Сезон Цветущего Камыша достиг своего пика, с самого утра главная поляна буквально плавилась, а по мере того, как приближался полдень, становилось всё невыносимее. Вместо того, чтобы бродить под открытым небом вдоль границ, хотелось нырнуть в относительную тень ельника, пробраться по нему к реке и нырнуть. Пусть в горячую, но способную хоть немного освежить воду, а потом бродить, пока шерсть обсыхает, млея от облегчения. Однако работа - есть работа, долг перед племенем никто не отменял, так что, оставалось, собрав волю в когти, упорно продвигаться вперёд, теша себя мыслями о том, что чем дальше, тем меньше остаётся. В патруле состояло три хвост, все упорно молчали, погружённые во внимание и собственные мысли, атмосфера держалась напряжённая, настроения ни у кого не было, а колкости так и крутились на шершавых языках обычно дружной компании, доведённой духотой. Наконец, от этой мрачной процессии отделилась старшая воительница, бросив через плечо, что желает самостоятельно проверить предпоследний участок, ибо нет ни поводов, ни возможностей идти дальше толпой, теряя время. Возможно, кто-то из более молодых напарников и хотел возразить, но так и не решился вставить слово поперёк решения суровой кошки, решительно удаляющейся к кромке Ручья.
Остановившись у воды, Крик Журавля остановилась и, наклонившись, сделала несколько глотков, один из которых по воле случая попал не в то горло, вызвав кашель. Выровняв спустя несколько минут дыхание и поморщившись от неприятного ощущения в горле, охровоглазая, так и не напившись, отправилась дальше, отбросив (с трудом, кстати говоря) навязчивое желание пойти по дну Ручья. Нестерпимая погода была одной из причин, по которой хвостатая, не смотря на все тяготы, предпочитала сезон Замёрзшего Камыша. Вдалеке, по ту сторону границы, мелькнула серая шерсть, что вызвало у воительницы слабый интерес, заставивший ускорить шаг. Вскоре бесформенная масса приняла очертания одного из воителей Древесного племени. Не от солнца ль ему плохо стало? Сначала насмешки ради, а затем и всерьёз задалась вопросом охровоглазая. Озадаченно покачав мордой, она опустила пушистый хвост в воду, а затем помахала им же над Птицеловом, обсыпая его шерсть каплями.
- Е-ей, ты там живой вообще?
Заметив шевеление и заранее догадываясь об ответе, усмехнулась Крик Журавля, пристраивая на траве пятую точку и оборачивая лапы промокшим хвостом.
- Дрыхнуть на солнцепёке действительно так увлекательно?
Продолжила ненавязчиво подкалывать она, явно не смущённая беспардонному способу, коим лишила соседа покоя.

Статус поста: разговор, охота
Выполняемое действие: раздача подзатыльников, утруждение себя разговором, ловля рыбёшки
Поймано/собрано: 1х краснопёрка; Ты тыкай-убьёт неужели я нашла, куда впихнуть вторую охоту, не прошло и года; горстка возмущения.

В словах кота чувствовалась насмешка, обладающую взрывоопасным характером кошку это не могло не возмутить, однако она, по привычке, сохранила всю бурю за персиковой маской, по крайней мере, пока. Не хватало ещё выставить себя идиоткой перед напыщенным (а изначально он показался крапчатой именно таковым) соседом, соизволившим слезть с ветки и развалиться на травке. Невозмутимо фыркнув, речное явление отозвалось, предварительно подняв лапу и несколько раз лизнув её, явно с дальнейшим намерением надраить пушистый затылок, но оно (намерение) отчего-то исчезло или же просто пропало на время.
- Если это твоё сокровенное желание, не могу отказать в просьбе.
