Вот и прошли тёплые осенние деньки, за которыми последовали дожди, туманы и сырость, характерные для осени. И морально, и духовно все давно были готовы, убежать от этого невозможно. Изо дня в день было пасмурно или облачно, солнечный свет пробивался через стену тёмных облаков редко, да и ненадолго, если им это всё же удавалось. Для Шквала, любящего нежиться под тёплыми лучами палящего небесного светила, этого было крайне мало. Он с большим огорчением вспоминает о недавнем времени, когда солнце светило в самом разгаре, а воитель, нашедший приют для себя во мраке и тени, тогда испытывал к нему откровенную ненависть и злобу, совершенно не осознавая то, что ему будет так сильно его не хватать. Но время вспять не повернуть, отныне приходилось довольствоваться только этим.

Шквал выбрался из палатки воителей, полной грудью вдохнув в себя освежающий запах сырости. Он всегда чувствовался, ведь дождям и ливням не было конца, а после них намокшая трава и земля начинают источать этот "аромат". Многим, наверное, нравится, да и сам воитель находил в этом запахе что-то необычное и затягивающее, заставляющее чувствовать зависимость от него, хотелось вдыхать его в себя снова и снова. Но им Шквал надышаться ещё успеет, его голова была занята немного другим:
Хоть и прошло большое количество времени с пропажи Туманки, Речного воителя до сих пор не покидали мысли о ней, но они не нагоняли на него ту привычную тоску, которая совсем недавно одерживала над ним победу, заставляя бездельничать целыми днями, высказывать сожаление по отношению к себе. И только сейчас Шквал понимает - насколько это было мерзко и отвратительно, даже словами не описать. Как он только мог позволить себе так раскиснуть, что даже собственный брат забеспокоился о его здоровье, как вообще довёл до такого состояния? А надо было гораздо раньше сесть и всё хорошенько обдумать на здравую голову, хотя, какая там здравая голова, Шквал тогда вообще отказывался как-либо думать.

Величественные ели, рассыпанные по земле засохшие и ещё зелёные, которые, похоже, совсем недавно выпали, хвоинки. Входя в ельник, Шквал чувствовал себя так, словно находится на территории Древесного племени. И пусть эта часть земли не была такая большая, как великие леса, растущие на территории соседей, иллюзия была то что надо. Помнится, когда Шквал, будучи оруженосцем, впервые сюда пришёл, то даже вскрикнул от испуга и удивления: ему показалось, будто он случайно нарушил границу. Хорошо, что Шиповник успокоил его, досконально всё объяснив.
Воитель, вспомнив это, невольно улыбнулся. Он настолько сильно погрузился в свои воспоминания, что даже не сразу уловил запах соплеменницы, пока её фигура не попалась ему на глаза.
- Кувшинница! - Шквал окликнул воительницу.
Кувшинница - подруга Медобока, чья дочь совсем недавно со всех ног умчалась прочь из Речного лагеря, решив, что одиночная жизнь куда лучше. Шквал старательно обходил эту тему стороной, он ей никто, чтобы судить её.
- Ты одна здесь? - или, быть может, рядом и сын Львинозвёзда где-то гуляет.
Воитель присел рядом с Кувшинницей. Соплеменница сильно напоминала ему Туманное Сердце своим характером, это Шквал отметил ещё очень давно, когда только познакомился с ней. Никогда им не удавалось тесно пообщаться, но относились друг к другу хорошо, по-дружески.

Отредактировано Шквал (2015-05-31 03:09:06)

Невооружённым глазом можно было заметить: какие усилия приложила Кувшинница для того, чтобы натянуть на свою морду улыбку, но она получилась неудачной. У таких искренних особ никогда не получается играть на публику, скрыть свои свои настоящие чувства или предстать перед миром с наигранным, ничуть не правдивым настроением. Шквал никогда не считал искренность чувством слабости. Далеко не каждый способен не бояться последствий за свою прямолинейность, да и глупо это - обманывать самого себя.

- Я редко тебя встречал одну с тех самых пор, когда мы познакомились в период нашего ученичества. Ты почти всегда бегала с Медобоком, - Шквал пожал плечами, вспоминая импозантного и активного сына Львинозвёзда. Он был очень похож на Муската и характером, и внешностью, да и оба артисты - хоть куда! Но они никогда не проявляли интерес друг к другу, поэтому можно спать спокойно. Да и что может прийти этим двоим в голову, а если они и свои силы ещё объединят, то тут уже, как говорится, "бежать и спасаться".
Шквал понимал, что если бы Мускат не был его братом, то он бы чувствовал себя слишком неловко рядом с ним, не нашёл бы общих тем для разговоров. Но родственные узы и братская любовь сыграли свою роль, да и терпение у младшего брата было просто фантастическое.

