Сумерки - лучшее время для охотника. Казалось, запахи становятся острее, звуки ярче, когда спускается мгла и теряются бесполезные цвета. Прекрасное и короткое время, когда мыши и зайцы теряют дневной страх и выходят из нор кормиться. Сезон Листопада полноправно бродил по лесу, ещё не сковывая морозами и не посылая робкого первого снега, но уже продираясь ночами холодом под шкуру. Певчих птиц становилось всё меньше, и сегодня музыкой леса были уже больше стоны и треск будто переговаривавшихся деревьев. Порой эти беседы нарушались уханьем филина - и снова только треск. В лиственных лесах сейчас следовало ступать особенно осторожно, под лапами вечно шуршали листья. Сухая хвоя тёмного соснового бора оставалась безгласной.

Ученица травника такими вечерами нередко чувствовала на себе чужой тяжёлый взгляд, как если бы охотилась не только она, но и за ней. Иногда кошке удавалось убедить себя, что всё это бесполезное суеверие, порой - что она уже давно привыкла к невидимым наблюдателям. Но в иные вечера всё это становилось лепетом расхрабрившегося котёнка, который вылез однажды из бревна и уверял себя, что лес совсем не опасен. И этот вечер был как раз из этих. Бестелесный преследователь существовал, сомневаться в этом - недопустимая наивность, как если бы непомерно толстая лягушка решила, что никто не осмелится тронуть столь большую амфибию, и уселась без движения на самом видном камне. Впрочем, лягушка может одуматься и найти укрытие. Что делать под невидимым взглядом осторожной кошке, было неясно. Разве что признать этот страх и собственное бессилие.

Щербатая принюхалась. Отставить жалость к собственной персоне. Движение холодного воздуха принесло тонкий запах покинувшей норку полёвки. Кошка, напрягая обоняние, двинулась к грызуну. Не потерять ниточку запаха, а лучше найти след или вовсе увидеть зверька... Есть. Краем глаза, уже упуская нужный поток воздуха, Щербатая заметила-таки полёвку. И всё-таки мышь была обнаружена донельзя неудачно. Та должна быть слепой, чтобы не заметить охотницу, как только отвлечётся от шишки. Положение надо было исправлять, срочно и бесшумно. Ученица вжалась в корни сосны, прижала уши. Вытянуть лапу, перетечь на неё всей массой... Она почти добралась кое-как до ближайшей сосны, когда полёвка оторвалась от еды. Взгляд невидимого наблюдателя прожигал в шкуре дырки, лапы тряслись от напряжения (во всяком случае, Щербатая предпочитала думать так). Мышь несколько мгновений напряжённо всматривалась во тьму - и с писком исчезла в оказавшейся в лисьем прыжке норке.
Травница подавила шипение досады, готовое вырваться из пасти.
Новый след удалось взять почти сразу, причём шли те от круглой маленькой норы - большая удача, зверёк, скорее всего, не сможет спрятаться. Другая мышь. Ученица незамедлительно двинулась вдоль цепочки. Может, следовало выждать, рано или поздно прежняя полёвка наверняка вышла бы снова. Но вполне вероятно, что случится это уже на рассвете. Следы петляли среди корней, Щербатая уже почти бежала. Не вспугнуть бы и этого зверька...
Точно ли бегу за мышью, а не пытаюсь уйти от лесных чудовищ, мышеголовая маленькая ученица?
Зверёк показался впереди. Мышь направлялась на поиски съестного, из засады Щербатая здесь толком не поохотится. Оставалось прыгать прямо теперь, одним рывком догнать грызуна и со всем покончить.
Вернуться в палатку, уткнуться мордой в собственный хвост и не думать о том, как же до сих пор мне бывает страшно в лесу.
Отвлекаться во время подобной погони на глупые мысли - до чего доводит беспричинная паника! Так не промахивалась травница давно. Мышь с писком бросилась вперёд, в то время как её преследовательница здорово навернулась, зацепившись за корень задней лапой, и грузно рухнула на бок. Больше сегодня никакой беготни.
Боль протрезвляла, изгоняя лишние ощущения. Только прихрамывание и ни на что конкретное не направленная, бесплодная обида. Оставался один способ не жалеть о потраченной ночи.

Щербатая помнила заячью тропу. Эти звери должны сейчас просыпаться и направиться искать корм по своим обычным дорогам. Над одной такой тропой есть отличное дерево, сломленное бурей и застывшее, зацепившись ветками за другой ствол.
Зайцы редко смотрят вверх.
Кошка двинулась к знакомым местам, больше обычного припадая на заднюю левую лапу. Угораздило же подвернуть ту самую многострадальную ногу со старым шрамом... Темнота становилась глубже, а под шерсть лезли и лезли когти холода. На присмотренном бревне станет хуже, но Щербатая надеялась на стоящую добычу.
Вот тот самый ствол. Кошка тяжело взобралась по огромным корням. Здесь придётся ждать, и оставалось надеяться, что не слишком долго. Она подобрала лапы, застыв на уже лишившейся хвои и покрытой лишайником ветке. Спрятаться толком не выйдет, но здесь важнее не двигаться. Благо, не хотелось спать. Травница закрыла глаза. Приходилось оживляться на каждый звук, всё казалось шагами, но на деле оказывалось не то ветром, не то падающими шишками.
Но этот звук было не спутать. Щербатая незаметно напряглась. Выждать, когда зверь будет почти ровно под бревном, и прыгнуть. Лапа, кажется, перестала ныть, но всё же могла подвести. Глупая затея с ловлей такой дичи, но оставалось несколько самых ответственных мгновений - и охота будет доведена до конца, счастливого для кошки или нет.
Пора.
Прыжок вышел почти точным, но заяц извернулся под лапами, едва не сбросив Щербатую. Лапы скользнули по шерсти, не прорвав шкуру, но зубами травнице удалось надёжно вцепиться в загривок зверя. Кошка зажмурилась, тело пару заячьих прыжков как-то безвольно болталось, мысли не путались - их не было. Но спохватиться удалось, и когти ученица вошли всё-таки под кожу. Массой Щербатая, быть может, даже несколько уступала добыче, но сбросить её теперь не удастся.
Заяц бил лапами слабее и бесполезнее, пока не затих. Щербатая разжала челюсти лишь когда расслабились прижатые в схватке уши.
Всё было кончено. Кошка оттащила добычу к корням, подведя неплохой итог вечера.

Отредактировано Щербатая (2015-05-31 02:29:56)