Очередной пограничный патруль, снова наполненный, как и прежние, рутиной привычных обязанностей и действий, исполняемых из луны в луну, из сезона в сезон. Привычное молчание соплеменников за спиной и звонкое журчание ручья где-то невдалеке, что предвещает скорое прибытие к нужному месту. Не говоря ни слова после выхода из лагеря, старшая воительница, ведущая патруль, продолжала неизменно сохранять безразличное выражение бурой морды, словно рядом с ней никого не было, и она просто направлялась куда-то в раздумьях, не особенно заботясь о направлении. Однако твердый, чеканный шаг, внимательный и слегка надменный взгляд выдавали её сосредоточенность и важность данного дела, не смотря на его рутину для всех остальных.
Когда невдалеке показался просвет, обозначающий скорый конец величественного лесного массива,  кошка на мгновение остановилась, одним коротким взмахом хвоста останавливая патруль, но не найдя в воздухе не единого намека на что-то необычное, она через мгновение продолжила свой путь, выходя на открытую местность близ журчащей воды. Вольный ветер сразу наполнил большие уши неприятным свистом, заставляя кошку прижать их, в надежде на защиту от мешающего звука. Как она и думала, на горизонте не было видно ни одного представителя Речных, однако еще не выветрившиеся со вчерашнего для метки давали о себе знать противным запахом рыбы, назойливо забивающей нос. Невольно поморщившись, воительница подошла к воде, осматривая местность вдоль бурного потока.
- Здесь мы разделимся. – коротко сказала крапчатая, одним движением пушистого хвоста подзывая к себе черного ученика. Выбрав направление вверх по течению ручья, она не спеша порысила вдоль берега, иногда останавливаясь возле деревьев или кустов, чтобы оставить на них свои метки. Монотонная работа всегда оставляла голову пустой, позволяя мыслям течь в нужных для них направлениях, чем и пользовалась в это время кошка. Кто-то тратил эти моменты на разборы в себе, кто-то на самобичевание, а Рысь планировала распорядок своего дня, желая сегодня отправиться на одиночную охоту, заодно планируя уроки для ученика и кучу других мелочей.
Когда за кустами, о которые она терлась щекой, раздалось заманчивое и знакомое «чирик», воительница чуть ли не на автомате перетекла в охотничью стойку, прося ученика знаком хвоста продолжать патруль, но не шуметь. Выгадав момент, она бесшумно скользнула в кусты, медленно пробираясь сквозь них и умело используя любые укрытия. Когда она добралась до намеченного дерева и выгодно спряталась в его узловатых корнях, взгляд Рыси упал на юркого воробья, который планировал полакомиться какой-то едой, усердно выкапываемой из лесной подстилки. Дождавшись нужного момента, воительница сделала привычный прыжок, сразу накрывая передними лапами с выпущенными когтями маленькую тушку, которая даже не успела вскрикнуть от страха, однако, не все прошло гладко. Достаточно было всего неудачно поставленной лапы при приземлении, чтобы запястье прострелила боль, утихшая только через какое-то время. Выругавшись, кошка подобрала добычу и с опущенным настроением вернулась к ручью. Догнав Аконита, она начала с прежним усердием выполнять свою работу, пока пара патрульных не добралась до конца границы своей территории, где вдалеке, на горизонте, виднелись белые зубцы, гор, пронзающие облачные небеса.
- Думаю, у нас еще есть время поохотиться, - произнесла старшая воительница, на мгновение выпустив похолодевшую тушку воробья из крепких челюстей .- Если не хочешь, можешь оправляться в лагерь, но если решишься, я буду ждать тебя здесь. – коротко произнесла кошка, исчезая в пока еще густом подлеске.
Около ближайшего дерева она незамедлительно прикопала старый трофей, желая еще раз попытать удачу. Однако ушла кошка не особо далеко, сразу приметив нужную добычу. Около ближайших ореховых зарослей она неожиданно наткнулась на полевку, с усердием готовящую запасы на холодную пору. Приняв охотничью стойку, кошка с успехом смогла подобраться достаточно близко, чтобы в один прыжок достигнуть цели, что и, не задумываясь, сделала. Мощный толчок натренированных лап, и вот уже Рысь прижала мелкого зверька к земле, однако позже нужного выпущенные когти дали грызуну шанс на побег, но охотница не дала ему стать успешным. Еще одно движение гибкого тела, и в последнюю секунду, в паре мышиных хвостиков от норы, она смогла впиться когтями в маленькую тушку, обрывая хрупкую жизнь. Добрая охота. Теперь, оставалось только вернуться к месту встречи, где её мог ждать ученик.

Дыхание медленно, даже как-то несвойственно для нее, брела где-то совсем позади патруля. Соплеменники уже ушли намного вперед, но Вдохнувшая не собиралась торопиться, чтобы их догонять. Ей надоело куда-то бежать. Хотелось хотя бы на один день остановиться, замедлиться. Она проходила между кустами, далеко от тропинки, по которой обычно шли все речные коты. Ей не хотелось идти со всеми. Мне кажется, что у всех бывали такие моменты, когда хочется забыться и побыть одной. Совсем одной. Оруженосца у нее уже не было, теперь не нужно было ни о ком заботиться. Только о себе. И это не слишком-то хорошо повлияло на бурую воительницу. Длинношерстная скучала по котятам, ей хотелось, чтобы кто-то проводил с ней целые дни на тренировках. А так, она была полностью посвящена только себе: охотилась, патрулировала границы, а в свободное время она безвылазно сидела в детской, играя с котятами. Возможно, совсем скоро она получит нового оруженосца. Да, поскорее бы.
Наконец, Вдохнувшая подошла к границе с Древесным племенем. Охотиться она пока не хотела. Лучше попозже сходить к реке и порыбачить. Да, сразу после этого патруля она пойдет на охоту. Можно сходить куда-нибудь к воде, не обязательно к реке. Главное, чтобы там была рыба.
Быстро обновив метки, которые кстати и так уже были обновлены ее соплеменниками, шедшими впереди и, скорее всего, уже вернувшимися в лагерь, Дыхание развернулась и решила уже сейчас уходить. Здесь ей делать было нечего. Поэтому кошка лишь махнула хвостом и двинулась в сторону Ивовой заводи. Да, именно заводь. Только туда. Там спокойно и всегда можно побыть в одиночестве.