- Знаешь... - воитель немного замялся, отведя свой взгляд в сторону. В его планы не входило внезапное столкновение с Кувшинницей, но не он один начал в последнее время замечать, что воительница увядала на глазах после пропажи дочери. И Шквал прекрасно осознавал, что не должен вмешиваться в чужие дела, но чувствовал, что его помощь здесь просто необходима, однако всё равно возникал вопрос: сможет ли он что-нибудь донести до Кувшинницы. Никто иной, как сам Зверобой, который приходился воителю старшим братом, помог ему. А Шквал всего лишь хороший друг для воительницы, но можно и попытаться, - Я помню, как сам потерял близкого приятеля. И после этого, как бы это странно не звучало, я убивал сам себя. Я готов был целыми днями лежать в палатке, погрузившись в свои тяжкие и мрачные думы, не слушая никого и ничего. И только сейчас осознаю - каким же эгоистом я тогда был.

И без того пасмурное небо стало ещё темнее, вьющаяся шерсть Шквала зашевелилась под напорным потоком ветра, а по запаху можно было легко догадаться - вот-вот пойдёт дождь. Но ни Шквал, ни Кувшинница уходить не спешили. Воитель смотрел куда-то вдаль, лишь только иногда искоса посматривая на воительницу. Он никогда раньше не приглядывался к ней, считая просто хорошей приятельницей, с которой приятно пообщаться. Но тогда и Шквал, и Кувшинница были только молодыми оруженосцами, ничего не понимающими в любви. Да сам юный Ветерок не сразу осознал своей симпатии к приёмной сестре: ему просто хотелось быть рядом с ней, хотелось крепкой дружбы. То же можно было сказать и про Кувшинницу, а после посвящения в воители и вовсе разделились, выбрав свои пути, которые, как думали они, будут самыми верными и правильными выборами в их жизни, не задумываясь о том, что их дороги рано или поздно сойдутся. А Шквал сейчас понимал, как ему необходимо увидеть рядом с собой добрую, оптимистичную и жизнерадостную подругу детства.

Почувствовав капли, которые начали капать на него с небольшим промежутком, он запрокинул голову вверх, стараясь удостовериться в том, что ему не показалось. Погода прекрасно соответствовала траурному настроению Кувшинницы. Казалось, само небо оплакивало потерю дочери вместе с ней, но Шквал искренне восхитился тем, что она старается сдерживать себя, не даёт волю своему отчаянию, мужественно держится перед соплеменником и не позволяет себе пустить слёзы.

- Жаль, что мы с тобой в детстве почти не проводили время вместе, - безропотно улыбнулся Шквал, в данный момент сильно жалея об этом. Кувшинница была приятным собеседником, не перебивала и выслушивала, сама могла дать совет и не скрывала своих внутренних переживаний. И почему он не подумал об этом раньше? Наверное, ему было не до этого.

Если подумать, Шквал всегда привязывался к новому знакомому быстро, пусть в детстве и был слишком недоверчивым, предпочитая круг своих родственников, братьев, сестёр и близких друзей, а сейчас легко пускал в своё сердце каждого, с кем ему только удавалось наладить контакт. Плохо ли это, прослыть в племени дружелюбным, простым и пылким воителем, который не взирает на все неудачи и продолжает двигаться дальше? Придя в себя после всех своих переживаний, Шквал с большим огорчением осознал, что низко упал в глазах соплеменников. Он больше не должен давать такую слабину.

- Это было действительно печально, да, - Шквал сглотнул, стараясь перенести вновь нахлынувшую ностальгию. Воитель прекрасно понимал, что ему не удастся просто так взять и забыть о потерянном, поэтому нужно не избегать разговоров об этом, а научиться их терпеть, - Но я не должен давать волю плохому настроению. Так или иначе, а вред от этого только мне, - вяло пробормотал он, прикрыв глаза и вздохнув.
А дождь тем временем набирал силу, капли стали бить сильнее, чаще и настойчивее. Шерсть начала противно липнуть к коже, а лапы увязать в топкой и намокшей земле. Шквал поднялся и, оглядевшись, остановил свой взор на высоком с толстым стволом дереве. Ветки ели и её хвоинки, конечно, не самое лучшее укрытие, но земля под ней частично была сухой, поэтому там можно переждать дождь и несильно намокнуть.
- Пойдём туда, - Речной воитель кивком головы указал в сторону ели и дождавшись, когда Кувшинница поднимется и пойдёт в указанное место, двинулся за ней.