В степени заражённости фразочек ядом столкнувшаяся парочка явно может посоперничать вполне на равных, закончится это грандиозно, не понятно только, хорош аль плох окажется сей яркий финал. А конечность же, совсем недавно обработанная шершавым язычком, так и не выполнив предназначения, коснулась земли. Выпустив когти, Крик Журавля "сковырнула" небольшой слой земли и бросила его к лапам (да и на них тоже, чего скрывать) Птицелова, явно выражая полную готовность привести в исполнение недавнюю просьбу. Стоит только захотеть, как говорится. А ситуация накалялась вместе с землёй, хотя куда уж, казалось бы, больше: ещё немного и подушечки лап загорятся. Взгляд старшей воительницы же привлёк блеск Ручье. Возможно, это вернулось спугнутая древесным рыбка, возможно, приплыла другая - не суть. Подобно тому, как забурлила кровь в жилах серого охотника, закипела она и у охровоглазой, только, в отличии от соседа, Крик Журавля знала азы рыболовства. Дождавшись, пока рыбка подплывёт достаточно близко, кошка запустила лапу в воду и, подцепив краснопёрку когтями, выбросила её на берег, оставив биться в траве: совсем скоро рыбка отдаст душу... Кому-то там, если среди представителей вида есть Боги, конечно же. Затем внимание самки вновь привлёк собеседник и завладел им уже полностью.
- Кого же ты мне предлагаешь бояться? Твоих дружков, что каждое утро набивают голову опилками, лишь бы она хоть чем-то оказалась наполнена? Чему я, впрочем, удивляюсь! Видимо, кошки у вас являются сугубо украшением.
Холодно отчеканила Крик Журавля, неожиданно пустив в ход лапу (опять пустив): размахнувшись, она влепила Птицелову увесистый подзатыльник, явно намереваясь показать, что в Речном племени и "красавицы" могут гулять без опаски и постоять за себя. Многие воины, получившие от резкой старшей взбучку, ныли, что у крапчатой весьма тяжёлая лапа. Безусловно, симпатичному серому потакали кошки родной поляны, но не все соседки были готовы разделить их мнение.
- Жиром? Я покажу тебе жир!
Воинственно вздыбив шерсть, шикнула кошка, рывком поднимаясь на лапы. Эх, понеслось...

В общем-то, кошка не преследовала цели вбить морду соседа в землю, но и утруждать себя подсчётом силы "атаки" не стала, прекрасно догадываясь, что меньше нужного не отвесит, а коль больше - так сами виноваты, уважаемый, вернее Ваш чересчур активный язык, который, кстати, также поплатился за подвижность, когда оказался весьма невыгодно (и, наверное, болезненно) зажат между сомкнувшимися зубами. Картина распластавшегося на понурой траве обидчика порадовала речную тушу и наверняка вызвала бы желание позлорадствовать да выплюнуть пару колкостей, не будь виновница наличия песка в пасти серого так зла. Вне зависимости от того, на сколько ты искусный воин, сколько прошёл битв, коль являешься представителем "прекрасного" пола, на подсознательном уровне желаешь услышать комплименты, пусть даже маленькие, незначительные, но так называемые приятности, иногда даже соизволяешь подыграть, дабы получить их (сейчас, впрочем, явно не тот случай, да сама особа была не настолько контактна, чтобы прикидываться). И уж явно обидно, словно пощёчину, получать намёки о лишней жировой прослойке да упрёки в безделье. На самом деле, любителям рыбки жилось не так просто, как казалось соседям, но вот о чём о чём, а об этом им знать совсем не обязательно; как, впрочем, и быть очевидцами перекошенных от обиды морд. Куда приятнее нанести ответный удар. По крайней мере, для охровоглазой, выработавшей защитный механизм в виде подколов и агрессии, в чём, кстати, оказались несколько похожи собеседники. Сошлись, как говорится, две стихии.