Непривычный после затяжного лета холод витал в воздухе, слегка проникая сквозь подшерсток и охлаждая горячую кожу. Закатное солнце медленно опускалось за горизонт, обжигая своими ослепительными лучами верхушки деревьев. Промозглый ветер блуждал меж трав, поднимаясь порой к самой кроне елей и сосен, а после спускаясь к зеркальной глади ручья, оставляя на той прекрасные круговые разводы. Окуневая любила подобную погоду, спокойную, но в тот же момент бушующую; ледяную, но в то же время обжигающую своим холодом. Это была еще не зима, когда малейший шаг по снегу дается с трудом, но уже и не лето, где ты сгораешь от меховой тяжести собственной шкуры.
Привыкшая ходить в патрули со своими учениками или же хорошими знакомыми кошка была приятно удивлена тем, что сегодня компанию ей составил ее брат. Это было не то что странно, просто непривычно, ибо с виду их нельзя было назвать друзьями или же любящими родственниками, скорее просто приятелями, обремененными племенными обязанностями друг перед другом. Была какая-то лишь слегка уловимая напряженность, царившая в воздухе вокруг них, но не от презрения друг к другу, а скорее от незнания того, каким образом можно было бы начать разговор, а ведь не столь часто они и говорили.
- Знаешь... подумываю взять в оруженосцы Лучика, - неожиданно для Окуневой рассеял привычное уже молчание Львинозвёзд. Констатация факта или же вопрос это был, черепаховая предугадывать не стала, лишь безмолвно взглянула на брата, тем самым давая эму понять, что слушает его. И продолжение не заставило себя ждать: - Что ты на это скажешь?
- Лучик, значит.. - начала было воительница, но в тот же момент умолкла, задумавшись. Кошка всегда и во всем высказывала лишь свое собственное мнение, не искаженное чужими желаниями и просьбами, действуя по принципу: "Лучше горькая правда, чем сладкая ложь". И этот раз тоже не должен был стать исключением. Вот только было интересно одно: чего ждет услышать Львинозвёзд? Слова поддержки, полное одобрение его действий? Да и разве повлияли бы ее слова на его решение? Ответ на последний вопрос был очевиден для Окуневой, но долго задумываться на этот счет не было для нее смысла, раз брат задал ей подобный вопрос, то она не могла на него не ответить.
- Нарушение правил, видимо, - твоя любимая стезя, - спокойно возобновила свою речь кошка, - Знаешь советую тебе задуматься над тем, через что ты неосознанно заставляешь пройти своего сына из-за своего желания быть лучшим во всем и вся. Ты уже состоявшийся кот, предводитель, а он твое чадо, еще ничего не достигнувшее, но уже известное из-за своего родителя. Он и так окружен чрезмерным вниманием, а твоя постоянная опека не принесет ничего хорошего, лишь зависть со стороны других. Я не принижаю твоих достоинств как наставника, но ты в первую очередь предводитель, и этого не изменить. Но ежели ты желаешь для Лучика заранее предвзятого отношения, то твой выбор верен.
Окончив свою недолгую, но буквально отчеканенную речь, крапчатая воительница вновь обратила свой взгляд на золотистого брата. Тот так и не ответил на ее слова, видимо погрузившись в себя. В его движениях читалась некая задумчивость, которая вполне устраивала Окуневую, ибо ее слова смогли видимо хоть как-то дойти до него, а это уже было своеобразной небольшой победой. Тихо вздохнув, она проследовала за Львинозвёздом, устремившимся назад в лагерь. И что греха таить, она надеялась, что это был не последний их разговор на эту тему, все-таки судьба Лучика не была ей безразлична.

Отредактировано Окуневая (2014-05-05 22:05:10)

