---> Маяк

К тому времени, как я добралась до поселка прямоходов, на землю тяжелой пеленой опустились сумерки. Улицы встретили меня холодом и промозглой сыростью, а ветер заставлял поминутно ежиться и вздрагивать, тихо ругаясь сквозь зубы. Терпеть не могу мерзнуть.
Как и обычно, ритм суетливой жизни двуногих несколько замедлился к этому времени. Их темные силуэты проносились по одетым в камень и мертвое дерево переулкам все реже, а Гремящая тропа и вовсе затаилась хищной змеей. В каменных гнездах теплыми огнями загорался свет. Его мягкие лучи манили мой взор, навевая грезы о теплом гнездышке и уюте, но я знала, что они тем опаснее, чем ближе и осуществимее кажутся. В этом месте все то, что обещало легкую  выгоду, вероятнее всего являлось бессовестной и опасной ложью.

В это время оживала другая, скрытая сторона селения. Внезапно задвигались тени по углам и канавам, темнота наполнилась едва уловимыми шорохами. Безусловно, с приходом ночи наступало чье-то право на власть, на контроль территории. Но оно явно не касалось молодой и неопытной одиночки вроде меня, отчаянно пытающейся хотя бы не оставить свой хвост в зубах немилостивой судьбы.
Все вокруг казалось мне враждебным и несущим угрозу. Я шла по обочине Гремящей тропы столь же поспешно и настороженно, как и в дневное время, когда опасалась тяжелых ног прямоходов или, чего хуже, колес зловонных чудищ. Мое напряжение выдавала зажатая линия спины и до боли настороженные уши.
Жить с болезненным недоверием к месту, в котором родилась - довольно тяжелая и неприятная ноша. Но разве кошка, выросшая в глубокой яме подозрения к жизни, могла об этом задуматься? Для нее не доверять абсолютно всему, кроме своих инстинктов, становится так же естественно, как дышать.

Мне повезло подкрепиться теплой дичью, однако этого было недостаточно, чтобы с комфортом провести холодную ночь. Я понимала, что дело шло к зиме, и воздух будет остывать с каждым днем. Поэтому я отчаянно хотела хотя бы в эти последние спокойные ночи поймать за хвост ускользающее тепло.
Я направлялась к одному укромному месту, которое подметила еще луну назад. Это были остатки разрушенного почти до основания гнезда прямоходов. Не знаю, почему двуногие забросили его, но это место показалось мне довольно безопасным, и я уже провела в нем пару ночей. Маленькое, прохудившееся помещение из почерневших от сырости досок находилось почти на самом краю поселка и, в любом случае, являлось лучшим вариантом ночлега, чем открытая улица.
Пройдя некоторое время вдоль Гремящей тропы, я сделала крутой поворот в один из проулков. Стены каменных гнезд сомкнулись с двух сторон, твердое покрытие под лапами сменилось мерзлой землей. Я старалась держаться в тени и как можно быстрее добраться до места назначения.

Через какое-то время каменные гнезда почти полностью сменили деревянные халупки, и я поняла, что приближаюсь к окраине поселка.       

Внезапно я резко затормозила. В нос ударил запах незнакомых котов. Я приоткрыла рот и настороженно втянула воздух. Двое, а может и трое бродяг где-то впереди. Дорога, которую я отчетливо видела на несколько лисьих хвостов вперед, была пустынна, но дальше утопала во тьме. Встреча с голодными обозленными котами не сулила мне ничего хорошего, но я и не думала отступиться от идеи провести ночь с комфортом. Повертев головой, я подошла к деревянной изгороди, возвышавшейся по левое плечо от меня. К собственной радости, вернувшись на несколько шагов назад, я обнаружила небольшой лаз.

Если пройти через пару усадеб двуногих, а затем преодолеть местную свалку, при этом не задохнувшись, то мне удалось бы здорово срезать путь - это я знала наверняка. Но, с другой стороны, такую дорогу я предполагала опробовать впервые и не знала, с чем могла столкнуться. Впрочем, справедливо размыслив, что привычный путь все равно отрезан, я осторожно просунула голову в зияющее отверстие и огляделась. Передо мной раскинулся поросший довольно высокой травой клочок земли. На одном конце огороженной территории возвышалось относительнь небольшое каменное гнездо, а ту часть, в которой находилась я, хозяева, вероятно отвели под всякий хлам. Тут и там валялись разные предметы, большие и маленькие, насквозь пропахшие двуногими. Но меня привлекали не они - я усиленно разглядывала противоположный конец усадьбы. От следующего гнезда ее отделяла изгородь гораздо ниже той, сквозь которую я пролезла, а что самое удачное - я видела калитку, под которой был лаз достаточной высоты, чтобы в него могла пролезть небольшая кошка.