Хвост старшей воительницы, уподобляясь змее, извивался, со свистом рассекая воздух, что могло намекнуть на серьёзные намерения полосатой. Об этом твердила и "нависающая" поза; при всём этом стоит отметить, что нападать на распластавшегося Птицееда Крик Журавля не спешила, руководствуясь, правда, совсем не этическими соображениями. Ей всего лишь хотелось на деле доказать верность своих слов и своего положения, а не продолжить глумление; с момента, когда с языка кота слетел последний оскорбительный намёк, многое изменилось для крапчатой. Это стало делом чести, выпотрошить, словно аппетитную форель, этого грубияна, дабы он больше не смел сомневаться в возможностях представительницы Речного племени. Конечно, охровоглазая понимала, что может проиграть, но не прикидывала проценты и не собиралась от этого отступать. Ведь любое действие - риск, не подвергая себя ему, не познаешь жизни и ничего не добьёшься, а спокойная жизнь не для этой морды. Пару-тройку раз кошка даже едва не поплатилась за это жизнью, но осталась также упряма и принципиальна; любительница грубой силы. Безусловно, и сейчас крапчатая собиралась делать основную ставку на крепкое телосложение и мощные удары, а не на маневренность и скорость, ибо в двух последних направлениях заметно проигрывала поджарым древолазам. Птицелов же, наконец, начал подниматься на лапы, но, вопреки ожиданиям, не угомонился, что распаляло самку всё больше и больше. Поведя плечами, она начала обходить противника полукругом, что закончилось весьма неожиданно. Под лапы попалась та самая злополучная краснопёрка, на которой, естественно, поехала одна из лап Крик Журавля, отчего недавний триумфатор едва не погрузил морду и плечи в воду. Раскорячившись в нелепой позе (а всё ради того, чтобы устоять) и выпустив когти, крапчатая едва не облысела от досады: да уж, хорошо себя показала, ничего не скажешь. Зашипев и схватив рыбу за хвост (дабы совершить с негодницей что-то страшное, жаль только, жительница Ручья уже умерла и не могла более подвергаться пыткам), охровоглазая неожиданно вновь расплылась в усмешке и подкинула рыбку в воздух, дабы та закрутилась примерно над головой Птицееда (ох, доиграется она, и упадёт сие творение на её же нагретую солнцем макушку).
- Котик, наверное, хочет кушать? Или песочком наелся?
Сама же речная, понадеявшись, что манёвр привлечёт внимание противника, бросилась вперёд, стремительно приближаясь и явно намереваясь ударить мощным лбом в оказавшуюся незащищённой грудину серого. Удастся ли ей это?

Удалось. Нанеся удар, кошка поспешила отскочить в сторону, ибо соседи всегда славились проворностью, так что трудно было предугадать, насколько быстро противник поднимется и нанесёт ответный удар. Вернее, Птицелов, конечно, зарекомендовал себя определёным образом, но кто знает: вдруг всё это было обыкновенным притворством, её просто хотели сбить с толку и ловко обвести вокруг хвоста? Лучше было перестраховаться и поспешить с манёвром, чтобы потом не пришлось отдирать от земли собственную шерсть. Создавшийся от атаки эффект определённо радовал речную, что высоко вскинула морду и теперь сверлила серого чуть насмешливым взглядом, но пускать в дело язык не спешила, решив, наверное, что и без того на высоте и можно простить заботливо произнесённую просьбу не убиться (тем более, то крапчатая до сих пор ругала себя за эту неосторожность, но, как говорится, сама окунеголовая, сама виновата). Кстати о рыбе, пророчество сбылось. Зависшая на несколько секунд в воздухе краснопёрка, словно специально дожидаясь, пока будущая посадочная полоса займёт своё место, с тихим шлепком упала на макушку хвостатой, где и осталась, покуда доведённая до бешенства воительница не поднялась на задние лапы в порыве неконтролируемой злости и не скинула с себя надоедливую добычу, которая, наверное, хотела отомстить своей губительнице (надо сказать, это отлично получалось, ещё немного, и Крик Журавля, забыв о том, что драка в самом разгаре, начала бы разрывать обладательницу плавников на мелкие кусочки, припоминая все возможные ругательства; это ж надо, такое унижение; вернее, опять унижение, а всё по вине маленькой вредительницы). В чувство крапчатую привели слова серого (а ведь если бы не его болтливость, приём бы не удалось отследить и, не исключено, что настала бы очередь недавнего триумфатора отряхивать шубку от комьев земли). Впрочем, что сделано, то сделано. Первым порывом кошки, безусловно, была попытка уклониться: она напрягла лапы, готовясь отпружинить, но, естественно, не успела, однако, сумела устоять, хоть и пошатнулась, благодаря приготовившимся мышцам. По месту, куда пришёлся удар, растеклась боль, волнами распространяющаяся от очага. Судя по всему, первый синяк получен. Тихо зашипев, но быстро прикусив язык, Крик Журавля отместки ради мяукнула.