Патруль, пограничный, он такой первый, но всё равно не настолько волнительный, как первый охотничий, потому что по счёту уже второй. Сложная арифметика, правда? Вроде бы, известны все переменные, но получается каша, хотя пример сам по себе не отличается длиной. Я, в общем-то, испытывала всё на уровне эмоций, а их описать ещё сложнее, чем цифры, даже мне, кошке, априори с ними толком незнакомой. Просто волновалась не так яро, спала спокойнее и глубже, чем в прошлый раз, а утром обошлась без дикой беготни по лагерю. Спокойно встала, разбуженная громом и, подрагивая от предвкушения грозы, коих ещё не успела толком повидать на своём веку, направилась к общей куче, чтобы перекусить. Много мне не требовалось, в два укуса расправившись с упитанной землеройкой, принялась вылизывать пышные усы, когда меня настиг Сыч. Вот-вот мы должны были выйти, хотя я, по правде говоря, не горела желанием выползать из уютного лагеря на встречу дождю, а то, что мне не оставили выбора, казалось донельзя несправедливым. Ещё с нами шла Дыхание, я не слишком хорошо знала эту кошку, вернее, не общалась с ней тесно, но, по словам Тиночки, она была доброй и отзывчивой. Не знаю, время покажет. Своей подруге, обладающей странными ушами, я, конечно, доверяю, но мир мы определённо воспринимаем по-разному; впрочем, если уж она одобрила эту воительницу, я и подавно должна сделать это. Ладно, смысла гадать нет. Под усмешку изумрудноглазого отрываю хвост от земли, морщась с наигранным возмущением, бодаю его в плечо и рысью выбегаю из лагеря, в очередной раз опережая. Я - его стрекоза, большое, жужжащее явление, а за ними, как известно, нужно гоняться. В общем, сам виноват. Вскоре мне, правда, пришлось умерить пыл, я ведь не знала, куда следует идти. На настроении это не сказалось, с интересом оглядываясь, я фыркала, когда пока что редкие дождевые капли касались носа. Было ещё довольно рано, и я хотела бы увидеть окончание рассвета, только за серыми тучами оно того... Не слишком реально, в общем. А ведь шли мы к границе, и, предвкушая возможную встречу с соседями, я мечтательно дёргала усами, задумчиво косясь на Сыча и уже готовя для него ряд вопросов. Он ведь сказал, что заниматься будем без теории, но, когда нет практики, можно задавать любые вопросы. Метки мы ставить пока не начали, так почему бы и нет? Пожевав ещё с минуту язык, мяукаю, наконец, придавая мордочке максимально заинтересованное выражение, на которое только способна моя переменчивая натура. - Сыч, а воинский закон как-то запрещает нам дружить с Древесными котами? И почему мы зовём их опилкоголовыми, они не обижаются? Идём дальше, я слушаю и анализирую ответ, пытаясь понять, удовлетворена ли им. От этого занятия меня отвлекает шум в кустах, мы уже почти дошли до границы, но я заинтересована этим копошением и кошусь на наставника, указывая хвостом на заросли и вопросительно вскидывая "брови", как бы отпрашиваясь. Едва он кивает, как меня простывает след. Скольжу в сторону кустов, двигаясь максимально осторожно, ведь за мной наблюдает и дыхание, хочется показать себя с хорошей стороны. Меня посвятили почти на пол-луны раньше, в пять с хвостиком лун, и к своим шести я без преувеличения - только не примите за нескромную, так ведь не сама считаю, а другие отзываются - достигла определённых успехов. Нет, конечно, я по-прежнему могла забыть, что надо подходить с подветренной стороны, или ударить по воде слишком рано, зато несколько раз вылавливала лососей и форелей, а ещё загнала кролика. Лапы наподворачивала, конечно, но... В общем, вроде бы, не самый тупиковый вариант развития, лишь бы сейчас не провалиться с громким треском. Добралась до куста, просачиваюсь внутрь, раздвигая плечами ветви, полёвка бросается на утёк, когда я уже готова занести лапу для удара, но я вырываюсь из цепких ветвей на свободу и ловким прыжком накрываю грызуна, прикончив его укусом. Пока догоняю старших, припоминаю, что, начав спрашивать про отношения, забыла выяснить, что вообще такое эти Древесные, посему слегка невнятно, сквозь стиснутые челюсти, интересуюсь. - А чем вообще Древесные от нас отличаются? Ну, я знаю, что они не плавают и лазают по веткам, словно белки, но это ведь не всё, правда? Вновь слушаю, воображаю, это у меня всегда хорошо получалось, фантазия не в меру буйная. Вот мы уже у границы, прячу полёвку в куст, чтобы не мешала, а потом, подражая рыжему и косясь на Дыхание, трусь щекой о ветку, потом подхожу к следующей метке, обнюхиваю её и вновь начинаю тереться, на этот раз о камень, задевая его ещё и боком. Смотрю на лиственник по ту сторону границы, принюхиваюсь и замечаю. - Мы сегодня пришли раньше соседей, их метки - старые, вчерашние, их уже дождь заглушил немного. Правильно? Хлопаю папоротниковыми глазами, взмахиваю хвостом и иду к следующей метке. Не понимаю, почему пограничные патрули старшие оруженосцы называют скучными, мне нравилось. На середине Ручья замечаю водяную крысу и пытаюсь настигнуть её, только это противное создание вырывается из лап и убегает, оставляя меня ни с чем. Что ж, весьма обидно, надо сказать. Я же продолжаю оставлять и проверять метки, подражая старшим и всё больше осваивая сие ремесло. Не слишком, надо сказать, замысловатое. Мы уже закончили и пошли назад, когда я отвлеклась в третий раз, на этот раз на птицу. Кажется, таких называют чечевицами. Вспомнив о подветренной стороне, обхожу камень полукругом, забираюсь на него и с возвышенности прыгаю на птицу, придавливая её. Пернатая бьётся, бьёт крыльями меня, вынуждая отступить, и пытается взлететь, в самый последний момент мне удаётся блокировать это повторной атакой и свернуть чечевице шею. Надо же, мы подошли к кусту, в котором я спрятала полёвку. Обрадовавшись тому, что не придётся возвращаться за ней отдельно, уже совсем не обращая внимания на усиливающийся дождь, взращиваю следующий вопрос, он вновь касается соседнего племени. Впрочем, и наше затрагивает. В равной степени, да, думаю, так будет правильнее. - А кто наши предки? Я имею ввиду Древесного и Речного племен. Мы ведь не всегда жили в Светлолесье, правда? Под новый рассказ, время от времени заглушаемый шумом дождя, возвращаемся в лагерь. Нет, и всё же, день выдался хороший, познавательный, насыщенный и удачный, а то, что сырой, не беда. Мы ведь - могучие Речные коты, нам не привыкать.

