Казалось бы простой сий день, но нет, не вздумай думать так. Всё всегда кончается иначе, казалось бы такой вот солнечный денёк закончится уж через чур мрачно. Идёшь себе по протоптанной тропе, и трогать никого не смеешь, как вдруг, как снег, посыпется на голову. А всё же я начну рассказ с того, с чего всё началось.

Иду я напрямую, туда, куда я знаю путь, виляя меж домов, могучих древовых вышин, изредка ступая то мягко, то жёстко, будто предупреждал её кто-то, что где-то там ожидает опасность, подстерегает враг. И с ним нету слада, его крепкие чулюсти сожмут головёнку, и только хруст хрупкой кости, ни с чем не сравнимый с зубами псины. Но ты продолжаешь идти, и вовсе не понимая куда, на что обрекаешь себя. И что-то не даёт ступать прямо здесь, не так далеко от того места, где всё происходит. Глухое «гав» не даёт успокоиться сердцу, столь заведённому сейчас, в сию минуту.

Едва переводя дыханье, мчишься в неизведанную даль, опять же не соображая, ну что обрекаешь себя. Ты ещё столь молода, но столько отваги в тебе, что не счесть. И вроде бы годков уже много, но душа молода.

Поджимая живот под себя и лапы втянув в себя, ты не идёшь, а плывёшь, плывёшь куда-то вперёд, ориентируясь лишь на звук. Проскакивая переулок за переулком ты наконец находишь ту жертву, что, задвинутая в угол собакой, сидит, вся дрожит, в полном незнанье. Как поступить? Но вот, словно супер герой, Дикарка, так звали ту кошку, взмывает вверх, отважно взлетая на спину. Не чуя под собою опасность, ты с остервененьем треплешь ту вонючую кожу, чем покрыт собачий костяк. Вонзая всё глубже и глубже когтистую лапу, ты продолжаешь испещревать твёрдое полотно глубокими ранами. Ревуще-зовущий звук клокочет где-то внутри адской твари. Издавая этот звук, испуганно поджимая хвост, собака так норовила ускользнуть. Но разве можно так завершить сий поединок? Дикарка не желает сдаваться, всё больше трепля мех.

Пугают её крики Двуногих, сбегает она, как по маслу нож, с могучей спины подлизывающейся твари и, раскрыв могучую пасть, подхватывает собрата за холку. Несёт в непонятном направленье, молниеносно взлетает на ограду - ограда та была не столь высока -, словно чётко знает эту дорогу. Взмывает вновь вверх, тотчас отпуская спасённого на той стороне.
— Ну, и оповести же меня теперь, на что тебя понесло сюда? Куда ты, безумец, нёсся, не зная дороги? Не вечное же я буду спасать тебя. — Провозгласила Дикарка, рассекая хвостом воздух, словно утверждая правоту своих слов.

Дикарка с недоумевающим видом покосилась на нового знакомого, что прижимал к себе приятного вида цветочек. Знатный аромат исходил от него, разлетаясь повсюду, и, непременно, дошёл до чуткого носа пёстрой особы. Поморщившись от сладкого запаха, слегка раздражающего слизистую носа, одиночка продлила смиренный взгляд дальше, куда-то сквозь кирпичные стены домов, понатыканных на каждом шагу. Именно так был устроен лагерь Двуногих: множество огромных домов, расставленных тут и там, не соблюдая никаких границ, кои соблюдают обычные коты, бродячие коты. Что говорить, племенные тоже обладают подобным законом. Дикарка знала об этом не по наслышке, от одного знакомого кота племени. Громопят его звали, кажется, а может и не так. У бродячей особы была не очень отменная память на имена, она отмечала только происхождение, что не менее важно, чем имя. Вспомнишь месторождение, и вот тебе ответ на некоторые вопросы.

Вздув бока от могучего вздоха, кошка изогнула элегантно шею, поворотив ту в сторону собрата, восседавшего подле, продолжая крепко прижимать к груди растение. То давно превратилось в мусор: стебель слегка почернел, лепестки от лёгкого дуновения могли отлететь, листки безжизненно опали вниз. Жизнь постепенно уходила от цветка, но котик не признавал этого. Его спасительница не могла перечить потерпевшему, ведь тот перенёс серьёзную душевную травму, от которой будет не легко оправиться.
- Что же.. На то у меня есть множество причин. И почему сразу безумец? Ведь я просто решил пройтись. Бывают же непредсказуемые моменты.. Вот ты расслабишься, как кто-то сверху, сразу дает тебе пинка! - Внезапно заговорил спасённый, обращаясь к Дикарке. Та немного задумалась над словами его, ведь морда неумолимо выражала серьёзность, от коей просто не могла устоять одиночка. Смех подкатывал к глотке, но воспитание не позволяло пойти на поводу своих прихотей.
— Бывают и такие моменты, о коих толкуешь ты. Но на здешней земле осторожнее будь, ведь не всегда я смогу прийти на выручку тебе. Учти, возьми это правило за основу, друг. — Монотонно читала речь одиночка, разбивая воздух молниеносный ударом хвоста.

Выдержав паузу, кошка слетела с ограды. Неловко приземлившись на передние лапы, а задние опустив в последнюю очередь, пестрошеяя очутилась на земле за долю секунды. Она предполагала, что на этом разговор со странной личностью окончен, но не тут-то было...