- Бедненький, ты не ушибся? Может быть, хочешь передохнуть и приложить лопух ко лбу?
Хотя, плечу самой кошки, если честно, кашица из лопуха тоже не помешала бы. Впрочем, времени мечтать не было, противника нужно брать тёпленьким, посему, пока Птицелов приходил в себя, крапчатая схватила его за загривок (теоретически, не настолько сильно, чтобы разорвать кожу, ибо потом не хотелось объясняться перед предводителями из-за кровавой драки, ведь это просто было небольшим делом принципа) и потянула на себя, вернее, к себе под лапы, ибо давно уже намеревалась провернуть дело таким образом, чтобы плюхнуться на древесного сверху, придавив и заблокировав весом (да-да, тем самым, на который кот так явно намекнул; но разве не лучший это способ для рыболова по отношении к юркому древолазу?), а теперь старалась оформить план. Ей не нравилось то, как начал распаляться серый (того и гляди, действительно выдумает что-то эдакое действенное и повалит, а отдавать эстафету лидера, конечно же, не хотелось; а ещё появилась фобия перед выкрутасами мёртвой (!) краснопёрки; как говорится, приплыли), кроме того, могли явиться закончившие работу сопотрульные, но они явно будут здесь лишними.
- Ну и то ты теперь скажешь?
Чуть пыхтя и не слишком внятно пробурчала Крик Журавля сквозь стиснутые челюсти, продолжая тянуть.

Серый хоть и был древесным, на вид вполне себе поджарым и стройным, оказался тяжеловат, поэтому мотать его из стороны в сторону было не так просто, как того хотелось бы и как представлялось изначально. Посему, изрядно вымотавшись от сего воспитательного процесса, кошка выпустила многострадальную холку противника, правда, отпускать его самого просто так по-прежнему не хотелось, посему, решив, что после тяжёлой работы стоит передохнуть, очарование с кремовыми бёдрами без какой-либо задней мысли (вернее, вообще без мыслей, с одной лишь вредностью) плюхнулось на растянувшегося на земле соседа, то ли случайно, то ли специально махнув хвостом на некоторые особенности телосложения. Ей было вполне уютно и мягко, а все прелести победного положения служили неплохой компенсацией за нанесённе обиды. Похожее на маятник настроение постепенно улучшалось, шерсть всё ещё топорщилась, но уже от удовольствия и капли гордости, а не от возмущения. Даже язвить хотелось не так остро: зачем, когда всё очевидно? Птицелов же продолжал бурчать, ворчат и возмущаться, что больше не задевало, а лишь продолжало смешить, правда, Крик Журавля, слава всему вкусному, сумела удержать себя в лапах и не расхохотаться на всё Светлолесье. Ей казалось, минута возлежания должна быть пропитана серьёзностью, посему, упорно отсчитав отведённое для последнего пункта доказательства время и дождавшись, пока пылкие речи стихнут, крапчатое создание выдало-таки нежданчик. Фыркнув в пышные усы, она не агрессивно, а как-то даже игриво прикусила серого за ухо, добавив притворно-поучительным тоном.
