Одним духам известно, почему ни племенные целители, ни травники Темнолесья не обсуждали свойства колдовских грибов. Даже сейчас, когда сквозь кислую хвою только начинают продираться ростки, подлые тусклые светляки были уже на месте. Просто бродя по лесу, она предпочитала о них забыть. Эти шляпки, казалось, вообще не принадлежат Лесу. Не от этого мира. Какой-то могучий и крайне недобрый дух вырастил их, как язвы, на шкуре опавшей хвои. Кошка не имела ни малейшего понятия, насколько же надо избегать этой дряни.
С какой же силой кот мог вышвырнуть эту гадость? Удар оказался хуже, чем лапой. На несколько мгновений Щербатую охватил ужас, и только тренировки Пепелицы, научившие тело в таких случаях действовать бесконтрольно, но верно, помогли избежать падающего ствола. Какая сила в лапах этого кота, чтобы так бросить эту штуку, будто шишка упала с головокружительной высоты сосен промеж глаз?
В голове ученицы бродил звон. Боль охватила морду, боль перерастала во что-то большее. Никаких планов строить было невозможно, Щербатая начинала подумывать о бегстве - духи были против неё, все силы леса сплелись и дали ей в морду.
А потом это добралось до носа.
Кошка фыркала от боли. В Темнолесье не требовалось выглядеть храброй. Она не хотела быть такой жалкой перед бродягой, но желания быстро выжигаются, когда повреждён нос. Хотя бы глаза удалось закрыть, уберечь...
Манёвр удался, остаток сознания уловил, как когти глубоко вошли в шкуру одиночки. Но тело продолжило движение, и Щербатая в последний миг увидела, как несётся на неё отвратительный свет.
Уберечь хотя бы лапу со шрамом. Как угодно. Кошка инстинктивно взмахнула хвостом, понимая, что остальные подушечки не спасти. Ну и пусть. Тем злее станут когти, а боль - она вся превратилась в тугой ком боли. Мокасин вопил какую-то несуразицу, наверное, пытался запугать. Вот только в сравнении с колдовскими грибами, кошмаром травника, его крики были незаметны.
Удар. Щербатая не знала, удалось ли защитить шрам. Трезвость сознания продиралась через звон и грохот боли в голове.
Угасающие мысли спрашивали её, что же делает в это время упущенный из виду враг. Щербатая незамедлительно обернулась.
Мокасин что-то делал с молодым белым мухомором. Даже если принял за поганку, которых в это время не бывает, это занятие бесполезно - травница ухмыльнулась, хотя боль не утихла. Так яд совершенно не сработает и даже замечен не будет. Слишком бездумно просто ткнуть когтями в случайное мсто шляпки. Она бы, может быть, сама откусила кусочек мухомора, чтобы забыть о растекшейся по морде жидкости... Если бы не опасалась последствий такого поступка в драке. Здесь нужна была абсолютная трезвость.
Мокасин задумал что-то явно страшнее грибов. Щербатая не отрывала от противника взгляда, но не заметила, как тот вспомнил о сосне, и они описывали неровные круги вокруг хлипкого деревца.
Жжение, боль. Враг не спешит и готов к любому обычному броску. Так жди, Щербатая. Кот уверен, что на его когтях яд, но ошибается. А травницу действительно раздирают невидимые колючки, каждый шаг она делает как по раскалённым камням у реки во время Зелёных Листьев. До того, как она найдёт воду, нужно познакомить с этой дрянью противника.
Когда массивная туша оторвалась от земли в намерении уронить на ученицу дерево, она прыгнула, намереваясь снова прорвать шкуру бродяги и познакомить того с болью, засевшей в лапах. Сосна наверняка упадёт, и травница надеялась успеть оттолкнуться от тела противника и уйти от грозящего раздавить ствола.

Редко что может вырвать из пасти Щербатой мяв, но укус бродяги был явно из этих вещей - и травница взвыла, резко, пронзительно и громко. Наверное, ни к одному другому коту в лесу она не испытывала сейчас таких пламенных чувств, как ненависть к этому вонючему одиночке, но в драке все эмоции всё равно заглушены перекосившей морду болью.
Перевернуться, впрочем, удалось, и ученица немедленно попыталась воспользоваться принятым боевым положением и пройтись когтями задних лап по телу врага - благо, шкура того всё же может быть проткнута, Щербатая чувствовала влагу, когда вцеплялась в грудь одиночки в попытке перевернуться. А пока Мокасин размышляет о вкусовых качествах крови лекаря Банды, заняв зубы её несчастной лапой, он вряд ли сможет защитить чувствительную нижнюю часть брюха - а куда бы ни попала ногами травница, это должно принести дикую боль и вынудить одиночку ослабить хватку.

Плечо горело, шевелить повреждённой лапой Щербатая не пыталась - кошка чувствовала, как намокает от крови шерсть, в нос бил знакомый кисловатый запах. Травница соображала, что широкое движение принесёт только боль, да к тому же вызовет усиленное кровотечение, чего, конечно, допускать не стоило. Действовать предстояло оставшимися тремя конечностями - и, разумеется, зубами.

Стало легче дышать, а краем глаза Щербатой удалось заметить, как уходит куда-то вбок одна из огромных чёрных лап. Противник снова замыслил какую-то пакостную уловку.

