Она знала, что должна. Должна как-то отблагодарить и выразить своё расположение, но сделать это словами для крапчатой было невозможно, следовательно, лучший выход - перо. Однажды Барсук подарил ей журавлиное, теперь же охровоглазая желала повторить этот жест и вложить в него то, что чувствует. Смерть Пёрышко по-прежнему заставляла ворочаться на подстилке, в отчаянии выкрикивая сквозь сон родное имя, а потом тихо всхлипывать, уткнувшись носом в лапы, дабы никто не увидел, даже дети. Вернее, они - особенно. Речному племени нужны сильные члены, кошка всегда старалась соответствовать этому запросу, но подчас это давалось слишком тяжело, почти неподъёмное задание. Пожалуй, за улучшение в состоянии можно было посчитать исчезнувшие вздрагивания, вернувшуюся твёрдую поступь, ясные взгляд и мысли, ровную речь, не срывающуюся то на писк, то на ор. Не сразу, но постепенно состояние устаканится окончательно, навсегда останутся скорбь, память, чувство вины, но они, как бы странно это ни звучало, отойдут на второй план, ибо очень скоро всех накроют волны новых потрясений. Как говорится, жизнь не стоит на мести.
Крик Журавля даже выбрала птицу, оперение которой хочет пустить на подарок: это была щурка. Основная проблема заключалась в том, что эта пёстрая и красивая птичка редко встречается на землях Речного племени. Спустившись к низинам, королева уже несколько часов топтала землю, с завидным упорством топча палую листву и не желая сдаваться. Сделать всё нужно было сегодня, а, учитывая, что начинает смеркаться, до поздней ночи. Посему пришлось махнуть хвостом на начинающие ныть лапы и прибавить шаг. От прогулки, впрочем, также была польза: лишняя возможность обдумать всё произошедшее в одиночестве, в относительном спокойствии. Прокрутить в очередной раз в памяти страшные картины и попытаться отпустить случившееся ради общего блага. Вырвало из этого занятия крапчатую столкновение с заветным запахом. Не поверив своему счастью, но захотев поймать его во чтобы то ни стало, Крик Журавля начала осторожно подкрадываться, понимая, как малы шансы на открытом пространстве. Посему, понадеявшись на удачу (вернее, на то, что допрыгнет), кошка сделала выпад, выпустив когти. И заходящее солнце действительно улыбнулось ей, ослепив пташку и не дав ей вовремя сориентироваться. Охотница пригвоздила пернатую к земле и перегрызла ей глотку, а затем, внимательно осмотрев перья, выбрала одно, покрупнее да покрасивее, и осторожно вырвала его. Неподалёку послышались шаги. Насторожившись, кошка прислушалась и уселась так, чтобы припрятать за спиной/бедром прикрытую хвостом добычу от глаз предположительно соплеменника, которому надлежало появиться с предположительной стороны так, чтобы столкнуться с охровоглазой мордой. Кошка же грустно хмыкнула пролетевшей в голове подобной мысли.

Крик Журавля была готова увидеть кого угодно, даже призрак Льдиногрива, только не кота, что буквально вылетел на неё, спровоцировав своего рода аварию. Сидела она, никого не трогала, прислушиваясь к спешному ритму шагов и готовясь встретить нежданного гостя с резкой речью, что должно было само по себе отпугнуть любого и заставить его обойти заветное место полукругом, но после инцидента весь набор ярких, колких словечек застрял в глотке, так и не сумев найти способ выбраться наружу, хотя ох как распирало желание вылить озеро отборной ругани на морду нарушителя спокойствия. А случилось, в общем-то, следующее: только крапчатая, решив, что опасность миновала - ибо топот на мгновение стих, а ветер не позволял почуять запах, так как дул в другом направлении - приподняла лапу и попыталась лизнуть её, успев даже высунуть розовый язычок, как растянувшийся в прыжке Барсук налетел сбоку, повалив на землю и едва не упав сам сверху, кроме всего прочего умудрившись мяукнуть неоднозначную и довольно обидную фразочку. От растаявшего в неге безмятежного удовольствия настроения, что, естественно, держалось на относительно высоком уровне после утомительной прогулки и успешной охоты, не осталось и следа. Вскочив на лапы с вмятого в землю щурка (ещё бы, давление вышло не маленькое) и распушившись от возмущения (и превратившись в одуванчик - убийцу, зрелище экзотическое и опасное, хотя, в чём-то даже привлекательное, если умеешь быстро бегать и ценить переливы эмоций, отражающиеся в глазах), обиженно вскрикнула, скривив переносицу.