- А ну тихо, а то испугаюсь и не отпущу, так и буду лежать, пока сезон Замёрзшего Камыша не придёт и не превратит нас в две ледышки! А раков я люблю, можешь мне наловить и принести, если без хвоста остаться не боишься.
Лениво зевнув, кошка скатилась с Птицелова, с грустью попрощавшись с уютным ложем. Наверное, она хотела съязвить что-то и по этому поводу, но как-то сумела воздержаться. К счастью, сумела, а то и самой по кисточкам на ушах схлопотать не долго: терпение ведь не безгранично, верно? Усевшись и занявшись, наконец-то, тем, чем хотела ещё в самом начале разговора (а именно, натиранием лапой пушистой макушки), охровоглазая бросила как-бы между прочим.
- А вообще, ты не такой уж и плохой. Вредный, но неплохой.

Надраивая драгоценный затылок, кошка наткнулась на несколько чешуек, запутавшихся в шерсти, и вспомнила о рыбёшке, едва сдержав недовольную мину. Конечно, разбрасываться добычей было, мягко говоря, не очень хорошо, но крапчатой казалось, что с сегодняшнего для она не то что поглощать краснопёрок, даже смотреть на них не сможет; посему, не было никакого желания рыться в траве, отыскивая ещё недавно до безобразия назойливую, а ныне улетевшую куда-то тушку. Кроме того, после всех манипуляций, она приобрела не совсем товарный вид, а сезон  Цветущего Камыша был щедр, так что, было решено забыть об обладательнице плавников и обо всём, что с ней связано. В конце концов, свежее мясо вряд ли успеет испортиться даже в такую жару, в Светлолесье достаточно падальщиков, что не станут воротить нос от лёгкого перекуса. Выудив чешуйки когтями и ещё несколько раз проведя по макушке лапой, дабы разгладить образовавшийся хохолок, страшно дисгармонирующий с серьёзным выражением морды воительницы и делающим её внешний вид невероятно глупым, Крик Журавля перешла к меху на боках, что был также изрядно всклочен после небольшой потасовки. Плечо по-прежнему ныло, натруженные мышцы шеи и лап также напоминали о себе, даже челюсть "намекала" на утомлённость. Хотелось как следует потянуться, до хруста в позвоночнике и шее, но Птицелов показался лишним свидетелем для этого, в связи с чем, пришлось отложить желание под дальний куст ежевики. Кстати о сером коте. Если изначально он казался ничего из себя не представляющим, но ужасно амбициозным и хамоватым юнцом, то сейчас мнение несколько изменилось. Вызывающая манера речи несколько действовала на нервы, но была интересна и даже чем-то завлекала, была богата и развита, явно демонстрируя высокий уровень умственного развития кота. Привлекали также его неунывающий дух и некоторая упёртость. Всё в Птицелове ставило его как приятного собеседника, хотя, пожалуй, в полной мере доверять ему всё же было нельзя.
- Крик Журавля.
Улыбнувшись уголками губ, отозвалась охровоглазая, небольшим наклоном морды давая понять, что переадресовывает этот вопрос. Кошку даже удивило то, что она не знает этого кота. Неужели они ни разу не сталкивались на советах? Нахмурившись в попытках припомнить, она наконец мяукнула.
- Не тебя ли я несколько раз видела на советах с Потоком лун эдак... Пятнадцать назад уже, наверное. У него тогда был оруженосец, похожий на тебя. Странно, я почти не помню тебя.
С минут пять парочка продолжала сидеть, речная слушала ответы на свои вопросы, а затем, заметив вдалеке силуэты, кои явно принадлежали второй части её патруля, нехотя поднялась на лапы.
- До скорой встречи. Что-то подсказывает мне, что она действительно случится раньше, чем мы ожидаем. И мне даже было приятно провести так время.
И направилась на встречу второй части своего отряда, подставляя спину жарким солнечным лучам.