предупреждение: я страдаю от врожденной безграмотности. И с этим нельзя бороться. Писалось для подруги с айпада, покуда была в Париже.
Первый день
Ладно, начнем с того, что я не запоминаю название улиц и мест, а посему буду писать отдаленно.
Путь к лучшему виду на Париж лежал через узкие улочки, полные дряни для туристов и запаха хрустящих блинов на углах. К моему удивлению, народу было мало, особенно самих туристов. Больше ходили тут местные, бабушки и дедушки, негромко хмыкая, взбирались по холму вверх, словно были здоровы и молоды. Порой дорога прекращалась и выводила нас на небольшие скверы или площади, где пели артисты или показывали фокусы — все, чтобы развлечь зевак. Именно после такого скверчика я заметила магазин со всякими побрякушками, в том числе и с тематикой Маленького принца. Я помню, что тебе очень нравилась эта грустная сказка, так что решила заглянуть. Вот это была чистая Франция, которой я боялась, хозяин лавки — пожилой мужчина, который пренебрежительно хрюкал от каждого нового посетителя, постоянно бурча под нос, даже когда у него что-то покупали. Пришлось поспешно покинуть магазинчик, так ничего и не купив.
Потом были снова долгие подходы к горе, сливание с толпами потных туристов, несмотря на прохладную температуру, сигналы такси и, наконец, "базилика Святого Сердца". Мы попали на время молитвы, пение издавалось из железной колонки, а верующие молились вслед, их мягкие голоса отбрякивали от высоких сводов и колыхали пламя в свечках, оставляя свой след в старых камнях с истертыми надписями.
На улице эта магия прошла, вокруг парочки расселись на зеленом склоне, звучали резкие крики продавцов сувениров, сбоку женщина, в цветистом платье, окруженная искусственными цветами, с нелепой шляпкой, играла на небольшой гитаре лилового цвета.
Вид на Париж, кстати, потрясает лишь первые минуты, как и любой вид на город сверху. Ты видишь лишь здания, крыши, пустой архитектурный план. Внутри все иначе, я так жалела, что не имела камеры с собой. Вот мальчик в синем свитере и серых джинсах сидел на тротуаре, читая книгу, около дорогого бутика paco rabanne, в котором исчезла его мать, словно похищенная злой колдуньей. Вот из такси выбегают две молодые девушки, их короткие юбки оголяют белые стройные ноги, губы их сжаты и немного дрожат; они заходят в отель, где уже ловлю их стыдливо понуренные лица из окна, пока подруги оправдываются перед родителями. Где-то звучит флейта, с другого конца бульвара труба. Париж дышит иначе, его дыхания не застать под сводами Лувра или на площадке у Сакре кёр.
Под конец дня, уставшие, мы покупаем шоколадные конфеты, багет и ягоды.
В номере я скатываю золотое кольцо с подоконника, с радостью слыша звон металла о тротуар.
Второй день
Нам пришлось ехать на окраины Парижа, которые, как я уже писала, ужасно напоминали мне Москву и пугали своей пустотой и бессмысленностью. Люди, ходившие там, агрессивно и много говорили, на балконах, вместо изящных и высоких девушек, курили толстые мексиканцы или потные французы, в переулках пахло чем-то тухлым и весенней пылью.
Рынок антиквариата спрятался за небольшими магазинчиками у дороги, в какой-то неуловимый момент мы просто свернули в узенький переулок, в котором уже нас встречали истертые временем фигуры садовых гномов, бережно очищенные украшения, давно вышедшие из моды, ковры, актерские наряды прямиком из театра прошлого столетия, многочисленные побрякушки невесть от чего, старенькие модели игрушечных машинок, на которых задерживали взгляды мужчины любых возрастов и национальностей.
Тебе бы там очень понравилось; все вещи безмолвно хранили свои истории, а ты идешь, словно матерый исследователь вневременных континентов, осматривая лавки и трогая старый металл.
На рынке каждый находит "свою" вещь. Может, она сама ждет нового обладателя среди безликой, пестрой толпы. Мы уходим оттуда к обеду, садимся на метро и едем к мясному ресторану, который бурно расхваливали знакомые. До него нам счастливится снова гулять по прекрасным улицам Парижа, тонким и шумным, невероятно изящным. Вот на длинном балконе с открытыми окнами, где виден белоснежный высокий потолок с одиноко торчащим проводом для люстры, стоит семья, празднуя новоселье. Совсем другие, счастливые люди с запахом пряного шампанского и цветущей природы. Мы попадаем в "квир" квартал, кое-где пестрят радужные флаги, но не видно той мечты гомофоба: никаких мужчин в лается и пропаганды.
Ресторан находим быстро, хотя его было легко затерять среди пестрых вывесок. Он маленький, узкий, как улочка, по которой мы шли, столов мало, но они большие, все сидят одной громадной семьей и едят. С кухни ползет насыщенный запах. Я не помню, как ты относишься к мясу, да и критик еды из меня плохой, поэтому опущу.
Оттуда мы едем на Енисейские Поля, которые, несмотря на нерабочее воскресенье, сияют открытыми магазинами и кафе. Там густо наполнены помещения, вразноброс местные, туристы и персонал, но этот шум модных бутиков приятно напоминает арбат, скрещенный с тверской. Мы гуляем до арки, а потом, в сумерках, покупаем сладкие поджаренные блинчики и идем домой.