- Ты что за выслеживание удумал? Я тебе что, отъевшаяся полёвка? А за головастика ты отдельно получишь! Я тебе покажу жабу, ты у меня больше вообще мяукать не сможешь, только квакать будешь и задние лапы вверх подбрасывать при движении!
Что ж, кричит - значит жива и не слишком сильно ушиблась, так что, всё бы ничего, будь это, например, Пересмешница. Но крапчатая никогда не обходилась лёгкими упрёками, посему поспешила перейти к делу: лягушки рядом не было, так что заставить несчастного воина квакать не удалось (какая досада!), а вот по копчику он схлопотал. Крик Журавля с удовольствием вручила пару подзатыльников в довесок, но, увы, встала неудачно, а, поняв, что птицу видно (а ведь это сюрприз), мгновенно вернулась на место и, усевшись (так, чтобы вновь закрыть пернатое создание), всем видом выказала обиду, начав вылизывать всклоченную шерсть, в которой запуталось несколько травинок и листочков. Наконец, немного отойдя и поборов желание крушить всё на своём пути за нанесённое "оскорбление", охровоглазая начала обдумывать, что делать теперь: ждать, пока воин уйдёт, а затем тащить перо и птицу в лагерь, чтобы дарить там, или сделать всё сейчас? Выбор действительно был непростой, ибо для королевы, которую уже не раз предавали, решиться на подобный подарок было чем-то сверхъестественным и возможным, однако что-то внутри твердило, что сделать это необходимо. Кошка чувствовала, что черноухий постепенно становится ей всё ближе, даже дороже. Разговоры с Барсуком от раза к разу становились приятнее, если она встречала его вечером, было спокойнее засыпать, а картина терзающего её сына лиса, нарисованная воображением, всплывала не так часто. Исчезли лёгкое презрение и нетерпение, поддержка, которую оказал кот в роковой день, однажды подаренное им перо, терпеливое отношение к едким выпадам... В купе, эти факты располагали к себе, подталкивали на, казалось бы, безумные для этой личности поступки, согревали душу, заполняя жизнь. Наконец, охровоглазая, набрав в лёгкие побольше воздуха и решив, что лучше сейчас, а там уж будь что будет, мяукнула, поманив кота хвостом.
- Ладно, подойди сюда.
Учитывая недавние угрозы, предложение, надо заметить, было весьма интересным и неоднозначным, однако крапчатая выглядела спокойно, даже немного растерянно, что вполне могло удивить. Немного помявшись, королева продолжила, кашлянув.
- Я... Я благодарна тебе за поддержку, которую ты оказал после смерти Пёрышко, мне это действительно было необходимо, тогда... Тогда тяжело очень было всё принять... За терпение, за всё вообще...
Да уж, могло показаться, что королева-таки ударилась, когда падала, причём головой. Но серьёзный взгляд твердил об обратном. Нагнувшись к своим задним лапам, Крик Журавля подцепил то самое перо щурки, осторожно отряхнула его от земли, позволив лучам заходящего солнца вовсю поиграть с чудесными цветными переливами, а затем, вытянув шею, осторожно вложила подарок за ухо Барсука, как можно надёжнее закрепив в шерсти, после чего немного отодвинулась и добавила.
- ...И вот.

Старшая воительница и сама пыталась понять, не ударилась ли она случайно головой, раз решилась на такое. Причём не сейчас, когда стала зелёным объектом охоты, а ранее. Где-нибудь в детской, возможно, когда резко вставала и цеплялась макушкой за крепкий потолок, аль на охоте в ельнике, когда обжималась носом с шершавой корой какой-то ели. Или, может быть, на главной поляне, когда в очередной раз, в спешке, проявляла чудеса ловкости, пародируя при выпрыгивании из дупла брошенный в воду камень, чем постоянно доводила соплеменников до нервной икоты, а потом шипела на очевидцев, надеясь, наверное, таким образом загипнотизировать их и стереть из подсознания моменты неудач. Но нет, ничего критического на ум не приходило, последние несколько дней кошка старалась проводить как можно больше времени с котятами, отказавшись от экстрима (и лишив его весьма возмущённое этим подрастающее поколение) в связи с появлением лиса. Она даже не всегда выходила из детской за кусочком свежатины, в своей, резкой манере напомнив первым попавшимся в лапы оруженосцам об их прямых обязанностях. Отбросив возможность получения травмы, крапчатая выдвинула смелое предположение, в котором обвинялась несвежая рыба; но быстро вспомнила, что ни вчера, ни сегодня сей радости не ела, а доставленная на завтрак