повернула голову к своим лапам, и чуда не произошло. Не произошло вообще ничего интересного, разве что какая-то мошка вылетела из густой травы, где я возлежала. Где-то вдалеке, в пролеске, лесной лекарь — дятел — запел свою монотонную песню. Стук потревожил меня, и я заметно напряглась. В этот момент я была необычайно красива: солнечные лучи оставили мою шёрстку в покое, позволяя разглядеть гордо поднятую голову на точёной, изящной шее; прищуренные в ожидании чего-то глаза; мускулистое, поджарое тело выражалось теперь чётко, а не размыто, как при первых лучах – на призрак я более не походила; на неширокой грудной клетке явно выделялся, пробиваясь сквозь окаймляющую его шёрстку, шрам.
    Но напряжение это пропало буквально через пару секунд, потому стороннему наблюдателю (если, конечно, таковой существовал), недолго пришлось бы наблюдать за этим довольно интересным явлением. Голова моя вновь вернулась к изучению того, что находилось близ чёрных лап, янтарные глаза свернули в лучах рассвета.
    У ног моих лежали птичьи яйца. Добыть из было не слишком тяжело, но вообще-то я хотела поймать синицу, примостившуюся на них. Дело было так: я залезла на дерево с явным намерением изловить пташку, и только после этого заметила, что наша дорогая дама — мать, да ещё явно со стажем, очень уж бережно она относилась к этим крохотным белым скорлупкам. Прыжок мне не удался, пташка до последнего боролась со мной, но все же вырвалась, а яйца её остались со мной.
    Покончив, наконец, с завтраком, я вновь двинулась в лес на поиски более ощутимой дичи. Она попалась практически сразу, я сцапала горностая и приступила к трапезе. Тело наполнялось золотистым теплым сиянием.

    Именно таким сиянием сейчас наполнялось все внутри меня, и я вдруг вспомнила ту пташку, гнездо которой когда-то разорила. Несмотря на невыносимую боль, которую я перенесла несколькими минутами ранее, я была рада, что зала жизнь чему-то новому. С трудом подняла голову на звук чьих-то слов. “Щербатая”. Даже в таком состоянии я не могла простить себе то, что проморгала появление кошки.
    — Да, — собственный голос показался мне слабым, но на удивление теплым. Я прикрыла глаза, и лучи солнца вновь коснулись меня, прямо как в тот раз. Где-то вдалеке я слышала легкое журчание воды — это снег подтаял, уж слишком тепло было в моей маленькой норке.

офф: на ошибки проверю позже, там стрим идет =с
    Моя судьба никогда не была счастливой.
    Такие, как я, бывают? Природа не терпит подобия, ей доставляет удовольствия создавать, перекрещивая всё новые и новые генотипы. Играет на чувствах, аки кошка с мышкой и ей всё равно: ведь она сторонний наблюдатель. Быть может, порой она тихо плачет в уголке по некоторым своим чадам. Так тихо и незаметно, что никто не может её уловить.
    Но в остальное время, почти всегда, она самовлюблённая беспринципная баба с отсутствием какой-либо морали. И как обвинишь её, всемогущую? Остаётся только верить, да надеяться. Но какова вероятность, что то, во что веришь, станет реальностью?
    А ещё есть старушка судьба. Не менее нравная баба со своими заскоками. Если задуматься, то ей даже сложнее угодить. У кого-то получается, у кого-то – нет. Но все они игрушки в руках судьбы, которые не имеют права на элементы счастья.
    Счастье – маленькая (но вопреки всему не слабая) девочка в голубом платьице тоже не спешит посещать всех. Её легко обидеть, и почти невозможно поймать. Как бы вы не разгонялись, до какого бы предела не доходили, она с безобидным смехом убегает всё дальше, не даёт себя поймать. А порой, когда вы уже свалились от усталости, она подходит, берёт ваше лицо в свои тёплые детские ладошки и гладит по голове. У неё своё понимание о заслугах, но если ваша цель или мечта настоящая, то одаривает она очень богато. Порою.
    Я видела множество снов. В этих снах я вела за собой в бой, тренировалась с отцом, будучи неким подобием оруженосца, взрослела и становилась собой, была изгнана из рая, не имея персональных ключей. Я была собакой, Двуногим. И вновь становилась кошкой, вновь возвращалась в лес, а порой попадала в непроходимые горы. Я убеждала, перекрикивала, умирала. Вновь возрождалась, вставала, вёла в бой, любила… огромная череда снов (или воспоминаний?) потоком свалилась на её голову.
    “Кто я?”
    Я не осознавала саму себя, но пыталась вычленить то настоящее. И вроде каждое воспоминание подходило мне, но всё равно было какое-то чужеродное. Где-то над ухом проплыло что-то безликое, но такое знакомое и тёплое. Я повернулась и схватила… пустоту. Взгляд пролетел мимо, прокрался незаметно, словно опытный стрелок попытался затаиться где-то в углу убежища, а затем вернулся к кошке, в нерешительности застывшей на самом краю, между необъятным холодным миром и маленькой теплой его сердцевиной, где согревались мать и дитя.
    — Иди, — спокойно произнесла я, повернув голову в сторону юной травницы. Она сорвалась с места. Кошка так легко напоминала мне о давно забытых племенах. К сожалению, мне остановилось все хуже, и отослать Щербатую — лучший способ справиться с собой. Как только моя бывшая ученица покинула меня, я провалилась в себя, вновь шагая по весеннему лесу.