Было тихо. На земле неподвижно застыли желтые пятна света, исходящего из гнезда двуногих. В последний раз насторожив уши, я рванула к противоположному краю клочка земли.

Когда мой бок коснулся изгороди, я замерла и прислушалась, успокаивая биение сердца. Все по-прежнему было спокойно.

Территория второго гнезда была еще меньше и казалась вовсе заброшенной. Даже свет не горел в этой каменной коробке, и все казалось впавшим в глубокое оцепенение. Зато я уже чувствовала гнилостный смрад свалки, начинающейся за этим местом. Ее от гнезда отделяла не изгородь, а лишь узкая полоса дороги.

Я почувствовала некоторое облегчение от того, что самое опасное позади, и потрусила в сторону гор мусора, сносимого сюда двуногими. В обычной ситуации я бы и не подумала приближаться к этому месту. Тяжелое зловоние с примесью гнилого духа выжимало слезы из глаз. Но не это оказалось самой большой проблемой. За смрадом я не чувствовала никаких других запахов.

Когда я уже подходила к противоположному краю свалки, что-то тяжело екнуло в груди. Вероятно, сработало то кошачье шестое чувство, когда основные пять систем не выполнили своего долга. Я резко обернулась и почувствовала, как шерсть мгновенно встала дыбом при виде странно шевелящейся кучи мусора. Бурая собака с лохматой сбившейся шерстью и тяжелой вытянутой мордой стряхивала с себя остатки кучи отбросов, в которой, вероятно, спала. Лапы у меня сначала обмякли, а затем налились свинцом, когда горящий взгляд этой твари тяжело опустился на меня. Она была не такой уж и большой, однако я уже видела, как угрожающе блеснули клыки в ее рычащей слюнявой пасти.

Что-то щелкнуло в моей голове, и я буквально почувствовала, как одновременно наши лапы сорвались с земли. Я метнулась сначала к одной куче, потом к другой, затем сделала отчаянный крюк и помчалась обратно к гнездам двуногих. Кровь оглушительными толчками билась в висках, мои глаза были широко распахнуты, через них сквозил ужас. Я не слышала, нет, - каждым волоском ощущала - как дыхание с хрипом вырывалось из собачьей пасти, как взрывали землю ее длинные лапы с тупыми когтями, как желтые клыки гот овились вонзиться в мягкую плоть.

Я пролетела территорию темного гнезда двуногих, оттуда выскочила на поворот узкой дороги, нырнула в темный сырой проулок. Все тусклые цвета вокруг внезапно стали резать глаза в остротой стеклянных осколков; изгороди, мусорные баки, ящики проносились мимо со скоростью света. Я плохо знала эту часть поселка, и сейчас ошибка могла стоить мне жизни.

Так и оказалось: следующий мой поворот оказался роковым. Отчаяние тяжелой лапой легло на сердце, когда я не увидела просвета в конце очередного каменного проулка. Я отказывалась верить, что с этой темной каменной стеной приближался и мой бесславный конец, но захлебывающийся лай собаки, даже и не думавшей отставать, говорил о другом.

Я резко затормозила перед тупиком, тяжело дыша и все еще не оборачиваясь. Отчаянно осматривала стену, ища незаметные лазы.

Бесполезно.

Низкий торжествующий рык, раздавшийся уже в нескольких кошачьих хвостах от меня, заставил обернуться и всем телом вжаться в холодную стену. Я смотрела прямо в горящие глаза смерти, завороженная пылающей в них жаждой крови. Машинально выпустив когти, я приготовилась к тяжелому прыжку собаки, который оборвет мою жизнь.

Чувствовала ли я смирение или же беспросветное отчаяние? Нет, скорее ощущала мощнейшую пульсацию жизни, упругими потоками бьющейся в моих венах. Я не готова умереть. Только не здесь и не сейчас. Этого просто не может быть...

Отредактировано Стальная (2015-06-04 20:12:58)