Давным-давно три медведя жили в своём собственном доме в лесу. Один из них был маленький-маленький  медвежонок Ви; и один не большой, но и не крошечный обычный Медведь, и еще один мишка был большим, огромным медведем. Каждый из них имел горшок для каши, маленькая плошка для медвежонка Ви, средняя плошка для обычного медведя, и большой котел для большого, огромного медведя. И каждый из них имел стул, чтобы сидеть в нем.  Креслице для самого маленького медвежонка Ви; стул для обычного медведя; и большой стул для большого, огромного медведя. И каждый из них имел кровать, чтобы спать в ней; маленькая кровать, для медвежонка Ви; и средних размеров кровать для среднего мишки; и большая кровать для большого, огромного медведя.
Однажды, после того как они сделали кашу для своего завтрака, и положили ее в свои горшки, они вышли в лес, а каша остывала, чтобы они обожглись, начав слишком рано есть. И пока их не было ,в дом пришла старушка. Она была не очень хорошей, честной  женщиной:  сначала  она посмотрела в окно, а потом заглянула в замочную скважину; не видя никого в доме, она подняла щеколду. Дверь не была заперта, потому что медведи были хорошими, не причиняли никому вреда, и не подозревали, что кто-нибудь захочет их обидеть. Так старушка открыла дверь, вошла в дом и обрадовалась, увидев кашу на столе. Если бы она была хорошая старушка, она бы подождала, пока медведи пришли домой, а затем, возможно, они бы пригласили ее на завтрак, потому что они были хорошие медведи, но очень добродушные и гостеприимные. Они могли сделать это немного грубо, таковы уж манеры медведей. Но она была наглая, плохая старуха, и никого не спросив, начала есть.
Итак, сначала она попробовала кашу большого, огромного медведя, но она была слишком горячей и старушка сказала : «Тьфу!».Потом она попробовала кашу среднего медведя и тоже сказала: «Тьфу!». И тогда она подошла к плошке маленького-маленького медвежонка Ви и попробовала ее: каша была не горячей, но и не холодной и ей понравилось это так сильно, что она съела всю кашу, сказав: «Тьфу!» об этой каше просто потому, что горшочек был слишком мал для нее.
Когда старушка наелась, то решила отдохнуть в кресле большого, огромного медведя, только оно было слишком твёрдым для нее. Ей это не понравилось и она села на кресло обычного медведя, оказавшееся слишком мягким для нее. После этого старушка села в кресло маленького-маленького медвежонка Ви и оно ей понравилось: в меру жесткой и в меру мягкое. Таким образом, она уселась в него, и просидела в нём до тех пор, пока не продавила своим весом сиденье и не упала прямо на землю. «Тьфу!», - сказала она о сломавшемся креслице.
Тогда старушка пошла наверх в спальню, в которой три медведя спали. И сначала она легла на кровать большого, огромного медведя, но ей показалось, что голове слишком высоко. Потом она легла на кровать среднего медведя, которая показалась ей высокой в ногах. А потом она легла на кроватку маленького-маленького медвежонка Ви, и эта кровать ей понравилась, всё в ней было в самый раз! Так она и лежала, пока не уснула.
К тому времени медведи подумали, что каша уже должна поостыть и возвращались. Большой, огромный медведь увидел ложку в своей каше: ее оставила старушка.
"Кто-то ел мою кашу!»
Сказал он это своим грубым, сильным голосом. И тогда средний медведь тоже посмотрел на свой горшок и увидел ложку там. Ложки были деревянные, а не серебряные, иначе противная старушка наверняка их просто так не оставила.
"Кто-то ел мою кашу!»
Сказал он это своим средним: ни тихим, ни громким голосом..
Тогда и маленький медвежонок Ви посмотрел на свою плошку. Там не было каши, осталась одна ложка.
"Кто-то ел мою кашу и всю ее съел!»
Пропищал он это тихо-тихо своим тоненьким голоском.
Тут медведи догадались, что кто-то забрался к ним в дом и съел всю кашу маленького медвежонка Ви. И принялись искать вора. Вот огромный медведь заметил, что его кресло не на месте – его старушонка сдвинула, когда вскочила. И взревел большой медведь своим громким, грубым страшным голосом:

КТО-ТО В МОЕМ КРЕСЛЕ СИДЕЛ!

Мягкую подушку среднего медведя старушонка примяла. И средний медведь сказал своим не громким, не тихим, а средним голосом:

КТО-ТО В МОЕМ КРЕСЛЕ СИДЕЛ!

А что случилось с креслицем медвежонка Ви мы помним, он тоже закричал, но своим тоненьким голоском
КТО ТО НА МОЕМ КРЕСЛИЦЕ СИДЕЛ И СЛОМАЛ ЕГО!
Поднялись они наверх, чтобы найти вора там. Подушка на кровати большого медведя была сдвинута старушкой, -  и взревел своим громким, грубым страшным голосом:

КТО-ТО НА МОЕЙ КРОВАТИ СПАЛ!

Увидел средний медведь, что валик его не на месте – это старушонка его передвинула, – и сказал своим не громким, не тихим, а средним голосом:

КТО-ТО НА МОЕЙ КРОВАТИ СПАЛ!

А маленький-маленький крошка Ви подошел к своей кроватке, видит: валик на месте, подушка тоже на месте, а на подушке – безобразная, чумазая голова маленькой старушонки, и она-то уж никак не на месте: незачем было противной старушонке забираться к медведям!
И пропищал маленький-маленький медвежонок Ви своим тоненьким-тонюсеньким тихим голоском:
КТО_ТО НА МОЕЙ КРОВАТКЕ СПАЛ И СПИТ!
Маленькая старушонка слышала сквозь сон громкий, грубый страшный голос большого-здоровенного медведища, но спала так крепко, что ей почудилось, будто это ветер шумит или гром гремит. Слышала она и не громкий, не тихий, а средний голос среднего медведя, но ей почудилось, будто это кто-то во сне бормочет. А как услышала она тоненький-тонюсенький тихий голосок маленького-малюсенького крошки-медвежонка, до того звонкий, до того пронзительный, – сразу проснулась. Открыла глаза, видит – стоят у самой кровати три медведя. Она вскочила и бросилась к окну.
Окно было как раз открыто, – ведь наши три медведя, как и все хорошие, чистоплотные медведи, всегда проветривали спальню по утрам. Ну, маленькая старушонка и выпрыгнула вон; а уж свернула ли она себе шею, или заблудилась в лесу, или же выбралась из леса, но ее забрал констебль и отвел в исправительный дом за бродяжничество, – этого я не могу вам сказать. Только все три медведя никогда больше ее не видели.