Я гордо шла вдоль границы. Великая честь идти в одном пограничном патруле вместе с предводителем Древесного племени - Звездоломом.
Все время принюхиваясь к запахам, я не находила свежих следов Речного племени. Нигде. Как же скучно!
Погодите ка... - Речные коты!
Я устремилась на запах. Когда источник был найден, я лишь грустно понурила голову - два оруженосца из Реки пили воду из ручья, причем СО СВОЕЙ стороны. Тоска. Где же старые добрые пограничные стычки? Скучно жить на белом свете без боев. Зачем тогда вообще учить приемы? Я грустно пошла обратно на поиски Звездолома. Может, поговорим с ним о чем нибудь... Я же от сскуки сдохну! Не хочу, совсем не хочу становиться кормом для лис, или того хуже, падалью.
-Звездолом! Звездолом! - закричала я окликая своего предводителя.
"Должно быть, ушел патрулировать южную границу. Что ж, тем лучше. Я смогу пораньше избавиться от этой рутинной обязанности.

Статус поста: Патруль за 06.05.
Выполняемое действие: Патруль
Поймано/Собрано: -
Дайс: -

Копыто шёл молча, стараясь не привлекать внимания, смотря только себе под лапы. Однако, дойдя до ручья, его голос прорезался: - Ещё долго?... а, мы уже пришли? - смущённо прижал к себе уши. - Ладно, какую мне взять сторону? Лаванда? - оруженосец поднял помутневший взгляд и окинул всю местность взором. - Лаванда! - но кошки и след простыл. - Наверное, уже убежала, - проговорил он и подняв голову, принюхался, - Вправо. Вправо убежала. Ладно, а мы пойдём влево-о-о, - и после этих слов белогрудый развернулся и побрёл в левую сторону, подгоняемый журчанием ручейка.

Он остановился около ручья и заглянул в воду. Нагнувшись, Копыто высунул язык и несколько раз провёл им по водяной глади и отрывая его, смотрел на круги, медленно нарастающие и исчезавшие после нескольких секунд жизни. Древесный ученик запрокинул голову и принюхался в воздух.
- Вроде бы ничего нет, - задумчиво пробормотал он, снова втянув в ноздри воздух. - Совсем ничего, - и после этого посмотрел в сторону, откуда только что пришёл, - Интересно, Лаванда уже закончила? Надо бы поспешить, а то она может меня уже ждёт, а никак не управлюсь со своим задание, - покачал головой Копыто и пошёл вдоль ручья, принюхиваясь на каждом шагу, стараясь уловить какой-то чужой запах, попутно помечая устаревшие метки.
- Вроде бы закончил, - произнёс Копыто, глазами пробегаясь по сторонам, а после вытянул голову, зевнул и пошёл обратно на место встречи.

- Эй, Копыто, ты не потерялся? Я немного задумалась... Прости. Ну, что, пошли проверим твои охотничьи навыки? Пограничные уже проверили. Догоняй!
- Я похож на маленького котёнка? - рассмеялся в ответ ученик, - С моей стороны всё хорошо. Навыки? - глаза просияли, - О, я с удовольствием! Тогда я поохочусь на опушке, ладненько? Давно там не был.

"Спектакль окончен,
Гаснет свет.
И многоточий
Больше нет... "
©Полина Гагарина

Лаванда шла по лесу - обычное и ставшее уже баяном название. Но, тем не менее Лаванда шла по лесу. Сегодня у нее было одно желание: не охота, не патруль и даже не мазахизм. Сегодня ей хотелось сбежать. Сбежать из племени и больше никогда не думать о воинском законе и о... О... Нет, это не возможно! Часть Лав требовала убраться подальше, а другая часть вернуться в племя, не в свое племя, а в Речное... Кошка запуталась. Окончательно. Это тупик. Спектакль окончен. Гаснет свет и многоточий... стало еще больше. Еще больше ран и страданий. Выход, где ты? Где эта горящая зеленым надпись "Exet"? Нет смысла... Нет смысла жить. Оторвали, смяли, выбросили. Приручили и выбросили.  Да так, что и Экзюпери ни когда бы не придумал.
Разбито все. Нет жизни, только пустота. Но и пустоты уже нет нет дыры. Она неизбежно чем-то заполнится. Если уже не заполнилась. Странно, так хочется смеяться. Горько и зло, чтоб дрожали враги и друзья... Вот и он. Билет в один конец. Постепенно схожу с ума. Интересно, а можно ли зайцем проехать назад? Во времени и пространстве. Но не в душе. С таким не живут. С таким невозможно дышать, говорить и есть. Идти по земле, нет, по иглам. По горячим углям. Скрывать  свое истинное лицо и эмоции. Как все бессвязно и непонятно. Этот немой крик. Его никто не услышет. Никто не поймет. Покрутят у виска и отправят в пыльную полатку старейшин. Будут пугать котят: "Не ходите туда, там сумасшедшая кошка".
Как сложно. Как невыносимо тяжело. Как хочется кричать и бежать. Глубже, глубже в лес. Не видеть. Никого не видеть и не знать. Убежать от самой себя. Далеко...
Дыхание сбилось. Лав замедлилась и перешла на шаг. В мыслях, в чувствах, в реальности. Но применимо ли последнее к Лаванде? Ее жизнь - жестокая компьютерная игра без права выбора и победы. Зачем же она тогда появилась? Кто она? Все слишком сложно и понять - значит спастись и исцелиться. А это значит победа. Или поражение того игрока, что так старается ее прикончить. Жестокая правда и верная. Именно по тому она и останется за кадром сознания Лав.
Кошка прикрыла свои сумеречные глаза и попыталась успокоиться. Сердце летело вперед не сбавояя темпа. Полько в этот момент Лаванда и поняла, что лапы услужливо доставили ее к границе с Речным племенем. Скорее бежать! Палевая вскочила и понеслась в противоположную сторону. Скорей! Скорей, чтоб ветер выдувал мысли, звуки, расстояния. Съедал боль и обиды. Переломы и падания. Да, вот он. Перелом судьбы ее. Только в какую сторону. К добру ли? К злу? И как определить, что перелом уже начался? Что за деревом ее ждет чудо?..
Лаванда принюхалась. Нет, счатьем не пахнет. Да и горем тоже. Пахнет только мышью.
Кошка рассеянно выследила серый комочек и попыталась его поймать, но грызун выскользнул из ослабевших лапок.
Нет, сейчас нет смысла охотиться. И патрулировать тоже. И куда делась хваленая исполнительность?
Ничего же не осталось. Она пуста. Правду говорил Речной. А она тогда еще обидилась было... Только было бы кому судить. Две калеки нашли друг друга. Кошка - мазахистка и Кот - чужой. Мдя... Ну и компания...
Лаванда вскинула головку. В потухших глазах зажегся былой свет. Почему даже воспоминания о том коте греют душу? Что он значит для Лав? Кто он - Ноэль?.. Столько вопросов и хоть бы один ответ. Хотя... Он есть. Еще неосознанный и непринятый и очень маленький. Ноэль - ее спасение. Та утерянная часть, без которой механизм жизни не может функционировать нормально...
Лаванда дернула головкой. Нужно было заканчивать дела и возвращаться в лагерь. Да, там суматоха и шум. И жизнь. Легкое обезболивающее, от которого хочется сбежать...
Лавин лизнула лапку и принюхалась. Невесомый и манящий запах воробушка. Кошечка повела головкой - воробей сидел на ветке клена и мелонхолично чирикал. Вот и славно.
Палевая вскарабкалась на дерево и прикончила птицу. Вот бы и ее кто-нибудь вот так прикончил. Без боли и страха. Воительница спрыгнула, но зацепилась коготком в складке коры и полетела с дерева кувырком. Жаль что было не высоко.
Лаванда схватила дичь и пошла дальше. Следуйщей попыткой стала курносая белка, но Лав ее не поймала, да еще и ребрами пересчитала землю.
Кошка рыкнула от разочерования и усталости. Надоело. Нет больше сил копаться в себе. Достаточно прошлого. Нет многоточий! Пора прекращать себя мучить и начать лепить новую Лаванду. Кошка испугалась таких мыслей. Первых осознанных и не приносящих боль мыслей. И... Лав это понравилось. Не жить прошлым. Не думать о проблемах и обидах. Перестать грызть себя. Что ж, жди лагерь новую Лаванду. Свободную и пустую.
А теперь пойдем что ли обновим метки. Да, этим и займемся.