землеройка была ещё тёплой, так что, этот вариант также не подходил, а озадаченная хвостатая вынуждена была признать, что отчаянное действие - и вправду самый обычный душевный, эмоциональный порыв. Ей ведь хотелось этого: отблагодарить, порадовать и как-то намекнуть на расположенность. Раньше парочка не ладила, но меняется жизнь, меняется время, заставляя меняться нас самих и наше отношение. Стоит лишь немножко подтолкнуть, доказать, чтобы разрушился стереотип и начало выстраиваться новое мнение. Ошибаться не страшно, все мы делаем промашки, куда хуже, старательно выбирая предлоги, отказываться принимать оплошность, злясь на себя и на других, продолжать рыть яму возможному будущему. А ведь не исключено, что его бы мог наполнить свет. Обо всём этом Крик Журавля размышляла, пока Барсук приходил в себя от неожиданности и привыкал к новому перу за ухом. Перо за Пёрышко, перо за помощь в нахождении опоры, за ободряющие прикосновения, за сорвавшуюся со скулы на бок кошки слезу, за разделённую скорбь, за навсегда отпечатавшейся в сердце миг, за готовность вместе с ней всматриваться в ночное небо, ловить взглядом звёзды и пытаться познать их, узнать родные души. Крик Журавля прикрыла глаза, дабы не засмеяться: челюсть кота пыталась найти своё истинное место второй раз за полчаса, выражая озадаченность хозяина, что выглядело, как ни странно, даже не смешно, а невероятно мило. Крапчатую начали пугать такие порывы благосклонности: с чего это вдруг в каждом движении Барсука она начала видеть что-то симпатичное и привлекательное, когда раньше вся белая с чёрными фрагментами туша вызывала одно лишь холодное пренебрежение? Ах, ну да, перемены. Наверное, готовность смириться с ними вызывала ещё больший страх, так привычно скрытый за кремовой масочкой и вечно хранящими каплю издёвки охровыми глазами. Но что-то подсказывало, что Барсуку, тому, кто некогда казался ветряным, но сумел предстать в другом обличье, можно доверять, не боясь вновь обжечься. Наконец, воин полностью пришёл  себя и даже заговорил. Мысль о том, что недавно пребывающая в полном ауте тушка даже разговаривать способна, вызвала дикий порыв смеха, который оказалось возможно остановить только заткнув пасть хвостом (спасибо, что своим, а не Барсука). Так Крик Журавля и сидела с минуту, жуя собственный хвост и вибрируя. Да при этом странно хрипя; зрелище волшебное, ничего не скажешь. И увидишь второй раз тоже вряд ли; наконец, речная особа также пришла в себя и, скептически осмотрев собеседница, выдала, отплевавшись от шерстинок, прилипших к языку.
- А тебе идёт. Затем последовала небольшая пауза, потраченная на поиск наиболее оптимальной фразы. Ей не хотелось рассказывать, каких трудов стоили поиски, дабы речь не выглядела показной, подарок ведь действительно шёл от чистого сердца. - Когда я решила подарить тебе перо, почему-то сразу решила, что это будет именно Щурка. Утром попросила Пересмешницу посидеть в детской и пошла сюда, к низинам. Нигде больше их ведь не найти. Погуляла немного, подумала, в итоге набрела-таки. Я давно на свежем воздухе не была, так что, пройтись оказалось здорово. Даже поймала, хотя, сначала думала, вырву перо и всё. Покосившись на порядком измятую после падения, но вполне себе аппетитную птицу, королева задумчиво качнула мордой. - Полагаю, в детской она произведёт настоящий фурор. Заглянешь туда? Крылышко жалуется, что давно тебя не видела.
А между тем, вечер стремительно приближался и уже вовсю диктовал свои условия. Крапчатая поднялась на лапы и потянулась, а затем, выпрямившись, согласно кивнула на просьбу о прощении Барсука и даже ткнула его носом в шею. Извиняться за тычки она не спешила и вообще вряд ли собиралась, впрочем, тем лучше, иначе мёртвой щурке пришлось бы воскреснуть и тащить эту парочку к Паруснику за хвосты (хотя, медицина здесь бессильна). В характере кошки было много недостатков, но ведь за них и любят, если чувства подлинные. За индивидуальные чёрточки, за яркую личность, которую не хочется менять, лишь сохранить и назвать своей, своей навсегда. Солнце скрылось за горизонтом, зажглись звёзды, что за последнее время успели стать роднее нежной лазури и тёплых лучей. Непринуждённо играл с шерсть ветер, во тьме горели две пары кошачьих глаз. Речная, подхватив с земли щурку, медленно побрела в сторону лагеря их с Барсуком племени. Их дома.