Зычный и грубоватый голос Львинозвёзда созывал всех на племенное собрание, предвещавшее нечто ценное и информативное для своих соплеменников. И в правду - его спокойная и ровная речь предвещала что-то полезное. Его шерсть на груди воинственно топорщилась, а янтари пылали языками живого пламени. Он громко, подобно раскатам грома, провозглашал, чеканя каждое слово на свой манер, своим языком. Неподалёку, скромно скрывшись за ивовой зарослью, восседала Пёрышко, растопырив шёрстку на загривке. Она, непременно полагалось, знала причину созыва, но не собиралась это выказывать, сохраняя всю изюминку нрава. А молодой предводитель продолжал толкать речь. Хвост подрагивал: одно время со страхом и нерешимостью, в другое - гордостью и ответственностью за тех, кого заарканил. В ту же минуту шквалистый порыв подхватил благосклонное мурчание котов - оказывается, глава рыболовов произвёл посвящение, даровав ученические имена новичкам.
Но всё же радость утихла на редкость быстро, распустив Речных по своим делам. Двухцветная новоявленная оруженосска, словно заочно почувствовав "старость" свою, стремглав несясь, насквозь пронзая поляну. Воображаемая мы, он же камень-простейший, без намёка на одушевлённость,  моментально попались на глаза кошечки, коя приступила к "охоте". Интерес был быстро утерян, а новый - вспыхнул. Боевой и охотничий навык непроизвольно быстро отточились.
Щучка - уже довольно рослый ученик - всё это время с ехидным прищуром наблюдал за сложившейся вакханалией. С тонкой нерешительности, он продолжал сверлить новоиспечённую ученицу, с не самыми лучшими намерениями. Или наоборот, но просто мимическое расположение не давало ему выглядеть иначе? Белоснежную грудку шевелил шаловливый ветерок, переплетая короткие волоски между собой. Ласковое весеннее дыхание теребило  мех на загривке. Хвост размерено покачивался из стороны в сторону. Котик не решался выйти из укрытия, но в скором времени успешно высунулся на поляну, шагая сдержанной поступью, сближаясь с соплеменницей.
Внезапный  выворот Невелички и врезание заставило спуститься с небес на землю, оторвавшись от своих горделивых манер.
- А ты чего это тут... мешаешь всем? - Слегка хамоватым, как показалось Щучке, голоском, хмыкнула Речная. Тот не обратил внимания, сочтя, что первое слово может стать для кошечки последним.
- А я оруженосец уже. Мне недавно шесть лун исполнилось, Чистокровный закатил глаза к небесам, будто взмолившись.
– Да что ты говоришь? Я-то думаю, что происходит. – С хитрым взором произвёл на свет ехидные слова, выдавливая, словно нехотя, каждое слово откуда-то изнутри. Гордо-вскинутый нос показывал всю неохотность сей беседы.
Внезапно, в его память хлынули воспоминания о первом дне в новой палатке. Сейчас он привык жить в хитросплетённых ветвях ежевики, а когда-то со смущением и недоверием озирался по сторонам, на эти колкие плети. Щучка, Щучка, Щучка… Восклицания соплеменников тогда радовали юнца, а теперь… он относился к этому равнодушно.

Чёрно-белая ласточка со свистом рассекла воздух своим острым крылом. Оптикаемая форма тела была обволочена с двух сторон подушкой безопасности – из воздуха. Чёрнявая головка чётко проникала сквозь потоки, а ключик разрезал, будто, облака. Те продолжали курсировать из одной стороны в другую, заслоняя огненный, солнечный диск. При соприкосновении с дневным светилом, белая пелена окрашивалась в багряные краски, отражая лучи. Поляна погрузилась в период сезона Юного Камыша, когда природа преображалась и пробуждалась от трехлунной дремоты, кою окуталась в зимнюю пору. Лёгкий ветерок, гонимый своими прихотями, проскальзывал меж прядей густой шерсти Невелички и переходил мимо носа Щучки. Казалось, рыбий аромат младшей был обыден. Рыба - она и везде рыба; но что-то явно смущало котика, и он поморщился от нехотения воспринять посторонние слюнявые мысли. И вот, вновь, над кошками просвистела белогрудая пташка, изрекая волшебной красоты трель. Хвост оруженосца невольно вздёрнулся, привстав перпендикулярно земле.
- Скажи, а ты же оруженосец, да? Наверное, скоро станешь воином? Ты много раз охотился? А ты видел Двуногих? Двухцветный невольно завёл уши назад – от приличного количества вопросов, так сразу навалившихся на него.
– Да, да, да… нет. – А ведь он и, правда, никогда не видел Двуногих – лишь описание их мерзких личин. Он многое знал о них, но никогда не мог подтвердить услышанное наблюдениями.
– Может, сходим поохотиться? А спорим, я одолею тебя в поединке?
– Не боишься, если я тебя одним взмахом хвоста с ног сшибу, не? – Хмыкнул котик, оценивающим взглядом посматривая на миниатюрность телосложения собеседницы, по сравнению с ним.
Стоит отметить, что десятилунный ни в коем случае не ошибался в навязчивости соплеменницы. Он сам был таким в глубоком прошлом – жаждущий боёв и чего-то впечатляющего, что смел получить только сейчас.