Что за манера драться... Ни один другой кот не пытался в ходе поединка ронять на врагов деревья или тем более чем-то швыряться. Никто - кроме Мокасина. Самое удивительное, что любой, самый безумный фокус у него мог сработать, ничто из глупых на первый взгляд действий нельзя было проигнорировать.
Уши Щербатой в пылу битвы, как всегда в таких случаях, были заведены назад и плотно прижаты к голове - инстинктивно кошка защищала чувствительные места, а прокусы ушных раковин наверняка весьма болезненны. (Проверять на собственной шкуре, по счастью, не приходилось). Зубы ученицы оставались плотно стиснуты и готовы были разомкнуться только в миг атаки. Для глаз, впрочем, комья земли могли быть опасны, но лишать себя возможности видеть происходящее было недопустимо.

Попытайся травница цапнуть Мокасина за вторую, пригвоздившую её за шкуру к земле, лапу, блохастый разбойник наверняка не удержался бы и рухнул, но упал бы на голову ученице, придавливая её массивной тушей. Сейчас же лучше пользоваться возможностью нормально дышать, а потому целью врачевательницы стало горло противника - здесь успешная атака может завершить бой, это уже не погрызенная конечность. Небольшое промедление, обусловленное необходимостью прицелиться перед броском, могло стоить ей попадания грязи в глаз, но Щербатая сочла, что лучше рискнуть.

Оставь меня, наконец, в покое, гнилой пень, безумный старик. Тебя до сих пор не убил никто из старших, опытных разбойников, так зачем ты бросаешься в бой? Больной, одинокий, одержимый. Кот-мухомор, уже разваливающийся, но всё ещё ядовитый - вот только мухоморы не требуют себя глотать. Когда-нибудь тебя раздерут за эту наглость, терпение владетеля не будет длится вечно. Так не трогай меня, трухлявый бродяга.

Отредактировано Щербатая (2015-06-27 13:44:32)

Ухватиться за шею противника удалось. Бродяга дёрнул лапой, похоже, в бесполезной попытке полоснуть кошку когтями, но удар скользнул мимо. Ученица совсем слегка усилила хватку. Дёснами она почувствовала бешеный пульс - и не знала, свой ли. Не показалось ли, что Мокасин уже не пытался атаковать? Этим рывком Щербатая хотела прекратить драку, прекратить все бессмысленные бои с этим блохастым одиночкой, но победа казалась ей невероятной. Враг был силён, опытен и коварен, он наверняка только притворялся ослабленным и поверженным, чтобы неожиданно нанести собственный удар.

Ненавижу притворство.
Травница сжала челюсти сильнее.

От клыков в рот забежала липкая струйка. Это только мышца, но если продолжать давить... Металлический привкус. Солёная жидкость в пасти как-то отрезвила Щербатую. Ещё одно движение - и вонючий бродяга больше её не тронет. Ни саму травницу, ни кого-то из бойцов Банды. Раны, оставленные его зубами, больше никогда не придётся лечить, эта драка точно будет последней. Если рассказать о случившемся Пепелице, она, наверное, про себя сочтёт достойной ученицей и, может быть, даже будет довольна. Щербатая сможет иначе смотреть на других членов Банды. Когда-нибудь она станет так же сильна, как они, она так же, как они, не знает сострадания...

... Если дело касается интересов Банды.
Ученица остановилась и слегка ослабила хватку.
"Спляши со мной"
Глупая, слабая кошка! Кому нужен лекарь, которому так сложно принять решение? Нелепая драка. Ей незачем убивать этого кота. Ярость отступила и в неподходящий момент сменилась нерешительной усталостью. Это не притворство, Щербатая чувствовала запах крови, и ей казалось, чувствовала запах страха. Нет смысла притворяться загнанным в угол, если вот-вот придушат или прокусят глотку.

Кажется, к земле в таком состоянии кот её придавить не пытался, и Щербатая с трудом встала, не выпуская горла противника. Рана в плече кровоточила, морда всё ещё горела от колдовской жидкости из странного гриба. Травнице предстояла тяжёлая работа по собственному врачеванию, но полезную плату с Мокасина взять нечем. Его жизнь принадлежит ученице только сейчас, в миг выбора - каким ни будет исход, этой власти в её лапах через мгновение не станет.

- Убирайся, - прорычала кошка, разжимая зубы, - убирайся и не тронь меня больше.
Стоило ли добавить какую-нибудь красивую угрозу? Может быть. Но усталость наваливалась бревном на спину. Щербатая напряжённо смотрела на одиночку, надеясь, что тот указанию последует. Она не хотела продолжать бой, не хотела новых боёв, сейчас у неё вовсе не было сил. Если противник не проявит благоразумия и нападёт позднее, у травницы прибавится злобы. Одержи она победу снова, прощения уже не будет.

Оставь меня, блохастый разбойник, ты получил, что хотел.

Сил вряд ли хватит на новую атаку. Она не могла даже угрожающе поднять лапу - едва ли раненая конечность впечатляла и внушала страх. Наверное, это было опрометчиво - оставить врага живым, не будучи способной толком дать ему отпор сейчас.

Отредактировано Щербатая (2015-07-05 20:44:44)