«... Я истоптал по ступенькам лестницы эскалаторов
Путь равный по длине трем-четырем земным экваторам...»
©. Noize MC; «Кантемировская»;

Разумеется, процессия двинулась из лагеря вечерком, бережно и нежно сохраняя свои традиции.
Помаячив недолго у входа, все трое, обменявшись выразительными взглядами кристальных глаз и поняв друг друга без слов, окунулись в густую осеннюю ночь, что ныне прохладно-звездным одеялом укутала территории племен, проложив под прозрачными деревцами лилово-изумрудные тени и как бы невзначай подчеркивая сие великолепие кисло-желтым блеском офонарелой луны. Однако стать сумрачной природы резко и некорректно разбавлялась бесцеремонным патрулем, выглядевшим под очами ночного светила до крайности комично, нежели устрашающе, как и подобает настоящим воителям. Пестрое шествие возглавлял Щука Великолепный - он пытался как можно более изящно и уверенно провести отряд средь невысоких кустов, и, надо сказать, самому возглавляющему такая статная походка очень даже удавалась; за наставником несколько неуверенно следовала юная Ушастая, а замыкал процессию Карась Вечнонедовольный, резко выбиваясь из грациозного шага своих товарищей и в полумраке натыкаясь на все, на что только можно наткнуться. Честно сказать, последний и сам удивлялся своей неприкрытой неосторожности, но оправдывал ее исключительно желанием спать, есть и заниматься любыми бесполезными делами.
Вновь патруль достиг поющего ручейка с какой-то странной скоростью. Судя по всему, это заметил не только кареглазый - ступив на  топкий бережок, Щука живо и аккуратно махнул хвостом, объявляя о кратковременном привале. Вдохнув сырой прибрежный воздух, Карась облегченно закрыл глаза и расслабленно обнажил когти: воителю казалось, что звездный свет неустанно заполняет все его существо, даря новые силы для деяний на пользу родному племени. Персонаж сладостно упивался ледяным ароматом, хотя дышать становилось все сложнее и сложнее, а о висок уже начинала несильно, но заметно и неумолимо колотиться жаркая боль. Из своеобразного транса патрулирующего вывел гортанный рокот товарища, который, видимо, уже успел обследовать окрестности внимательным взглядом янтарей. Коротко доложив об исследованиях, возглавляющий отправил Ушастую обновлять пограничные метки,  Карася - охотиться, а сам потрусил к ближайшему кустарничку, учуяв там, судя по всему, дичь. Решив, что рядом с другом ему сейчас делать нечего, наш герой бросил мимолетный взгляд на берег, внимательно рассмотрел поджарый силуэт третьей патрулирующей, обрамленный зенитным блеском луны, перевел взгляд на мерцающие воды и, в последний раз вдохнув быстро угасающий звездный запах, побрел в противоположную сторону, к темным зарослям, уныло колышущемся под неровными порывами зябкого ветра.
Достигнув подмеченного места, клиномордый расчетливо притормозил и уверенно принюхался, ожидая сиюминутно учуять аромат какой-нибудь дичи. Однако воину все-таки пришлось поискать, неуверенно продвинувшись вглубь зарослей. Кареглазый, как бы странно это сейчас не прозвучало, был полностью сосредоточен на охоте, а потому крался он ловко, изящно и бесшумно, отбросив все посторонние мысли. И вознаграждение за самообладание, разумеется, последовало: сделав буквально пару шагов, персонаж с ликованием обнаружил кисловато-рыбный запах, какой принадлежал водным крысам. Надо сказать, пестрый всегда находил этих существ довольно мерзкими, но в случае с племенем дополнительной добычей никогда не брезговал и воспринимал ее как должное. Старательно проверив направление ветра, Карась облегченно перевел дух – ничто не могло выдать его местоположения. Пригнувшись пониже к земле, воитель внимательно обвел заросли долгим и пытливым взглядом, ожидая подметить в тех или иных кустах  злобный блеск маленьких черных глазок. Однако крыса, как и наш персонаж, оставалась совершенно незаметной, а потому второму пришлось руководствоваться лишь слухом и обонянием. Стараясь как можно более точно определить положение животины, охотник умозаключил, что дичь находится в ближайших к нему зарослях – иначе и быть не могло, ведь от тех кустов несло, прямо скажем, нехило. И потом, помимо этого, Карасю показалось, что он уловил еле заметное движение, встрепенувшее полумрак. Хотя, разумеется, то могла быть игра воображения… Недолго думая, воитель прыгнул, приземлившись в точно подмеченное место. И – ура! – не ошибся: что-то крупное и скользкое шевельнулось под напряженной лапой патрулирующего, желая поскорее смыться. Не сумев сориентироваться во тьме, клиномордый наобум постарался схватить крысу цепкими когтями, но та уже куда-то подевалась. Разочарованно пошарив в примятых зарослях, но не найдя в них ничего, пестрый уныло вздохнул. Поскорее развернувшись, Карась пристыжено потрусил назад, на берег, искренне надеясь, что его очередной оплошности никто не заметил.