Восседая в той же равнодушной позе, словно каменная надменная статуя, Щучка с ухмылкой всматривался в желтоватые глаза соплеменницы. Несмотря на эдакий панический страх перед противоположным полом, кот не видел особой опасности, коя исходила бы от Невелички, будь она немного старше. Наоборот, он узнавал в ней себя родимого, когда-то тогда, ещё будучи в Детской. Никто не мог представить, какая гордость тогда его охватила: когда он сделал первые шаги, на радость маме; когда впервые вышел из палатки, и в итоге, всё кончилось посвящением в оруженосцы, что тоже принесло не меньше радостей. Однако, с каждой луной, энтузиазм увядал, как цветок в осеннюю пору. Так бывает всегда, сначала возрадуешься новшеству, потом всё надоедает и хочется побросать к чертям собачьим. Думается, кошечка ещё познает это чувство. По крайней мере, начало положено.
- Такой доходяга, как ты? Не смеши меня. - Нахальный голосишко заставила слегка поморщиться, припомнив своё прошлое и настоящие, с нотками аналогии. Однако, особого впечатления даже такое не произвело, и обладатель внушительных янтарей лишь тяжко принял в себя новую порцию кислорода. Если вспоминать себя лично, то Щучка был бы не прочь ответить едкостью на едкость, да ностальгические мысли отчётливо помнят, чем это чревато.
Нежный ветерок дружески трепал шерсть на плечах и боку у сухопарого котика, слегка разбавляя его пыл. В это время, гомон пролетающей ласточки рассёк совместно с крылом воздух над головой с порядочным свистом. Обратив внимание на юную охотницу, которая и понятия не имела о повадках подобных птиц, двухцветный самец отметил сосредоточенность той, каковая так приемлема для пылких оруженосцев в дальнейшем. Взмахом тела, одним изящным прыжком, кошка перемахнула бы соплеменника только так, да мочи не хватило, и та плюхнулась у самых лап двухцветного. Изогнув губу в изгибовыгибистой ухмылке, оруженосец прислушился к дальнейшим придиркам.
- Разлетались тут! Может, будет дождь? К чему вообще были эти детские лепеты про дождь? Просто, чтобы поддержать разговор? Но тематика не поддержана никак.
- Что, боишься? – Смазливый голосок противоположницы разразил нервные клетки Щучки, но тот попытался ещё раз сдержать в себе остроту. Да куда там...
- А тебе прямо лишь бы слова на ветер пустить. Ну пошли, коль не шутишь. Хочешь я тебя научу... охотиться. А бой не для тебя... пока. - Без намёков, так прямо, заявил кот, поворачиваясь было к выходу, к занавесу. кои сокрывали вход из лагеря.

Последующие слова не были приняты всерьёз, возможно, так и есть? Провокационные действия со стороны соплеменницы ничуть не повлияли на Щучку, который был сегодня в своём репертуаре, но двухцветная мадам не собиралась сдаваться просто так, заваливая оруженосца новыми и новыми подначками. Умиротворённо слушая каждую выдумку, оная заменялась на более нереальную, котик вспоминал, как старшие относятся к младшим. Сюсюканье и прочее не были присуще для такой личности как он; ведь он считал, что смазливое отношение по отношению к молодняку не доведёт до добра. Спустя некоторые время, обладатель ярких янтарей поворотил корпус в сторону выхода из лагеря, ведя новую знакомую в сторону реки.
– На реку мы идём, я покажу тебе, как нужно рыбачить. Ведь ты Речная кошка, а значит должна безупречно ловить рыбу. – Отчеканил сухощавый, передвигая тощими конечностями в сторону матушки-реки.
- А может, пойдем куда-нибудь... на чужую территорию? Внезапное решение соплеменницы произвело неизгладимое впечатление, однако Щучка деликатно промолчал, лишь поведя усом.
– Если у тебя в голове завелись улитки, то меня-то впутывать не нужно. – Хмыкнул котик, переходя с лёгкого шага на более убыстрённый.
Совсем скоро приветливый плеск речных волн поприветствовал их ободрённой песней. Тонкие, как рогоз, конечности несли лёгкое тело ближе, а чувствительные усы улавливали колебания рыбьего клина. Когда оба усатых достигли того места, самец дал взмахом хвоста знать, что желает первым пуститься, как пример.
– Я уйду подальше от берега, поднырну и там попытаюсь поймать что-то стоящее, но ты оставайся здесь и веди себя тише, иначе распугаешь всю дичь. Ясно? – Распорядился Речной, изгибаясь через плечо в сторону спутницы. Не дожидаясь подобающего ответа, сухопарый завёл уши назад, чтобы игристые волновые течения не попали в ушные раковины, и поднырнул под нарастающую волну, и та ласкающим движением накрыла тело юнца. Словно рыба, двухцветный переборол стихию и очутился «за буйками», где ходили толпящиеся косяки чешуйчатых. Одним движением и рывком, чистокровный смог сцапать под водой тусклого судака за артерию. Перекусив одним рывком жизненно необходимую вену и показав голову над водой с рыбой, оруженосец отложил ту на противоположной стороне брега, прикопав тонким слоем земли. Старший ученик желал словить пару рыб, перед тем как словестно пояснить технику. Но в тоже время у него был ещё один план…
Сокрывшись в камышовых зарослях, котик попытался отплыть дальше, чтобы спрятаться с глаз долой. А там, спокойно порыбачить. Однако, неудача следовала за неудачей. Видно, шелест камыша подействовал негативно на слух чуткой рыбёшки, и та ускользнула в хитросплетённые водоросли, заманчиво виляя хвостом. Но что было ещё неприятнее, что третье существо, будто назло, глупо выскользнула из лап, оставив пару чешуек на коготках. Тихо фыркая и отплёвываясь, Щучка затаился неподалёку, ожидая тревожного клича со стороны Невелички.