Ожидания Шквала оправдались: дерево смогло укрыть их от дождя, пусть и не полностью, так как изредка капли дождя всё же падали на макушку, нос, да и на прочие части тела, но это уже мелочи. Но от намокшей шерсти уже бросало в дрожь и в озноб, надо было придумать что-нибудь ещё.
- Кувшинница, - Шквал окликнул Речную воительницу, - Не пойми это неправильно, я просто хочу согреть нас обоих, - и, усевшись рядом, прижался к её такому же мокрому боку. - Согласись, так теплее в два раза, - задорно улыбнулся он.
Воителю не составило труда догадаться об истинной проблеме всех переживаний Кувшинницы - пропажа Ваниль. Шквал не был с ней тесно знаком, но ему пару раз удавалось увидеть её в лагере.
- В этом я вынужден не согласиться с тобой, - подал голос Речной, внимательно выслушав всё то, что так долго лежит на душе его подруги, - Я, конечно, не мать, да и никогда ей не буду, - засмеялся он, но тут же умолк, поняв, что сейчас не самое время для шуток, - Но нельзя себя винить в неверном выборе своего чада. Это - её жизнь, и пусть мы хотим как можно теснее привязать своих детей, они вправе вершить свою судьбу самостоятельно. Родители учат своих детей многому, но и многое они познают самостоятельно, учатся на своих ошибках. Конечно, есть и такие, кто готов постоянно наступать на одни и те же грабли, - Шквал не смог сдержать улыбки, вспомнив своего старшего брата. Уж кто-кто, а он не просто наступает, а уже танцует на них, - Но ты не смогла бы ничего с этим поделать. Только если привязать Ваниль к себе настоящей верёвкой, но тогда бы она тебя возненавидела, а это то, чего любая мать больше всего не хочет, не так ли?

Действительно, ведь никогда не поздно наверстать упущенное, хотя, и это понятие имеет два смысла. Сколько же упустил Шквал ещё в то время, когда Туманное Сердце была жива. В один из последних дней, перед её пропажей, он показал ей грядку с интересными красными плодами, которые, как оказалось, не такие уж и были плохие на вкус. Правда, потом им пришлось долго торчать у реки, чтобы смыть с себя красный сок, который окрасил их шерсть из-за того, что Шквал случайно не рассчитал силу и наступил на плод, сразу же раздавив его. Это был один из самых лучших дней в его жизни, о котором он будет постоянно вспоминать и улыбаться, а следом за этими приятными воспоминаниями последуют небольшие отчаяние и грусть, так как это была их последняя совместная прогулка.

- А кто его любит? - задал риторический вопрос Шквал. Он никогда сильно не жаловал дожди и холодную погоду, но и они иной раз были кстати, особенно в засушливые дни, - Мне больше солнце нравится, я жить без него не могу, - улыбнулся он. Конечно, это было сказано в шутку, но Шквал зимой и впрямь бывает вялым и медленным, чего нельзя сказать про весну, лето и раннюю осень, когда, пусть и слабый, но солнечный свет освещает земли Светлолесья.

Речной воитель впервые за последние дни ощутил то самое приятное тепло, которое однажды он уже испытывал, когда прижимался к Туманке. Шквал и не думал, что он когда-нибудь ещё раз почувствует его, да и Речной поймал себя на том, что ему сейчас очень хочется, чтобы этот момент не заканчивался. Все проблемы, дела и неприятности тут же отошли на второй план, для воителя сейчас главной задачей было вновь поднять дух Кувшинницы, чтобы она вновь почувствовала вкус жизни, который уже, наверное, забыла.

- Я к этому готовился, - засмеялся Шквал. Хоть это была далеко не правда, он постоянно думал о котятах. И даже ссора с матерью, которая была якобы вызвана из-за того, что она уже в третий раз перебирается в детскую (хотя на самом деле его просто огорчал тот факт, что отцом котят является Дубравник) не заставила его поменять своё мнение. Да и детей Шквал любил, не умел им отказываться. Но опытом ему ещё и послужили времяпровождения с младшими братьями и сёстрами, он любил их очень сильно и, наверное, собственных детей будет любить не меньше.

- Правильно, не стоит, - кивнул он, - Ты всё равно не сможешь найти ответ на этот вопрос, пока Ваниль сама не подойдёт и не скажет тебе это в лоб.
Именно так Зверобой сделал. Шквал сейчас был очень благодарен ему за это. Тот потребовал высказать ему всё напрямую - младший брат сказал, а после почувствовал необъятное облегчение. Тогда и впрямь он получил очень важный жизненный урок: не стоит всё таить в себе. Рассказывай все свои переживания тем, кому доверяешь.
- Если тебе трудно - знай, я всегда тебя выслушаю и помогу, - Шквал выразительно посмотрел на Кувшинницу взглядом, который был полон серьёзности, - Я не могу отказывать в помощи тем, кто в ней нуждается, - Воитель однажды сказал это своему младшему брату, а теперь и своей подруге.