Достигнув места расставания, воитель решил попытать удачи в рыбалке. Приблизившись к мерцающему ручейку, кареглазый аккуратно забрался на крупные гранитные валуны, скользкие от легких поцелуев воды. Неустойчиво притормозив на краю, рыболов застыл, устремив взгляд на зыбкую поверхность. Ждать пришлось недолго: небольшая пугливая рыбка всколыхнулась где-то совсем на поверхности. Изо всех сил стараясь зацепить дичь, Карась, видимо, переусердствовал: скользкая рыбина бесследно сорвалась, а наш герой, неловко повернувшись, едва не бултыхнулся в ручей, наделав дополнительного шуму. Вцепившись во влажные камни, клиномордый отчаянно подтянулся и, оттолкнувшись задними конечностями от выступа, облегченно упал на топкую сушу, нехило вымазавшись илом. Рассерженно махнув головой и бросив испепеляющий взгляд на темные воды, патрулирующий постарался как можно более достойно двинуться по направлению к товарищам. Однако не смог: что-то крайне колкое и неприятное впивалось в подушечку левой лапы. Сощурив блестящий глаз, Карась приподнял конечность и внимательно рассмотрел ее, сделав весьма и весьма удручающий вывод: сломанный коготь. Поджавшись, страдалец на трех лапах вернулся к месту недавнего привала, где его уже поджидали Ушастая и Щука, держащий во рту какую-то птичку – в сумраке наш персонаж никак не мог разглядеть добычу друга.
- Ничего. – устало промолвил кареглазый. – Вот только коготь сломал.

Отредактировано Карась (2014-05-09 12:08:34)

Твердый, грациозный шаг длинных лап уверенно нес свою обладательницу по берегу быстрого ручья, испокон веков разделяющего земли двух враждующих племен. Сегодня старшая воительница оказалась поставленной в пограничный патруль на пару со своим учеником, привычно семенившим где-то в районе бокового зрения. Что сказать, вылазка была не очень хорошо спланирована и требовала в этот раз намного больше времени, чем обычно. В любой другой день Рысь спокойно доводила возглавляемый патруль до ручья, где, с учеником, отправлялась в одну сторону, при этом посылая оставшихся воителей проверять другую часть границы. Сейчас же, проверка местности лежала полностью на плечах двух котов. Конечно, Рысь, как наставница, могла бы отпустить мальца на первую самостоятельную проверку границы, но, все же, пусть сначала станет воителем, а уже потом он набегается в этих местах вдоволь. К тому же, одиночная охота, на которую она решила пустит его после патруля, будет, так сказать, полностью искупать её недоверие к оруженосцу на границе. Мало ли, чего он может натворить, если случайно втянется в перепалку с речными.
Обнюхав очередной куст на наличие незнакомых запахов, воительница потерлась о тоненькие веточки пушистой щекой, оставляя на них одну из десяток меток, поставленных за сегодня на ручье. Обычная рутинная работа. Однако, жизнь всегда бывает приукрашена некоторыми приятными неожиданностями, падающими на голову как гром среди ясного неба. Обогнув очередной изгиб неспокойной воды, Рысь невольно наткнулась на приятнейшую для глаза картину, выраженную сидящей на берегу небольшой черно-белой птичкой. В голове сразу промелькнуло знакомое название – «оляпка!». Пригнувшись, воительница уже на автомате перетекла в охотничью стойку, стараясь казаться как можно незаметнее. Отточенное подкрадывание, и вот уже Рысь оказалась в каком-то прыжке от дичи, расположившейся на берегу. Покачав из стороны в сторону бедрами, дабы сбалансировать предстоящее движение, воительница с силой оттолкнулась, уже подушечками лап чувствуя тепло трепещущего тельца. Однако, вскрикнув, птица было не вырвалась, в наглую, на таран, высвобождаясь из выпущенных когтей. Мышиный помет! Мысленно выругавшись, кошка сделала очередной прыжок, уже уверенно и без промашек заканчивая жизнь оляпки точным укусом в хрупкую шею. Подняв приятно обмякшую тушку, воительница порысила дальше, заодно равняясь с учеником.
Остаток патруля прошел без каких-либо происшествий, даже ни одного речного не встретили! Так что, добравшись до конца территорий, высь всмотрелась в белеющие пики гор на горизонте и, положив тушку, произнесла:
- Ну, вот мы и закончили. - коротко произнесла крапчатая. -  Можешь сходить в лес, поохотиться, только чтобы вернулся до заката. Еще искать тебя по потемкам мне не хватало.
Сжав челюстями охотничий трофей, кошка одним движением скрылась в зарослях кустов, покрытых множеством желтеющих листочков, немногие из которых попадали на холодную землю с едва покачнувшихся тоненьких веточек.