    То было в прошлом году. Я промышляла одиночной охотой. Помнится охотиться тогда не хотелось, но я выхватила из общей кучи птичьи яйца, которые чуть не умыкнул из моих лап оказавшийся рядом Гратч. Но я лишь отпихнула белоснежного здоровяка, предложив ему поискать другую дичь. Впрочем яйца как-то не жевались, а потому очень скоро я вновь вышла на охоту в сопровождении верного Гратча.
    Гаичка сама прилетела мне в лапы. Это была одна из первых охот на дереве в этом сезоне. Наверное, не стоило так усердствовать, к тому же я неуклюже завалилась на бок, чуть не выпустив пичугу из лап, но терять мастерство древесной кошки совершенно не собиралась. Пусть и хотела забыть о прошлом, но навык в первую очередь остается навыком, а уже потом является напоминанием о том, что когда-то давно, в прошлой жизни, я жила в племени.
    Впрочем. на сегодня я решила уже не рисковать, справедливо осудив свои навыки и придя к выводу, что ещё один такой бросок и я точно свалюсь с ближайшего дерева. Потому следующая моя птаха была поймана уже на земле. Кедровка находилась рядом с кустами, и сцапать её оказалось не сложно. Добычу нашел Гратч, но как истинный джентльмен, он оставил её мне. И я чуть не упустила такой жирненький подарок! По счастью, в последний момент я впилась зубами в шею птицы, раз и навсегда оборвав её существование.

    От воспоминаний об охоте забурчало в животе, и я даже усмехнулась. Лизнув по очереди обоих котят, я подумала, что надо бы выбираться отсюда. Впрочем, надежда была только на Щербатую и травки, которые она принесет, ведь сейчас я не настолько сильна, чтобы проделать путь до лагеря.

Отредактировано Пепелица (2015-02-20 23:32:57)

.
    Где-то там крепчал мороз. Мне казалось, что с уходом Щербатой ушел и целый кусок тепла. Вздрогнула, прикрыла котят хвостом. Сил было так мало, что даже это телодвижение далось мне с огромным трудом. По позвоночнику словно застучали чьи-то цепкие холодные коготки. Я задрожала вновь и прикрыла глаза.
    Пока Щербатая бегала в лагерь, я задремала. Вообще сон — это естественная реакция организма на холод. С огромным трудом удалось преодолеть его, потому как засыпать здесь совсем не хотелось. Уж коли на меня нападут, то надо оказать хоть самое жалкое сопротивление. Только до этого не дошло, темных духов, очевидно, рядом не было, а может само Звездное племя снизошло до того, чтобы взглянуть на свою бывшую, но все такую же непутевую подопечную.
    Кажется, стало немного теплее. Дыхание мое немного нагрело ложбинку, да и котята уже не так пищали. Очевидно, все было хорошо. Осталось дождаться мою непутевую Щербатую. И можно потихонечку выползать в сторону лагеря. Интересно, как бандиты отреагируют на меня вместе с котятами? Надеюсь, ученица травника не наболтала там лишнего и сюда не сбежится все наше сборище во главе с Фрост.
    Сначала скользнул запах трав, а затем перед моим носом появилась и Щербатая. Я принюхалась, уловив знакомый запах. Однако затуманенный мозг не позволял мне как следует сосредоточиться и вспомнить случай, в котором я сталкивалась с этими растениями. Мне отчаянно казалось, что одна травка выбивается из общего сбора, однако это была не отрава, потому я успокоилась.
    — Сколько же ещё холода ты притащишь вместе с собой? Ладно, это даже хорошо. Сейчас я съем травы, и мы пойдем обратно, — проворчала я, наклонив голову, чтобы принять выделенное Щербатой лекарство. Я на миг замерла, ибо мне показалось, что я вспомнила значение той самой травки, но время неуклонно тянулось к вечеру, а идти в лагерь поздней ночью я не собиралась. Слизнув лекарство, я прикрыла глаза, дожидаясь, пока оно подействует.
    — Маленькая… тварюшка… — я улыбнулась, но глаза не смогла открыть. Через пару секунд я уже была полностью в объятиях Морфея. Если честно, в этот момент я была настолько слаба, что все мое отношение к действиям Щербатой можно бы было выразить словом “пофиг”. Пусть лучше делает то, что необходимо, я пожить хочу.
    И даже во сне я умудрилась промахнуться и не поймать эту чертову мышь. Зато я словила ворону. А затем с легкостью разобралась с клестом, который попытался вырваться из моих лап, но проиграл схватку. Я спала спокойным сном, не нарушающимся какими-либо посторонними звуками. А где-то за пределами убежища начиналась буря.