Знаете, бывает такое напряжение, что можно ножом резать. И это напряжение нависает над тобой, как переполненные влагой тучи, неумолимо давя на темечко.
Плетясь где-то позади Колючницы и Лисолова, Гусенок чувствовал именно такое напряжение, которое электрическими разрядами пробегало по коже. Он намеренно все больше отставал от воителей, стараясь избавиться от этого щемящего чувства неправильности происходящего. Колючница что-то говорила, но Гусенок, нутром осознавая, что это личное и предназначено только Лисолову, старательно не слушал, случайно ловя лишь обрывки фраз, которые вместе не могли составить из себя какое-либо логичное предложение.
Полосатый оруженосец вовсе не делал вид, что любуется природой - ему всегда нравилось это занятие, "отнимающее слишком много времени", как говорит его брат. Лес был его неизменным другом, который открывает себя со всех сторон каждому, и какой-то недалекий придумал называть это безграничное доверие своим чадам временами года. Например, осень, на данный момент полностью вступившая в свои права - природа впадает в уныние, словно скорбящий, потерявший близкого. После тихой печали приходит истерика, рвущая изнутри ярость, и это матушка-природа выражает зимой. Весна - время спокойного смирения, прощения, когда вся боль и страдания отпущены, но легкий осадок все же остается в виде сломленных снежной бурей деревьев. Лето - краткое затишье перед очередной бурей, предназначенное лишь для мимолетного отдыха.
Как бы там ни было, Гусенок как ни в чем не бывало продолжал обновлять пограничные метки, старательно игнорируя толщину воздуха между двумя своими спутниками. В любом случаи, что бы между ними не происходило, это не его дело.

Полуденное солнце с энтузиазмом сопровождало трёх патрульных до самого ручья, что так же бурлил под сонату ярила. Лебединая Шейка, имея полномочия по старшинству,  вела за собой двух соплеменников-оруженосцев. Гордая поступь пегой воительницы была слышна по такту шага, когда лапа касалась сухих листьев. Однако спокойность и непоколебимость была превыше всего, посему, воительница пыталась поддерживаться этим чертам и сегодня, когда позади виляли неуловимые котятки. Дав возможность рассредоточиться котам, молодая воительница решила сама вынюхать что-то съестное. Но как только охотница сумела выследить полёвку, слегка дугодумную, как внезапный толчок позади, произведённый от Рыжелапа, помешал всему везению.
- Ой! Простите, я не специально, отвлекся немножко... Оглядевшись по сторонам, Шейка заприметила рыжий мех исчезающей Речной ученицы. Сразу смекнув, что к чему, воительница сдавленно усмехнулась. Чеканить правила поведения на границе не было смысла, когда глаз был положен. Но смею утверждать, что при последующих неординарных действиях, ручаюсь принять меры. А вот спугнутую мышь не вернуть, ох не вернуть… Пожимая плечами и недовольно хлестнув хвостом по носу рыжего малого, Древолазка заспешила исправить оплошность перед обновлением меток.
Озираясь по сторонам в поисках добычи, кошка заметила, кажется, ту же полёвку, которая нервно копошилась в листве, выискивая завтрак. Пробираясь сквозь валежник, кошка заметила, что буквально шажок, так и свинтит серая. И вот точно. Восседая в опасной близости к крупной ветке, что лежала через ручей, та могла с лёгкостью перемчать на территорию соседей, поддав ужин им. Но ведь мы знаем, что лучше бы не вершить таких делов. Но неудачное движение лапы по чёртовой гальке, будь она проклята, накрыла все планы и не отпускает. Подорвавшись с места и юркнув в ближнюю нору, бурое создание пропало надолго, думается, и не даст третьего шанса.
Ссутулившись, испытав повторную неудачу, кошка потрусила дальше с желанием словить слащавую мышь и отомстить ей за всю горечь поражения. Лёгкий треск хлипких ветвей донёсся до чутких ушей Лебединой Шейки. Обернув сначала ухо, а потом и полным оборотом уже увидела причину ломания ветки. Это был крупный, крепче обычных, пятнистый воробей, беззаботно перемалывающий корку хлеба в клюве. Забаррикадировавшись где-то за пышной кроной низкого кустарника, охотница во что бы то ни стало стремилась не сделать лишних действий и уйти с этих территорий с воробьём в зубах. Расширенные зрачки и пульсирующие удары в ушах выдавали волнение её, но она хорошо умела скрыть негодование, ведь это могло повлиять на результат – удача, неудача. В это время, когда лопатки и бёдра начали ходить в готовности прыгнуть, пичужка спарировала на нижнюю ветку. Быстрым, немного болезненным от неожиданности толчком, она рванулась к скоплению веток. Перемахнув через ветви и захватив птицу, пронзая тело насквозь зубами, хищница инстинктивно опёрлась при опадании на четыре лапы. Крепко зажимая воробья в клыках, она и не почувствовала, как внушительный клочок шерсти остался на том самом месте, обагрив шкуру кровью. Гордым движением тела воительница замахнулась в обратном движении и робкой рысью нацелилась в сторону лагеря, забирая оруженосцев с собой, ободрёно кивая им в знак довольствования их успехами.

Слабая боль в лапке напоминала о недавнем растяжении. Зря он тогда в одиночку потащил на себе тяжелую добычу, получив небольшую травму. Из-за этого Орлану сегодня не особо хотелось патрулировать (в мыслях только и была мягкая подстилка, а после небольшая разминочная охота), но приказ есть приказ.
Встал с утра пораньше. С передышками, совершенно не спеша, поковылял к границе. Дойдя до края леса, кот взобрался на низкую ветку и там уснул где-то на полчаса.
Проснувшись, Орлан чувствовал себя уже гораздо бодрее и в какой-то степени был готов совершать подвиги. А все потому, что приснилось коту нечто очень хорошее. Самого сна Орлан вспомнить не мог, исключая какое-то трепещущее приятное ощущение и золотые лучи теплого ласково солнца, которого теперь, осенью, становилось все меньше и меньше. Хотя, глянув на кота, трудно было сказать, было ли у него хоть что-нибудь на душе. Ни радости, ни грусти, ни капни гордости воителя Древесного Племени – ничто в его тяжелом и бездушном взгляде не отражалось. Ничто, кроме силы.
Богомола не видать. «Может, я проспал его приход. Хорошо, если так», – Орлан поспешил выполнить свою работу: обновить метки.
Вот и все... кот прилег прямо у реки, дабы отдохнуть перед дорогой назад. Вспомнились недавние мысли о тренировочной охоте. «Что-нибудь мелкое поймать что ли...», – воитель сощурился, выслеживая в сухой траве движение. Найти-то нашел... но стоило коту принять боевую стойку, как больная лапа дала о себе знать. Стрельнуло так, что в глазах потемнело: Орлан только и видел взмах маленьких серебристых крыльев.
Пошел обратно коротким путем, оскаливаясь каждый раз, когда наступал на больную лапу. "Придется заглянуть к целительнице", – одна мысль о пропахшем травами дупле, и все настроение свелось на изначальную планку: мол, хочу отдохнуть, полежать в теплом дупле, все равно дел на сегодня больше нет.

Сегодня Рыжелапа отправили в пограничный патруль. Ему всегда очень нравилось ходить в группе с другими воинами и оруженосцами, ведь обычно ученик всегда один. Наставник казалось забыл, что у него есть оруженосец. Скоро у кота должно быть испытание, а воина, который должен его подготавливать, занят своими делами и личной жизнью. Рыжелап иногда обижался, иногда относился с пониманием, а сейчас понял, что теперь нужно надеяться только на себя. Рядом с ним шагала притихшая Малинка, что на нее было совсем не похоже. Коту очень нравилась эта заводная кошечка, он очень хотел узнать ее поближе и поохотиться вместе когда-нибудь. Она была младше его на две луны, но ученика это несколько не смущало, коту очень хотелось обрести нового друга в лице этой ученицы. Вдруг, засмотревшись на соседку, оруженосец врезался в Лебединую Шейку, когда та остановилась.
- Ой! Простите, я не специально, отвлекся немножко... - извинился Рыжелап
Та в ответ лишь сердито фыркнула. Теперь нужно сосредоточиться на патруле. Ученик внимательно разглядел границу. Никого не было, тогда он открыл рот и принюхался. Все было спокойно, патруль Речного племени еще не вышел. Они все вместе обновили метки, еще раз прошлись вдоль границы и отправились обратно в лагерь. Рыжелап уже задумал поохотиться в тайне от наставника, хотя тот не проявляла большого интереса к ученику. Кот обычно всегда охотился в лесу, потому что там всегда были его любимые пушистые белочки, но теперь он решил отправиться к Лесной опушке, чтобы поймать мышь или полевку. Малинку он пока с собой не приглашал, надо было хорошенько обдумать предложение дружить. Вдруг, второй раз за этот день, из-за своих мыслей, Рыжелап врезался в Лебединую Шейку. Теперь в ее глазах полыхал настоящий гнев, а Малинка весело рассмеялась. Ученик поежился, воительница как-будто сейчас на бросится на него, но та только отвернулась и побежала дальше. Теперь думать было неудобно, ведь не хотел же оруженосец снова врезаться в взрослую кошку. Вздохнув, он бросился следом за воительницей и скрылся за деревьями, а сзади чувствовал топот лап ученицы Малинки.

Перескакивая через мешающие спокойному пути кусты и корни деревьев, Богомол нехотя бежал в сторону границы с Речным племенем. Уставший от постоянных обязанностей, он буквально принуждал себя к их выполнению, скрепя сердце и бунтующие мысли. Чем ближе к ручью он становился, тем явственнее слышался звук плещущейся воды и ощущался резкий запах пограничных меток. С искренним недовольством он замедлился, но тем не менее продолжил свой путь. Кот не понимал, зачем ежедневно отправлять кого-то на проверку границы и обновление меток. Всегда все было нормально, не видел он еще причин для волнений. Подбежав к кромке воды, он остановился, оглядевшись вокруг. Не было видно ни соплеменников, ни речных котов, лишь их запахи присутствовали на берегу. Но Богомол лишь, можно сказать, радовался этому факту, ибо желания контактировать с кем-либо у него не было, предположительно поэтому он и отправился в патруль в одиночку, отстав от своей группы по меньшей мере на полдня. И факт того, что на его отсутствие не обратили никакого внимания, лишь еще раз подтверждал его невзрачность в составе племени.
Удовлетворенно хмыкнув, он махнул хвостом и, развернувшись, двинулся в сторону лагеря. Стоять здесь больше не имело смысла.